Очень скользкий день перед Новым Годом

Вступление. Это было в одном из славных городов Brawl Stars. Город этот хоть и небольшой, но всегда приветливый и любвеобильный для бесчисленного потока туристов. Сами жители называют туристическое ремесло своим большим достоянием и сильно гордятся этим. В любое время года тут празднично и уютно. В узеньких улочках часто сидят музыканты, а также хитрые картежники и гадалки. Но это так, составляющие. Главная достопримечательность города — это всё же его центральная площадь. Вот тут и наступают настоящие чудеса! По середине стоит огромная деревянная сцена. Сколько замечательных песен, представлений и шоу она показала! По бокам бесчисленные ларьки и лавки, а поодаль двухэтажный сувенирный магазинчик. Конечно же всё это увешано пестрыми флажками и гирляндами, в лучших традициях здешней земли! В последние дни, когда уже наступила зима и пушистые хлопья снега образовали большие сугробы, жители города поставили рядом со сценой огромную ель, обвесили разноцветными шарами и хлопушками, обмотали длиннющей гирляндой, а на самый-самый верх поставили большую яркую звезду. Но чего-то не хватало: в последнее десятилетие каждую зиму площадь украшали одинаково. Энтузиасты нашлись: теперь по другой бок сцены стоял громадный снеговик, высотой с пятиэтажный дом, не меньше. Город как никогда был готов встречать новый год! Основная часть. Тридцать первое декабря. День, должно быть, самый многообещающий в плане шума и веселья. Окраина города, невысокий дом. Звенит будильник, дребезжа по прикроватной тумбочке. Эдгар с недовольным вздохом переворачивается и засовывает голову под подушку. — Еще пять минуточек… — со стоном протягивает. Просьба остается в воздухе, а отсрочка вместо сиюминутной радости начинает потихоньку раздражать. Пальцы вжимают подушку всё сильнее, но дребезжание никуда не уходит, наоборот, всё нарастает и нарастает. — Оставь меня в покое! Вторая просьба застывает в воздухе. Подушечки пальцев совсем побелели и дальше подушка не вжимается, как бы Эдгару этого ни хотелось. Понимая неизбежность, он резко садится и ударяет по будильнику. Бурчит себе под нос: — Отстой… Зачем я согласился на эту смену?.. Встает и ловит жуткое потемнение в глазах, от чего наклоняется и долго держится за голову. «Прекрасное начало дня…» — проносится в мыслях. Так он стоит еще минуты две, пока, не нахмурившись, понимает: — Какого черта так тихо? Неужели я неправильно завел будильник?! Медленно приближается к окну, зябко поеживаясь: забытая форточка дает о себе знать. Пальцы застывают на краю штор: он никогда не любил их раздергивать, уж слишком слепит солнце, а раньше, дабы остаться в темноте, говорил обеспокоенной матери, что в его душе царит вечная тьма. Нахлынувшие воспоминания охватывают теплом. «Были же времена». Слышатся скрип с шелестом и комнату озаряет утренний свет. Эдгар жмурится, но не отворачивается. — Значит всё-таки правильно завел. Свет уже не кажется таким беспощадным и Эдгар, хлопнув форточкой, внимательно смотрит на улицу. Снаружи стерильная пустота, ни души. — Удивительно. Может на площади представление какое-нибудь… В задумчивости бредет в ванную комнату. Ледяная вода окончательно будит. — Спасибо за подарок, коммунальщики! — вырывается с ехидным смешком. — Даже лучше, на работе поем, больше проработаю — больше заплатят. Новогодние… *** Эдгар бодро идет по улице, осматриваясь по сторонам. — Куда все провалились? Ни звука ведь… Горячее дыхание на морозном воздухе вырисовывает густые фигуры. — Хм… Если так будет дальше, Грифу очень и очень не понравятся сегодняшняя прибыль… «С его то любовью увеличивать план продаж на праздники, будь это даже какой-нибудь день носка…» Вдруг Эдгар на что-то наступает. Оно пищит и дергается в сторону. — А! Твою мать! Крыса! Он отшатывается в сторону и сильно топает ногой. — Прочь! Нечисть блохастая. Крысенок снова пищит