Лучшие друзья: Новые горизонты

      Утро оказалось неспокойным для поместья семьи Теруми. Молодая госпожа слегла с горячкой, а гостьи были вынуждены бродить по окрестностям поместья, в попытках как-то себя занять, чтобы справиться с волнением. Ни красивые угодья, ни богатый особняк, ни тёплые спальни не скрашивали времяпрепровождение девушек, забивая их головы волнительными мыслями о состоянии подруги. Каждый раз натыкаясь в коридорах на Себастьяна, они заваливали его вопросами о самочувствии девушки, однако каждый раз получали практически идентичный ответ: «Через несколько дней она придёт в норму». Не сказать, что состояние было критическим, вынуждающим в экстренном порядке обратиться к врачу. Нет. Себастьян даже со своими навыками довольно легко сбил температуру, а с лёгкой лапки Шеймин и вовсе привёл хозяйку в чувства, однако та впала в настолько глубокую апатию, что запретила пускать к себе кого-либо, даже молодых гостей. Будучи верным слугой и добрым другом, Себастьян, конечно же, не посмел отказать в просьбе, верно выполнив указания. Так прошло несколько дней. Девушки, наконец взявшиеся за тренировки, находились в преддверии поместья, отрабатывая комбинированные удары и пробуя новые связки, когда над их головами пролетел странной формы корабль. От его мощных двигателей шатались вековые деревья, повидавшие времена королей и королев. Само собой на увлечённых тренировками девушек неопознанный объект произвёл неизгладимое впечатление, призвав оторваться от работы. — Ч-что это?! — спросила испугавшаяся Серена, придерживая норовящую слететь шапку. Вскинув голову, она проводила ошарашенным взглядом огромный летающий объект треугольной формы, отбрасывающий гигантскую тень на местные угодья. — Это — Боевая пирамида! — воскликнула почему-то обрадовавшаяся Мэй, прикрывая лицо от поднятых в воздух листьев и пыли. — Боевая…? — Серена не успела договорить, ведь Мэй, схватив её за руку, побежала в сторону поместья, понимая, что владелец дорогостоящего транспортного средства прилетел именно из-за визита туда. — Идём! Попутно убрав покемонов в покеболы, они помчались к зданию, куда и держал курс знаменитый Король пирамиды.

Чуть позже. Особняк Теруми

В здание, без каких-либо разъяснений и уточнений, ворвался довольно серьёзный, в какой-то степени разгневанный, Брендон, всполошивший спускающегося со второго этажа Себастьяна. Холодным, расчётливым взглядом оглядев гостинную, не найдя в ней крестницу, он без всяких оправданий ровным шагом поспешил наверх, взяв курс на спальню девушки. Своим сопровождающим он приказал оставаться внизу, зная, что они не имеют подобной вольности в этих стенах. — Брендон, — Себастьян, резко перегородил тому проход, встав на пару ступенек выше. — По какому поводу явился? — Я знаю, что она здесь, — с этими словами Король отпихнул растерявшегося дворецкого, в пару шагов оказавшись на втором этаже. — Да чтоб его, — фыркнул слуга, направившись следом. — Ладно, малой, я пока осмотрюсь, — с тихим хохотком громоздкий мужчина направился куда глаза глядят, оставляя верного ученика Короля одиноко стоять в холле. Однако в одиночестве он провёл недолго времени, ведь в дом ворвалась всполошённая парочка, с криками оглашающая имя главного «мозга фронта» региона Хоэнн. — Мэй? — с непониманием фыркнул Пол, оглядывая знакомого исполнителя. Правда взгляд быстро сместился в сторону, зацепившись за красивую незнакомку. В ней он почувствовал что-то знакомое. Что-то такое, что когда-то раздражало всё его естество, а нынче служит катализатором к самосовершенствованию. Тренер быстро смекнул, что эта девушка как-то связана с Эшем, ведь это читалось в голубых глазах. — Пол? — девушка подошла к знакомому, позабыв представить его