Забытые клятвы

Вокруг сгущалась тьма. Словно Сэйери, как куклу, положили на дно подарочной коробки и накрыли крышкой. Последнее, что она увидела перед тем, как погрузиться в сон, — клочок белого света. Девушка распахнула глаза, с тревогой озираясь по сторонам. Что-то было не так: очередное сновидение обещало стать более пугающим, чем те, что преследовали её обычно. Сэйери постаралась отбросить лишние мысли. В мире, простирающемся за пределами сознания, она в безопасности. Даже если недруг вонзит ей кинжал в сердце, Сэйери не истечёт кровью на простыни собственной постели. Бояться бессмысленно. Сделав шаг вперед, она обнаружила, что стоит на деревянном полу, который был уложен совсем недавно — ни один скрип не нарушал мертвую тишину. Пространство постепенно превратилось в узкую, слабо освещенную комнату. Девушка медленно прошла вглубь, прислушиваясь к звукам. Ей удалось уловить женский шёпот, напомнивший её собственный голос. Кто-то медленно считал: «Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать…» Сэйери почувствовала проклятую энергию, принадлежащую Сукуне. Только его аура могла заставить любого противника дрожать, а её саму — волноваться. Однако с тех пор, как Двуликий вернулся домой, он ни разу не прикоснулся к жене. Тело её покоилось в собственной спальне, где она уснула в одиночестве, пока разум блуждал по дороге сна. «Это временно», — подсказало что-то внутри, но Сэйери не могла скрыть разочарования. Разве вернувшийся Сукуна не должен был проявить к ней чуть больше внимания? Казалось, команду слуге наполнить офуро горячей водой Сукуна отдал ласковее, чем обратился к супруге. И всё же, что она сделает? Топнет ногой, как маленькая девочка, требуя внимания? Ей не было дано понять причины отстранённости Сукуны. Сомневаться в его верности? Не каждому мужчине известно, что это такое. Годзё имел трёх жён, и ей самой полагалось стать одной из них, пока не вмешался Двуликий. Лишние домыслы могли стать причиной злых шепотков за спиной супружеской пары, но то ли никто не смел задумываться о личной жизни Короля Проклятий, то ли одной Сэйери действительно было достаточно. Размышления были прерваны, едва незнакомка, ведущая счёт, громко произнесла «Двадцать», и в голосе её прозвучала улыбка. Сэйери наклонилась вперёд, пытаясь рассмотреть черты высокой фигуры, стоящей у столика. Чёрное одеяние женщины было удивительно плотным. Голубые глаза расширились от понимания — перед ней монахиня. Голова её была покрыта , и Сэйери не смогла разглядеть цвет волос. Девушка попыталась заглянуть за плечо монахини, но та, отвлёкшись на стук в дверь, поспешно захлопнула маленький ящик и исчезла в другой части комнаты. Приподняв бровь, Сэйери вновь ощутила прилив знакомой проклятой энергии. Бледная ладонь, словно светящаяся в полумраке, сама собой потянулась к замку на ящике, и по помещению пронёсся громкий щелчок… Пробуждение оказалось весьма неприятным. Будто кто-то вытолкал её из сновидения, и девушка чуть не задохнулась от боли, пронзившей виски. Откинув одеяло с покрытого липким потом тела, Сэйери поняла — сон частично забылся. Ей никак не удавалось вспомнить, что же она обнаружила в ящике. Оставив размышления где-то на задворках черепа, девушка поспешила начать новый день. Она быстро оделась потеплее и поспешила в купель. Проходя по внешней галерее дворца, Сэйери показалось, будто снег начал таять. Однако она не была уверена, что зима так быстро уступит владения весне. «Он тоже там?» — мысленно спросила себя Сэйери, остановившись перед массивной деревянной дверью. Собравшись с силами, она распахнула её, чувствуя, как от напряжения дрожат колени. Сэйери вдохнула горячий воздух, прислушиваясь к мягкому шелесту капель. Она закусила губу, ощущая, как щеки медленно заливает румянец, ведь девушка была уверена — супруг где-то рядом. Жар опалил лицо, и Сэйери, не торопясь, развязала пояс верхнего кимоно. Она позволила слоям медленно падать на пол, один за другим, пока вся одежда не растеклась лужицей у её ног. Слегка небрежно девушка собрала длинные волосы так, что можно было увидеть округлость её скромной груди и изгиб талии. В воздухе пахло лавандовым маслом. Похоть уколола куда-то под рёбра, едва Сэйери ощутила на собственном теле чужой взгляд, но, медленно выдохнув, убедила себя, будто это лишь следствие жары в купели. Босые ступни тихо шлепали по полу, пока девушка не остановилась у офуро. — Горячо, — шепнула она, погрузившись в воду. Сэйери прикусила губу, осознав, что дерзнула высказать недовольство вслух. Неужели она начала капризничать и звать Сукуну вот так? Ответом ей послужило громкое молчание. Щёки стали пунцовыми, а сердце охватила странная смесь чувств: стыд, желание и давящее одиночество. Девушка расстроенно повела плечом, но тут же повернула голову, услышав позади себя движение. Сукуна уже был полностью одет, лишь волосы, зачесанные