В день, когда сошлись звёзды

      Сквозь нестройный поток снов прорвались чужие голоса. Взгляд упёрся в дверь спальной в ожидании, когда повернётся ручка. Ярость начинала закипать вновь. И причиной ей служило вполне себе справедливое замечание: а какого чёрта в мой дом врываются без спроса?       Кровать жалобно скрипнула, когда ступни коснулись остывшего за ночь пола. Я не стала обременять себя выбором наряда поприличней — прикрыла только ноги да заправила майку в штаны. Гнев торопил вниз, щекотал пятки, толкал в спину. Моё личное пространство нарушалось так свободно и почти что естественно, отчего внутри вдруг вновь вспыхнуло знакомое чувство. Ощутив некое облегчение, я поймала себя на мысли, что скучала по Огню. Скучала сильнее, чем по кому-либо в этом затхлом и провонявшем корыстью мирке.       — КАКОГО ХРЕНА ВЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТЕ?! — Мой яростный рык оборвал всех собравшихся. Их оказалось даже больше, чем сперва послышалось. Кавех обернулся, едва успев проснуться и протрезветь после вчерашнего. Хайтам застыл, распахнув в изумлении глаза. Сайно стоял поодаль возле самой двери, окинув меня прищуренным взглядом. Фатуи распределились по гостиной и при моём появлении повскакивали со своих мест. Один Тарталья остался в кресле, сверкая холодной яростью в глазах. — Вышли. Все. Отсюда.       Большая часть в лице Фатуи ретировалась. Особо стойкие же — сумерская троица и Предвестник — не спешили прощаться.       — Проблемы со слухом? — Я оглядела их, ощущая, как ладони так и норовят сжаться в кулаки. — Вышли все. И больше не смейте заявляться ко мне без стука.       — Где ты была? — Тарталья упорно игнорировал все мои слова. Ему явно было тяжело передвигаться, отчего он в застывшей позе больше напоминал восковую фигуру.       — Не твоего ума дело. Или спешишь отправить подробный отчёт?       Его брови растерянно дёрнулись, прежде чем поползти к переносице. Во взгляде притаились сомнения. Остальные же не спешили вмешиваться, в ожидании поочерёдно разглядывая нас обоих.       — О чём ты?       — Замолкни. Все на выход. И мне плевать, с каким делом вы заявились. Ещё раз посмеете ворваться без спроса, я собираю вещи.       — Нам нужно решить ряд важных… — Хайтам решил не сдаваться так просто, однако и его быстро оборвало моё яростное «Вышел вон!». Секретарь явно не ожидал столь бурной реакции. Молча взглянул на Кавеха и Сайно, прежде чем дверь за ними закрылась.       — Мне выволочь тебя? Или сам доковыляешь? — Состояние Предвестника ничуть не трогало. Так, шевельнулась внутри колючая совесть пару раз, чтобы угомониться под натиском болезненных воспоминаний.       — Перестань так вести себя. — Его голос звучал сдержанно, однако в нём так и норовили вспыхнуть ярость и сталь. Ещё пока сдерживаясь,Тарталья грозился вновь обратиться в то чудище, что некогда преследовало в кошмарах.       — Я сказала выйти. Не сможешь своим ходом, с удовольствием придам ускорения пинком.       — Слушай, это уже выходит за всякие рамки. Ты сводишь меня с ума своим непостоянством. — Предвестник поднялся, кривясь и держась за спинку кресла. Его неуверенные шаги навстречу вынудили попятиться. — Я думал, тучи между нами, наконец-то, развеялись, но вот ты вновь пропадаешь, а возвратившись, кидаешься, как раненый зверёныш.       — Интересно, кто меня ранил?! — выплюнула я.       — Я? Чем? Чем я успел тебя ранить? Тем разговором?       — Ты такой же, как и они все. Первый раз. Нужно было дать себе зарок в первый же раз, но я так люблю наступать на грабли и колошматить себя черенком. Вы все двуличные. Всем вам только и нужно, что оттяпать от меня кусочек полакомее. Как досадно, тебя это тоже не обошло!       — Да скажи ты толком, что случилось?!       Мы кружили по комнате в нелепом танце двух раненых и крайне неуклюжих лебедей. Тарталья наткнулся на тумбочку, сбив вазу. Полевые цветы понуро распластались на дощатом полу.       — Поройся в своих документах, много интересного узнаешь, — огрызнулась я и увидела, как Предвестник растерянно замирает.       — Погоди, ты рылась в моём кабинете? Кас, это… это просто невежливо. Мне нечего скрывать от тебя, раз уж ты так жаждешь знать. Догадываюсь, что ты там могла найти, но поверь, всё совсем по-другому.       — Поверь, по-другому, — с надрывом бросила я, — сколько раз я уже слышала нечто подобное? Богачкой бы уже давно стала, если бы за каждое такое слово получала по море!       — Давай поговорим спокойно, я всё разъясню. Касси, я ведь, — на мгновение тот замялся, — я ведь люблю тебя.       — Как удобно прикрываться чувствами. — Из груди вырвался нервный смешок. — Считаешь себя первопроходцем в этом? Спешу разочаровать: до тебя уже как минимум один успел поиграться с признаниями и моим доверием. Придумай что поновее!       — Я не играюсь. — Аякс замер, глядя на меня. От острой печали в его взгляде стало вдруг дурно, дыхание сбилось, а руки с трудом нащупали опору в виде спинки кресла. — Давай поговорим, пожалуйста. Всего одна беседа. Не поверишь, я уйду и не стану больше напоминать о себе.       