Meet me at sunset

      Неделя стремительно проносилась день за днем, лишь сильнее погружая Чимина в рой тяжелых мыслей, гудящих в голове. Он старался отвлекаться, занимался работой и даже включился в подготовку к выступлению, потратив несколько вечеров на подбор подходящей хореографии. Но все было тщетно, ведь стоило ему сделать небольшой перерыв, как голова снова заполнялась тем, чему не находилось никакого объяснения, и тем самым вечером пятницы, проведенным в баре. Все: с момента, как он открыл дверь в заведение, и до момента, как проснулся в слезах посреди ночи в собственной постели, – было для него загадкой, которую он пытался разгадать. Он пытался отделять реальность от выдумки, но все было впустую, ведь граница между двумя мирами просто стерлась, смешав все события вокруг ничего не понимающего Чимина. Он будто безвольно стоял в центре мишени и ожидал, когда же острие дротика наконец-то прилетит в "десяточку".       В голове все смешалось: и нападение Юнги с угрозами расправы, и рассказы Намджуна, которые все больше походили на какую-то выдумку, ведь выпитый алкоголь явно заблокировал в нем часть воспоминаний, из-за чего он упустил тот момент, когда друг от реальных историй перешел в цитирование мифологии. Истории об ангелах и демонах, коронах и драгоценных камнях просто не укладывались в голове, больше напоминая смешанные в кучу детали нескольких наборов пазлов. Чимину бы их разобрать, да только сил на все это совершенно не находилось. Утром он просыпался уже уставшим, ведь сны с непонятными образами и сюжетами никуда не исчезли, а к вечеру изводил себя едва ли не до изнеможения, загружаясь работой и тренировками, чтобы как можно меньше времени оставалось на мысли. Хорошо еще, что за это время он ни разу не пересекся с Мином, ведь в то, что его в очередной раз спасут, он уже не верил и, каждый раз выходя на улицу, оглядывался, чтобы не увидеть нигде тех самых темных глаз, хищно выискивающих свою жертву.       Но был в этом всем и еще один необъяснимый момент помимо тех сотен, найти ответы на которые Чимин уже и не надеялся. Каждый раз, покидая стены университета, выходя из магазина или из собственной квартиры, он одновременно и боялся, и хотел увидеть того, чье дыхание в вечер пятницы ощущал на своей коже. Он поистине начинал считать себя мазохистом, ведь его невероятной силой тянуло к тому, кто открыто демонстрировал свою ненависть и грозил расправой. Да, Юнги был симпатичным, его холодность и резкость привлекали интерес, а неприступность и вовсе заставляла что-то внутри непроизвольно царапать грудь, принимая это как вызов. Но было и что-то еще, что тянуло к мужчине гораздо сильнее, и дело было вовсе не в симпатии, а в странном желании находиться рядом, словно от этого зависела его жизнь. Как бы это не казалось абсурдно – жизнь Чимина зависит от того, кто хочет ее отнять.       В очередной вечер пятницы Тэхен снова предложил сходить в бар, клятвенно обещая, что не подпустит этого "неуравновешенного мудака, что не дружит с головой" к Паку даже на километр, но после первого же отказа оставил эту затею. Он видел состояние друга, а потому хотел хоть как-то ему помочь, попытаться хотя бы отвлечь, раз уж говорить Чимин отказывался, но после очередной фразы "я правда в порядке", лишь обнял друга и попросил себя беречь, в который раз напоминая о нависшей опасности, что все сильнее сгущалась над ними и совсем не предвещала ничего хорошего. Звезды явно на что-то намекали, и чем чаще Тэхен об этом напоминал, тем сильнее Чимин начинал недолюбливать ночное небо, которое в студенческие годы мог разглядывать часами. Сейчас все было иначе, и это "иначе" напрягало еще сильнее.       Отрепетировав тем вечером еще раз свой танец, придирчиво заменяя одни элементы другими, он вернулся в пустую квартиру, прочитал прикрепленную к двери записку от соседа, в которой тот лаконично объяснял, что уехал с Кимом в бар, и, потратив некоторое время на расслабляющую ванну и бокал вина, завалился в постель в надежде, что сможет просто уснуть без сновидений и проспать до утра. В последнее время это было его едва ли не самым главным желанием, сразу после того, чтобы разобраться со всем происходящим. Но у кого-то сверху были явно другие планы, ведь ночные картины все так же преследовали его, погружая в странные, неизведанные ранее чувства, а сам сон помогал отдохнуть лишь его телу, оставляя мозг страдать от того же роя мыслей в голове.       А потому, открыв утром глаза, он уставшим взглядом уставился в светлый натяжной потолок и сощурился, стараясь рассмотреть в нем свое отражение. Очки все еще лежали на тумбочке около кровати, а потому в полотне он видел лишь свой собственный силуэт, потерявший четкие очертания. Точно как в сновидениях, которые с каждым разом становились все более говорящими, и сегодняшний сон не стал исключением, ведь он точно видел самого себя, правда при весьма странных обстоятельствах.       Словно со стороны он наблюдал за тем, как другой он кутается в развивающуюся черную мантию, произносит какие-то слова на фоне зловеще темного неба, и будто проходит испытания, которые по итогу наделяют его силой. Десятки людей вокруг в таких же мантиях неразборчиво повторяют какие-то заклинания, а затем он просто замертво падает на влажную после дождя траву. Капюшон с его головы спадает, и это уже не он, это другой человек, который словно и не человек вовсе, и Чимин чувствует, как по его телу ползет холод. Он не может понять, где настоящий он, пока в небе не расходятся тучи, а яркий луч света не падает прямо на того, кто продолжает лежать ниц. Холод сменяется теплом, по венам, сияя, начинает бежать магия, а душа словно наполняется силой, которая прежде была ему чужой. Свет гаснет, и вот уже он сам поднимается с земли, скидывая с себя капюшон, и чувствует, как покалывает пальцы рук, а тело словно пронзает током, добираясь до каждой клеточки. Теперь он видит все своими глазами, которые словно затянуты алой пеленой, и рядом больше нет того стороннего наблюдателя, а только он один в окружении темных мантий, что шаг за шагом подходят ближе, пытаясь его поглотить. Свет гаснет все больше, а по небу ползут искрящиеся нити молний, готовые вот-вот ударить в Чимина.       – Эй, ты проснулся? – стук в дверь вывел из воспоминаний, и Чимин перевел по-прежнему уставший взгляд на заглянувшего в комнату соседа. – Проснулся, отлично.       – А если бы не проснулся, ты бы меня просто разбудил? – еще хриплым ото сна голосом отозвался парень и сел в кровати, надевая очки и глядя наконец-то на мир четким взглядом.       – Именно, – улыбнулся тот, опираясь о дверной косяк. – Вставай, я приготовил твой любимый омлет с беконом и даже сварил кофе по твоей методике.       – Трижды кипятил? Это с чего такая щедрость? – удивился Чимин, неверяще вздернув брови. – За кондиционер я тебя, вроде бы, уже простил.       – Во-первых, я просто решил немного побыть дружелюбным соседом, а во-вторых, все же хочу, чтобы ты начал говорить, потому что меня напрягают твои ночные мантры, которыми ты явно кого-то призвать пытаешься. Если это твой способ избавиться от видений и кошмаров, то дай мне хотя бы пару дней, я соберу вещички и съеду с квартиры на какое-то время.       Чимин хотел уже было засмеяться с шутки друга, но до его мозга хоть и с запозданием, но все же дошли слова, сказанные Чаном: он вызывает кого-то по ночам? На лице соседа не было и тени усмешки, а значит он это не придумал, да и не станет он издеваться над Паком, зная, в каком тот положении.       – Какие еще мантры? О чем ты? – нахмурился парень, поднимаясь с места и поправляя задравшуюся после сна футболку.       – Без понятия. Когда ночью вернулся из бара, ты что-то бормотал. Это было похоже на какой-то язык, но слов я не разобрал. Мы когда маленькими были, с друзьями по приколу вызывали всяких духов, – он показал пальцами кавычки, давая понять всю условность сказанного, и продолжил: – и примерно также бормотали, пытаясь пародировать не то латынь, не то какой-то китайско-японский. Разобрать было сложно, но звучало примерно также непонятно, как и у тебя этой ночью.       – Но я никого не вызывал… – немного потерянно проговорил Чимин, возвращаясь мыслями в свой сон. Он помнил, как что-то говорили другие существа в мантиях, слышал какие-то невнятные слова и бормотания, и видел как шевелились губы у другого "него", но сам он молчал. Вроде бы…       – Твое подсознание перегружено всем тем, что с тобой происходит. Всю неделю ты ходил сам не свой, так глубоко ушел в мысли, что иногда тебя даже было не дозваться, и настолько довел себя, что теперь похож на призрака. А потому сегодня мы поговорим, и ты вывалишь все то, о чем думаешь. И для этого я жду тебя на кухне за завтраком. У тебя есть пять минут на сборы, не хочу, чтобы то, что я так старательно выготавливал, остыло из-за твоей медлительности.       Банчан вышел из спальни, не забыв еще раз перед этим показать раскрытую ладонь, напоминая, сколько минут дал Чимину на сборы, и уже спустя несколько секунд принялся чем-то звенеть на кухне, пока сам же Пак пребывал в ступоре. Да, он всю неделю был погружен в себя и отказывался озвучивать все то, что его беспокоило. Ему казалось, что стоит облечь эти мысли в слова, как все его страхи и сомнения накроют с новой силой. Он боялся, что притянет только больше неразберихи в свою жизнь, если начнет говорить, а потому старательно молчал, загружая себя работой. Только, как оказалось, это вовсе не помогало, ведь теперь он, судя по всему, вызывает во сне демонов, чтобы те спасли его от самого себя… Ладно, возможно, ему и стоит выговориться и попробовать восстановить события минувшей пятницы, чтобы как минимум прояснить все то, что случилось тем вечером.       Он быстро принял душ, попытавшись смыть с себя усталость, привел себя в порядок и уже спустя минут двадцать в самом деле сидел на кухне перед ароматным завтраком, который почему-то не лез в горло. Каша в голове вновь перемешалась, смешав все события в одну не привлекательную массу, и теперь давила на сознание, не давая разыграться аппетиту.       – Как прошел вчерашний вечер? – спросил Чимин, стараясь немного себя отвлечь и постепенно подойти к теме разговора. Прыгать в омут с головой и вываливать на друга все и сразу он не станет, а вот шаг за шагом подбираясь к волнующему – это получше будет.       – Тебе в подробностях или тезисно? – сделав глоток кофе, спросил Банчан.       – Давай сначала тезисно, а там посмотрим, – ответил Чимин, беря все же вилку и пытаясь запихнуть в себя еду. Впереди ждет долгий день, и запас энергии в организме восполнить как-то нужно.       – Окей, – парень задумался, вспоминая все, чему стал свидетелем вчера вечером, и стал перечислять, загибая по очереди пальцы: – Тэхен сто раз повторил об опасности, Намджун повторно рассказал легенду, потому что изначально Джин ничего не понял, Юнги оказывается умеет улыбаться, Феликс с Хосоком что-то мутят… А, и еще Хосок просил номер самого прекрасного на свете ангелочка, это твой, если что.       Брови Чимина с каждым новым фактом поднимались вверх, желая спрятаться где-то за светлой челкой, а в душе поселилось ощущение, будто он пропустил всего один день школы, за который произошло больше интересного, чем за всю его жизнь. Может, и стоило вчера пересилить себя и пойти в бар? Как минимум, чтобы увидеть, как Юнги… улыбается? Тот, кто одаривал его лишь холодными, словно лёд, и темными, как сама ночь, взглядами, и тот, кто хотел его убить и требовал никогда не попадаться на глаза, умеет улыбаться..? Даже то, что Хосок просил номер Чимина, не так его удивило, как новость о Юнги… Такого Мина он еще никогда не видел, но стоило Чану об этом сказать, как воображение быстро нарисовало образ мужчины, чьи тонкие губы изогнуты в красивой и нежной улыбке. В груди внезапно что-то дрогнуло, вновь напомнив о желании увидеть этого человека снова, как бы опасно это не было. Черт бы его побрал!       – Поверь, я тоже был в шоке, – словно прочитав мысли, проговорил сосед. – Но это было так естественно, будто для него – в порядке вещей.       – Наверное, потому что меня рядом не было. Он был очень рад этому факту, – хмыкнул Чимин, заставив себя забыть о мужчине, который принес ему столько неприятностей, и вернуться в реальность.       – Он просто сказки Намджуна слушал, вот и веселился. Я бы тоже повеселился, если бы это не звучало так убедительно.       – Кстати, о них. Не расскажешь мне эти самые сказки еще раз? Я тогда пил и потерял нить повествования еще в самом начале. В голове кроме ангелов и демонов ничего не осталось, вот это уж точно сказки, которые мне алкоголь подрисовал. И это, к слову, часть из того, что меня беспокоило всю неделю.       – Сказки об ангелах и демонах совсем даже и не сказки, и Нам нашел этому доказательства. В архивах ему удалось найти данные о старинном поселении, в котором ныне живут лишь несколько десятков человек. Они практически не контактируют с другими людьми, существуют только в своем тесном кругу и лишь изредка соглашаются поговорить с кем-то посторонним. И особенны они тем, что из поколения в поколение ведут записи обо всем происходящем с ними, у них архив больше, чем самая большая в мире библиотека. И вот в тех документах, которые они называют Книгами Судьбы, и нашлось подтверждение тому, что все легенды – правдивы.       – Вот это я как раз еще помню, он еще говорил, что кому-то удалось оцифровать небольшую часть тех записей, и он получил к ней доступ. Но только я не помню саму легенду и все то, что в ней было сказано. И то, почему в это можно верить, я тоже не совсем понимаю, – пожал плечами Чимин, отпивая кофе. Как историку подобные старинные документы были ему весьма интересны, он бы и сам хотел в них покопаться, чтобы узнать что-то новое, но только не в том состоянии, в котором он был сейчас – разбитом, измотанном, парящем на грани сна и реальности. Те обрывки легенды, которые остались в его памяти, были довольно любопытными, и в них бы хотелось поверить, если бы не наличие в этих историях мистических персонажей, о возможном существовании которых Чимину не очень хотелось бы думать.       – Самые первые записи в этих архивах были сделаны еще на мертвом языке, который сейчас не изучается и мало кто на нем говорит. И как минимум это абсурд писать все те тексты просто, чтобы ввести кого-то в заблуждение, их там слишком много. Плюс сами жители того поселения другие, они могут то, чего не можем мы, что только подтверждает написанное в архивах, – разъяснил Банчан, отставив даже в сторону приготовленный завтрак. Все эти легенды интересовали его не меньше, чем повернутого на всем неизведанном Намджуна, хоть сам он и не верил в большую часть истории, будучи скептиком по натуре. Но история короны Люцифера и всего, что было с ней связано, заставила даже Чана навострить уши и впитывать словно губка каждую деталь, о чем он и рассказывал теперь Чимину.       – Допустим, – кивнул Пак, не готовый пока окончательно поверить в слова друга, но и не отвергая их полностью, чтобы дать себе время разобраться во всем подробнее. – А как они связаны с короной, о которой говорил Нам? Все ведь с нее началось.       – В тех архивах есть ее подробное описание, что практически полностью совпадает с другими данными, которые он накопал. И сейчас он ищет местонахождения этой короны, потому что есть доказательства, что она где-то совсем рядом.       – Допустим, – снова повторил Чимин, все еще не веря до конца в существование какой-то короны, принадлежащей самому повелителю Ада. Звучало скорее как сюжет из фэнтезийного фильма, чем основанная на реальных событиях история. – Напомни мне саму легенду, а то у меня в голове все еще каша. Я всю неделю пытался ее вспомнить, но не получалось, и мне казалось, что я так с ума сойду, думая об ангелах, демонах, магах и прочей несуществующей лабуде, которая на фоне того, что происходило со мной, уже не казалось такой уж и несуществующей.       – Да без проблем, я ее уже дважды слышал, так что запомнил от и до, – хмыкнул Банчан, быстро доедая свой завтрак, чтобы в процессе его ничего не отвлекало.       Чимин удобнее устроился за столом, обняв двумя ладонями чашку, кофе в которой уже практически остыл, и приготовился слушать. Какими бы неправдоподобными не были эти истории, ему нужно их услышать, чтобы расставить все по местам, иначе еще немного и его голова просто взорвется. Все те видения, таинственные сны, мысли, преследовавшие его и днем, и ночью, смешивались между собой, заставляя Чимина ощущать себя их частью и верить в то, чему не было объяснения, а он к такому не готов. Ему нужны ответы, которые помогут создать прочную почву под ногами и будут напоминать, что он все еще в этой реальности, в чем он с каждым днем все больше и больше сомневался.       Банчан уже собирался начать рассказ, как звуки посуды и щебетание птиц, доносящиеся из открытого окна, прервал звук входящего уведомления. Чимин слегка вздрогнул, не готовый к посторонним звукам, и перевел взгляд на телефон соседа, на экране которого виднелось окошко с сообщением. Парень быстро взял его в руки, пробегая по тексту глазами, заметно напрягся и поднял на Пака задумчивый и немного взволнованный взгляд.       – Что случилось? – поинтересовался Чим, хмуря брови. Чан еще несколько секунд смотрел на него, о чем-то раздумывая, а затем едва заметно мотнул головой.       – Ничего, – ответил он, блокируя телефон и откладывая его на стол. – А давай ты расскажешь, что помнишь? А я потом поправлю.       – Эм… – протянул парень, продолжая хмуриться. – Зачем это? Лучше сразу расскажи сам, чтобы не говорить об одном и том же дважды, я все равно помню только отрывки.       – Мне интересно, какую версию запомнил твой мозг, который ты весь вечер пытался залить виски. Мы все равно никуда не спешим, нам еще многое обсудить нужно.       – Ты меня напрягаешь своей внезапной сменой настроения. Кто тебе писал? – Чимин потянулся было за телефоном, но сосед успел раньше убрать его подальше со стола.       – Ничего важного, просто пока ты будешь рассказывать, я подумаю о том, что мне написали. Давай, вещай, ангелочек, – выдавил из себя улыбку Чан, обращаясь к другу прозвищем, что прочно прицепилось к нему в баре, и еще раз бросил короткий взгляд на экран мобильного.       – Ладно, я все еще не понимаю зачем и ты все еще меня пугаешь, но я начну первым. Все равно мой рассказ не займет больше минуты.       Банчан кивнул, готовый слушать, а Чимин попытался напрячь свой мозг, чтобы вернуться мыслями в вечер прошлой пятницы, когда друг и рассказывал свои легенды…       Все началось с того, что очень давно, много веков назад мир еще существовал без зла, а ангелы и земные жители мирно сосуществовали, во всем друг другу помогая. В те времена нередко можно было встретить смешанную влюбленную пару, гуляющую с плодом своей любви – маленьким ангелочком с белыми пушистыми крылышками и чистыми, как небеса, голубыми глазами. Это был Рай на Земле, где все жили в мире и спокойствии, а после смерти поднимались на небеса, получая в дар крылья и оставаясь на служение добрым делам.       Но кроме людей и ангелов существовали колдуны, из-за которых Рай начал терять свою былую чистоту и постепенно погружался во мрак.       В один пасмурный день молодой, но уже довольно могущественный колдун основал Ковен Заблудших Ведьм, куда принимали только тех, кто действительно обладал невероятной силой. Они получали метку плачущей Луны, что отпечатывалась магией на затылке и оставалась навсегда не только с ними, но и с их потомками, проявляясь при рождении. Однажды став членом Ковена – означало остаться в нем до последнего вздоха, ведь черная метка всегда будет преследовать того, кто ее носит.       