Разведка Альянса

В морге было холодно. После достаточно продолжительного нахождения в таком малоприятном месте, казалось, всё тепло просто ушло из этого мира, но не сразу, оно покидало его медленно, с каждой минутой давая прочувствовать подбирающийся ближе мороз. Дверь за спиной вновь закрылась, уже во второй раз, ведущие допрос вышестоящие лица оставили Григория размышлять над сказанным в компании двух экипированных в полные бронекостюмы бойцов Военной полиции и тела мертвого сослуживца. Этим-то, включая покойника, точно не холодно, но вот только рядовой решил чуть расслабиться пока старшие по званию временно переместились в более теплое помещение и растереть хотя бы замерзшие руки, как охранник сразу же гаркнул приказ, заставляя опять вытянуться по стойке "смирно". Действие местной анестезии подходило к завершению. В отсутствии обезболивающих препаратов обработанный и зашитый порез на левой руке, пусть не более чем глубокая царапина, уже начинал подавать неприятные болезненные сигналы. Оставшаяся первая отметина навсегда свяжет Григория с этим днем. Три полностью укомплектованных гарнизонных взвода, завершив процесс обучения, подготовки, и тактического слаживания в рамках проводимых учений, в этот самый момент отправлялись к местам постоянного базирования. Конечную цель никто прямо не озвучивал, часть бойцов полагала что это будет Элизиум; другие были уверенны в скорой отправке на Бекенштейн; третьи, настроенные более реалистично не рассчитывали на такие населенные миры. Точно известной оставалась только первая остановка запланированного маршрута — Туманность Змея. Где ждала Цитадель — блистающая столица Галактического Сообщества. Выбор не был случайным, большая часть заключивших контракт военнослужащих ещё не разменяли и двадцати пяти лет жизни, а значит, как и подавляющее большинство прекрасно помнили времена, когда Человечество считало себя одиноким разумным видом во всей Галактике, не учитывая давно сгинувших Протеан. В год десятилетнего юбилея Войны Первого контакта подобный интересный способ превентивной борьбы с возможной консервативностью взглядов, если даже не сказать — ксенофобией, казался командованию весьма уместным. Огромная, недосягаемо величественная космическая станция производила неизгладимое впечатление. А выпавший шанс взглянуть на представителей различных рас, тесно сотрудничающих между собой ради всеобщего блага и процветания, должен направить сомневающиеся умы в правильном направлении. Невероятный Президиум, с потрясающим воображение водохранилищем; Жилые кварталы на пяти колоссальных секциях, переливающиеся всеми огнями освещения. Такое лучше один раз увидеть лично. Особенно на фоне радикально настроенной политической партии "Терра Фирма" что по случаю такой круглой даты всецело посвятит себя протестам, пикетам и демонстрациям, Альянс Систем должен продемонстрировать инопланетным партнерам свою готовность к сотрудничеству. Человечество, надо признать, не является ни экономическим ни военно-политическим лидером, пусть и превосходя во многих критериях таких второстепенных участников Пространства Цитадели как Волусы или Элкоры, но не дотягивая по степени влияния до рас входящих в Совет. Погрузка на челноки для последующего выхода на орбиту к более крупным кораблям, должна уже идти полным ходом, вот только труп рядового Ратко Маласека, лежащий на хирургическом столе и упакованный в казенный пластиковый мешок, подсказывал Григорию что придется ещё задержаться в армейской части. Блуждающие мысли, подметив преобладающий светлый цвет в оформлении помещения, совершенно внезапно провели очень странные параллели, и вот уже молодой боец переключается на более приятные воспоминания. Белоснежное свадебное платье Светланы, а особенно её чулки и почти прозрачное бельё, под всем этим великолепием, очень живо были нарисованы пред мысленным взором. Пользуясь случаем и богатством воображения, было решено сознательно позабыть часть гардероба: чулки — пусть останутся; но всё остальное — долой. Сам же Григорий в тот торжественный и памятный день был в парадной военной униформе. Примерно четверть гостей, преимущественно со стороны жениха, также демонстрировали своё прямое отношение к вооруженным силам. И даже в этот самый лучший из всех возможных дней не обошлось без тихих перешептываний: "рано, очень рано" — говорили одни, "поспешили с этим делом" — вторили им другие, "сами-то ещё, считай, дети" — вздыхали третьи. Да кто они такие, чтобы лезть со своим никому