Амальгама

Тяжелая работа бесполезна для тех, кто не верит в себя.

Взрыв огненного шара заполнил собой весь свободный участок полигона, оставив после себя выжженую землю угольного цвета. Огонь был впечатляющих размеров, ведь Хиери пустил на эту технику почти половину своей чакры. Но не успела техника рассеяться до конца, как из огня появилась рука, которая буквально откинула его в сторону. Сила удара явно была достаточно сильной, судя по тому, как Учиха сразу закашлялся, и, в попытке подняться, тут же споткнулся. Шисуи тут же остановился, потеряв к Хиери интерес, когда понял, что тот выжал из себя свой максимум. Следующий черед был за Хьюгой, но соваться к более опытному джонину было очевидно плохой идеей, поэтому и он не долго продержался. Однако, он выиграл достаточно времени, что бы я, все это время прятавшаяся в листве, успела установить ловушки. Когда Хьюга, выдохшись, отпрыгнул в сторону, устанавливая дистанцию между собой и Шисуи, в дело пошла моя леска, которая остановила Учиху, когда тот сорвался вперед, собираясь уже добить Хьюгу. Руку и талию опутала леска. Учиха, послушно замерев, обернулся, безошибочно найдя мое местоположение. Острые нити надавили на открытые участки кожи Шисуи, едва ощутимо надавливая и оставляя после себя тонкие порезы. Однако, судя по отсутствию реакции со стороны Шисуи, того его положение не особо обеспокоило. Сразу же, в мою сторону устремились кунаи, от чего мне пришлось спрыгнуть с дерева на землю. Шисуи, держащий еще один при себе, спокойно разрезал леску одним привычным движением и побежал в мою сторону. Но там, где я стояла, меня уже не было. Буквально испарившись на его глазах, я заставила Шисуи остановится, и Хиери, находящийся чуть в стороне, выдохнул, отключая шаринган. Тот стоял на одном колене и, сразу после деактивации силы своих глаз, прикрыл веки на пару мгновений из-за видимой усталости. — Иллюзия, — довольно протянул Шисуи, решив вдруг бездействовать. Усмехнувшись, тот убрал кунай за пояс, оставаясь безоружным. Сложив руки на груди, окинул взглядом полигон, и, увидев учиненный нами беспорядок, едва заметно и сокрушенно покачал головой. — Слабоваты, — вдруг заключил Шисуи, вогнав нас этим в ступор. Ведь, по нашему дружному мнению, нам наоборот казалось, будто мы очень даже неплохо себя показали. — Даже ты, Кагами. Тот снова безошибочно нашел меня. Я досадливо цыкнула, а после разочарованно поджала губы. Иногда мне казалось что из нас двоих сенсор Шисуи, а не я. — Ты же можешь лучше. — Могу, — согласилась я, шурша листьями, но, на этот раз, не спеша покидать свое укрытие. Мне тут даже понравилось, — Но мы ведь говорим о командной работе? — Думаешь, если ты работаешь в команде, то можешь выкладываться на какие-то жалкие четыре процента? — Нет, — с сомнением протянула я. — Тогда в чем проблема? — он не выглядел недовольным, не смотря на суть нашего разговора. Вместо этого он спокойно отряхнул невидимую пыль со своего жилета, и оглянулся на Хиери, проверяя его состояние. Но тот уже давно стоял на своих двух со спокойным выражением лица и не спешил встревать в наш разговор. — Я боюсь помешать остальным? — Это вопрос? — усмехнулся он, и, задрав голову, посмотрел на меня, почему-то разглядывая мое лицо, которое я, в свою очередь, склонила чуть вниз, что бы видеть его. Ситуация странная конечно. — Думаю, да, — с сомнением подвердила. — Давайте так, — созвал он нас всех и, убедившись что мы сосредоточенно слушаем его, внес предложение: — Сейчас устроим бои один на один со мной, а остальные двое в это время должны будут внимательно смотреть, а потом рассказать об ошибках. Как вам такое? Мы нестройным хором согласились. Первым вышел Хьюга. Но, как уже говорилось ранее, лезть голыми руками, пусть и очень натренированными, против Шисуи – все равно что на танк зубачисткой. Таким образом Тамаки большую часть времени пытался бегать по полигону и найти слабое место сенсея, и, если такое и находилось, беспощадно бил, но, опять же, бессмысленно. В