Венец из волчьих ягод

      На то, чтобы передумать, осталась пара секунд. Маришка покорно остановилась у одной из дверей. Где-то недалеко слышались шаги стражниц и их приглушенные разговоры. Если меня сейчас кто-то увидит, то это станет величайшим провалом за всю историю Миагеры. Волчья Княжна притащилась к порогу мужчины с букетом цветов — уже звучит как пьяная байка.       Я нервно ухмыльнулась. Может, стоило бросить цветы у порога и пойти прочь? Так всем было бы значительно легче. Так я бы не жалела о содеянном следующие несколько дней. Я точно знала, что сегодняшняя ночь повлечет за собой необратимые последствия, с которыми я не справлюсь. Я сжала еще влажные стебли и медленно выдохнула.       — Я могу помочь вам, княжна? — голос Маришки разбил тишину, и я недовольно поморщилась.       — Поди прочь, — шикнула я, и чернавка послушно засеменила по темноте коридоров. Конечно, по дороге ее перехватит Гурьян и допросит, куда я пропала. В самый мрак, вот куда. Ни света, ни совета.       Я хотела, так невыносимо хотела заглянуть в карие глаза и увидеть в них отражение собственного желания. Ведь не могла я хотеть близости в одну сторону, точно не могла. Я сходила с ума, видит Светлоокий! Променять самую нежную и искреннюю любовь на похоть. Боги накажут меня, я и сама себя накажу. Нельзя так, предательство не прощается, оно изъедает сердце, оставляя только гниль.       Я коснулась ладонью кованой двери и зажмурилась, чувствуя магию по ту сторону дерева. Светло-зеленая лекарская энергия заплясала на кончиках моих пальцев, заставив улыбнуться. Такая мягкая и чистая магия, совершенно прекрасная. Сердце дрогнуло от напоминания о Маут Гуламе. Я отдернула руку, сцепив зубы до боли в деснах. Как же жалко я выгляжу со стороны, метущаяся, потерянная, слабая перед самой собой. Кончать со всем этим надо, бежать отсюда, не думать о принце никогда боле.       Шаги по ту сторону двери я услышала поздно, а когда дверной засов хрустнул, застыла. Вот оно, мое наказание за мягкотелость.       — Княжна Сильванна? — Варасса возник в дверном проеме, и на нем была только ночная рубаха, белая, тонкая, едва прикрывающая колени. Мое сердце пропустило удар, но я расправила плечи, поймав его взгляд. С моего лица схлынули все эмоции, оставив только равнодушную холодность. Мое самое верное из оружий.       — Я посетила цветочный павильон, и садовник позволил срезать несколько цветов. Только они мне не нужны, поэтому я подумала о вас, — я прижала букет к его груди, коря себя за самое нелепое оправдание из всех придуманных мною.       Варасса тут же перехватил нежданный подарок, не сводя с меня ошарашенного взгляда. Я бы тоже удивилась, приди он так посреди ночи со своей ивовой ветвью. Хорошо, хоть додумался оставить на пороге, а то бы я не церемонилась — прогнала б взашей. Я осторожно опустила глаза на его руки, могучие и сильные, в которых крохотный букетик смотрелся совершенно нелепо. Однако принц сжимал цветы с такой бережностью, что ни один лепесток не замялся, не увял. Я сглотнула, подумав о том, как эти руки сжимали бы мои бедра или груди, нежно, с предельной осторожностью. А я бы, наоборот, впивалась ногтями в смуглую кожу, оставляя серповидные отметины.       Безумная!       — Прошу простить за столь поздний визит, — я нашла в себе силы, чтобы заговорить вновь. — Ее Величество Каланта сообщила, что вы отбудете через семь дней. Считайте это подарком на память. Или на грядущую помолвку, — я дернула плечом.       — Спасибо, — голос принца был низким, рокочущим, словно далекий гром. — Вам тоже сообщили?       — Какая поспешность, верно? — я хмыкнула, исподтишка скользя взглядом по облаченному в легкую ткань телу, словно пыталась выяснить, что меня так влекло. Высокий рост, крепкая, но изящная фигура, чуть вьющиеся, рассыпанные по плечам волосы, глубокие глаза. Кажется, я хотела обладать всем им целиком.       — Политика само по себе дело поспешное, — ответил принц, глядя строго в мое лицо, даже глаз не опустит. Я вспыхнула, уязвленная. Неужели совсем не интересна ему, даже самую малость? Хоть бы взгляд на краткий миг упал чуть ниже, я бы не разгневалась, напротив. О целомудрии мужчин Эголлы ходят целые легенды, уж кто об этом не знает.       — Расстроены? — ядовито спросила я, вздернув подбородок, коса хлестанула мне по бедру. Уходить надо, нечего здесь ловить. Возомнила о себе, надо же! Бесстыдная, неверная…       — Нет, — Варасса покачал головой и неожиданно улыбнулся каким-то своим мыслям. Его улыбка была до того быстрой, что я засомневалась в ее реальности.       — Вот как, — я растерянно моргнула, не ожидая такого твердого ответа. — Думала, вы не горите желанием, — я не договорила, запнувшись.       — Жениться? Мне повезет больше многих, княжна, — он говорил убежденно и отчего-то — мягко.       — Думаете, я буду лояльна к вам? — я нахмурилась, понимая, что заигралась, забыла, кто такая на самом деле. У Волчьей Княжны нет сердца, только лед вместо него.       — Я не это имел в виду, — Варасса стушевался, тоже посмурнев. Разговор зашел в тупик.       Ночные коридоры хранили молчание, лишь где-то далеко скреблась стража, да слуги слонялись в соседних коридорах. Я чувствовала себя странно, но уходить не хотелось. Простоять бы с ним по разные стороны порога всю ночь и сойти с ума окончательно. Я с удивлением осознала, что жар теплился под моей кожей с самого начала нашей беседы с принцем. Загоралась как спичка от одного только взгляда на него, так странно. С Асеном никогда такого не было… Потому что то была любовь, а тут животная страсть, да к тому же, кажется, невзаимная.       — Что ж, — я отмерла, спрятав взмокшие ладони за спину, и чуть отвернулась. — Пожалуй…       — Вы не хотите зайти? — неожиданно предложил Варасса, отойдя вглубь комнаты. — В Эголле так не принято, но… я могу угостить вас черничным чаем, княжна.       Я оторопела, едва ли не с открытым ртом глядя на принца. Но живо взяла себя в руки, ответив чопорным кивком. Пусть стены замка считают это разведыванием ситуации, хитрым ходом во имя моего собственного будущего. Опустив все тайные потребности, я прекрасно понимала, что узнать навязанного супруга мне все-таки стоило. Может, за мужчинами Эголлы не замечалась жажда власти, но я не могла надеяться на волю случая.       Варасса развернулся ко мне спиной, и ткань легкой рубахи обрисовала его крепкие округлые ягодицы, выбив из меня весь дух. И пустились кони вскачь. Я незаметно прикусила ребро ладони, отлепив пожирающий взгляд от принца и уткнув его в деревянные стеллажи, вдоль и поперек уставленные банками и склянками с сушеными травами и маринованными корнями. Обитель целителя.       — Извините за столь неподобающий вид, — Варасса поздно сообразил, что стоял передо мной практически в неглиже и спешно накинул на себя какой-то расшитый серебряными нитками халат. Я подавила разочарованный вздох.       — Вы заблуждаетесь, если думаете, что мне есть дело до вашего внешнего вида, — сухо сказала я, поморщившись от собственной лжи. О, мне было большое дело до того, как он выглядел в любой одежде. И без нее.       Зря я согласилась на это проклятущее чаепитие, которое еще даже не началось.       Варасса не ответил на мою очевидную грубость, занявшись подаренными цветами. Отыскал какую-то банку и налил в нее из питьевого кувшина воды. Проворно надрезал стебли и по одному поставил в импровизированную вазу. Я наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц, с удивлением отмечая нежность, какой было пропитано каждое его движение. Он стал бы великолепным любовником.       