Сердце таранило грудную клетку, равно как разноликие мысли атаковали сознание. Всё равно или поздно должно было кончиться подобным — долгим разговором с малоприятным итогом.       Под взглядом голубых глаз я осторожно села в кресло, готовясь в любую секунду вскочить. На лестнице появилась махонькая фигурка. Паймон побледнела, оглядывая нас поочередно, затем нехотя вернулась обратно наверх, посмотрев на меня. Аякс опустился напротив, двигаясь медленно и осторожно, дабы не спугнуть меня и не растревожить рану.       — Я неоднократно говорил тебе, что давно уже не рассматриваю тебя как выгодную цель. Все мои слова звучали и продолжают звучать из самого сердца. Смог бы я доверить тебе самое сокровенное? То, что не говорил даже родным? Твои сомнения понятны, в какой-то мере они знакомы и мне. Когда на тебя возлагают ответственность и высокое положение, вокруг начинают крутиться те, кто, как ты и сказала, так и норовят оттяпать лакомый кусочек. Но сейчас я не один из них. По крайней мере для тебя. Раньше, признаюсь честно, у меня были подобные мысли. И, как верно ты подметила, Тевкр отчасти послужил своего рода цепью для тебя. Мне стыдно и горько за собственное поведение, но многое изменилось. Как видишь, та прошлая спесь во мне осела. Всё благодаря тебе. Да и тебе самой явно легчает. Медленно, может, не всегда так, как хотелось бы, но улучшения есть.       — Пытаешься заговорить зубы? — Я скривилась, с досадой чувствуя, как правдиво услышанное. — Ты продолжаешь надеяться выслужиться перед своей Царицей, или кто там у вас сейчас главный кукловод? Твои слова — только пустой звук. Где доказательства? Пока что я вижу их только в противоположном.       — Разумеется, от меня требуют действий. Как и от тебя самой. Подозреваю, ты нашла письмо Пульчинеллы. Его наставления всегда несли и… практическое значение. Обожди рычать. — Тарталья пресёк меня одним взмахом руки. Его голос мгновенно затвердел, как бы в напоминание, кто передо мной. — Хоть раз помысли трезво, а не спеши бросать обвинения. Я мог бы уже давно отвезти тебя в Снежную, ты бы и пальцем пошевелить не смогла. Без сил, без сторонников и оружия. К тому же в Инадзуме видели, как ты добровольно поднялась на корабль. Искать бы тебя не бросились.       Справедливости ради Аяксу нужно было отдать должное за безграничное терпение. Любовь, как бы черви сомнений, извечно гложущие мозг, не твердили об обратном, творила чудеса. В нём ещё виднелась та пугающая тень, но и она постепенно слабела. Либо попросту притаилась в ожидании подходящего момента.       — Я ещё вижу в тебе того, кто пытался убить меня, — глухо пробормотала я, опуская взгляд. — Иногда мне снятся наши бои, иногда последние дни в Ли Юэ, которые я помню. То, с какой готовностью ты готов был переломать мне кости, свернуть шею или проткнуть насквозь копьём. Может, я… может, я правда… лю… люблю, но не такого тебя. Другого. Мягкого и весёлого. Только вот, — запнувшись на мгновение, я поджала губы, понимая и принимая неприглядную истину, — только вот от той мрачной твоей стороны не избавиться. Как и мне самой не избавиться от страха и воспоминаний.       — Таков твой ответ? — Голос Аякса обдал ледяным холодом. Мой взгляд всё так же в нерешительности скользил по ботинкам, боясь встретиться с тем, что горел напротив. После моего нервного кивка послышался скрип и тяжёлые шаги за ними. Они прервались возле двери, готовые перерасти в едкость напоследок, однако окончательно затихли после хлопка двери.       Тишина гостиной сдавила всё тело, сжала в тиски голову и рвущееся наружу сердце. И пускай разум успокаивал заверениями о правильности сделанного, совесть грызла изнутри, обещая остаться там надолго.       Паймон вновь сбежала вниз и замерла напротив меня. Её выжидательное молчание говорило только одно: «Этот раз последний?».       — Прости, — вяло пробормотала я ей. — Я запуталась, но страдаешь и ты тоже.       — Давай уйдём отсюда. — Тёплые ручки сжали мои, вынуждая, наконец, оторваться от собственных ботинок и поднять голову. — Просто бросим всё и уйдём туда, где нас примут.       — Если бы я была умнее и не отправилась мстить Синьоре, то мы бы могли так поступить. Теперь меня, да и тебя тоже, знает каждый. Думаешь, нам дадут покоя даже в деревеньке на краю этого паршивого мирка?       — Арктур ведь ушёл, ты сама говорила. — Голосочек Паймон неожиданно окреп, зазвенел воодушевлением. — Никто не посмеет посягать на нашу жизнь, так ведь?       — Все эти порядки и клятвы — на деле просто ложь. Как видишь, всем плевать даже на банальную этику. В мой дом врываются, на меня скидывают обязанности управленца целой страны, теперь ещё и эти чёртовы лекции. С моим мнением не считаются. Я просто дорогая и важная кукла, к которой в любой момент можно привязать ниточки и поиграться.       — Я считаюсь! — Паймон прижалась ко мне, сжимая в объятиях. — Всё, что ты говоришь, всё для меня важно!       — Спасибо.       Мои руки обхватили её тельце, ощущая тепло. Родное и такое близкое.

