Ярость в сердцах несчастного случая

Оставшиеся испытания остались далеко позади. Бакуго с момента, как Мидория использовал причуду был сам не свой. Его агрессия повысилась и выражалась абсолютно во всём, но, к счастью, это не помешало ему так же хорошо сдать остальную часть теста. Мидория больше нигде не смог проявить себя, а Аямэ сдала остальную часть с всё тем же успехом и стараниями, которые желал получить от неё учитель, что дышал, как бык на красный плащ тереодора, пока та выполняла задания. Она не могла не напрягаться, с мыслью, что тот так же может впиться своими рогами ей в спину, хотя в его случае придушить лентами. И вот спустя долгие часы стараний они получают свои результаты... – Если бы я рассматривал все ваши результаты по отдельности, я бы помер от старости, поэтому покажу всё, как есть... – он включил виртуальный экран с суммированными данными каждого испытания, которые были проанализированы программой и переделаны в таблицу, данные которые переводили в общие баллы, а затем выводился список результатов каждого человека в порядке убывания. – О да, и вся речь об "исключении" была ложью! – сказать, что большинство было в ахуе – ничего не сказать. –  Это была уловка, чтобы вы больше старались. – Что-о-о-о! – завопила главная троица друзей: Мидория, Урарака и Иида. "Нифига! У Ииды реально очки треснули..." – это было странно, с учётом того что нервный перелом был у парня, а не у его очков. – Да ладно вам ребята, понятное дело, что это была просто уловка, – с особой брезгливостью посмотрела на них главная красотка класса Яойрозу Момо. Вернее говоря, бывшая первая красотка, ведь Аямэ в полне может с ней потягаться во внешности. "Яойрозу Момо – ученик с рекомендацией номер один. Самая умная ученица геройского класса и факультета, скорее всего, тоже. Возможно, даже самая лучшая первогодка, но рейтинга абсолютно всех учеников я знать не могу. Оценка идёт скорого по классам, а не как в обычных школах по всей параллели..." – оценивала она, одну из своих главных соперниц. Яойрозу единственная, кто могла с ней потягаться как по способностям и учебе, так и по внешним показателям. – "В начале истории она меня очень раздражала своим высокомерием, деловым видом заучки и пай-девочки, но когда её самооценка начинала падать и тот момент, когда ей пришлось управлять операцией по остановке Гигантомахии... Я не могла ненавидеть или недолюбливать ту, что просто и делала, что училась..." – Может для тебя это и было очевидно, но не все такие умницы с рекомендацией, как ты. Момо дёрнулась, когда не пойми откуда выскочил комментарий Аямэ, потому обернулась, увидев за собой ту, что уже успела хорошенько выделиться на общем фоне. Хоть та и плюнула в нее яд, но своим внешним видом она демонстрировала саму невинность. – Они пришли сюда, готовые к любым поворотам судьбы, так что не называй безмозглыми тех, кому не доступно то, что доступно тебе... – Но я не пыталась... "Я знаю". – Назвать их безмозглыми? – закончила за неё Аямэ. – Знаю, но для меня это прозвучало именно так. Я просто не думая над выражениями, решила высказаться о твоих словах, разве ты сейчас не сделала так же? Яойрозу не смогла сказать ничего против таким сильным и обоснованным нападкам одноклассницы. Остальные лишь наблюдали за тем, как один единственный человек в классе начинает захватывать власть. – Простите... – тихонько извинилась перед всеми брюнетка и отвела взгляд, чувствуя, как её подавили за считанные секунды, а ответить в противовес толком было нечего. Ей впервые делают упрёки, а не нахваливают за полученные достижения и сообразительность, от чего у неё возникла безысходность. "Лучше ей поскорее выйти из зоны комфорта и заглянуть в реальный мир, а не страницы книг, где всё совершенно и точно. Здесь жалеть или хавалить её никто не собирается, потому что это закон реалий..." – Ничего. Ты же не специально. Тодороки, не стоило так... – Урарака успокаивала её, пока Тодороки безразлично отвернулась глядя на результаты. "Вот она! Судьба главного героя, что своей добротой сравниться только с самим гг!" – Аямэ не могла не радоваться тому, девушка была очень рада, что хоть какие-то законы жанров не такие жестокие. Хотя всю жестокость этой милой девице познать ещё придётся. – Простите. Само случайно вырвалось. Просто я терпеть не могу несправедливость и зазнайство, – и вот очередной раз за красивой улыбкой скрылся намёк. Почти никто его здесь не понял, но та к этому он был обращён совершенно точно это поняла, ведь реакция в лице была соответствующей. – Ну с несправедливостью мы все должны бороться, так что все в порядке! – поддержали её глупые одноклассницы, которые не правильно восприняли её тяжёлое высказывание.  