Последние мгновения

— Вот что я вам говорил? — довольно произнес Блейз, подбегая к друзьям в коридоре.  Малфой посмотрел на него как на умалишенного и вопросительно изогнул бровь. После того случая в гостиной прошло два дня. Они почти не разговаривали друг с другом, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами. И Блейз понимал, в чем дело. Драко все ещё злился на него. Однако он также знал, что Малфой отходчив и рано или поздно успокоится. Тем не менее Забини старался не давить и дал ему время, чтобы переварить все произошедшее. — Мерлин, неужели он тебе ответил?! — воскликнула Паркинсон.  Забини усмехнулся и самодовольно помахал письмом перед глазами друзей:    — Именно так.  — Ты хоть прочёл его? Может, там отказ, — нахмурился Драко, искренне надеясь, что он был прав.  Блейз лишь на секунду изменился в лице, но потом уверенно выдал:  — Сейчас посмотрим, — парень отошёл чуть дальше и, одним движением раскрыв письмо, принялся его читать. «Здавствуй, Б.,  Признаться честно, своим письмом ты очень удивил меня. Шокировал, можно сказать. Но спасибо тебе за честность. Я и вправду ценю и уважаю твои чувства, однако не знаю, что сказать со своей стороны, ведь я понятия не имею, кто ты. Было бы здорово знать хотя бы твоё имя.  Жду твоего ответа, Рон».  Прочитав это, Блейз расплылся в мечтательной улыбке и, повернувшись к Панси и Драко, проговорил:  — Что ж, пойду писать ответ, — и, все так же неистово сверкая самодовольством, он гордо зашагал в сторону подземелий.  — Да уж, — протянула Панси. — Кажется, это продлится ещё какое-то время.  — Зная Блейза, всей этой идиотии придёт конец только тогда, когда он сам этого захочет. А в данном случае, — Драко вздохнул, — он слишком сильно одержим своей затеей. Как же это раздражает...  — Да брось ты! Навешает он этому Уизли лапшу на уши и бросит.  — Очень на это надеюсь, Панс. А пока пойдём подышим, что-то мне не по себе.  Усмехнувшись, слизеринка согласно кивнула, и молодые люди не спеша направились во дворик. Всю дорогу они молчали, но, как только вышли на улицу, Панси с отвращением произнесла:  — Ты только посмотри на это. Ну что за мерзость.  Драко перевёл взгляд на скамью, что была чуть поодаль от них, и увидел то, что Паркинсон назвала «мерзостью». И так оно и было, что уж скрывать. Только полюбуйтесь: великий Гарри Поттер и несравненная Джиневра Уизли сидели и томно перешептывались о чем-то. Точнее, это Уизли что-то шептала на ухо Поттеру, а тот лишь кивал.  Драко поморщился, не отводя, однако, глаз от этой парочки. И, видимо, почувствовав на себе чужой взгляд, Гарри обернулся в его сторону. В ответ Малфой лишь вскинул голову и поспешил отвернуться. Ему совершенно не хотелось иметь с этими отбросами никаких дел. По крайней мере, Драко непрерывно себя в этом убеждал. Раньше он бы кинул что-нибудь презрительное в их сторону. Но сейчас… все это казалось ему такой глупостью.  А вот Поттера это порядком удивило и, быть может, даже слегка задело. Он внимательно проследил за выражением лица Малфоя. Тот всегда смотрел на него с ненавистью и презрением. Но в этот раз что-то было не так. Сейчас взгляд Драко казался ему скорее усталым и отрешенным. И почему-то это раздражало.  Из размышлений Гарри вырвал заливистый смех. Он повернул голову и снова посмотрел на соседнюю скамью, которую заняли Панси и Драко. Малфой что-то рассказывал девушке, и та просто задыхалась от смеха, а сам юноша лишь ухмылялся. Если подумать, Гарри никогда не видел, чтобы Драко хоть раз нормально улыбнулся. Вечно эти ухмылки или короткие смешки. Поттер вдруг поймал себя на мысли, что ему хотелось бы увидеть, как улыбается Малфой. «Та ещё жуть, наверное». — Гарри, о чем опять задумался? — обняв Поттера за шею, промурлыкала Джинни.  