назад, показались ей слегка влажными. Заметив, что его супруга не спешит прикрыться, он позволил себе усмехнуться, но тут же направился к сёдзи, спиной ощущая растерянный взгляд голубых глаз. — Разве… Разве Вам не нужна моя помощь? — Сэйери отважилась обратиться к мужу, и он немедленно остановился. По её коже, покрасневшей от пара, пробежали мурашки. Внутри вновь проснулось возбуждение, за что девушка мысленно упрекнула себя. — Я только зашёл побриться после дороги, — уклончиво ответил Двуликий, проведя большим пальцем вдоль линий татуировок на гладкой щеке. «Не ври мне», — Сэйери хотелось возразить, но она лишь сухо сглотнула. — Я могла бы помочь. Сукуна пожирал обнаженную фигуру жены взглядом, словно дикий волк, пленённый видом зайца, который так и просился проскользнуть меж его челюстей. Какая лёгкая добыча. — Так не терпится подставить лезвие к моему горлу? — игривое настроение по какой-то причине покинуло мужчину, и он покачал головой. Слова не шли с языка, и Сэйери оставила мужа без ответа. Пальцы её крепко сжали края деревянного бортика офуро. Она собиралась встать, но Сукуна, стерев с лица последний намёк на улыбку, покинул купель. — Какая глупость, — почти хором произнесли супруги, когда тяжёлая дверь отделила их друг от друга. Голова Сэйери опустилась на колени, влажные волосы скользнули по гладкой коже, приземляясь на спину. Вздох вырвался из груди — боль, оставшаяся после сновидения, вновь охватила разум. Вода медленно остывала, капли ароматного масла, плавающие на поверхности, соединялись в причудливые узоры. Сэйери разрешила себе закрыть глаза, но тут же распахнула их. Зная, что ночной кошмар вернется, девушка не могла спать. Возможность того, что она может захлебнуться, уснув в офуро, показалась ей абсурдной. Однако сохранять бдительность полезно, не так ли? Жизнь продолжалась. Тепло пришло быстрее, чем ожидал мир. Холод постепенно отступал, и на улице можно было находиться без дюжины слоёв кимоно. Сэйери часто бывала в саду, словно одно её присутствие могло помочь цветам ожить. Утром она в очередной раз спустилась во двор. Девушка ступала осторожно, боясь нарушить покой травы под слоем стаявшего снега. Наклонившись, она голыми ладонями сгребла остатки небольших сугробов в поисках переживших зиму растений. Зубы Сэйери больно впились в нижнюю губу, когда Сукуна упёр взгляд меж её лопаток. Мужчина спустился с энгавы вслед за женой, но прошёл мимо — к хранилищу оружия. Она осторожно повернула голову через плечо, бросив ему в спину острый взгляд. Но Двуликий предусмотрительно переключил собственный интерес, и щёки Сэйери вновь затопило тепло. Какой стыд. Невольно девушка усомнилась в себе, заметив, что отсутствие сна, внимания и близости начали сказываться на внешности: кожа совсем потускнела, под глазами залегли глубокие тени. Сэйери прислушалась к разговору хозяина дома и слуги: кажется, они обсуждали свойства трёхсоставного посоха — трофея, который Сукуна привёз с поля битвы. Разумеется, места ей в этой беседе не нашлось. Чэн Юншэн больше не появлялся во дворце. Сэйери подумалось, что иностранец расстроен исходом их последней встречи. Не будь она столь остра на язык, он мог бы дать нужный совет или скрасить её одиночество, предложив очередную заграничную игру. Но стоит ли теперь сожалеть? Она отбросила сомнения — природа разлада их отношений иная. Собственная гордость не позволяла долго сомневаться в правильности принятых решений. И странное чувство, то и дело скребущее по ребрам, предупреждало: «Будь осторожна!» Лишь трехцветный кот, ластясь у колен, утешал хозяйку. Она, кажется, пару раз слышала, как в Момо летели сандалии, когда животное пыталось пробраться в постель хозяина дома. Поэтому кот, хотя и гулял большую часть времени сам по себе, предпочитал компанию Сэйери. Когда пальцы задрожали от колющего снега, она отняла руки и принялась тереть их друг о друга. Момо всё вился у ног, а в висках громко стучал пульс. Голоса позади слились в один, и Сэйери уже было трудно разобрать, о чём говорят её муж и слуга. Кот издал протяжное «мяу», привлекая внимание хозяина, но девушка не успела подать голос. Она отступила на шаг, слишком резко и быстро, чувствуя, как силы покидают тело. Сэйери ахнула от сильной головной боли — веки закрылись сами собой. Сукуна немедленно двинулся в сторону жены. Руки её взметнулись вверх, обхватив широкие мужские плечи. — Прежде с ней не случалось такого, — тихо произнёс Урауме, предусмотрительно открывая дверь перед господином с девушкой на руках. Двуликий не удостоил слугу ответом, и Сэйери беспокойно пошевелилась в объятиях мужа, уткнувшись лицом в его плечо, вдыхая горячий мускусный запах. Однако мужчина заставил её оставаться неподвижной. Сердце разрывалось, томилось в груди. Сэйери продолжала бороться, но заранее знала — она проиграла очередную битву, поддавшись кошмару.