подруге. — А ты что тут забыл? — Прилетел вместе с наставником. Он как обычно был сух и сдержан, словно какой-то ронин, сбежавший из древней страны. — Зоуи не говорила, что ты учишься у Брендона, — хмыкнул координатор, невольно ухмыльнувшись. — Занятно. — Мэй… Это твой друг? — спросила озадаченная Серена, мельком поглядывая на сурового парня. — А, точно! — она стукнула себя по лбу. — Серена, это Пол — бывший соперник Эша и Юки в Лиге Синно. Пол, это Серена — девушка Эша. От упоминания статуса новой знакомой Пол аж не сдержал эмоций, не скрывая вытянувшись в лице. Всё же как и многие, он был уверен, что Эш до крышки гроба проходит в холостяках, отдав всего себя карьере. И ведь не зря чутьё подсказало, что они как-то связаны, ведь в обоих была эта странная жилка, будоражащая его спокойное нутро. — Приятно познакомиться, — Серена вежливо протянула руку. — Эш и Юки много о тебе рассказывали. — Взаимно, — он с интересом оглядел новую знакомую, быстро отвлекаясь на шум откуда-то сверху. Троица устремила взгляды на лестницу, рядом с которой довольно громко выясняли отношения двое мужчин. — Пол, что происходит? — спросила разволновавшаяся Мэй, устремив взгляд вверх. Но тот лишь молчаливо пожал плечами, сам толком не понимая, каким ветром их закинуло в такую даль, и чего добивается Брендон.

Тем временем в Зале Славы

Это тихое и укромное место находилось на первом этаже, недалеко от выхода в сад и входа в оранжерею. Гость сюда мог забрести лишь случайно, заплутав в казалось бы однотипных коридорах поместья, что и произошло с Олдерном. Засмотревшись на старинные гравюры, семейные портреты и великолепные картины, он, решив оставить оранжерею на потом, устремился к незаурядной двери, подумав, что там находится столовая. Вот только отворив дверь, он заметил небольшую фигуру в центре тёмного помещения. Здесь был выключен свет, из-за чего пасмурное небо отдавало серостью и грустью, лишь хмурой тенью попадая в здешнее пространство. По периметру комнаты стояли стеклянные стеллажи, в которых, если приглядеться, можно было углядеть с сотню различных наград. Однако сейчас Олдерна заботили не еле мерцающие в серой дымке кубки и медали, а обездвиженная девушка, притихшая посреди зала. Закрыв за собой дверь, потревожив лежащего рядом с хозяйкой Иви, он устремился к знакомой персоне. — Всё твоё? — с лёгкой ухмылкой спросил тот, кряхтя присев рядом с задумчивой Юки. Та держала в руках красивый золотой кубок, усеянный разноцветными камнями в центре которых находилась эмблема соответствующей Лиги. Резные ручки и ножка выдавали дороговизну изделия, а на белом мраморном пьедестале можно было углядеть золотую табличку с надписью, где было указано соревнование и имя победителя. Теруми держала кубок неохотно, даже вяло, будто готовая вот-вот его отпустить, позволив скатиться на пол. В опасном апатичном состоянии она медленно перевела взгляд с пустоты на бездумно улыбающегося Олдерна. Увидев её бездушный, практически неживой взгляд, он тут же посмурнел, отринув весёлость и резвость, с которой обычно шёл по жизни. — Юки-и… — прошептал он, погладив её по спине. — Что же с тобой приключилось? Но та не ответила, лишь молча вернув взгляд в полюбившуюся точку, в которую продолжила всматриваться. — Ви-и… — заскулил уставший от хмурости хозяйки Иви, не понимающий, как ей помочь. Потеревшись о её ногу, он надеялся вернуть ей хоть толику того света, которым она озаряла мир, однако не вызвал ни малейшего изменения в хозяйке. Та продолжила каменным истуканом глазеть в пустоту, будто позабыв, какого это испытывать чувства. Увидев это Олдерн поспешил что-то предпринять, помня, какой страх поселился в глазах Юки после его победы в их битве. Можно сказать он винил себя в той