Пока принц трясся над своим подарком, на зажженном нехитрой магией огне подкипал чайник. Я перевела взгляд на маленький очаг в столе, служивший, видимо, для варки лекарств, какими пропахла вся комната. Молчание забиралось под кожу и лизало кости, заставляя меня судорожно подбирать темы для полуночного разговора. Но кроме похабных картин в голову ничего больше не шло. Кажется, эти упругие ягодицы я буду видеть в сегодняшних снах. Как же сильно я изголодалась по человеческому теплу, если позволяю себе такую непристойность?       — Почему вы занимаетесь лекарским делом в своих покоях? — как можно непринужденнее спросила я, заставив принца повести плечами и поднять на меня темный взгляд.       — Чтобы не кликать лишнего внимания, — лаконично ответил он, скривив губы и нахмурив лоб. — Вряд ли вам будет интересно слушать о судьбе нежеланного наследника.       — Вы правы, — я кивнула. — Неинтересно, — боги, моя ложь выскребала изнутри мясо и кровь, — но вы расскажите. Может, будет какая польза от этой встречи.       Судя по его лицу, Варасса с трудом проглотил слова о том, что это я заявилась на порог его покоев. Я и сама понимала, что выгляжу просто нелепо, но отчего-то растеряла всю свою защитную холодность. Лед по весне тоже тают.       — То, что Ее Величество Каланта открыто выражает свое пренебрежение мной, дает придворным повод следовать ее примеру, — тихо, но четко произнес Варасса, склонившись над заварником с сушеными ягодами черники. — Водить дружбу с отвергнутым принцем никто не желает, чтобы не вызвать гнев королевы. При этом найдется огромное количество желающих доказать свою верность и разбить пару склянок с ценными отварами.       — У вас были помещения, — догадалась я. Принц мрачно кивнул.       — Пришлось их оставить, когда по возвращению я обнаружил уничтоженные материалы, — в его голосе сквозила железная ярость. Я поежилась. — Дерзости наведаться в южное крыло пока ни у кого не хватило, — на его лице мелькнула торжественно-суровая полуулыбка.       — Вот как, — я задумчиво пожевала губы. — Когда вы станете королем, вернете свои комнаты? — мой язык был быстрее разума.       — Что? — Варасса с шумом выпустил из рук стопку чайных листьев, и она веером разложилась на столе. Я не изменилась в лице.       — Делить покои с лекарственными травами может быть опасно из-за паров, — я равнодушно пожала плечом. — Даже для мага-целителя. Может, вы бы хотели снова вернуть свои помещения для экспериментов. Просто спрашиваю. Неужели такой странный вопрос? — я вызывающе прищурилась. Варасса мотнул головой.       — Неожиданный. Вряд ли статус короля дарует мне расположение знати, — он усмехнулся, видимо, желая все перевести в шутку. Я возмутилась.       — Мой статус королевы дарует вам расположение знати, — холодно пояснила я, скрестив на груди руки. — И вернет ваши помещения. Больше никто не заикнется о том, что вы нежеланный наследник, — останови меня, Светлоокий.       — Это очень громкие слова, — принц ссутулился, опустив взгляд на чай. — Если начнете высказывать свое расположение к… неугодному лицу, это отразится на вашей репутации, княжна.       — Я сама решу, кого следует считать неугодным лицом, а кого нет, — твердо ответила я, бесконечно злая на Эголлу за эту глупость с гонениями. Как бы суров ни был князь Красногорья, он никогда не допускал гнет.       — Уже примеряетесь к трону? — без усмешки спросил Варасса, а я задумалась. Примеряюсь ли?       — Просто планирую быть верной своим принципам.       — Что же это? — принц снова осмелился поднять на меня взгляд. — Водите дружбу с воеводой и прислугой, защищаете городских преступников, так еще отстаиваете честь проклятого принца перед своим же земляком! — последние слова вырвались явно против его воли. С моего лица разом сошли все эмоции. Варасса побледнел, даже на его смуглой коже это было заметно.       — Ты все слышал? — я не спрашивала, а шипела, как самая ядовитая из гадюк. — Слышал мой разговор с Гурьяном?       — Да, — он ответил ровно, не думая юлить и оправдываться.       — Ясно, — я скрипнула зубами, отвернувшись к окну. По ту сторону витражных окон царила глубокая ночь, перемигиваясь неяркими звездами.       — Прошу простить меня, княжна, — прошептал он, вернувшись к чаю. В воздухе повис аромат черники и бергамота.       Я только кивнула, пытаясь справиться с жаром, хлынувшим к щекам. Слышал, как я приструнила Гурьяна, пригрозив отрезать язык, слышал, как я была взбешена от одного только оскорбительного слова в адрес Варассы. Чувствовал он ли сейчас ликование от моей неловкости? Я исподтишка посмотрела на принца, но кроме пылающего чувства вины на его лице ничего не отражалось.       — Мои слова и поступки значат лишь мою собственную волю, и ничего кроме, — напомнила я, не собираясь оправдываться. — Надеюсь, это понятно.       — Да, княжна, — сдавленно отозвался Варасса, подав мне чашку горячего напитка. — Простите мою дерзость.       Наши лица оказались в двадцати сантиметрах друг от друга. Я задержала взгляд на его красивых полных губах, подумав о том, что для поцелуя мне нужно было всего лишь чуть наклониться вперед. Я бы жадно кусала эти губы до исступления, мяла бы горячую плоть, испивала бы принца большими глотками. Эти высокие скулы, трогательные белые клычки, совершенно гладкая чистая кожа и черные глаза в обрамлении густых ресниц.       Прямо на этом полу, я бы взяла его прямо на этом полу и нисколько бы не пожалела.       — Благодарю, — я сглотнула и приняла чушку, намеренно столкнув наши пальцы. Опять разряд тока, пронзивший меня насквозь. Это уже не страсть, это одержимость. И если я буду с этим тянуть, сгорю заживо. — Дивный аромат.       — Я рад, — Варасса отодвинулся и сел напротив, позволяя себя разглядывать. Я спрятала улыбку в чашке, почему-то невероятно окрыленная, полная каких-то надежд. — Надеюсь, и вкус вам понравится, княжна.       — Только если это не вкус яда, — невозмутимо ответила я, сделав глоток. Принц вскинул брови, явно не оценив шутки. Его руки сжали ткань халата. — Не принимайте близко к сердцу. В любом случае, лумы способны определить яд практически мгновенно.       — Я бы не посмел, — он нахмурился, смерив меня тяжелым взглядом. Я поежилась.       — Но сбросили бы оковы этой помолвки, — заметила я, сделав глоток. Чай оказался пряным, крепким, но очень вкусным. Я словно рухнула в черничные кусты.       — Возможно, только вы считаете эту помолвку чем-то обременительным, — не выдержал Варасса, посмотрев на меня прямо и жестко. Видимо, ему осточертело выслушивать мои попытки спровоцировать.       — И что же для вас это помолвка? — я поставила чашку на стол и вздернула подбородок.       — Возможность, — принц проследил за моими руками, оправившими пояс на платье. Мне показалось, что на дне его глаз вспыхнул огонек, и я ухватилась за это ведение, словно за соломинку утопающий.       — Возможность начать новую жизнь? — уточнила я, неосознанно поддавшись вперед. Кровь моя буквально вскипела, когда Варасса повел плечами, и ворот его халата слегка сполз, обнажив мягко очерченную ключицу.       — Может быть, — уклончиво отозвался тот и отвел взгляд, неожиданно засмущавшись. Я слегка улыбнулась, пытаясь утихомирить дрожащие пальцы. Воздух воспламенился, и мы оба это чувствовали.       — Или возможность быть кем-то кроме отвергнутого всеми принца? — почти шепотом спросила я, облизав вмиг пересохшие губы.       — Быть для кого? — Варасса понял правила игры, уставившись на меня потемневшими глазами. Мне показалось, что зрачок целиком затопил и без того черную радужку.       — Для меня, — на выдохе ответила я, и, клянусь, что-то взорвалось. В небе или же внутри меня.       Принц вздрогнул, а я со скоростью хищной кошки оказалась подле него, посмотрев снизу вверх. Но даже в таком положении я была выше, во всех смыслах этого слова. Сохрани мой рассудок, Светлоокий. Я жарко выдохнула, скользнув ладонями по его широкой груди. Варасса почти не дышал, глядя на меня со страхом и нетерпением. От моих движений взволновались магические огоньки, освещавшие лицо принца. Моего. Принца. Я приоткрыла рот, жадно хватая воздух. Пара сантиметров, разделяющих нас. Впиться в мягкие губы, выпить до дна эту чертову похоть.       — И мы будем вместе всегда, Ягодка. Я тебе обещаю, моя драгоценная…       Я отпрянула от него резко, почти дико. Варасса непонимающе нахмурился, снова сжав руки на своих коленях. Воздух остыл. Но не мое сердце. Только я не могу, не могу.       — Прошу простить, — хрипло сказала я, резко поднявшись на ноги. Ломанулась к двери, с ужасом чувствуя слезы на своих щеках.       — Княжна, — принц подскочил следом, но я остановила его жестом руки, едва ли не рыча от досады. Оглянулась.       — Ничего не говорите. Забудьте. Просто не… — я запнулась, и мои глаза удивленно распахнулись, когда я увидела, насколько он был возбужден. Ткань халата едва-едва скрывала выпирающий член. Хотел меня. Так же невыносимо, как я его. И, кажется, уже давно. Боги милостивые. — Завтра в это же время в дворцовом саду. — Бросила я и выскочила за дверь.       Прислонилась к двери и прикрыла глаза, пытаясь успокоить дыхание. Сердце колотилось в груди, словно пыталось пробить кости. Не одна я отравлена этой страстью, не одной мне гореть в аду. Я предложу ему завтра близость без обязательств, и будь что будет. Никаких чувств. Никаких обещаний. Просто удовольствие, чтобы не сойти с ума. И если принц откажется, то так тому и быть.       — Прости меня, Асен. Прости, — прошептала я, но ответом мне была тишина.

***

      Впору проклясть самого себя за такие слова. Варасса смотрел на княжну, уже не боясь того, что она рассердится и уйдет. Принц просто был готов к очередному наказанию, потому что каждая женщина в Эголле знала — ночной чай предлагают только бордельные шлюхи. Но княжна Сильванна вряд ли была осведомлена о таких тонкостях. Принц не хотел ее оскорбить, видят богини, нет! Он и сам не знал, что на него нашло в это мгновение, когда она стояла перед ним, такая до умопомрачения красивая, гордая, совершенная. Не думал о последствиях, только о том, чтобы лежать в ее ногах.       А когда она согласилась, не поверил собственному счастью. Не могло случиться такого, чтобы княжна Сильванна не пренебрегла им. Варасса, конечно, подумал о том, что она преследует какие-то свои цели, но собственные предостережения казались такими никчемными, что он остался к ним глух. Княжна сейчас прямо перед ним сидела, нарядная, румяная после уличного мороза; ее пшеничные волосы были стянуты в привычные тугие косы и украшены лентами. Принц подавил вздох, когда увидел в ее прическе гребень, который сам же и вырезал из серого мрамора. Не выбросила его, оставила.       