Хроника безумств

Айбика просто остановилась на другом краю крыши послушать разговоры окрестных духов и посмотреть их стеклянными глазами на округу. Всего-то. Она не хотела думать о том, что сделает, когда всё-таки увидит Саню снова. Остальная стая все равно подарит ему порцию заслуженного презрения за нее, а она... Мысль перекинуться в хиспо и трепать эту глупую тушку над краем крыши, пока глубоко в груди вибрирует рык — о, эта мысль была слишком соблазнительна, чтоб на нее можно было махнуть рукой. Поэтому Айбика смотрела через стекла-глаза десятков духов с края крыши, отрешённо наблюдая за маленькими ткачами, латающими прорехи в бреши Паутины, за стаей духов ветра, гонящих прочь одинокого и почти расползающегося пятном эссенции бэйна смога, за ленивым шевелением позвонков-мостов на могучем хребте дремлющей инкарны Невы, за расслабленными покачиваниями духов деревьев через крышу, там, где она с другими Стеклоходами лично взращивала их земные тела в камне и бетоне. Гайя жила здесь, в объятиях Ткачихи, и это утихомиривало разъяренного зверя внутри, оставляя наполненный пониманием своей сути дух. Можно было присоединяться к остальным, только надо глянуть через стекла одним глазом, что там у них... ...до стаи Айбика уже добежала, заслышав рык, крики и скрежет металла. — В хомиде забороть кринос — это достойно аруна, — хмыкнула она, быстро протискиваясь мимо товарищей и склоняясь над Саньком. — Зараза, взял и четыре часа из выходного выкрал! Но если он думает, что истечет кровью в хомиде из разорванных запястий и отделается от них всех, то глубоко ошибается. Айбика с бесстрастным лицом стиснула чужие обрубки в ладонях, не обращая внимания на заливающие белую рубашку багровые потёки, и с ее пальцев потекла ручьями прохладная синева духовной силы, заливая мышцы, зашивая сухожилия, соединяя обломки костей и восстанавливая суставы. Текла густо, обильно, и здесь, в Умбре, сама Айбика будто слегка выцвела — нешуточное дело, пришлось потратить все свои запасы. Но что делать, если до этого идиота осознание его роли доходит только через боль? За подвержение каэрна опасности обычно казнят без угрызений совести, так что это бесполезная трата сил... но даже так надо было хоть попробовать докричаться. Что-то втемяшить, ткнуть носом в другую, столь удобно проигнорированную реальность. В конце концов, если гару всё-таки перерождаются, то он даже после казни сохранит эту дурь в голове. Ещё чего не хватало.

***

"Красная комната" септа Вечного Вальса на самом деле была ненамного краснее любого другого офиса — грозное название к ней приклеилось с лёгкой руки кого-то из прежних "жертв". В обычный день она выглядела почти как рабочий кабинет бюрократа, разве что немного пустоватый. Когда же приходило время переходить к иной работе, Искатель Истины запускал пару заложенных в комнату механизмов, и помещение быстро преображалось: фальшивые стены складывались, открывая взгляду арсенал разнообразных инструментов "убеждения", от банальных кнутов до целой стойки с разнообразными клеймами; рабочее кресло сдвигалось назад, почти к самой стене, из его подлокотников выдвигались полукольца наручников, а спинка словно бы выворачивалась наизнанку, убирая удобную обивку и оставляя только холодный, жёсткий железный каркас. Сейчас в этом кресле сидел Александр; его руки, вновь целые и вроде как невредимые, лежали на подлокотниках, пока что вроде бы свободные, но теург прекрасно понимал: стоит дёрнуться — и он будет пойман быстрее, чем успеет сказать "лапки". Напротив, опираясь на стол, стоял Терентий; фирменная корона лежала перед ним в ожидании своего часа. По бокам расположились двое товарищей: слева — Бегущий-по-Лезвию, поглаживающий кобуру с тяжёлым пистолетом, справа — Тесей с очевидно бутафорским топором, в