ситуации, считая, что загубил распускающийся цветок, чего не хотел. — Что он натворил? — неожиданно спросил чемпион, заставив Юки вздрогнуть, а после резко заглянуть в серые глаза. Она смотрела с непониманием и немым вопросом: «Как ты узнал?», однако ответ был просто — Олдерн был далеко не дураком. — Брось, Юки, я легко могу сказать, когда люди влюблены друг в друга, и вы со Стивеном буквально светитесь от счастья, когда находитесь рядом, — он говорил так просто и расслабленно, словно милый сердцу родственник, которому можно выплакаться в жилетку и открыть душу, зная, что они никогда не предаст. Юки не знала Олдерна с этой стороны. Видела его лишь в лиходейском амплуа ловеласа и строгой личине чемпиона, однако он оказался многогранней, как и все люди. Стало даже как-то обидно, ведь её утешал тот, кто когда-то заставил пролить горькие слёзы, вот только Юки сейчас было не до старых обид, ведь сердце ныло от боли и ненависти. — Насколько я знаю, тебя может так сломить только поражение в важной битве или предательство близкого человека. А раз ты так феноменально победила в битве с Диантой, смею предположить, что во всём виноват Стоун. Я ведь прав? Юки резко нахмурилась, отведя от него взгляд, будто и вовсе не желая соглашаться с услышанным. Не хотелось даже вспоминать о прошедшем, что уж говорить о случившемся, тем более вылетевшем из уст бывшего непобеждённого соперника. Гордость Юки сейчас просто сгорала от стыда. — Не лезьте не в своё дело. Вы ничего не знаете, — профырчала недовольная чемпионка. Однако Олдерн лишь с вялой улыбкой пожал плечами, не переставая гладить ту по спине. Сопротивляться и настаивать на своё не стоило, ведь он помнил, какой строптивой является эта девушка. В запале она могла ещё раз вызвать его на дуэль, а этого он не мог ей позволить. — Ладно-ладно, малышка… — успокаивающе говорил он, стараясь привести в чувства. — Тогда позволь поздравить тебя с фееричной победой над Диантой. Это был хороший бой. — Вы смотрели? — тихо, немного неспешно спросила Юки, опустив глаза, будто стесняясь своего положения. — Само собой, — хохотнул чемпион, позволив Иви усесться на колене. Пушистик внимательно разглядывал хозяйку, пытаясь понять, как же ей помочь, однако сейчас мог лишь не мешать умелому льстецу и ловеласу, знающему толк в разговоре с женщинами. — Но… Почему? Наконец в Юки стал просыпаться какой-то азарт, ведь она начала задавать вопросы, на которые её выводил хитроумный Олдерн. Так он пытался затуманить её разум, отведя от дурных мыслей, что терзали голову и у него это прекрасно получалось. — Ты ведь дочурка Синтии, да и моя протеже, так что грех не посмотреть заведомо прекрасный бой, — он улыбался, надеясь заразить этой улыбкой девушку, растапливая тот огромный слой льда, который обросло её хрупкое сердце. — Да будет вам известно, моя мама занята, — фыркнула Юки, скорчив недовольную мордочку. Приняв более открытую позу, она усадила на коленях оживившегося Иви, что стал ластиться и тыкаться в руку, которой та пыталась укрыться. На услышанное Олдерн лишь громко расхохотался, давно понимая, что со знаменитой чемпионкой ему ничегошеньки не светит. — И кто же этот счастливчик? — Мой отец — профессор Августин Сайкамор, — гордо вздёрнув носик, она наконец увлеклась разговором, оставив проблемы позади. Однако то лишь временное действие, из-за чего Олдерну стоило быть начеку. — О-о-о… Так он всё же объявился? — В каком смысле? — Ну, слухи о мистере Теруми ходят уже не первый год. Особенно частыми они стали в последнее время, после того, как вы заявили о своём родстве. Хотя, честно, я думал, что ваш отец всё же относится к тем загадкам, которые никто никогда не раскроет. Видимо, ошибался. — Вы разве с ним не