***

Раздвижная дверь в комнату оказалась незаперта. В мягком пламени свечей Кэндзяку выглядел не таким бледным, а тени подчёркивали его черты лица и выдавали иностранное происхождение. Служба во дворце приносила свои плоды: покои, выделенные под нужды посла соседнего государства, были готовы удовлетворить любые капризы мужчины, если бы они у него возникли. Близость к императорской библиотеке привлекала сильнее, чем размеры спальни. Кэндзяку медленно перелистнул страницу, безучастно скользя взглядом по пожелтевшей бумаге, не вчитываясь в написанное. Он подпер висок ладонью, прислушиваясь к шагам снаружи. Едва уловив чужие мысли, мужчина чуть скривил губы и тут же захлопнул книгу. Сквозь приоткрытые сёдзи боком протиснулась фигура — старенькое белое кимоно служанки не спасало тело от холода, но, как и в предыдущие встречи, она стремилась поскорее сбросить с себя одежду. — Закрой дверь, — произнёс он строго, поднимаясь с места, и смущённая его тоном девушка немедленно выполнила приказ. Сколько же раз нужно повторять одно и то же непутевой, чтобы она наконец запомнила? — Не припоминаю, чтобы мы договаривались о встрече сегодня, Аи. — Но я так славно потрудилась, господин, — почти проныла темноволосая служанка. Она привстала на носочки, касаясь губами его губ, не спрашивая согласия. Кэндзяку усмехнулся сквозь поцелуй, уловив мысль Аи: «Все ли ханьцы такие высокие?» Нет, конечно же, нет. Однако, он предпочел лишить её ответа. Пальчики служанки ловко пробрались под ворот ханьфу, и Кэндзяку, в предостережении, слегка прикусил её губу. Аи провела рукой по шраму на его левом плече — глубокой ссадине, оставленной нагинатой Рэна Асано семь лет назад. — Ты уверена, что заслужила моё внимание? — прервав поцелуй, и не удостоив девушку ласкового жеста, он потянул её за волосы. — Твои вести о Годзё меня разочаровали. — Вы обещали платить за любую информацию, какой бы она ни была, — бесхитростно напомнила Аи, в душе которой кипели страсть и желание. — Оплатой я выбрала Ваше тело. Кэндзяку, вопреки здравому смыслу и собственным мыслям на этот счёт, был вынужден повиноваться. Недавно он предупреждал Королеву Проклятий о важности исполнения клятв, и теперь сам оказался в той же ловушке, приводящей к нему каждую неделю столь наглую и похотливую, но обладающую информацией особу в постель. Позволив раздеть себя, он предпочел размышлять о чём-то ином, однако сегодня Аи оказалась слишком настойчива, а в голове её роились фантазии. Древний маг пожалел, что обладает способностью читать мысли, когда служанка скользнула ладонями по затылку господина, нежно царапая кожу ноготками. Девушка ластилась к нему, будто кошка к хозяину, и Кэндзяку постоянно напоминал себе — он не исполнит условия их сковывающей клятвы, если не ублажит её. Его рука потянулась к вороту кимоно служанки, дернула вниз, обнажая нежную кожу мягкой груди. Аи, наивно польщенная вниманием, избавилась от остатков одежды. Она поцеловала точку пульса на шее мужчины, а он чуть наклонил голову, предоставив ей больше доступа. — Ты связалась с Дзэнъином? — спросил Кэндзяку, и обиженная отсутствием ответной нежности девушка надула губки. — Я просил предупредить его, что собираюсь нанести визит Фумио Камо. — Да, — её ладонь ласкала крепкие мышцы живота господина, спускаясь к краю брюк неизвестного ей иностранного кроя. Вдруг, в разум Аи вбежала неприятная мысль, и Кэндзяку, поймав взгляд карих глаз, ухмыльнулся. — Жена Сукуны правда такая красивая, как о ней говорят? Хотелось усмехнуться глупости столь непредсказуемого вопроса. Словно ревнивая служанка, хотя и юная и, наверняка, симпатичная по общепринятым меркам, и правда могла сравниться с супругой Двуликого. Кэндзяку не хотел вспоминать Сэйери, не желал вновь видеть ту странную решимость, которая расцвела на её лице во время их последней встречи. Обида ворошилась в его сердце, сплетаясь с гневом, как клубок змей. — Не стоит ревновать, — ответил он, заставляя девушку опуститься перед ним на колени. — У вас совершенно разные роли.