Ах да, Джинни. Еще одна его проблема. Они встречаются всего четыре месяца, но Уизли постоянно даёт понять, что у них все абсолютно серьёзно. Может, для неё все так и есть, но Гарри чувствовал себя некомфортно, находясь в отношениях с ней. Он любил Джинни, однако это была не более, чем любовь, которую испытывают к другу или сестре. Хотя поначалу он думал иначе. Раньше ему казалось, что она - «та самая». С ней хотелось делиться всем на свете, проводить как можно больше времени вместе. Но потом что-то в ней изменилось. Джинни перестала быть ему другом, полностью сконцентрировавшись на роли возлюбленной. Ей постепенно становилось все равно на его дела, она все чаще ревновала его к окружающим, иногда даже к парням. И в какой-то момент Гарри просто устал от этого. — Да так, ничего особенного, — коротко ответив Джинни, он поспешил вывернуться из ее объятий.  Девушка недовольно поджала губы, но ничего не сказала. Внезапно Гарри почувствовал хлопок по плечу, который сопровождался бравым: «Что, воркуете?». Рон бесцеремонно плюхнулся на скамейку рядом с сестрой. Следом за ним пришла Гермиона, и разговор тут же заиграл другими красками. Гарри снова стало уютно и спокойно. Рон принялся оживленно тараторить про сегодняшнюю тренировку, Гермиона поделилась информацией о новом заклинании, которое отыскала в забытой всеми богами книге. Это были самые обычные разговоры, но именно они всегда привносили в жизнь ту малую толику удовольствия, которому сейчас едва ли находилось место. Вдруг откуда-то сверху раздалось беспокойное уханье. Драко, до этого рассказывавший Паркинсон об одном чудаке из Пуффендуя, поднял голову и зацепился взглядом за почтовую сову, которая подлетела к гриффиндорцам. Все бы ничего, вот только принадлежала она явно Блейзу. Как и думал Драко, сова осторожно подобралась к Рону Уизли и протянула ему письмо. Парень нервно посмотрел сначала на Гарри, потом на Гермиону, и только когда те почти синхронно кивнули, он взял письмо в руки.  — Драко, пхахаха, — попыталась шепнуть Панси. — Почему это так смешно?  — Тихо, Панс, нас могут услышать!  — Но, Драко, ты только посмотри на лицо Уизли!  К девушке явно подкрадывалась истерика, и Малфой поспешил закрыть ей рот рукой. Но та все никак не унималась. В этот момент на них посмотрел Поттер. Разумеется, он заметил тот жест со стороны Драко. Малфой выругался про себя. Он с ужасом подумал, что Поттер мог догадаться о письме. Чего доброго, решит еще, что он в этом как-то замешан!  Однако Гарри волновало далеко не письмо и не смех Паркинсон. «Неужели они встречаются? — пронеслось в его голове. — Ведь если подумать, Панси и Драко всегда ходят вместе». И почему-то от этой мысли ему стало не по себе. Он уже в который раз ужаснулся своим внутренним ощущениям, этой еле заметной тревоге, которая появлялась только тогда, когда он думал о Хорьке. И когда это его начала волновать личная жизнь Малфоя?  Гарри попытался отвернуться, но взгляд будто приклеился к слизеринцам. От этого пристального внимания Драко прошиб холодный пот. «Ну все, он точно что-то заподозрил! И что теперь прикажете делать?» — лихорадочно думал он. Отчаяшвись окончательно, Малфой решил, что лучшая защита – это нападение. Он так же вцепился взглядом в Поттера, стараясь состряпать как можно более спокойное лицо. И это действительно сработало. Буквально через секунду Гарри одернул себя и отвернулся.  — Драко, куда это ты там смотришь? — лукаво полюбопытствовала Паркинсон.  — Чш-ш-ш, кажется, Поттер услышал нас. Решит еще, что это мы им письма пишем.  — Ну да, ну да, — протянула Панси. — А может, тебе просто захотелось лишний раз посмотреть на него?  — Что? С чего это?  — Ладно, успокойся. Я просто шучу. Я же знаю, что вы ненавидите друг друга.  Малфой коротко кивнул.  — Хотя… признайся, Драко. Все-таки он очень даже ничего.  Юноша раздраженно посмотрел в сторону, тихо бросив:  — Может быть…  — Ну значит, осталось только избавиться от Уизлетты...  — Панси!  — Молчу-молчу, — она подняла руки в примирительном жесте.  Близился следующий урок, и гриффиндорцы принялись собираться. Встав с насиженного места, они направились в замок. Уходя, Гарри честно боролся с желанием обернуться в сторону скамьи, где сидели Малфой и Паркинсон. Но, не удержавшись, все же бросил на них короткий взгляд. Господи, что же он творит?