***

      День близился к вечеру, сон сменялся дремотой, дремота — недолгим бодрствованием. Дверь безмолвствовала. Не спешила скрипеть под натиском напористых кулаков. Паймон свернулась клубочком рядом. Изредка её ровное дыхание сбивалось из-за неспокойного кошмара. Ресницы вздрагивали, губки поджимались. Затем та вновь затихала.       Страх спуститься и обнаружить кого-то ещё постепенно ослаб под натиском сомнений. Рано или поздно суровый реальный мир вновь прорвётся сквозь хлипкую деревянную заслонку, мне же и за век не подготовиться к его вторжению.       Гостиная пустовала. Из моей груди вырвался вздох облегчения. Пока взгляд не наткнулся на белый конверт. Тот лежал на столе прямо посередине. Так ровно, будто оставивший его выверил каждый миллиметр, отсчитав точное расстояние от краёв. Приближаться или вовсе касаться его я не спешила. Обошла пару раз, пытаясь разглядеть что-то ещё, что поможет определить потенциальную опасность неожиданного «подарка». Аякс был слишком зол, чтобы так скоро пытаться вернуть меня. Да и не стал бы тот утруждать себя столь щепетильной аккуратностью. Подозрения пали на аль-Хайтама, которому, судя по недовольствам Кавеха, была свойственна та самая щепетильность. Однако и он бы вряд ли стал тратить время на письма, предпочтя заглянуть лично, когда я бы успокоилась. Тогда… снова Венти?       Не выдержав, я подкралась к письму, сжав подушку. Её уголок поддел то, однако никаких неприятностей не последовало. Наконец, уже мои дрожащие руки коснулись шершавой бумаги. Слух уловил её мягкий шелест, отчего-то прозвучавший громче колокольного звона. Тревога взвилась с неожиданной остротой, не успели глаза пробежаться по первым строчкам. Почерк отличался не меньшей аккуратностью чем то, как расположили письмо. По коже пробежались мурашки от того, с какой каллиграфической точностью была выведена каждая буква. Все сомнения отпали разом, когда взгляд замер на подписи внизу.       «И.Д.»       Он мог бы и не представляться. Дотошная тщательность письма выдала его. Сглотнув и нервно оглядевшись, я принялась читать.       «Доброго времени суток, госпожа Призванная.       По моим данным Вы изволили отлучиться на катастрофически долгий промежуток в три дня. Во второй раз. Первый я — так уж и быть — списал на непредвиденные временные траты. В угоду Вам закрыл глаза. Однако впредь прошу предупреждать о намерении покинуть место Вашего пребывания. Нет, это ни в коем разе не попытка ограничить свободу Вашего передвижения. Просто небольшая просьба, чтобы мне не пришлось затем искать Вас повсюду. Не люблю тратить время. Ценнее его у нас, смертных, нет ничего.       Перейду к делу, которое вынудило меня послать Вам это письмо. Во-первых, позвольте выразить сожаление о причинённых Вашему другу сердца неудобствах. В подробности, уж простите, вдаваться не желаю. Да и он рта не раскроет, так что оставим эту маленькую тайну для нас двоих. Во-вторых, хочу поинтересоваться, как протекают поиски Д.А.? Терпения мне не занимать, всё-таки эксперименты требуют его и усидчивости. Однако столь долгие затишье и бездействие мне непонятны. Предположу, что Вы ищете информацию или пытаетесь внедриться в круг элиты Сумеру. Искренне жду отчёта о Ваших успехах от Вас лично. В-третьих, весьма впечатлён Вашими лекциями и хотел бы обсудить некоторые детали. Список вопросов прикладываю отдельным листом. Постарайтесь уместить ответы на них там же. В-четвёртых, у меня есть небольшое предложение, которое, уверен, придётся Вам по вкусу. Как деятель науки Вы должны разделять любовь к новым открытиям и свежим знаниям. Вскоре мне предстоит посетить ряд весьма примечательных мест, в которых найдётся много занятного. И для Вас тоже. К примеру, гробницу, в которой, по легендам, упокоен Алый Король и которую для него возвёл Первый Призванный. Также место, где некогда находилась деревенька, в которой проживал ваш глубокоуважаемый Предшественник и последний оплот оного, что кроется в лесах. Разумеется, природа взяла своё за многие века, но Вы ведь и без моего знаете, что время порой бежит несколько иначе. Когда-то медленнее, когда-то быстрее. Посему смею предположить, основываясь на докладах моих помощников, что там ещё осталось, чем поживиться нашим страждущим умам.       С нетерпением жду ответа. Оставьте его в ящике к следующему утру, что стоит возле входа в Ваш прелестный домик. Пожалуйста, не затягиваете, поездка планируется уже к вечеру.       P.S. Надеюсь, Вас не напугало столь нелюбезное вторжение в Ваш дом? К сожалению, иначе письмо бы не дошло до Вас. Поводов тревожиться нет, мои помощники ни в коем случае не причинят Вам вреда.

