Драконья чешуя

Ты мне, кажется, снился...

Ты что-то знаешь об этом?

В темноте кромешной явился,

Заполняя всё пространство таинственным светом.

Мне не кажется это бредовой идеей!

Я точно ведь помню тебя силуэтом!

Перед ликом твоим, уж поверь,

меркнет красота целого света.

Кажется, сердце моё вмиг может быстрее забиться,

Стоит тебе передо мною явиться.

Только не вонзай мне заточенный клин в беззащитное сердце!

Дай мне в глазах твоих изнутри хоть частично согреться.

      Тэхён просыпается от тихих голосов на фоне и замирает, кажется, переставая дышать. Воспоминания врезаются в память, отравляя сознание, пока по щекам текут беззвучные кристаллы слёз.       — Его порвали, но не всё так критично. Если ограничиться от вожделения, то молодой организм сможет восстановиться за несколько недель, — Тэхен вслушивается в размеренную речь мужчины и начинает бесконтрольно дрожать. Как ему сбежать отсюда? Куда его опять занесло?       — Сколько ему? — уточняет второй голос. Очевидно мужской и звучный.       — Не больше двадцати, совсем юный ещё.       И всё стихает. Тэхён выдыхает и резко присаживается на одеялах. Тело сразу же простреливает болью. Тэхён ощупывает свою перебинтованную грудь и скидывает лёгкую ткань с ног. Обнажённой кожи касается солнечный луч, пробивающийся сквозь плохо закрытый тканью вход. Тэхён рассматривает своё тело и вздыхает задрожав. Что же с ним происходит то? Как он выжил вообще? Ведь его уже почти изнасиловали, как случилась вспышка, а после темнота. Получается... Не успели?       Тэхён воровато оглядывается. Ничего не обычного. Он в каком-то тканевом шалаше или же шатре, видимо переносном. В своём мире бы он назвал это старинной палаткой и достаточно просторной, даже дорогой. Ткань удерживается брусьями, в стороне сколочено подобие стола. Парень разглядывает ложе под собой, в принципе очень даже шикарно обустроено. Не каркас с сеном, зато что-то похожее на спальный мешок присутствует, хоть и расположен он прямо на земле. Тэхён ощупывает мягкую ткань под собой и вздыхает обречённо. Нужно бежать. Неважно как и куда. Просто нужно уходить из этого места. Что-то внутри сопротивляется, отрицает такое решение ситуации, просит остаться здесь. Тэхён осматривается и встаёт, ощутив тянущую боль между ног. Бинт на спине снова начинает пропитываться кровью от движений, но парень ковыляет к столу, чтобы опереться об него. Да уж... Бежать в таком состоянии — это собственноручно подписывать себе смертный приговор. Догонят, выебут и убьют. Нужно действовать иначе.       На столе так кстати блестит кончик клинка, заваленный какими-то картами. Тэхён вытаскивает остро заточенный кинжал и рассматривает на свету блестящее лезвие. Ручка оружия украшена драгоценными камнями и Тэхён вспоминает про свою брошь. Это ведь всё, что у него было. Неужели приняли её в обмен на жизнь?       Парень забирает кинжал, туго сжимая его в руке, и хромает обратно к ткани, чтобы закрыться в неё с головой.       Одежду Тэхён так и не находит, поэтому остаётся надеяться, что оружие его спасёт до того, как его честь опорочит очередной военный.

∞

      Мужчина неслышно ступает в свой шатер, чтобы не нарушить хрупкий сон. Кейри присаживается у ног спящего парня на колени и отводит взгляд, задумавшись.       Боковым зрением мужчина замечает движение и рефлексы работают быстрее мыслей, поймав дёрнувшееся тело парня за шею и придавив к земле своим весом. Кейри нависает над юношей, рассматривая его красоту вблизи. Два изумрудных глаза блестят от страха, но смотрят в его голубые и светящиеся неотрывно.       — Тихо, малыш, не дёргайся, — просит мужчина, улыбаясь. Его глаза вмиг потухают, возвращая себе прежний тёмно-карий цвет.       — Отпустите... Прошу, — шипит парень, запыхавшись. Мужчина сбавляет силу хватки на шее, давая сделать полноценные вздохи.       — Как ты попал сюда? — Кейри начинает свой расспрос, чтобы понять сколько ещё бродяг ошивается в округе. Парниша же мешкается, прикусывает треснувшие губы и взгляд уводит. Мужчина понимает: решается. Тэхён заводит руку за спину, подлезает незаметно под подушку, и приподнимается рядом с севшим мужчиной.       — Не бойся меня, я тебя не обижу, — заверяет Кейри, а глаза его снова вмиг наливаются искрящимся светом.       Хищник внутри чувствует опасность до её свершения и перехватывает резко занесённую руку с кинжалом.       — Смело. Но зря, — усмехается мужчина, сворачивая перехваченную кисть до хруста костей. — А я ведь думал, что у нас получится договориться, — разочарованно хмыкает под людской вопль боли. — Запомни: никогда не поднимай руку на того кто сильнее. Он непременно ответит и будет больно, — в подтверждении своих слов мужчина выгибает чужую руку сильнее, а после отпускает. Кинжал выпадает из слабой хватки и Кейри ногой откидывает оружие по земле дальше. — Пойми, что из всех в этом лагере со мной тебе лучше дружить. Я не враг тебе.       Тэхён перехватывает повреждённую руку второй, прижимая в локте ближе к туловищу. Больно. Жгучая боль колит в повреждённом месте, огнём горит. Парень лишь мычит, сглатывая обжигающие слёзы.       Мужчина выходит тихо, как и зашёл, бросив короткий взгляд напоследок.       — Позови лекаря, — просит Кейри у проходящего мимо воина, что с кивком убегает в нужную сторону. — Ещё ни разу на меня не покушались таким способом, — хмыкает сам себе, уходя в сторону леса, чтобы отвлечься.       Не получается. Изумрудные глаза светловолосого чуда преследуют его мысли даже на расстоянии.