общем, выбили Тамаки довольно быстро и наблюдать за этим было довольно жалко. Клан Хьюг, насколько я знала, был известен благодаря своим особым глазам — Бьякуган. Они могли видеть на много-много километров дальше, так же видели чакроканалы и, так называемые, тенкецу у людей. Под эти способности они создали свой уникальный стиль тайдзюцу, на совершенствование которого они и тратили все свои силы и время тренировок. Из-за этого никогда не будет Хьюги мечника, ведь это может испортить непровзойденный стиль «Мягкого кулака». Им так же были недоступны ниндзюцу и стихийные техники. Из-за особенных свойств их чакры. У них была неагрессивная, очень мягкая чакра. Однако, с другой стороны, из Хьюг получались прекрасные врачи. Но большинство из них не интересовалось медициной и они больше специализировались, как сенсоры и бойцы ближнего боя. Сплошные нюансы. Когда позвали меня, я испытывала сильные сомнения. Все казалось, что попытки бессмысленны, ведь мы были совершенно на разных уровнях. Я не имела привычки себя переоценивать – ровно, как и недооценивать. У меня, также, не было чувства азарта. Поэтому там, где парни справились на голом энтузиазме, все равно решив бросить вызов, я же действовала совершенно наоборот — пыталась придумать способы, как откосить. Шисуи замер с серьезным лицом, молча наблюдая за тем, как я, буквально, ползу к центру полигона. Тем временем, я пыталась максимально быстро придумать хоть что-нибудь. Кунаи, пусть и лежали всегда на всякий случай в набедренной сумке, почти мною не использовались. С годами моя меткость не улучшилась. — Ну, давай же, — проворчал Шисуи, — я дам тебе фору, нападай первой. — Я чувствую, что это бесполезно, — поделилась я. — Я не спрашиваю, — весьма строго обратился ко мне Шисуи, и я почти прикусила себе язык, понимая, что он, кажется, недоволен, — Я говорю нападать на меня со всей серьезностью, Кагами. Это тренировка. Я вздохнула, окончательно смирясь. Руки нашарили несколько кунаев в сумке и, зацепив четыре, крепко обхватили, зажимая между пальцев. Раз у меня есть фора, мне стоит попытаться захватить его в ловушку. С некоторых пор у меня начало получаться огненное дыхание, пусть оно и было не таким сильным, как у Хиери. Но у Хиери предрасположенность к стихии огня была буквально в крови, а у меня она проявилась с трудом. Я снова вздохнула, пробуждая свой очаг чакры. Где-то под горлом она забурлила, и, стоило мне украдкой выдохнуть, я ощутила вкус пепла, осевший на языке. Довольно необычное чувство. — Начали! — скомандовал Учиха, и я, держа в голове строгий алгоритм действий и просчитывая все, вплоть до секунд, резко сократила расстояние между нами, подпрыгивая и резко вскидывая кулак перед его лицом. Конечно, Шисуи отклонился, даже не приложив особых усилий, но я ожидала его движений именно в эту сторону, поэтому с разворота ногой ударила по его спине. Опять увернулся. Опять ожидаемо. Подпрыгнув сверху и оттолкнувшись от него, я замахнулась раскрытой рукой, разбрасывая оружие вокруг и, стоило ему развернутся и поднять руку в мою сторону, я стремительно обвязала его леской. Усмешка проявилась на его лице. Я знала, что для него каждое мое действие было как в замедленной съёмке, даже учитывая отключенный шаринган, но меня учил именно Какаши и меня всегда ставили против людей, которые сильно превосходили меня. Юркаю под его рукой, попутно обхватывая его ноги и также обвязывая их леской и, когда все его конечности оказываются связанны, тут же отбегаю на среднюю дистанцию от него, резко потянув за леску в руках. Вытянув руки перед лицом, начинаю набирать воздух. — Катон: Огненый Шар! Пламенное дыхание вырывается наружу. Попав по нитям, оно, начинает распространяться дальше, пока не достигает связанного Шисуи. Но, конечно, это все было обманом. Не могло быть так просто. — Тц, теневой клон, — охваченный огнем и связанный по рукам и ногам, Шисуи на моих глазах просто лопается, и разлетается на стаи ворон, таким образом исчезая из поля зрения. Я не спешу