Месть Блэка: Хогвартс

В вечности, где время не существует, ничто не растет, не рождается, не меняется. Смерть создала время, чтобы вырастить то, что потом убьет. И мы рождаемся заново, но проживаем ту же жизнь, которую уже много раз проживали. Сколько раз мы вели уже эту беседу, господа? Кто знает... Мы не помним свои жизни, не можем изменить свои жизни, и в этом — весь ужас и все тайны самой жизни. Мы в ловушке. Мы в страшном сне, от которого не проснуться. (с) Настоящий Детектив

***

Мгновение надежды, хрупкое и сияющее, будто искра в ночи, вспыхнуло в моём сердце, когда помощь пришла. Но вот то, как она пришла… Снейп. Это был всего лишь он. Всего лишь один человек — против ожившего ужастика. Такая себе подмога. И когда его атака, очевидно, сорвалась вместе с эффектом внезапности… надежда вновь начала угасать, погружаясь в пропасть отчаянья. Впрочем, кое-что он сделать смог, отвлекая Волдеморта от атаки на меня, которая грозила стать последней. А я все еще балансировал на краю пропасти, не решаясь сделать последний шаг. Он вышел из укрытия с одной-единственной целью — ударить так, чтобы это имело значение. Но Волдеморт… Реддл был куда более опасен, чем можно было себе представить, даже зная его силу. Его реакция была молниеносной. Тонкий зеленый луч, хоть и пробив защиту, всего лишь заставил парящую в воздухе фигуру сместиться в сторону. А тысячи лезвий осколками разбились о мгновенно выставленную защиту, оставив всего лишь жалкий порез. Как и сказал видоизмененный Квиррелл… всего лишь капля крови. — Я вижу, ты все-таки наконец принял сторону? — голос Волдеморта прозвучал странно, будто просто констатируя общеизвестный факт. В нём не было ярости, лишь ледяное презрение, как у охотника, уличившего слабую дичь. — Не ту. Ответное заклинание, вырвавшееся из его палочки, было не просто сильным — оно было рассчитано на уничтожение. Поток магической энергии, ослепительный, как взрыв, ударил в сторону Снейпа, напоминая скоростной железнодорожный состав сбивающий выпрыгнувшего под колеса самоубийцу. Хи-хИ-Хи-ХИ-ХА-ХА-ХА!!! — весело звенел в голове мерзкий голос. Он явно наслаждался зрелищем. Зельевар попытался защититься. Словно в отражении, я смотрел как его щиты, ослабленные чудовищным напором сырой силы, треснули, будто стекло. А, затем, просто лопнули. Заклинание Волдеморта отбросило его с чудовищной силой куда-то в сторону. Я еще успел увидеть, как тело Северуса, словно куклу, швыряет назад. Оно ударилось о каменную стену с глухим, пугающе окончательным звуком. В этот момент воздух вокруг заполнился вибрацией магии, как будто сама ткань пространства дрожала под натиском этой атаки. — Vocarе… — мой голос прорвался через грохот, когда казалось, сам воздух содрогнулся. Снейп лежал неподвижно, и с ним угасла последняя искра надежды. Она исчезла, оставив за собой пустоту, которую тут же заполнил густой, всепоглощающий мрак. — Ad tenebris... НАкОнЕц! Голос, хриплый и чужой, прогремел в моей голове, но он был не только голосом. Это был рев бурлящей ненависти, хаоса, силы, что долгое время дремала где-то в глубинах. Тьма взревела, будто радовалась своему освобождению. Она хлынула через меня, заливая всё липким, холодным ужасом. Земля под ногами содрогнулась, черные нити вырвались из-под моих ступней, разрывая камень, словно бумагу. Они хлестали вперед, как жадные хищники, оставляя за собой след осыпающейся прахом земли. Змеевидные головы, с алчными пастями, рвались вперед, не признавая преград. Я чувствовал, как они влекут меня за собой, отрывая от земли и бросая в стремительный полет прямо к Волдеморту, который до сих пор смотрел на поверженного противника. Тело наполнилось невообразимой легкостью, и в то же время голова будто потяжелела от пропитывающей ее ненависти, боли и… голода. В руке, оплетённой темной дымкой, оказался меч Годрика. Его светлая сталь, казалось, стонала, сопротивляясь, но под натиском мрака подчинилась, окрашиваясь багровыми бликами. Рука горела огнем… Древний артефакт, казалось, накалился докрасна. И во мне все пылало ненавистью. Отчасти она была чужой, заемной. Как сила, что сейчас наполняла тело. Но львиная доля этого дурманящего разум чувства принадлежала мне. Ненависти к тому, кто Никак — Не -Мог- Сдохнуть. Теперь я знал, что каждая секунда использования сил древнего проклятия имело свою цену. И уже сейчас ненавидел Волдеморта за то, чем мне предстоит расплачиваться после всего.