∞

      Когда в шатёр заходит незнакомый мужчина, Тэхён дёргается, прижимая сломанную руку к себе ближе и отползает по одеялу как можно дальше, путаясь в слоях ткани.       — Не бойся. Я здесь, чтобы помочь тебе, — заверяет лекарь, выставив руки перед собой вперёд. Тэхён ему не верит. Смотрит побитым зверьком и лишь сильнее спиной в ткань упирается. — Что с рукой случилось? — продолжает спрашивать незнакомец, осторожно преодолевая расстояние между ними. Тэхён качает головой со слезами на глазах, ибо больно. Рука немеет и, кажется, отекает. — Не хочешь говорить? — уточняет лекарь, подойдя к настилу и присаживается подле. Он протягивает руку к Тэхёну, но тот мотает головой из стороны в сторону, всхлипывая. — Я хочу помочь тебе, ну же, помоги и ты мне! — просит, всё же аккуратно дотронувшись до искалеченной конечности. — Кейри постарался? — хмыкает лекарь, проходясь оценивающим взглядом по неестественно выгнутой кисти. — Не волнуйся и не такое вправляли. Будешь как новенький! — он вытягивает руку сопротивляющегося парня и фиксирует её крепкой хваткой выше локтя, чтобы не сгибал. — Зачем он тебя покалечил, если сам же спас? — рассуждает в слух и достаёт что-то из принесённого мешочка. — Меня Хосок зовут, а тебя? — спрашивает, дабы отвлечь и резко выкручивает кисть в естественное положение.       Тэхён кричит, плачет в голос и дёргает руку, которую довольно быстро отпускают.       — На, разжуй, перестанет болеть, — Хосок мельчит какое-то растение в руках, а после впихивает насильно в приоткрытый рот, закрыв его ладонью, чтобы проглотил. Тэхён и глотает послушно. Трясти не перестаёт, боль пульсирует в кисти руки. — Вот и славненько. Раз уж я пришёл, то давай посмотрим как заживают остальные твои раны, — Хосок обходит его и тихо хмыкает, проведя по спине лёгким касанием.       — Швы разошлись, придётся накладывать новые. Ты не мог бы не перетруждаться? — отчитывает лекарь, а после развязывает узелок бинта. Он скручивает кровавую ткань рядом с собой, а сам принимается что-то делать. Тэхён не чувствует. Видимо и правда ему дали какое-то обезболивающее. Чувствительность тела снижается, выработка слюны увеличивается, наваливается ощущение усталости и лёгкой тошноты.       — Тэхён, — хрипит с опаской в благодарность за оказанную помощь. Хосок же за его спиной радостно восклицает:       — Приятное знакомство! А ты как вообще сюда попал?       — Из дома сбежал.       — Так ты беспризорник? — хмыкает мужчина и Тэхён чувствует как игла прокалывает его кожу. Наживую. Боли нет, но он чувствует чужие действия. Хосок зашивает рану, а парень лишь молится, чтобы никакая зараза туда не попала.       — Я теперь сам по себе просто, — Тэхён рефлекторно дёргается, когда игла входит достаточно глубоко, но лекарь удерживает его рукой на месте.       — Не дёргайся, а то промахнусь, — просит, сжимая нагое плечо до синяков. — Почему Кейри сделал это?       — Потому что я хотел убить его? — эта фраза звучит волнительно. Тэхён осознает, что за это его могли лишить жизни тут же. Но он до сих пор жив.       — Это глупо, — усмехается Хосок, завязывая узелок. Его пальцы в какой-то мази холодят кожу, проходясь по ране. А следом он принимается завязывать подобие бинта на прежнее положение, но бескровной стороной.       — Почему?.. Я же хочу жить...       — Потому что он единственный, кто сдерживает толпу от логичного продолжения вчерашнего непотребства. Тэхён, только он тебя способен сейчас защитить.       Лекарь утягивает повязку, зафиксировав, и выходит из-за спины, чтобы посмотреть парню в глаза.       — Неужели ты захотел убить своего спасителя, неблагодарное создание? — неодобрительно цыкает мужчина и Тэхёну взаправду стыдно становится. Может, тот мужчина и правда хотел поговорить?       — А откуда мне было знать, что это спаситель, а не очередной насильник?       — А он давал повод усомниться в своих мотивах? Набросился, подобно диком зверю, или же лишь поговорить хотел?       Тэхён прикусывает губу, на которой и так уже живого места не остаётся. Есть хочется также сильно, как и пить. Организм совершенно обезвожен. Теперь поступки того мужчины становятся ясны. Он же и вправду не хотел его трогать, а лишь разговаривал. А что ему оставалось делать, когда Тэхён кинулся на него с кинжалом. Ким бы и сам руку такому сломал, а то и убил вовсе.       — И что мне теперь делать?       — Отдыхать, — обыденно пожимает плечами Хосок, вытирая руки от крови тряпкой. — Думаю, он ещё ни раз составит тебе компанию, — лекарь подползает ещё ближе к Тэхёну и просит встать на колени, не тревожа свежую рану на спине. — Мне нужно посмотреть место разрыва. Не смотри на меня так, — мученически вздыхает Хосок, когда Тэхён аккуратно всё же выполняет просьбу. Парень упирается в подушку локтями, стараясь не сильно напрягать спину, а Хосок нажимает на поясницу, прося слегка приподнять её. Тэхён краснеет, когда смазанные мазью пальцы начинают трогать его там. Хосок обводит воспалённое колечко мышц пальцем, невесомо касается, распределяя лекарство, а Тэхёну скулить охота от этого унижения.       — Не волнуйся, я на тебя так не смотрю. Меня муж дома ждёт, — хмыкает Хосок на красноречивые вздохи.       — М-муж? — на выходе уточняет, напрягаясь всем телом.       В этом мире мужчина с мужчиной брак заключить может?       — Любимый муж, — заключает лекарь, довольно улыбаясь. — А что тебя так смущает?       — Но... Вы же оба мужчины?       — Ну не жена же он мне, конечно мужчины, — Хосок посмеивается, проникая пальцем внутрь под сдавленное шипение. — Ты так говоришь просто, пока не видел его. Он очаровашка.       — Но это же не правильно... У вас никогда не будет детей? — Тэхён мычит, когда Хосок начинает промазывать прохладным лекарством воспалённые стенки.       — Сейчас война идёт, множество детей остаются сиротами. Не в этом проблема, Тэхён. Проблема в том, что любить нужно только любимого. С ним мне хорошо и я никого больше рядом не вижу. Остальное не так важно, — заверяет мужчина и наконец-то вытаскивает палец, прекращая пытку.       В этот момент в шалаш заходит отошедший от эмоций Кейри и застывает на пороге. Он смотрит на молодое тело перед собой, изящный изгиб спины, поясницу, округлые бёдра и тощие ноги.       — Хосок, нам надо его откормить, — делает вердикт глава, а Тэхён рефлекторно дёргается и прикрывается одеялом.       — Извините?.. — хрипит юноша, рассматривая высокого мужчину, который стоит перед ним в полный рост сейчас.       — Мне не нужны твои извинения. Лучше уроки запомни. Ценее будет, — хмыкает Кейри и кивает Хосоку, который улыбнувшись, принимается собирать свои вещи.       — Тэхён. И он сбежал из дома, — шепчет лекарь на ухо Кейри прежде чем улыбнуться парню и выйти из шатра.       — Вы... Хотите убить меня? — тихо спрашивает парень, опуская взгляд.       — Пока что только накормить, — хмыкает Кейри, присаживаясь рядом с настилом. Тэхён подтягивает ткань выше к груди, скрывая наготу от чужого взора. Юноша мечется взглядом по шатру, спросить хочет очень о потерянном украшении, но вслух так и не решается произнести.       — Спрашивай, — разрешает мужчина, пока Тэхён его разглядывает. Очень мужественный, хорошо сложенный, высокий и широкоплечий. Идеал мужчины в его мире и в этом он не сомневается, что тоже. Ровное лицо, без тени морщин выглядит моложаво. Густые и ровные брови немного нахмуренны из-за сосредоточености, как и сжатые в тонкую полосу пухлые губы. Пышные ресницы обрамляют тёмные карие глаза, трепещут при моргании. Тэхён пропадает в магических глазах, где с периодичностью вспыхивает влекущее свечение. Крупный нос, идеально вписывается в картину и добавляет твёрдости, той очаровательности, когда сразу понятно, что перед тобой находится не последний человек, а кто-то важный. Чёрные волосы убраны в хвост назад и подвязаны в цвет лентой. Тэхён уверен, что если их распустить, то волосы достигнут мужчине до плеч.       — Моя брошь...       — Я отдам её тебе позже, — ставит точку в разговоре и смотрит пытливым взглядом, пытаясь разгадать суть загадки.       — Кто ты, откуда родом и как попал сюда?       Тэхён понимает. Бежать от разговоров больше некуда. Может быть его этот Кейри и вправду сможет защитить?       — Я не знаю... Меня зовут Ким Тэхён и я сбежал из дома.       — Кто твои родители?       Тэхён кусает губу. Нет смысла подставлять и так много для него сделавшую женщину и выдавать их статус.       — Крестьяне? Рабочие? Обычный люд или как их у вас тут называть?       Кейри хмурится.       — Это всё?       — Я не знаю ничего, правда! — Тэхен выставляет вперёд себя ладони, но когда понимает, что мужчина ничего не собирается делать, выдыхает. — Я... Потерял память? Мне сказали, что упал под лёд и впал в ко́му!       — Ко́му? — непонятливо переспрашивает. А на лице неподдельная маска озадаченности.       — Спал долго и не просыпался. Хворь такая, — объясняет под кивок мужчины. — Вы сможете отпустить меня?       — Куда?       — На свободу? — глупо переспрашивает парень, хлопая глазами. Кейри усмехается.       — А куда ты пойдёшь? Дома то теперь у тебя нет, — он замолкает на мгновение, видимо, обдумывая свои планы и выносит вердикт: — Ты пойдёшь с нами, в мои владения. Либо по своей воле, либо как пленный.       Тэхён смотрит на него потерянным взглядом и хочет было уже что-то сказать, как мужчина его опережает.       — Выбора у тебя всё равно нет и не будет. Ты пленник, Тэхён, — мужчина усмехается и встаёт. Кейри уходит, оставив задумчивого парня в своих мыслях.       — Лишь бы мне не стать твоим пленником, пшеничка, — хмыкает мужчина, выходя из своего шатра, и принимается раздавать поручения своим воинам.       Через три дня они выдвигаются домой.