рукояти которого, кажется, тоже скрывалось что-то огнестрельное. Айбика и сама однажды, ещё в щенячестве, побывала на этом месте. Она, впрочем, тогда относительно легко отделалась — всего лишь полчаса слушала лекцию Терентия о важности правила "все споры — за закрытыми дверями". Сегодня ей предстояло оказаться по другую сторону баррикад. Она пристроилась у стены,  бросая украдкой взгляды на троицу старших гару. С одной стороны, вряд ли ее позвали просто поизображать мебель, так что время и возможность вмешаться ещё будут... с другой — а вдруг триумвират судей уже передумал? Это беспокоило. Впрочем, пока что Айбика не пыталась лезть поперек протокола. Нельзя себя накручивать. Терентий побарабанил пальцами по столу, перегнулся через него, доставая из ящика пульт, и щёлкнул кнопкой — над дверью засветился красный огонёк камеры наблюдения; прямо сейчас на Александра могли посмотреть из любого терминала в септе, а по ту сторону Преграды уже суетились сетевые пауки, готовые подхватить любую весть и разнести по всей округе. — Итак, Александр "У-меня-лапки", вам вменяется в вину... Щелчок пальцами — сложенная “пистолетом” рука указала на Александра: — Умышленное отравление тотемного духа. Щелчок. — Организация вторжения вражеских сил. Щелчок. — Попытка избежать наказания через самоубийство аруном. Терентий сложил руки на груди. — Вина по всем трём пунктам уже несомненна, и весь вопрос в том, что именно с вами сделать. Щелчок — теперь рука указала на Бегущего. — Отправить в отставку... — ...или принести в жертву. Терентий снова опёрся на стол. — Пока что мы склоняемся к "жертве", но наш выбор всё ещё не сделан, и Частота-анрэй... Он повернул голову и едва заметно кивнул Айбике. — ...как я понимаю, намерена дать вам шанс нас переубедить. Частота, вам слово. Айбика слегка нервно кашлянула. — Терентий-рья, у меня достаточно общее представление о нашем правосудии и его процедурах. Я хотела поговорить с Александром как теург с теургом. — Именно этого мы и ждём. Не самого твоего разговора, — он снова внимательно посмотрел на Александра, — а ваших ответов и того, что они скажут о вас. Бегущий шагнул назад, ближе к Айбике, и тихо добавил: — Ритуальная часть будет позже. Сейчас это просто опрос обвиняемого в "типа свободной" форме, главное — чтоб никто никуда не ушёл и никто не сорвался. — А, опрос, не допрос, — столь же тихо отозвалась она. — Ладно. А то у меня вопросы будут иметь очень косвенное отношение к сути дела. Айбика подошла к краю стола, оперлась о него рукой. Очень хотелось пристроиться на нем боком, но перед старшими было неловко. Хмуро посмотрела на Санька. — Слушай, ты в нашей оранжерее когда-нибудь что-нибудь садил? А то я поняла, что никогда с тобой там не сталкивалась. Терентий шагнул в сторону, освобождая Айбике немного пространства; Тесей, услышав вопрос, одобрительно хмыкнул — кажется, затронутая тема ему показалась уместной. Саня, в свою очередь, посмотрел на Айбику с заметным удивлением — хоть и попытался скрыть его под маской раздражения. — Нет, блин, только ложил, — буркнул он себе под нос. Продолжил уже громче: — Пару раз, когда только прибыл. Евгенич настоял. Хочешь сказать, много потерял? — Тебе не понравилось, что там растения цветут прямо в бетоне? — Айбика склонила голову набок. Саня неопределённо дёрнул плечами. — Понравилось. Но наше с тобой дело в первую очередь лежит по ту сторону Преграды, не так ли? — А ты смотрел на то, как оранжерея выглядит по ту сторону? — вопросом на вопрос ответила она. Тот, судя по выражению лица, хотел ответить что-то резкое, но сдержался на полузвуке; взгляд уполз куда-то вбок, как при резкой задумчивости. — Смотрел. И немного участвовал, — наконец ответил он. — Не знай я, что это наших рук дело — решил бы, что шутка какого-то