Первый геном времени

Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, заливая улицы Суны ярким светом. Я с трудом разлепила глаза, чувствуя, как нарастает чувство вины за проспанные день и ночь. Резко села в постели, одеяло съехало на пол, обнажая легкую ночную рубашку. Я не стала терять ни минуты. Вскочив с постели, подошла к шкафу, где висело кимоно. Выбор пал на шёлковую ткань с вышитым журавлем — подарок Какаши. Бережно взяв его, чувствуя под пальцами гладкую и прохладную текстуру ткани, накинула его. Легкий материал мягко обволакивал тело, даря ощущение комфорта и свободы. Подол кимоно заструился, словно волны на ветру. Я посмотрела на себя в зеркало, оценивая свой внешний вид. Глаза блестели от предвкушения, а легкий румянец на щеках говорил о нетерпении. Больше я не стала тратить время на другие мелочи, и решительно вышла из комнаты, захлопнув дверь. Я спешила увидеть город, который так долго ждал меня. Вырвавшись на улицу, на мгновение замерла, вдыхая незнакомый аромат специй и пыли. Яркие краски зданий, узкие улочки, и шум базара сразу же привлекли мое внимание. Желудок заурчал, напоминая, что я совсем ничего не ела со вчерашнего дня, и мысль о местной кухне стала ещё более привлекательной. — Эй, Хотару, — раздался знакомый голос рядом. Какаши стоял, облокотившись на стену, и смотрел на меня с легкой усмешкой. — Что за спешка с утра пораньше? — Да я же столько проспала, — ответила я, не скрывая раздражения из-за своей невнимательности, — хочу погулять и попробовать местную еду. Ты же знаешь, мне это интересно. — Гулять одной в незнакомом городе не самая лучшая идея, — заметил Какаши, — ты ведь здесь совсем недавно. Лучше возьми с собой… хм, Дейдару?Он, кажется, ничем важным сейчас не занят. Уж лучше с ним, чем с никем. Я вздохнула, но спорить не стала. Ну конечно, Дейдара ничем не занят, скорее всего, гончарную ищет, если не напивается в местной забегаловке. Я направилась в сторону площади, где обычно собирались люди. На поиски Дейдары ушло несколько минут. Сначала я заглянула в ближайшую лавку с едой, где суетились торговцы и толпились покупатели, но там его не было. Потом заглянула в пару переулков, где обычно валяются пьяницы, но там тоже никого похожего на Дейдару я не нашла. Проходя мимо небольшого дворика, я услышала приглушенные голоса и легкий смех и решила заглянуть за угол. А потом замерла. Дейдара сидел на земле в окружении нескольких детей и сосредоточенно показывал им, как из рук можно делать различных животных. — Нет, смотрите, — говорил он детям, хмуря брови и складывая пальцы в замысловатую фигуру, — вот так, большой палец нужно загнуть, чтобы клюв получился более… выразительным. Понимаете? — Он посмотрел на детей, как на учеников, которым нужно усвоить важный урок. — Вау! — восторженно воскликнул один малыш. — Получилась настоящая птичка! А как сделать собачку? — Собачка — это для самых примитивных, — проворчал Дейдара, но тут же начал складывать ладони по-другому. — Вот, запоминай, здесь нужно согнуть средний палец. Теперь есть форма. Получается? — А ты можешь сделать лисичку? — спросила маленькая девочка, с любопытством разглядывая его руки. — Лисичка? — Дейдара на мгновение задумался. — Хм… ладно, но она должна быть… изящной. Это не так просто! – он сосредоточился и его руки ловко и быстро сложились в фигурку лисы. — Здорово! — хором воскликнули дети. — Вот видите, это все очень тонко и важно. Это не просто складывание пальцев, а искусство! — Дейдара небрежно махнул рукой. Я хмыкнула, прислонившись к стене, наблюдая за этой сценой. Удивление и любопытство боролись внутри. Дейдара... с детьми? Это было так не похоже на него. Я ожидала увидеть его грубым и неприветливым, а тут он, пусть и с ворчанием, но терпеливо показывал детям, как делать фигурки из рук. Я никогда бы не подумала, что он может быть таким. Даже почувствовала легкое умиление, как странно это бы не