Тодороки похихикала с таких наивных глупышек, а затем посмотрела на высветившуюся колонку результатов. – О! Я – первая! "Честно говоря не ожидала... Хотя мои результаты и вправду во многом разнились с Яойрозу. Стоит ли мне тогда её бояться в качестве соперника, раз всё так складывается?" – глядя на полученный результат в Аямэ зародились сомнения. Конечно разница не высвечивалась конечно в таблице, но Тодороки сама догадывалась, что между ними не просто есть разница. Это будет огромная непроходимая пропасть, которую Яойрозу причуда переплюнуть не позволит. – "В прошлом это была Яойрозу. Но теперь... Можно попытаться ускорить процесс её осознания того, что безупречное знание теории, не поможет ей так же безупречно справиться с практикой... Ведь порой мы можем думать, но не суметь сделать или же наоборот иметь способность сделать, по при этом не смочь сформулировать..." Аямэ смотрела на остальных и их реакцию на результаты. Кто-то была рад и горд, кто-то выпендриваться, а кто-то стоял полностью отрешенный от мира сего, думая, что мог сделать большее. "Это как любовь... Дать ей описание способны размытое или примерное... Сказать её вкус или эмоцию – для каждого оно будет своим... Но при этом мы способны это сделать. Мы можем полюбить, но никогда не сможем объяснить, как мы это делаем"... Аямэ смотрела на список который сдвинулся на одного человека вниз, от чего результаты изменились. Яойрозу была второй, Тодороки – третьим, Бакуго – четвёртым и так далее... Дальше Азйава всех отпустил, оставляя лишь указание о том, что их расписание и прочие мелочи они смогут найти в бланках, которые он оставил на столе каждого ученика. Тодороки же расслабилась, когда тот просто ушел. Если он ничем не возмутился в её отношении, то значит его все устроило. От чего ей душе теперь было спокойно. Правда, на самом деле, за сегодняшний день он осознал одну истину – разница между Тодороки Аямэ и другими учениками просто коллосальна, даже по сравнению с её братом. Способности этого ребенка были просто запредельны для осознания нынешнего этапа развития детей её возраста. Перед Айзавой встали серьезные вопросы. Сейчас он думал над тем, как ему узнать правду об этой силе Аямэ. С учётом того, что законом использование причуд запрещено, она слишком хороша в её контроле с учётом ограничений. Разумеется многие пользуются своими способностями вне глаз общества, но даже домашние условия не способны дать ей такой хороший результат применения причуды. Поэтому он стал задумываться над тем, что возможно она она нашла способ получать некоторый опыт нелегально... Если же он накручивал себя и эта способность контроля была с ней с самого начала, то это значило, что нынешняя сила даже близко к её максимуму не стояла. Этот тест лишь показывает их потенциал, а не возможности и перспективы. Совместив информацию полученную о ней сегодняшним утром: способность рассуждать, подбирать слова и выражения, мышление, эмоциональный контроль и осторожность, – и то, что она может сделать физически... Он почувствовал, что в стенах академии появился непредсказуемый монстр, чьи мотивы и желания ему пока непонятны. Он не видел никакого желания или стремления в глазах, полнейшее отсутствие какого-либо энтузиазма и наигранная заинтересованность. Единственное, что он смог распознать наверняка – оправданное высокомерие и надменность. Она себе цену знала, потому и не высказывала желания трудиться, ведь считала себя лучшей и непреодолимой. Это все вызывало в нём опасение перед ней. Айзава понятия не имел, как теперь ему работать со столь необычным ребёнком, от пустого и безразличного взгляда которого страхом прошибало, до кончиков волос. – Что же мне с ней делать?...