И.Д.»

      Перечитывая каждую строчку раз за разом, я всё больше погружалась в ледяное отчаяние. Тиски сжимались всё сильнее, крепли и разрастались вокруг моего тельца. Наивно было даже предполагать, что Дотторе оставит меня в покое. Под пеленой безделья и мнимого счастья рядом с Аяксом я успела расслабиться. Слишком сильно расслабиться. Однако случайная мысль вдруг оборвала нарастающую панику. От её заявления стало и волнительно, и жутко, и почти что смешно.       «Поездка с Дотторе могла бы много на что дать ответы».       Да. Ответы. И помимо их прельщало и ещё кое-что: возможность избавиться от близости Аякса. Оглянувшись на лестницу, совсем как воришка, боящийся попасться на горячем, я задумалась о Паймон. Нет, та не оставит меня, несмотря на все уговоры. Тогда могу ли я…       — Что случилось? — Паймон неожиданно возникла передо мной, точно услышала мои мысли и тревоги. — Это тебе? От кого? — Она указала на письмо в моих руках.       — Один… человек просит присоединиться к его исследованиям, — пробормотала я, отчасти радуясь тому, что хоть на сей раз не солгала.       — Ему можно доверять? — Паймон как всегда задавала верные вопросы, однако верность их никак не способствовала улучшению ситуации.       — Нет, — искренне призналась я. — Никому здесь нельзя верить, но… упускать такую возможность не хочу. Если всё получится, то я смогу многое узнать.       — Об Арктуре?       — И о нём тоже. О нём в большей степени. Да, о нём, — бормотала я, понимая, что Дотторе вскоре посетит хорошее настроение. Вместе с моим ответом.       — Ну если всё так,то почему нет? — Паймон пожала плечами и вновь метко попала в цель, коротко спросив: — предупредишь кого-то об уходе?       Я замерла, вглядываясь в неё. Предупредить бы стоило. Как минимум аль-Хайтама, успевшего взять меня в ученики и пихнуть в Совет. Вот только заявить тому в лицо о спешном побеге отнюдь не хотелось. Подкинуть записку? Отличный вариант для кого-то трусливого навроде меня.       Ночь предвещала стать временем раздумий. Долгих и тягостных. Советчиком стать мне было некому. Другая вряд ли скажет что-то дельное, разве что вновь примется налегать с требованиями результатов. Все прочие оставались в неведении о моей связи с Дотторе. Даже Аяксу я не решилась сказать об этом. Впрочем, того мог посветить во все детали сам «Доктор». Однако в таком случае меня непременно ждал бы допрос с пристрастием уже в первый же день, как Аякс очнулся.       Дневник вскоре заполнился разрозненными мыслями. Многоликими и совершенно противоречащими друг другу. Он и правда постепенно превращался в записки сумасшедшего — эдакая самобытная версия произведения, название котрого так же с успехом подтёрла непутёвая память. Всякий раз, когда лист делился надвое, готовясь принять в себя все «за» и «против» предложения Предвестника, первое лидировало в количестве, а второе в качестве. Один лишь пункт «Сохранить себе жизнь» в случае «против» перевешивал любое «за». Однако и последнему было что предложить. Тайны Арктура множились с каждым разом всё больше. А вместе с ними множились и сомнения. Интуиция настаивала на необходимости ответов. Ей доверия, как всем остальным, впрочем, не было. Однако та успела зарекомендовать себя как отличного помощника в критических ситуациях. Изредка стоило всё же опустить здравый смысл и прислушаться к собственным ощущениям. Странным и во многом крайне глупым, несомненно, однако они были единственным, что ещё принадлежало мне самой.       Первые косые лучи прошлись по листу, исписанному лишь на треть. Любезничать в ответе Дотторе не хотелось. Как и вдаваться в подробные объяснения на список вопросов. Последние, признаться, отличались расчётливой, как и его почерк, точностью. Его интересовали гормоны, их продукция и действие; интересовало и влияние воспитания на ребёнка. «В качестве праздного любопытства, не подумайте лишнего» отнюдь не сбавило градус настороженности. Разумеется, подобные знания были нужны ему совсем не для «праздного любопытства». Насторожили и возникшие затем мысли о необходимости разговоров с Дотторе. Тот не повременит вытянуть из меня всё, что только можно и нельзя. Быть может, не поскупиться и грязными методами, подсыпав какую-нибудь дрянь, что развяжет мне язык. О, я почти что не сомневалась в том, что подобное случится. Я буквально отдавалась в руки психопату с патологической тягой к садизму и бесчеловечным экспериментом. Конечно же, столь ценный, как я, экземпляр он будет хранить с бережностью, однако это не остановит его от бóльшего, если тот посчитает подобное безопасным. Или необходимым.       Паймон ещё спала, когда дверь за мной закрылась, а конверт скользнул в узкую прорезь небольшого ящичка возле забора. Тот удобно притаился среди кустов, приметившись только красным кружком на боковой части. Постояв возле него в нерешительности, я уже было хотела разломать тот и порвать письмо, когда услышала чьи-то случайные голоса и юркнула обратно. Отдышавшись и придя в себя, вновь взялась за ручку двери, внезапно ощутив острый укол страха. И так и застыла на пороге. Ящик успел исчезнуть.