и быстро скрывается под большим сугробом. «А всё же приятно встретить хоть какую-нибудь душу». Так Эдгар доходит до центральной площади. Доходит и замирает. — Твою мать… Какого хрена?! Люди есть и их довольно много, но все они не подвижны. Эдгар подходит к статному мужчине в бежевом костюме. — Эй, мистер!.. Касается тонкого края шляпы — та осыпается. В этот момент Эдгар понимает две вещи: несколько отработанных смен пойдут на покупку незнакомцу новой шляпы и, вторая, мертвый взгляд человека пронзает самую душу. Становится не по себе. Тогда он подходит к молодой девушке. Она улыбается, но в ее улыбке нет ни капли жизненной радости. Эдгар тянется пальцами к ее губам, но как только касается, тоненький краешек разлетается снежной пылью. — Ох, простите, — шепчет он. — Я пойду, пожалуй. «Какого хрена тут происходит?» На ватных ногах он выходит с площади и натыкается на сувенирный магазинчик. — Вот и пришёл на работу… «Раз так получилось, может оно и к лучшему. Пойду домой, лягу спать, а завтра выговор, но зато все живые…» Он в задумчивости провозит по стеклу ладонью: внутри горит свет, но абсолютно пусто. «Эта бесшабашная как обычно забыла выключить свет… Или же там кто-то есть. Лучше проверю». Эдгар вставляет ключ, но поворачивать не приходится: дверь оказывается не запертой. Тихо отворяет ее. По привычке меняет closed на open и проходит глубже. — Эй! Тут кто-нибудь есть? Лишь эхо вторит ему. Пройдя еще пару шагов, Эдгар повторяет: — Ау-у! Я спрашиваю: тут кто-нибудь есть? «По-видимому никого нет. А сумасшедшая опять подводит…» Только он подумал, как на его плечо легла чья-то рука. — А-а! — он вскричал и отскочил на добрый метр. На него, хищно улыбаясь, смотрела Колетт. Она была довольна как никогда! Испугать вечно мрачного и серьезного коллегу — это достижение. — Испугался? Момент для альбома! Она уже достала свой маленький фотоаппарат, как вдруг Эдгар дал ей звонкую пощечину. — Я лишь хочу дружить! — слезно воскликнула она. На что Эдгар, поправив сбившуюся чёлку, зло проговорил: — Тогда прекращай унижать меня и делать всякую ерунду. — А знаешь… — Колетт вся надулась. — Что сбежать хотел?! Она снова улыбалась во все тридцать два зуба, словно забыв обиду, которая совсем недавно поразила её. — Я, в отличие от тебя, пришел сравнительно вовремя, когда ты шлялась не понятно где. Кто тут еще отлынивает от работы? Эдгар демонстративно выпрямился, сунул руки в карманы и побрел в подсобку. — Я переодеваться! Надо же кому-то работать и выгребать за кое-кем. Дверь уже было почти захлопнулась, но ее остановила Колетт. — Ну стой же! Эдгар стоял спиной к ней и медленно стягивал футболку. — Голых мужиков никогда не видела? Я переодеваюсь. — Тьф… Мужик. Разве тебе не интересно, что произошло? Весь город заледенел! — Ну и что? У меня смена, мне никто денег просто так не даёт. Форма, счастье, где-то затерялась и Эдгар благодарил её за это. Можно было подольше не смотреть коллеге в глаза. — Ну подумай же! Там люди замерзли… Представь, что там твоя мама. Вся во льду, ей холодно, её обдувает ве-е… — Заткнись! — перебил её Эдгар. — С ней всё в порядке. Не лезь куда не просят! — Ну хорошо, хорошо. А если у тебя сестра заледе… — А сестры у меня нет! Так что отстань от меня. — Ха! Сестры нет, ты еще скажи, что у тебя матери нет. — Сравнила… И вообще, кто тебе право дал на эти слова?! — он выпалил и наконец повернулся к ней. — Я же не спрашиваю тебя, как поживает твоя мать, да и остальная семейка! — Ну… Когда я была маленькой, они попали в автокатастрофу… Никто не выжил. В коме были, но не выжили, — Колетт шептала тихо и на её глазах наворачивались слёзы. После этих слов отчего-то в сердце Эдгара кольнуло, ему даже стало неприятно от самого себя. Ему казалось, что он опять напоролся на одни и те же грабли. Именно за такие ситуации он ненавидел свою вспыльчивость. — Ох… Прости меня, я ведь не