Toujours Pur!

— Что за план? — Наконец сдалась и поинтересовалась Мелисса, закинув ногу на ногу. Она откинулась на стуле и всем видом показывала, что ей не очень интересно слушать очередную идею, сгенерированную напарником по несчастью, но всё же огонёк интереса трепетал в её глазах — и Драко этого было более чем достаточно. — Мы не можем позволить себе искать вслепую. — Медленно проговорил Малфой, прищурившись. Его руки были сцеплены замочком перед ним, голос негромок, и всё же героиня прислушивалась к нему, возможно, даже самая желая услышать вариант решения проблемы. — Но что мы можем сделать — так это искать там, где уже есть почти сорок человек. Даже если там не найдётся кого-то нужного нам, то, скорее всего, мы найдём свидетелей. Тех, кто мог видеть Итана или Кевина… Или, по крайней мере, подтвердить их смерть. — Идея неплохая. — Кивнула Защитница, прикрыв глаза. — Да только с ними на контакт выйти не получится никак. Если только… — Если только я сам не окажусь среди «схваченных». — Спокойно кивнул маг. — Мне надо будет попасть внутрь, найти одного из них, или информацию о них… И после этого — сбежать. — Как? — Фыркнула героиня, тем не менее, не спеша отстраняться — и даже с интересом склонив голову. Кажется, сама концепция плана её заинтересовала, но требовались детали. Что-то, что могло убедить её в реализуемости подобного сценария, каким бы невероятным он ни казался. Драко улыбнулся, прикрыв глаза и выстраивая в голове сложную на первый взгляд, но выглядящую абсолютно примитивно на второй схему. Которую он позаимствовал у того, кто, казалось бы, никогда не блистал талантом к сложным стратагемам. У чёртового Поттера. — Норберт. — Улыбнулся тот мстительно, припомнив историю, которую в этом мире знал только он сам. — А? — Непонимающе переспросила Мелисса. — Неважно. — Хмыкнул самому себе маг. — Мы поступим так…

***

Драко Малфой, ученик Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, никогда не думал, что в свои шестнадцать лет ему, Наследнику Дома Малфоев, придётся побывать в тюрьме. Тем более — маггловской. И пока что именно тюрьмы — а, если точнее, различие в них, больше всего поразило юного волшебника. Азкабан был первым — и единственным местом заключения ведьм и колдунов, что совершили преступления против Магической Британии. Сам он никогда там не был — но краткосрочных встреч с дементорами на третьем курсе хватило для того, чтобы Драко поклялся самому себе, что лучше погибнуть от рук авроров, чем попасть в это проклятое место. Существа в балахонах, лишённые даже малейшего намёка на индивидуальность, почти бессмертные, древние — дементоры не размножались, и их было ровно столько, сколько создал когда-то в своём безумстве Проклятый Экриздис — ненавидимый даже тёмными магами за свою маниакальную жестокость. Они были безжалостны, их нельзя было победить, только отогнать — невероятно сложной магией Патронуса, теорию которой Драко знал идеально, но никогда не смог реализовать на практике. Азкабан — крепость посреди бушующего океана, страшное место, где не было ни света, ни надежды, обитель сотен высасывающих всё добро из души мага существ. И да, внутри были уровни — верхние, где было почти неощутимо влияние дементоров, там содержались самые безобидные правонарушители — вроде воров, грабящих магглов, мошенников, приторговывающих якобы «слезами феникса» в Лютном Переулке и прочей мелкой дряни, которую Люциус Малфой приучил сына презирать всей душой. Там по коридорам ходили патронусы стражи Азкабана, достаточно близко к пленным — чтобы пусть и частично, но оградить их от влияния древних монстров, парящих в своих балахонах над океаном. Камеры были хоть немного утеплены, а еда подавалась тюремщиками горячей, вместе с газетами — и строго каждый день, по расписанию. На уровнях ниже всё было куда хуже. Сырые камеры, где подхватить пневмонию было проще простого, едва тёплая еда и газеты раз в неделю — тут сходили с ума грабители, убийцы, рэкетиры, бандиты из Лютного, злостные нарушители Статута Секретности, контрабандисты — те, кто нарушал законы общества, но ещё имели пусть и мизерный, но шанс на исправление. Свет от Патронусов тут был редким гостем, почти не появляясь в тёмных коридорах, содрогающихся от ударов волн вокруг — и потому порождения одного из самых проклинаемых некромантов всех времён пировали тут вволю — и лишь толстые решётки защищали пленников