Твоя любовь — моя слабость

«...я старалась быть сильной, честно, но, наверное, я проиграла...»

POV Алина ωωω — Я хочу тебя поцеловать. От таких слов перестаю дышать на секунд пять. Кровь станет в жилах, а голова идёт кругом. Его слова слетают с губ так непринужденно, но с заметной тяжелой ношей и разлетаются по комнате, словно продолжительное эхо, вызывая заметный ступор в моем теле. Тяжесть этих слов скорее связана с произношением вслух, ведь мало кто осмеливается говорить о подобных вещах прямо. В этот миг все вокруг переворачивается с ног на голову. Время вокруг будто замедляет свой ход, встаёт на паузу, а вместе с ним и мы. Пронзительная тишина гудит в ушах, мешающая думать, а остальное становится не таким важным, как было. Его фраза застревает в голове и вертится по кругу, проносится не по одному разу, пока до меня не доходит смысл произнесенных им слов. Он хочет меня поцеловать? Яр хочет поцеловать... меня? Щёки в этот же момент заливаются привычным и свойственным мне жарким румянцем, словно я только недавно вернулась после долгой прохладной зимней прогулки и сижу возле камина. Кажется я даже забываю, что нужно время от времени дышать. Все органы чувств куда-то пропали или наоборот начали работать с невероятной мощной силой. Никогда не думала что сказанное им может меня вывести из строя так просто. Сейчас в данной ситуации, которая образовалась, дальше все зависит от меня: какой будет моя реакция, то, что я скажу и всё дальнейшее, за которое тоже отвечаю я. Я могу выбрать как поступить, но проблема в том, что я не имею и малейшего понятия как поступить. — Кхм.. что ты только что сказал? Ты можешь повторить? — мой голос звучит слегка севше. Что самое главное и одновременно волнующее - я не чувствую к нему неприязни, и это тревожит больше всего на свете. А ещё разум будто бы отключился, его не слышно ни капельки, словно он посмотрел на ситуацию и сказал: «Да ну нафиг, сама разбирайся» и боком, боком отсюда подальше, переложив всю ответственность на хрупкое израненное сердце. — Могу, — уверенно говорит Ярослав. — Я хочу тебя поцеловать. Вот моё желание тебе, и так как ты мне его должна, отказ не принимается. Сказать, что мне послышалось –ничего не сказать. Я не знаю, как правильно реагировать, а как не правильно, что сказать и как ответить. Сглатываю от такой внезапной неожиданности и никак не могу угомонить беспокойное сердце, которое лихорадочно носится в груди, как угорелое и не может успокоиться, как не пытайся. — Яр, ты не понимаешь о чём просишь... — начинаю искать соответствующие причины не совершать этого или оттягивать момент, ведь сама не понимаю, но в то же время стараюсь разобраться в себе, задавая неизбежный вопрос: «А хочу ли я, чтобы он меня поцеловал?». По телу судорожно проносятся, сломя голову криво косо нервные, остолбеневшие мурашки, толи от не озвученного вопроса, толи от того, что я замёрзла, хотя мне вовсе не холодно. Ото всего происходящего не на шутку кружится голова. — Да нет, понимаю. Очень трезво понимаю, — настаивает на своём довольно упорно, без мысли идти на попятную. Видимо он серьезно настроен. Не усмехается и ни одного намека на то, что он может шутить. — Самоуверенный. Думаешь, я соглашусь? — усмехаюсь его настойчивости и непредсказуемости, но скорее усмехаюсь истерически, понимая, что ситуация похожа, будто я хожу по лезвию ножа. Умеет же он вводить людей в заблуждение. — Почему бы и нет? Ты же хотела сделать мне подарок. Он смотрит уверенно в мои глаза, гипнотизирует и даже не моргает. — Яр, не наглей. Дронов усмехается своей обворожительной улыбкой так красиво, открывая белоснежные острые клыки, и я невольно залипаю. — И всё-таки? — не останавливается он. Улыбка с лица пропадает, Яр тут же становится самым серьезным человеком на свете. — Ты что, типо, не шутил? — уточняю, ожидая, что он сейчас, как обычно взорвется заливистым смехом или хотя бы признает, что перегнул палку, как это бывает. — Я, типо, серьезно. Я жду твоего ответа. — Что это ещё за желание такое? —выгибаю брови, хоть в темноте и не