Убийственная любовь, или как избежать треугольника?

— Ты почти не говоришь, но всё-же скажи, зачем тебе его убивать? Тебя не останавливала симуляция, так ты убил в реальности? — парень снисходительно глядит на мужчину в маске, волосы которого уже не были отросшими, а чуть укороченными. — Ваши странные отношения теперь в безопасности и правительство вас не ищет, что может быть лучше этого предложения? Точнее, принудительного предложения. — фиолетововолосый смеётся и видит как пальцы Люмин и Тартальи соединяются в замок. — Свобода или ты хочешь уже действительно убивать сам? Аякс... За неделю до этого... Девушка рефлекторно обернулась с некой надеждой в глазах, но она тут же обвалилась, когда вместо желанного Аякса, на пороге показался полицейский. Блондинка нахмурилась и обернулась на женщину с немым вопросом, который так и остался в горле в виде огромного кома возмущения. Слабость, распространившееся по телу, давала о себе знать. Кто бы мог подумать, что во время симуляции реальности в лагере, они с Аяксом почти ничем не питались кроме ягод и хлеба. А ведь тогда им казалось, что холодильники в некоторых лагерных домах забитые едой. И даже тогда их не удивила одна из множества других странностей, почему даже открытая еда не портится? Свитч конечно позаботился о том, чтобы они не выжили. — Блять... — тихо выругалась она, когда проглотила тяжёлый ком, ударив по столу кулаком. Но мысленно дала себе пощёчину за эту осечку, ведь материться в отделении очень большая ошибка. Лучше этого не повторять. — Это была проверка. Насколько ты одержима им. — криминальный психолог поднялась, наградив блондинку сочувствующим взглядом, которой той и в бездну не сдался. Или как там выражался спасший, а точнее нарушивший её жизнь друг Кроулена? От этого воспоминания её пальцы сжались, а зубы стиснулись. А ещё, Люмин могла бы признаться, что сейчас жутко хотела есть. Ведь с момента их ликвидации из территории лагеря прошло около суток, а её так и не накормили. И девушка могла бы предположить, что такое отношение было некой пыткой уникального человека, который умудрился выжить и побывать в уникальной и мало изученной виртуальной симуляции. — Кем "им"? Бананом, вином, фейерверком? Кем? — пренебрежительно ёрничала она, напряжённо облокачиваясь на спинку мягкого, бирюзового кресла. — Я виновата, и вынуждена голодать, только потому, что мне нравятся бананы? — она прогнала навязчивую мысль про бананы, а точнее то, что ими называют некоторые люди и снова нахмурилась. — Где моя семья? Почему их не позвали? — Зря язвите, Отелс. — женщина поставила руки на стол и чуть поддалась вперёд, приближая своё лицо к владелице фамилии, что сидела, сложив руки на груди. — А я... Могу идти? — Не удержавшись, неуверенно поинтересовался полицейский. Которого позвали-то, лишь ради эффектного появления вместо Вурхиза. И парень сам не понимал, должен ли смотреть на разворачивающуюся перед ним сцену. Обе женщины столкнулись с ним взглядом и он заметно смутился, опустив голову. — Идите. — с попыткой вежливости произнесла она, приковав своё внимание к Люмин ещё до того, как сотрудник ушёл. — Может ещё все секреты полиции выдать? — Думаю на этот случай, вам следует найти кого-то другого, а не ту, что побывала в симуляции. — ответила Люмин, а после с сомнением заключила. — Не походите на психолога. — О, верное предложение... — кивнула женщина, снова присаживаясь. — Это платные психологи будут общаться как подобает. Моя же задача выяснить, что ты ощущала и видела, когда подверглась эксперименту Свитча с использованием виртуальной симуляции. Ведь те люди, коих вы видели... Напомни ка их фамилии? — улицезрев как блондинка скривилась и всем своим видом дала знать, что участвовать в принудительном и даже организованным полицией вопросах не намерена. Клинический психолог кивнула, пренебрежительно хмыкнув, и перешла на более правильный и выгодный для Люмин подход. — В случае охотного настроя на разговор со мной, я дам ответы на вопросы касающиеся вашей семьи. — женщина моргнула и осмотрела хитрое выражение лица блондинки напротив. Хоть женщина и пыталась выглядеть уверенно, она всё же нервничала. Причём очень сильно, ведь разговаривать с