от дементоров, так и норовящих сожрать само существо пленного колдуна. Ниже… Люциус Малфой никогда не рассказывал своему сыну, что находилось ниже. Драко мог догадаться и сам — особенно учитывая, что прекрасно, где держали пленных Пожирателей Смерти после гибели Того-Кого-Нельзя-Называть. На Нижних Ярусах — где не было ничего, кроме сырости, запаха соли и всепоглощающего, бесконечного томительного ужаса. Там были заточены Пожиратели Смерти — Его Тёмная Гвардия, долгие годы мечтавшая о возвращении своего Господина. Дождавшаяся — и ныне несущая гибель своим бывшим пленителям. Драко ожидал чего-то такого. И ему было страшно — в чём он не боялся признаться самому себе. Всю дорогу сюда — с руками, скованными в огромные металлические шары, полностью заполненные какой-то пеной, фиксирующей его пальцы в одном положении, с кляпом во рту, оттягивающих подбородок вниз, повязкой на глаза и ремнями, притягивающими его к потряхивающей стенке грузовика… Он боялся. Потому что понятия не имел, чего ему ждать. Мелисса пожала плечами и сказала, что только сама Дракон знает, куда свозятся пленники — а потому ему, если тот действительно собирается провернуть эту «абсолютно бредовую, но не лишённую, признаю, наглости» идею, надо будет идти наугад. В никуда — делая маловероятную ставку, ставя на кон собственное выживание. Было страшно. И пусть у него был в рукаве (метафорическом — учитывая, что толстовку он снял ещё тогда, под дулом оружия Дракон) и было целых три козыря, ситуация всё равно выглядела крайне неприятной. А ещё челюсть уже начинала побаливать, учитывая, насколько крепко были сцеплены его зубы. Проклятые магглы надели на него намордник! Это было очередным (Драко сбился со счёта, каким именно) оскорблением, за которое можно было бы вызвать на дуэль любого, кто просто предположил бы подобное — но тут это, казалось, было в порядке вещей. Маги, всё же, были более цивилизованны — и никогда не затыкали рта своим врагам столь примитивным образом. У них было силенцио, в конце-концов. Магглы, как понял чистокровный маг, по их уже начинающей его раздражать (или, в очень редких случаях, восхищать — как в случае с ре-фри-же-ра-то-ром) традиции не обратили никакого внимания на отсутствие у них магии, и придумали куда более грубый, но не менее, а, быть может, и более действенный способ лишить его возможности говорить — надев эту странного вида маску, сковывающую его челюсти и не дающая даже возможности произнести хоть слово. Даже мычать — благодаря кляпу, получалось так себе. Если бы он оказался в этой ситуации несколько недель назад, привычный к колдовству с палочкой, то, пожалуй, впал бы в настоящую панику, лишённый привычных и знакомых возможностей. Но, по какой-то Мерлиновой иронии, не иначе, именно поломка магического жезла стала для него катализатором к изучению беспалочковой магии. А вопрос вербальной формулы… Было в большей степени удобством, чем строгой необходимостью. Творить магию без слов, но с палочкой — было невероятно сложно. Творить магию без палочки могли очень немногие даже взрослые волшебники. На фоне отсутствия привычного концентратора энергии слова были немаловажным, но отнюдь не ключевым элементом в сотворении заклинания. Говоря проще — сломав его палочку, Рэкет заставил Драко учиться чему-то новому — и теперь, чувствуя копчиком каждую неровность дороги, маг был куда более уверен в себе, чем должен был. Ну или, по крайней мере, так говорил себе младший Малфой, чувствуя, как его потряхивает от нервной энергии. Вовсе не от страха. Зачем он притворялся? Издав протяжный выдох, слизеринец прикрыл глаза, сглатывая слюну. Ему было чудовищно страшно. Больше всего на свете он сейчас жалел о своём глупом, героическом поступке в духе тупейших из гриффов. Как он вообще додумался до такого?! Рисковать собственную жизнью в попытке вызволить двух человек, которых он знал едва ли несколько недель… Будь у него шанс поступить иначе — тот бы всё равно им не воспользовался. Это, впрочем, нисколько не отменяло глупость его идеи. И всё же даже в его безумии была чёткая и выверенная логика. Дракон в высшей степени рациональна. В этом сходились все — начиная от жителей Убежища, заканчивая Мелиссой и Драконоборцами, которые прибыли вовремя именно потому, что смогли хорошо прочитать паттерн действия своей Немезиды. И пусть эта рациональность предполагала убийства и жестокость, она всё равно