***

Неясная тревога всё глубже проникала под кожу. Сукуна долго смотрел на жену, которая теперь мирно посапывала, хотя всего полчаса назад извивалась во сне. Сильнейшему магу было не победить в этот раз. Мысль о том, что он, обладая всей мощью мира, не способен защитить жену, больно уколола под рёбра. Однако с кем сражаться, когда противник — это чужое подсознание? Урауме собирался подать сакэ, чтобы скрасить ожидание пробуждения Сэйери. Однако Сукуна отказался, предпочтя уединение компании алкоголя. Треск свечей разбередил тишину, и Сэйери сквозь сон шепнула что-то неразборчивое. Взгляд Сукуны скользнул по женской фигуре, задержавшись на мягком изгибе — нежном расстоянии между грудью и бёдрами. Что ж, теперь настала его очередь шумно вздыхать. Двуликий так и не вручил Сэйери подарок, но, безусловно, собирался это сделать по возвращении. Он пообещал себе, будто тайно подложит сверток с кимоно на постель супруги, но странное смущение и собственное высокомерие мешали действовать уже которые сутки. Широкая, мозолистая ладонь мужчины застыла над бледным телом девушки, а пальцы напряглись. Желание, как зверь в клетке, билось в груди, но не могло вырваться наружу до тех пор, пока Сукуна не преподнесёт Сэйери заветный дар. «Спящая» не заметила, как супруг поспешно поднялся, отбрасывая на её хрупкое тело внушительную тень. Слегка подтянув ноги к себе и обнажив изящные щиколотки, прежде скрытые подолом чёрного одеяния, она хрипло позвала кого-то — с такой нежностью и теплотой, будто обращалась к маленькому ребёнку. Сэйери, казалось, звала их неродившегося сына, но мужчина старался не подслушивать. Понимал — ей, спустя годы, по-прежнему больно. Сукуна неосторожно шагнул вперёд, в последний момент убрав ступню с холодной половицы, которая, скрипнув, могла выдать движения хозяина дома. С привычной решимостью он распахнул дверцы осиирэ и, погрузившись в размышления, принялся взглядом искать то, что отныне было для него дороже любой реликвии. Наконец, Двуликий вытащил деревянный сундук, покрытый синим лаком, с узором спелой вишни по бокам. Пальцы его вновь напряжённо сжались, когда Сукуна попытался убедить себя, будто всё это вовсе не обязательно. Однако воспоминания о первом подарке для Сэйери — букете лилий, который он преподнес ей холодной зимней ночью семь лет назад, — вернули на лицо мужчины ухмылку. Он опустился на футон, осторожно нажав на застежку сундука. Громкий щелчок, раздавшийся в комнате, отозвался в разуме девушки, и она открыла глаза. Сэйери заёрзала, пытаясь разгладить одежду и скрыть от взгляда мужа обнажённые ноги. Только она не знала, что мысли его занимало нечто иное. Пока девушка поправляла кимоно, Сукуна украдкой взглянул на супругу: бледные щёки горели румянцем, а искусанные губы утратили прежний персиковый оттенок, но, без сомнения, остались такими же притягательными. Мужчина сглотнул слюну, собравшуюся под языком. — Тебе нехорошо? Урауме сказал, ты плохо спишь. — Немного, господин, — призналась она, не поворачиваясь к нему лицом. Сэйери сосредоточила взгляд на полу, будто пытаясь прочесть что-то занимательное в уложенных половицах. С трудом подбирая слова, она тихо добавила: — Я рада, что Вы вернулись, хотя мы и не успели провести время вместе. Как же Вам удалось?.. — Как я одолел генерала ханьцев? — в голосе Короля Проклятий послышалась улыбка. — Это был нелёгкий бой. Ты наверняка уже знаешь подробности. Сонно покачиваясь, Сэйери коснулась его плеча макушкой. В спальне было тепло, пахло растопленным воском, но что-то заставило девушку искать уюта, утешения. Она поддалась порыву и, будто случайно, прижалась к его бедру своим. — Да, — кивнула Сэйери, наконец, подняв голову. Она заметила, как пальцы Сукуны напряглись на сундуке, который он держал на коленях. — Но мне думалось, Вы используете расширение пространства. — Не зная ничего о свойствах чужого барьера? — усмехнулся он, изо всех сил стараясь игнорировать напряжение, вспыхнувшее под крепкими мышцами. — Ты упустила самое интересное: проклятый ханец рассыпался