человеком который по идее то, должен быть мёртв от мощного влияния виртуальной симуляции на мозг. Но Отелс перед ней, да ещё и в сознании. То, что неизвестная раннее девушка, является владелицей фамилии Отелс, сотрудники полиции поняли по паспорту, что был обнаружен в лагере среди других паспортов. Всех тех людей убили. Её мимика меняется. Сначала Отелс зажмуривается, а потом кивает и удерживает равнодушие на своём лице. — Я помню лишь... — Отелс осеклась, отводя взгляд в сторону и вернув, с сомнением произнесла. — Гилберт... Оказалось, что эта та девушка, о которой я прочитала ещё в первый день внутри лагеря. Она должна была быть в лечебнице, а вон оно как... Уловив явное установления контакта и удовлетворения своим требованием, психолог решила раскрыть часть карт, ведь Люмин сейчас участвовала в сотрудничестве. — Этой статьи на самом деле не существовало. — вздохнула женщина закинув ногу на ногу. Девушка перед ней лишь на секунду приоткрыла рот, но тут же вернулась к равнодушию. — Конорс намеренно упекли в клинику, а она даже и не поняла, что это была симуляция и друзей убил не Вурхиз. Ей дали шанс выбраться, а она вернулась. Её напряжённые пальцы рук собранные в кулаки лежат на коленях. Сама девушка одета в белую больничную одежду, а именно белая футболка и штаны. Одеть то одели, но вот кормить не стали. Блондинка нахмурилась будто принципиально, будто чтобы лучше выглядеть. Побег не возможен. Она находилась в больнице при колонии, побег - равно сопротивлению полиции, а это до добра явно не доведёт. — Ты была в лагере, когда читала эту статью. Уже тогда Уильям включил симуляцию, поэтому лагерь выглядел новее и не загрязнённей. На самом же деле он должен быть заброшен и замусорен. — Но!.. — воскликнула Отелс, поддавшись вперёд. Её глаза расширились и возмущённо горели. — Как же люди? Детей, которых отдали в лагерь Уильяма Свитча... Что насчёт их? Они вернулись на вертолёте, а... — женщина прикрыла глаза и подняла руку, таким образом попросив Отелс прекратить взволнованную речь. — Достаточно. На самом деле... Благодарю. — клинический психолог накрыла ладонью область сердца и улыбнулась. Удивительно, но с девушкой женщина в первый раз была настолько искренна. И сейчас уже не казалась стойким, прямым и расчётливым человеком, но точно ли это было правдой? — Что ты очень беспокоишься за здоровье чужих детей... И не скопировала поведение Вурхиза — не стала такой же. Впервые с тобой общаюсь, но ты так и не сказала, что ты ещё видела в симуляции? Я имею право хранить, некоторые законные данные. — Из странного... Видела говорящую волчицу. — подняв глаза к потолку, пыталась разглагольствовать Люмин. Она силилась вспомнить всё самое подозрительное из того, что видела в лагере. — Я не раскрываю вам всё из-за выгоды, ведь это отвратительный поступок, а говорю всё по своей воле. — она снова задержала долгий взгляд на психологе и смотрела с неким недоверием. А верит ли женщина в её последние слова? На что та кивнула, приняв расслабленную позу, то-есть разместив руки на подлокотниках. — ...она... говорила голосом Ридчарс — моей лучшей подруги... — на непонятливый взгляд уточнила та. — которую убили во время этого кошмара, как мне тогда казалось... — Подождём про волка. Казалось? И ты не считала это кошмаром, даже когда ты не знала, что это виртуальная симуляция, и после того, как познакомилась с Вурхизом "поближе"? — с недоумением уточнила, глядя на пациентку как на сумасшедшую. — Я... Всё ещё люблю его. И считала, что туристы заслужили это, даже когда не знала, что убивал не он. Гилберт или по другому Крисс Конорс... Она ужасна, согласитесь... — даже несмотря на то, что Люмин разрывало от своих противоречий, она всё же продолжила изначальную тему. — Потом, волчица снова появилась... Она разговаривала... Не помню, но посчитала её — не волком, а умершим Свитчем... А он жив... И всё это устроил. Не верь своим глазам — вот что я слышала у себя в голове. — Волчица, значит... — психолог зажмурилась, резко выдохнула и стиснула губы. Ведь Темпей говорил то же самое. — Не верим своим глазам, значит... Хорошо. Раз идёшь на диалог, могу сказать, что твои родители больше не смогут к тебе добраться...