***

Темное озеро, обычно тихое и манящее своей зеркальной гладью, словно погрузилось в тревожный сон. Снаружи оно оставалось недвижимым, но внутри, под мрачной толщей воды, творилось нечто невообразимое. Русалки, тритоны и прочие подводные жители, чуткие к переменам магической ауры, были в ужасе. Их община, потревоженная отголосками схватки в Хогвартсе, стремительно уплывала в дальние глубины, где тьма была плотнее и надёжнее скрывала от невидимой, но вполне осязаемой угрозы. Старый гигантский кальмар, один из рубежей обороны Хогвартса был в замешательстве. Он чувствовал, что происходит что-то странное. Чары оповещали, что как будто бы на Хогвартс было совершено нападение… Но на поверхности озера никого не было. Ни орд гоблинов. Ни посторонних магов. Только камни падающие в гладь озера тревожили древнее создание, вынуждая искать врагов там, где их не было. Отчаявшись найти хоть что-то, огромное существо просто патрулировало пространство вокруг замка, в бесплотной попытке обнаружить хоть одного внешнего врага. Вот только враг был уже внутри. В Запретном лесу также не было и следа привычной гармонии. Лесные животные, крупные и малые, спешили прочь, не заботясь о своих территориальных границах. Единороги мчались к реке, перепуганные гиппогрифы взмывали в ночное небо, а пауки, которые обычно держались глубин леса, покидали свои сети и пробирались дальше в чащу. Даже самые хищные существа, ведомые древним инстинктом, подчинялись общему импульсу: бежать. Чего говорить об обычных зверях. Но не все шли на поводу страха. На опушке леса, где высокие деревья отбрасывали длинные, рваные тени от багровых всполохов, стояла одинокая фигура кентавра. Он не бежал, не кричал, не метался. Лишь недвижно наблюдал за горизонтом, который пылал магическими вспышками. Его белокурые волосы слегка дрожала на ветру, и отблески далёкой битвы отражались в глазах, полных тоски и понимания. Лук, обычно перекинутый через плечо, теперь висел рядом, безмолвный и ненужный. — Спираль сделала свой виток… — произнес он, словно говоря с кем-то. Голос его был мелодичным, чуть хриплым, но твёрдым. В этих словах слышались не страх или отчаяние, а лишь принятие. Он знал: то, что сейчас происходит, не остановить. Кентавр поднял голову выше, его взгляд устремился в небо, где между извечной тьмой космоса смещались звезды, словно переговариваясь друг с другом. — Надеюсь, он поймет… — продолжил он, едва слышно. Потом он снова замолчал, глядя, как тучи над замком горят, озаряемые красным и изумрудным. Его силуэт на фоне бушующей ночи был словно вырезан из древней легенды, такой же неподвижный и величественный, как и сам лес, несмотря на весь окружающий хаос.

***

Волдеморт, до сих пор парящий в воздухе, обернулся. Я видел, как его глаза блеснули, когда он заметил меня. Но он все еще не смотрел в мою сторону прямо, явно осведомленный о недавно открывшейся мне грани сил проклятия. Темный маг поднял палочку, но заклинание, вырвавшееся из неё, не достигло цели. Чёрный саван, окутавший мое тело, проглотил магический заряд, будто он был ничем. Я все еще продолжал движение. Губы сами собой растянулись в злой ухмылке. Теперь, когда разница в силах между нами была стерта — узнаем, кто кого. — Avada Kedavra! — из конца палочки Волдеморта сорвался изумрудный луч, неотвратимо стремясь ко мне. Несколько стрел тьмы, которые доставили мне проблем в прошлом — были просто поглощены родственной силой, и дух в теле Квиррела закономерно решил использовать то, что срабатывало всегда. Но я едва ли обратил на это заклинание особого внимания — восприятие обострилось, и изумрудный поток в моих глазах летел не быстрее обычного брошенного ребенком камня. Цепляясь за стены щупальцами, я одним резким манёвром ушёл с траектории заклинания, и смертельная магия ударила в землю позади, разрывая её на клочья. Только после этого Квиррел сорвался с места, отлетая от меня еще выше. Он явно не ожидал от меня такой прыти. Но это было слишком поздно. Метр… еще один — нити, подбросившие меня вверх уже практически коснулись так и не поврежденной мантии Квиррела. Меч в моей руке был направлен прямо в сердце одержимого. Еще секунда… — Patronum! — светлая завеса щита вспыхнула перед Волдемортом, непроходимой стеной преграждая путь. Её магия отбросила меня немного назад, вонзаясь в тело, как раскалённый нож…, но я до сих пор продолжал держать его на одном месте. Да, черные нити постепенно сгорали в светлом пламени. Они шипели и оплывали на землю тягучей нефтью, но на их место приходили все новые, оплетая защиту Волдеморта, на лице которого впервые проявились отблески страха. Со стороны могло показаться, что свет сражается с тьмой… Но это было не так. — Patronum maxima! — из палочки Темного Лорда с треском вырвалась грязно-белая змея, её скручивающееся тело сорвалось в атаку, увязая в новых и новых тенетах тьмы, постепенно прожигая их своим призрачным телом. Давным-давно я думал, что темные маги не способны на светлые заклятия. Как наивно… они просто выходят намного слабее. Вот только сил у Волдеморта еще хватало. И он явно не собирался подпускать меня слишком близко. Вспышка света осветила поле. Хищный василиск, словно отблеск реальности растворился, будто его и не было. Слишком слабым был для тьмы этот искаженный свет… Единственное, что он мог — это отбросить меня назад, разрывая образовавшуюся между нами связь. Волдеморт свечкой ринулся в небо, стремясь еще больше разорвать дистанцию до древнего артефакта в моих руках. Я не мог этого позволить. Только не сейчас, когда я был настолько близко… Capacious extremis, — белая палочка, с бурыми пятнами оставшейся на ней крови, пиявкой впилась в ладонь, вытаскивая крохи энергии из насквозь пробитого источника. Тьма, раздувая тлеющие угли заклинания напитала их уже своей силой — и в тот же миг чёрная сфера, постоянно расширяющейся пулей сорвалась с кончика концентратора, закружилась, притягивая к себе искры разорванного пространства. Её сила, не признавая границ, рванулась вперёд, устремляясь к Волдеморту. Сфера вбирала в себя всё, что попадалось на пути, вызывая в окружающем мире резонанс. Мир замер на мгновение. Потом наступила тишина, нарушаемая лишь грохотом оседающих обломков. Волдеморт, окутанный тьмой, застыл, его лицо выражало лишь сосредоточение. Его руки замелькали с невообразимой скоростью, рисуя в воздухе сотни изумрудных рун. Он явно узнал это заклинание … — Turn ut pulvis! — едва прошептали мои обескровленные губы. И сфера разорвалась, взрывом выбросив тёмную энергию, которая охватила всё вокруг, отбрасывая и меня.