Варассе бесконечное множество раз приходилось общаться с женщинами. Он хорошо знал, как следует говорить со знатью, где молчать, а где проявить уважение. Во дворце Эголлы жили главы знатных Домов и их наследницы, которые желали стать королевами не меньше, чем Варасса обрести свободу. И сейчас он смотрел на Сильванну, на княжну одного из самых сильных и богатых государств Миагеры, и не видел в ее глазах привычное для избалованных леди высокомерие, лишь бесконечную тоску. У нее определенно были свои планы, но власть не входила в их число. Так что же вы скрываете, госпожа Северных Берегов?       Варасса тряхнул головой, протянув княжне чай. И когда их пальцы случайно соприкоснулись, до боли в деснах сцепил зубы. Ни разу в своей жизни принц не позволял себе таких взглядов, каким сейчас смотрел на Сильванну, девушку, чьим мужем ему велит быть судьба. Варасса сложил свои руки на коленях и сжал ткань халата, с ужасом чувствуя, как жар потоками лавы разливался по его телу. Так не должно быть. Богини покарают его за похоть, обращенную к женщине. Покарают, а перед этим мать лично отрубит ему голову и то, что между ног.       — Мой статус королевы дарует вам расположение знати. И вернет ваши помещения. Больше никто не заикнется о том, что вы нежеланный наследник, — холодный тон княжны совсем не вязался с ее словами. Варассе понадобилось пара секунд, чтобы понять смысл сказанных слов. Он шумно выдохнул, окинув Сильванну быстрым взглядом. Не смеется ли?       — Это очень громкие слова, — юноша сипло выдохнул, очень надеясь, что в полумраке комнаты не видно его алеющих щек. — Если начнете высказывать свое расположение к… неугодному лицу, это отразится на вашей репутации, княжна.       Быть невестой принца одно дело, но проявлять свое расположение к нелюбимому королевскому сыну — совсем другое. Варасса не станет кривить душой и говорить, что он не хотел бы защиты Сильванны. Хотел бы. Да коли княжна вздумает быть к нему лояльной, жизнь принца во дворце переменится в самую лучшую из сторон. Только Сильванне впору слушаться правил и не злить Дома, иначе ничем хорошим это не закончится. Варасса и сам справится.       Княжна вспылила. Принц подавил улыбку, чувствуя, как кончики пальцев начало покалывать. Такая отчаянная и смелая, верная себе. Даже тогда, при своем же воеводе, отстояла честь Варассы на грани грубости. Восхитительная женщина. Принцу не хватило сдержанности умолчать о подслушанном разговоре, и Сильванна не поскупилась на полный ярости взгляд. Варасса плавился под этим взглядом, натягивая ткань халата, чтобы скрыть собственный позор. Богини милостивые, за двадцать восемь лет ни разу, и тут… Обречен.       Когда разговор зашел о помолвке, принц всерьез задумался о том, чтобы мягко выпроводить княжну из покоев и заняться собой. Варасса был необычайно благодарен королю Мэриалу за то, что вопреки протесту сына, тот рассказал ему о некоторых особенностях мужского тела.       — …Или возможность быть кем-то кроме отвергнутого всеми принца? — ее голос прозвучал чуть хрипло, и Варасса невольно вздрогнул, подняв на княжну пылающий взгляд. Этот голос, он пробирался под кожу и кусал нервы.       — Для кого? — принц сглотнул вязкую слюну, а сердце его громко бухало в груди.       — Для меня, — прошептала Сильванна и вдруг сорвалась со своего места, прильнув к нему едва ли не вплотную. Варасса глядел на нее и не верил в реальность происходящего. Скорее всего, это просто дикий бесстыдный сон.       Совсем рядом, пылающая, уверенная. К такой только в ноги пасть и остаться там навсегда. Да если княжна прикажет, Варасса прямо сейчас бросится на мыс Никса и принесет ей победу в ладонях. Только она не прикажет, принц точно знал, что Сильванна не из тех, кто жаждет крови. Наверное, это было одной из причин, почему Варасса хотел бы ей покориться. Только ей.       