знакомы? Профессор Джунипер его хорошая подруга, насколько я знаю. — Я слышал о нём, но как-то не представлялось возможности быть лично знакомым. Однако, я и правда порой слышал от Джунипер о нём. И всегда это было нечто хорошее, — он тихо хохотнул, наверно из-за мысли, что подобный человек, о котором он столько слышал, и оказался его мнимым соперником. Забавно, ведь Олдерн и представлял кого-то подобного ему рядом с Синтией, которой так благоволил. — Вы не сильно расстроены… Разве вам не обидно? Чемпион с удивлением покосился на свою подопечную. — Отчего же? — Ну… Вы ведь так рьяно ухаживали за моей мамой… Столько сил вложили, а тут выяснилось, что у вас и шанса нет. — Ох, Юки… — он вздохнул с необъяснимой улыбкой, погладив ту по голове. — Синтия разве не рассказывала о нашей первой встрече? Та лишь покачала головой, даже не пытаясь уклониться от широкой ладони. — Ну слушай. Это было довольно давно, — он призадумался. — Наверно, твоя сестра уже появилась на свет, однако ты… — оглядев Теруми с ног до головы, Олдерн покачал головой. — Вряд ли. Тогда я впервые встретил Синтию на одном из чемпионских съездов. Для неё он оказался первым, в отличии от меня, ведь я, как ты знаешь, уже давненько занимаю чемпионский титул. — Дольше любого из нынешних чемпионов, — подтвердила девушка. Тот лишь тихо хохотнул, продолжив рассказ. — Само собой, только увидев вживую твою маму, я был очарован её красотой. Эти золотистые волосы, умнейшие глаза, словно упавшие с небес звёзды, этот воинственный, но элегантный стан… Поверь мне, Юки, в те времена о Синтии не мечтал лишь слепой. — Мама настолько была популярна? — За ней ухлёстывали богатейшие мужчины мира, модели, актёры, певцы и политики. Предлагали всё, что она только пожелает, но, к всеобщему изумлению, она отказывала каждому. К нашему сожалению и неудаче, Синтия не нуждалась в мирских благах, будучи одной из богатейших женщин своего региона, поэтому могла позволить себе избирательней выбирать мужчин. Да и её увлечённость наукой и соответствующая образованность делали её ещё более недоступной. Юки слушала с предельной внимательностью, зная, что вряд ли кто-то другой расскажет ей эту историю, отдавая себе адекватный отчёт о прошлом и настоящем. Да и когда они смогут ещё раз так душевно побеседовать с Олдерном? — Если честно, в те года я был куда презентабельней, чем сейчас, — он потрепал лохматые рыжие волосы, зная, что старость берёт своё, однако не спеша унывать. — Мускулистей, ухоженней и краше. Вся Юнова бегала за мной, не только из-за чемпионского статуса, но и из-за внешности. Он явно был горд этим фактом, не скрывая эмоций, что немного разочаровывало Юки, о чём сигнализировало искажённое лицо. — И, само собой, я не отказался от попытки завоевать первую красавицу Синно, однако после первого же предложения она чётко дала понять, что не заинтересована во мне. — Не обижайтесь, но вы явно не в её вкусе, — хмыкнула Юки, скорчив недовольную мордашку. Олдерн громко рассмеялся, удерживаясь за ноющий живот. — Она мне тоже самое сказала…! — хохотал чемпион, поражаясь их схожести. — Однако отдаю должное, в ней не было ни капли презрения или высокомерия. Напротив, Синтия, несмотря на все мои последующие попытки, продолжала вежливо со мной беседовать. Признаюсь, далеко не каждая девушка на такое способна. — Мама и правда невероятный человек, — вздохнула Юки, почувствовав лёгкую неуверенность в себе. Всё же порой при таких разговорах она нехотя вспоминала, насколько отстаёт от мамы. Как велика та пропасть, что разделяет их, и как недостижима её фигура, несмотря на все старания. Заметив это Олдерн продолжил. — Не знаю уж, каким человеком является этот Августин… Однако, могу с уверенностью сказать, что ты очень