была предугадываема. Что сделал бы рациональный маг, который должен схватить или убить как можно больше беглецов? Соберёт их в одном, наиболее охраняемом месте, где любая попытка побега будет максимально показательно пресечена наиболее жестоким образом — таким образом демонстрируя, что бывает с выказавшими неповиновение. Остальных — либо ловить и свозить туда, либо убивать на месте — Драко не питал иллюзий, готовый сотворить протего в любой момент. Тогда, когда Дракон прилетела на Набережную, а миловидная барменша, которая прямо тогда несла ему «комплимент от заведения», если он правильно понял эту концепцию с криком забежала обратно, заперев дверь и начав снимать происходящее на какую-то камеру, он был готов к тому, что бойня начнётся вновь — и был готов. Он бы с удовольствием бросил вызов доспеху. Да, его плащ из кожи дракона был уже не при нём (потерялся — либо во время плавания в Темзе, либо и вовсе — уже после попадания к Защитнице), да и рубашка из паутины акромантула не радовала своей шелковистой текстурой и не мог защитить от любого, даже самого мощного пореза, это мало что меняло — ведь у него был его «протего», который уже останавливал Дракон. И, стоило признаться хотя бы самому себе — Драко пылал от нетерпения, дабы сразиться вновь. Он удержался. Видя эту поганую тварь, которая стояла там, будто ничего и не произошло, будто и не нанесла она им чудовищный удар в спину — ему хотелось уничтожить её. Стереть с лица земли, проклясть, сжечь, развеять по ветру — изничтожить саму её суть. Никогда Драко Малфой не испытывал ни к кому подобной всепоглощающей ненависти. И всё же надо было держаться. И потому он молчал, пока выскочившие из подъехавшего спустя пару минут фургона скручивали его в какую-то пародию на гусеницу, которая только дышать могла по своей воле — да и то, не полной грудью. Всё это время маг мог использовать свою силу — использовать призывающую действовать магию — и, судя по тому, как Дракон не сводила с него взгляда через алый светящийся визор шлема, самый могущественный технарь в мире это тоже прекрасно понимала. Сейчас уже не мог. Потому что используй он сейчас экспульсо — можно будет попрощаться не только с руками, но и со своей жизнью. Потому что решившие перестраховаться от его возможного побега его тюремщики придумали дьявольски хитрое, и столь же опасное устройство. На него нацепили ещё и ошейник. На котором очень, очень неприятно горела красная лампочка. Отсюда он её не видел — но его воображение рисовало очень живую картину того, как она мигает, начинает мерцать — и потом какой-нибудь очень живописный взрыв взрывает ему голову. Этого он не предусмотрел. Единственное, на что надеялся Малфой — так это на то, что Мышиная Защитница, если он правильно оценил её, крайне опытная и невероятно компетентная кейп, придумает, что делать.

***

— Я не собираюсь вытаскивать твою задницу оттуда. — Категорично возразила героиня. — Абсолютно исключено. — Но твоя аппарация… — Во-первых — телепортация! — Возмущённо нахмурилась Мелисса. — Во-вторых, ограничена только местами или людьми, которых я знаю. — Я буду там, верно? — Там — это где? — Въедливо спросила кейп. — Если Дракон повторит хоть крохотную долю того, что она реализовала в Клетке, мы не сможем оттуда выбраться никак. Да, я могу вытащить нас оттуда… Но попасть внутрь? Да и как ты себе это представляешь? Я должна буду не только высчитать точное время, когда надо попасть внутрь, но и быстро найти тебя с моими племянниками — а потом и сбежать оттуда. А чем больше людей я переношу, тем дольше длится процесс переноса! — Я могу подать тебе сигнал. — Как? — Ехидно уточнила Браун. — Три раза покричишь чаечкой? — Понятия не имею! — Наконец не выдержал Драко. — Но если бы ты помогла, возможно, мы бы что-нибудь и придумали! — Но у тебя такие хорошие идеи… — Саркастично протянула героиня. — Мне так нравится их слушать… Малфой молча поднял вскинутый средний палец (что, как объяснила ему Элли, было очень грубым жестом, который использовался в ситуации, когда хотелось послать собеседника нахер). Защитница только расхохоталась, и лишь спустя пару минут и ещё одну вскрытую жестянку с пивом наконец-то предложила что-то бесполезное. Впрочем, когда она закончила излагать своё предложение, Драко почти был готов простить ей безумные выходки и полное неумение вести себя в культурном обществе. Почти. Дрянная маггла!