оглядываться по сторонам, вместо этого пытаясь отследить его чакру, но он слишком хорош для моего уровня. — Что ж, ты нашла этому хорошее применение, — посмеивается Учиха, возникая позади меня, от чего я, только уловив его голос, резко разворачиваюсь и встречаю его ударом с ноги, который он блокирует, просто подставив руку. — Но этого недостаточно. Покажи мне что-нибудь поинтереснее. Перехватив меня за щиколотку, разворачивает в воздухе вверх тормашками и резко бросает вверх, как какую-то игрушку. Уже в воздухе я понимаю, что в глазах начинает рябить от напряжения. Пытаясь не подавать вида, я решаю воспользоваться моментом, и, разворачиваясь лицом по направлению к Учиха, глубоко вдыхаю и направляю в его сторону очередной огненный шар, но, на этот раз, намного больше. Я отчетливо вижу, как он ухмыляется в последний момент до того, как огненный шар достигает его. Мягко приземляюсь на ноги чуть в стороне и резко дергаюсь: — Все еще не густо. — Хватит появляться у меня за спиной! — вскрикиваю от раздражения. Шисуи только подло хихикает, не скрывая насмешливой улыбки. Я отпрыгиваю в сторону, заскользив подошвой по земле и собирая ошметки травы и земли. Что я могу? Фуиндзюцу требует подготовки, леска кончилась, огненные шары его не впечатляют. Приходится тяжело выдохнуть и вытащить кунаи. Последнее, что я могу использовать в такой ситуации. — Оу? — удивляется он, — Ты решила попытаться попасть мне в глаз с расстояния? Я удивленно вздрагиваю, не сумев подавить эту реакцию. Смотрю на него во все глаза, чувствую, как от того же удивления перехватило дыхание. Мы оба останавливаемся. Шисуи мне подмигивает, улыбаясь от понимания, что я уловила отсылку. «А ты видимо, решил взять на себя роль того неудачника?» Мне хочется сказать что-то наподобие этого. Что-нибудь едкое. Но я не собираюсь ничего из этого делать. Вместо этого я натягиваю хладнокровную, спокойную маску на лицо. Перекручиваю кунай на пальце, решая немного повыпендриваться. Не то чтобы мне было чем гордиться. На самом деле, я не собираюсь бросать их, так как меткость моя, за все эти годы, так особо и не улучшилась. Но даже если бы я была мастером в метании, как, например, Хиери, (ох уж эти гены Учих), от этого метания железа толку было бы мало. Перехватывая их по удобнее, бросаюсь на него, пытаюсь хотя бы поцарапать. Безуспешно. Я даже начинаю уставать, несмотря на то что Шисуи ни разу меня не ударил. Он и с Тамаки в основном только оборонялся, больше предпочитая словестно подначивать. Конечно, момент, когда мне прилетает удар под грудину, был неизбежен. В начале, из рук выбивают оружие, а потом мы переходим в рукопашную. Он неожиданно начинает напирать на меня, заставляя все дальше и дальше уходить в глухую оборону, пока, в какой-то момент, я не открываюсь слишком уж глупо, и, словив удар раскрытой ладонью, падаю назад. Спину встречает твердая поверхность дерева, которая окончательно выбивает кислород. Я подавляю в себе кашель. Тихонько сползаю по ней вниз, но в последний момент меня ловят, придержав за руки. — Что ж, неплохо, — добродушно улыбается мне Шисуи, поднимая на ноги. Несколько секунд не сводит с меня внимательного взгляда, когда я послушно встаю, и, убедившись что я могу стоять самостоятельно, отпускает, собираясь уйти. Но потом останавливается, будто вспомнив что-то. — Но ты можешь лучше, — неожиданно прогремел мужской голос, и я замираю, обращаясь в слух. — Честно говоря, я не почувствовал от тебя какого-то сильного старания. Ты всегда выкладываешься наполовину? — он скашивает в мою сторону взгляд, внимательно наблюдая за моей реакцией. Голос нейтральный. Он не раздосадован, но и не спешит хвалить меня. Я удивленно расширяю глаза, чувствуя, как от неожиданного вопроса онемел язык. Он снова возобновляет шаг. И я, сбитая с толку его вопросом, не придумываю ничего лучше, кроме как последовать за ним следом, надеяясь, что это был риторический вопрос. Я не знаю, что сказать на его слова и расстроенно поджимаю губы, сохраняя