вильдлинга. Слишком красиво. Айбика самую капельку улыбнулась. — Это требует труда по обе стороны Преграды, но результат того стоит, правда? Деревья прорастают в цементе, раны зарастают, болезни исцеляются, скверна очищается — значит, в нашей луне есть смысл? Александр немного скривился. — Звучит так, будто мы должны чинить то, что ломают остальные луны. И чинить, и чинить, и чинить, раз за разом, чтоб хоть какой—то результат был. Он опустил взгляд, пошевелил пальцами, как будто в очередной раз убеждаясь, что они на месте. — Вот какой был смысл "чинить" меня, если меня всё равно скоро "сломают" обратно? Айбика склонила голову набок, снова совершенно серьезная: — Значит, ты думаешь, что луны действуют вразнобой, а не совместно? — Она помолчала. — Ты вроде бы из сельского септа. Ты входил там в стаю? Бегущий одобрительно фыркнул — люпусу такой вопрос явно пришёлся по душе. Александр, в свою очередь, ответил Айбике столь же серьёзным взглядом: — Мы можем действовать совместно, конечно. Просто так получается, что совместно мы можем только разрушать. Природа у нас, Гару, такая. Нашему покровительству, да, под силу не только это, но... Он вдруг осёкся посреди фразы — губы шевельнулись в беззвучном "ой блять". Взгляд переметнулся от Айбики к Тесею, который, заметив это, демонстративно отставил топор в сторону и начертил пальцем в воздухе символ, напоминающий букву R. — Я был при стае, но не в стае. Меня же сюда отправили ещё щенком, — глухо ответил Саня. — И, похоже, это была... мягко говоря, не лучшая стая из возможных. — Ясно. — Что ж, чего-то подобного она и ожидала. — Печально, что ты ни с кем не соединялся тотемными узами. Это выводит совместимость отдельных гару на новый уровень, совершенно иного качества, чем у просто хороших друзей или сработавшихся коллег. Возможно, именно это хотя бы частью копирует наше умение Plug'n'Play, — она улыбнулась: это была шутка, но в каждой шутке есть доля правды. Затем снова посерьезнела. — У нас у всех в трудовой книжке указано быть воинами, конечно, но если бы от нас требовалось лишь умение бить лица, то почему Народ не состоит из одних лишь арунов? Терентий при словах про Plug'n'Play едва заметно фыркнул — кажется, ему сравнение понравилось. Александр тоже было усмехнулся, но при последних словах снова недоумённо нахмурился. — А "разрушать" — это разве только "бить лица"? Вот смотрите, Леонидыч-рья, я, например, готов спорить, что вы больше сделали вовремя брошенным словом, чем клыком и когтем. Как может разрушать теург... — он поморщился, — мы все знаем слишком хорошо. И с горбатой, и с половинной луной — то же самое. Он прикусил губу и внимательно посмотрел на Айбику. — Но ты меня заставила задуматься, Частота-юф: ведь даже арун не всегда ставит целью "бить лица". Ты сама мне буквально вчера показала живой пример. — Кстати о разрушениях, творимых теургами, — сказала Айбика негромко. — Ты видел теурга Танцоров вблизи? — Нет. Единственный Танцор, которого я видел вблизи, сейчас, кажется, частично висит у тебя на шее. Айбика подцепила пальцами шнурок, задумчиво посмотрела на осколок кости, сейчас уже обработанный, с закругленными гранями и аккуратной дырочкой посередине. — Это был рагабаш, но, судя по тому, какие бэйны с ним пришли, теург в его стае довольно... знающий, раз уж хорошим его назвать язык не повернется. Она забросила кулон обратно за ворот рубашки и перевела серьезный взгляд темных глаз на Санька: — Я видела одного из их серпов воочию. Это было лето, я вернулась домой на каникулы в небольшую деревеньку. Там от одного селения до другого по пятьдесят километров серпантина, место весьма удаленное. Я об этом не знала, но там совсем рядом находился небольшой каэрн под охраной сельских Костегрызов. И, раз уж надо было торчать в глухомани