никуда не упёршимся мнением, на пути такой большой любви, и хитрейшим планом из всех когда-либо придуманных человеком? Правильно, никто они и звать их никак, а мнение своё пусть запихнут так глубоко, где и не сыщут за сотню лет. Григорий думал так тогда, и в решении своем не разочаровался ни на секунду. Вслед за платьем, пришла очередь припомнить и столь же белые простыни, покрывавшие невероятную кровать, в спальне снятого загородного дома на берегу чистейшего озера. Стеклянный потолок комнаты дарил просто чудесные виды на ночное небо. Сами собой мысли перешли к главному. Ох уж этот озорной взгляд, когда Света была сверху, и тот, другой, чарующий, когда она была снизу. А ещё, бывало, запрыгнет под одеяло и давай выкидывать вещи по одной, при этом хитро смотря из-под приподнятого края. Неделя отпуска пролетела незаметно. Теплее от жарких воспоминаний не стало, скорее напротив, по телу прокатилась волна дрожи и теперь требовалось куда больше силы воли чтобы, сжав челюсти не позволять зубам выдавать такой постыдный стук. "Вот скажи мне: как?" — подивился внутренний голос неожиданным мыслям. — "Как, блядь, ты умудрился всё это вспомнить именно сейчас?" Судя по всем ощущениям кровь приливала совсем не к тем местам, которыми надлежало думать. А ведь было над чем, хотя бы следовало поразмыслить как же выкрутиться из этой ситуации, желательно с наименьшими проблемами. Лучшим из всех вариантов оставалось придерживаться уже выбранного курса и не говорить лишнего. Рядовой Маласек умудрился своей нелепой смертью очень сильно подпортить день Григорию, он и раньше-то делал многое для этого, но сегодня превзошел сам себя. С первой встречи в армейской части ситуация шла к конфликту. Ратко поступил на военную службу прямиком из рядов какой-то уличной банды, вот только он не стал оставлять все привычки старой жизни за порогом, а тщательно пронёс их с собой. Найдя себе двух подручных, он сразу же принялся тихо наводить на новом месте привычные порядки, пользуясь разобщенность других новобранцев. Когда Семенов получил это назначение, вернувшись на Землю из двухмесячной командировки и отгуляв короткий отпуск, Маласек по какой-то причине моментально определил его в свои личные соперники. Григорий тогда справедливо рассудил, что искать новых приятелей, для совместного решения вопроса времени нет, и после нескольких дней и ряда устных перепалок именно Демон нанес первый удар. Один из дружков Ратко специально встал в тренировочный спарринг против Григория, рассчитывая нанести в процессе парочку не самых разрешенных ударов. Но по итогу сам оказался на полу с выбитым в обратную сторону коленом. Рядовой Семенов не только помог пострадавшему подняться, но даже и сопроводил его в медпункт, сказав по пути десяток важных слов. Быстрое разбирательство и просмотр файлов видеофиксации не выявили за Григорием злого умысла, да, такое иногда случается. Со вторым знакомцем бывшего уличного бандита произошла другая неприятность, по невероятному совпадению случившаяся в тот же вечер. Перелом четырех пальцев исключительно по личной неосторожности. Пострадавший никого ни в чём не обвинял, настаивая на случайной оплошности. Григорий к этому был точно не причастен, но и не успел узнать кто же оказал ему эту помощь, а главное, по какой причине. Возможно, тут бы следовало выждать момент, узнать своего внезапного союзника, и уже вместе с ним действовать сообща, но обстоятельства сложились иначе. Семенов и Маласек остались в этой напряженной ситуации один на один. Демон чувствовал своё полное превосходство над недавним уличным погромщиком, он был лучше подготовлен, прослужил куда дольше, да и в целом стоял на порядок выше. Совершая титаническое усилие, Григорий делал всё, чтобы остановить непроизвольный стук зубов, но холод, казалось, становился только сильнее. Дверь, тем временем, открылась. — …дело более чем очевидно, капитан. — Устало, но спокойно проинформировал полковник Мирринг. — Возможно и так, сэр. — Произнес новый голос. — Но моё расследование обязывает меня провести опрос всех участников. — Расследование? Как мне известно сейчас проводится доследственная проверка, — внес ясность полковник, обращаясь не столько к собеседнику, сколько к остальным присутствующим. Группа допроса, подцепив где-то нового участника, вернулась на недавно оставленные места. Полковник Мирринг был грубо скроенный коренастый человек, с тяжелой челюстью и короткой армейской стрижкой, настоящее воплощение непоколебимого вояки, но как