***

– Что тебе от меня надо, Шото? – спросила девушка со скрещенными на груди руками, безразлично глядящая на своего брата, который отвёл её за угол школы сразу, после окончания теста. Они стояли друг на против друга на тропинке, что позволяло смотреть друг другу в глаза, как прежде. Только вот девушке такая перспектива была не интересна, потому она предпочла занять свой взор зелёной травкой, кустиками и деревьями, что росли вдоль дороги, ведущей ко входу корпуса. – Когда ты вернулась? Шото видел, что сестра не смотри на него и совершенно не имеет желания разговаривать с ним. Его в наглую игнорировали, принимали без всякого стыда. Но она была единственной, кому он за это не мог ничего сказать. От того стиснув зубы, как говориться начал этот разговор. – И это первое, что ты хочешь спросить у меня практически десять лет спустя? – такой расклад её забавил, от чего она совсем капельку заинтересовалась, а потому всё же удосужила его своим драгоценным вниманием. – Честно, от тебя, я ожидала большего... – она притворно разочарованно вздохнула. "Этот парень и правда немного туповат, когда дело доходит до человеческих чувств..." – Я живу в городе не больше недели. Не так давно получилось снять квартиру неподалёку от академии, чтобы было удобнее ездить. Такой ответ его удивил. Он не думал, что она живёт в абсолютном одиночестве и заботиться обо всех своих проблемах в одиночестве. – Почему ты не сказала, что возвращаешься? – Зачем? – сразу спросила она, не понимая к чему идёт намёк. "Он правда идиот? Десять лет назад меня выгнали из дома. И он правда считает, что одного сообщения было бы достаточно, чтобы вернуться?" – Ха-ха, мой глупый братишка кажется совсем ничего непонимает. Шото был растерян от того, что сестра смеётся над ним. – Да, не понимаю. Почему просто не приехала домой? – его лицо было серьёзным, от чего у девушки исчезло всякое настроение насмехаться над этой глупой наивностью того, что ему ещё может что-то светить в её отношении. Аямэ резко нахмурилась и теперь выглядела очень пугающе. Такая перемена эмоций сама по себе страшна, но когда это ещё и заканчивается гневом. – Дом? Ты серьезно, Шото? – одна из бровей поднялась, показывая всю абсурдность данной идеи. – Ты кажется чего-то не понимаешь, брат мой. Она резко подошла к нему в плотную и приблизила к нему, чуть ли не стукаясь носами. Там оставалось буквально пару миллиметров. От такого столкновения Шото нервно сглотнул, от чего его кадык дернулся, но в лице не изменился. – Я удивлена, что ты говоришь об этом адском притоне, как о "доме"? Хотя, возможно, таковым его считаю только я одна – Но мы же росли там с рождения! Это наш дом, каким бы он ни был и что там не произошло! – Ха-ха-ха! – Аямэ снова прорвало на смех. Она отстранилась от своего брата, сгибаясь в три погибели. Для неё это звучало слишком убого, от чего истеричный смех сам рвался из груди. – Хах, Шото... – она вытирала выступившие слёзы пальцем, постепенно успокаиваясь. – С твоей стороны это звучит безумно смехотворно... Меня выгнали оттуда и отправили за три-девять земель, если ты запамятовал. – Но столько времени прошло, ты можешь!... Рука с жуткой силой упала на плечо парня, сжимая его настолько, что его скривило от боли. – Аргх! – только и издал он в конце не в состоянии продолжить. И вот он видит, как лицо сестры вновь приближается. Её глаза горят, а лицо больше похоже на какого-нибудь умалишённого. Только они способны так безумно улыбаться. – Запомни, Шото, раз и навсегда! Я не собираюсь возвращаться туда! Никогда! Аямэ сильнее сжала его плечо, от чего боль становилась всё сильнее. Терпеть не казалось невыносимым, потому он попытался снять её руку. Он думал, раз он парень, то справиться с ней, но сколько бы он не пытался сжатая на его плече рука не поддавалась. – Тебе больно, братишка? – другой своей рукой, она коснулась его щеки, заставляя его лицо смотреть строго на неё, а не на то, как она убивает его плечо. – А теперь слушай меня! Не лезь ко мне и не делай вид, что мы с тобой семья или как-то связаны! А уж тем более не заикайся о прошлом! Я не хочу вспоминать эти ублюдские года своего жалкого существования! Так что живи, учись и молчи! – чётко расставила свои приоритеты она. Только вот братишка её их не разделил... – Но все ждут твоего возвращения! Они все хотят увидеть тебя! Ты можешь вернуться и никто тебя не выгонит! Для индивида вроде Шото необычно было показывать столько эмоций, не того типа личности он был. А вся причина содержалась в слишком сильной привязанности к своей любимой младшей сестричке-двойняшке. И эту привязанность выработала к ней сама Аямэ, рассчитывающая на то, что когда-нибудь этот парень станет её поддержкой и защитой. Да и к тому же они были двойняшками, так что она считала это само собой разумеющимся, но... Она обожглась и не один раз. Шрам на спине, чуть ниже шеи прямо между лопаток, неприятно жгло даже сейчас, десять лет спустя, напоминая о том, чертово случае с матерью и кипятком. Это стало большой причиной того, почему этот парень так о ней заботиться и большим доказательством того, какова цена вмешательства