звучало. Его серьезное выражение лица и грубоватые замечания о важности каждой детали придавали этой сцене какой-то абсурдной милоты. Он словно пытается обучить их не просто игре, а целой философии. Улыбка тронула губы. Стало интересно, что за человек скрывается за этой маской высокомерия и неприступности, и мне захотелось узнать его получше… Что за глупости? Он всего лишь играет с детьми. И вообще, нужно бы спросить его, почему он прохлаждается здесь, пока остальные заняты более существенными делами. Я кашлянула, привлекая внимание Дейдары. — Эм, Дейдара, — позвала я, стараясь, чтобы голос звучал не слишком заискивающе, — Какаши-сан сказал, что ты покажешь мне Суну. У тебя тут, конечно, важные дела, но может, все-таки, составишь компанию? Дейдара бросил на меня недовольный взгляд и, повернувшись к детям, проворчал: — Ну вот, опять отвлекают. Ладно, — сказал он детям, — вам нужно еще много тренироваться, чтобы овладеть истинной красотой, но на сегодня все. Дети немного расстроились, но тут же стали просить Дейдару показать им еще какую-нибудь фигуру. — Пошли уже! — сказал он мне, махнув рукой и встал, — у меня нет времени на эти детские игры. Я усмехнулась про себя. Вот он, настоящий Дейдара, подумала я, следуя за ним. — Весело проводил время? — спросила я с невинным видом. Дейдара бросил на меня невозмутимый взгляд. — Молчи. И не думай, что это хоть как-то тебя касается. Показывал я им не игры, а истинную красоту формы, - гордо ответил он. — Конечно-конечно, — ответила я, не скрывая улыбки. — Веди уже, великий учитель. Дейдара, фыркая, повел меня по узким улочкам Суны. Я же, не обращая внимания на его недовольство, с любопытством рассматривала всё вокруг. Город был полон жизни: на базарах торговали специями, тканями и фруктами, на улицах играли дети, а аромат свежевыпеченного хлеба витал в воздухе. Вскоре мы подошли к старому фонтану, покрытому мхом и увитому плющом. Его каменные чаши были потрескавшимися, а вода, стекающая по ним, создавала тихий, умиротворяющий звук. Небольшие монеты, брошенные на дно фонтана, блестели на солнце. Подрывник остановился, оперся на край фонтана и с небрежным видом посмотрел на него. — Видишь это? — спросил он, кивнув на фонтан. — Этот старик здесь еще до основания деревни стоит, м. Местные говорят, что в нем живет дух воды, и что он исполняет желания. Ну, ерунда, конечно, но смотрится неплохо, не так ли? Пришлось подойти поближе, чтобы рассмотреть фонтан во всех деталях. Мои пальцы коснулись мшистой поверхности камня, и я почувствовала прохладу, исходящую от него. — Интересно, — тихо сказала я, рассматривая древние узоры на камне. — Мне нравится, как это выглядит. Сколько же лет он тут стоит? — Говорят, больше сотни, — ответил Дейдара, пожав плечами, — ну, это, конечно, не искусство. Слишком примитивно. Но иногда можно и на это посмотреть, если заняться нечем. Я улыбнулась и поняла, что Дейдара намерено меня сюда привел, чтобы это обсудить. — А ты веришь в этих духов? — я повернулась к нему, прикрывая рукой глаза от солнца. — Ха! — Дейдара хмыкнул, отворачиваясь от меня, — вся эта мистика… Дух воды, м. Вот если бы я мог придать этому фонтану правильную форму.. Я засмеялась, представив себе, как Дейдара пытается переделать древний фонтан. — Наверное, это было бы зрелище, — весело заметила я, — а у тебя есть желание? Которое ты мог бы попросить у этого духа? Дейдара на мгновение задумался, смотря куда-то мимо меня и окружающих людей. Солнечный луч коснулся его волос и они вспыхнули. Я залюбовалась, понимая, что теряюсь на его фоне. Такой яркий и заметный, и я - мрачная и тихая. — Только одно. Но это желание, боюсь, даже дух не сможет исполнить, - наконец-то ответил он, саркастично усмехнувшись. — Может, он просто ждёт, когда ему покажут, что такое настоящая красота? — подколола его я, хитро щуря глаза. Дейдара поднял на меня удивленный искрящийся взгляд, будто не