***

Клинический психолог стояла в полумраке коридора, вытянутыми руками прижимая к бёдрам бланковую доску с начерченными ответами Отелс. На её душе не было тревоги, лишь неудовлетворенность и призрение. Но призрение не к стоящему напротив неё пожилому мужчине, а к Вурхизу, который был настолько ей противен, что хотелось рвать и метать мебель, да и тело этого недо-хоккеиста, что был неприступной, бетонной стеной, не пропускающей к мозгу чьи либо слова. Он молчал, когда психолог спрашивала и говорила. Молчал — когда полицейские закручивали ему руки, чтобы надеть на него наручники. И не произносил ни звука, когда его толкали под бока. С пожилым мужчиной она вела разговор уже двадцать минут, и его приходилось слушать как раз и Тарталье, что стоял, точнее прикованный сидел, как раз за дверью комнаты где они и разговаривали. Удивительно, но от свёрнутых шей их отделяла лишь решётка. Металлическая, прочная решетка, куда было не возможно просунуть даже голову. Этот психолог так издевалась над ним, раз завела разговор с пожилым мужчиной недалеко от него? — ...То-есть выясняется, что некая волчица, которую видел арестованный Темпей Кроулен и Ашлин  Отелс, тоже была смонтирована в виртуальной симуляции? — ... Да, была. Это можно сказать глюки оборудования, на котором Свитч моделировал виртуальную симуляцию. Ведь подменять реальность с помощью компьютера что-то новое и не изученное... — мягко улыбнулся толстопузый мужчина, поправив свои старые, любимые подтяжки на плечах. — Работает, как и VR-очки. Видишь всё от первого лица, но случается некие "баги" как в компьютерное игре, багом в симуляции и являлась говорящая волчица о который заикалась твоя Отелс. Этот баг Уильям не учёл. — хохотнул говорящий, махнув рукой, словно отгоняет комара. — А как сказал наш "уважаемый" хирург — убийца, по плану главного — Свитча, все дети каких он зарегистрировал в лагере были также частью этого плана. То есть детдомовские. Вот это точно верная информация. Пожал плечами мужчина покосившись на дверь. Он догадался, почему психолог позвала разговаривать здесь. Она именно хотела, чтобы Вурхиз, что находился за дверью, слышал всё. Может тогда он заговорит? — А той девочке, Кейти Отелс просто не повезло, раз она попала туда как обычный ребёнок? — резко рассмеялась женщина. И в этом смехе не было ничего нервного или подбадривающего. Он был именно злорадствующим. И когда женщина успокоилась и крепче прижала к себе тест, мужчина расстроенно и вымученно улыбнулся. — Да. Его целью были взрослые вожатые, которых он созвал на работу, чтобы убить. В виртуальной реальности Вурхиз во всех подробностях видел как убивает сам, но это делали люди Свитча. Ведь симуляция не поглотила их, так как они знали, что это виртуальная симуляция. — Чтобы выбраться оттуда надо знать, то, что происходило в "Хрустальном озере" не реально... Интересно... Вот почему их не затянуло... Тем не менее туристы-то на самом деле мертвы... — Всё же не буквально, а от рук Вурхиза. — хмыкнул старик и взялся за полы шляпы, потянув вниз. Таким образом скрывая половину лица. — Но они были убиты потому, что Тарталья именно хотел их убить, и убивал в своём сознании. Людям Свитча оставалась лишь грязная работа — убить вожатых и тех туристов уже в реальности. Поэтому Тарталья всё ещё остаётся маньяком и он опасен. Что до тех отдыхающих детей... — старик глубоко вздохнул, и положил ладонь на сердце. — Не известно где они. Уже арестованный шериф с фамилией Берлигтон постарался. Дети подъиграли, что