особо видно. — Нормальное желание, тем более ты переживала, что не приготовила никакого подарка. Вот, выполни одно мое желание. Я же не прошу чего-то большего. — Ещё бы ты просил чего-то большего! — возмущённо восклицаю, а затем сбавляю тон. Всё-таки мы не одни в этом доме. Нас могут услышать кто-то из его родни. Не хочется мне привлекать излишнее внимание. — Ты обещала, — напоминает. Меня мучает угрезнение совести. Я и вправду обещала ему, и свои обещания не привыкла бросать на ветер. — Ты ничего умней придумать не мог? Тебе разве вчера не хватило? Вчерашний поцелуй не был сном или помутнением моей больной фантазией, но я толком не поняла своих ощущений. — Самое умное я уже придумал. И да, не хватило. Кажется кто-то снова надо мной решил поиздеваться. Он это умеет. Ярослав пододвигается чуть ближе, бессовестно крадя дистанцию, сокращая несчастное расстояние, сподвигая наши лица оказаться чуть ближе друг к другу. Что он опять задумал? Зачем я его только пустила на кровать? Я обомлеваю больше некуда, но не могу найти сил, чтобы отодвинуться или восстановить ту приличную черту, которая хоть как-то бы сохраняла остатки здравого смысла. — Яр... Мне кажется это итак было лишнее. Я понимаю, что тот поцелуй был вынужденным делом и если бы мы отказались, то это было бы как минимум подозрительно со стороны твоих родных. Однако твоя просьба... вселяет во мне подозрения на твой счёт, — в конце перехожу на шепот и последние слова произношу тише. Его светло-серые глаза с туманной дымкой сейчас кажутся такими темными и на чем-то четко сосредоточенными. Они то и дело подглядывают куда-то вниз, и судя по точке соприкосновения и нужного ракурса он смотрит на мои приоткрытые губы, в то время сам прикусывает нижнюю губу, а затем выпучает вперёд. Опять тяжело вздыхает. Держится на опасном для нас обоих расстоянии. Смотрит так, будто просит разрешения, что кровь станет в жилах, а стуки сердца отдаётся в ушах. — А мне кажется это было чудесно. Мне понравилось, — и как-то наигранно хихикает, и тут же прекращает. Он, что, чем-то взволнован? — Тем более это было на камеру. Чисто для мамы, сейчас мне хочется чисто для себя. К тому же у меня день рождение, — будто вымаливает парень, не переставая кидать короткие, но заметные взгляды на мои губы. — Оно закончилось, — вправляю ему мозги, но сглатываю. — Ну в виде исключения, — молит тот. Тот поцелуй, который пришлось демонстрировать прилюдно у всех на виду - был для меня вспышкой чего-то необыкновенного. Смотреть блондину в глаза было неутно, и мне хотелось всячески не пересекаться с ним взглядом, но в то же время я трезво осознавала всю абсурдность ситуации и действовать иначе просто не могла. Этот хитрожопый парень по фамилии Дронов и по имени Ярослав стал для меня исключением из всех возможных правил. Вот только не могу понять одного. Как у него это получается? Он стал чем-то большим, чем просто простым исключением. Как в точку подметила Розалия, я и впрямь позволяю ему те многие вещи, что всегда запрещала другим. Дотрагиваться до меня, вечно находиться рядом, а самое главное разговаривать. Быть настойчивым и не обижаться в ответ. Требовать разговоров, чтобы понять, что не так. Давать понять, что он не использует меня в своих гнусных целях. Я всех парней вокруг сравниваю с ним, вот только рядом они даже близко не стоят в отличие от него. В отличие от него я никому не позволяю себя трогать, никому не позволяю к себе прикасаться, потому что их касания мне мерзки, они вызывают отвращение, но только не он. Он – это большое исключение для меня, начиная с первого дня, когда встретила его в тёмном переулке без сознания и по сей день. Он что-то больше, чем просто простое исключение. Что-то, чему я не могу найти объяснение и сказать «нет». Он – неотъемлемая часть моего сердца и моей жизни. — Ты сплошное исключение из правил для меня. Ты знал? Конечно он знал, а как иначе? Но почему?.. Как-то он воздействует на меня иначе. По-волшебному, как ромашковый чай. — Я заметил... Ну так что? Не бойся, ничего такого. Это ничего не значит.