***

Отзвук взрыва был подобен грому, сотрясающему землю. Он прокатился мощным землетрясением, сопровождаемым шквальным ветром, сбивающим людей с ног. На главной площади Хогсмита жители, собравшиеся у портала, в страхе упали на землю, глядя на мерцающую арку. Портал, через который эвакуировались дети, заискрил, словно вот-вот схлопнется, осыпав их искрами. — Держим!!! — громко крикнул один из невыразимцев, направляя палочку на арку и вкладывая в неё всю свою магию. Волшебный барьер, пошатнувшийся от силы взрыва, восстановил свою устойчивость. Другие невыразимцы тут же подхватили его действия, укрепляя переход и спасая тех, кто ещё пересекал опасно мерцающий портал. — Что это было?! — вскрикнула мадам Розмерта, устремляя взгляд на юго-восток, в сторону Хогвартса. Там, за деревьями, на небосвод взошло нечто неестественное — огромное чёрное солнце. Его непроницаемая тьма разливалась по небесам, заслоняя звёзды, будто поглощая саму ночь. В ужасе жители Хогсмита смотрели на это зловещее явление. Несколько человек, только что стоявших с палочками наготове, замерли, не в силах отвести взгляд. Где-то на заднем плане раздался чей-то сдавленный плач. Но молчание толпы нарушил только один человек. — Это Волдеморт, — бросил Абефорт Дамблдор, плюнув на землю с явным презрением. Его рука сначала автоматически потянулась к бесполезной в этом хаосе палочке, но он передумал, сменив её на початую бутылку. Сделав глоток, он хрипло добавил: — А Блэк… Похоже, стоит моего братца. — Волдеморт? — дрожащим голосом переспросил сухонький мужичок, хватаясь за плечо соседа, словно это могло уберечь его от надвигающейся катастрофы. Толпа загудела, словно потревоженный улей. Люди переговаривались, кто-то выкрикивал вопросы, но ответов не было. Казалось бы только сейчас они в полной мере осознали, что все происходящее — взаправду. Их взгляды то и дело метались между аркой портала, через которую ещё перебегали дети, и зловещей тьмой, клубящейся на горизонте. — Надеюсь, они успеют… — произнесла Спраут, всматриваясь в быстро удаляющиеся точки на месте силуэтов авроров. — Надеюсь, после Блэка Хогвартс еще останется, — пошутил Кэтлберн, успокаивающе положив той на плечо единственную целую руку.

***

Стенам Хогвартса, казалось, был нанесён последний удар. Они стонали, будто живые, покрываясь пока что неглубокими трещинами. Рваные линии рун вспыхивали призрачным светом, словно заклинания, впитанные ими веками, теперь стремились вырваться наружу. Вздох древнего замка смешался с грохотом битвы, создавая хаос, который разрастался с каждым мгновением. Горгульи ожили. Каменные стражи с рёвом обрушились вниз, их массивные крылья били воздух, бросая слабые тени на землю, усеянную воронками. Словно ведомые его волей, они направились прямо к нам, разделившись на несколько групп. Смесь дикого хаоса и тьмы захлестнула всё поле битвы. Каменные лапы скрежетали по изрытой земле, доспехи звенели, внося диссонанс в симфонию разрушения. Доспехи, хранители древних залов замка, раздались пронзительным звоном металла. Они высыпали на иссечённую территорию Хогвартса, их пустые шлемы смотрели безжизненными глазницами, но двигались уверенно и целенаправленно, стремясь уничтожить нарушителей спокойства. От резонанса я откатился прямо к треснувшей арке ворот, с трудом понимая где верх, а где низ. В то время как хлесткие удары темными нитями, которые, казалось, уже давно действовали сами, отправляли каменные и железные изваяния в разные стороны, перерубали напополам. Но как неутомимые железные болваны, они продолжали окружать меня со всех сторон, мешая сосредоточится на главной цели. Изрядная часть защитников Хогвартса сосредоточилась на одержимом маге, который отлетел в сторону входа в замок, облепив его со всех сторон. Волдеморт стоял в центре этого хаоса, окутанный странного вида щитом. Он был словно тонкая рубиновая пленка, которая просто ломала мечи, копья и когти, пытающиеся достать второго нарушителя. Его бледное лицо исказилось в досадливой гримасе. Ни страх, ни ненависть, в нем не было даже упоения битвой… Просто глубокая досада и раздражение. Я видел ее в ярко-красных глазах. Глазах, на которых почему-то не работал уже «мой» взгляд… В них отображался лишь отблеск кроваво-красного камня. Он поднял руку, и на ладони засиял философский камень, вырвавшийся на свет, как тлеющий уголь в темноте. Волна энергии, густой и липкой, содрогнула воздух. Пространство, искажаясь, понеслось ко мне, толчками выжимая силу из всего вокруг и устремилась в мою сторону, оставляя на месте артефактных чудовищ лишь прах. Волна, исходившая от философского камня, сгущала воздух, словно каждое её колебание вытягивало жизнь из пространства. Она врезалась в меня, захлестнув мощным потоком. Земля под ногами треснула, черные щупальца врезались в спекшуюся до состояния камня землю, но даже так меня чуть не выкинуло за пределы замка. Но я все равно сделал шаг вперед. Отталкиваясь всем, чем могу, я двигался вперед резкими рывками. Словно бы какой-то зверь. И с каждым таким прыжком, с каждым шагом идти становилось все легче. Бледная, окруженная красным ореолом, едва видимая в потоке красной энергии фигура все приближалась. Тьма, обволакивая мое тело заботливым покрывалом… выжимало все силы, что еще могли в нем оставаться, ускоряясь, пока пространство вокруг меня трещало, ломаясь и подчиняясь силе первородной стихии. Кровь бога… теперь, я готов был в это поверить. Но Тьма, что окружала меня — была если не сильнее, то явно не уступала этой энергии. И теперь Волдеморт начал бояться… Я почувствовал его страх, словно запах терпкого вина. Он расползался вокруг, словно бы из коллекционной бутылки вдруг выдернули пробку. Он явно рассчитывал на то, что этот красный шторм сметет меня как пушинку. Но этого не случилось. Камень не сработал. Ему нужно было как-то поменять заклятие, изменить правила игры. Разорвать дистанцию… Но в то же время Реддл знал, что стоит ему ослабить напор — я устремлюсь вперед уже ни чем не ограничиваемый. Я сжал меч, чувствуя, как тьма обвивает его, становясь продолжением моей воли. Я был уже близко. Слишком близко. Камень засиял ярче, вспыхнул красным, как кровь, и волна магии с новой силой ударила мне навстречу, сталкиваясь с тьмой. Сотни нитей, сотни оскаленных пастей сгорали… чтобы тут же возникнуть вновь перед этим алым барьером. Волдеморт держал камень на вытянутой руке, его плоть начала оплывать, обнажая обагренные красным огнем кости. Алое сияние от камня наполняло его фигуру, делая его больше, будто он вбирал в себя силу самой материи. Только раскаленное острие клинка по миллиметру продвигалось сквозь эту невообразимо плотную защиту, медленно подбираясь к темному осколку, что отчаянно бился в его груди… И вот, когда до него осталось всего несколько миллиметров — со звоном расколотого хрусталя, камень в руках Реддла вдруг лопнул. На нем появилась глубокая трещина. Само пространство вокруг застонало, и ночь разорвала алая вспышка.