два месяца, я много гуляла по горам. В некоторых местах я чувствовала себя просто превосходно — только потом узнала, что там, оказывается, Преграда истончалась, а мир дышал энергией Вильда. Туда я возвращалась почти ежедневно, но тем летом мне уже буквально через неделю в одном из таких местечек быстро поплохело. — Айбика криво улыбнулась. — Я не понимала, что происходит, попыталась пойти домой, но в процессе меня накрыло. Кто ж знал, что это духи пытаются докричаться сквозь Преграду, почуяв грядущее Превращение, и хоть как-то сообщить, что это место приходили целенаправленно отравлять. Она снова нащупала кулон под рубашкой: — Эта тварь буквально отравила Преграду. На небольшой площади, но для скверны это не слишком имеет значение, расползтись и расцвести она всегда успеет. А потом можно и духов окрестных ею напитать так, что вся их природа искорежится и обратит их в бэйнов. И тогда еще один красивый маленький уголок мира... даже не умрет. Просто станет гангреной на теле земли, истекающей гноем, что зальет всю округу, продолжая ее отравлять. И маленький уголок станет больше. И больше. И больше... и все благодаря одному молодому теургу Танцоров. Айбика разжала пальцы, перевела взгляд на Саню: — Ты уверен, что хотел стать вот этим? Александр какое-то время молчал, покачивая головой не то в задумчивости, не то в недоверии. — Если бы ты мне это рассказала тогда, на крыше, я бы ответил вопросом на вопрос, — наконец заговорил он. — А уверена ли ты, что сможешь не стать такой? Сейчас... ай, чёрт! — Он попытался было поднять руку в жесте типа "погоди, дай досказать", но оковы сразу же символически надавили ему на запястье, напоминая о положении заключенного. — Сейчас уже вижу, что уверена. Хоть и пока не понимаю, почему. Мне всё ещё кажется, что мы все творим что-то такого рода — да, неумышленно и, может быть, даже вовремя ловим себя за руку, пока не стало совсем плохо. Но творим. Он глубоко вдохнул и внимательно посмотрел на Айбику. — Ты считаешь, что мне это именно что кажется, верно? Та пожала плечами: — Разочарование в Нации — это не сказать что нечто редкое. Да, многие из нас становятся заносчивыми и из-за этого пренебрегают родней и обычными людьми. Некоторые из нас готовы грызть друг другу глотки за несходства в мыслях и поступках. И, тем не менее, у нас все ещё есть выбор, где одна из опций — взять себя в руки и выполнить возложенный на нас Матерью долг. У прошедших по Спирали такого выбора уже не будет никогда. Исправить невозможно, увещевать бесполезно, взывать к логике или состраданию бессмысленно. Все, что есть у Танцоров — это боль и безумие их духовного отца. Никакого конструктива, никакого созидания. Ни на йоту. — У нас есть выбор, — медленно повторил Александр, как будто пробуя эти слова на вкус. — Не иллюзия, а реальный выбор. Он осторожно перевёл взгляд на Терентия — тот коротко кивнул, как будто подтверждая слова Айбики. Анатолий, заметив возникшую паузу, вставил свои пару слов: — Всё это "пренебрегают роднёй", "грызут за несходства" и так далее, и тому подобное — это не то, что ты думал, Лапки-анрэй. Это не змеиная отрава. Это чисто человеческая слабость. Уж поверь старому городскому волку. Айбика невесело хмыкнула: — Мы ж на треть люди. — И тем не менее, люди всё ещё не вымерли, — Бегущий-по-Лезвию развёл руками. — Фигня полная, но работает же. Терентий постучал ногтем по столу и выпрямился. — Минутку внимания. Частота-анрэй, вам ещё есть что сказать или спросить? — А? — Айбика моргнула. — Да нет, наверное... теург теурга понял. — Она послала Сане быструю улыбку и встала. Терентий кивнул и украдкой показал Айбике большой палец, после чего перевёл взгляд на Санька; Бегущий и Тесей тоже встали прямо, как пара гвардейцев вокруг кардинала. Саня тоже немного