Ведьмам давали крышу над головой, помогали встать на ноги и развивали силу, заключенную в их руках. Если такая ведьма была беременной, то она занимала в этом обществе еще более почетное место, ведь у сильной ведьмы всегда рождались не менее сильные дети, что перенимали на себя способности своих родителей, прибавляя их к своим собственным.       Однажды в Ковен явилась женщина, ожидающая ребенка. После проведенных испытаний оказалось, что ее сила была сопоставима с самим основателем сообщества, а малыш, развивающийся в ее утробе и вовсе мог стать самым сильным магом всех времен, ведь его отцом был не простой смертный, а Высший Ангел, спустившийся однажды на Землю.       К сожалению, в родах ведьма скончалась, не выдержав силы собственного сына, а ребенка на попечительство взял основатель, не желая делиться с кем-либо способностями полу-мага полу-ангела, что был отмечен самой Луной – вдоль его позвоночника с самого рождения появились семь меток, позже превратившиеся в фазы Луны. В установленный срок, после проведенной инициации, у парня начали проявляться способности, и главный маг был впечатлен результатами молодого колдуна.       Заимев в свое подчинение такого одаренного ребенка, маг почувствовал, что ему мало власти на земле, и решил, что настало время подчинить себе и Небеса. Он начал искать среди ангелов, что приходили на землю, тех, кто был недоволен небесным правлением, и предлагал им восстать против Создателя. Он обещал наделить их властью и подарить больше силы, поделившись собственной магией. И многие, к его радости, примыкали к темной стороне, соглашаясь на мятеж.       Пока маг занимался организацией восстания, он упустил из виду, что молодой парень, на которого возлагались большие надежды, стал все чаще исчезать, а когда же появлялся, то на его пухлых губах играла загадочная улыбка. Он влюбился и тщательно это скрывал, ведь знал, что творится в Ковене, и был более чем уверен, что его выбор будет осужден. Поэтому он старательно молчал, с трудом скрывая собственные эмоции, что после каждой встречи с возлюбленным заставляли его едва ли не сиять от переполняющих душу чувств.       Когда в Ковене набралось достаточное количество ангелов и колдунов для создания сильного войска, верховный маг решил, что время пришло. Согласно договоренности, ангелы подняли его на небо, чтобы начать сражение и занять место Создателя в Царстве Небесном. Только вышло все совсем не так, как планировалось. В тот день с неба шел кровавый дождь.       – Кровавый дождь? – внезапно подал голос Банчан, заставляя Чимина вынырнуть из своих мыслей и взглянуть на друга так, словно впервые его видит. Пак нахмурил брови, почему-то не помня, чтобы он говорил такую фразу, а затем неуверенно кивнул, сам не понимая зачем. – Ладно, продолжай, извини, что перебил.       Чимин вновь задумался, собираясь продолжить рассказ, а Чан стал пристально вглядываться в соседа, отмечая произошедшие с ним за последние минуты изменения: взгляд стал словно стеклянным, глядящим в никуда; в голосе звучала неприкрытая боль, а руки, что до этого обнимали чашку, теперь были сжаты в кулаки, словно готовились к атаке. Ну надо же…       – Когда маги поднялись на небо, – тем временем продолжал Чимин, – они увидели поле боя, окрашенное алым. Крылья и клинки ангелов были испачканы кровью, а большое количество магов теперь просто лежали бездыханными телами на белоснежных облаках. В Ковене был предатель, который рассказал ангелам о готовящемся нападении…       Чимин внезапно почувствовал под ногами ту самую мягкость облаков, а в груди что-то больно заныло, когда он взглянул на лужи крови вокруг. В воздухе витал запах боли, а на языке ощущался металлический привкус, который будто пропитывал все вокруг. Верховный маг, перед которым стояли Архангелы во главе с Создателем, был разозлен предательством своих приближенных, и его руки уже начинали искриться, готовые в любой момент вступить в неравный бой. Он что-то выкрикивал, бросался обвинениями, говорил о несправедливости, но Чимин его не слышал. Он чувствовал, как его руки начинают гореть пламенем, и стоило ему опустить взгляд, как он заметил огненный шар в собственных ладонях, а в сознании в момент вспыхнула одна единственная мысль: "Защитить!"       Сердце испуганно колотилось, словно загнанная в клетку дикая птица, глаза застилались слезами, а ноги сами шли вперед, в самую гущу событий. Шар в руках становился все сильнее, набирая мощи, и его с каждой минутой было все сложнее контролировать, ведь сила, заключенная в нем, была еще не до конца освоена и изучена. Но как бы там ни было, он должен был помочь, должен был спасти того, кто дал ему буквально все, помог раскрыться и стать тем, кем ему предназначалось изначально.       Он перевел взгляд в сторону ангелов, замечая среди них одного единственного, что смотрел со страхом и неверием в глазах, а затем оглянулся на колдуна, руки которого уже удерживали огромную силу, светясь красными искрами. Губы сами распахнулись в безмолвном крике, собственный огненный шар сорвался ввысь, а перед глазами предстали яркие алые хвосты магии, после которых его слуха коснулся чей-то болезненный крик, а сам он замертво упал в объятья темноты.       – Чимин! – встревоженно прозвучало над самым ухом, и парень вздрогнул, резко приходя в себя и распахивая глаза. Он оглянулся по сторонам, замечая, что находится на кухне, а никаких огненных шаров нет и в помине, а затем заметил взволнованного друга, который стоял над ним, крепко держа за плечи.       – Что случилось..? – чуть охрипшим голосом проговорил Чимин, промаргиваясь и вздрагивая от внезапного потока ветра, коснувшегося кожи.       – То самое, – коротко ответил Банчан, усаживаясь на свое место и быстро набирая что-то в телефоне. – Снова случилось то самое, как и говорил Тэхен.       – Тэхен..? А он здесь при чем? – не понял Чимин, все еще не до конца осознавая, что произошло. Он сидит на своей кухне, все еще завтракает со своим соседом, вспоминая легенды, хотя совсем недавно видел перед глазами окрашенные кровью облака после… – Я снова перенесся куда-то?       – Именно, – подтвердил догадки Банчан, откладывая в сторону телефон и поднимая свой пристальный взгляд. – Тэхен написал, что два часа назад зажглась звезда, но ее происхождение пока неизвестно, потому что в архивных материалах о ней нет никакой информации, астрологи разбираются. Он попросил присмотреть за тобой, и заодно проверить теорию о связи твоих видений со звёздами. Как оказалось, связь все же существует.       – Ты поэтому попросил, чтобы я сам все рассказал? – уточнил Чимин, на что получил уверенный кивок головой. – Но как я мог перенестись куда-то, если просто рассказывал моменты, которые запомнил из рассказов Намджуна? Это же не исторические события, как было раньше…       – Во-первых, легенды – это те же исторические события. Во вторых, ты рассказал все слово в слово, как говорил Нам, вплоть до момента о кровавом дожде. А в третьих… Намджун ни слова не говорил о том, как происходила битва на небесах, мы о ней ничего не знали, но, судя по всему, знал ты.       Чимин откинулся на спинку стула и обнял себя руками, почувствовав, как по телу снова прокатилась волна холода. Он растер плечи, чувствуя тепло от собственных ладоней, и вспомнил, что еще минуту назад ощущал такое же тепло от огненного шара, пульсирующего силой в его руках. Он держал его, держал ровно до того момента, пока его не убили. Снова.       Подрагивающая рука невольно потянулась к затылку, где небольшой участок кожи словно зудел и покалывал, и осторожно прикоснулся к нему подушечками пальцев, ощущая жар, которого не было прежде. Вероятно, это очередной след от убийства, что остаются на нем после каждого подобного видения. Сегодня случилось четвертое: четвертое видение, четвертый шрам, четвертая звезда. Во что превратится его тело, если эти перемещения продолжатся? Сколько еще следов отпечатается на его теле и душе? Сколько еще он будет все это терпеть, и почему все это происходит именно с ним..?       – Ты в порядке? – отвлек Чан, заметив растерянность на чужом лице. – Дать тебе воды?       – Я не в порядке, и ты это знаешь, – поджал губы Чимин, протягивая руку к чашке остывшего кофе и делая глоток горькой жидкости. – Давай сделаем вид, что этого не было? Пожалуйста, хотя бы раз.       – Я уже сказал о случившемся Тэхену, но я согласен пока что об этом не говорить, пока ты не придешь в себя и не будешь готов. Помнишь, что дальше было по легенде? – согласился сосед, уводя разговор немного в сторону, но все еще держась в тех же рамках. Чимин мотнул головой, давая понять, что больше в его воспоминаниях ничего не осталось, и опустил голову. – В целом, больше мы ничего и не знаем. После той битвы был создан Ад, в который ссылали тех, чьей души коснулась темнота, и править преисподней отправились несколько Архангелов. Того юного мага, на которого возлагали большие надежды, прокляли за связь с ангелом на долгие годы и больше о нем ничего не известно. Это и все, что накопал Нам.       – А корона? – пребывая где-то в своих мыслях, проговорил Чимин.       – Что корона?       – Намджун ведь все это ради короны рассказывал, но о ней в легенде не было ни слова.       – Я же раньше говорил, что он нашел доказательства, что она существует, а в архивах того закрытого поселения было сказано, что ее украли из Ада, из-под носа самого Люцифера. Очевидцы утверждали, что видели корону, которая будто была не из этого мира, она словно светилась, и по описаниям она практически полностью совпадает с той, что принадлежала Повелителю Ада. Предположительно сейчас она находится на Галапагосе. Там есть остров "Корона дьявола" и пока что все указывает именно на него.       – Символично, – хмыкнул Чимин и поднялся с места. – Слушай, давай потом договорим обо всем, о чем планировали, ладно? Я пойду собираться, у меня сегодня еще факультативы, а потом еще хочу порепетировать для этого дурацкого конкурса. Однажды я убью Тэхена за его инициативность.       – Ты не говорил, что на работу сегодня поедешь, – удивился сосед, вскидывая брови. – Поехать с тобой?       – Нет, не стоит, я в порядке, насколько это возможно. К тому же, Тэхен сегодня должен быть в университете, у него тоже там какая-то бумажная волокита накопилась, пока он за звездами наблюдал, – ответил Чимин, направляясь на выход из кухни. – Спасибо за завтрак, увидимся вечером. Потом и расскажешь мне про улыбающегося Мина и все остальное, что было вчера.       Он вернулся в свою комнату, услышав за спиной негромкое "ладно", и принялся собираться на работу. Он складывал в рюкзак нужные учебники, выбирал одежду, подолгу разглядывая все, что висело на вешалках, и просто старался не думать, что получалось с огромным трудом. Еще какой-то час назад он собирался вывалить другу все то, что беспокоило его целую неделю, рассказать, что его странным образом тянет к Юнги, который вообще-то желает ему смерти, поделиться переживаниями, что все эти видения словно затягивают его в какую-то другую реальность, из которой он не видит выхода, а сейчас… Сейчас он мало того, что ничем не поделился, так еще и подлил масла в и без того бушующее пламя, в котором он совсем скоро сгорит заживо.       Затылок вновь зачесался, а в памяти всплыл взгляд одного из ангелов, в котором помимо страха было и что-то еще, что-то теплое и нежное. Кого он боялся? Того, в чьих руках зарождался огненный шар? То есть в руках Чимина? А был ли это вообще Чимин? И как такое вообще возможно… А теплота в темных глазах, кому она принадлежала? И почему тот взгляд показался таким… знакомым? Где он видел его прежде?       Голова вновь гудела, желая разлететься на миллионы мелких частиц, а Паку хотелось лишь одного – хотя бы ненадолго перестать существовать, дать себе отдохнуть, прежде чем он окончательно сойдет с ума. Он будто ходил по тонкой грани, где с обеих сторон виднелись пропасти, темноту которых периодически разрезали языки разгорающегося пламени. Грань с каждым днем становилась все тоньше, а сил, чтобы балансировать на ней и оставаться наверху, оставалось все меньше. Еще совсем немного и он не выдержит, просто нырнет туда, откуда почему-то вместо жара веет холодом, что периодически кусает за обнаженные ступни. Он просто не выдержит всего этого, просто сдастся, так и не найдя ответов всему происходящему.       Заставив себя все же собраться, он накинул на плечи легкую ветровку, ведь на коже все еще ощущалась прохлада, взял портфель и вышел из квартиры, провожаемый обеспокоенным взглядом Банчана. Сегодня он вновь загрузит себя работой, чтобы как-то пережить этот день и попытаться отвлечься от головной боли, против которой не поможет ни одно обезболивающее…