***

Силы столкнулись. Красная волна и чёрный вихрь, закручиваясь в смертоносной спирали, сотрясали стены Хогвартса. От замка отлетали каменные блоки, рушась в пыль. Затем вспышка… Ослепляющий свет поглотил всё, лишив меня звуков, движения и даже мысли. Мир будто разорвался на части, и я потерял всякую связь с реальностью. Когда зрение вернулось, я ощутил резкий удар — земля встретила меня с такой силой, что воздух выбило из лёгких. Я пробивался сквозь деревья, ломая их, словно щепки, оставляя за собой разрушенную полосу. Остатки темных нитей пытались смягчить падение, но каждое столкновение с новой преградой отзывалось болью, и, наконец, я остановился, рухнув на землю. Моё тело было тяжелым, словно сделанным из свинца. Тьма внутри отступила, замолкла, оставив после себя пустоту и ощущение странной, вязкой усталости. Я лежал спиной на холодной земле, вдыхая запах сырой почвы и сломанных веток. Где-то вдалеке звучал треск пламени и утихали отзвуки взрыва. Я поднял голову, увидел звёздное небо сквозь рваную крону деревьев. Они казались такими далёкими, такими холодными, будто мир, в который я вернулся, уже не был моим. Я ощутил слабую боль в боку — какая-то свежая рана давала о себе знать, но я не мог пошевелиться, чтобы её осмотреть. Всё тело было охвачено странным оцепенением. Я с трудом мог пошевелиться, от накатившей на тело боли. «Это конец?» — мелькнула мысль. Но нет, я ещё дышал. Ещё боролся. Но кому-то отсутствие дыхания совершенно не мешало существовать.