∞

      Когда мужчина приходит снова, Тэхён заинтересованно приподнимается, закручиваясь в тёплую ткань. Кейри кладёт перед ним стопку вещей, рядом — глиняную чашу с куском лепёшки и яблоком, а вторую с водой.       — Хосок сказал, что нельзя сразу много есть. Ты же ведь голодал, верно? — Тэхён, поджав губы, кивает. — И одежда. Я буду рядом, если нужна помощь.       Кейри отходит к столу с наваленными картами и принимается разгребать их. Тэхён смотрит на широкую напряжённую спину и тянется к воде. Он подносит посудину к губам и делает торопливые глотки, а после наоборот, смакует медленно, напитываясь жидкостью. Кейри на него не смотрит, даже когда Тэхён принимается крутить в руках спелое яблоко. Юноша откусывает фрукт, смыкая челюсти, которые перенапрягаются с непривычки. Спустя несколько укусов жевать становится просто невыносимо. Челюсть сводит. Тэхён кряхтит, подцепляя яблочную мякоть грязным ногтем, но это не даёт должного насыщения. Кейри подходит незаметно и присаживается рядом, забирая откушенное яблоко. Мужчина достаёт из ножен кинжал, тот самый украшенный, и разрезает яблоко на маленькие дольки, которые легко прожевать. Тэхён смотрит на него, а внутри трепетать от такого простого действия начинает. Неужели мужчина заботится о нём? Тэхён никогда не был гомофобом и себя относил скорее к бисексуалам, но чтобы в открытую кричать о любви к мужчине никогда не мог.       — Спасибо?       — Почему спрашиваешь?       — Боюсь ошибиться?..       — Этого не стоит бояться. Все рано или поздно совершают ошибки. Главное извлечь из них урок, а не как слепой котёнок раз за разом падать в одну и ту же яму, — мужчина слегка отстраняется, но сердце Тэхёна, как бешеное, биться не перестаёт. Кейри крутит в руках дольку яблока и закидывает её себе в рот, прохрустев. — Ешь. Нужно набираться сил, мы скоро выходим обратно.       — Обратно? — переспрашивает Тэхён, подцепив тонкий кусок фрукта.       — На север, — отвечает, но видя непонимание в чужих глазах поясняет: — В мои владения. Где земля покрыта слоем снега, а замок защищают могучие хребты гор. По легенде в них живёт дракон, хранитель нашего мира.       Тэхён усмехается испуганно. Какой, мать его, ещё дракон?! Это же сказки для детей!       — Но... Его же не существует... — прерывисто шепчет, словно самую сокровенную тайну.       — Ты так уверен в этом? А вдруг он среди нас? — заговорчески шепчет мужчина в ответ и улыбается искренне так и тепло. Тэхён засматривается. Вроде бы он должен ненавидеть этого мужчину, чьи люди хотели его изнасиловать и того, кто лишил его свободы. Но Тэхён не мог. Он просто не может ненавидеть того, кто заставляет сердце бесконтрольно пускаться в пляс, а руки дрожать от переизбытка эмоций.       — Быть не может. Драконов не существует, — уверенно заявляет, улыбаясь в ответ. Их длительный зрительный контакт разрывает голос из-за шатра:       — Кейри! Я могу зайти?       — Я сам выйду, — сообщает хозяин и поднимается, оставляя Тэхёна томиться в ожидании следующей встречи с этим загадочным мужчиной.       Тэхён поднимается в полный рост, чтобы переодеться. Он накидывает на себя свободную светлую рубаху и тёмные портки, завязывая их в поясе, чтобы не спадали.       Тело болит от любого движения. Тэхён понимает, что действие наркотика прекратилось. Хочется найти Хосока и попросить ещё дозы, но подсаживаться на такие вещи довольно чревато.       Тэхён хромает в сторону стола и опирается об него бедром. Рука, как ни странно больше не болит, словно срослась вовсе. Странные баночки у этих Хосоков и Сир. Но Тэхёну ли не радоваться? Зато рана на спине чувствовалась лёгкой пульсацией и тянущей болью при ходьбе, как и горящая адским пламенем промежность.       Сейчас Тэхён скрыт плотными стенами шатра, но что будет когда они выдвинутся в путь и он встанет бок о бок со своими насильниками? Передёргивает от этих мыслей. Мерзко.       Если любовь, как и чувства к своему полу, Тэхён ещё мог понять и принять, то это аморальное действие не поддаётся объяснению. Неужели можно пускать по кругу до смерти? Неужели это может доставить кому-то удовольствие? Тэхён морщится и откидывает как можно дальше в мыслях своё нагое тело во власти грубых рук. Это неправильно. Не по любви так.       Тэхён рассматривает чудные изображения карт, нарисованных от руки, с какими-то пометками. Тэхён смотрит на обведённую в круг деревню и хмыкает. Хосок говорил, что сейчас идёт война. Вполне возможно, что эту деревню уже стёрли с лица земли. Интересно, удастся ли Сире выжить? Она же не пошла с ним, верно отбывая ссылку рядом с монстром. Человеком её мужа назвать очень сложно, почти нереально. Тэхён стопроцентно уверен, что даже дикий мифический дракон в сто крат послушнее и человечней, чем представитель высшей расы, который может только бить и оскорблять свою семью. Противные мурашки бегут по телу и Тэхён ведёт плечами, скидывая их.       От надетой рубашки пахнет мужским запахом. Не пота, а самой сутью что-ли, сложно объяснить, если вы хоть раз не встречались с этим запахом. Тэхён отчего-то его опознаёт, жадно вдыхая. Видимо, этот мир всё же ломает его окончательно, подстроив под свои правила. Тэхён улыбается, вспоминая крепкую спину и шею Чонгука, его хитрый взгляд, когда тот улыбается и аккуратно убранные волосы мужчины. Интересно, а такие ли они мягкие на ощупь как успел себе нафантазировать Тэхён?       К вечеру в шатёр приходит уставший мужчина и забирает из сундука какие-то вещи.       — А где вы спите? — Кейри замирает, даже не разогнувшись.       — Ты спишь в моём шатре, Тэхён, что за вопросы?       — Именно поэтому я и спрашиваю. Я доставляю вам слишком много неудобств? Почему вы не можете остаться здесь, я не займу много места, — Тэхён искреннее заботится о приглянувшемся ему мужчине.       — Ты не понимаешь о чём просишь меня, — Кейри тяжело вздыхает и поднимается на ноги с дорожным плащом в руках. — Спи, Тэхён, не беспокойся ни о чём, — кидает мужчина, оставляя юношу задумчиво смотреть ему в след.       — Ну не на улице же он спит?.. Наверное с кем-то, — тяжело вздыхает парень, укладываясь на живот поудобнее. Мысль, что Кейри может быть с кем-то, кто не Тэхён, больно оседает в сознании. Парень ловит себя на мысли, что он хотел бы засыпать и просыпаться рядом с мужчиной. Это нагоняет ужас. Так нельзя. Даже в этом мире он для Кейри всего лишь пленный, с которым тот почему-то нянчится. Эта зарождающаяся влюблённость или безумная симпатия к хорошему не приведут.       Поэтому сегодня ночью Тэхён топит зародившиеся чувства в яде сомнений.