***

      Стук в дверь вынудил вздрогнуть. Втянув побольше трезвящего разум воздуха, я подошла к ней. Голос аль-Хайтама звучал напряжённо, будто бы тот сомневался, стоило ли вообще приходить. Моё тихое «Прошу» явно удивило его. Впрочем, я бы и сама ожидала услышать от себя совсем иное на его месте.       — Прежде всего хотел бы принести извинения за произошедшее. — Секретарь не растерял самообладания, однако взгляд выдал его потерянность. Похоже, тому приходилось просить прощения крайне редко. — Мы и правда позабыли правила приличия и ворвались к вам без спроса. Однако на то были причины. Вы вновь пропали на несколько дней. — Он замолк, предоставляя мне возможность объясниться, однако я продолжала молчать. — Может, вы поясните причины столь внезапного ухода?       — Нет, — отчеканила я. — Извинения приняты. Что-то ещё?       — Да, касательно лекций. Вскоре мы продолжим, вы уже выбрали тему?       — Нет.       — Есть ли какие-то предпочтения? Даршаны интересуются вашим расписанием. Готовы выделить дни и помощников для приготовлений.       — Не сейчас. Я хочу отдохнуть.       — Разумеется, как вам будет угодно. — Словами, да и мимикой тоже, Хайтам, как и прежде, не выдал недовольства. То просочилось в интонацию, обосновавшись в заключительном «угодно». Секретарь поднялся, пожелав доброго дня, и удалился, не обмолвившись и словом о занятиях. Тем лучше, если Дотторе не солгал, к вечеру меня здесь быть уже не должно.       Я обвела взглядом вещи, гадая, что бы прихватить. Дневник был слишком ценен, чтобы брать с собой. Как и чтобы оставлять. Глаза покоились на дне рюкзака, не обнадёживая собственным тусклым блеском. Личные вещи можно было распихать по карманам, а всё прочее оставить. Как намёк, что однажды вернусь. По крайней мере надежда на это ещё теплилась во мне. Записка по случаю ухода уже поджидала своего часа. В ней не было указано ни единого имени, как и ни личных пожеланий. «Ушла, вернусь, не ищите». Холодно и сердито. Подобное наверняка взбесит Аякса, вынудит Хайтама почти что скривиться от досады, а всех прочих озадачиться очередной моей «тайной». О да, их у меня скопилось так много, что вскоре шкаф, где те отчаянно пытались прятаться, норовил натурально лопнуть.       Паймон, уловившая моё напряжение, тихо отсиживалась в спальной, решив не докучать вопросами. Разве что изредка спускалась понаблюдать за моими бесцельными хождениями по кругу.       Наконец, в дверь постучали. Стук этот был ненавязчивым, едва слышным. Отличающимся ото всех, прежде слышанных. Подойдя вплотную, я прислушалась, однако ничего подозрительного не приметила.       — Доброго вечера!       Клона Дотторе я узнала сразу. Его мятные пряди скрывал капюшон, а лицо — та самая полукруглая маска. Единственный видимый красный глаз всё так же горел безумием. Его широкая улыбка не внушала ни доверия, ни желания впускать того на порог. И всё-таки я отошла, пристально наблюдая за каждым его движением.       — Прошу искренне извинить за задержку, — тот принялся рассыпаться в сожалениях, нарочито демонстративно изображая на лице жалость. — Задержали срочные дела. Господин Дотторе вас уже ожидает. Вы готовы?       Он многозначительно прошёлся по мне, остановившись на пустых руках, и на мой кивок с сомнением сощурился, однако больше ничего не добавил. Паймон посмотрела на меня, немо вопрошая, не сошла ли я с ума? Сошла, конечно, и довольно давно, поэтому бояться чего-то похуже теперь было глупо. Дневник скрылся под туникой, привязанный к животу поясом. Объём одежды и собственная худоба отлично скрыли его от чужих глаз.       — Мы пойдём открыто? — обратилась я к клону, когда тот развернулась по направлению к выходу.       — Разумеется, нет, ну что вы! — театрально всплеснул тот руками. —Разрешите представить вам крайне удобные и неприметные для таких, как мы с вами, людей переходы.       Распахнув дверь, он зашагал прямо, затем остановился и подпрыгнул, хохотнув. Разведя руки в стороны, клон покружился на месте, прежде чем уставиться на меня и воскликнуть «та-да!».       — Он чем-то болен? — озвучила мои собственные мысли Паймон. Разумеется, ответ следовало дать положительный, однако я только нервно покачала головой, прося подождать.       — Ах, пустая моя голова! — Клон ударил себя ладонью по лбу и жестом фокусника выудил из кармана нечто, похожее на пульт. Несколько кнопок на нём горели зелёным, оставшиеся — красным. Поизображав идиота ещё немного, клон надавил на одну из них. Земля под его ногами разъехалась в сторону, и тот едва успел отпрыгнуть.       — Дамы, — он склонился в услужливом поклоне, намекая нам с Паймон прыгнуть в разверзшуюся чёрную дыру первыми.       — На этот раз можно обойтись без учтивой вежливости, — бросила я и кивнула клону в сторону прохода, как бы говоря «Только после вас». Тот одобрительно усмехнулся и без особых раздумий прыгнул.       — Давай я гляну, — предложила Паймон, на что я только резко отказала.       Подойдя ближе, я несмело заглянула внутрь прохода. И с криком отпрянула, когда из того высунулась улыбающаяся физиономия.       — Госпожа, госпожа, не извольте кричать! — шутливо укорил тот меня. — Даже у стен есть уши. Давайте поспешим, нас заждались.        Проход оказался неглубоким. Дно его представляла собой металлическая платформа, а стенки напоминали таковые у лифта в старых домах. Сбоку висела небольшая лампочка, едва ли разгоняющая плотный сумрак. Тесность кабинки вынудила застыть в опасной близости от клона. Его дыхание почти опаляло щёки, а жуткая улыбка пугало всё больше.       — Откиньте напрасные страхи и позвольте продемонстрировать вам чудо науки! — Он застыл, занеся руку над одной из кнопок, прежде чем вдавить ту в пульт. Раздавшийся скрежет заставил съёжиться и прижать Паймон к себе плотнее. Лифт дёрнулся, двинулся с места, скрежеща металлом. Островок ночного неба над головой закрыл кусок земли, вернувшийся на положенное место. От осознания, что всё это время под самым носом у меня располагалось нечто подобное стало дурно.       — Госпожа, госпожа, не извольте тревожиться! — Клон спешно принялся обмахивать меня, видимо приняв мой страх за боязнь замкнутых пространств. — Путь будет недолгий. Этот проход появился недавно поэтому не так глубок, как все остальные. Ну вы понимаете, почему.       Конечно же, я понимала. Равно как и понимала, что совсем рядом все эти недели готовился потенциальный проход для моего вероятного похищения. Не дай я добро самолично, Дотторе не упустил бы возможность выкрасть меня одной безлунной ночью. Теперь причины их стычки с Аяксом постепенно начали обрастать новыми детали и намёками.       Скудный свет единственной лампы и металлические стенки вокруг не позволяли рассмотреть хоть что-то. Паймон стойко держалась, вцепившись и уткнувшись в меня. Клон верещал что-то о гениальности оригинала и их кропотливом труде, изредка чертыхаясь в сторону некого Второго, который так и норовил забрать все лавры себе.       — Я всё здесь спроектировал! Я! — не стихал тот. — И что, что он предложил вагонетки, тоже мне новизна! Да их в каждой шахте с десяток!       Его резкие перемены в настроении начинали откровенно пугать. Даже больше скрежета металла совсем рядом. Клон то с широкой улыбкой поворачивался ко мне, вопрошая о самочувствии, то принимался грозить воздуху кулаками, обещая вскоре поднять тему несправедливо присвоенных заслуг на собрании.       — Да замолчите уже! — не выдержала я, когда слух особенно резанул громкий крик, а Паймон нервно вздрогнула. — Либо говорите тише, либо вовсе прекратите это.       Клон замер в нелепой позе, будто восковая фигура. В его единственном видимом алом глазе мелькнуло нечто пугающее, но то почти сразу скрылось, уступив место всё той же услужливости.       — Ох-ох, прошу простить меня! — тот спешно принялся вымаливать прошения, убеждая, что впредь будет крайне осторожен в выражениях и громкости собственного голоса.       — Как долго вы строили всё это? — хмуро поинтересовалась я, оглядывая стенки лифта.       — Начали ещё в годы обучения в Академии. Точнее, начал наш дорогой Номер Один, сам господин Иль Дотторе. Мы лишь продолжили его гениальный замысел. Признайте, он ведь действительно гениален! Вдумайтесь только: подобные проходы пролегают под всеми деревнями и городами Сумеру! Досадно, конечно, что особо важные места пока что остаются вне зоны досягаемости в связи с техническими моментами, однако и до них мы вскоре доберёмся.       — И где ещё есть такое? — подавив дрожь, спросила я.       — В Снежной, Сумеру, Инадзуме, Натлане и Фонтейне. Некогда наша власть распространялась и на Мондштадт, однако вскоре после того пренеприятнейшего инцидента с вами произошёл ряд пренеприятнейших инцидентов уже с нашим творением там.       — А Ли Юэ?       — Увы, Властелин Камня крайне чутко следит за состоянием земли в собственных владениях. Чувствует любое изменение.       — Логично, — подытожила я, переваривая услышанное. В памяти всплыло и упоминание то ли Джинн, то ли кого-то другого из Ордо Фавониус о разрушении подземных лабораторий Дотторе, когда я валялась без сознания в больнице. Мило, что по вине Аякса. Мило, что теперь он отбыл свой срок в белых стенах уже из-за меня.       Выкинув поспешно всякие мысли о нём, я сосредоточилась на окружающем. Металлический лязг продолжал звучать отовсюду, будто бы гигантские железные челюсти вот-вот готовились сомкнуться вокруг нас. Клон притих и теперь нервозно дёргался, явно теряя терпение. Приглядевшись к нему, я отметила мысленно, что тот, вероятно, представляет собой точную копию самого Дотторе. Отличался разве что цвет волос — у оригинала он был более тёмный — и поведение. Собранность и холодная отстранённость самого Доктора, похоже, не передалась копии. Либо последняя попросту стала эдаким неудачным экспериментом.       Заметив мой пристальный взгляд, тот вновь растянул широкую улыбку на лице, тихо заверяя, что вскоре прибудем на место. Паймон нехотя оторвалась от меня, нервно озираясь. Едва ли её успокоили мои обещания сладостей, которым вторил и клон.       Лифт начал замедляться. Крякнул пару раз, прежде чем окончательно остановиться. Клон попросил обождать и принялся толкать металлическую дверь, кряхтя и чертыхаясь. Вскоре та, наконец, поддалась, выпуская нас в узкий тёмный коридор.       — Минуту, госпожи! — воскликнул клон и вприпрыжку бросился куда-то вперёд. Через пару минут сдержанных ругательств сумрак разогнал небольшой огонёк. — Древние технологии, но как я упоминал, этот проход пока что не облагорожен. По очевидным причинам.       Свечи, естественно, не хватило, чтобы осветить хоть что-то. Разве что та помогала не споткнуться о случайные камни. Мои просьбы вынудили Паймон подлететь, чтобы не упасть ненароком. Та крепко держала меня за руку, испуганно сжимаясь всякий раз, как клон оборачивался и с восхищением подмечал её талант к полётам.       — Проводники не менее занимательны, чем Призванные, — с охотой вещал тот. — Взять хотя бы аналитические способности Сиире, Проводника Ригель, Пятой Призванной. Каков ум, каков талант! Изменить всю экономику Тейвата, буквально поставив ту с ног на голову! Сейчас, конечно, у нас есть определённые проблемы из-за этого, всё-таки монополия не есть благо, однако сама идея, сам её итог! Мы все крайне заинтересованы вами, госпожа Седьмая. Вы ведь не против такого обращения? Нам известно, что полной формы собственного имени вы предпочитаете избегать.       Коротко подтвердив, я вновь затихла. Дотторе и его копии, похоже, успели покопаться в моих предпочтениях. Совсем как Другая в памяти.       Коридор постепенно начал расширяться. Впереди забрезжила полоска света. Клон радостно воскликнул и торопливо потушил свечу, ускорив шаг.       Просторный зал выглядел чересчур естественно. Будто бы находился гле-то на поверхности, но совсем не в глубине земли. Повсюду стояли столы, заваленные книгами, виднелись окна с изображением пейзажей лугов и лесов, пестрели картины.       — Наша библиотека, — с гордостью заявил клон, горделиво поднимая подбородок. И тут же раздражённо цокнул: — хотел бы я назвать это место так, но вынужден обозначить его как перевалочный пункт между другими. Здесь не проводится экспериментов, как и не происходит ничего интересного. Если желаете, тут есть кое-что из съестного.       — Нет, спасибо, — тут же отказалась я, боясь даже представить, что могло попасть на язык.       — Жаль, жаль! — с досадой отозвался клон. — Но если пожелаете, только дайте знать.       — Непременно, — пробормотала я, попутно разглядывая книги. Зал не мог похвастать такими же просторами, как Хранилища, отчего тот казался лишь небольшим читальным залом в сравнении с оными. И всё же взгляду было на чём остановиться: многочисленные названия на снежском привлекли внимание. Здесь я с удивлением обнаружила и «Божественную комедию», и «Так говорил Заратустра». Авторство последней почему-то хотелось приписать Антаресу, однако я определённо помнила, что он не упоминал ничего подобного в дневнике.       — А, философия! — Клон возник за спиной, точно чёрт из старой детской игрушки. — Ваш предшественник оставил сие творение как подарок всему Тейвату! Хотя как по мне мораль здесь уж слишком однобокая. Что ещё забавнее, учитывая мораль самого Антареса!       