в пыль вместе со своим жалким войском. — О, я не уверена, что мне нашлось бы место посреди битвы, — вздохнула Сэйери. — Но я была счастлива увидеть сестёр по пути домой. Прежний восторг от рассказа о деталях победного сражения испарился. Взгляды супружеской пары встретились, но Сукуна отвел глаза. Образ сильнейшего и сурового мага не дал трещину — только слабо пошатнулся, и лишь в мыслях самого Двуликого. Жена его скромно сидела рядом, не обращая внимания на «слабости» мужа. — Мне спокойнее, если Вы дома, — она улыбнулась, и слова девушки заставили мужчину понять одну важную вещь: между ними оставалась последняя преграда, и пришло время преодолеть её. — Я хочу сделать тебе подарок, — Сукуна полностью повернулся к жене, поймав её удивленный взгляд. — Подарок? — спросила она, точно любопытный ребёнок, поставив сундук к себе на колени. «Какой тяжёлый», — подумала Сэйери и, словно дикая лань, к которой подкрался охотник, взглянула на мужа. Сукуна жестом приказал ей открыть ящик, и она без колебаний повиновалась. Волнение пронзило сердце стрелой. Белоснежное кимоно, идеально подобранное под оттенок кожи хозяйки, было аккуратно сложено внутри. С трепетом она вытащила его, обнаружив рядом голубой пояс оби. Дрожащие пальчики прошлись по шелковой ткани. Цвет показался Сэйери слишком ярким после вечного облачения в чёрное, но Двуликий был уверен — его супруга быстро привыкнет. — Спасибо, мой господин. Оно великолепно, — сказала Сэйери, с интересом рассматривая подарок. — Надень его для меня, — Сукуна улыбнулся жене. Улыбка эта отличалась от его обычной самодовольной ухмылки. Во взгляде Сильнейшего сквозила нежность. — Прямо сейчас, — добавил он, предвосхищая вопрос. Сэйери закусила губу, ведь ритуал переодевания всегда казался ей чем-то особенным. Здесь не было женщин-служанок, которые могли бы помочь, поэтому девушка привыкла к самостоятельности. Вот и сейчас нужно было раздеться... Смущение жгло щеки, и Сэйери мелкими шажками поспешила скрыться за ширмой с изображением бамбуковой рощи. Двуликий закатил глаза. — По-твоему, я чего-то не видел? — хмыкнул он, внимательно рассматривая силуэт за полупрозрачной бумагой. Сукуна стиснул зубы покрепче, подавшись вперед. — Не в этом дело, — бросила Сэйери из-за ширмы, торопливо стягивая с себя одежду. Ладони дрожали — то ли от усталости после ночных кошмаров, то ли от невыносимого, охватившего тело и душу волнения. Когда новое кимоно легло на кожу, девушка вернулась к футону, чувствуя, как слабеют колени под взглядом Короля Проклятий. Она погладила собственные плечи, на мгновение сжав ткань. Сукуна поднялся с места, и Сэйери инстинктивно попятилась назад, но убежать от притяжения не представлялось возможным. Она прижалась к холодной стене позади себя, когда мужчина приблизился. Ладонь супруга легла на её лицо, чуть сжав подбородок, а губы оказались близко… Слишком близко к её собственным. — Я думала, будто сойду с ума в одиночестве, — тихо пожаловалась Сэйери, чувствуя, как возбуждение шевельнулось внизу её живота. — Не могу обещать, что этого больше не повторится, — усмехнулся Сукуна, прежде чем прильнуть к желанным губам. Получив ответный поцелуй, он погладил спину девушки, проводя по выступающему под тонкой кожей позвоночнику. Сэйери приоткрыла горячие губы, встречая ворвавшийся в рот язык. Она тихо пискнула, когда одна из ладоней мужа скользнула вниз, уверенно сжав её ягодицу. Ласка лилась нескончаемым потоком. Сэйери погрузилась в океан удовольствия, и оно жидким металлом растеклось под кожей, а волнение обернулось легкими спазмами внизу живота и влагой между ног. Новое кимоно игриво приоткрылось на груди, когда Двуликий, осыпая жену поцелуями, опустился перед ней на колени. Из-под полуопущенных белых ресниц девушка наблюдала, как муж запечатлел невесомый влажный поцелуй на её теле. Он спустился ниже, слегка прикусив кожу у выступающей бедренной косточки. На лице его расцвела ухмылка, когда он заметил в глазах Сэйери неистовое, пылающее желание. Щёки девушки тут же покрылись