в судьбу другого человека. – А теперь послушай сюда, придурок! – она лишь сильнее разозлилась на него. – Вы все кинули меня! Ты, мамаша с папашей, Нацу и Фуюми! Никто не пытался вернуть меня назад! – она что есть силы толкнула его, от чего тот не смог удержаться на ногах и приземлился пятой точкой на дорогу. – Если бы вы действительно любили меня, то не ждали бы, пока я сама к вам приду! Вы пришли бы за мной сами! Аямэ саму себя не понимала. На сейчас так распиналась. Надрывала связки, чтобы накричать на него. На кого?... На этого предателя? На это ничтожество, что ничего не стоило? "Что я творю? К чему всё это... Чем я блять страдаю, разговаривая с этим идиотом?" Она закрыла рукой лицо и с самой себя усмехнулась. Повышенная эмоциональность – не её конёк. Она уже давно так себя не вела, ведь была поглощена совершенно другими задачами. "Точно. Просто вспомни, что тебе действительно сейчас надо и успокойся. Это – ничто по сравнению с тем, что будет... Верно..." Аямэ выпрямилась, а затем зачесала волосы назад, открывая Шото свою ослепительную улыбку и те самые глаза, полные амбиций. Такие глаза обычно были у его отца когда он с безумием гнался за тенью Всемогущего. – Глупый Шото. Запомни... Сейчас. Для меня. Все вы: отец, мать, Фуюми, Нацу и тем более ты... – все вы для меня никто... Сечёшь? Она смотрела на него, как на последнее ничтожество, присаживаясь напротив него на корточки. – В этой проклятой семье Тодороки был лишь один единственный человек, который по-настоящему любил меня. И никто больше... – на этом ей хотелось закончить. Шото привстал, чувствуя, что отбил себе зад, да и плечо теперь было после такой безумной хватки сестры. Он пребывал в шоке от того, что она ему сказала. Всё плыло перед глазами, а на душе боль. Она разрывала их. Вернее она открывала своё существование от остальное семьи Тодороки. Ему было безумно страшно от мысли, что их связь пропадет. Он только недавно встретил её вновь, но вместо того чтобы радоваться их воссоединению, он вынужден смотреть на это. А ещё любоваться тем, как она цепляется за отошедшую на тот свет душу их старшего брата. – Ты до сих пор веришь в то, что Тоя жив?... Шото не мог понять, почему она так отчаянно верила в то, чего быть просто не могло. Остатки его стлевшего в пожаре тела нашли на той горе, где оборвались его последние секунды жизни. Он просто не мог остаться жив. Но та почему-то до сих пор не теряла надежды в это. Ещё после того самого дня говорила, что он жив и точно вернётся, поэтому его нельзя хоронить или объявлять мертвым. Но отец после этого обошёлся с ней жестоко. Почти как с их обезумевшей сошедшей с ума матерью... – Не твоё собачье дело! Не смей произносить его имя! Ты этого не достоин!... – она разозлилась на него. Коснулась рукой груди и прощупала сквозь плотную ткань мастерки небольшую прямоугольную пластинку и цепочку, что имели для неё невероятную важность. – Больше не смей заговаривать со мной... Я ухожу, – она поднялась с корточек, всё так же прощупывая сквозь ткань родной кусочек воспоминаний. И вот уже собиралась уйти, как... – Стой! – он быстро поднялся с земли весь перепачканый в песке. Шото не мог позволить ей вот так уйти. – Почему ты в академии? Ты же говорила, что никогда не станешь героем! Ты же ненавидишь их! – ладно все до этого, но этот факт, который она подтверждала на протяжении долгих лет жизни в доме семьи Тодороки, не мог так просто измениться. – Надо же... – Аямэ снова усмехнулась. – Хоть что-то ты до сих пор помнишь трезво, – на красивом лице показалась улыбка, выглядывающая из-за плеча, пока волосы закрывали остальную его часть. – Всё верно, я их ненавидела тогда и ненавижу сейчас... Всё, что с ними связано – уничтожило мою семью, словно проклятье... Особенно тот паразит, что создал нас в погоне за недосягаемым совершенством, которого просто не может существовать физически, – девушке это казалось таким глупым. – И теперь я как представить несовершенного вида хочу заставить его пожалеть о содеянном и заставить его сожалеть, умолять меня о прощении, стоя на коленях. И поверь мне, Шото. Я этого добьюсь... И вот он снова видит эту сияние в глазах, от которого мурашки по телу бегают. Это могло лишь значит, что она как и их отец была одержима данным желанием и любыми способами собиралась его достигнуть. – Жди этого, мой дорогой братец... – она пошла вперёд, махая ему рукой на прощание. – Дня, когда этот человек пожалеет, что породил свои чадо на этот свет... "Ведь мы станем его концом...."