похожа на Синтию. — Вы просто мне льстите, — фыркнул чемпионка, продолжая поглаживать не унимающегося Иви. — Пусть не внешне, но характером ты уж точно пошла в неё. Вы обе разноплановые, сильные личности, дорожащие свободой, но ценящие родной дом. Преданные и честные, способные повести за собой и показать верный путь. Ты хоть и не замечаешь этого, но и правда многое переняла от матери, Юки, — он погладил её по голове, расплывшись в нежной улыбке. Юки же, хоть и ворчала, но скрывала признательную улыбку, ведь хотела услышать нечто подобное. Хотела знать, что похожа на ту, которую так рьяно стремится догнать и перегнать. Подобные слова грели сердце и напоминали, почему она идёт вперёд и зачем стремится к новым вершинам. Зачем старается и рискует каждый божий день. — Олдерн… — Да? — Скажите, вы не откажете мне в матч-реванше на предстоящем турнире чемпионов? — посмотрев в удивлённые серые глаза Юки неожиданно уверенно держала голову, видимо загоревшись какой-то новой идей, что перекрыла старые раны. Вот только теперь уже Олдерн просиял удивительной для него неуверенностью, потревожив морщины на лице. Недолго он молчал, собираясь с мыслями, а после, слегка помедлив, ответил: — Боюсь, реванша не будет… Прости. — Но почему? — всполошилась растерявшаяся чемпионка. — Вы боитесь проиграть? Но это ведь глупо! — Всё не так, малышка, — он тяжело вздохнул, слегка наклонив голову. — Просто… Я уже не являюсь чемпионом. — Что…? — Юки обомлела, почувствовав как по телу пробежалась ледяная волна страха и непонимания, окутавшая тело. В голове забегали неприятные мысли о сломившем Олдерна тренере, который может поколебать её авторитет, или того хуже, затмить собой её яркое шествие. Вернулся первородный страх остаться внеудел, с которым она только недавно распрощалась, став пятикратной чемпионкой мира, наконец поняв, что ей важны завоёванные победы. — Кто…?! — резко поднявшись на ноги, нехотя вынудив Иви соскочить с колен, она посмотрела на притихшего чемпиона, не спешащего разъясняться. — Никто. Юки ещё сильней запуталась, начиная раздражаться. — Меня никто не побеждал, Юки… Я ушёл по собственной воле, — он говорил с таким спокойствием и незатейливостью, будто и вовсе не сожалел о перечёркнутой жизни, на которую убил столько времени. — Я вас не понимаю… — вяло качая головой говорила растерянная Теруми. — Зачем…? Зачем отказываться от стольких наград и усилий? Вы ведь были на вершине! Но Олдерн лишь усмехнулся, поднявшись с пола. Отряхнув штаны, он направился к одному из стеклянных стеллажей, желая наглядно объяснить Юки свою мысль. — Что ты видишь? — спросил он, махнув головой на всевозможные награды, завоёванные Теруми младшей. Та подошла ближе, осмотрев трофеи. — Кубки и медали… — И все они заработаны честным трудом… — Конечно! Во всех них хранится частичка меня и моих покемонов. Частичка истории, к которой я приложила руку. — Но ведь это просто металл… — вздохнул Олдерн, покачав головой. — Просто красивые куски металла, доказывающие что-то кому-то… В них нет души… В них нет жизни… В них нет смысла… Юки опешила, не ожидая услышать что-то подобное от человека, чья коллекция наград в два раза больше. Никогда прежде кубки не казались ей чем-то пустым, ведь время, прошедшее с их завоевания было столь ничтожным, чтобы чувства радости и гордости притупились, позволив реальности раскрыть глаза на правду. Сейчас Юки была уверена, что всё это доказательство её значимости. Её силы и ценности, однако Олдерн утверждал обратное. — Как вы можете такое говорить? Тогда зачем вообще мы сражаемся? Зачем весь этот фарс?! — она махнула рукой, завладев вниманием бывшего чемпиона. — Для того, чтобы доказать себе значимость. Ценность. Награды, словно ценник, с