румянцем. — Су… Сукуна, — шепнула она, стыдясь. Разве подобает называть супруга по имени? Но мужчина, казалось, не расслышал слов жены. Зубы его царапнули внутреннюю сторону её бедра. Пространство наполнилось вздохами наслаждения, воздух раскалился до предела, а запах воска усилился. Сукуна крепко держал тело Сэйери, которое дрожало и выгибалось, откликаясь на каждое движение. Осознание того, что на коже останутся следы, отозвалось дразнящей щекоткой внутри неё. Губы Сукуны опустились ещё ниже, и Сэйери пришлось зажать рот ладонью, но протяжный стон все же вырвался из её груди. Язык настойчиво скользнул по нежным складкам. Колени Сэйери задрожали, однако супруг не позволил ей сдвинуться с места. Удовольствие зрело, наполняя сердце, точно роза под лучами солнца в саду. Наконец, Сукуна нашел самую чувствительную точку на теле жены, и она вскрикнула от наслаждения. Тонкая струйка смазки стекла по её бедру, и мужчина тут же подхватил её языком. Собственное нетерпение напоминало о себе, а мышцы внизу его крепкого живота напряглись до предела. Но разве мог он оставить Сэйери неудовлетворённой, когда задолжал ей ласки? Пальцы её зарылись в его волосы, настойчиво притягивая ближе, и Сукуна принялся работать языком быстрее. Дыхание девушки становилось всё чаще. Бутон блаженства распустился в груди, когда Сэйери, вскрикнув, наконец расслабилась. Двуликий поднялся с колен, и всего один короткий шаг соединил их воедино. Он поцеловал её, и губы его оказались сладковатыми на вкус. Сэйери подалась навстречу, позволив ему мягко обнять её за талию. Прикосновения насыщали тело, и недавно удовлетворенная похоть вновь больно кольнула под рёбра. На лбу девушки выступила испарина, дыхание прерывалось. Понимая, что новое кимоно всё равно измято, Сэйери распахнула подол шире. Её соски напряглись — то ли от охватившей тело приятной прохлады, то ли от желания. Сукуна облизнулся, точно голодная рысь. Он прижал жену к стене, нежно прикусив мочку её уха. Тело его охватил неукротимый огонь. Двуликий швырнул хаори куда-то в сторону, и девушка, опустив глаза, взволнованно ахнула, наблюдая за тем, как он приспустил хакама, открыв её взору дорожку волос, спускающуюся вниз. В приглушённом свете она отчётливо видела его налитую силой плоть, рельефную грудь, линии татуировок. Мягкое пламя свечей подчёркивало всю мощь, заключённую в теле Короля Проклятий. Нервы узлом скрутило от возбуждения, и Сэйери издала нетерпеливый стон. — Иди ко мне, — тихо, но настойчиво произнёс Сукуна, и его жена не посмела сопротивляться. Она шагнула вперёд, приподнявшись на носочки, желая стать выше, хотя бы на секунду сравняться с тем невероятным могуществом, что излучал её супруг. Мгновение — и он уже держал Сэйери на весу. Ноги её обвили его бедра, приглашая окунуться в блаженство. Когда он вошёл, Сэйери громко и протяжно простонала. Она обняла плечи мужа, прижалась грудью к его груди, лбом к его лбу. — Да, прошу… Не сдерживайтесь, мой господин, — шепнула девушка, отчаянно умоляя. В воздухе повис запах пота. Сукуна двигался резко и неосторожно, срывая вскрики с уст жены. С каждым новым толчком нутро её сжималось от удовольствия — природная грубость Короля Проклятий сводила с ума. Губы Сэйери прильнули к его губам. Она целовала мужа, отчаянно пытаясь облегчить напряжение внутри. Звук касания двух влажных тел наполнил спальню. Сукуна замер, чтобы в следующую секунду с новой силой погрузиться в манящее тело. Когда он двинулся в последний раз, удовольствие пронзило супругов почти одновременно. Сэйери выгнулась, инстинктивно прижимаясь к мужу — чуть смуглая кожа Двуликого была влажной, обжигающе горячей. Семя стекало по её бедрам, меж ног слегка саднило от долгого трения. — Теперь ты довольна? — спросил Сукуна, прерывисто дыша. Услышав удовлетворенный стон, он улыбнулся и осторожно, в совершенно несвойственной ему манере, опустил супругу на футон. — Скоро ты будешь умолять меня остановиться. Суровое предупреждение заставило Сэйери возмущённо ахнуть. Щёки девушки вспыхнули вновь, и она вильнула бедром, попытавшись перекатиться на спину. Однако тут же была удостоена лёгкого шлепка по ягодице. Хотелось ответить что-то колкое, но мысли спутались. Сукуна притянул женские бёдра к себе, и его член легко погрузился внутрь. Дрожащими пальцами Сэйери сжала простыни, прикрыв глаза. Жар с новой силой пылал в груди, а тело постепенно расслаблялось с каждым толчком. Когда с губ девушки соскользнул очередной вскрик, она призналась самой себе — ей хорошо, очень хорошо…