молчание. Между нами повисает ощутимая тишина, и, спустя пару мгновений, он с вопросом оглядывается на меня, видимо все это время ожидавший моего ответа. Я снова начинаю чувствовать себя неловко. Он действительно сбил меня с толку. Что я могу сказать? — Нет… вроде? — Хм, — видно ему это не нравится, он, едва заметно, хмурит брови, — Ты все еще не хочешь быть шиноби? Я замираю. Поднимаю свои глаза на него, но натыкаюсь только на его широкую спину, словно о преграду. В смятении перевожу взгляд на свои ладони, покрытые парой глубоких порезов от лески. Все таки ее нужно держать более правильно, но во время боя, я, кажется, сильно поддалась эмоциям. Я вдруг понимаю, что его вопрос слишком сильно загрузил меня. В голове сплошной белый шум. Меня ведь не спрашивали, перед тем, как отправить в Академию. Я училась, и вроде бы отлично, так почему?.. — Кагами? — подзывает меня тихий голос Хиери, заметившего мой ступор. Я едва заметно вздрагиваю, смаргивая наваждение. Он подходит ко мне ближе, с легкой обеспокоенностью пытаясь заглянуть мне в лицо, — Ты в порядке? — Да, — я киваю, сказав это с такой уверенностью, что он сразу же мне верит и расслабленно выдыхает. Потом улыбается мне, и, разумеется, я не могу ему не ответить тем же. — Ты молодец, — звонко говорит Тамаки, кладя руку на плечо и слегка сжимая. Я киваю, мимолетно оглядываясь на него, а потом перевожу внимание обратно на Хиери: — Удачи тебе. Учиха, определенно, воодушевлен больше моего. Он решительно кивает, расправляя плечи. У него всегда очень тихие эмоции – как и я, он все и всегда держит внутри себя и попробуй угадать, какое у него сегодня настроение. Посторонним могло показаться, что он не умеет толком радоваться и, уж тем более, гневаться, но правда в том, что он такой только внешне. Глаза — зеркало души и это, определённо, про него. Тамаки умиленно улыбается, тоже видя эмоциональный подъем товарища. Хиери приободряется и выпрямляется, сводя брови вместе. Взгляд становиться решительным. Шисуи, увидев настрой ученика, довольно кивает. — Давай посмотрим на что ты способен, Хиери-кун. Мы устраиваемся поудобнее и начинаем наблюдать. Если сравнивать Хиери с Саске, то мой друг определённо будет отставать от нашего гения. Но не смотря на это, могу точно подтвердить, что у Хиери очень хорошая зрительная память и он талантливее в гендзюцу. В отличие от Саске, который похоже больше любит ниндзюцу, Хиери больше предпочитает использовать иллюзии, и именно это нам сейчас приходиться наблюдать. Хиери активирует шаринган и красные глаза видны даже издалека. У него одно тамоэ и он пытается выжать из этого всевозможный максимум, используя маленькие и тонкие иллюзии, влияя на восприятие. Он занимает чуть отдаленую позицию, собираясь атаковать со средней дистанции, поэтому он, в отличие от меня, первым делом достает кунаи, зажимая их между пальцев. Мы пониманием, что он использовал иллюзию тогда, когда Шисуи отклоняется, но кунай все равно его задевает, оставляя царапину на щеке. Шисуи на это удивленно проводит пальцем по щеке, стирая лёгкий след крови. — Хм, — улыбается он, — А вот это уже интереснее. — Спасибо, сенсей, — невозмутимо отзывается он. Но, похоже, теперь Шисуи не намерен соблюдать правила своей же игры и принимается за тайдзюцу. Хиери, однако, плох в этом, и это становиться очевидным, когда и силы удара, и скорости ему начинает не хватать. Даже отсюда мы замечаем, что он начинает уставать. Скорость снижается. В какой-то момент Шисуи применяет на нем тот же прием, что применял и на мне, ударом куда-то в ребра отправляя в полет. И Хиери падает, начиная кашлять. Шисуи молча смотрит на это. Мы думаем что на этом все, но Хиери вдруг встает на ноги, слегка пошатываясь. — Эй, эй, что он делает?