***

      К сожалению Чимина, ни работа, ни репетиции, как и прежде, не смогли помочь забыться хотя бы на несколько минут, ведь буквально во всем, что его окружало, он ощущал странное напряжение. В некоторые моменты, когда он оставался один в аудитории или в танцзале, ему и вовсе казалось, что за ним наблюдают, пристально следя за каждым движением и ожидая, когда он сделает что-то не то или и вовсе переместится в какую-то эпоху. Он бы мог подумать на Тэхена, который и впрямь захаживал к нему едва ли не каждые десять минут, чтобы убедиться, что все в порядке, но друг каким бы странным не был, сквозь стены смотреть не мог, а чужое присутствие ощущалось слишком явно. Может, именно так себя и ощущает Тэхен, когда говорит о нависшей опасности? И когда эта самая опасность уже свалится им на голову? Что бы там ни было, Чимин вряд ли удивится, скорее даже обрадуется, если речь идет все о том же метеорите или падении на него здания университета.       – Я больше не могу, – дверь в танцзал вновь открылась, впуская внутрь уставшего Кима, и Чимин отвлекся от проработки одного и того же движения, которое никак не хотело получаться. Он бросил взгляд на друга, отмечая, что его тревожность сейчас словно достигла своего пика, и связана теперь была явно не с Паком и его видениями. Тэхен хмурился, а руки его беспокойно хватались то за края рукавов, а то и за полы рубашки, лишь бы чем-то себя занять и унять нахлынувший тремор.       – Ты чего? – подал голос парень, поднимая с пола бутылку с водой и подходя ближе к другу. – Выглядишь паршиво.       – Что-то случится, что-то плохое, я это всем собой ощущаю. Голова раскалывается и трясет всего, даже успокоительное не помогает, – поделился астроисторик и уперся спиной в стену, медленно съезжая вниз и усаживаясь на паркет. Он зажмурился и потер виски, пульсирующие неистовой болью.       – Тэхен-а, ты историк, а не ясновидящий, – Чимин сел рядом, положив руку другу на плечо, и заметил, что у него не только руки дрожат, но и сам он подрагивает, словно от холода. – Что с тобой происходит? Ладно я тут с ума схожу из-за херни какой-то, а ты-то куда?       – Не знаю. Я всегда ощущал, когда что-то должно было произойти, но обычно это была больше чуйка, а сейчас это что-то другое. Такого еще не было. Еще и звезды будто с ума посходили, час назад начался интенсивный звездопад, которого быть не должно было.       – Может, это просто метеозависимость? Начался звездопад, изменения в атмосфере, вот тебя и кроет? Давай позвоним Чонгуку, чтобы он отвез тебя домой? – предложил Чимин, понимая, что о своем состоянии друг вовсе не шутит, ему в самом деле плохо, настолько, что на висках проступили капельки холодного пота. Обычно активный и взбалмошный Тэхен сейчас был сам на себя не похож, и это не на шутку пугало.       – Он звонил недавно, говорил, что у него планы какие-то и ему надо отъехать ненадолго. Он не сможет забрать меня, да и он вне зоны. Я думаю, что не в метеозависимости дело, – он открыл глаза и посмотрел на Пака с такой искренностью и уверенностью, что сомнений в его словах не осталось бы ни у кого, тем более у Чимина, который знает его уже довольно долго. – Что-то должно случиться, поверь мне.       –Я верю, Тэ, верю, правда, но я не знаю, как тебе помочь… Может, я могу… – договорить он не смог, ведь на весь танцзал неожиданно громко раздался звонок мобильного телефона. Тэхен достал из кармана гаджет и, взглянув на экран, поспешил принять вызов.       – Алло? – обеспокоенно проговорил он и принялся вслушиваться в звучащий в телефоне женский голос. Чимин слышал обрывки фраз, но с трудом мог составить их в полноценные предложения, а потому просто ждал, когда друг договорит, чтобы узнать, почему он вновь так резко изменился, возвращаясь в свое прежнее состояние: тремор практически сошел на нет, к лицу вернулась прежняя смуглость, и даже сердце, кажется, выровняло свой ритм. Лишь в глазах откуда-то появились слезы, готовые вот-вот сорваться с ресниц. – Я вылечу первым же рейсом. Спасибо, что позвонили…       Он отключил вызов и прикрыл глаза, из-за чего на щеках все же появились влажные дорожки от скатившихся слезинок. Он закрыл лицо руками и с минуту просто сидел, лишь шумно дыша, отчего потряхивать начинало уже самого Пака.       – Тэ, что случилось? – не выдержал он повисшего молчания и все же прервал тишину, негромко привлекая внимание друга. – Кто тебе звонил?       – Вот и моя метеозависимость прошла, – шмыгнул он носом и отнял руки от лица, показывая покрасневшие от слез глаза. – И то, что на меня давило, наконец-то случилось.       – Да говори уже, ну! – поторопил Чимин, взмахивая руками. – Что произошло?       – Моя бабушка совсем плоха, – поджав губы, ответил Ким, а затем спохватился, стремительно подрываясь с места. – Я должен лететь, Чимин, я должен быть рядом с ней в Корее.       – Тэ… – только и смог выдавить из себя Пак, поднимаясь с места вслед за другом. Он знал, насколько близок был Тэхен со своей бабушкой, и мог только догадываться, что он сейчас испытывал в душе. Сам Чимин никогда не знал родительской любви, но глядя на отношения между другом и Госпожой Ким, он верил в то, что не все люди плохие. Она поистине любила мальчика, проводила с ним времени намного все свое время, и открывала для него этот мир, даже на время оставила родной дом и переехала в Америку, чтобы быть с ним рядом, а потому ее потеря – это едва ли не самое болезненное, что могло случиться с Тэхеном. Не зря последние недели он ощущал тревогу, жаль только, что не смог узнать раньше, с чем она связана, чтобы оказаться дома до того, как ему на голову обрушатся плохие новости.       – Я должен лететь, должен Чим… – вновь повторил парень, мечась в четырех стенах внезапно ставшего тесным зала. – Должен быть с ней…       – Конечно, Тэ. Мне очень жаль… Я могу как-то помочь?       – Нет, я не думаю… Мне только надо собрать какие-то вещи и купить билет… – пробормотал Тэхен, пытаясь уложить в голове мысли и параллельно стирая слезы со щек. – Руководство. Ты сможешь объяснить все? Сегодня выходной, никого нет на месте, а у меня нет времени ждать до понедельника. И Чонгук, скажешь ему, ладно? Он говорил, что будет недоступен, а в бар я не поеду сейчас, сразу в аэропорт. Пожалуйста, съезди сам, Чимин.       – Конечно, Тэ, я все сделаю. Только попытайся успокоиться и взять себя в руки, ладно? Я буду на связи, если что-то будет нужно звони в любое время, – не задумываясь согласился Чимин, совершенно не придавая значения тому, что он к бару и вовсе приближаться не хочет, не говоря уже о том, чтобы зайти внутрь и переговорить с кем-то из компании, но сейчас это совершенно не имело значения, ведь главное – это Тэхен.       – Спасибо, Чим, я позвоню, – Ким крепко обнял друга, давая себе несколько секунд, чтобы попытаться успокоиться, а затем сорвался с места, вылетая из зала. Ему сейчас нужно быть не здесь, не в этом городе и даже не в этой стране.       Чимин провел друга взглядом, мысленно желая ему удачи, и развернулся в сторону музыкальной колонки, из которой должна была литься музыка для его выступления. Он глубоко вздохнул и, мотнув головой, подошел ближе, чтобы отключить от нее свой телефон. На сегодня репетиция окончена.