Григорий уже успел понять, внутри офицер прогнил насквозь. Сержант Франц Лангербах впитал в себя всё лучшее что следовало бы ожидать от сержанта-инструктора. Прямолинейность, грубость, громкий голос, и крепкие кулаки, но на фоне того же Садиста, до сих пор поминаемого рядовым, или же космопеха Гарнета, уже не производил достойного впечатления. Доктор Родригес вот про неё Григорий ничего толкового сказать уже не мог, разве что, подметив несколько интересных мелочей. Нос старшего медработника военной части имел ярко выраженные следы старого перелома. При определенном повороте головы, под привычным высоким воротником становились заметны татуировки, также схожие отметины выглядывали из-под рукавов. Она вернулась, сжимая в руках кружку горячего ароматного кофе, и глядя на поднимающийся пар, становилось отчего-то только холоднее. А ведь вот оно средство способное вернуть в эту жизнь хоть малую толику приятного тепла, так близко, но и недосягаемо далеко. — Рядовой Семенов? — Уточнил новоприбывший, будто бы и не знал этого точно. — Так точно, сэр. — Григорий без труда распознал знакомые нашивки, и это обстоятельство не доставило радости. — Капитан Томпсон, Военная полиция. — Завершил все необходимые формальности офицер. Внешний вид капитана оказался куда менее суров, чем ожидалось, пока его голос звучал где-то за спиной: низковат, полноват, обширные залысины уже и не скрыть. Удивительно, но даже доступные генетические манипуляции, до сих пор так и не смогли победить эту страшную напасть. Надев медицинские перчатки и включив голографический визор, офицер, расстегнув мешок, принялся рассматривать скоропостижно скончавшегося рядового Маласека. — Несчастный случай? — Удивился Томпсон, подняв взгляд на Григория. — Так точно, сэр. Несчастный случай в рамках допустимой самообороны. — Уверены, рядовой? — Капитан указал пальцем на ранение. — У него горло перерезано. — Несчастный случай, сэр, шокирующий своей трагичностью. — Продолжил уверенно гнуть свою линию Григорий. "Ну ты выдал", — восхитился внутренний голос. — "Запомни на будущее". — Понятно. — Пожал плечами Томпсон. — Полковник, вы знакомы с личным делом рядового Маласека? А именно с частью про дисциплинарные взыскания? — Более чем, — кивнул Мирринг, и сразу же переадресовал необходимость давать ответы. — Сержант Лангербах. — Так точно, сэр. Дисциплинарное дело: А-45-16. — Франц включил электронный планшет. — Рядовой Маласек подозревался в шантаже других военнослужащих, нанесении побоев и хм… инциденте. — Инциденте? — Заинтересовался капитан. — Так точно. — Не стал развивать тему Лангербах. — Инцидент. — Задумчиво произнес представитель Военной полиции. — Так вот как теперь называется — изнасилование. "Вот те раз", — оценил новость внутренний голос. — Попытка изнасилования. — Быстро внес ясность сержант. — Конечно же, "попытка". — Томпсон застегнул мешок с трупом. — Уверен жертве от этого намного лучше. — Вы забываетесь, капитан. — Вернулся в беседу Мирринг. — Напротив, полковник. Данный вопрос находится в компетенции моего расследования. — Томпсон повернулся к застывшему по стойке "смирно" Семенову. — Вам знакома рядовой Умеко Кояма? — Да, сэр, — честно ответил Григорий. "Ещё бы, мы же из одного взвода, пусть и из разных отделений", — не остался доволен вопросом внутренний голос. — "Досье хоть почитай, умник, ёпт". — И вы ничего не слышали об данном "инциденте"? — Капитан пристально посмотрел собеседнику в глаза. — Никак нет, сэр. За всё время знакомства случаев поговорить выпадало не так чтобы очень много, по сути, всего два совместных дежурства. Во время первого бойцы перебросились всего несколькими общими фразами. Но потом сослуживцы уже прознали, что Григорию выпало посетить две планеты, и просто засыпали его вопросами о всяких мелочах. Как проходит перелет; цвет звезды и неба, а также заката; число лун; на что похожа местная флора и фауна. Темы повседневности, а тем более вопросы вне уставных взаимоотношений никто не поднимал. — Доктор Родригес, что вы можете сказать по данному вопросу? — Нашел себе новую цель детектив. — Это не первый её сексуальный опыт, если вам очень интересно. — Ровным тоном был озвучен ответ, после чего медработник отпила из кружки пару глотков. — Посторонних жидкостей не обнаружено. Ссадины и синяки вполне могли быть получены в рамках тренировочного процесса. — Вас не тревожат эти обвинения? — Удивился дознаватель. — Капитан Томпсон, — спокойно начала Родригес. — Я сама с улицы, образование