***

— Дьявол… Защита! — рявкнул Крауч, срываясь на крик, и резко взмахнул палочкой. Красная волна энергии, вздымая обломки земли и разгоняя клубы пыли, стремительно приближалась, неся с собой разрушение. Авроры, двигающиеся к замку, среагировали мгновенно. Они встали в боевой клин, объединяя силы для создания защитного заклинания. Конусовидный щит вспыхнул перед ними, преграждая путь смертоносной энергии. Разрушительный удар пришёлся на него с такой силой, что земля под ногами затряслась, и воздух завибрировал от напряжения. — О, Мерлин! — вскрикнул Гилдерой Локхарт, отчаянно цепляясь за метлу. Его благородный порыв, заставивший вызваться на помощь, обернулся паникой и жалким зрелищем. — Это… это нечто ужасное! — Я никогда такого не видел… А вы, коллега? — голос Локхарта дрожал, тогда как профессор Флитвик, державшийся рядом, выглядел почти невозмутимо. — Нет, никогда, — ответил Геккарт, хмуря брови. Его взгляд был прикован к бурлящей энергии. — Это… Что-то необычное. Темная магия, но с примесью чего-то… еще. Похоже на прану, но я не уверен. — Возможно, видоизменённая жизненная энергия, — подключился профессор Спэнгл, нахмурившись ещё сильнее. — А еще, сама материя. Коллеги, вы помните, как тогда Квинитус… — Профессоры, осторожно!!! — прервала их рассуждения Минерва Макгонагал. Она резко развернулась, направляя палочку на остатки вихря, которые вырвались из-за первого барьера и устремились в их сторону. Светло-зелёный купол щита вспыхнул вокруг группы преподавателей, отражая удар. Энергия разлетелась в стороны, расколов камни и выжигая землю. Макгонагал едва удержалась на метле, как и молчаливый Деметрий Шарп, который лишь недовольно покосился на навязанную ему обузу, продолжая поддерживать защиту. Да, он был хорошим наставником для юных стажеров, но как вести себя с умудренными сединами профессорами — понимал мало. — Ускоряемся, немедленно! — голос Крауча, хоть и оставался твёрдым, был пропитан тревогой. Он по-разному относился к Блэку. Первое время — основополагающим чувством была ненависть. Как же. Чертов беглец посмел напасть на него, украсть сына и в довершении превратил верного домовика в нечто отвратительное, которое отгрызло ему пол лица. А после — шантажировал его единственным шансом продолжить род Затем, это чувство сменило глухое раздражение и… признательность. Блэк выполнил свою часть сделки, не укладывающимся в голове способом принеся ему наследника. Жену. Пост министра… И действительно, хотя он все еще находился на крючке у чертового мага, казалось бы жизнь повернулась к нему новой стороной. Спустя многие размышления, Крауч понял, что хоть и преследуя свои собственные цели, своим отчаянным поступком — мимоходом вытащил его из той ямы, в которую сам себя закапывал Барти. Империус на собственном сыне, не в силах ни закончить с ним, ни как-то изменить ситуацию… это просто не могло закончиться хорошо. Но в этом он в достаточной мере не признавался даже себе. Новые вводные и вовсе поменяли в его голове планы на будущее. Несмотря на всю благодарность — глава древнего рода не мог потерпеть над собой такой рычаг влияния. Но василиск, демоны, Волдеморт… теперь Крауч больше понимал мотивы одного безумно осведомленного беглеца. Ну а после неудачного покушения — Барти точно был должен Блэку как минимум долг жизни. Мерзкое порождение некромантии, как он понимал, посланное приглядывать за Краучем и каким-то образом пробравшееся в кабинет — приняло на себя непростительное заклинание, предназначающееся ему рукой бывшего министра. Миллисенту удалось угомонить…, но вот схватка с ее телохранителем вновь стоила Краучу половины лица. Да и помощника ему придется вновь искать нового… Но все эти мелочи меркли и бледнели перед тем фактом, что возрожденный Волдеморт сейчас вместе с чертовым Блэком разносили по кусочкам Хогвартс. Судя по масштабу сил — схватка между ними была в самом разгаре. Помимо того, что к никак не подыхающему Реддлу у него были старые счеты, Блэку явно требовалась помощь. И Крауч был намерен вернуть должок, выжимая всю скорость из волшебной метлы. Они должны были успеть. Небо над ними продолжало бурлить, разрываясь алыми и чёрными всполохами. Где-то далеко, над замком, снова сверкнул яркий красный свет, озаривший поле разрушения.