***

      Пока Чимин добирался до бара, выбрав самую долгую дорогу, чтобы на дольше оттянуть момент встречи, он метался в противоречиях, не зная, о чем думать в данный момент. С одной стороны его голову забивали мысли о Тэхене, за которого откровенно болела душа, и о его бабушке, при воспоминании о которой его затапливало сочувствием и состраданием. С другой стороны перед глазами вставали образы той самой сцены из бара, во время которой его грубо толкнули в стену, сжали крепкими руками и оставляли в груди глубокие шрамы острыми взглядами и резкими словами. Повторения он не хотел, а потому идти туда сейчас было не просто волнительно, но и откровенно страшно, но выбора не было, ведь он пообещал Тэхену, и перекладывать эту ответственность на кого-то еще просто не решился.       Но была здесь и третья сторона, та самая, которая забывала о здравом смысле и чувстве самосохранения и просто тянула Чимина к мужчине в черном. Всю неделю он пытался разобраться в себе, пытался понять, откуда взялось это сумасшедшее желание быть с ним рядом, но так и не смог найти ответ. Единственное, что приходило на ум, – влюбленность в плохого парня на крутом байке, как в глупых подростковых сериалах, но эту мысль он старался отгонять подальше, вопреки сердцу, что начинало от этой идеи биться чаще. Он не подросток, чтобы влюбляться в того, кто несет для него опасность, и хоть он уже сомневался в своей адекватности, исходя из всего вокруг происходящего, он не позволит себе ступить на этот скользский путь, где выход только один – в пропасть, глубокую и холодную.       Когда нужный бар попал в поле зрения Чимина, он еще издали заметил, что у входа не стоит тот самый Экос, к которому так хотелось прикоснуться, а значит Юнги на месте нет, что обрадовало и огорчило одновременно. Обрадовало, потому что никто, как минимум, не попытается указать Чимину его место, а о причине огорчения он старался не думать, заталкивая ее поглубже, в самый дальний угол собственного сознания.       На Лос-Анджелес уже начинали набегать сумерки, а на небе загорались первые звезды, когда он добрался до заведения и вошел внутрь. В баре уже играла музыка, посетители шумно выпивали, о чем-то беседуя и смеясь, и Чимин в очередной раз почувствовал себя лишним. И хоть сегодня на нем не было привычного серого костюма с галстуком, он не мог расслабиться, ведь такие места точно не для него, по крайней мере, когда рядом нет друзей, которые смогут скрасить любую атмосферу.       Оглянувшись и не заметив ни одного знакомого лица, он подошел к барной стойке, за которой невысокая симпатичная девушка с черным чокером на шее и в байкерской куртке как раз наполняла несколько пинт пенящимся темным пивом.       – Извините, а Сокджин сегодня работает? – обратился к ней Чимин, решив не растягивать свое пребывание здесь на долго.       – Берешь напиток и я отвечаю на твой вопрос, – с ухмылкой на тонких губах ответила девушка, чем ввела Пака в легкий ступор. Он не собирался сегодня пить, и уж точно не станет этого делать только ради ответа на свой вопрос.       – Спасибо, в другой раз, – ответил он, отодвигая от себя бокал, который поставила перед ним девушка. – И все же, Сокджина позовете?       – Зожник? – хмыкнула она, забирая напиток и передавая его подошедшему официанту. – Его не будет некоторое время, уехал с боссом по делам.       – С боссом? – не понял Чимин, чуть нахмурив брови, а затем вздрогнул, услышав знакомый глубокий голос, раздавшийся за спиной:       – С Мин Юнги, он владелец заведения, если ты вдруг не знал.       – Феликс, – проговорил Пак, разворачиваясь и сталкиваясь лицом к лицу с недовольным парнем, что стоял со сложенными на груди руками. – Я знаю это, и меня это, по правде говоря, мало волнует. Мне нужен Сокджин, а еще лучше Чонгук.       – А больше тебе ничего не нужно? Какого хрена таскаешься сюда? Тебе еще в первый день сказали не появляться здесь, но ты все продолжаешь приходить. Я не понимаю, ноги жалко или жизнь запасная есть? – проговорил Ли, не сводя своего темного взгляда. В его словах звучала злость и неприкрытая ненависть, которую Чимин всеми силами пытался игнорировать. По спине хоть и пополз холодок, но он понимал, что перед ним стоит обычный парень, которого кроет ревностью, а вовсе не Мин Юнги, который казался в разы опаснее.       – Послушай, я не знаю, чем тебе не угодил, но если пришел, значит надо. Позовешь кого-то или мне самому поискать? – с вызовом ответил Чим, до конца не понимая, откуда в нем взялась эта уверенность. Точно такое же чувство поднималось из его груди сегодня утром, когда он перенесся в непонятное прошлое и стоял на поле боя, даже ладони стало ощутимо покалывать, точно как в видении, когда он держал огненный шар.       – Я не буду бегать по твоим поручениям, но позабочусь, чтобы тебя выволокли отсюда, и проконтролирую, чтобы ты как минимум хромал, уходя от нашего бара. А как максимум…       – А как максимум ты позаботишься о том, чтобы успокоиться, и пойдешь готовиться к выступлению, потому тебе скоро на сцену, – перебил подошедший темноволосый парень со сдержанной улыбкой на лице, в котором Чимин узнал Хосока. Они не успели толком познакомиться, ведь в первый визит его здесь не было, а во второй – Чимин нажрался в попытках отключиться от реальности, но сейчас, взглянув на него, почувствовал странное умиротворение, которое будто расходилось от него теплыми лучами. Он стоял в расслабленной позе, засунув руки в карманы черно-белого бомбера, и словно излучал спокойствие и комфорт, которое передалось и Паку.       – Ты еще будешь мне указывать, Хоби? – вскинул брови Ли, а его губы исказила хищная ухмылка. Еще утром Банчан упоминал, что Феликса и Хосока что-то объединяет, но сейчас между ними больше ощущалась пассивная агрессия, которая легко читалась на их лицах.       – Фил, просто иди, я сам разберусь.       – Пф, – фыркнул тот и все же отошел в сторону, всем своим видом давая понять, что это не его попросили убраться, а он сам принял такое решение. Чимину впрочем плевать, ему главное передать просьбу Тэхена и свалить поскорее, чего как раз-таки и хотелось Феликсу.       – Привет, – поздоровался Хосок, уже полностью разворачиваясь к Паку. – Ищешь кого-то? Не меня случайно?       – На самом деле ищу. Желательно конечно Чонгука, но думаю, что и ты мог бы мне помочь, – проговорил он, мысленно соглашаясь, что Чон вполне мог бы передать все необходимое.       – Могу помочь, а могу и позвать Гука, он был где-то здесь, как раз только недавно приехал, – все с той же улыбкой проговорил он и оглянулся по сторонам, выискивая глазами парня. – А вот и он. Чонгук! – позвал он, перекрикивая музыку и привлекая внимание парня, а затем помахал рукой, подзывая ближе.       – Спасибо, – Чимин едва заметно улыбнулся и принялся ждать, когда парень подойдет ближе.       – Привет, ты как раз вовремя, я только думал о тебе, – начал Чонгук, обращаясь к Чимину с заметным волнением в глазах. – Не могу до Тэ дозвониться, ему сегодня нехорошо было, а теперь телефон и вовсе вне зоны. Ты его видел?       – Как раз из-за этого и пришел. Ему пришлось срочно улететь в Корею из-за бабушки, он хотел тебе сообщить, но вне зоны был как раз ты. А сейчас он в самолете, поэтому ты не можешь дозвониться.       – Он улетел один? Но ему же плохо было, говорил, что голова кругом и тремор начался, а если ему хуже станет? – серьезно проговорил Чонгук, доставая из кармана телефон и пытаясь в нем что-то найти.       – Ему стало хуже, но сразу после новости о бабушке его отпустило. Это было то самое предчувствие плохого, о котором он говорил, – пояснил Чимин, заметив, как резко вскинулся парень перед ним. На его лице невозможно было прочитать, о чем он думает, но Пак и без этого все понимал – о Тэхене. Может, зря он изначально настороженно относился к Гуку, и его принадлежность к байкерам вовсе не делает из него плохого человека, раз уж сейчас он так распереживался?       – Адрес знаешь? – только и спросил он, на что Чимин кивнул, вспоминая, что где-то в блокноте записывал эту информацию. – Скинь мне сообщением, Хоби даст тебе мой номер, а я за ним.       – Куда за ним? Юнги просил нас присматривать за Феликсом, пока его нет, – встрял Хосок, изменившись в лице: улыбка сошла с его губ, а между бровями залегла складочка, из-за того, что он недовольно нахмурился.       – Хос, я сейчас должен быть с ним. Ты справишься и сам, к тому же, ты знаешь, что я думаю обо всей этой истории с Филом, – Чонгук поднял вверх ладони, показывая, что это больше не его проблемы, и направился на выход. Чон покачал головой, а затем крикнул вслед, когда тот уже почти вышел из заведения:       – На крыльях быстрее!       – На крыльях? – переспросил Чимин, не понимая, о чем речь. Гук эту фразу точно услышал, но не вернулся, чтобы уточнить, что друг имел в виду, лишь показал большой палец вверх, а значит это что-то для них очевидное, но совсем не очевидное для Пака.       – Да так, внутренняя шутка, – махнул рукой Хосок, вновь возвращая свое внимание и теплую улыбку Чимину. – Выпьешь чего-то?       – Нет, я пожалуй пойду, уже поздно. А, кстати, сегодня нет Сокджина, все в порядке? – уточнил парень, умышленно не упоминая Мина, чтобы лишний раз не заставлять себя о нем думать. Если девушка за баром сказала, что они уехали вместе, значит информации о Джине ему вполне хватит, чтобы понять, куда они оба подевались.       – А ты не знаешь? Укатил с Намджуном и Юнги в экспедицию. Вчера еще сидели ее обсуждали, а сегодня утром уже уехали. Ладно Сокджин, он немного помешан на Наме, поэтому я не удивлен, что он решил составить ему компанию, но вот Мин – это открытие даже для нас.       – В экспедицию? – уточнил Чимин, не веря своим ушам. Тэхен что-то упоминал сегодня об отъезде старшего Кима, но все подробности прошли мимо него, ведь весь день он пытался выкинуть из головы свое утреннее видение и мало обращал внимания на происходящее вокруг. – А Юнги там каким боком? И куда они вообще уехали?       – В поселение, где обнаружили архивы с данными о короне. Юнги тоже эта тема интересна, вот он и сорвался, – равнодушно пожал тот плечами, а затем засмеялся: – даже согласился все проспонсировать, миллиардер хренов.       – А Намджуну ничего не угрожает..? Ну, после того раза, как он на меня накинулся? – опасливо спросил Чим, переживая за друга. Кто знает, может, у Юнги не только на него пунктик, но и еще на кого-то, да и тот факт, что он сам за все заплатил, тоже доверия не внушает…       – Да нет, он хороший на самом деле, просто жизнь немного не сладкая, вот он иногда и ведет себя как мудак.       – Извини, но слабо верится. Ладно, я пойду, свою миссию я выполнил, – слегка улыбнулся он, бросив короткий взгляд на сцену, где Феликс уже готовился к выступлению. Хоть Хосок и располагал к себе, вселяя спокойствие, но все же присутствие рядом Ли заставляло быть настороже. А потому в идеале быть просто от него подальше, чтобы лишний раз не ощущать на себе чужой ненависти.       – Уже в самом деле поздно, давай я отвезу тебя? У меня как раз есть немного свободного времени. И ты же еще должен Гуку информацию отправить, помнишь?       – Точно, она у меня где-то дома записана. А у тебя машина?       – Машина? У меня байк, – довольно улыбнулся Хосок, гордо вскинув голову. – Не Экос, конечно, но тоже довольно неплохой, тебе понравится.       – Но я никогда не ездил на байках… – замялся Чимин, чувствуя бегущие по спине мурашки страха и предвкушения.       – Самое время начинать, пойдем.       Хосок кивнул в сторону выхода и первым пошел к двери, доставая из кармана джинс ключи. Чимин несмело двинулся следом, не уверенный, что готов к новому приключению, но в целом, взвесив в голове все "за" и "против", пришел к выводу, что все же стоит рискнуть. Возможно, прокатившись на железном, он хотя бы избавится от этого странного желания, что зарождается в груди каждый раз, когда он видит мотоцикл..? Если это поможет хоть немного облегчить все происходящее, то, собственно, почему бы и нет.

***

      Все смешалось. Волнения, страх, боль и отчаяние. Все слилось в один огромный ком и давило на грудь с невероятной силой, распирая ее изнутри, ведь смотреть на все это просто невыносимо, нестерпимо. Вокруг смерти, кровь, испачканные клинки и ангельские перья, но это все неважно. Неважно, потому что на фоне всего этого ужаса он видит человека, ради которого билось его сердце. Билось. Но теперь испуганно замерло и боится шевельнуться, боится спугнуть и потерять навсегда.       Образ размыт, но он чувствует всем своим естеством, что это он – любимый человек, который сейчас почему-то стоит на поле боя, хотя должен был спрятаться и не выходить, пока все не закончится. Но он здесь и ему грозит опасность, которую не удастся предотвратить, и от этого становится еще больнее.       Небеса разрезает пронзительным криком, а алая материя стремительно настигает любимый образ, обволакивает его собой и взрывается яркими вспышками, превращаясь следом в густой туман, в котором больше не видно того самого. Сердце останавливается окончательно, а боль затапливает все внутренности, пуская по венам отчаяние, ведь смысла жить дальше больше нет. Он исчез вместе с туманом, осевшим на мягких облаках алой пылью…       В тот момент погасла самая важная жизнь. А следом за ней и первая звезда, что только-только зажглась на ночном небосводе…       Чимин просыпается, чувствуя влагу на щеке, и проводит по ней рукой, стирая слезы. В груди учащенно бьется слегка ноющее сердце, на языке ощущается горький привкус потери, но в голове ясно, чего не было уже очень давно. Это не его боль и не его кошмар, но кого-то очень близкого, кто сейчас, вероятно, точно так же не спит, а смотрит в потолок, стирая слезы. Кому-то плохо, но этот кто-то – не Чимин.       Он закрывает глаза и позволяет себе снова уснуть, и впервые за последние несколько недель до самого утра не наблюдает сновидений. Кто-то сверху подарил ему короткий вздох облегчения, и кто бы это ни был, он ему благодарен.