знал… Правда. — Ха! Шутка-а! А ты мне поверил, а я тебя победила! — она говорила это, сияя всё сильнее и сильнее. — Ты вообще нормальная?! Как тебе вообще о таком шутить? — Эдгар буркнул и опять отвернулся. — Ну я их совсем не помню. Но уверена, я их знаю, просто забыла… Я часто забываю всякое, — она нахмурилась, стараясь вспомнить, что же она могла забыть. — Но они классные, я верю в это! — Хм-м… Нет в тебе ничего святого, Колетт. Ни-че-го! Она вдруг посерьёзнела, снова нахмурилась и даже замолчала на пару секунд. А потом подпрыгнула, чуть не повалив Эдгара в сундук, в котором он так старательно копался. — А если бы… А если бы я была твоей сестренкой! — она воскрикнула. — Мы бы жили вместе и я бы давно у тебя стащила твой прелестный полосатый шарф. Ты бы катал меня на ручках, — Колетт почти пищала от посетившей идеи. — А ещё ты бы так ко мне не относился!.. А ещё… Эдгар не мог перебить такой дикий поток её мыслей, он стоял полусогнутый и ошарашенно перебирал одежду, начиная жалеть, что никак не может найти чертову форму. — А вот она! Фирменная футболка была найдена и Эдгар скорее накинул её, и уже хотел выскочить из подсобки, как вдруг его за руку схватила Колетт. — Ну представь, как было бы классно! — Ну уж нет. Бог уберег меня от такой сестры. Спасибо, — не выдержав, прыснул. — Отпусти уже. — А давай, если мы пойдем всех спасать, я буду мыть полы тут… Неделю! Эдгар призадумался. Предложение было довольно заманчивым: отмой-ка триста метров от грязи, принесенной толпами туристов. Но а если выговор? — Месяц буду мыть! Предложение сразу решило все сомнения. — Идет. Собирай сумку. Нам нужно… От Колетт уже и след простыл. «Точно ненормальная». *** Эдгар стоял на пороге сувенирного магазинчика и задумчиво смотрел на темные тучи не свойственные зиме. «Может ну его? Посижу здесь, если что, исполнял свои обязанности… Только для кого? Еще и не понятно, что на уме у этой бесшабашной…» На его плече висел старенький полупустой рюкзак. Ветер продувал тонкую жилетку насквозь, от чего по телу шли мурашки, и план с каждой секундой становился всё менее привлекательным. Из-за угла выскочила Колетт. На ней не было ничего похожего на сумку, а в руках она держала свой любимый дневник. Эдгар выгнул бровь. — Представь, я чуть не забыла самое главное, — она сильно ткнула в обложку блокнота. — Вот его. На это Эдгар лишь раздраженно вздохнул. Не то что бы ему было сильно жаль потраченного времени на ожидание Колетт, не то что бы он сильно волновался за нее. Но вся эта безответственность выматывала. — У меня потом вещей не выпрашивай. Пойдем за мной. — А мне и не нужно, самое главное у меня с собой, — она снова прижала дневник к груди, — любимый… Кстати, а куда мы идем? Эдгар закатил глаза, предвещая, что сейчас польётся тонна вопросов и предусмотрительно, как ему казалось, сказал: — Тебе какая разница? — Ну мне никакой… А хочешь, я тогда расскажу одну байку? — она встала перед Эдгаром и посмотрела в глаза. — Она интересная. — Валяй. «Уж лучше фоновой шум и поток бреда, чем бесконечные расспросы… Наверное». — Ну слушай… Жил давно король Лу, он был жестокий и бессердечный. Ни один прислужник у него не задерживался живым… Страшно? — она остановилась и наклонила в бок голову. — Очень. — Это хорошо… Но однажды, когда земли его совсем заледенели, а люди начали замерзать, на него ополчился народ. И хотели даже казнить! — Колетт опять остановилась и провела рукой по шее. — Говорят, его спас старый слуга, дабы окончательно закрепить своё положение. И они вместе сбежали в лес на севере нашего города. Вместе отстроили замок, и теперь там всегда ужасно холодно! — она поёжилась. — И никто! Никогда! Оттуда! Не возвращался живым! — она состроила гримасу ужаса и, подпрыгивая, пошла как ни в чем не бывало. — Пф… История чуть подробнее. У них был страж Гром. Именно он отстроил крепость. — Да? Ухты! Ты тоже знаешь эту