ожидая от меня таких слов. — Не говори ерунды. Идем уже, — проворчал он, оглядываясь, чтобы выбрать новое направление для прогулки. Он повел меня по узким улочкам Суны. Мы уже успели насладиться вкусом местной еды и обменяться мнениями, что вкуснее, но атмосфера немного напряглась, когда я заговорила о том, о чем должна была спросить раньше. Мы забрели в тихий переулок, где нас не побеспокоил бы шум толпы. Я чувствовала, что момент подошёл. А вопросов было много. — Дейдара, — начала я, — ты ведь вообще не удивился, что я умею управлять временем? Дейдара пожал плечами, его взгляд был отстраненным. — М, мало ли, что бывает. У каждого свои заморочки. Ну… а вообще, как ты его получила? Я вздохнула, и на мгновение уже пожалела о выбранной теме. — Это долгая история, — сказала я, понизив голос, — моя мать умерла во время пожара. Бордель был деревянным, поэтому быстро сгорел. Я скиталась по городу, пока не потеряла сознание. А очнулась уже в лаборатории Орочимару. Он и вживил мне геном. Еще миг назад лицо подрывника не выражало ничего, теперь же он остановился, чтобы зло пнуть лежащий на дороге мусор. Я вздрогнула, не зная, что сделать или сказать, но Дейдара резко успокоился, прикрыв веки. — Сколько лет назад это было? И почему ты жила в борделе? — спросил он - его голос стал жестким, с легким раздражением. Я отвела взгляд. Что это было? Очередная смена настроения? Сколько же травм в этом человеке… — Это было почти семь лет назад, — начала я, нервно перебирая край кимоно пальцами, — а жила я там… потому что моя мать была… — я запнулась, не решаясь произнести это слово, но потом выдохнула, словно сбрасывая тяжесть, — проституткой. Она забеременела… от… сам знаешь от кого. Дейдара нахмурился еще сильнее, его губы презрительно скривились. Он несколько секунд молчал, не отводя взгляда от меня. — Какаши… — он спокойно кивнул, хотя его голос был полон осуждения,— я и не знал, что он ходит по таким местам. Как низко. — Я знаю, — вздохнула я, отчего-то испытывая стыд, — наверное, это совсем не вяжется с его образом героя. Подрывник молчал еще какое-то время, его губы были плотно сжаты, словно он сдерживал гнев. — Что ж, мне плевать на твою мать и ее грязную жизнь. Но… — он запнулся, словно признавался себе в чем-то, — тебя в общем-то жаль, но так претит, что ты такая… слабая. Слова Дейдары врезались в меня, словно осколки стекла, разрывая изнутри. Презирает. Он презирает... проституток. И моего отца за то, что он ходил на постоялый двор. Обида, горячая и жгучая, плеснула в лицо. Кто он такой, чтобы судить моего отца? Кто он такой, чтобы так говорить о женщинах, которых он даже не знает? Я попыталась вдохнуть, но воздух словно застрял в горле. В голове билась лишь одна мысль: Он презирает. Он презирает и моего отца, и тех женщин. Значит, он презирает и часть меня. — А я, знаешь ли, и не шиноби, чтобы тягаться с тобой силой, — ответила я, и голос был резким и твердым, — я была обычным человеком и, может быть, даже была бы счастлива, живя в этом самом борделе, если бы не этот странный пожар. Но… — я сделала паузу, глубоко вдохнув, стараясь не выдать своих эмоций, — раз уж так сложилось, мне приходится бороться за свою жизнь, и я не могу не думать о других. И знаешь что, плевать мне на твои "представления" о красоте и правильности! На лице напротив мелькнуло удивление. Можно подумать Дейдара осознал смысл своих слов и тот удар, которые они мне нанесли. Но в его взгляде больше не было вызова и решимости осудить. Его губы слегка дрогнули, сдерживая улыбку, только он был не в силах сопротивляться и тихо рассмеялся. Не самодовольно, напротив, очень даже буднично и естественно. А я… снова поняла, что смотрю на него как-то не так. — Значит, ты была бы счастливее, если бы не все это. Не можешь отпустить прошлое, Хотару? Еще один признак слабости, — сказал он, отводя взгляд в сторону, словно потерял интерес к разговору. Я не