∞

      Утром Кейри заходит в шатёр бесшумно, оставив рядом с настилом неизменно две чаши.       А после исчезает в лесу, попросив Хосока проверить Тэхёна и заодно составить компанию по возможности. Сонный лекарь его порыв к ранним подъемам не одобряет. И так по специфике работы ему положено вставать раньше обычного, так ещё и наглый друг мешает ему наслаждаться оставшимися крупицами заслуженного сна.       — Ты какого вообще так рано сюда припёрся? — Хосок потягивается в своём шатре, обустроенный под маленький прототип главы. В его владения обычно стекаются раненые войны, но сейчас в конце похода все успели залечиться, из-за чего его шатёр пустует.       — Я в лес ухожу, — объясняет свой порыв Кейри.       — А не надоело ли тебе так шляться? Чонгук, я, конечно, всё понимаю, но ты в этом лесу живёшь уже, — фыркает Хосок. Кейри замирает, услышав своё настоящее имя. Во всем лагере только Хосок удостоился участи называть его другом.       — Ты же знаешь, что там мне спокойней, — устало оправдывается Кейри, пока смотрит на разлёгшегося Хосока. — Утомительные сражения закончились, мы подчинили себе дерзкий Запад, заставив Юг и Восток задуматься. Войску нужно восстановиться, дойдём до дома и будем готовиться к следующему походу.       — Какой хвастун, — хмыкает Хосок и отворачивается, прикрыв глаза. — Уйди с моих глаз долой, зайду я к твоему Тэхёну.       — Он не мой, — заверяет Кейри. Голос становится холоднее, твёрже. Хосок аж глаза открывает, чтобы посмотреть на наглого друга.       — Кому ты брешешь? Если он был бы обычным, то умер бы от рук твоих воинов-извращенцев. Ты же никогда не останавливал их непотребства,— хмыкает Хосок, привставая с настила. — Признайся, что парниша запал тебе в душу, — Кейри отворачивается от него и молча уходит, так и не ответив. — Ты упрямец, Чонгук! — кричит другу вслед, прекрасно зная, что тот его услышит.       Вот так и начинается день Хосока. Заснуть больше не получается, да и бессмысленно. Солнце поднимается над горизонтом, приветствуя новое утро. Хосок встаёт и начинает приготавливать свой напоясный мешочек со всем необходимым для первой помощи. А после кладёт туда ещё и мазь для Тэхёна. Он решает зайти к нему после завтрака.       Тёплый летний ветер развевает ткань лёгкой рубахи Хосока, который подходит к просторному шатру с провизией. Он приветствует воинов кивком головы, на что получает незамедлительный ответ. Все сидят на перетащенных из леса поваленных бревнах и тихо переговариваются.       — Жаль Кейри за мальчишку вступился, смазливый такой, — проговаривает мужчина зачерпнув ложкой похлёбку.       — Я уверен, что наш глава уже успел его оприходовать, — грубо выплёвывает Чен, скалясь. — Неведомы ему законы. Кто поймал добычу, тому она и принадлежит.       — Закон звучит не так. Тот кто сильнее получает всё. Слабым остаётся лишь надеяться на милость к себе, — прерывает бурные речи Хосок и садится с краю, взяв свою порцию.       — А ты небось второй на очереди был! Ну что, сладко мальчик под вами стонет, что решили оставить его себе? А может и член искусно сосёт?       — Поверь, ты об этом уже никогда не узнаешь, — всё, что отвечает Хосок, зачерпнув наваристый бульон с кусками свежепойманного мяса. Остальные затихают при Хосоке и лишь Чен пыхтит, что остаётся проигнорировано.       — А твой Юнги знает о твоих увлечениях сладкими мальчиками? — не унимается воин, улыбаясь блеснув золотом. Хосок прерывает трапезу и выжидающе смотрит на Чена. — Неужели он ждёт тебя и верит в твою верность? — хмыкает мужчина, сплёвывая на землю.       — Чен, ты переходишь границы, — останавливает его сослуживец, неодобрительно положив ладонь на плечо. Мужчина лишь, смеясь, скидывает чужую руку.       — Неужели вы наивно верите в их добрые побуждения!? — Чен вскакивает, расплескав остатки своей порции по земле. Хосок поднимается следом и молча подходит к скалящемуся воину.       — Ты уверен, что нажить себе врагом единственного лекаря — это хорошая идея? — Хосок с гордо поднятой головой смотрит на смутившегося мужчину и бьёт его кулаком, разбивая с хрустом нос. Чен отшатывается, прижимая руку к лицу, которая вмиг покрывается кровью. — К кому ты теперь побежишь за помощью, Чен? — Хосок наступает на замешкавшегося мужчину и бьёт снова, разбивая губу. Чен падает на траву и, опомнившись, подставляет Хосоку подножку. Начинается потасовка на земле, их никто не рвётся разнимать. Подобные драки для них плёвое дело. Хосок уже через несколько минут оказывается сверху, сжимая крепкими бёдрами ноги мужчины и продолжает наносить чёткие удары, прижимая своим весом ближе к земле. Чен отбивается в слепую, рассекает Хосоку бровь, откуда начинает течь кровь, пачкая правый глаз. Хосок промаргивается, продолжает бить отмахивающегося от него мужчину, а после, услышав хриплое постанывание, перехватывает чужие руки, зафиксировав их над головой.       — Тебя бы самого по кругу пустить, как тварь последнюю, гнида. Чтобы я больше не слышал, как твой поганый язык имя моего мужа произносит, понял? Иначе вырву его с корнем и в глотку подальше затолкаю, — рычит Хосок остервенело, встаёт и бьёт по потерянному мужчине сапогом под тихое шипение. — И чтобы даже духу твоего не было в моём лазарете, не достоин ты моей помощи, — Хосок разворачивается и уходит с гордо поднятой головой, под ошарашенные взгляды публики. Лекарь ещё никогда людей не калечил, лечил только, да помогал. Чену подняться не помогают. Закончив с едой, все расходятся, оставив кряхтящего мужчину лежать в пыли.       Хосок заворачивает рукава рубахи и проходит в шатер Кейри. Заодно и себе бровь обработает. Тэхёна он застаёт спящим, оно и понятно. Какой безумец будет вставать в такую рань по своей прихоти? Хосок хмыкает и решает пока заняться своей раной, раскладывая принесённые с собой инструменты рядом. Краем глаза мужчина замечает оставленную еду и улыбается. И где Кейри вообще достал яблоки? Неужто в лесу своём обожаемом добыл? Это лишь подтверждает догадки Хосока.       Заботятся о любимых. А Кейри о Тэхёне заботится.       Хосок пододвигает к себе чашу с водой и ждёт, пока гладь устаканится, а после наклоняется к ней и принимается обрабатывать себе рану. Он прощупывает края рассечённой кожи. Повезло, лишь царапина и кровь уже даже остановилась. Хосок зачерпывает побольше мази на пальцы и проводит по засохшей корочке, пусть впитывается. Когда он заканчивает и убирает ненужные приспособления, оставив только мазь для Тэхёна, слышится шевеление с боку.       — Доброе утро, как спалось? — приветствует Хосок с улыбкой, разворачиваясь.       — Нормально? — мешкается Тэхён, протирая ото сна глаза. Он тянется, зевнув, и с улыбкой смотрит на принесённую еду. — Спасибо за это, — парень кивает на посудины и тянется к воде, отпивая жадный глоток.       — За это тебе не меня благодарить нужно, — усмехается Хосок, когда Тэхён пить перестаёт, а после и вовсе откладывает чашу, не понимающе хмурясь.       — А кого?       — Кроме меня в этот шатер может зайти только Кейри. Когда я пришёл, еда уже была здесь.       — А зачем он так...помогает мне? Я же пленник...       — Поверь мне, Тэхён, его этот вопрос мучает небось побольше твоего. Поживём — увидим.       Тэхён прикусывает губу, молча завтракая. Хосок же ждёт его для начала процедур. Парень мыслями глубоко не здесь находится, думает он о чужих мотивах и лишь губы кусает, не найдя причину чужой доброты к нему.       К обеду лекарь уходит по каким-то своим делам, а Тэхён продолжает ждать лишь единственного мужчину. Головой он его старается ненавидеть, лишний раз обмануться, чтобы больнее не было. Но сердцем ждёт, переживает и волнуется перед встречей. Эти противоречивые эмоции разрывают изнутри.       Мужчина в шатёр возвращается лишь поздней ночью, проходя тихо к своему столу с картами. Тэхён, усердно делает вид, что спит, не понимая, как мужчина может перебирать эти бумаги в полной темноте.       — Зачем притворяешься? Я же знаю, что ты не спишь, — спрашивает устало Кейри, даже не развернувшись. Тэхён молчит, переставая дышать. Как он понял? — Ну же, я слышу трепет твоего испуганного сердца, — Тэхён открывает глаза и видит перед собой чужие, светящиеся голубой водной гладью, чарующие, влекущие. Парень вздрагивает, пытаясь разглядеть в темноте самого мужчину, но всё резко тухнет и Чонгук зажигает свечку, поставив ту в какое-то железное крепление.       — Как вы узнали?       — Ты очевиден, Тэхён, я словно слышу твои мысли, — Кейри отставляет поднос со свечой в сторону, чтобы она освещала полностью всё пространство.       — Тогда... О чём я думаю сейчас?       — Хочу ли я убить тебя?       — А вы хотите?       — Спасти ото всех хочу, — зачем-то шёпотом признаётся Кейри, а после они ненадолго замирают. Этот момент чувствуется особенно интимно, из-за чего Тэхён краснеет невольно, надеясь, что тусклый свет не выдаст его румянец. Кейри видит, взглядом по щекам блуждает, собирая крупицы чужих эмоций.       — Так спасите. Или даже здесь есть это запреславутое «но»? — хмыкает Тэхён, приподнимаясь с одеял.       — Спасать тебя от меня нужно. Ведь нет зверя страшнее в этом мире, чем я, — мужчина поднимается и, потушив свет, уходит, оставляя Тэхёна слепым котёнком искать сторону, в которую он направился. — Доброй ночи, Тэхён, — Чонгук забирает с собой что-то со стола, звякнув металлом, и уходит из шатра. Снова. Тэхён не понимает ничего, но сразу же впадает в сон после ухода мужчины.       Где-то он уже видел эти глаза... Но где вспомнить так и не удаётся.