***

– Что-о-о-о?! – на всю округу раздался громкий протяженный крик девушки. – Аямэ учиться с тобой в одном классе в академии UA?! – Фуюми была готова в обморок упасть от такой информации. Видя шок своей старшей сестры, Шото понял, что та тоже была совершенно не вкурсе того, что она вернулась. И это значило лишь то, что она совершенно точно не собиралась сообщать об этом, кому-то из своей семьи. – Но почему она не приехала домой, и бабуля ни слова об том не сказала об этом! – девушка начала паниковать. Это вызывал прижимаемый и изредка постукивающий по губам кулачок. – Что ж делать-то? Может навестить её?! – девушка распереживалась начиная ходить туда-сюда от волнения. Суп начал выбегать из-под крышки кастрюли, от чего та лишь сильнее всполошились и быстро начала исправлять полученный конфуз. – Не надо. Она будет злиться, – сказал он, резко дёргая плечом во время поворота. – Гхм... – он коснулся левого плеча правой рукой. – Что такое? – Фуюми за волновалась, что с его плечом могло быть что-то не так. – Поранился сегодня? Дай посмотрю... Фуюми тут же подошла к нему, пока тот снял галстук и расстегнул пару верхних пуговиц. Ему тоже было интересно узнать, что с его плечом не так. Девушка спустила рубашку с плеча и ужаснулась. – Это кто тебя так?! – на коже четко виднелись следы чьей-то руки. – Неужели... – она подумала о том, что Шото очень необщителен и слишком серьёзен, потому... – Над тобой издеваются в академии?! Скажи мне, Шото! Не молчи! – она стала трясти брата, желая выведать у него всё в подробностях. – Это сестра сжала плечо... – он прикоснулся к оставшимся отметинам от её рук, вспоминая то, с какой силой та воздействовала на него. – Что?! Наша Аямэ?... – ей с трудом верилось, что та милая малышка, которую она помнила, могла сделать нечто подобное. – Она больше не такая, какой была раньше... Она сильно изменилась... – предупредил её Шото. – Если она не сказала нам о том, что возвращается, – значит до сих пор не простила нас за случившееся в тот день. Фуюми прекрасно понимала о чем речь. Тот день её ухода не забудет никто из их семьи, ведь тот день был подобен ужасному кошмару. – Не удивительно, что она ещё таит на нас обиду, – девушка села за стол рядом с братом, закрывая руками лицо и очень тяжело вздыхая. – Что же нам теперь делать? Если отец узнает об этом, что потом будет?... Никто не знал о том, что случиться, если Энджи узнает о возвращении блудной дочери, которую он сослал к родственникам по линии матери в горы, после одного несчастного случая, что между ними произошёл после смерти Тойи. – Думаешь мы уже ничего не сможем сделать?... – сестра с надеждой посмотрела на своего брата, сжимая свои дрожащие от волнения руки. Ей было страшно, как и Шото. Аямэ была самой младшей из них всех, даже между двойняшками. А так получилось, что страданий на её долю перепало намного больше чем кому-либо из них всех. Только Тоя мог перекрыть тяжесть её жизни, но его не было и никогда больше не будет. – Не знаю, – честно ответил парень, глядя на стоящую напротив собу, которую почему-то сейчас совершенно не хотелось есть. Он смотрел в своё отражение в воде, видя совершенно чистое лицо, без единого изъяна, который на самом деле должен был быть. Его глаз, который в тот момент оказался прямо перед летящей в него струёй кипятка был на грани того, чтобы стать изуродованным или лишиться глаза, но... – Мама, я больше не могу это терпеть. Левая сторона Шото меня пугает. Он слишком похож на него... Два маленьких ребёнка стояли в проходе открытой двери в кухню, заглядывая внутрь. Аямэ помнила эту сцену, которая должна была произойти и та должна была быть не из приятных, но она не хотела разрушать каноничное прошлое, что сделало из них всех тех, кем они являются. Но когда кипяток свистящего на всё помещение чайника направился в беззащитного, ничего не понимающего, такого же испуганного, как и сама мать, мальчика, она не могла оставаться в стороне. Тело само двинулось вперёд, закрывая собой брата, сжимая его в крепких защитных объятиях, пока свежий кипяток соприкасался с кожей, выжигая на её маленькой детской спинке ужасный ожог. Теперь Аямэ знала, каково было тем заклеймённым рабам, на которых при малейшей провинности оставляли клеймо раскаленным железом. Она кричала от боли, сжимая такое же маленькое тело, как и её собственное, в до боли крепких объятиях. Из глаз безустанно лились слёзы, пока кожа горела адским пламенем даже после того, как их мать начала охлаждать спину малютки своей причудой льда, безостановочно извиняясь перед напуганными детьми... – Аямэ, Шото, простите меня!... Простите... С того самого дня на спине маленькой девочки, появился ярко-красное пятно шрама растянутой неровной формы, что словно бы стекал вдоль позвоночника, постепенно мутнея к низу. Это было последствием того, что кипяток стал стекать вниз, продолжая обжигать нежную кожу ребёнка, травмируя её. Потому, каждый раз видя её жест прикосновения к собственному плечу или затылку, в его ушах раздаются крики боли, тело непроизвольно сжимается, а перед глазами мелькают воспоминания. – Я хочу попросить прощения за всё, что сделал не так...