байку? Класс. Хорошо, что это всего лишь выдумка. — Эта история — правда. Не байка. И мы идем именно туда. В Зимний Лес… А вот и он. Они остановились перед самой чащей. — Что же ты сразу не сказал! Побежали! — она быстро протараторила, а её глаза сверкнули от радости. — Нет, мы пойдем ме-едленно. Поняла? Эдгар оглянулся, но Колетт уже не было. «Ха! Я чувствую, это будет самый незабываемый Новый год в моей жизни». — Ненормальная, подожди, твою мать! С этими словами Эдгар ринулся в лес. *** Эдгар, прерывисто дыша, стоял на лесной поляне. Вокруг искрился снег, падали снежинки. «Иногда вечная зима это не только холодно, а ещё, признать, красиво… Привал бы не помешал». Было постелено покрывало, взят термос. И только щелкнула крышка, как из леса выбежала Колетт. — А вот и я… О, так горяченького хочется. Дай! — У тебя самое важное с собой. Ничего не дам, — выпалил Эдгар и жадно прильнул к горлышку. — Ну пожалуйста! Мы же друзья! Эдгар ничего не ответил и отвернулся. «Может это научит её подходить к делам более ответственно». — Тогда… — послышалось совсем рядом за спиной, — возьму сама! В ту же секунду она вырывает термос, нечаянно плеснув на Эдгара. — Твою мать, Колетт! Ты совсем конченная?! — орет он во всю глотку, вскакивает и судорожно прижимает снег к груди. — Горячо, твою мать! — Спасибо, Эдгар, что поделился! И пока он стоит в злобном недоумении, она, веселясь, пародирует его жадность, прихлебывая и громко глотая. — Ух-х… — облизывается она. — Вкусно, ты мастер по завариванию чая! На! Всё еще шокированный Эдгар берет термос, но встречает его лишь одинокая капля, стекающая ко дну. Вдруг сзади прижимается Колетт и обхватывает руками его торс. — Ну ты чего такой грустный. Чай получился огонь! Я уверяю. А я никогда не вру… Она прижимается сильнее, а её руки поднимаются выше. — А ты чего такой мокрый?! Холодно же, заболеешь… Эдгар стоит молча, не зная, что и делать. Хочется заорать так, чтобы слышал весь лес, как она его бесит. Хочется поверить ей, что она не виновата в своих неадекватных поступках. Хочется забыть всё и начать с нового листа. «Как же сложно с тобой, Колетт… Как же, черт, сложно». — Ты меня кипятком облила. — Я? — у неё поджимаются губы. — Не может быть… Нет, — она быстро замотала головой. — Нет, нет, нет… Прости, пожалуйста, прости… Давай я тебе помогу! Хоть она и стоит сзади, Эдгар отчетливо понимает, если он откажет, Колетт точно расплачется. — Ну хорошо, хорошо… — Спасибо! Я тебе помогу! Ты такой милашка, спасибо, — она обходит его и целует в щёку. — Так… Ощупаем место преступления! Она лезет под футболку, но Эдгар её останавливает. — Давай без этого. Не хочу на Новый год это всё. — Пациент сопротивляется, значит здоров! Плата за лечение вот этот прекрасный… Она улыбается и тянется к шее Эдгара, намереваясь стянуть свой долгожданный трофей, но парень вовремя отпрыгивает. — Не трогай шарф! — Ну почему тебе его так жа-алко?.. — жалобно протягивает Колетт. — А вот в бою я выцепила клочок волос Кольта, он не жадный. Сейчас, — она открывает дневник и усердно ищет страницу, а найдя, тыкает: — Вот! — Не надо мне это показывать! Я не хочу смотреть на твои преступления. — Ну почему же… Помню, когда Тара кидалась, мне удалось схватить одну её карту, а когда я подсторожила Спайка в кустах… — Хватит! Я не хочу знать этого! — Слушай же, я смогла сорвать с его головы вот этот прекрасный цветочек, — она показывает, а потом переворачивает страницу и видит перо: — Ты бы знал, чего мне стоило догнать Ворона и немножечко его ощипать! Не смотря на то что Эдгар почувствовал закипающий гнев, он старался в этот раз держаться. Из-за чего посильнее сжал кулаки. — Ладно, ладно, вижу тебе не интересно, но хочу сказать, что там есть еще пару прикольных штук, но коллекция всё же маловата. Нужно ее пополнить! С этими словами она вмиг очутилась перед Эдгаром и уже хотела сбежать, унеся за собой шарф. Как