∞

             С самого утра в лагере начинается суета. Нужно успеть все подготовить к длительному пути. Мужчины проверяют телеги с нагруженным золотом и драгоценностями, а так же отдельные с провизией. Люди, прибывшие на лошадях или же добывшие их в бою, сейчас приводят животину в порядок. Отовсюду доносятся весёлые разговоры о доме, ржание и смех. Тэхёну становится легче как-то. Рана на спине затягивается, хотя Тэхён точно уверен, что это запросто невозможно, чтобы такая глубокая и затянулась, как по волшебству. Мазь Хосока и вправду волшебная. Между ног присутствует тянущая боль, но и она остаётся лишь фантомной на фоне изначальной. Одним словом, Тэхён готов идти с остальными. И выбора то у него особо и нет.       Он аккуратно выходит за стены спасительной палатки, рассматривая творившейся рядом беспорядок. К телегам впрягают по две лошади, которые, возмущаясь бьют по земле копытами. Их быстро успокаивают сеном и поглаживанием по мощной шее. Несколько воинов в стороне запрягают своих собственных коней и только два скакуна стоят, привязанные к огромному дереву, обособленно.       Тэхён выскользывает тенью из шатра, осмотревшись по сторонам. Никому нет дела до тощего мальчишки, а Тэхёну это и на руку. Он обходит всех воинов стороной, рассматривая их чудные доспехи. Кейри сказал, что они выдвигаются на север. Север — это, очевидно, холодно. А все воины были одеты лишь в лёгкие рубахи и портки, сверху которых виделись какие-то непонятные доспехи элементами сделанные как кольчуга, а где-то как прочные латы. Тэхён ужасается, представляя их вес. Раньше он был спортивного телосложения, подкаченный в меру, даже посещал спортзалы и тягал железо. Сейчас же ему досталось тело какого-то хлюпика, к тому же ещё и младше его на шесть лет. Безобразие.       Тэхён протискивается к большому столпотворению и видит что-то похожее на столовую в его понимании. Отдыхающие воины рассказывают друг другу забавные легенды, поднимая дубовые кружки вверх. По запаху Тэхён чувствует хмель. Какое-то древнее пиво?       Тэхён разглядывает всё, на что натыкается его чуткий взор: деревья, воинов, их увесистое оружие в ножнах, столовую, лазарет и даже траву под ногами. Он различает пристанище лекаря по запаху трав и мазей и сразу же скрывается под тканью шатра.       Хосока в нём не обнаруживается, но и это не расстраивает Тэхёна. Он присаживается на сколоченную лавочку и принимается ждать, отстукивая себе по коленям ритм любимой группы в том мире. Здесь они наверное и не знают о таких словах как электрогитара или электричество в принципе. Тэхён задумывается и не сразу видит вошедшего мужчину, но тот замечает его сразу, окликивая:       — Эй, подстилка, где Хосок? — мужчина смотрит на парня пристально, слегка щурясь, а Тэхёну тошно от него становится.       Подстилка?..       — Чего молчишь? Плакать собрался? — мужчина хмыкает и начинает надвигаться на сжавшегося парня. Рядом нет Кейри или Хосока. Тэхёна защитить некому. — Почему молчишь? Член изо рта вытащить забыл? А вообще рассказывай. Кто тебя лучше ебёт Хосок или всё же Кейри? — к этому моменту Чен уже подходит вплотную к парню и даже заносит руку для удара. Щёку Тэхёна опаляет пощёчина со звонким хлопком. Кожа в месте удара краснеет и, как сам парень уверен, начинает опухать. Тэхён промаргивает слёзы, застелившие глаза и смотрит на мужчину, пока тот довольно лыбится. В носу неприятно чешется, а после что-то тёплое стекает ко рту и капает на светлую рубаху. Кровь. Тэхён подставляет ладонь к лицу и видит багровые капли, что стекают по ладони дальше к локтю.       Тэхён оглядывается как-то заторможено и совершенно не понимает, теряется в пространстве. Мужские руки сжимают его плечи, а он вовсе хмурится, пытаясь уйти от прикосновений, на деле же наоборот падает в объятия мучителя. Тэхёну плохо и жарко становится, он отворачивает лицо от навязчивых и слюнявых поцелуев. Противно, тошно. Неправильно.       Мужчина разрывает на молодом теле рубаху, заставляя её скатиться непонятной тряпицей к бёдрам, стягивает его штаны с силой одним рывком до колен и ощупывает мягкую молочную кожу. Разводит с напором колени в сторону, на что слышится первый жалобный всхлип. Тэхёна тошнит, он пытается вырваться, но тщетно. Глотает свои слёзы, задыхается ими, сгорая в этой беспомощности.       — Кейри... Хосок... — хрипит юноша, распятым в чужих греховных руках. Мужчина же тем временем опрокидывает его на лавку, раздвигает ноги в сторону и держит их, не давая свести. Тэхён бьётся спиной об доску, бьётся в конвульсиях, но это не помогает. Мужчина пропихивает сразу несколько пальцев в незаживший задний проход и Тэхёна подкидывает от боли, он кричит, плачет и просит о помощи, но никто не приходит.       Мужчина скалится довольно, вылизывая бедро с внутренней стороны своим поганым языком, соски задевает, пытается хоть для вида возбудить, но парень под ним лишь мечется и кричит. Тогда мужчина затыкает его рот обрывком рубахи, улыбаясь как самый последний маньяк. Тэхён головой мотает из стороны в сторону, задыхается и хрипит. Ткань рубахи во рту пропитывается слюной и слезами, пока он беззвучно повторяет имя любимого человека и молится о своём спасении. Не откликается. Мужчина вытаскивает испачканные пальцы и слизывает с них кровь.       