***

На следующий день начались обычные уроки. И их наконец распределили по партам, но теперь расстановка слегка изменилась, отличаясь от той, что была при Рикидо Сато. Теперь вместо Сато сидел Такоями, на его месте Мина, а ту подменила Хогакуре, а Аямэ заняла её место прямо перед Бакуго на самой первой парте. Это изменение казалось просто невероятно странным и в то же время удачливым, хотя скорее опасным, ведь ей в спину дышал тот, при чьём присутствии она просто не могла успокоить биение своего влюблённого сердца. Градус в помещении резко повышался, а в голову лезли разного рода фантазии из прошлой жизни, где она надумывала себе всякого о возможных отношениях с этим парнем. Первым уроком у них был английский, который прошёл достаточно быстро и очень скучно, ведь совершенно не отличался от обычного урока, не считая то, что его проводил известный герой. "Заново проходить школьную программу так скучно..." – подумала про себя Аямэ, делая некоторые записи в тетради, пропуская большую информацию мимо ушей. Большую часть урока она игнорировала замечания Мика, продолжая удерживать ручку над верхней губой и пялиться в окно, где она могла увидеть хоть что-то интересное. Мик, правда, продолжал ворчать, как старый дед, из-за чего приходилось отвлекаться от просмотра Nat Geo Wild, чтобы ответить на воспросы по проходимому материалу. Однако Мик прокололся, ведь получал совершенно правильные ответы каждый задаваемый им вопрос. Он не мог сделать ей упрёка, позволяющего ему выгнать её из класса, ведь знание материала было идеально. Ему хотелось лишь спросить: "Чё ты тут тогда забыла?" Аямэ же все время улыбалась, вновь приковывая к себе всё внимание. Так урок подошёл к концу и над партой красотки навис никто иной, как её красавчик-брат. Ей не нравилась его компания и любые попытки начать с ним раговор, так что она искала способ его избежать. – Сестра, можем мы поговорить... – он только хотел начать с ней говорить, как она, словно не замечая его присутсвия, развернулась в пол-оборота нарочно к нему спиной, полностью посвящая всё своё внимание человеку позади себя. "Не думала, что он будет доставать меня наследующий день после того как мы посрались. Видимо, не достаточно на него надавила". – Бакуго, а это правда, что ты первый на практическом экзамене? Аямэ сложила руки на парте парня, пока сама какетливо улыбалась ему. Это было совершенно не так, как когда она говорила с Шото. Сейчас она больше была похожа на себя из прошлого, от чего в сердце Шото почувствовал укол зависти. Ему тоже хотелось, чтобы сестра смотрела на него так же, как на этого незнакомого парня. – И чё дальше?! Проблемы?! – он тут же, обычно, огрызнулся, скорчивая не самую приятную рожу. Но девушка, которую это должно было отпугнуть или вызвать отвращение, лишь усмехнулась слегка прикрывая ладошкой свою усмешку. – Значит ты сильный. А девушка у тебе есть? – она решила испытать один способ, который мог наверняка гарантировать ей отвращение к ней со стороны этого парня. И не позволить ей испытать хоть каплю надежды на что-то большее, чем просто дружба или скрытый фанатизм. "Будет достаточно лишь взглядов полных отвращения. Тогда я совершенно точно смогу пережить свою безумную влюбленность этого парня..." – Нет! Что за идиотский вопрос!? Нафиг она мне нужна!? Лишь на мозги действовать будет! – ему действительно была противна лишь одна мысль о том, чтобы обзавестись девушкой, что Аямэ играло только на руку. Этого она и хотела, хотя в ней просыпался азарт, принуждающие её к вызову. "Будет плохо, если я не смогу остановиться. Но от чувств я отказаться точно не смогу..." – Сестра... – старший вновь попытался встрять в разговор, чтобы завладеть её вниманием. Это не осталось незамеченным Бакуго, поскольку Шото стоял и неотрывно смотрел на свою сестру, которая лицо была абсолютно такой же, как этот тип. Он, конечно, попытался заговорить с ней, но с такой упорной сестрой такой милости не дождешься... – Будешь со мной встречаться, Бакуго? – стоило ей озвучить этот вопрос, как весь класс погрузился в пучину полнейшего молчания. У кого челюсть отвисла, у кого в очках очередной раз лопнули линзы или выпустились глаза. Всё было так невероятно и необычно, совершенно не так как могло быть в настоящей реальности. Аямэ ловила кайф от вызванного у всех шока. Ей вновь удалось сделать то, из-за чего она стала главной целью всеобщего внимания. Потому она с до ужаса довольной улыбкой ждала своего ответа, неотрывно смотря своему идеалу в глаза. – Что за нахрен?! Издеваешься?! Какое нахуй "давай встречаться"?! – Бакуго хотелось пнуть стол, чтобы та навернулась со стула, но он этого не сделал. Он лишь облокотился на стол, показывая своё самое невероятное злобное лицо, при котором на лбу появляются складочки, а брови почти соединяются над переносицей от хмурости. "Как и думала, чтобы он не делал... Мне понравиться абсолютно все". – Что-о-о-о!? Какого черта!? Почему такой придурок, как он, а не идеал, как я?! – возразил свое возмущение Минеда, встав на стул во