***

Волдеморт взмыл в небо над Хогвартсом, словно уродливая красная птица. Его очертания изменялись с каждой секундой: плоть отрывалась кусками, испаряясь в багровых всполохах, оставляя обнажённый, словно раскалённый докрасна, скелет. Казалось, даже воздух вокруг него плавился от жара, исходящего от камня, сжатого в его костлявом кулаке. Теперь я понял, почему не сработало зелье Снейпа. Волдеморт уже давно не был полностью живым, а сейчас и подавно семимильными шагами двигался куда-то ближе к Кассиопее. — Не стоило тебе вставать на моем пути… — с овеществленной ненавистью в шипящем голосе произнес Волдеморт. Его спокойствие сползло с него вместе с человеческим обликом. Видимо, превращаться в живой скелет точно не входило в его планы…, а может быть дело в том, что ему пришлось пользоваться камнем, который тот планировал использовать для полноценного возрождения. В любом случае, я был не в том состоянии, чтобы поддерживать диалог. В противостоянии Тьмы и силы «крови бога» преимущество было как будто бы за красным камешком. Чертов Дамблдор. Чертов Фламель… Мне даже не хотелось думать, на что был бы способен Реддл, если бы камень был не «подделкой». Или дело было в том, что несмотря на все силы — я все еще оставался просто смертельно уставшим человеком. А он… Волдеморт вскинул руку с философским камнем, будто провозглашая свою власть над миром. Небеса отозвались — багрово-алые трещины разорвали ночное небо, и спустя мгновение оттуда начали падать огненные кометы. Они с гулом врезались в землю, вздымая облака пыли и обжигая всё вокруг. Тело уже практически не слушалось. Черные нити делали все за меня — хаотичным клубком я метался из стороны в сторону, пытаясь просто не умереть, когда Волдеморт, казалось, швырнул на меня небо Одна из комет ударила так близко, что её жар опалил моё лицо, и я почти потерял равновесие. Но я всё ещё держался. Тьма внутри меня извивалась, сопротивляясь их пламени, но я чувствовал, как она слабела. Каждый удар выбивал из нас силы, но и тварь, в которую превратился Реддл подобная атака тоже изматывала. Он явно не мог продолжать ее вечно. Камень в его руке все покрывался трещинами. «Ты проигрываешь… просто... освободи меня…» — прошипел шёпот в моём сознании, но я заглушил его. — Ещё нет, — прохрипел я, поднимая руку. Тьма рванулась вперёд, как будто почувствовала мой зов. Сотни чёрных нитей протянулись к камням, обломкам деревьев, кускам разрушенного замка. Они сплелись в гигантский снаряд, который я запустил в Волдеморта. Он лишь рассмеялся, звук его голоса был как скрежет металла. Одна из вокруг его фигуры появилась красная дымка взорвавшаяся яростным огненным шаром. Я упал на одно колено, ощущая, как из глаз внезапно пропали все краски, а шероховатый язык уродливой пасти с удовольствием слизнул с моей щеки алую жидкость, ощерившись в сторону сошедшего на землю скелета. Все мое тело было изломанно. Несколько переломов, пробивших конечности щепок. В голове почему-то пронеслись слова Флоренца. Кровь единорога мне бы сейчас точно пригодилась… Но не смотря ни на что, я был еще жив. Тьма поддерживала меня, восстанавливая ровно настолько, чтобы я смог сражаться. — Ну что, Блэк, — раздался голос Волдеморта, тяжёлый и мертвый. Он был цел, но с сожалением смотрел на уже практически осыпающийся в его руке осколок — Теперь ты доволен? Мы оба не уйдем отсюда живыми. Только у меня еще есть запасная жизнь. А у тебя? Его издевательские слова шелестом разнеслись над руинами…. Но я сжал зубы и поднялся. — Не знаю, как ты, — прошептал я, поправляя сбившуюся на глаза шляпу, — Но я еще планирую жить долго и счастливо! — Напрасно… — ухмыльнулся Волдеморт, откидывая далеко в озеро оставленный мной в этом хаосе меч. Он еще что-то говорил, но я больше не слушал. Голова была пуста от мыслей, только одна цель горела во мне. Моя воля и этот мрак стали единым целым. Мир вокруг сжимался и растягивался, как будто реальность не выдерживала давления сил, которые мы с Волдемортом высвободили. Огненные кометы продолжали обрушиваться с небес, выбивая из меня остатки тьмы. Каждый удар был подобен молоту, расплющивающему защиту, но черные нити ещё держали меня, питаемые яростью и отчаянием. Сущность, сидящая внутри бесновалась, буд-то бы сама не желая проигрывать. А еще… у меня все же был план. Не лучший, прямо сказать... Но он был. Волдеморт зависал в воздухе, словно фигура из кошмара, невозмутимый, несмотря на разрушения вокруг. Его смех звучал хрипло и торжествующе, когда он направлял очередной залп магии. Но я знал, что его уверенность лишь маска — я видел слабое колебание в его защите, едва заметное, но достаточное, чтобы действовать. Тёмные нити подхватили камни, обломки деревьев и землю, закручивая их в смертоносный вихрь. Они ударили по Волдеморту, выбивая искры из его щита, но этого было недостаточно. Его магия всё ещё превосходила мою, и я чувствовал, как силы утекают, как тьма внутри меня становится голодной, алчной. Она шептала мне в сознании, настойчиво и тягуче: сейчас… Я встретил взгляд Волдеморта, и на миг всё замерло. Мир распался вокруг меня, погрузив в бездну. Я оказался в огромном тёмном зале, где тысячи бесплотных лиц окружали его. Они шептали, кричали, молили, но он только смеялся, высокомерно и торжествующе. Их ненависть не могла достать его, и он знал это. — Ты думаешь, что это изменит что-то? — произнёс Волдеморт, его голос эхом разнёсся по залу, вторя сотнями чужих голосов. Я сорвался с этого видения, словно выпав из сна, и обнаружил его совсем рядом. Его пальцы сорвали шляпу с моей головы, и я ощутил, как воздух вокруг наполнился красными пещинками, в одночасье превратившимся в кровавые лезвия. — Не смей отворачиваться… Я хочу видеть как померкнет свет в твоих глазах, — с мстительным удовольствием произнес тот, хватая меня за подбородок. Тьма трепыхнулась…, но я был слишком ослаблен, чтобы противостоять мощи остатка камня. Красная пыль сковала тьму, а красные лезвия приблизились к моим глазам Но в тот миг, когда он собирался нанести последний удар, темная, почти невесомая нить, созданная мраком, стремительно неслась из глубин черного озера. В руке пеплом осыпалась черная пирамидка... — За Джеймса! — выдохнул я, направляя меч Годрика ему в спину. Клинок вошёл глубоко, разрывая скрытый красной оболочкой зеленый ком в груди, в котором находился осколок. Волдеморт издал пронзительный вздох, а его дух начал вырываться из тела. Тёмные нити обвились вокруг его сущности, разрывая её и утягивая вглубь бездны. Его лицо исказилось в ярости и страхе, но он всё ещё пытался сопротивляться. Воля этого существа была настолько сильной, что ему удавалось сопротивляться. Но Тьма… слишком лакомый для нее был этот кусок. И даже без моего участия, ее отростки постепенно выигрывали, утаскивая сущность Тома Реддла в свои тенета. — А знаешь, что… я заберу тебя… с собой… — прохрипел он, из последних сил удерживая свою сущность… затем вдруг подался вперед, нанизывая мою грудь на торчащий из груди клинок.