их родители якобы существуют, хотя на самом деле все сироты. Кто знал, что Берлингтон их предаст. Кстати он оказался самым разговариваем. — Бедные дети... Что ты сделал с людьми Свитча, чтобы те открыли все тайны? — психолог прижала планшет подмышкой и поставила свободную руку на бедро, что смотрелось гармонично, и отнюдь не сочувствующее. — Скажем так... Неоднозначные методы. — мужчина в шляпе на секунду улыбнулся, но затем на его лицо снова налегла мрачная завеса и задумчивость. Почему она ведёт себя так, будто в этой ситуации нет ничего ужасного. Виртуальная симуляция, пропавшие и скорее всего убитые дети-сироты. Мёртвые туристы и вожатые. Как её может не пугать это? Неужели ей настолько всё равно? И правильно ли мужчина делает, что раскрывает ей полицейскую тайну? — Детей больше нет, столько людей умерло из-за его поганого эксперимента с Тартальей, длинной в девять лет... — Кого он "убивал" эти девять лет? — Не знаю. — пожал плечами он, провалившиеся вниз гордость достигла дна и тот склонил плечи, а затем и голову. Выглядя уставшим и потерянным. — Эксперт предположил, что эти люди были не реальными, а внедрёнными в симуляцию искусственным интеллектом с оболочкой человека. — он поднял глаза на женщину, что слабо улыбалась и в её улыбке и мягком взгляде он нашёл поддержку. — Как ты собираешься вывести его на разговор? Да и мы сами выяснили всю ситуацию и без "хоккеиста". — Нет уж. — скривилась она в отвращении и чуть не плюнула на пол при воспоминании о нём. Что-то в его облике раздражало и вводило её в блевотное состояние. — Он расскажет о том, что видел. Как видел убийства от своего лица. Расскажет о всём! — она дёрнула курносым кончиком, после чего зло выдохнула, прекратив строить из себя зазнавшуюся особу, хотя на самом деле так и было. — Кошка с котёнком ведь ещё здесь? Хах, тогда посмотрим как он отреагирует на мои действия. — А ты должна знать как реагировать на мои действия. — Подойдя ближе и склонившись, лукаво нахмурился он, уперев крепкие руки в бока. Он спустил брови, что поседели лишь на малость, пытаясь замаскировать этим хитрый прищур. — Я рассказал тебе ответы на вопросы, что никто не должен знать кроме небольшой группы людей из полиции. — Но ты же главный. — хмыкнула она, произнеся ответ также тихо, как прозвучал вопрос старшего. — Это нельзя выносить за пределы здания, так? Правительственная тайна? — Всё верно. Иначе придётся отвечать за это, как и Темпею. Стрелок — Тимей отделался лишь предупреждением хранить язык за зубами, ведь за него вступилась Меган. — он спрятал руки за спину и медленным, размеренным шагом последовал по коридору. — Вурхиз должен это знать, ведь отсюда уже не выйдет. Я сомневаюсь, что у него нет небольшой умственной отсталости... *** В углу мрачной камеры, где свет едва пробивается сквозь грубые металлические прутья, сидит мужчина в хоккейной маске. Его цепи слабо звенят, когда он перемещается, создавая зловещую мелодию, что стала его единственным спутником в этой тишине. Маска, скрывающая его истинное лицо, кажется символом не только страха, но и неизменной борьбы. За решёткой он не просто узник; а — огромная загадка, заключённая в белый металл и холодные оковы. Каждый его вздох отдается в стенах, ставится громче. Однажды этот человек был свободным как ветер, но теперь его жизнь навсегда сократилась до стен, которые освещаются тусклым светом. Тарталья понимал почему он здесь, но и понимал, что жизнь разрушена. Он больше не услышит пение птиц, не услышит треск сверчков