Неравные.

Сегодня в доме Сано не пахло привычным лёгким ароматом выпечки с кухни. Не шумел фильтр аквариума с разноцветными и пёстрыми рыбками Эммы. Не было слышно фонового тарахтения телика с комнаты Манджиро. Сегодня было тихо. Впервые Манджиро поссорился с сестрой. Сильно и очень серьезно, как никогда раньше. Впервые довел ее до слез, пусть и не хотел. Он не специально, честно!.... Может быть, настоящий Манджиро и не хотел видеть слез сестры, не хотел орать и спорить чуть ли не до драки с Кенчиком, но, видимо, этого хотел другой. Другой Манджиро, другой он, живущий лишь в голове, но иногда кажущийся слишком реальным, слишком настоящим. Настоящим до дрожи в ногах, которые, казалось бы всегда шагали уверенно и размашисто. Настоящим до скрипа челюстей, настоящим до кровавых костяшек, настоящим до глубины, до самой глубины его души.

Бред.

Утро не задалось с самого пробуждения каждого члена семьи, ну и Кенчика тоже, он уже действительно как родной в маленькой семье Сано. Вечером прошлого дня двое парней завалились домой, стуча стеклянными бутылками спиртного в пакетах. Укоризненный взгляд Эммы, обсуждение небольших и таких непривычно не грандиозных планов Тосвы между главой и его замом, игра в карты на них троих, просмотр какого-то фильма из сохранённых дисках и наконец-то сон, такой долгожданный для Майки. Всё было бы, казалось, обыденным и правильным, ничего не предвещало беды. Проснулся Манджиро первым, что было удивительно. Встал с дивана, на котором они все втроем благополучно вчера заснули, и прошествовал в ванную. Привел себя в порядок, зашёл на кухню и... а что было дальше? Парень не помнил. Как бы не пытался вспомнить – не мог.