подобрался, ожидая продолжения событий. — Мы собрались здесь, чтобы определить вашу судьбу, Александр Воронцовский, — голос рагабаша зазвучал немного ниже и глубже, как если бы он для этой речи создал себе лёгкие глабро, оставив тонкий речевой аппарат хомида. — А вернее — дать вам шанс убедить нас, что она должна быть иной, нежели простая казнь. Он помолчал несколько секунд, постукивая пальцами по столу, и продолжил: — Ваш отклик на слова Тайной Частоты убедил меня изменить изначальное решение. Коллеги, — он перевёл взгляд на Бегущего, затем на Тесея, — возражения? Тесей качнул головой и отступил на шаг назад; Бегущий, в свою очередь, молча коснулся кобуры на поясе. — В таком случае, — Терентий поднял "корону" и нацепил её на голову, — Бегущий-по-лезвию-юф, прошу Вас. Анатолий сразу же вышел вперёд, протянул руку, коснулся загривка Александра. — Мы отправляем вас в отставку, Лапки-анрэй. Конкретно — на проживание в исправительной колонии Кибер-Мира. Если вы сможете подать прошение о восстановлении на службе — мы рассмотрим его, как полагается. А сейчас… Пистолет незаметно оказался во второй руке. Выстрел в упор прозвучал абсолютно бесшумно. Александр обмяк. Айбика видела, что он всё ещё жив и дышит, когда Анатолий без труда закинул его на плечо и шагнул в сторону, скрываясь вместе со своим грузом где-то на нитях Узорной Паутины. — Если сможет?.. — Айбика вопросительно склонила голову набок. — Узорные пауки вроде ж не имеют привычки съедать соседей? — Зато некоторые из них с радостью съедают письма, не прошедшие цензуру, — Терентий снова намотал ус на палец и щёлкнул пультом, выключая камеру. — И не для протокола, а лично для вас, — если он обозлится на нас, если он будет считать, что мы поступили несправедливо, ни одно его письмо сквозь них не прорвётся. Айбика поморщилась: — Учитывая, что даже теургам не слишком полезно находиться в Умбре действительно долго, то его все равно надо будет вытащить, чтобы отрезвить. Я не филодокс, но мне кое-что рассказывали о том, что может случиться с гару, если он не может войти в контакт с какой-то из половин своей сути. Там может и обозленность зацвести, и что-то похуже. Так что... ну... — тут Айбика всё-таки вспомнила, что негоже клиату высказывать высокоранговым гару, что они-де не знают очевидного. — ...в общем, лучше всё-таки мониторить его письма через цензоров-гару, а не пауков. Тесей во время монолога Айбики выглядел так, словно подобные “предъявы” от перворанговой мелочи его чрезвычайно лично задевают. Айбика, впрочем, почти без труда могла понять, что такое отношение напускное — на деле он скорее гордился, что молодой собрат здесь смог, как небезызвестная птица, отличиться умом и сообразительностью. Терентий, в свою очередь, привычным движением отщёлкнул ус в сторону и ответил: — Если не может войти в контакт. А он сможет — если услышит голос Бегущего, когда тот будет в следующий раз проноситься мимо, и постарается внятно ответить. Мы, всё-таки, не стремимся сделать из него дрона. Мы, в каком-то смысле, оставляем выбор за ним самим. — Да если бы дело было в становлении дроном, длительные путешествия по Умбре могут вообще развоплотить. — Айбика почесала в затылке. — Но, раз Бегущий-рья будет проверять его состояние, то у меня вопросов больше никаких нет. — Рад слышать, что они были, впрочем. Не только лишь новой луне дано оспаривать созданную другими справедливость, — Терентий встряхнулся, словно сбрасывая недавнее напряжение. — Влад, прости, но тебе в итоге досталась такая вот церемониальная роль. — Оно и к лучшему, — Тесей отставил свой "топор" в сторону. — Удачного дня, Частота-анрэй. Айбика козырнула ладонью: — И вам того же. К выходу она направилась с определенным облегчением на душе. Все, что можно, сделано, а дальше будь что будет.