Незажившая рана снова рвётся.       Насильник пристраивается сзади к разведенным ногам, одну свою в колене сгибает и на лавку ставит, а второй в землю упирается, пока рукой приспускает штаны с выдохом облегчения.       Тэхён мотает головой, кричит во все горло, но получается лишь хрипеть. Парень, обезумевши, хватается в удерживающую руку на своих бёдрах, ногтями в неё впивается до крови под тихое шипение мужчины. Насильник довольно по вставшему члену ладонью проводит и сплёвывает на руку, размазав кровь со слюной по входу. Тэхён плачет навзрыд и кричит вне себя, когда мужчина толкается в его тело грубым толчком, разрывая его изнутри теперь уже окончательно. Насильник сразу же начинает остервенело вбиваться в тело под собой, доставляя себе удовольствие и стонет. Тэхён плачет, чувствуя хлюпанье и шлепки тел друг о друга. Он прикрывает глаза, надеясь потерять сознание, но, увы, ему не везёт и в этом. Он отчётливо слышит каждый стон мужчины, каждый его хрип и каждый шлепок. Больно невыносимо просто.       Изнутри разрывает.       А быстрый темп подкидывает его на лавке от резкой боли. Тэхён хрипит связками содранными, скребётся ногтями по лавке, на которой грех происходит и лишь сильнее зубы сжимает на ткани, впиваясь в неё как умалишённый.       — Прав был Кейри, раз тебя себе забрал. Узкий такой... Так приятно, — стонет мужчина и делает ещё несколько спешных толчков, прежде чем кончить в Тэхёна. Воин наваливается на него сверху, припечатывая парня своим весом, и усмехается, стирая с припухших щёк капельки слёз. — Не переживай, я не расскажу Кейри об этом, если ты начнёшь приходить и ко мне, — шепчет сокровенно мужчина и вопреки ожиданиям не выходит, а лишь снова толкается внутрь Тэхёна, низко простонав.       Тэхён просит перестать, остановиться, но всё это выливается в один сплошной скулёж.       — Нравится тебе? — мужчина сжимает чужую шею, перекрывая путь кислороду и Тэхён начинает вырываться сильнее в порыве истерики. Военный фиксирует его голову своей ладонью, пока Тэхён не начинает хрипеть от удушья. Тогда мужчина разжимает руку, давая вдохнуть воздух, под быстрые урывчатые толчки. Тэхён чувствует как у него темнеет перед глазами от нехватки воздуха, но мужчина бьёт ему по щеке, приводя в себя, и не даёт отключиться. Тэхён мычит в ткань, когда мужчина толкается особенно сильно и вместо удовольствия приносит жгучую боль и новую порцию слёз.       — Какой же ты узкий... — блаженно стонет, разжимая хрупкую шею. У Тэхёна явно потом останутся синяки на теле и рана в душе. Мужчина приподнимает парня за бёдра, плотнее на член насаживает и вбиваться особенно быстро начинает, порыкивая от удовольствия, а после с криком кончает, выходя.       — С тобой так сладко... — Он выцеловывает быстро вздымающуюся грудь, лижет. Противно. Этот мужчина противен. Он проводит носом по припухшей шее и прикусывает кожу около кадыка. Тэхён в сторону рывок делает, но его тут же начинают душить, не отпуская. — Теперь тебе надо хорошенько поработать ртом, малыш, — мужчина тянет его за шею, уронив со скамьи и сам напротив него становится в полный рост. Он Тэхёна тянет, заставив на колени перед собой встать, и хватает за волосы, чтобы парень мог вздохнуть. Тэхён вбирает ртом воздух, промаргивая бесконечные слёзы и смотрит в сторону, чтобы не видеть перед собой чужой член перемазанный его кровью вперемешку со спермой.       — Приступай и чтобы без шуток, иначе придушу сразу же, — рычит мужчина откуда-то сверху. Тэхёна тошнит, он прикусывает изнутри щёку и голову уводит. Из его рта резко вырывают рубаху, как бы сильно он её не сжимал зубами. Военный насильно подводит голову парня к себе, заставляя уткнуться его щекой в волосатый лобок.       Тэхёну пропасть хочется в этот момент, просто исчезнуть и никогда больше не появляться.       Его настойчиво вдавливают лицом в пах, а после, потеряв терпение, зажимают второй рукой нос, заставив рефлекторно открыть рот. Тэхён хватает хаотично воздух, как выброшенная на берег рыба, пока его не разжимают насильно рукой, сжав челюсть. Мужчина толкается членом во внутрь, тяжело выдыхая. По подбородку Тэхёна течёт слюна смешенная с кровью и спермой. Противно. Но сжимать зубы у него не получается даже рефлекторно.       Мужчина долбится в него, входя по самую глотку. Тэхён давится, пытается откашляться, но ему не дают, заставляя захлёбываться в своих слюнях. Тэхён руками ослабевшими в бёдра насильника цепляется, бьёт их, что есть силы, царапает, но воин от этого лишь сильнее стонет и изливается в глотку Тэхёна, заставляя того поперхнуться. Чен резко выходит из него, а самого парня пихает на землю. Тэхён заходится кашлем, не в силе подавить рефлекс, пока мужчина молча подтягивает штаны и говорит напоследок:       — Ещё увидимся, золотце, — он сплевывает и уходит, усмехнувшись, оставив Тэхёна захлебываться в своём отчаянии и боли одного.