Я проснулась от шума воды. Нехотя разлепила глаза, поняла, что полулёжа примостилась на Доракене. Стало немного приятно и совсем чуть-чуть волнительно. Как бы много времени мы не проводили вместе – прикосновений друг к другу не допускали, куда уж там до совместного сна. Я смущалась, а вот он? Не знаю, но надеюсь причина в этом, о другой мне и подумать страшно. Как бы не хотелось мне ещё немного понежиться и насладиться удачным моментом, пришлось вставать. Не очень то и хочется застать пробуждение Кена в такой нашей позе. Это наверное Майки в ванной бухтит... Афигеть, он проснулся первым! Я прошла в свою комнату, что бы захватить сменную одежду и полотенца для утреннего душа, решила присесть на кровать. Подожду, пока там Майки провозиться и наконец освободит ванную. Шум воды стих, скрипнула дверь – и полгода не прошло! Подхожу к этой самой двери и замечаю брата, что сидит на кухне, сухо пялясь в одну точку. Он, конечно, по утрам всегда молчалив и угрюм, потому в первый час пробуждения я уж точно его не трогаю, но сейчас он... с ним что-то не так, что-то напугало меня в его каменной маске на лице, совсем немного. Я никогда не боялась брата. — Доброе утро. Всё ок? - меня проигнорировали. Вот нахал, пф! Я протянула руку, чтобы дотронуться до его плеча – часто так делаю, когда он напряжён, вроде как, это прикосновение его успокаивает. Руку мою он неожиданно перехватил, так и не давая дотронуться до себя. Перехватил крепкой хваткой. Сильно, даже больно, все так же продолжая глядеть в одну точку где-то на полу. — Эй, опусти! Больно же! - и он отпустил. Не знаю, что на него нашло, но позже я обязательно вставлю ему по первое число за такое поведение, чего удумал! В ванную я так и не пошла, отчего то решила сделать это позже. Аккуратно сложила вещи из комнаты на стиральную машину и прошла к гарнитуру. Настроение уже, честно говоря было подгажено. Странно себя чувствую, так неуютно здесь сейчас находиться. Майки не двигался, все так же сидел без эмоций на лице, не пророня и слова. — Кофе будешь? - опять без ответа. Нет, ну что такое! Да, бываешь ты по утрам не в лучшем расположении духа, но не настолько ведь. Может, что-то случилось? Впрочем, кофе я все равно налила, поставила чашку на стол рядом с ним и опять склонилась к его лицу. Опять неприятный холодок по спине пробежался, но я все же ласково и тихо спросила: — Майки, что-то стряслось? Скажи, что такое. - я потянулась ладонью к его лицу, но от чего-то остановила руку, так и не коснувшись брата. Не стоит. Ждала ответа несколько минут, но ничего. Он молчит, по прежнему не поднимая на меня глаз. Ладно, всё таки схожу в душ и разбужу Кена, может он его разговорит. Сама уже вся на иголках, вдруг правда что-то случилось?... Начала отходить к двери ванной комнаты и случайно задела чашку с кофе, с горячим кофе. Пролилась она прямо на Манджиро, как назло. В эту секунду в воздухе что-то треснуло, так противно и скрипяще, будто визг. Майки резко соскочил со стула, толкнул меня ногой к стене и прижал руками за плечи. Стул упал, чашка тоже медленно и верно скатилась на край стола, после чего будто зависла в воздухе. Не хочу смотреть как она разбивается, пусть лучше так зависнет. Головой стукнулась, поднимаю глаза вверх на Манджиро – он что-то то ли кричит, то ли злостно шипит, а глаза его холодные и пустые, никогда таким его не видела. Молчу, потому что говорить ничего не вижу смысла, меня будто парализовало, только чем? Страхом? Я думала, что никогда не испытаю это чувство рядом с братом – он всегда был моей поддержкой и защитой, но никак не опасностью. Майки швыряет меня в сторону, я как назло падаю к столу, ещё раз ударяясь головой о его крышку, шипя от боли. Что-то сильно щиплет в моих ногах, но я упорно не опускаю туда взгляд. Пустая чашка кофе в моей голове по прежнему зависла, а не разбилась, разбрасывая по половицам свои осколки. В дверном проёме комнаты увидела сонного Кена. Выражение лица у него тут же переменилось, наверное, он тоже злиться. На кого? Если на Манджиро, то не стоит – я сама виновата, он скорее всего сильно обжёгся. Они сильно кричат друг на друга. Манджиро заносит кулак для удара, но Доракен успевает ударить первым. Брат отшатывается, зло и молча смотря на Кена. Сколько всё это продолжалось? не знаю. Только по щекам ощущаю прохладные и мокрые дорожки.

***

Сейчас Майки сидел один, все на том же стуле в кухне, который он поднял секундной ранее. Прошло двое суток с тех пор, как что-то случилось. Он всё никак не мог вспомнить, что именно. Одно он усвоил точно – они не хило так поругались. — Натворил же я пиздеца. - брошено в пустоту дома. Пусть и не помнит он ничего, одно воспоминание плотно засело в его усталой башке – слезы Эммы. Она плакала на полу рядом со столом, сидя на осколках от чашки. Еще и его любимая чашка разбилась... О нет, не подумайте! Любимая чашка и ее трагическая гибель на самом деле волновала парня меньше всего на свете, ведь случились события и куда хуже. Просто за эти два дня Майки успел извести себя так сильно, что все мысли только и сходились к сарказму и шуткам. Он не знал что делать и чувствовал себя виноватым, только вот непонятно до конца – за что? Он уже кучу раз звонил Эмме, Доракену, писал им кучу сообщений и подъезжал несколько раз к квартире Кена, но там, как казалось, никого не было. Всё, что он получил в ответ на свои звонки и смс было лишь короткое от друга: "Не знаю, что на тебя нашло, но я ужасно зол, а Эмма напугана. Как только она придет в себя я ее привезу, а ты пока что жди и подумай, как ты планируешь извиняться" "Извиняться за что?" так и осталось висеть в не отправленных смс на раскладушке Манджиро. Он отчего то подумал, что если отправит – Кен тут же явиться к нему из ниоткуда и знатно так набьет хлебало, от души. В доме Сано было прохладно от открытых настежь окон во всех комнатах – живя Майки один, он бы вообще их не закрывал. В доме Сано было темно, неуютно и очень-очень горько. Кажется, рыбки из аквариума сдохли.