которым мы, как товар, стоим на витрине. На нас смотрят, оценивают, восхищаются и ставят клейма… Во всей этой гонке за наградами мы, как мне кажется, теряем себя. Свою действительную значимость… Юки задумалась, никогда не смотря на битвы с такого ракурса. С детства, вдохновлённая материнским успехом, она мечтала пойти по её стопам. Мечтала доказать, что имеет право стоять рядом, как её наследница и ученица. А став старше и добившись желанных высот и вовсе загорелась идеей стать куда успешней, чем кумир. Однако сейчас Олдерн медленно открывал ей глаза на мир, давая ответы на некогда немые вопросы. «Почему же она, несмотря на любовь к соревнованиям, подалась в состязания? А почему решилась проявить себя в роли исследователя? Почему тянулась в иные сферы?» Да потому что награды и вершины в соревнованиях перестали приносить наслаждения, превратившись в рутину. Однако новые свершения в любимой сфере позволяли удержать внимание, оттягивая момент принятия собственной несовершенности и зацикленности. — И в чём же ваша значимость? — нахмурилась недовольная чемпионка, которую вновь заставили задаться непростыми вопросами. — В пастушестве? В пьянках и флирте? Олдерн слушал с несгибаемым спокойствием, понимая, почему она так реагирует. Всё же малый возраст и отсутствие должного опыта пока что не позволяли посмотреть на всё с нужного ракурса, и он это принимал, не обижаясь на колкие слова. — Мой удел в странствиях. В наставничестве и помощи. — Тогда зачем был этот долгий путь? К чему столько усилий, отправленных в мусорку? Вам не обидно? — Почему же? — он вяло улыбнулся, пожав плечами. — Я рад, что прошёл этот путь, но понимаю, что не нужно зацикливаться на прошлом, и стоит дать шанс новому будущему. Всё же все мы вплоть до самой смерти вечные странники, блуждающие в поисках себя и чего-то нового. Нет смысла бояться перемен, стоит им открыться. — И что… Вы просто так объявите о своём уходе? — Юки не могла смириться с этой мысль. С осознанием того, что этот гештальт больше никогда не закроется, оставшись бельмом на глазу. Ведь даже сразившись и победив Олдерна сейчас, она уже не насладится победой, ведь тому не будет важна битва. Не будет того желанного боя чемпионов, которого многие ожидали увидеть, и всё это превратиться в простую бойню за целое «ничего». Просто время, потраченное впустую. — Я уже это сделал. И вновь удар под дых, нехотя пропущенный из-за растерянности и усталости. Всё так быстро закрутилось, увлекая круговоротом, и путая мысли, что Юки даже контр-атаковать не могла, потеряв оружие на самом старте. — Но… Как же так…? — растерялась чемпионка, смотря на спокойного мужчину рассеянным взглядом. — Кто займёт ваше место…? И кто встанет на вершине? — Это всё решит битва, моя дорогая, — он уверенно смотрел куда-то вперёд, понимая, что всё сделал правильно. — Как и заведено в соревнованиях. — И вас совсем не волнует, что с вами станет? Как на это отреагирует общество?! — Я уже слишком стар, чтобы потакать мнению общества, Юки, — хмыкнул улыбнувшийся мужчина, уверенно расправив плечи. — Пускай говорят, что хотят, меня это уже никак не касается. С этими словами он направился к выходу, понимая, что сказал достаточно. Юки же осталась молчаливым истуканом стоять возле наград, теперь уже не видя в них той ценности и блеска, коий раньше сподвигал на новые свершения и радовал душу. Сейчас, после слов бывшего соперника, они действительно утратили свой блеск, превратившись в никчёмные безделушки, собирающие пыль в укромных местах. — И да, Юки, — он остановился в дверях, слыша чью-то тяжёлую поступь. Та обернулась. — Подумай, ради чего ты живёшь… — с этими словами он вышел из Зала славы, направившись в желанную оранжерею, куда и держал путь.