получила по программе Альянса. И поверьте, ненужное разбирательство, способное закрыть эту дверь для других, не входит в мои интересы. Особенно из-за одного дохлого дегенерата, не способного удержать член в штанах. Всё случившееся явное недопонимание, не стоящее повышенного внимания. — Полагаю, ответ исчерпывающий? — Решил досрочно подвести итог полковник. — Напротив, — повторно не согласился Томпсон. — Главный подозреваемый мертв, а тело было обнаружено в слепой зоне камер. И это именно в день моего визита? Слепая зона камер, Маласек о ней знал, поэтому выбрал именно это место. Разговора не получилось, да и стороны не были на него настроены. Бывший представитель уличной преступности привык что его всегда боятся, и все удары Ратко стали полным подтверждением этого факта. Размашистые, широкие, они должны внушать страх ещё на моменте первого движения. Многолетний опыт уличных драк встретил схожую подготовку, вдалбливаемую с восьмилетнего возраста. Григорий в себе никогда не сомневался, и не нашлось ни единой причины, почему бы он должен был опасаться своего противника. Проворно уворачиваясь от очевидных замахов, и отвечая быстрыми выпадами рядовой переломил ход конфликта в устраивающую его сторону. Оказавшись перед фактом близкого поражения Маласек выхватил тщательно скрываемый нож. Внезапно мелькнувшее перед глазами лезвие заставило Григория сбившись с шага отклониться назад, и только оказавшаяся за спиной стена спасла его от падения. Самодовольно улыбаясь и почувствовав привычный кураж, Ратко пошёл в наступление, вынуждая противника отступать в угол. Один из удачных выпадов украсил лезвие первой кровью. — Итак, — продолжил капитан. — Рядовой Семенов, согласно моим данным, вас перевели в часть после командировки в приграничье. — Так точно, сэр. — Согласился Григорий. — По пути к месту приписки, ваша группа откликнулась на сигнал бедствия из близлежащей колонии? — Задал каверзный вопрос детектив. — Никак нет, сэр. — Не поддался на провокацию рядовой. — Разве? — Поступило предложение дать более развернутый ответ. — Сигнала, как мне известно, не было, сэр. — Продолжил отчитываться Григорий, пусть и не зная всех подробностей. — Проверка колонии — это инициатива командующего офицера. — Хорошо. — Детектив подошел ближе. — Что было в той колонии? Говорите открыто, рядовой. — Открыто, сэр? — Оскалился Демон. — Смерть, разрушение, шайка ксеносов провернувших нашу военную доктрину на х… — Довольно, — остановил полковник. — За два месяца последующей гарнизонной службы, были ли какие-нибудь новые инциденты? — Не унимался Томпсон. Григорий задумался, тогда, на дальних рубежах особых проблем и не было, но только днем. Когда просто не оставалось ни минуты на лишние раздумья, сержант Гарнет делал для этого всё — регулярные тренировки, марши с полной выкладкой, спарринги, стрельбы. Также опытный космопех поощрял любую личную активность. Дополнительные часы на стрельбище? Не вопрос. Запрос на ознакомление с дополнительным вооружением? Почему бы и нет. Особенно внимательно сержант подходил к свободному времени тех из вверенных ему бойцов кто участвовал тогда с ним в высадке, посетив разоренную колонию, не оставляя им шанса уйти в себя. Ночью, в часы отдыха, тогда становилось по-настоящему тяжело. И ладно бы внезапные учения, это стало даже в радость, но вот мысли в относительной тишине десятиместной казармы уже не давали спать. Полночи смотря в потолок, Григорий по ритму дыхания определял тех, кто также сейчас в плену не самых приятных мыслей, или вот другие — храпят; их там не было, они не знают этой проблемы. Сонный голос сослуживца, выдающего какую-то нелепицу находясь большей частью в мире собственных грёз мог смениться внезапным стоном и, судя по всему, резким пробуждением. При всем желании бодрствовать всю ночь не получалось, в предрассветные часы глаза уже сами смыкались, и воспоминания плавно заполняли собою тревожные сны. Григорий вновь и вновь оказывался на тех самых улицах, раз за разом видел одни и те же картины. Вот только безымянные мертвецы начинали приобретать знакомые черты. В одном особо насыщенном кошмаре молодой боец даже занял место распятого человека, наблюдая его глазами как сам же и подходит ближе, не обращая внимания на все предупреждения, вместо памятного взрыва последовало внезапное пробуждение, хоть какой-то плюс. Это продолжалось более месяца, потом стало проще, кошмары стали восприниматься как данность, привыкнуть можно ко всему. Во время короткого отпуска