выдержала и подошла к нему вплотную, ткнула кулаком в его грудь. Мышцы дрогнули. — Да что с тобой не так?! — мой голос дрожал, но не от страха, а от возмущения, — ты такой странный! То оскорбляешь меня, то поддерживаешь. То приближаешься, то отталкиваешь своим поведением. Чего ты хочешь добиться, а? Он медленно коснулся пальцами моей руки, заставляя разжать кулак. — И каким же я должен быть? — спросил он, его голос был тихим, но вкрадчивым, словно он задавал вопрос не только мне, но и себе, — какая из всех моих личностей нравится тебе больше? Я оторопела от вопроса. Какой он нравится мне больше? В Дейдаре, казалось, было столько граней, столько противоречивых черт. Он был то грубым, то мягким, то высокомерным, то задумчивым. Я более чем уверена, что никаких личностей у него нет. Ему просто нужно было собрать все эти качества воедино, чтобы получился кто-то… уравновешенный. Сделав шаг назад, я отдернула руку. — Я не буду отвечать на этот вопрос, —я не могла себе позволить ответить ему, поддавшись на его странную игру. После этих слов в переулке повисла тишина. Дейдара не стал настаивать, его взгляд снова стал отстраненным, и он не проронил ни слова. Я тоже молчала, обдумывая его вопрос и свою собственную реакцию. Мы продолжили свой путь, но теперь наша прогулка была окутана безмолвием, которое было наполнено напряжением и размышлениями. Я все еще чувствовала касание там, где были его пальцы, и сердце билось чуть быстрее обычного. Да что со мной? Он ведь только что наговорил мне столько гадостей, унизил родителей, а я… думаю о его прикосновении? Я не понимаю его. Совсем. Он как будто состоит из одних противоречий. Сначала грубость, презрение, колкость, а потом... эта внезапная мягкость. Он как будто бы специально надевает на себя маску, а потом она вдруг трескается, обнажая что-то другое, что-то... более настоящее. И каждый раз после его слов, после всей этой боли, он будто смягчается. Как будто сожалеет о том, что сказал. Как будто боится меня оттолкнуть. Зачем? Зачем ему это? Я уверена, он что-то скрывает. Что-то очень важное. Что-то, что связано со мной. Он смотрит на меня так, словно знает обо мне больше, чем я сама. Словно видит меня насквозь. Внезапно поведение Дейдары изменилось. Он замер, словно статуя, его глаза закрылись, а его дыхание стало более ровным. Он резко схватил меня за запястье, крепко, но не больно, словно это было предупреждение. — Что происходит? — только и успеваю спросить, а потом… В одно мгновение Дейдара грубо толкнул меня к себе за спину, защищая от внезапной атаки. Из тени выскочила фигура, одетая в темный плащ. Мужчина в маске, его лицо было скрыто. В его руках был кунай, который он уже занес над головой, готовый нанести удар. Но Дейдара успел выставить руку, защищаясь с помощью странной глиняной пластины, которая выскочила из его рукава. Глина, мгновенно затвердев, превратилась в щит, и кунай противника отскочил в сторону. Нападавший оттолкнул Дейдару назад с такой силой, что тот едва удержался на ногах. Кунай, словно живой, описал в воздухе дугу, уходя от глиняного щита, и снова полетел в сторону подрывника. Тот отпрыгнул, уходя от удара, и выставил вперед руки. Из его ладоней вырвались глиняные птицы, которые с молниеносной скоростью атаковали мужчину. Но и на этот раз противник оказался не так прост. Он с легкостью уворачивался от птиц и, в свою очередь, бросал в Дейдару сюрикены. А потом с невероятной скоростью сократил расстояние между ними, и нанес несколько ударов кулаком. Дейдара не успевал создавать глиняные щиты, чтобы защититься, и упал на колени. Я, находясь все это время в стороне, с ужасом наблюдала за происходящим. Дейдара, несмотря на свою ловкость, с трудом справлялся с противником. Что делать? Что делать? Что делать? Он же сейчас его убьет! Убьет, если я не придумаю что-нибудь. — Тоби, я знал, что ты меня найдешь, — сказал Дейдара, сплевывая кровь