Она скользнула рукой по его груди, и весь остальной мир словно бы перестал существовать. Может то была ворожба какая, магия, но принц застыл, боясь даже выдохнуть. От этой незначительной близости закружилась голова, и Варасса из последних сил натянул ткань халата, пытаясь скрыть от княжны свое желание принадлежать ей.       Пусть опрокинет его на пол, пусть прижмется к нему, сорвет одежду, возьмет так, как ей будет угодно…       Сильванна отпрянула, да так резко, словно увидела перед собой монстра. Варасса подавил вздох разочарования, глядя на нее с беззвучной мольбою.       — Прошу простить, — княжна резко поднялась на ноги и бросилась к двери.       — Княжна, — принц подскочил следом, но подойти не решился. Сильванна выставила руку, приказывая не шевелиться, и только потом оглянулась на него       — Ничего не говорите. Забудьте. Просто не… — она не договорила, опустив глаза. Варасса залился стыдливым румянцем, но скрывать выпирающий из-под одежд член было уже поздно. Сильванна все увидела, и теперь наверняка считает принца нечестивым, озабоченным, грязным. — Завтра в это же время в дворцовом саду. — Неожиданно сказала она и скрылась за дверью, оставив Варассу наедине с собой и своими желаниями.       Пару мгновений принц просто смотрел на дверь, перекатывая на языке вкус данного ему обещания и надежды. Сильванна могла бы завтра в саду сказать ему о расторжении помолвки или обвинить в неподобающем поведении, пристыдить, но Варасса слепо тешил себя мыслями о предстоящей встрече, не двигаясь с места. Так и стоял, чувствуя пульсацию внизу живота.       Коснуться себя руками там было стыдно. Тянущее напряжение отзывалось болью, не думая ослабевать. Надеяться, что все пойдет самой собой, — глупо. Варасса прекрасно это понимал, беспомощно оглянувшись на спрятанную за ширмой комнатную купальню.       Холодные капли остудили разгоряченную кожу спины, когда он включил дождевую подачу воды. Халат и ночная сорочка остались лежать на полу, и принц даже не думал о том, что брызги попадут на одежду. Он расправил плечи и глубоко вздохнул. Ресницы его дрожали, руки были опущены вдоль тела. Не княжна она, колдунья. Варасса мотнул головой, прекрасно понимая, что вины Сильванны в этом нет, он сам дозволил этому случиться, сам пустил в голову эти мысли, пусть сам же с этим и разбирается.       Принц поднял руку, осторожно опустив ее на каменный член. И тут же отдернул ладонь, медленно выдыхая.       Мужчины Эголлы не смеют касаться себя, не смеют опускаться до похабных мыслей, не смеют предаваться животным желаниям. Варасса до боли закусил губу, почувствовав металлический вкус крови на языке, а перед глазами вспыхнул образ Сильванны, такой сильной, несгибаемой, яростной, как северный ветер. Принц мотнул головой, пытаясь прогнать эти видения.       На колени бы перед ней встать.       Член мелко дрожал, и Варасса до цветных пятен перед глазами зажмурил глаза, представив широкое бескрайнее поле Алианских земель на юго-востоке от Эголлы. Пару лет назад там шла ожесточенная битва с южанами, кровавая, страшная. Королева Каланта лично вела свою армию в бой, а Маут Гулам крушил вражеские отряды, не оставляя никого после себя. Тогда двадцатидвухлетний принц совершил свое первое убийство, пронзив противника мечом. И тогда же поклялся самому себе, что никогда боле не станет убивать.       — Мра-ак, — прошептал Варасса, медленно опустившись на сырой пол. Эрекция спала практически мгновенно, оставив после себя горький привкус неудовлетворенности. Если каждая встреча с Сильванной будет оканчиваться так, то принц Эголлы освободит титул раньше положенного.       Варасса хмыкнул, прижавшись обнаженной спиной к плиточной стене. Холодные капли все так же омывали его тело.