***

Я плавал в пустоте. Пространство, похожее на бескрайний мрак пустынного космоса, с горящими посреди всего этого мрачного великолепия звездами. Здесь было так прекрасно… так спокойно… Мне казалось, что я уже был здесь когда-то... «Не-е-Е-Е-е-т!» — произнес шепот. Меня понесло все дальше, все быстрее. Вот уже звезды издалека казались маленькими песчинками в закручивающейся в бесконечный поток невообразимо огромного колеса галактики. Тьма вокруг, словно большая волна относила меня от него через редкие звезды стремящиеся к большому потоку. Я оглянулся назад… Одна из небольших звезд показалась мне совсем близкой, и такой маленькой… словно бы это был только осколок светящегося зеленым хрусталя, отчаянно пытающийся улететь, продираясь сквозь ровное течение времени. И что-то тащило меня к нему…. Тьма внутри меня зашевелилась, алчно и неумолимо. Шепот стал громче, заполнив сознание. «ВОзьмИ еГО…» Но Зачем… Я тАк хОчуУ.. И вдруг мир вокруг рассыпался на такие же осколки, погружая сознание в бесконечный хаос боли и ужаса. Я ощутил, что этот осколок теперь у меня в руках… А также ощутил всю боль истерзанного тела, что до этого стирала темнота. « Это лучше, чем кровь единорога…» Связь с ней, что питала меня на протяжении всей битвы, теперь тянула мою руку к губам, отчаянно пытаясь сломить цепи древнего заклинания, удерживающего ее в заточении. Но несмотря на то, что цепи были растянуты до предела… они все еще держались. Съе-е-шь… поглоти-и... А я вдруг вспомнил. Я действительно уже был здесь... давно. Кажется, целую жизнь назад... — Toujours Pur! — слова фамильного девиза прозвучали слабо. Но связь с родовым источником, которую я ощущал где-то на грани сознания все это время, наполнила их невообразимой силой, вновь отрезая Тьме шанс на освобождение. Это был твой последний шанс, Темми… — Я Сириус, говорил же, — устало ответил я, проваливаясь куда-то дальше… в собственные воспоминания. Воспоминания всей жизни мелькали вокруг, сливаясь в одну полосу, отматываемую назад. Она была похожа на бесконечный сон, где яркие моменты были щедро смешаны с кошмаром. А затем… затем я открыл глаза, и оказался в до боли знакомом месте. — Опять… — пробормотал я, вновь закрывая глаза. Иногда бывает, что просыпаешься прямо во сне, и сначала не осознаешь, что всё произошедшее было только воображением воспалённого мозга… Но это явно был не тот случай. Я полежал ещё с закрытыми глазами, успокаивая забившееся от адреналина сердце. «Мне нужно вернуться…» — я сильно зажмурился и открыл глаза. Ничего не изменилось. Три стенки из всё такого же грубого камня, и толстая железная дверь, сквозь большое окно которой виднелась другая железная дверь и кусочек узкого коридора, освещаемый лишь редкими факелами. В каменной коробке два на два метра был только этот соломенный топчан, дырка в камне в углу под нечистоты, и лужа уже грязной воды с противоположной стороны с какими-то глиняными осколками. Из щелей в камере задувал холодный влажный воздух. Я был один. С внутренней дрожью, я подошёл к этой луже, до рези в глазах вглядываясь в нечёткое отражение. Из лужи, словно из другого мира, на меня смотрел совершенно незнакомый человек. А глаза… глаза были черными. Кхр… — жуткий скрип металла по стеклу заставил обернуться. У каменной стены из грубого гранита, поросшая мхом, на которой были выцарапаны полоски дней и строчки стихов, стоял… Гарри. Его силуэт был изможденным и бледным…нечетким, как тень оставленная человеком на земле… и голос… Голос звучал жутко знакомо. Это вновь была та тварь. — Привет, Сириус, — произнесла она, зловеще ухмыляясь, водя пальцем по строкам стиха, выцарапывая острым когтем продолжение. Лицо мальчика искажалось, словно воск под огнём. Тьма за ним шевелилась, превращаясь в алчные, извивающиеся тени. Его лицо постоянно менялось, на этот раз решив показать мне собственную копию. — Опять ты… — прохрипел я, понимая, что тьма, которую я пытался изгнать, нашла новый облик. — Почему ты так удивлён? — голос двойника звучал как странная смесь детского издевательства и хриплой угрозы. Он шёл ко мне медленно, не торопясь, словно знал, что я не смогу от него уйти. Но я помнил: это не он, это лишь тень. Тень, не способная прикоснуться. — Чёртов боггарт, — я ухмыльнулся, чувствуя, как злость на себя и на него подавляет страх. Передо мной он изобразил самого меня — окровавленного, с изломанными конечностями, из груди которого торчал клинок. Лезвие будто пульсировало, и его конвульсии сопровождались хрустом костей. — Уже проходили. Меня этим не запугать, — бросил я, с трудом удерживая спокойствие. Двойник кашлянул. Из его рта хлынула алая кровь. Лицо исказила мерзкая ухмылка. — А знаешь, что… кха… мне это уже не нужно, — он криво усмехнулся, выплёвывая потоки крови, которая стекала по его подбородку. — Ты не нужен, Сириус. Ты оказался слаб… А разговоров то было… Смотри, чем это закончилось. Из его глаз тоже потекли тонкие струйки крови, заполняя искажённое лицо жутким выражением. Я замер. Что-то в его словах обожгло. Это не были привычные страшные фантазии, которыми питалась Тьма. Это было чем-то большим. В одно мгновение я понял: он показывает то, что происходит прямо сейчас. С этим осознанием боль вернулась с нестерпимой силой. Она пронзила тело, казалось, в каждую клетку — руки, ноги, грудь, глаза. Но была одна тонкая