вдруг парень повалил её и замахнулся для пары хороших тумаков. — Эй! Ай! Отпусти! Но Эдгар был слишком зол для того чтобы просто отпустить. Он чувствовал, как кровь приливает к кулаку, как сводит скулы, как дьявол в душе шепчет: «Ударь её, избей, она заслужила». Рука сама тянется к шее, большой палец давит на глотку. — Не трогай шарф! — он орет это так, что брызгают слюни. — Если хочешь жить, просто не трогай мой шарф! Понятно?! Не трогай! — К-ха! Отпусти. Кх, прости, пожалуйста. Отпусти. — Достала меня. Я терпел. Пелена злости отступает и Эдгар поднимается с Колетт. «Не так я представлял героичный поход во имя жизней… Черт, я её чуть не убил. Хреновый Новый год, очень хреновый…» Он протягивает руку и поднимает за собой девушку. — Прости, не знаю, что на меня нашло, — проговаривает Эдгар. Вдруг он замечает что-то знакомое в руке Колетт. Хлопает по жилету и замечает отсутствие сплюснутого смайлика. — Какая же ты падла, Колетт… Какая же падла. Он подскакивает к ней и несмотря на ее сопротивление вырывает из рук потерянную вещь. — Таких как ты нужно в психушке держать! За клеткой!.. Пошла отсюда. Пошла! Колетт, не сказав ни слова, разворачивается и уходит. Эдгар опустошено вздыхает: «Как же я сегодня вымотался… Новый год так Новый год». Через минут пять к нему приходит осознание: «Что же я натворил… Ей нужна была поддержка, а я… Господь, Дьявол, кто-нибудь помогите мне!» И он бросается следом. Лес встречает отнюдь не дружелюбно. Хвойные лапы царапают лицо, а корни в сугробах то и дело ставят подножки. — Колетт, можешь не прятаться всем всё равно! *** — Колетт, твои выходки выйдут боком только тебе! *** — Колетт, ты вообще собираешься спасать бедных замерзших… *** — Колетт, я остыл, выходи! *** Прошло пару часов, был уже не день, но еще и не вечер. Эдгар был на крае своего отчаяния: успел тысячу раз проклясть себя и тысячу раз пообещал себе, что если найдет, так больше не отпустит. — Колетт, прости… Выходи, пожалуйста! — он говорил, а голос предательски дрожал. — Выходи!.. Он уселся около толстой ели и, закрывая лицо руками, шептал: — Что же я наделал. Что же я наделал. Идиот! Идиотина! Идиотище! Вдруг сзади послышался голос: — Ну хватит. Достаточно. Я простила тебя. Даже если бы ты захотел, тебе от меня не уйти! Никогда… Эдгар с радостью повернулся на звук, но тут же посерьезнел. — Это я не из-за тебя. Больно надо. — Ну пойдем уже, пойдем, Идиотище. *** Они стояли около огромной каменной стены. Сверху располагались острые шипы, а по бокам две надзорные башни. — Теперь нам надо как-нибудь туда пролезть, — задумчиво проговорил Эдгар. — А что тут думать? Пойдем постучим. — Нет! Стоять! Колетт! Но уже было слишком поздно. Вот она подходит, замахивается и… — Тук. Тук. Тук. Сверху послышался треск рации, а через секунду рядом что-то взорвалось и полетело в разные стороны. «Только приключений на задницу не хватало». — Колетт, осторожно! — Бах! Бах! Бах! В этот момент сердце бешено заколотилось у обоих. — Бах! Бах! Бах! — прозвучала еще одна череда. — Эй, кто вы? Что вам тут нужно? — протрещал разбившийся предмет. — Мы гости! Гости короля Лу, — закричала Колетт. — Пройти можно? «Эх, святая наивность», — подумал было Эдгар, как в рации снова раздался треск: — Ах, простите, тогда проходите. И огромные деревянные ворота начали открываться. «Как-то слишком легко… Я Грома не таким представлял». Эдгар поднял голову и увидел широко улыбающегося мужчину, который махал им. — Спасибо вам! — прокричала Колетт. — Вы очень любезны. Дальше она послала воздушное сердечко, отчего Гром слегка пошатнулся, но остался улыбчивым. — Вот мы и внутри! Тридцать метров и мы в замке. Колетт шла и светилась каждым участком своего тела, такой довольной её не видел даже Эдгар. — Ну хватит светится. Мне аж самому радостно становится. — Ты только представь, сегодня мы всех спасем! — крикнула она и вдруг отлетела