«Это ничего не значит.

Это ничего не значит.

Это ничего не значит».

Ладно, раз это ничего не значит, то фиг с ним... — Ладно, валяй. Делаю глубокий вздох и переворачиваюсь на спину, прикрываю глаза и подставляю ему свою щёку для поцелуя, моля про себя, чтобы он быстрее целовал. Сквозь темноту в комнате раздается глухой скрип кровати, и я чувствую, как блондин поднимается со своего места. Как голодный волк приближается, а я чувствовую себя жертвой, которой уже некуда деваться. В любом случае это просто желание, да и к тому же оно не несёт в себе какого-то переворотного эффекта, верно? Он же хочет поцеловать в щеку, да? — Только у меня есть одно условие: куда поцеловать, выбор я оставлю за собой. Стоп, что?! — Дрон... — всё, что слетает с моих губ, ведь всё дальнейшее происходит на молниеносно-быстрой скорости, что с первого раза до меня и не доходит, что случилось... Не успеваю я моргнуть, как чувствую, одна его рука неожиданно дотрагивается до моего лица и обхватывает его, опаляя горячим дыханием. Сам он нависает сверху, как внезапный и неизбежный шторм. Для самой себя мимолётно разглядываю его дико горящие глаза с какими-то искрами противоборства, словно он старается бороться с самим собой, но одна чаше пересиливает, переваливает другую, и он решается. Ставит колено меж моих ног, ища упор, и без какой-либо мысли остановиться – ненасытно и жадно впивается в мои губы с поцелуем, стирая границу. Парень что же ты, блин, творишь? И как только он припадает к моим губам — я моментально выдыхаю в его губы рваным потоком воздуха, сердце пропускает удар, а сама я теряюсь в этом дурманящем водовороте неизведанного с головой, понимая где-то в глубине души, что назад дороги нет. Мои глаза распахиваются, а сама я застываю в его руках, не зная, как реагировать на его решимость. Обомлеваю. Неожиданное смелое действие с его стороны вызывает ступор. Внутри все загорается, каждая клеточка тела становится чувствительна, будто бы всё смешивается и не удается понять, что я чувствую. Помимо этого внутри растекается тепло с каким-то лёгким парханием, которое заставляет тело дрожать и трепетать от того, что сейчас происходит. Чуть прижимает грудью меня к матрасу, да так, что я чувствую жар его тела даже через тонкую ткань бесполезной футболки, и сама начинаю гореть неистовым пламенем. Теряюсь ещё больше в ощущениях и забываюсь, не зная, что делать дальше. Дыхание сбивается напрочь, расходясь в комнате рваным выдохом. Мои напряжённые руки сами по себе ложатся на его вздымающуюся грудь, как по рефлексу. Его губы так сладки и мягки, что в голове невольно возникает мысль, чтобы он не отстранялся. Мое сердце колотиться так громко, что мне кажется, его слышно на всю комнату. Ели касается моих приоткрытых губ и задерживается в таком положении, не желая и отрываться, и делать шаг дальше. Целует нежно, смакуя губы и немного издеваясь. Что он, чёрт возьми, делает со мной..? Терзает... и мучает... Мучает... и терзает... Мое тело меня не слушается, оно мне неподвластно, а голос разума отключен. Я сама не в себе от его влияния, и не найдя больше сил сопротивляться, когда он в очередной раз осмеливается позволить себе продолжить целовать меня – начинаю отвечать на его головокружительный поцелуй. Аккуратно поддаюсь вперёд, не зная зачем я это делаю. И заметив, что я отвечаю, поняв мой ответ, блондин разрешает себе маленькую наглость и углубляет поцелуй, который из нежного плавно