∞

      С утра Кейри снова пробирается в шатёр к лекарю, не дав другу доспать драгоценные крохи.       — Уходи отсюда, — просит Хосок, отвернувшись от мужчины, но тот продолжает молча стоять над душой. — Уходи, пока это не вошло к тебе в привычку. Нельзя так бесцеремонно красть у людей отдых! — возмущается Хосок, с трудом разлепив глаза. Кейри лишь цокает на его претензии и просит взять с собой меч. Хосок сразу же подбирается весь и вскакивает, чтобы взять припасённое оружие.       Кейри ведёт друга за собой в самую глубь леса и резко замирает, рукой остановив и Хосока. Палка под ногами мужчины с треском ломается и в отдалении слышится шорох, а после белое пятно проносится на невероятной скорости мимо. Кейри недовольно хмурится и поворачивается к другу.       — А что я то сразу? Я тебе не леший, как ты, я живу с людьми, мне не понять все эти тонкости охоты, — обиженно фыркает Хосок, пока мужчина устремляется глубже в чащу леса, попросив быть тише. Хосок за его спиной про себя возмущается хамоватости лучшего друга. Но как говорят дарованному коню в зубы не смотрят. Хотя почему это так говорят? Хосок посмотрел бы. Вдруг больная животинка. В таких вещах важна точность.       Кейри же тем временем уже перелез через несколько поваленных друг на друга брёвен. Такое в народе называется бурелом. Хосок, кряхтя, перелезает следом. Угораздило же ему познакомиться с таким шустрым змеёнышем!       — Чонгук, куда мы идём? — плачется Хосок, пытаясь поспеть за удаляющейся спиной мужчины.       — Будь тише. Это может стоить нам жизни, — всё, что поясняет Кейри, резко свернув в сторону. Хосок ничего не остаётся как заткнуться и довериться.       Кейри выводит их на пригорок с которого открывается вид на расположенную внизу поляну. Хосок ложится наземь, подобно другу, и выглядывает, что же Кейри там такое нашёл. Мужчина замирает сразу же.       Внизу расположен вражеский лагерь. Настолько близко к ним, что дыхание захватывает. Ведь те вояки могли найти их первыми. Лекарь множественно раз клянётся перестать попрекать Чонгука за вечные лесные вылазки.       Хосок тянет Кейри за локоть, попросив уходить, и Чонгук кивает на это. Они отходят на приличное расстояние молча. Каждый думает о своём.       — Как ты их нашёл?       — На скалу залез в свою пещеру, люблю вспоминать прошлое, — вскользь рассказывает Кейри и уводит задумчиво взгляд. — Мы не сможем их обойти. Они прямо на нашем пути остановились. Обходить кругом бессмысленно. И время потратим и себя сдадим.       — Войско не готово к новому бою, они небось радуются и пьют, как не в себя, перед отправкой домой. Мы их потеряем, Чонгук, это безумие.       — Я знаю, — тяжело вздыхает Кейри. — Я знаю. Но и обойти их мы не сможем. Я могу убить их сам, без вашей помощи.       — Чонгук...       — Я сделаю это, если это будет необходимо, — настаивает Кейри, прекратив распри.       — Я придумаю обходной путь, который не сильно отвлечёт нас по времени, — заключает Хосок и бредёт за напряжённой спиной друга в тишине. Когда они выходят из леса, уже во всю жарит солнце и вкусно пахнет обедом.       — Они поймали кабана? — не верит Хосок, разглядывая тушку на вертеле. Все собрались у костра и поют песни, в ожидании скорей встречи с семьёй. Даже Чен как-то в странно приподнятом настроении. Хосоку не нравится его мерзкая улыбка. Нужно бы проверить Тэхёна.       — Кейри, срочно нужно найти Тэхёна, — озвучивает свои опасения лекарь и глава молча идёт быстрым шагом к своему шатру. Хосок стоит рядом с ним, когда Чонгук отодвигает плотную ткань и юношу не находит.       — Куда же ты делся, пшеничка... — шепчет Кейри одними губами, в панике разглядывая пустое одеяло и половинчатые чаши.       — Не впадай в отчаяние, Чонгук, соберись! — Хосок выглядит злым, даже рассерженным. Не нравится ему все эти совпадения. — Думай, блять, где он! — Кейри скалится невольно, а глаза магией наполняются. Чонгук скалится, показывая увеличившиеся в размере клыки, а кожа около глаз покрывается серебристо-серыми чешуйками.       — Я чувствую его, — хрипит Кейри на грани превращения и подрывается уже бежать, но друг его останавливает. Хосок смотрит ему в глаза долгим взглядом, вздыхая грустно. И дураку понятно, что с Тэхёном что-то случилось. Когда же этот паренёк перестанет калечиться?       — Успокойся. Ты так напугать его можешь. Скинь с себя эту чешую и веди к нему, — просит Хосок, поджимая губы. Кейри через силу выдыхает и возвращается в человеческий вид. Он кивает головой в сторону и они идут в указанном направлении. Мужчины проходят мимо трапезной вглубь лагеря и останавливаются у шатра Хосока. Они вдвоём переглядываются и облегчённо выдыхают. Если Тэхён пришёл сюда сам, то он по крайней мере в безопасности. Кейри заходит первым, застыв на пороге.       — Хосок... — глухо как-то зовёт он друга и сам резко проходит вглубь, присаживаясь на колени около истерзанного тела дрожащего парня. Порванная рубаха со следами крови, с трудом натянутые штаны, намокшие у промежности и сплошной запах крови со спермой. Кейри звереет на глазах, пытаясь глубоко дышать, чтобы не отдавать сущности контроль над разумом. Это не поможет сейчас. Только он и Хосок есть у Тэхёна. Лекарь присаживается так же рядом на колени, стирая смоченной тряпкой засохшую кровь с лица парня, который сильнее дрожать начинает, пытаясь отползти, но лишь мычит болезненно.       — Кто это сделал? — спрашивает Кейри чуть ли не рыком. Тэхён мотает головой, пока по щекам текут беззвучные слёзы.       — Отойди, ты делаешь хуже, — шипит на него лекарь, взяв лицо парня в свои ладони. — Тихо, Тэхён, тихо. Ты теперь в безопасности. Я тебе помогу, — Хосок смотрит на животную панику в чужих глазах и губы раздосадованно поджимает. Тэхён явно в самой буре истерики сейчас. — Что же мне с тобой делать? — ласково спрашивает лекарь, стирая слёзы с покрасневшего лица. — Тэхён, посмотри на меня, я Хосок. Я не сделаю тебе больно, — он поворачивает голову парня на себя, заставляя сквозь слёзы смотреть себе в глаза. — Я не он. Я хочу помочь, — он тихо шепчет, пытаясь улыбнуться. Тэхён прикрывает глаза и продолжает тихо мычать. — Ну же, Тэхён, разреши мне тебе помочь, — просит Хосок, не сдаваясь. Парень открывает поплывшие глаза от слёз и неуверенно, прикусив губу, кивает. — Вот молодец, умничка, — хвалит Хосок, разворачиваясь к застывшему Кейри. — Принеси мне тёплой воды и чистую ткань. Будем смотреть, что нам с ним делать, — Кейри лишь кивает, начиная искать названное по шатру. Хосок ласково перебирает пшеничные пряди волос, тихо напевая какую-то песню. Тэхён не понимает ничего. Он чувствует только боль. Боль в сердце, душе и теле. Его так жалко использовали, просто унизительно. Ему больно, а слёзы всё не останавливаются. Парень кряхтит под непонимающий взгляд Хосока и тянется дрожащей рукой к горлу.       — Что такое? Болит? — Тэхён слегка кивает и прикрывает глаза. К тому моменту приходит Кейри с котелком в руках и несколькими тряпками. — Клади сюда и выходи, — просит Хосок и глава выполняет, положив всё принесённое подле. Только вот выходить не спешит. — Уйди отсюда, — повторяет Хосок, слегка напрягаясь. Только упрямства ему не хватает сейчас.       — Я не хочу уходить. Я попытаюсь помочь...       — Я сказал тебе выйти! — прерывает его Хосок и повисает душащая тишина. Тэхён дёргается от крика и лишь сильнее зажимается. Кейри, посмотрев на него, лишь молча выходит, не ответив. — Тихо, Тэхён, всё хорошо, — он успокаивающе гладит парня по волосам, смывая следы оставленные монстром. Он осматривает припухшую шею с яркими гематомами, следом проверяет дыхание, разбитый нос и припухшую щёку. Хосоку рассматривать такое не впервые, но лишь сейчас ему особенно тяжко. Всё-таки успел проникнуться этим особенным парнем. А Хосок уверен, что тот именно такой. Он выделяется, ведёт себя не как все, словно и мир этот ему незнаком.       Лекарь холодит припухшую кожу своей мазью и Тэхён лишь прикрывает глаза, прошипев. А после и вовсе теряет сознание, почувствовав себя в долгожданной, хоть и хрупкой безопасности. Хосоку это лишь на руку. Он продолжает обрабатывать все травмы на теле, плотно сжав губы. Когда проснётся Тэхён, нужно будет обязательно узнать кто именно это сделал, хотя это и так очевидно. Чен слишком счастливо выглядел, исполнив дело до конца.       Хосок не уверен, что Кейри сможет дождаться пробуждения Тэхёна, а не разобьёт голову мужчины голыми руками сразу же. Хосок вздыхает. На этот раз друга своего он отговаривать не будет. Пусть делает то, что до́лжно. Хосок мешать не станет.