на пару метров. «А, что происходит?» — с этой мыслю Эдгар отлетел к Колетт. Странно было обнаружить себя в нелепых позах в огромном сугробе, но так всё и было. Разлепив глаза от снега, Эдгар обнаружил, что причиной этому послужил Гейл, усердно подметающий снеговую дорожку. «А вот и верный прислужник». Встав и защищаясь от летящего снега прямо в глаза, Эдгар проорал: — Мистер, можно мы пройдем? Сквозь шум поднимаемого снега послышалось сухое «нет». — Мистер, ну, пожалуйста! — присоединилась Колетт. — Моя работа подметать, а не пропускать! Тогда Колетт разбегается и почти добегает до замка, но новый порыв опять сметает её в сугроб. — Вот значит как, — пыхтит Колетт. — А это? Она посылает ему сердечко уважения, второе доброты и третье любви. На что старик охает: — Оу, больно-ж. — А вот это тебе как? Колетт, набравшись силы, разбегается и толкает ослабленного Гейла в сугроб. Оттуда еле слышится: — Черт, вот ведь… Ребятня… *** Они шли по широким коридорам ледяного замка. Колетт то и дело норовила что-нибудь потрогать и нечаянно чуть не уронила огромную вазу. — Пожалуйста, ничего не задевай… Но тут внимание Эдгара приковала к себе интересная картина. Она весела высоко, почти под самым потолком, по ее боку свисала длинная пыльная занавеска. «Отвалилась, но никого это даже не волнует…» На ней был изображен робот с интересом разглядывающий снеговика. И мелкая подпись. Эдгар сощурил глаза и медленно протянул: — Нифига не видно. Колетт, а ты… В коридоре было совершенно пусто. «Да что она сегодня всё время теряется!» — Колетт, ты где? Ты понимаешь, что опасно ходить по отдельности? — прошипел Эдгар. — Ау-у… Вдруг из-за высоких дверей заиграла мелодия, кого-то точно известного. «Колетт, ты же, надеюсь, не нажала на какую-нибудь интересную кнопку… Да?» Эдгар, скрестив пальцы, ворвался в зал. К его ужасу там была вовсе не Колетт, а сам Король Лу. — Ну здравствуй, здравствуй. Я предупрежден стражем. Всё думал, когда же вы придете. Но ты оказался один, где же твоя подружка?.. — Я не намерен с тобой болтать… А ну-ка, получи! Эдгар напрягся и высоко подпрыгнул. — Ха! Подлетел к трону и приготовился атаковать, как вдруг в него прилетело несколько огромных мороженых. Он почувствовал сильное онемение и неловко упал в ноги Короля. — Очень не вежливо. Почувствуй холод! Он размахнулся и хотел уже полностью заморозить Эдгара, как вдруг в него прилетело несколько сердец. — На! На! На! Получай! Лучший момент в моей жизни! — послышался громкий голос Колетт. Эдгар в этот момент тихо встал и быстро переместился к ней. Лу сморщился и стал выглядеть очень злым. — Ты ходишь по тонкому льду, моя подруга! На это Колетт лишь раззадорилась. В её глазах вспыхнул огонёк, и Эдгар понял, что она загорелась идеей, что-нибудь стащить у Короля. — Я думал, это ты здесь балаганишь. Вот пришел, — шикнул Эдгар. — Не-ет, я была в подвале и защитила ма-аленького крысенка, на него напал кот. А еще мне пригодился твой сыр. — Ты же не хочешь сказать, что опять обокрала меня? И я просил: ничего не трогать. Невыносимая. Колетт хихикнула. — Дадим ему жару? Мне о-о-очень хочется вон тот его зеленый кристалл. «Да, Колетт. Молодчина! Вот его то нам и нужно». Они встали в боевой готовности. Лу потер руки и как начал кидать и пулять мороженым. — Ну, Колетт, погнали! Они ловко уворачивались от атак и неимоверно злили Короля. Вскоре весь зал был в снегу и ошметках. Лу тяжело дышал, ему с каждым разом было всё тяжелее кидать. Тогда, поправив корону, он закричал: — Поймать их! Немедля! Из маленькой двери за троном выскочил Гэйл, а сразу за ним Гром. — Теперь то вы меня не впечатаете в мой же сугроб! — зло проворчал старик. Следом, потирая рацию, высказался Гром: — Как вы могли меня обмануть?! Я вам верил! «А вот и подвох. Двое против троих… Прорвемся». Полетел кучами снег, завзрывались рации. Мороженое иногда попадало за шкирку. Силы начали