перетекает в страстный, пылкий, французкий. Его язык по-хозяйски стучится в мой ротик, а я податливо подчиняюсь и позволяю этому произойти. Наши языки находят друг друга и нерешительно дотрагиваются, после чего сливаются в жарком танго, в то время когда где-то внизу у меня разгорается огонь и идут импульсные пульсации. Дронов же просто меня берёт под свой контроль, под свою власть. Его губы слишком манящи были всё это время и слишком притягательно красивы, чтобы просто на них смотреть, а сейчас я их пробую на вкус, ощущая каждой чувственной клеточкой какие они вкусные. Трудно сохранять самообладание в такой ситуации и сложно заставить себя оторваться первой. Я захожу дальше, запускаю пальцы в его светлые волосы и совершенно случайно надкусываю нижнюю губу, чуть оттягиваю вниз, тем самым срывая с его губ тихий возбуждённый стон. Это действует на нас обоих, как разряд импульса тока, что сносит крышу нам обоим. Блондин берет инициативу на себя и теснее прижимается ко мне, вызывая соблазнительное жгучее трение и искры в полутьме этой комнаты между нашими тел. Мы забываем про время и про то, где сейчас находимся, и что в любую минуту может кто-то войти, но мы так одержимы друг другом и тем, что ощущаем, что задумываемся обо всём этом в последнюю очередь или и вовсе не думаем... Часов не наблюдаем, поэтому и не знаем сколько проходит времени, когда мы останавливаемся. Но отстраняемся лишь тогда, когда у обоих заканчивается в лёгких кислород, но и то отрываемся с неохотой. Медленно поднимаем глаза и позволяем друг другу взглянуть на друг друга, тяжело и судорожно дыша. Он по-прежнему нависает надо мной и видимо не собирается менять положение наших тел. Встречаемся взглядами. Глаза в глаза. И словно пронзает стрелою. Они одурманенны, а мы два одержимых. Не могу поверить в то, что сейчас произошло. Сердце бешено колотиться. Господи. Я не могу себя успокоить. Как успокоить свое сердцебиение? У меня нет сил сопротивляться. Яр бросает невольный взгляд и оставляет ели заметный поцелуй на моих опухших губах. Мы задерживается в таком положении несколько секунд, после чего одновременно медленно отстраняемся друг от друга, всматриваясь в глаза напротив. Ища, кажется, какие-то ответы, способные хоть немного объяснить то, что сейчас произошло между нами. Но вдруг вспоминаю.. «Это ничего не значит», — проносится в голове словно напоминальным эхом, разносящиеся как звон куполов в церкви и наносит удар под дых. Отрезвляет. Это фраза принуждает мыслить по-другому, но я не могу. Почему он говорит одно, а его действия совершенно другое? Чувствуется горечь и какой-то неприятный осадок, который непонятно откуда возникает. Не могу понять своих накаленных ощущений. Я совершенно запуталась в своих смешанных чувствах. — А теперь можешь меня треснуть, — с одышкой произносит Дронов, продолжая внимательно смотреть прямо в мои глаза, а я не могу ему в ответ вымолвить ни слова. — И что это было? — тихо-тихо спрашиваю, пытаясь прятать стыдливо взгляд, и Яр ведь не дурак, он прекрасно всё понимает. И моя реакция сама за себя говорит, добавляя масла в огонь. Удивительно, что мне хватает сил разговаривать после.. такого. По-хорошему было бы просто без объяснений убежать с глаз долой, но как назло мое тело отказывается мне сегодня подчиняться. — Я знаю, что если спрошу разрешение – то получу отказ, —чётко, твёрдо, но тихо шепчет блондин. Я делаю глубокий вдох, переполненный такой неоднозначностью и спрашиваю: — Ты доволен? — звучит грубо, но мне нужно было спросить и узнать. — Более чем. А ты ? Я немного мнусь, ища варианты, как можно ловко удрать от его вопроса. — ...