на землю, его голос был хриплым. Обито, словно не услышав его слов, занес руку для удара, но тут раздался голос: — Я знаю зачем ты здесь, Учиха Обито, — крикнула я, дрожа всем телом, — и хотя я сильно тебя боюсь… — голос дрогнул, но я продолжила, собравшись с духом, — но пожалуйста, давай поговорим. Обито моментально оказался рядом со мной, обхватив мою руку с такой силой, что я вскрикнула от боли. — Не смей называть меня по имени! — прорычал он, сжимая руку еще сильнее, — ты ничего не знаешь обо мне. Ты дочь этого ничтожества и должна умереть! Дейдара, который незаметно встал на ноги, попытался атаковать Обито со спины, но тот заметил его раньше и резким движением откинул подрывника в сторону так сильно, что тот пролетел несколько метров и врезался в стену дома, которая тут же рассыпалась в пыль. Обито повернул меня к себе лицом. — Я не прощу ваше счастье, когда Рин… — его голос задрожал, — когда Рин мертва. Ты должна умереть, как умерла она. Твоя жизнь должна быть окончена так же, как окончилась жизнь Рин. Я смотрела на Обито с отчаянием. Конечно я знала, что однажды он найдет меня и мне придется противостоять ему. Но не думала, что это произойдет так скоро. — Ты ошибаешься, Обито. Я не счастлива, я совсем не счастлива. Я потеряла мать, я была скитальцем, меня превратили в подопытного кролика. Да, я дочь Какаши Хатаке, но я совсем не такая, какой ты меня представляешь. И я, — я сглотнула, надо попытаться, — готова умереть, если это успокоит твою боль. Но прошу тебя, дай мне последний шанс. Позволь мне показать тебе прошлое, настоящее, и может быть… хотя бы на секунду… будущее. Позволь мне показать тебе, что все не так, как ты думаешь. В переулке повисла тишина. Обито крепко сжимал мою руку, его взгляд был полон ненависти и боли, но в нем промелькнула какая-то доля сомнения. Он молчал очень долго, словно боролся с самим собой, и я чувствовала, как рука немеет от боли, а по щекам текут слезы. Дейдара, все еще приходил в себя от удара, хрипел от боли, но не пытался снова напасть, понимая, что не сможет победить. Наконец, Обито заговорил, его голос был тихим, но полным угрозы. — Позволю, — произнес он, его взгляд все еще был прикован ко мне, — но если ты обманешь меня, если ты хоть на секунду попытаешься сбежать, я сотру тебя и всю эту деревню с лица земли. Поняла? Я кивнула, глотая слезы понимая, что сейчас готова на все, лишь бы убедить Обито в своей невиновности, даже если это означало рискнуть своей жизнью. Но до меня внезапно дошло. Как? Как я собираюсь показать ему прошлое? Что я вообще ляпнула? Я не знаю до сих пор, как работает геном времени… Обито словно прочитал ее мысли, и с презрением посмотрел на меня одним глазом. — Я знаю, о чем ты думаешь. Мои силы позволяют мне преодолевать любые пространства, проходить через миры. Твое искажение времени я увижу, просто покажи мне то, что хотела. Я кивнула, но волнение не отпускало. Мужчина встал напротив и кивнул мне. Мы одновременно закрыли глаза. Вспышка света, и сознание пронзила временная брешь. Тело на секунду растворилось, а потом снова собиралось воедино. Мы стояли на том самом месте, где когда-то был полигон, на котором Какаши, Рин и Обито проводили тренировки. Но все было по-другому. Я видела, как Какаши, в ярости отбиваясь от нападавших, пытался защитить Рин, его лицо было искажено гримасой отчаяния. Рин смотрела на него с печальной улыбкой, она оттолкнула Какаши, подставляясь под его удар, который был направлен на врага, сама бросилась на кунай, жертвуя собой ради друзей, ради их будущего. Её глаза, наполненные любовью и грустью, устремились на Какаши. Лезвие пронзило ее сердце, и кровь, словно алый цветок, распустилась на ее груди. Тело Рин обмякло, и она упала на землю, ее глаза были закрыты, а ее губы застыли в предсмертной улыбке. Обито смотрел на эту сцену, от него разило ужасом. Он чуть не подался вперед, чтобы кинуться к друзьям, но