∞

      Когда лекарь выходит из своего шатра, уложив закрученного в лёгкую простыню Тэхёна на свои одеяла, он устало вытирает руки и смотрит на метающегося мужчину. Хосок ловить себя на дежавю: именно так ведут себя мужья во время родов жены. Только не смешно как-то. Паренька-то и правду жалко. Кейри не сразу замечает Хосока, сильно уходя в свои мысли, и оттого крупно вздрагивает, когда друг кладёт ему ладонь на плечо.       — Как он? Что случилось? — Кейри весь подбирается, вид своей величественный возвращает, аки не он сейчас горем сокрушался, а кто-то другой.       — Начатое дело довели до конца, — Хосок задумывается стоит ли уточнять дальше, но тяжело вздыхая, понижает голос: — Не один раз скорее всего. Его порвали и... Придушили почти, может что-то ещё. У него вся шея в синяках. И горло припухло, словно его заставляли, а он сжимался. Я зашил рану, обработал всё. Ему отдых нужен теперь, а мы выдвигаемся завтра с рассветом, — раздосадованно шепчет лекарь, не смотря на Кейри.       — Чен?       — Это знает только Тэхён... Но я думаю, что он не оставил бы это так просто.       Кейри молча разворачивается и уходит в сторону всеобщей толкотни, чтобы свершить своё собственное правосудие.       Чонгук готов убивать каждого, пока не будет точно уверен, что оставшиеся в живых люди Тэхёна не тронут.       Глава выходит к своим воинам, которые начинают шептаться о его состоянии. Кейри же сразу находит свою жертву. Чен стоит счастливый, слегка покачиваясь на ногах от выпитого хмеля и улыбаясь, что-то говорит молодому парнише. Кейри подходит к мужчине со спины и резко бьёт в шею отчего тот теряет сознание, падая в ноги побледневшему парню.       — Я заберу его? — спрашивает рыком Кейри под молчаливый кивок. — Принеси верёвку, — просит у суетливого мальчишки, что тут же срывается с места.       Кейри оттаскивает тело мужчины за ноги на середину поляны, где разведён огонь. По земле от тела остаётся примятая дорожка травы. Кабана голодные мужики уже разделили и сейчас отдыхают, смотрят, что собрался делать их глава. Кейри скидывает ношу, рассматривая лицо своего приближённого, который вмиг потерял совесть, ослушавшись приказа. В этот момент к главе подбегает запыхавшийся парень с прочной плетённой верёвкой в руках. Они с Кейри туго связывают ноги у щиколоток и руки на запястьях спереди.       — Принесите воды. Мне нужно привести его в сознание, — кто-то подаёт свой черпак. Кейри благодарно кивает и выливает его на Чена, приводя в себя. Мужчина кашляет и стонет от резкой головной боли. А после он поворачивает голову по земле и трепещет связанными конечностями. Чонгук резко дёргает его на себя, заставив мужчину встать на колени перед ним. Чен усмехается, увидев перед собой своего господина.       — Неужели ты убьёшь меня из-за мальчишки? Я так долго служил тебе, — Чен скалится, дрожащими связанными руками в землю впивается и взгляд свой не отводит.       — Ты нарушил моё слово, — шипит глава, не дрогнув голосом.       — Я не сделал ничего плохого! — протестует, не переставая улыбаться. Все молчат, когда Кейри вытаскивает кинжал из ножен.       — Я тоже не делаю ничего плохого. Я всего лишь убью эту жалкую тварь, что ползает в моих ногах, — мужчина снизу улыбаться перестаёт, завидев магические искры в чужих глазах.       — Кейри, не надо... Ты пожалеешь! — над поляной сгущается тьма. Небо заволакивает тучами. Кейри приспускает штаны Чена, рассматривая крупный выпавший из ткани член.       — Я же могу с тобой поиграть, как ты играл с ним? Поверь, это будет очень весело, — заверяет глава, проводя по стволу рукой. Член привстаёт от этого касания и начинает изнывать. Чен стонет невольно, а после кричит во всё горло, когда Чонгук вставляет кинжал в уретру. Чен кричит, вырывается, а в этот момент небо освещает первая вспышка грозы, сменившаяся громом. Кейри улыбается, проводя по кровоточащей головке, и прокручивает кинжал внутри органа. Чен плачет, скулит и мычит, но избежать боли не получается.       — Нравится? — Чен потерянно жмурится, смаргивая слёзы. — Мне очень. Приятно видеть твои страдания. Но это лишь самое начало, малыш.       Кейри резким рывком вытаскивает оружие, улыбаясь от сдавленного стона боли. Мужчина обходит Чена, пристраиваясь сзади.       — Нет, прошу! Пожалуйста, не надо! — молит охрипшим голосом. Кейри усмехается и замечает царапины. Тэхён защищался.       Кейри вставляет лезвие кинжала в первую царапину на бедре и очерчивает её, надавливая. Струйка крови стекает к ногам, тонет в земле. Небо снова прошибает вспышкой над головами и эхом их достигает гром. Кейри улыбается, рассматривая дёрнувшегося от боли мужчину и проводит по следующей царапине лезвием. Когда на правом бедре остаются пять полос, он переходит к левому, запечатляя попытки Тэхёна отстоять себя в нервной схватке. Словно не Кейри вершит своё правосудие, а Тэхён мстит за причинённую боль.       — Я бы по кругу тебя пустил, да любители на такое гнилье не найти, — шепчет проникновенно Кейри, наклоняясь над мужчиной, и обхватывает своей ладонью его истерзанный член, перерезая до яиц. Чен воет, пытается отключиться, но судьба к нему не милостива, от новой боли его лишь больше ломает, не давая очутиться в долгожданной темноте. Кейри тем временем обходит его спереди, сжимая в руках запятнанный в крови, своей или чужой, член и приподнимает голову плачущего мужчины.       — Помнишь, я говорил, что тронешь его хоть пальцем и я тебя придушу? — он проникновенно смотрит в отрешённые глаза, захваченной проволокой смирения вперемешку с отчаянием, и раздосадованно выдыхает. — Ты тронул, но, увы, не пальцем. Давай, покажи мне как ты издевался над ним? — Кейри сжимает челюсть мужчины, заставив его открыть рот безвольной куклой и просовывает туда обезображенный кровавый член, безумно скалясь. — Бери глубже, давись, тварь! — рычит Кейри, пропихивая отрезанный орган дальше, пока тот не упирается в стенку горла, заставляя мужчину задыхаться. — Молодец, — хвалит, наблюдая за паникой на красном лице. Чен начинает задыхаться, вцепляясь в траву руками. Над головой громыхает и с неба начинают капать первые дождевые капли. Кейри вытаскивает застрявший в глотке член и проводит по испачканным собственной кровью губам мужчины. — Скажи мне, думаешь ему было приятно? Не хочешь испытать это? — Кейри обходит мужчину, снова становясь сзади. Он проводит по пояснице мужчины и надавливает пальцем на сжавшиеся колечко мышц. Кейри усмехается, услышав жалобный скулёж и хриплые едва слышные просьбы убить его. — До твоей смерти ещё далеко, поверь мне, ты это запомнишь, — Кейри вставляет сразу три пальца, раздирая ими изнутри нежные мышцы, и подставляет к ним отрезанный член.       Кожа лопается, кровь стекает по заднице, пачкает руки главы и член. Кейри руку свою вытаскивает, брезгливо обтерев её об рубаху смертника. Дождь начинает усиливаться, смывая кровь, давая место для выработки новой. Кейри проталкивает отрезанный член как можно глубже в разорванную задницу и вновь обхватывает отложенный кинжал. Целиться метко, отрезает под сорванный вопль сначала одно яйцо, затем второе и запихивает их мужчине в глотку, заставляя давиться собственной кровью. Кейри знает, что тот умрёт с минуты на минуту от болевого шока, потери крови... Но это не мешает ему поиздеваться напоследок на славу. Он одной рукой зажимает Чену рот, не давая выплюнуть свою плоть, давиться ей и пережевывать свои же яйца, а после выводит на нетронутой спине имя Тэхёна.       — Знай, тварь, за что ты поплатился, — рычит Кейри, вписывая кинжал как можно глубже под предсмертные вопли, похожие большее на хрипы. Чен падает на обессиленных руках на землю, испустив последний вдох. Кейри смотрит на своё творение и хмыкает. Собаке — собачья смерть. Здесь же дела хуже. Подонку — изощрённая смерть. Кейри смотрит на тёмное небо, откуда юркает элегантная молния со своим неизменным другом громом. А после все стихает и дождь прекращается. Кейри отпихивает тело ногой в сторону и отдаёт очередной приказ.       — Не вздумайте хоронить. Никаких почестей этой гниде. Тело сбросьте в канаву.       Кейри уходит, оставив намокших войнов смотреть ему вслед. К телу Чена сразу же подбегают, но не для того, чтобы отдать честь старому другу и сослуживцу. Чтобы выполнить приказ как можно скорее. Уважение и страх держит людей подле. Но страх всё же сильнее.       Чонгуку не нужно чужое признание. Он владыка и об этом ему никому напоминать не нужно. Пусть боятся, Кейри эту потерю переживёт.