— почему-то громким шепотом задается вопросом обеспокоенный Тамаки. Хьюга буквально вскакивает со своего места. — Он и так сделал достаточно. — Для него нет слова «достаточно». Опираясь на вытянутые руки, внимательно слежу за происходящим. Неосознанно кусаю щеку от напряжения. Даже для меня удивительно видеть столько упрямства со стороны друга. Тамаки на эти слова только поджимает губы и плюхается обратно на траву. — Я еще могу стоять, с-сенсей! — слышим мы громкий возглас. Я вижу его выражение лица и оно вызывает у меня неоднозначные чувства. — Достаточно, — отзывается в конце концов Шисуи и пытается уйти, отворачиваясь, думая, что тот его послушается, но Хиери неожиданно вскакивает с места, почти судорожно складывает печати и выкрикивает: — Катон! ОГНЕНЫЙ ШАР! Шисуи оборачивается в последний момент, никак не выражая удивления. Он буквально растворяется на глазах, и на его место с хлопком падает кусок бревна. Замена. Ошеломляюще мощный огненный поток пролетает мимо и, даже отсюда, мы чувствуем жар, что касается щек. Оба пораженно вздыхаем, переглядываясь друг с другом. Шисуи теперь возникает за спиной Хиери и что-то повторяет: — Что он сказал? — локтем тычу под ребра Тамаки, замечая, как вздулись вены у него на висках. Тамаки на это, не моргая и не отводя взгляда от них двоих, цитирует: — «Эй, я же сказал что хватит, ты еле на ногах стоишь», — я вздыхаю. Потом впериваю свой внимательный взгляд, изучая выражение лица Учихи страшего. Шисуи определённо не зол. Это обнадеживает. — Хиери недоволен, — отзывается Тамаки и скрещивает руки на груди. Потом говорит, и я понимаю, что Тамаки имеет ввиду что-то другое: — Мне это не нравится. Я молча киваю. Усевшись между Тамаки и Хиери, вяло ковыряю свой бенто. Сосиски, вырезанные в форме осьминожек, вызывают у меня мягкую улыбку, это почти смешно на самом деле. Я цепляю одну «осьминожку» палочками, собираясь съесть следующей, но меня отвлекает чужой вопрос: — Чему ты там улыбаешься? — Тамаки не выдерживает этой гнетущей тишины и поворачивает в мою сторону голову. Проследив за направлением моего взгляда, опускает глаза на мою почти полную коробку с бенто, и я вижу, как широкая улыбка наползает на его лицо, как только он понимает то, что видит. — Серьезно? Это правда осьминожка? — он пытается потыкать в него своими палочками, но я раздраженно шикаю на него, резко убирая бенто в сторону: — Не надо так делать, прошу, я очень брезглива. Шисуи обращает внимание на наш разговор и тоже начинает улыбаться. Один только Хиери продолжает уныло поедать рис. — Если вы доели, — спустя время отзывается «сенсей», — Тогда мы можем продолжить. Мы киваем, тут же настраиваясь на рабочий лад. Я осторожно закрываю уже пустую коробочку бенто, откладывая ее в сторону, и перетекаю в более удобное положение. Шисуи поняв, что окончательно завладел нашим вниманием, доброжелательно улыбается и говорит: — Ну, до звания Чунина вам как до луны пешком. Тут же можно сказать, что если бы мы были в фильме и играла бы фоновая музыка, она тут же выключилась бы. Как, собственно, и наше сознание. — Начнем по порядку. Тамаки. К сожалению, так как ты из клана Хьюг, я мало чем могу помочь тебе, — с сожалением протянул Шисуи, и Тамаки понимающе кивнул, не выглядя ничуть расстроенным. Он изначально ничего не ожидал, — Хоть я ясно вижу то, что тайдзюцу ты уделяешь много внимания, на данном этапе оно мало чем тебе поможет против более опытных и сильных противников. Из-за отсутствия этого самого опыта, — Шисуи с ожиданием взглянул на того, проверяя, дошел ли до него смысл сказанного и, дождавшись еще одного кивка от Хьюги, улыбнулся, — В первую очередь, я буду учить вас командной работе, но и вы не должны забывать развиваться сами. Мы все понятливо кивнули. — Отлично, Кагами, — теперь его взгляд упал на меня и я почти сьежилась, резко почувствовав себя неуютно. Мне показалось, будто черные глаза Шисуи смотрят на меня с осуждением. На сегодня я хотела бы вовсе прекратить наше общение, чтобы уйти в другое место и в более спокойной обстановке разложить свои мысли по полкам. Он ждал от меня осознания и признания каких-то ошибок, но для этого мне банально было нужно время. А возможно я себя накручиваю и Шисуи изначально не собирался на меня давить. — Глазомер