сдержал себя. Его тело дрожало, а дыхание прерывалось. — Нет… — прошептал он, не веря своим глазам. — Этого не может быть… Он видел, как Какаши отшатнулся от тела Рин, его лицо было искажено болью, а его глаза наполнены отчаянием. Он понимал, что произошло, но не мог поверить в увиденное. — Почему?! — крикнул он в отчаянии. — Зачем?! Обито был сломленным, и я, смотревшая на эту сцену, не могла сдержать слез. Я понимала боль Обито, его отчаяние, его ярость, но в то же время, я видела и боль Какаши, который потерял все. Время понесло нас с Обито дальше, показывая обрывки жизни Какаши. Как он не мог спать, как он тренировался до изнеможения, пытаясь заглушить свою боль, как он раз за разом просыпался в холодном поту. Его мучила бессонница, его преследовали кошмары. Он был сломлен, его сердце навсегда осталось разбитым. Он жил, но как будто и не жил вовсе. Обито смотрел на все это с мрачной задумчивостью. И пускай его лицо скрыто маской я точно знала, что под ней сейчас прячется растерянность. — Это… это не то, что я думал, — прошептал он, его голос дрожал. — Она… она сама… Он резко развернулся ко мне. — Зачем? Зачем ты мне это показала? Учиха опустился на колени, чувствуя, как тяжесть вины давит на его плечи. Его слова были полны отчаяния, и я, глядя на него, чувствовала сострадание. Смерть Рин стала для него отправной точкой к безумию. Мне очень хотелось вытащить его из прошлого, из плена собственных ошибок. Его несчастье слишком много кого коснулось. Но разве он не заслуживал помощи? В его сомнениях была толика человечности, тогда может мне удасться разжечь ее с новой силой? Я коснулась пальцами его волос, снимая маску, и тоже опустилась на колени рядом. Лицо Обито… было таким знакомым. — Все это… бессмысленно… — прошептал он, — я… я ненавижу себя. Я ненавижу эту жизнь. Я хочу… я просто хочу потеряться в своих мирах, в своих иллюзиях, чтобы снова увидеть Рин… — Пойдем, — я потянула его за рукав, — тебя заждался твой старый друг. Обито резко поднял голову, и посмотрел на меня с недоверием. Мои слова пронзили его, и на какое-то мгновение он забыл о чем говорил. Он боролся с противоречивыми чувствами. И скорее всего не понимал, как можно было так просто отказаться от мести, от всей боли, но в то же время, в его сердце проснулась робкая надежда. — Какаши… он… — пробормотал Обито, бегая взглядом по чертам моего лица, — он настрадался вдоволь. И я рад, что ему было так больно. За спиной Обито стоял еле уловимый силуэт девушки, светлый, словно ангел. Это была Рин, или же его воспоминание о ней, которое будет преследовать его всю его жизнь. Я так и не смогла понять. Внезапно Обито подал голос, приподнимая кончики моих волос вверх пальцами. — А ты… — сказал он, смотря на серебристые пряди, — ты так похожа на него. Аж тошно. Но его губы тронула слабая, неуверенная улыбка. Я поняла, что его душа обнажена, и можно было хоть немного расслабиться. — Ты ему очень нужен. Но и он нужен тебе. Пожалуйста, прекрати мучить свое сердце. В этот момент Обито словно сдался. Он глубоко вздохнул, и что-то внутри него сломалось. Или починилось. Видимо ощутив за спиной чужое присутствие, он обернулся и увидел Рин. Её силуэт был размытым, но таким знакомым и родным. Слез он больше не сдерживал. — Она… она здесь, — прошептал он, не отрывая взгляда от силуэта. Я рыдала вместе с ним. — Она бы этого хотела, — сказала я, — она бы очень хотела, чтобы два ее друга были вместе. Обито еще несколько мгновений всматривался в образ подруги, ведя с ней немой диалог, но затем глубоко вздохнул и повернулся ко мне. Черные глаза сверкнули решимостью. — Нам нужно срочно собирать лучших воинов, — произнес он, его голос был резким и деловитым, — Пейн намеревается прийти в Суну на переговоры, но это всего лишь отвлекающий маневр. Стоит ожидать засады. Именно в этот момент я поняла, что у нас появился еще один, возможно, самый необходимый, союзник.