Только давай договоримся, что это было в первый и последний раз. — Ну во-первых, не первый. Надеюсь, также не последний. — Дронов, больше не смей так делать, — наотрез и даже как-то слишком резко бросаю, и отвожу взгляд, смотря куда-то в сторону, но только не на него. Однако мой висок чувствует его пронзительный взгляд в свою сторону. Его поцелуй обжог меня. — Почему? — вопрос нарушает воцарившуюся тишину. Кусаю зацелованные губы и говорю: — Потому что брат и сестра так не целуются. Может ты уйдешь с моей кровати? — До недавнего времени это была моя кровать. — Тогда уйду я. Я встаю в направлении двери. Меня одолевает непреодолимое желание где-нибудь на время спрятаться и переосмыслить то, что только что произошло и как можно скорее. Если я этого не сделаю, я не знаю, что со мной станет... — Тебе понравилось, — Его прямое утверждение принуждает добровольно затормозить посреди комнаты и в полутьме выручить глаза и задержать дыхание. — Понравилось же. Признай, — останавливают меня его слова. — Нет, — твердо произношу в ответ и руки превращаются в кулаки. Хотя кого я пытаюсь обмануть? Тут даже слепому понятно все, но я ни в чем не буду признаваться. — Понравилось, — не перестает гнуть своё. — Ошибаешься. — Понравилось, ну признай. — Это манипуляции Яр, — и с этими словами я немедля быстрым шагом покидаю спальню, оставляя блондина одного. Ухожу в ванную комнату в смешанных до боли чувствах. Залетаю и сразу же закрываю за собой дверь, прячась ото всех. Отчаянно сползаю по двери, приседая на каменную, кафельную выложенную плитку, поджав к себе колени. Дотрагиваюсь до опухших после жаркого и страстного до боли головокружительного поцелуи губ. Они горят и не смеют потухать. — Боже, мне реально понравилось... Закрываю рот ладошкой и какой-то время тупо сижу и смотрю в одну точку перед собой, приходя в себя и пытаюсь хоть немного сосредоточиться, но все попытки тщетны. Голова забита моментом поцелуя с Дроновым. Это ничего не значит. Если не значит, то чем другим можно объяснить его поступок Для него это ничего не значит, я понимаю, вероятно, он более легкомысленно относится к поцелуям, ведь не в первой смела видеть, как он целует в щеку своих фанаток, но тут совсем иначе... Не понимаю почему он это сделал. Охлаждаю щеки холодной водой, выставляя руки в напряжении и опираясь об края раковины. Что-то с этим блондином никакой спокойной жизни не получается. — Чёртов придурок... Зачем я согласилась? Хотя..я даже и предположить не могла, что он такое вытворит. И как после произошедшего спокойно смотреть ему в глаза, общаться, да ещё находиться рядом? И главное, продолжать дружить, будто ничего не произошло. Вполне вероятно, что для него такие действия приличны и привычны. Он же относится к этому проще, чем я. Боже... Каков кошмар. Во что я вляпалась?.. Я так испугалась и до сих пор, а мое тело действовало отдельно от разума. Оно отдалось порыву. Я сажусь обратно об дверь и не знаю, что делать дальше. — Алин, ты в порядке? — вдруг раздается внезапный тихий стук за дверью, а потом уже и сам голос обладателя инцидента. — Я за тебя переживаю. Прислоняюсь затылком к двери, за которой сейчас стоит Дронов. Кусаю нервозно опухшие губы, вспоминая то, что буквально происходило несколько минут назад, то, как