потихоньку покидать и Эдгара, и Колетт. — Еще чуть-чуть! Сейчас подберусь ближе… — Ах, Эдгар, я больше не могу. Мне кажется, я сейчас упаду! Сзади разбилась бутылка сиропа и образовался большой круг льда. — Вот и попались! Гейл со всей силой сдул снег перед ними, и Колетт, не удержавшись, упала на лед. В неё тут же полетела рация и ударила в ногу. — Ай! Эдгар, беги! Они и тебя сейчас поймают. — Я обещаю, прорвемся! Он со всей силы прыгнул на лед и, прихватив Колетт, проскользил за колонну. «После пройденного, оставить тебя на льду — настоящее преступление». — Спасибо! Ты самый лучший боец! — воскрикнула она и поцеловала Эдгара в щёку. Он грустно улыбнулся. «Не знаю, когда она стала для меня такой значимой фигурой, но её слова словно долетели до самого сердца. Приятно, что для неё я лучший. Но как же ранит то, что сейчас она зависит от меня… А я снова абсолютно бессилен». По залу пронесся довольный голос Грома: — Вы конечно можете продолжать сидеть там, но предупреждаю, от моей любимой ГРОМ-БОМБЫ никто не сможет спрятаться! К горлу подступило неприятно чувство и Эдгар обреченно прошептал: — Ну всё… Я совершенно вымотан, ты ранена. Не хочу говорить, но я не знаю, что делать… — и поспешил добавить: — Прости. Вдруг под землей раздался шум. С каждой секундой он становился всё громче и громче. Лу был в бешенстве. — Что твориться в этом замке сегодня?! Закончить с ними любой ценой! — Я кажется знаю, что происходит… И вам, Король Лу, это очень не понравится… Простите… — не успевает договорить Гром. Снежный пол раскололся и из-под него вылетел крысенок в большом дырокопе. — Гром, не трогай её! Она мне жизнь спасла! Крысёнок спрыгивает со своего инструмента и ловко забирается на руки стража. Тот, позабыв хмурый взгляд повелителя, начинает гладить своего друга. — Мо, кто тебя обидил. Только скажи, я мигом… — Барский кот. К-к-кит. — Ах, этот проклятый. Ничего, Мо, больше он тебя не тронет. Гром был явно не спокоен и видно, что-то собирался сказать. Но Лу его опередил: — Страж! Можешь объяснишь, что тут происходит?! Я велел выкинуть это мерзкую крысу со двора! Ты мало того что не послушал, так еще смеешь оскорблять моего кота?! — Я давно думал… Я больше не могу предавать своего друга. Я ухожу от вас. Это было очень сильно. Гром смог победить страх, который всё его мучил. — И больше меня не запугать детьми! Хоть в садик пойду… Мо, ради тебя и этой славной девушки. Лу выгнул бровь, как бы давая понять, что ждет продолжения. — Если вы чего-то не поняли, я встаю на их сторону и моя бомба полетит в вас! — И я! И я против вас и вашего противного кота! — пропищал Мо. — Я хоть и маленький, но развалю тут всё к чертовым кускам! Колетт в это время довольно улыбалась, как бы говоря: «Вот смотри, это моя доброта и сыр, который я украла у тебя». Эдгар закатил глаза и вздохнул по-доброму. — Погнали? — Меньше слов — больше дела. Время для вечеринки! — Гром тряхнул плечом и у него в руках оказалась огромная бомба. — Лети, красотка! — Теперь мой выход. Точнее, выезд. Но сначала вниз: не люблю бабахи, — пискнул Мо и прыгнул в дырокоп. И как только он ушел под землю, раздался громкий взрыв, от которого заложило уши, повылетали ледяные окна и подкосились величественные колонны, а по потолку прошлась огромная трещина. — А вот и большой бум! — где-то прохохотал Гром. Сразу после этого, уронив трон, из-под земли вылетел Мо прямо на Гэйла. — Я тебя уделаю! Больше ты не будешь сметать меня в канализацию! На! На! — Колетт! Наш шанс! — заорал Эдгар. — Пока он еще придавлен троном. Эдгар снова высоко подпрыгнул и приземлился на обездвиженного Лу. Колетт уже была рядом и вырывала зеленый кристалл. — Давай же, давай… Вырывайся! — пыхтела она. — Вы не смеете трогать меня! Отпустите! Тьфу! — прокричал Лу и плюнул. — Это отстой… Колетт быстрее… Я устал держать его. — Се-ейча-ас-с-с! Ха! Вот. Она подпрыгнула от счастья и