дурные воспоминания отступили, хотелось верить, что навсегда. — Никак нет, сэр. — Уверенно ответил Григорий. — Доктор, ваши психологи общались с рядовым Семеновым? — Вновь переключил своё внимание капитан, задумчиво прохаживаясь вокруг стола. — Нет, — признала Родригес, перекладывая кружку с остывающим кофе из руки в руку. — Тесты не выявили такой необходимости. "Тесты", — усмехнулся внутренний голос. — "Хоть бы поменяли вопросы за столько-то лет, сколько раз ты видел, как их правильно заполнять надо, а потом и сам начал". — Вы зря теряете время, капитан. — Произнес полковник, сверившись с уни-инструментом. — Приказы о назначениях уже подписаны. Погрузка личного состава завершена, никто не будет останавливать вылет, вы можете продолжить на Цитадели, если сочтёте возможным. — Рядовой… — просто опешил от такого подхода представитель Военной полиции. — Рядовой Семенов в течении двух часов будет отправлен к новому месту несения службы, все формальности уже решены. — Мирринг победно улыбнулся. — Дальняя станция наблюдения, на границе с Батарианской Гегемонией, в самый раз для такого ценного кадра. — Я этого так не оставлю, сэр, — пообещал капитан Томпсон. — Ваше право, — признал полковник. — Полагаю вы должны составить рапорт? Вернув головной убор на место, и безукоризненно отдав честь, Томпсон покинул морг в крайне скверном расположении духа, вслед за ним оставили свои посты и бойцы Военной полиции. — Сержант, вы знаете, что надо делать. — Отдал весьма завуалированное приказание полковник. — Так точно! — Франц явно понимал, о чем речь, последующие его слова были адресованы рядовому. — Кругом. Шагом марш. — Элизабет… — Уходя услышал Григорий начало разговора Мирринга с Родригес. — …нам не нужна огласка, в документах должно быть указано… Закрывшаяся дверь оборвала разговор на интригующей ноте, но свои выводы о ситуации молодой боец сделать успел. "По краешку проскочили", — порадовался не только за себя внутренний голос. — "А главное никто и не узнает правды". Отступая тогда в угол, Демон не видел себя скованным в маневре, продуманный расчёт оправдался на все сто, противник лишился широкого выбора вариантов атаки, и стал куда более предсказуемым. Перехватив руку с ножом и нанеся коленом жесткий удар в болевую зону, рядовой перенаправил оружие в уязвимую шею врага, не давая тому разжать кулак. Вариант был выбран без всякого сомнения, уже потом, в ходе допросов, пришли мысли о других возможностях: можно было обезоружить; заломить руку противника за спину; или даже направить лезвие в сторону, не нанося смертельного ранения. Оставался главный вопрос, а будет ли вид умирающего Ратко Маласека теперь преследовать Григория в кошмарах? Вот он стоит на коленях, зажимая обеими руками распоротую собственным ножом шею, и умоляюще смотрит на Демона, отчаянно надеясь, что тот позовет помощь. Возможно, его ещё можно было спасти, всё же кровью он истекал около трех долгих минут, борясь до последнего пока жизнь медленно покидала его потускневший взгляд. Григорий остался безучастен — доставший нож во время относительно честной драки, получил ровно то, что заслуживал. "Много чести для такой падали, чтобы ты его ещё потом вспоминал", — поставил последнюю точку в конфликте внутренний голос. Следуя по опустевшим коридорам военной части, Демон с удивлением для себя понял, что утратил любое уважение к сержанту и прочему вышестоящему составу. А вместе с этим притупился и страх. Маршрут уже скоро должен будет вывести к слепой зоне камер, если Лангербах что-то и задумал, то этого следует ожидать именно там. "Он повыше. В плечах пошире". — Признал очевидное внутренний голос. — "Но крепче ли он? Большой вопрос. Пока он тут годами салаг гонял, ты-то уже успел кое-что повидать, а? Десять метров. Приготовься". Сержант надменно хмыкнул перед ударом, это стало его первой ошибкой, позволившей Григорию сделать шаг в сторону, пропуская мимо удар, направленный в затылок. Развернувшись рядовой без тени всякого сомнения, впечатал кулак в челюсть старшего по званию. — Неплохой выпад, щенок. — Оценил Лангербах, переходя в боевую стойку. — Ну давай, покажи, что умеешь. Демон не поддался на провокацию, временно уступая инициативу и держась в обороне, ведь учитывая всё услышанное, ему было некуда спешить, до отлёта оставалось ещё как минимум два часа. А все рапорты: с обвинением, разбирательством, приговором, и дисциплинарным взысканием были уже подписаны полковником Миррингом, судя по всему, ещё до начала допроса.