мы оба, как умалишенные сорвались с цепи и целовались до такой степени, когда не стало хватать воздуха. Возможно, если бы не кислород... Никаких объяснений у меня нет. Я себя то не могу понять, а тут такое. — Извини, я хочу побыть одна... — будто не своим голосом произношу, как в тумане. — Хочу прийти в себя. Мои слова звучат крайне отстраненно и холодно в какой-то мере, но я понимаю, что так будет лучше для нас обоих, пойдет на благо, мне в первую очередь. Хочется переосмыслить хоть немного и навести порядок, однако мне почему-то думается, что это будет очень непросто, сильно сомневаюсь, что это получится. — Хорошо.. тогда... тогда я не буду тебя беспокоить. Его голос звучит подавленно, из-за чего мне хочется извиниться, сама не знаю за что. С одной стороны я делаю всё правильно, мне нужно стабилизировать свое состояние, иначе я мыслить трезво не могу, но с другой – блондин и вправду хотел помочь, а я отказалась от его помощи. Я в полном неведении, что люди обычно делают в таких ситуациях дальше, склоняю голову к коленям и чувствую, что в тупике и загнана в угол, как беззащитный зверёк в лапах охотника. Губы по-прежнему издевательски горят, словно тем самым насмехаются надо мной, а лицо пылает. Румянец так и не спадает. Я отказываюсь верить в то, что этот поцелуй – прямое доказательство того, что мы к другу другу что-то чувствуем, что у нас к другу другу что-то есть. Но ведь люди просто так не целуются, правда? Всему есть логичное объяснение, но в данной ситуации я не вижу никакого... Нет, так нельзя. На миг перехватывает дыхание, когда я натыкаюсь на взбудораживающую мысль. На глазах наворачиваются слёзы. Я отказываюсь верить тому, что чувствую. В безудержной неконтролируемой эмоциональности закрываю ладошками рот, дабы удержать себя в руках. Как не пытаюсь разгребсти кучу, расставить по полочкам всё то, что сейчас намешалось в груди и навело кавардак в голове - ничего не получается. Кажется, это окончательно. Его присутствие - моя слабость. В этом не может быть сомнений и искать отговорки бессмысленно. Наверное где-то в потёмках заплутавшей, неспокойной души я прекрасно шестым чувством понимала, но никогда не отдавала себе отчёта и не призналась, что мне приятно находиться с ним вместе. Когда он обнимает во мне что-то будто просыпается, в груди разливается теплое сладкое чувство. Какая-то неловкость, но в то же время нежный трепет. Отчасти понимала, но всегда отрицала; мы никогда не сможем быть с ним друзьями, но мы старались. Притворялись ли мы? Не знаю. Ярослав Дронов- стал для меня чем-то большим, чем просто знакомым другом, которого я когда-то спасла. Но почему тогда я сама себе противоречу? Его слова о том, что для него это ничего не значит, так задевают. И почему он меня сам захотел поцеловать? Была ли у него какая-то достойная и толковая причина, которая побудила его к такому серьезному шагу и решению? У меня нет ответов. Я просто не знаю, что делать сейчас... Я растеряна и потеряна. Мне хочется, чтобы он был рядом, но в то же время я молю держаться от себя подальше. Сама не могу определиться чего хочу. После поцелуя всё стало слишком муторно запутанным. Много мыслей поселилось в голове, чем прежде. Моя голова настолько загружена, что не умещает больше никакой другой информации. Не могу думать ни о чём другом, кроме блондина и этого поцелуя. Почему так случилось? Что делать дальше...? Это вечный бой с самим собой сегодня был проигран.