***

Холодное помещение, столь знакомое по ночным кошмарам, встретило хозяйку сновидения весьма неприветливо. Сколько прошло времени и когда Сэйери успела заснуть? Девушка надеялась, что голова её сейчас покоилась на груди мужа, и она не теряла сознание. Поясницу приятно обдало теплом. Даже сквозь сон, Сэйери тонула в ласке. Хотела бы Сэйери знать, как избавиться от сновидений, оставив лишь те, в которых она видела мальчика, так похожего на Сукуну. Что-то светлое и тёплое разливалось в образе незнакомого ей ребёнка. Он — солнечный луч, согревающий лицо и руки холодной зимой. В глубине сознания шептал голос, звал его по имени, но ей никак не удавалось разобрать слов. Сквозь вязкую чёрноту ночи девушка ощущала присутствие супруга, словно он находился одновременно и здесь, и где-то далеко — за границей сна. Сэйери прикусила губу, когда на столике, словно по волшебству, из кружащих в воздухе пылинок появился ящик, который она видела несколько ночей назад. Она нерешительно шагнула ближе, убеждая себя, будто это всего лишь иллюзия, очередная мрачная игра подсознания. Казалось, внутри ящика заключена чья-то душа. Душа, связанная с её собственной клятвой. «Это сон, всего лишь глупый кошмар», — лепетал разум. Сэйери не заметила, как коснулась застёжки. На мгновение она зажмурилась, силясь приоткрыть завесу тайны. Смелость подняла голову в её сердце — девушка одним лёгким движением распахнула ящик, подавшись вперёд, как любопытный ребёнок. Внутри неё что-то противно шевельнулось, а кровь в венах обернулась холодной водой от накатившего ужаса. Унять дрожь в теле удалось не сразу. Вслух Сэйери пересчитала пальцы, которые обнаружила в ящике. Ровно двадцать. — Ох, нет! Нет, нет, нет… Что это? Собственный голос отпечатался в голове, и девушка распахнула глаза. Она приподнялась на локтях, взглядом скользя по спальне. Ничего необычного. Муж её, словно довольный сытый кот, спал рядом, занимая большую часть футона. Должно быть, он слишком устал, чтобы заметить пробуждение жены, и Сэйери выхватила это удачное мгновение. «Я просто хочу убедиться», — шепнула она себе, тихо ахнув. Затекшие мышцы ныли после многочисленных актов любви, но девушка проигнорировала боль. Сэйери осторожно подползла к Сукуне по смятым простыням, осматривая его тело. Белый локон выпал из-за её ушка, норовя пощекотать лицо мужчины, но Сэйери вовремя поправила растрепанные волосы. Убедившись, что все части тела Короля Проклятий на месте, она с облегчением выдохнула, хотя и засомневалась в собственной адекватности. Прикусив губу, Сэйери задумалась: неужели разум её медленно ускользает, и она вот-вот сойдёт с ума? Ладонь задрожала, когда она провела по влажному лбу, пытаясь прийти в себя. Дни становились длиннее, и тепло наконец-то заполнило землю. В воздухе разливался аромат сладких цветов, а вишня вот-вот должна была расцвести. Сэйери шла по недавно выложенной дорожке, стуча гэта, любуясь бесконечным садом, похожим на лабиринт. Она планировала пригласить сестёр, но прежде следовало спросить дозволения мужа. Услышав чьи-то шаги, хозяйка дома замерла у бамбуковой изгороди. Она обернулась, подумав, будто Урауме спустился в сад вслед за ней, но губы девушки беззвучно приоткрылись, когда она увидела другого человека… Неужели Чэн Юншэн решил нанести визит спустя столько недель? Волосы его были убраны назад, а внешний аккуратный вид выражал спокойствие. Сэйери отвела взгляд, и Кэндзяку, воспользовавшись её замешательством, сделал шаг навстречу собеседнице. — Лилия прекрасна в темноте, но на свету она кажется