у тебя ужасный. — припечатал он резко, нервная улыбка возникла у меня на лице, — Кунаи тебе вообще не подходят. Не знаю, как это работает, но лучше попробуй подучиться владеть танто или вакидзаси. Ты хорошо держишься на боях со средней дистанции, но на близком на одном тайдюзцу ты не сможешь вывести. По крайней мере, при твоем нынешнем настроении. Я сухо кивнула, принимая его слова к сведению. «Настроении» Он хотел выразиться по другому, я это видела. Отсутствие амбиций — вот как это называется. — Я принесу на следующую тренировку танто, попробуем тебя научить. Я снова кивнула. — Хиери, — Шисуи повернулся к нему, от чего тот почти на дыбы встал. Прям как кошка. Тем не менее, со смиренным выражением лица, послушно посмотрел на него, готовый принимать критику и советы. — В следующий раз, когда я говорю что-то, будь добр, слушайся, — доброжелательно улыбнулся Шисуи, но вокруг него сгустилась такая атмосфера, что мы все нервно сглотнули. Учиха младший согласно закивал, даже не смотря на то, что вообще не улавливал нависшей атмосферы. — Да, простите… — Неважно. Сейчас это была просто тренировка, но я надеюсь, что более ты не будешь проявлять своеволие. Особенно на заданиях. Там твое непослушание может обернутся смертью напарника. Гнетущая атмосфера усилилась. Все мы как-то поникли, я задумчиво опустила голову. Не то чтобы я этого не понимала. Но очередное напоминание все равно царапнуло где-то внутри. Шисуи в очередной раз тяжело вздохнул, глядя на нас. — Я предпочитаю не утаивать от вас ничего и сразу обьяснять, к чему могут привести ваши действия. Это может показаться грубым или жестоким, но в будущем вы все скажите мне спасибо. Я вяло улыбнулась. — Так вот. Хиери, первое и самое очевидное, у тебя слабая выносливость. Хороший объем чакры для кого-то твоего возраста, но ты устал буквально за пару минут. Я вижу, что силовые удары не совсем для тебя, так что посоветую тебе лучше развиваться как дальнему бойцу. Для ближнего у вас есть Хьюга. Универсал Кагами. Но и она, как я понимаю, предпочитает держаться подальше от врагов, — он покосился на меня с легким вопросом, и я нехотя кивнула. С тренировки мы все уходили загруженные. Шисуи проводил нас насмешливым взглядом и, практически пропев прощание, ушел в другом направлении от нас. Я от чего-то проводила его долгим взглядом, после чего Тамаки отвлек меня разговором. Дома было пусто. Вечерело. Не смотря на начало лета, весь день был очень жарким. Или дело было в том, что мы швярялись техниками катона направо и налево? Страна Огня полностью оправдывала свое название и каждую весну-лето, и даже частично осень, стояла ужасная жара. В отличие от холода, для меня это было тяжелее переносить. Зайдя на кухню, я включила свет. На столе стояла миска с моим ужином, укрытая сверху тарелкой. Подошла и приподняла, чтобы увидеть домашний мисо суп, и маленький листочек с улыбающимся смайликом. Невольно и сама тепло улыбнулась. «Скоро вернусь.» Еда была почти горячей. Подхватив посуду, я присела за стол и достала палочки. — Итадакимас. Желать приятного аппетита вслух или говорить «я дома», когда ты возвращаешься. За эти годы мне буквально вбили эти маленькие традиции и я находила это даже милым и уже давно ставшим привычным делом. В такие моменты, когда ты говоришь «Я дома», а тебе никто не отвечает, дом начинает казаться особенно пустым. Будто бы, если бы не говорил этого, ты бы не заметил, что тебе не ответили, и в доме стоит вдруг ставшая оглушающей тишина. Если бы ты не заметил, следовательно, не почувствовал бы этого легкого чувства одиночества. Я задумчиво посмотрела на раздвижную дверь, ведующую на задний двор, и через нее увидела, как колыхаются ветки дерева, растущего около нашего дома. Вечер был теплым и спокойным, не смотря на эти наводяшую тоску размышления. И я вдруг задумалась: «А Наруто… чувствует ли он тоже одиночество, когда никто не отзывается ему?» Когда доела, направилась в сторону чулана, решив отвлечься. Маленькое и узкое