***

Невероятно компетентная… Несмотря на то, что вокруг было прохладно, Драко почувствовал, как у него на загривке выступил холодный пот. А не слишком ли он переоценил свою спутницу?.. Все его тело содрогнулось в такт зашипевшим шинам грузовика — и, судя по всему, они остановились на месте. Маг попытался осмотреться, но повязка на глазах помешала ему сделать это — и вокруг всё так же осталась только кромешная темнота без намёка на свет. Они ехали… Часа два? Три? Было непросто ориентироваться в таких условиях, но, если бы у него спросили, он бы назвал цифру приблизительно схожую — между двумя и тремя часами. Его натренированный лекциями Профессора Бинса разума умел отсчитывать течение времени по затекающему от нахождения в одной позе тела — и пусть вокруг был вовсе не класс истории Хогвартса, да и уши его мучал не сухой скрежет уже мёртвого преподавателя, а только скрип колёс и шум трассы за окном, сути дела это не меняло. Насколько… Неожиданно полезными бывали навыки, приобретенные им за годы в Хогвартсе. Машина качнулась вновь, Драко чуть завалился набок… И после этого двигатель смолк, оставляя мага наедине с тишиной. Та длилась недолго — и знакомый ненавистный голос впился в уши. — Драко Малфой. Кивни, если понимаешь, что я говорю. Маг медленно, неохотно склонил голову в ответ на голос Дракон. — Хорошо. — Металлический голос был, как обычно, безликим и отстранённым. Лишённым любого намёка на эмоции. — У меня есть право произвести первичный допрос пойманного при побеге кейпа до передачи его его соответствующим силовым структурам государства, на территории которого он был задержан. В таком случае я временно удалю твои речевые ограничения. Однако, в случае попытки применения тобою своих парачеловеческих способностей, я оставляю за собой право мгновенно произвести ликвидацию кейпа. Кивни, если согласен на диалог. Драко замер, прищурившись и отчаянно размышляя над тем, стоит ли ему соглашаться. С одной стороны, он мог получить что-то полезное от этого разговора, и в первую очередь — местонахождение братьев. С другой же стороны… Как же его тянуло промолчать, лишь для того, чтобы не дать этой поганой мрази ни единой подсказки, ни малейшего намёка на то, что она хочет знать. И всё же рациональность победила. Драко медленно, почти величественно кивнул. И, внезапно для него (он чуть не подпрыгнул от этого), рядом раздались тяжёлые металлические шаги, от которых фургон отчётливо покачивался, а затем… Металлическая ладонь, размером не сильно больше человеческой, легла ему на щёку. Маг дёрнулся — но та осталась на месте, касаясь его тела. Волшебник застыл, всё его тело напряглось… Она сканирует его? Вводит какой-нибудь препарат через кожу? Готовится свернуть шею? Но — нет. Постояв так несколько секунд, доспех, очевидно это был доспех, одним аккуратным, куда более аккуратным, нежели раньше, движением стянула с него повязку — и щёлкнула карабином маски, освобождая Малфоя и давая ему говорить. И почему-то эта нарочитая мягкость оскорбила — и заставила его скрежетать зубами куда сильнее, чем он мог представить. Драко скосил глаза — и заметил новый доспех, который не видел до этого. Размером куда ниже обычного, всего двух метров ростом, выкрашенный в радикально красно-чёрный цвет, с крошечными декоративными крыльями ракетного ранца на спине, стилизованной драконьей чешуёй — все дроны, которые маг видел до этого, были куда больше, массивнее и мощнее. Но этот? Он выглядел гибким, хлёстким… И неуловимо знакомым, пусть Драко и не мог объяснить, откуда взялось это смутное чувство узнавания. Голос, впрочем, вернул его из мира грёз. Он был знакомым, холодным, расчётливым и жестоким. Точно таким же тоном она говорила про «нарушителей» — за секунду до того, как убить… Убить… Убить Элли. — Драко Малфой. — В третий раз повторил доспех, глядя на него сверху-вниз. — Дракон. — С ненавистью выдохнул в ответ, чуть подавшись вперёд — ремни заскрипели, но с лёгкостью выдержали мага, ведь были созданы для сдерживания бугаёв, а