весь рост, громко хлопая руками по парте. У него глаза были готовы выпасть из глазниц от этого ужаса перед своими глазами: одна из первых красоток класса предложила встречаться этому грубому и высокомерному ублюдку. Аямэ лишь на пару секунд подняла на того парня свой взгляд, от чего его сердце замерло. Глазки слегка прикрылись, а на лице выдавалась самая милейшая из возможных улыбок, от которых у Минеды пошла кровь, а среда любви пронзила кокоро. Он грохнулся со стула, чувствуя, что теперь ему можно было спокойно умереть. – Минеда! – остальные спохватились, а Аямэ поняв, что трюк сработал очень даже идеально, вновь посмотрела на свой идеал, что сейчас оказался необычайно близко. Он немного успокоился за те секунды, что она обратила внимание на другого парня, от чего сейчас он стал выглядеть ещё более невероятным. Безумная ярость и хмурость исчезли с лица, теперь он просто был рассержен и требовал ответа на свои вопросы. Их взгляды пересекались между собой, а ещё она слышала его восстанавливающееся дыхание. Сердце пропустило удар, пока она вслушивались и всматривались в эти излюбленные черты его лица. Эти твердые на вид скулы, что вечно страдают от напряжения, тонкие брови прямые брови, большие глаза с ярко-красной радужкой и тонкие сжатые губы. Она не могла не влюбиться в это. От того с лица и не сходила улыбка влюбленного человека, перемешанной с полученным удовольствием. – А в чём проблема? Ты мне просто понравился, вот я и предложила, – она говорила это настолько уверенно, что сомневаться в том, что это прикол, было сложно. – Сестра, ты же знаешь его от силы пару дней, – снова вмешался Шото, который уже испытывал отвращение к этому парню. Ему итак не хотелось ни с кем связываться в этом классе, но его сестра вынуждала делать это и не самым приятным образом. – Тебе какое дело? Мне этого времени хватило, чтобы понять, какой он человек, – она усмехнулась, косо глядя на своего недалёкого братишку, что недооценивал Бакуго, как соперника. Правда теперь, благодаря ее стараниям, он считал его противником не в том плане, в котором требовалось. – И я считаю, что его компания мне куда интересней, чем твоя, Шото. Смирись с этим. У всех тогда создавалось впечатление, что та просто пытается отбиться от брата, у которого сестринский комплекс. И никто из них не понимал насколько был одновременно и прав и нет... – Бакуго, а какие девушки ю тебе нравиться? Может у меня есть намного больше черт твоего идеала, чём ты думае... – девушка снова заговорила со своим соседом, но тот не захотел делиться подобными откровениями. – Никто мне не нравиться! Как и твоя уродливая морда на передней парте! И тут всех ужаснул тот факт, что он смог назвать кого-то настолько красивого "уродиной", да ещё и так громко. – Бакуго, как ты можешь так говорить, такой красотке!? – Минеда пришел в себя, посте таких абсурдных слов, потому подбежал к ним, желая успокоить оскорбленную красавицу. – Аямэ, не воспринимай его слова серьёзно... – стоило Минеде повернуться к ней лицом, как он впал в глубокий шок. Девушка вся светилась от радости, да ещё и получала от этого определенное удовольствие, проявляющееся в игривом смехе. Эта реакция была необъяснима, как для Минеды, так и для Бакуго или кого бы то ни было ещё. – Поверить не могу! – она вскочила на стул, а затем оперевшись одним коленом о стол Бакуго и схватила его напряжённые руки в свои ладони приближаясь к нему ещё ближе. Парню пришлось отстраниться назад, упираясь спиной в спинку стула от такой неожиданности. – Мне ещё никто и никогда не говорил такого! Боже, теперь ты мне нравишься ещё больше! "Какой же он зайка! Даже оскорбления звучат прекрасно!" – Чего?! Ты чё творишь идиотка?! – его лицо перекосило. Прежде никакая девушка не прикасалась к нему и не признавалась в чувствах. А эта ещё и взяла на себя смелость сделать что-то настолько странное. Он попытался вырвать руки, но почувствовал удивительную странность. Он не мог этого сделать. Её хватка отказалась сильнее, чем он мог представить себе на первый взгляд, что казалось ему, парню, что особенно силён руками, что терпят отдачу от взрывов, невероятным. – Тодороки, чем ты занимаешься? – в класс со звонком входит Эктоплазм. Оба Тодороки в тот момент дернулись. Та, которая Аямэ, обернулась и с недовольством одарила учителя взглядом. Математика началась быстрее, чем она могла себе представить. – Слезь с парты и займи своё место. Это всех касается, – многие наблюдали потому не были на своих местах. – Вот блин уже начался урок, – она отпустила руки Бакуго и слезла с его парты, занимая своё место. Её брат тоже пошёл занимать своё место, сразу после предупреждения учителя. Бакуго же смотрел на свою запястья, где до сих пор чувствовалось остаточное сдавливание. Это было неприятно и непривычно. А чувствовать подобную силу у кого-то противоположного пола тем более. Он смотрел девушке в затылок, мысленно выстраивая между ними отношения соперников, которого он собирался превзойти. Когда все расселись по своим местам, то урок начался...