пространство, которое мы с Какаши, как бы не прибирали, все равно умудрились захламить. Помнится, после того как Какаши ушел из Анбу, он отложил сюда свой танто, решив что он для него бесполезен. Танто — кинжал, похожий на катану. Из-за удобства среди ниндзя, он довольно популярен. Почти каждый второй, по-моему, им пользовался или пользуется. Поэтому некоторые приемы, если их можно так назвать, я знала, так как в свое время насмотрелась. Взгляд зацепился за короткий меч в ножнах почти сразу. Он лежал довольно далеко, сверху придавленный еще парочкой вещиц. Кое-как извернувшись, я почти достала его, когда случайно задела что-то плечом и сверху мне на голову чуть не упала рамка с фотографией. Увернувшись чисто на рефлексах, я поежилась когда раздался треск битого стекла. Мне не показалось, это действительно была рамка. Тяжело вздохнула и, опустившись на колени, приподняла вещь, чтобы потом удивленно замереть. Это была довольна старая фотография, но видно с ней обращались аккуратно. Это была фотография команды: Светловолосый мужчина с мягкой улыбкой, стоял позади генинов. Опустив обе руки на макушки мальчишек, он сощурил глаза почти до щелочек, что цвет не разлечишь даже. Он кого-то смутно, но напомнил мне. Оба парня стояли с серьёзными и, в какой-то степени, безрадостными лицами. По середине девочка с фиолетовыми полосками на щеках показывала двумя руками знак победы. Это была фотография команды Какаши, от которой, по его словам, остался он один. Я сразу узнала его. Мягко улыбнулась при виде его недовольного лица. Он почти не изменился. Удивительно было понимать, что он носил маску еще с тех времен, если не раньше. Я все еще не знаю зачем, стоит уже спросить однажды. Думаю, он мне ответит. Я удивленно провела пальцем по слегка смятой поверхности. Появилось чувство вины, когда я поняла, что сломала памятную вещь отца, которая, наверняка, очень важна для него. Поднявшись на ноги, вышла из чулана, убирая фотографию с разбитой рамкой в свою комнату. Завтра обязательно куплю новую. Потом вернулась собрать осколки и, убедившись что все чисто, наконец забрала танто. Лучше бы спать пошла, честное слово. На улице стоит духота. Я слышу как громко стрекочут цикады и это звучит крайне успокаивающе. Мне приходится зажечь на кухне свет и раскрыть двери, чтобы свет падал на задний двор. Надо будет попросить Какаши повесить здесь фонарик. Трава под ногами мягко шелестит. Осторожно вытащив танто из ножен, присмотрелась к лезвию. Меч довольно хороший. — Ои, Кагами! — раздался издалека знакомый веселый голос. Я обернулась, безошибочно угадав направление, и увидела Гая с Какаши, идущих со скоростью улитки. Почему-то они пошатываются, как маятники, из стороны в сторону. Не так уж сильно, чтобы забеспокоиться, что со следующим шагом один из них упадёт, утянув второго за собой, но, все равно, это выглядит странно и вызывает во мне недоумение. Следующее, что я вижу, это их выражения лиц. Раскрасневшийся и улыбающийся Гай, у которого брови скачут, как будто зажили своей жизнью, и Какаши, со своим знаменитым непроницаемым лицом, как всегда весьма талантливо, одними только глазами, выразил весь спектр своих эмоций. Он что-то в пол голоса ворчал и иногда вяло пытался сбросить друга, которого, скорее тащил на себе, но я прекрасно знаю, что хватка у Майто крепкая. — Как дела, Кагами-и-и, — чуть ли не плача проорал Гай, — Можешь поздравить меня, сегодня выиграл я! — Да, конечно, — закатил глаза Какаши и я захихикала. Тут он заметил в руках танто, и, наверняка узнав свой меч, удивленно вскинул брови, — Я чего-то не знаю? Я улыбнулась пожав плечами и спрятала лезвие обратно в ножнах. — Шисуи посоветовал мне тренироваться с танто. — Мм, ясно, — вяло кивнул он, — Завтра разберемся, а пока помоги-ка мне и открой дверь в прихожей. Майто все продолжал что-то рассказывать и, хочешь не хочешь, все вокруг слушали его громкий голос. Я поняла, что вечер мы, судя по всему, проведем в его компании, пока не протрезвеет. Если протрезвеет.