протянула: — Теперь он мой! Бе-е-е, — и показала язык. Лу зло рыпался, но никак не мог сдвинуть с себя огромный ледяной трон. — Эй! Эй, вы не можете! В атаку! Схватить! Эдгар снова закатил глаза и небрежно бросил: — Успокойся, снеговик. Твой прислужник обезврежен и… кот тоже. — Эй! Эй! Не говорить так про Кита! *** Они все вместе покинули ледяной замок. Гром весь путь до леса сюсюкался со своим крысенком, а Эдгар шёл, не замечая для себя, под руку с Колетт. Наконец они вышли за пределы крепости. — Ну что ж. Я, если честно, рад, что поверил вам. Теперь мой друг будет в безопасности, — сказал Гром и глаза его наполнились теплом. — А ну кто у нас тут самый хорошенький? Эдгар, задумчивый до этого, подошел к Грому и тихо прошептал: — Прости, Мо… Я не хотел. Утром… — Так это ты был! Я слепой, знал бы! Прощаю, прощаю… — Спасибо. Аж полегчало. Гром, до этого лишь удивленно смотревший, почесал затылок и выдал: — Ни черта не понял о чем вы говорите… Но, Эдгар, всё хотел сказать: вы с Колетт прекрасная пара. Счастья вам! Эдгар аж попятился. — Нет, нет! Не пара мы. Абсолютно не пара! Ему аж стало жарко и до ужаса неловко. — А что, похоже? Я согласна, согласна, согласна! Он такой милашка! — Колетт вскричала и бросилась на шею смущенному Эдгару. — Милашка, — и чмокнула. — Хо, хоу… Парень, ты влип. Вы смотритесь, подумай над этим. А я пошел с Мо. Нам в другую сторону. *** Когда Эдгар с Колетт дошли до города, был уже глубокий вечер. На главной улице во всю бушевал праздник. Слышался смех и поздравления с наступающим Новым годом. Горели яркими искорками бенгальские огни. А детишки водили огромных хоровод вокруг ели. Чувствовался запах сахарной ваты, хвои и гари. «Смогли…» Где-то сбоку послышался голос: — Представь, утром я надел абсолютно новую прекрасную шляпу! А сейчас от неё куда-то делся кусок!.. И еще, сзади: — Не люблю я зиму. Губы сохнут… Эдгар легко усмехнулся. «Нда… Кому-то пришлось заплатить за мою неосторожность». Краем глаза глянул на Колетт. Она была по настоящему счастлива. И Эдгар тогда обнаружил, она его больше не бесит, даже не раздражает. «Может быть Гром и прав…» Он потихоньку взял Колетт за руку. Она была ледяной. «Замерзла… Но ради представления не признается». — Может… Пойдем ко мне на чай? У меня напротив дивана окно. Через него всегда отлично видны салюты… — Да? Это лучше, чем мои фанфики! И они пошли. Путь их был через сувенирный магазинчик. На пороге стоял недовольный Гриф. — Покупайте! Лучшие товары! Скидка! Скидка! Как же они быстро пробежали этот участок дороги! А Эдгар всё думал: «Распугает сейчас всех, а нам привлекать опять…» Заключение. 23:39 Колетт сидела на диване, закинув ногу на ногу. Эдгар с предвкушением творил на кухне. — Еще чуть-чуть и я буду… Опа! Уже несу! Эдгар медленно прошёл в зал. — А вот и чай! — Ты медленный, как черепаха! — Колетт хихикнула и тыкнула Эдгара в бок. — Эй! Он вообще-то горячий! 23:43 Они сидели на диване в обнимку. — Знаешь, Колетт, ты мой лучший подарок… В ответ она искренни улыбнулась и еще сильнее прижалась к нему. 23:47 — Прости, что не ставил твои чувства ни во что… 23:48 — Я не зла на тебя. Понимаешь, я всегда забываю всё плохое. Не помню того, кто причинил мне боль. Это моя особенность. — Я не знал… — Мне однажды кто-то сказал, что таких, как я, нужно в психушке держать. Вспомнить бы кто… 23:51 «Я временами кошмарный человек. Отстой». 23:53 — Я обещаю, со следующего года тебя больше никогда никто не тронет! — Ты, Эдгар, можешь меня трогать… Всегда. 23:58 — Я до сих пор не верю, что это происходит, — прерывисто выпалил Эдгар. — Ты бросаешь меня в жар. — Молчи! Поцелуй меня… 00:00 — Ах! Не смей останавливаться! 00:03 — Мы чуть-чуть пропустили Новый Год. — Это того стоило. Ты того стоила… 00:05 Во всю бушевали салюты. Раскрасневшаяся пара, тяжело дыша, тихо любовалась в окно. Это был очень скользкий день перед Новым Годом.