и кузнечиков в траве, не окунётся в прохладную, хрустальную воду озера, что уже стала частью его. И всё это было симуляцией? Те страдания, то одиночество что он терпел годами, даже маленькие радости, что он находил в простых букашках... Это было не реально? Что такое баги? Что такое виртуальность? Он не знал это, не знал, потому, что жил в изоляции почти десять лет... А Люмин? Была ли она реальностью? Или это уже даже не Свитч, а его воображение нарисовало эту девушку от одиночества? Он больше её не услышит... Цепи натянулись и дёрнулись, когда он с силой рванул вперёд. Вместо еды где-то в желудке была нескончаемая ненависть. Впервые за столько лет, в его глазах скопились слёзы... Тридцать шесть часов спустя... Маньяк ничего не чувствует. Ни ненависти, ни желания отомстить. Но самое главное, он не чувствует голода, как будто эта потребность и вовсе исчезла из его организма. Но вот жажду Тарталья ощущал. Не помнил каким образом в него вливали воду, ведь он то и дело толи засыпал, толи терял сознание. Вдуматься только, мужчина так привык к своей неуязвимости, что на данный момент считал себя самым жалким человеком из всех, что он встречал. А неуязвимости то и не было как ему казалось, ведь это всё проделки этой грёбанной симуляции. Аякс зло вздыхает, дёргая ослабевшей рукой. И снова звон, что на долгие часы был единственным хорошо слышанным звуком. Хотя, нет, Вурхиз ошибался. Ещё приходила та странная женщина, назвавшая себя психологом, часов семь назад. Она пыталась выведать из него информацию, пробраться в разум, что был ограждён от обычных людей кирпичной, толстой стеной. Женщина пыталась казаться мягкой, но её лицо, иногда искривляющееся в отвращение, выдавало её. Ведь сам маньяк слышал, как она говорила тому мужчине, что Тарталья ей неприятен. Поэтому не собирался отвечать обратным. Для него она всего лишь труп, который ещё почему-то дышит. Аякс ничего ей не говорил. Не произносил ни звука, ни хныка. Тогда женщина — психолог ушла, сказав, что знает средство, способное его разговорить. А он — хоть маньяк, но не дурак, и понимал, что она имеет в виду кошку — Чупу. Тогда ему придётся дать психологу знать, что он всё-таки умеет говорить. Пойти на встречу. Минута. Дверь открывается. Его глаза вяло поднимаются, грозно осматривая нарушителя "покоя". Пожилой мужчина заходит, поправляет шляпу за полы и осматривает маску хозяина "Хрустального озера" критикующим взглядом. — Какой-то ты жуткий вблизи. — Аякс невольно расширил веки, когда понял, что голос принадлежит тому мужчине, что разговаривал с психологом о симуляции прямо возле его двери. — Я знаю, что ты не убийца... Но уж прости, покушаться на фермера тоже поступок, что требует ареста. Знаешь что такое арест? Следующий человек входит в помещение, и... — Не считайте его человеком с патологическим недостатком интеллектуального развития... — его глаза... они становятся похожими на две, расписанных в стиле "гжель" тарелки. Люмин стоит на противоположной стороне решётки прижимая к груди уже подросшего котёнка. Девушка выглядит ещё более болезненно, чем тогда, когда он видел её на каталке. — Ух, какие разговоры умные, какая смелость. — произносит старик и подходит к решётке почти вплотную. Только сейчас Аякс замечает пластиковый контейнер с запотевшей от тепла внутри крышкой. — Накормить нашего "лесника-хоккеиста" с ложечки, смелость найдётся? — мужчина поворачивается к Люмин и протягивает контейнер с едой ей. — Его руки я освобождать не буду, а так он сам не поест.