не достаточно хрупких магов. — Я хочу знать, как тебе удалось скрыться. — Спокойный холодный тон костюма контрастировал с полным бешенства взглядом волшебника. — Как ты спрятался от наших поисков. Кто был твой сообщник. И почему ты согласился сдаться. — По порядку. — Негромко ответил Драко, ухмыльнувшись и посмотрев прямо в сияющий алым взгляд визора. — Мне удалось скрыться, потому что я умею творить чудеса. Я спрятался, потому что ты не можешь сделать даже элементарных вещей. Я решил сдаться, потому что так захотел. Моего сообщника зовут «пошла-ты-нахуй». Драко ухмыльнулся — лучшей дерьмовой улыбочкой Итана, которой тот мог вывести из себя любого, даже самого спокойно собеседника, и издевательски уточнил. — Ещё вопросы? Дракон молчала. Стальной доспех замер на месте, не сводя с него взгляда — но Драко было плевать. Он не боялся её. Больше нет. Руки в кандалах напряглись. Наложить протего. Ударить левой частью головы об бок контейнера. Продолжать творить протего до появления подкрепления… Взгляд Драко упал на ошейник — но он был слишком взвинчен, чтобы пытаться мыслить здраво. Злость застилала его рассудок — и шептала, умоляла начать бой. И тогда доспех издала тяжёлый, абсолютно человеческий вздох. Драко замер, сбитый с толку чем-то столь выбивающимся из общей картины — и потому не так удивился следующему, абсолютно человеческому жесту доспеха. Тот сел напротив него на металлическую скамеечку (которая чуть согнулась под этим весом) — и поднял металлический шлем. — Я не враг тебе. — Спокойно произнесла Дракон. — Я… Хочу разобраться, что произошло той ночью. И ты — один из немногих живых свидетелей произошедшего. — О, я с удовольствием напомню. — Ядом в голосе Малфоя можно было отравить даже бессмертного. — Опустошители напали на нас ночью. Атаковали разом, со всех сторон, убивая самых важных. Мы… Мы сбежали к Стене, надеясь, что «великая Дракон» придёт на помощь. Спасёт и защитит... Голос Драко против его воли стал глухим, надтреснутым — но тот с усилием заставил себя продолжить. — А ты убила их. Всех, кого пообещала защитить. И первым делом убила ту, которой всё это время таскала грёбаные лекарства! — Его голос стал громче, но Дракон, почему-то, даже не попыталась его заткнуть — лишь молча сидела на месте, без малейшего намёка на движение смотрела на то, как Драко ярился в своей клетке. — Убила! Убила каждого! Расстреляла, сожгла, растоптала! Ты! Ты! Не Опустошители, а ты! Под конец он уже орал, с лицом, перекошенным от первородных эмоций. Злости, отчаяния... Но в первую очередь — боли и тоски. Элли была его первой подругой. Элли умерла. Элли была убита, потому что эта поганая металлическая тварь убила её своими собственными руками! Он почувствовал, как горячие слёзы полились из уголков его глаз и он издал громкий, оглушительный крик, полный абсолютной боли. Его трясло — и он не мог даже утереть бегущие из глаз дорожки слёз, пока в его голове билась одна и та же мысль. Элли была мертва, а её убийца сидела напротив него. Зачем ждать? Он мог... Убить её прямо... — Экс... — Хрипло прошептал он, вскинув голову... И замер, глядя на доспех. Тот уже стоял перед выходом, с распахнутыми створками ворот — и от произнесения заклинания Драко остановило нечто неуловимое. Что-то незримое, едва ощутимое — в том, как антрацитово-алый доспех стоял на фоне заходящего солнца, как последний луч заходящей за горизонт звезды красил его в рыжий цвет... И в первую, очередь, конечно — слова. Сказанные всё тем же сухим, металлическим тоном, в котором не было даже лёгкого следа эмоций. Но их содержание... — Мне жаль. Доспех стояла там — глядя ему в глаза. И Драко смотрел в ответ, чувствуя, как по щекам стекают слёзы, которые он никак не мог унять. — Гори в аду. — Хрипло прошептал он, отвернувшись и повесив голову. Вошедшие в фургон люди в масках быстро подошли к нему, натягивая обратно повязку и маску — но даже этого недостаточно было, чтобы заглушить последние слова Дракон, обращённые ему — и только ему. — Буду.