Он громко захохотал, вынуждая меня вздрогнуть и вернуть книгу на место. Оторвавшись от полок, я посмотрела на клона, намекая, что готова пойти дальше.       — Остаётся немного, — заискивающе заверил тот. — Теперь только сесть в вагонетку — домчимся с ветерком!       Его воодушевление не передалось мне. Сжав ручку Паймон, я быстро проверила дневник, когда клон отвернулся, и выдохнула, — с первым всё было хорошо. А вот последний начинал пугать всё больше. Его нестабильность и нервность движений не внушали спокойствия. Казалось, того изредка било током, отчего тот то подпрыгивал, то издавал спонтанные крики. Похоже, он и правда был результатом неудачного эксперимента. В таком случае странно, что подобному Дотторе решил вверить миссию по моему сопровождению. Либо же это только из-за того, что мы с ним уже виделись в Мондштадте.       — Могу я спросить кое о чём? — Я несмело обратилась к клону, и тот с готовностью замер, светясь вожделением во взгляде. Видимо, сама только мысль, что я пожелала с ним поговорить, приводила того в неописуемый восторг.       — Разумеется! Всё, что пожелаете! На все вопросы отвечу, всё расскажу! — принялся скакать вокруг тот.       — Вы ведь были в Мондштадте, верно? — осторожно начала я. И заметив согласный кивок, продолжила: — проводили там… исследования.       — О, верно-верно! Исследования сперва не предвещали успеха, однако в конце ждал грандиозный и неожиданный итог! Я лично курировал всё и могу заверить, что это правда. — Клон с гордостью выпятил грудь в ожидании моей реакции, на что я только растерянно вскинула брови. — Ах, как же так! Вы ведь встречались с ней! Должны были уже узнать!       — С ней? — переспросила я, хоть уже и начала догадываться, о ком шла речь.       — Та девчонка, что встретила вас в первой же деревне после вашего спешного ухода от Одиннадцатого Предвестника. Ох уж мне этот мальчишка, от него вечно столько хлопот! Подумать только, что он вытворил в Ли Юэ! А ведь это могло грозить нам…       — Постойте, — прервала я его, — вы говорите о Коллеи?       — Коллеи? Нет, о Чайльде Тарталье! Этот бестолковый…       — Я о девчонке. Вы говорили о какой-то девчонке.       — Ах, верно! Так она Коллеи? Я даже имени не удосужился её запомнить, вот настолько не верил в успех работы с ней. Но всё сложилось совсем иначе! Не в этом ли чудачество науки? В неожиданности!       — Исследования, которые вы проводили, — продолжила я, наблюдая, как Паймон осторожно отходит и оглядывает полки на предмет сказок, — они связаны с той болезнью, что поражает сумерцев? Элеазаром?       — Да, вы абсолютно правы! — воодушевлённо заголосил тот. — мне удалось приостановить распространение болезни. Иначе эта Коли уже давно была бы мертва!       — Коллеи, — поправила я, на что тот только брезгливо отмахнулся.       — Имена не несут в себе никакой ценности, как и названия. Как и порядковый номер! — Клон внезапно в ярости сжал кулаки, вынуждая меня отпрянуть. — Ох, нет, простите меня за несдержанность! — На его лице мгновенно забелел испуг. — Клянусь, больше такого не повторится.       Разумеется, его клятвы не отозвались во мне доверием. Да и меня саму больше интересовали итоги работы, а не его личные предпочтения.       — Что вы сделали, чтобы остановить Элеазар?       — Как и всем остальным подопытным, ввели останки мёртвых Архонтов, — таким тоном, будто беседа шла о выборе съестного на ужин, отозвался клон. — Она единственная, кто отреагировал подобным образом. Доза не подверглась изменениям. Разве что у меня есть предположение и, уверен, вы его как моя коллега поддержите. — Он впился в меня взглядом, верно, ожидая заинтересованности. Я попыталась изобразить его и, похоже, удачно: клон оживился пуще прежнего. — Она была ребёнком! Детский организм явно отличается от взрослого. И вы непременно знаете чем! Только вообразите, как бы мы могли изменить ход Элеазара с вашей помощью! О, я весь дрожу в предвкушении урвать хоть толику ваших знаний!       — Мы можем продолжить беседу по ходу. — Я нервно улыбнулась, теперь желая поскорее встретиться с самим оригиналом. Последний, в отличие от копий, хотя бы не страшил безумной переменой настроения.       Клон с готовностью поспешил к двери в дальнем углу. Паймон подбежала ко мне, вновь попадая всё тем же рациональным и верным вопросом в самое яблочко:       — Может, нам вернуться? Сбежим, пока он не заметил.       — От него, возможно, и сбежим. Но не от Дотторе, — мрачно подытожила я, прежде чем зашагать следом за клоном.