***

После обеда учеников А класса ждало ещё одно испытание, которое должно было повлиять на будущее учеников. А если говорить конкретнее, то это был тот момент, когда Бакуго должен был принять истину о том, что Мидория больше не слабак, каковым он его считал его до сего момента, а вполне себе сильный волей парнь, что способен обогнать его в какой-то неопределённый момент их жизни. Именно этот самый день знаменовал первое поражение Бакуго. И тот момент, когда тот наконец перестанет быть пупом земли и считать, что он будущий Всесильный. "Бакуго, надеюсь ты, как и в каноне, будешь расцветать вместе с Мидорией и не сдашься до конца своего пути. Я помогу тебе избежать того судного дня, когда твоя жизнь оборвётся, и надеюсь, что ты сможешь стать счастливым независимо от того, что с нами произойдёт в будущем или какие отношения у нас сложиться в ближайшем будущем... Я ни за что не позволю тебе сдаться... Никогда..." – Аямэ прикусила губу, вспоминая те обрывки фреймов, на которых закончилась её жизнь. Она так и не узнала продолжение данной истории. И эта неизвестность конца её очень пугала и ставила в тупики, выход из которых ей требовалось найти самостоятельно с ограниченным количеством времени. – Я здесь! Через дверь, как обычный человек! Дверь с грохотом отворилась, а в класс зашёл никто иной, как герой номер один. Никто не мог поверить в то, что он действительно устроился учителем в академии, но для некоторых учеников это казалось не удивительным. Особенно для той, кому удалось переговорить с ним в первый же день учебы, то есть вчера. Мидория настолько сильно показывал своё фанатское восхищение, что никто даже не заподозрил того, что он не удивлён встрече с ним. Аямэ же он был просто не интересен, потому она всё так же продолжала смотреть в окно. Так что она пропустила большую часть речи Всемогущего, возвращаясь к реальности только к концу. – ... Начнём сразу с этого! Испытания битвой! "Ужас. Все эти практические занятия станут для меня проблемой!... Это будут именно те занятия, которые я совершенно не способна контролировать. Всё будет зависеть лишь от других и от их решений, а влиять на них, я буду просто неспособна", – она помрачнела. Ей не хотелось ни с кем кооперироваться, а работать самостоятельно и в полнейшем одиночестве, полагаясь лишь на собственные силы, что было совершенно оправданно. Однако, кто ей подобное позволит?... Остальные были в полнейшем восторге. Это был очередной урок, когда им будет позволено использовать свои причуды свободно. К тому же сегодня самый первый день, когда им позволено будет одеть их геройские костюмы. Кто счастлив такому не будет... Верно! Тому, кто этим не интересуется. – И для вашей первой битвы мы подготовили вам костюмы, согласно вашим запросам в соответствии с причудами, которые вы используете! – Наши боевые костюмы! – Круто! Радости – полные штаны, как говориться! Аямэ встала со своего места и уже хотела было подойти забрать свой костюм и идти переодеваться, но её остановил Всемогущий, препятствуя своей рукой. – Юная Тодороки... Она с непониманием повернула голову к герою. – Прежде чем пойти на урок, зайди к директору. – А как же урок? – она не ожидала, что её вот так вот снимут с урока и отправят на беседу с директором. Хотя она толком ничего сделать не успела. "Что директору от меня понадобилось? Неужели, учителя нажаловались, что я их не слушаю на уроках?" – она призадумалась хорошенько. – "Бред. Меня тогда бы после уроков вызвали, ведь это не столь сложно. А если директор занят, разговор бы переключили на другой день или вообще к Айзаве за новациями отправили... Что-то тут не так..." – Прости, но мне сказали, что этот вопрос не терпит отлагательств. Много времени разговор не займёт, так что ты должна успеть на урок. Не расстраивайся сильно. "Если я сейчас к нему пойду, то пропущу битву Мидории и Бакуго. Конечно, я знаю, что там должно произойти и какими последствиями это обернётся, но... Что если от моего появления, что-то изменилось?..." – Хорошо. Тогда я пойду, – понимая, что ничего сделать не получиться, она стала волноваться по поводу того, почему же её всё-таки вызвал директор. Она совершенно не могла успеть выдавала себя, так что о её закулисных делах не мог знать никто. Но если даже она где-то прокололась прямых доказательств её вины у них быть не могло. Дверь захлопнулась и девушка покинула кабинет под шумок своих одноклассников, которые стали гадать о причине вызова. "Пускай думают, что хотят. Всё равно ошибаться в догадках..." – Всемогущий, а почему директор вызвал её? – поинтересовался у него подошедший Шото. Хоть и волновался мальчик, но лицо почти ничего не выдавало. – Что-то произошло? – Старатель связался с академией и запросил данные об Аямэ. Но так как у неё в документах опекунство лежит на другом человеке, номера телефона которого она не указали в бланке, директор хочет поговорить с ней лично, – Всемогущий рассказал ему, поскольку они были семьёй. Но тот понятия не имел, что лезет в те отношения, в которые лезть не следовало. Глаза Тодороки моментально расширились. – Отец уже знает?... Как?... – он был в ужасе. Он не представлял, в какое бешенство впадёт его сестра, если отцу предоставят данные о ней. Но ещё ужаснее всё станет, если тот соберётся забрать её домой, когда та испытывает к ним такую неприязнь. – Не волнуйся, твоя сестра со всем разберётся, она у тебя очень способная, – похлопал парня по плечу Всемогущий. Его слова, конечно, утешали, но волнение ученика никуда не делось. Переживание лишь усиливалось, как и мысли о том, что их отец мог опять всё испортить своим вмешательством. – Я не позволю ему снова всё испортить...