Сказка о любви

"Айгуль! Иди сюда, я сказала! Айгуль!" - голос матери раздавался всё ближе и ближе. Ещё чуть-чуть - и из-за дверного косяка выглянет её угловатая, всклокоченная фигура, и осыпет её новой порцией упрёков и нравоучений. Так было всегда, сколько девочка себя помнила. Просто когда-то этого было меньше. Намного меньше... Когда-то, когда в доме жил ещё один человек. Но об этом теперь нельзя говорить: спросишь о ней, скажешь что-то - будет скандал, будут побои и наказания. И угрозы, ужасающие настолько, что Айгуль боялась даже думать о том, что однажды родители решат воплотить их в реальность. Что с ней поступят также... Как с ней... Гуля знала, что ничего хорошего зов матери не предвещает, и всячески старалась оттянуть момент, когда, всë-таки надо будет войти на кухню. В лучшем случае её просто попросят что-то сделать, в худшем - этого Айгуль безумно боялась - узнают о том, что она нарушила их запрет... Вытащат наружу её невыразимую тайну, и жизнь станет ещё хуже. - "Айгуль!" - в голосе матери зазвенели металлические нотки. Тянуть дальше было уже нельзя - следующим шагом непременно станет свист скакалки, гуляющей по ногам, и рассекающая боль, от которой точно не спасут тонкие колготки и подол школьного платья. Девочка вошла на кухню, как обычно низко опустив голову - смотреть в глаза родителям было страшно и нельзя: взгляды этих одинаково недобрых глаз словно прожигали насквозь, вызывая в девочке первобытный ужас, чувство опасности и желание скрыться, сбежать как можно дальше. - "Вы звали меня, мама?" - едва слышно, с заиканием пролепетала девочка, вжав голову в плечи, словно стремясь стать совсем невидимой. Мать смерила её недовольным взглядом: "Явилась?! Сколько я должна тебя тут звать?! Давай, бери тарелки и иди, расставляй в зале на стол! А потом переоденься - у отца сегодня будут гости!" Айгуль покорно взяла стопку тарелок и едва слышно вздохнула, предчувствуя очередной неприятный вечер: знакомые отца - такие-же пожилые мужчины с морщинами и осоловевшими взглядами - её пугали. Она бы с удовольствием посидела в своей комнате, тихо, как мышь, будто её здесь вообще нет. Но увы, мать и отец даже не рассматривали такой вариант. А значит, придётся снова надеть тяжёлое бархатное платье, которое противно колет и трëт кожу, обмотаться платком и весь вечер сновать туда-сюда не смея даже присесть, беспрестанно подливая всем чаю, убирая грязные тарелки и принося из кухни новые порции еды. Но гораздо омерзительнее было то, что все эти мужчины постоянно отпускали скабрезные комментарии по поводу её внешности, причём настолько недвусмысленные, что у Айгуль горели уши, пока она подавала чашку с чаем очередному обрюзгшему дядьке. Нельзя сказать, что Айгуль не пыталась сопротивляться - пыталась. Однажды она специально пролила на колени одному из мужчин горячий суп - надеялась, что после такого её больше не позовут прислуживать за столом. За это её оттаскали за косы, и отходили по ногам неизменной скакалкой - после этого на её острых коленках остались поперечные белёсые шрамики. Айгуль по сотому кругу протирала медные ручки на дверцах серванта, когда мать, наконец, отправила её переодеваться. Однако войдя в комнату, Айгуль с удивлением увидела, что вместо привычного уже коричневого платья и такого же тёмного и тяжёлого платка, на её постели лежат лёгкая шифоновая блузка и складчатая юбка. - "Оденься прилично, и побыстрее!" - рявкнула мать, бросая на её постель невиданную роскошь: новые капроновые колготки. Такие она надевала только раз - на отчётный концерт в прошлом году. Гадая, что же всё это значит, Айгуль натянула колготки и юбку, достающую ей только до колен - раньше отец никогда не позволял ей надевать подобную одежду где-то помимо школы - всё детство она проходила в длинных и мешковатых ситцевых платьях. Намечалось явно что-то неожиданное, и в душе девочки шевельнулся комок липкого страха - где-то она это уже видела... Когда раздался звонок в дверь, Айгуль едва успела собрать волосы в хвост. Она уже была готова привычно выскочить на кухню, дабы не заставлять отца ждать и не навлекать на себя новые порции гнева, но мать остановила её: "Здесь сиди! Позову - выйдешь!" Айгуль покорно уселась на край кровати, и стала ждать. Из гостиной доносился неясный гул голосов, из которого было невозможно вычленить не слова. Девочка качала ногой в такт тиканью настенных часов: тик-так, тик-так. Она потянулась к книге, чтобы отвлечься, но подумав, отложила её обратно: увлёкшись сюжетом можно пропустить зов матери, а ей этого совсем не хотелось. Спустя примерно пол-часа, из гостиной, наконец, раздался зов матери: "Айгуль, подойди сюда!" Айгуль поправила юбку и вышла из комнаты, гадая, почему её зовут в гостиную именно сейчас. Может, у них закончился чай? Или мать забыла что-то купить в магазине, и хочет отправить её туда? Девочка привычно встала у порога, исподтишка рассматривая гостей: за столом сидели всего трое - сам отец, пожилой и тучный усатый мужчина - видимо, его ровесник, и ещё один: тощий и поджарый парень лет двадцати пяти. Взгляды всех присутствующих обратились на неё, и Айгуль почувствовала, как краснеют щёки. - "Это она?" - спросил тот, молодой, что сидел справа от отца. Тот кивнул, а второй - тучный старик, смерил девочку презрительным взглядом: - "Очень уж худосочная, даже не скажешь, что ей четырнадцать. Если такая и останется, то как рожать будет - не понятно." Айгуль стыдливо опустила глаза. Несмотря на то, что ей в декабре уже исполнилось четырнадцать лет, для своего возраста она была очень хрупкой, худенькой и невысокой. Даже женские дни у неё начались только пару месяцев назад, что безмерно расстраивало мать и злило отца - вот мол, не девка, а какая-то мышь полевая растёт. Айгуль тихо радовалась тому, что её тело, словно бунтуя против установившихся традиций и порядков, не торопилось взрослеть - что ждало её после созревания, она знала. И боялась. Девочка, оцепенев от ужаса, незаметно сжала кулаки, чувствуя, как дрожат пальцы - предчувствие не обмануло её: сейчас вокруг неё свершается её кошмарный сон, и она совершенно ничем не может этому помешать. - "Да ладно, бать, можно подумать, нашему оболтусу не всё равно. Он же сказал: валяйте на ком хотите. То-ли никого не присмотрел, то ли дурака валяет. Пойдёт!" - и второй, младший, махнул рукой в сторону Айгуль. Старший подозрительно посмотрел на отца Айгуль: "Чистая? Больно взгляд шалопутный..." - "Чистая, Аллах свидетель! А что до взгляда - так я приструню! Завтра же будет, как шёлковая!" - отец сурово посмотрел на Айгуль, и та опустила голову ещё ниже. Так и есть. Её посмотрели и сочли пригодной. Засватали. Или точнее - купили. - "Значит, уговор!" - пожал плечами старший, закидывая в рот горсть плова. - "Уговор. Иди, Айгуль!" - махнул рукой отец, и Айгуль, тщетно сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, вышла за порог гостиной. Её судьба была решена.