нить, связывающая меня с родовым источником, которая пока удерживала жизнь. Лишь она. — Но кха.. он… — «неГарри» хмыкнул, и я почувствовал холод, пробирающий до костей. Лицо двойника неумолимо менялось, черты становились чуть иными. В них явно угадывались мои…, а еще той, кому я обещал вернуться. — Он будет лучше. Молодой, чистый сосуд. Он примет меня с удовольствием… — Нет! — закричал я, собирая остатки сил. — А что ты можешь сделать? — издевательски спросила тьма, распростёртая в облике моего сына. И я почувствовал, как по этой ниточке, словно как по канату, насвистывая мелодию дурацкой считалочки, зашагала темная фигура. «Раз-два… тьма зовет тебя...» Я сжал кулаки, чувствуя, как обжигающая пустота внутри подталкивает к отчаянному решению. Это мог быть мой конец, но я знал, что ни за что не позволю этой сущности завладеть им. Только не им. — Ты ошибаешься, — прохрипел я. — Кое-что могу. Удар по этой нити, даже не магией, а волей — заставило фигуру недоуменно качнуться. Второй — взмахнуть руками в попытке удержаться на трещащем по швам канате. Той самой незримой нити, связвающей меня и силы всех поколений до. Тьма кричала, извиваясь, будто змея, которую внезапно схватили за хвост. Каждое моё усилие словно жгло её изнутри. Я сжимал её, обвивая себя её черными нитями, чувствуя, как она сопротивляется, как пытается вырваться, но с каждым мигом, как я разрывал эту нить — её сила становилась меньше. — Ты не сможешь, — раздавался голос тьмы, хриплый и зловещий, но в нём уже звучала нотка отчаяния. — Ты умрешь! — И ты, — ответил я сквозь стиснутые зубы, сжимая её всё сильнее. Каждый миг борьбы казался целой вечностью. Боль не утихала, но она больше не была врагом. Она стала моим оружием. С каждым новым ударом по тьме я чувствовал, как что-то внутри меня становится твёрже, сильнее. Это была не магия. Это была воля. То, о чем говорили строки дневника... Только воля и намерение. И ничего больше. Нить начала трещать, ломаться, болью отзываясь даже не в теле, а во всем моем естестве. Это было похоже на вытягивание нервов раскаленными щипцами. И делал я это сам. Своей волей. Своим намереньем. А тьма… Она уже не могла удерживать свою форму, её шёпот становился все тише. — Ты… жертвуешь собой? — прошептала она. В её голосе слышался страх. — Ты глупец… Всё это — ради чего? Ради сына, который даже не знает, кем ты был? — Да, — коротко ответил я. Я почувствовал, как связь оков натянулась до предела, словно тонкая нить, дрожащая под тяжестью необузданной силы. Последний рывок. Резкий разрыв, и всё исчезло. В груди зияла пустота, в которую хлынула невообразимая боль. Я упал в чёрную бездну, лишённый сил, магии и надежды. И с последним рывком я поглотил остатки тьмы, заточив её глубоко внутри себя. А затем… Всё стихло. Я упал на колени. Тишина была абсолютной, гнетущей, но в то же время освобождающей. Тьма больше не шептала, больше не тянулась наружу. Она была заперта. Во мне. Послушная. Скованная. Ослабленная. Все те раны, которые я получил открылись. Кровь начала литься на землю, не удерживаемая магией… Ноги перестали держать меня и я опустился на колени Палочка с глухим стуком выпала из руки. Я уперся ладонью в спекшуюся землю, посмотрев на небо… Звезды казались яркими. И целая кавалькада огоньков летела со стороны Хогсмита. Передо мной стоял Гарри, улыбаясь… — Привет, Сириус… Я с трудом поднял глаза на Гарри. Его голос звучал спокойно, как будто он всегда знал, что всё закончится именно так. Он выглядел счастливым, а я не мог понять — реальность ли это или начало конца. — Гарри? — хрипло прошептал я, ощущая, как силы окончательно покидают меня. Гарри кивнул. Его улыбка была яркой, тёплой, почти сияющей. Но в его глазах я заметил что-то другое — тень сожаления, грусти, словно он знал что-то, чего не знал я. Мир стремительно начал погружаться в темноту. Мои руки дрожали. Каждый вдох давался с трудом. Земля подо мной была тёплой и липкой от крови. Но не было больше боли. Только странная лёгкость, будто весь этот груз, что я нёс так долго, наконец, рассыпался прахом. — Гарри… — я хотел протянуть вперед руку. Но она безвольно трепыхнулась и опала. Слишком слаб, чтобы дотянуться. Он сделал шаг вперёд, его фигура была словно соткана из света пополам с тьмой. Он протянул мне руку, и в этот момент мне стало ясно, что это не совсем он. Этот Гарри был явно старше того малыша, которого я катал на своей спине в облике пса. Да и из детской метлы он давно вырос. Теперь ему бы точно подошла «молния». Хотя… у «кометы» есть свои преимущества, если ты не ловец… «И почему в голову всегда лезет всякая чушь» — я улыбнулся, чувствуя покой, который давно был мне чужд. — Хреновый… из меня… крестный… — прошептал я, с трудом складывая слова. Гарри наклонился, его рука коснулась моей, и в этом касании я почувствовал тепло, которое больше нельзя было отнять. — Всё хорошо, Сириус. Ты сделал всё, что мог. Теперь отдыхай. И с этими словами свет вокруг него стал ярче. Что-то в его руке светилось ярким, но ласковым светом. Всё, что было — боль, страх, даже ненависть, что горела так долго, — растворилось в этом сиянии. Небо над Хогвартсом заполнилось огоньками, плывущими над тёмным горизонтом. Шепот ветра принёс голоса — знакомые, тёплые, тех, кого я потерял. Я закрыл глаза, и погрузился во тьму. И это была просто обычная темнота... ничего больше.