ещё прекраснее, — прошелестел он, и этот странный комплимент, адресованный скорее белоснежному кимоно, чем самой Сэйери, ещё больше смутил её. — Ты не появлялся здесь целый месяц, — девушка проигнорировала приятные слова, даже не пытаясь вежливо улыбнуться. — Зачем пришёл сейчас? — Разве мне больше не дозволено навещать Вас, моя госпожа? — спросил он удивлённо. — Из-за небольшого недоразумения? Сэйери прикусила губу, наблюдая за движением бабочки, рассекающей ароматный воздух. Хотелось извиниться, но что-то подсказывало — она приняла верное решение в их последнюю встречу. Сердце учащенно билось в груди, и тревога растекалась по венам. Нужно было… Нужно было поскорее завершить разговор и вернуться к супругу. — Я не в обиде, — поспешила заверить его Сэйери. — А ты? Кэндзяку пожал плечами. Что-то изменилось во взгляде фиалковых глаз, слова срывались с языка иностранца резче обычного. Весеннее тепло обжигало лицо, и у Сэйери закружилась голова. — Не буду врать, что мне неприятно, — сказал он с укором. — Мне не нравится, что Вы скрываете подробности сновидений. Сэйери обиженно поджала губы, словно дитя. — Что такого особенного в этих кошмарах? Что ты хочешь узнать? — шепнула она, сжимая пальцы в кулаки. — И почему… Почему ты делаешь вид, будто это моя вина? Кэндзяку был готов к очередной колкости, но, услышав в мыслях девушки догадку, вскинул бровь. Казалось, она вот-вот сложит головоломку воедино. Взгляд его изменился за секунду. Сэйери прикусила губу, пытаясь унять нервную дрожь. Почему голос ханьца звучал столь холодно? — Вы не понимаете, я… — Раньше не понимала, но теперь всё ясно, — перебила его девушка, резко отстранившись. Плечо её уколол куст, растущий позади, но она не обратила внимания на лёгкую боль. — Ты с самого начала хотел от меня чего-то, не так ли? Не требуя ничего взамен, словно заранее знал… Знал, что я увижу всё это безумие. Чэн Юншэн не пытался ничего отрицать, на лице его не дрогнул ни один мускул. Сэйери показалось, будто он нарочно старался казаться старше, позволив щетине занять его подбородок. Намеренно напоминал ей об отце? — Ваш отец мёртв! — повысил голос Кэндзяку, подслушав её мысли, и Сэйери запнулась, привалившись спиной к изгороди. Переведя дыхание, он успокоился, боясь спугнуть девушку. — Знаете, Рэн Асано ведь поступил неправильно, не смог уберечь Вас… А я, я стараюсь уже много лет, неужели я не заслуживаю доверия? — Он защищал меня, — возразила Сэйери, голубыми глазами скользя по саду, лишь бы не смотреть на него. — Ты — не он. «Сколько ему лет?» — промелькнуло в мыслях Сэйери. Она попыталась мягко отодвинуть его, чтобы пройти в дом, но попытка бегства пробудила внутри древнего мага гнев. Кэндзяку не мог позволить себе потерять всё, над чем работал столетиями, и супруга Сильнейшего не должна была встать у него на пути. Не говоря ни слова, он схватил Сэйери за правое запястье и, притянув к себе, сжал её челюсть свободной рукой. — Отпусти! — крикнула она, но незваный гость не слушал. — Убирайся! — Вы ничего не поймёте, даже если я расскажу, — злобно шепнул он, когда с губ девушки сорвался тихий писк. Вторжение в сознание оказалось весьма болезненным. Словно мозг её вынули из черепа, опустили в кипяток, а затем в ледяную воду, чтобы вернуть на место. Кэндзяку не спешил, уверенный, будто Сэйери никуда не денется. Он внимательно рассматривал будущее, стараясь запечатлеть в памяти сосуд Сукуны — двадцать пальцев с его душой внутри. Однако… Однако удар, нанесённый в левую сторону лица хрупкой женской рукой, заставил древнего мага вернуться в реальность. Воспользовавшись секундным замешательством, Сэйери освободилась из крепкой хватки и, точно лань, отскочила на безопасное расстояние. Она ахнула, наблюдая, как из тонких, сухих губ ханьца вытекла струйка крови, которую он поймал языком. Прежде ей не доводилось никого бить, и лёгкое чувство стыда укололо сердце. Тишину сада разорвал звук — кто-то мягко ударил ладонями друг о друга. Король Проклятий наблюдал за происходящим, и на лице его играла ухмылка.