Школа вампиров: принцесса Египта

–А размер XXL есть?–поинтересовалась Готика у продавщицы, напяливая на свою жирную гнойниковую жопу новый яркий купальник с биркой. Но безрезультатно–резинка трещала по швам, но одежда не дошла даже до середины ягодиц, так и застряла там. Бедная продавщица, стоящая в углу магазина, морщаящаяся от едкого запаха скисшей мочи и сырного микса опрелости не выдержала такой наглости и начала отчитывать вампиршу: –Во-первых, кто вам разрешал трогать одежду без моего ведома?! А во-вторых, примеряются новинки, дорогуша, за ширмой и на нижнее бельё, а не на голое тело, которое у вас немытое и смердящее! А в-третьих, у нас нет таких чудовищных размеров как у вас! Готика уняла свои попытки надеть новую вещь и виновато сняла её со своих ног, аккуратно сложив в стопочку, где лежали трусы от купальников. Но продавщицу не устроило состояние вещи и она снова начала наезжать на неё: –Куда вы кладёте?! Не видите что ли, вещь испорчена! Фу! Как так можно? Вы вообще что ли не подмываетесь?! Смотрите, как вы бикини изгадили! Ужас! Всё в выделениях и не первой свежести! А ещё девушкой себя называете! Вы не девушка, вы бесполое чудовище, не знающее слово "гигиена"! –Я прошу прощения, но нельзя было это раньше сказать, что ли?!–возмутилась Готика.–Хули вы тут стояли и молчали, когда я взяла купальник на примерку?! У вас что, языка нет?! –А почему я должна вам говорить эти элементарные правила примерки одежды?! Вы что, с Луны свалились?! –Послушайте вы, хамло, люди бывают разные!–повысила голос Готика, стараясь общаться как можно дружелюбней и не снести этот сраный ларёк с этой истеричкой.–Я могла вас элементарно просто не увидеть, а в других магазинах могли разрешать одевать на голое тело! –То есть вы купальник увидели, а меня–нет?! Избирательное у вас зрение!–рявкнула продавщица.–И где это, скажите на милость, разрешают примерять на голое тело? В каких таких гадюшниках?! –Не ваше собачье дело! Я всё сказала!–хмыкнула Готика.–Раз у вас нет интересующей меня вещи, то я ухожу! Всего доброго! –А ну стоять! А кто оплатит порчу вещи?!–перекрыла ей выход из ларька продавщица средних лет. Готика небрежно пихнула её кулачищем в бок и та закряхтела и повалилась на всратый манекен, который, в свою очередь, тоже с грохотом свалился на деревянный пол, и вышла на свободу. –Я на вас пожалуюсь!–кричала та ей вдогонку.–И пожалуюсь так, что вы в конце-концов, научитесь мыться! В затылок Готики вдруг прилетело что-то мягкое. Она обернулась и увидела, что в неё кинули изгаженной частью купальника. Нога небрежно отпнула её от себя на асфальт и резко повернула башку аж на 240° на сердитую раненную женщину. –Научитесь прежде всего нормально с людьми общаться, заткните свой язык в жопу и потом уже жалуйтесь! И трусы свои ебаные заберите, нахуй они мне нужны?! Готика уходила из туристического торгового квартала прочь с подбитым настроением навстречу дикой Египетской пустоши. Глупые смертные, глупый курорт, тупые правила... Покричала бы она так же, если бы Готика свернула своими жирными пятернями её тонкую жалкую шею, хрустнувшую как сухарик со вкусом бекона? Навряд ли. Вот тебе и отдых! 5* курорт, етить его налево. Клиентоориентированность, блять! Да если бы не подобные Готике туристы, её жалкой будки на этой земле вообще бы не существовало! И ведь, сука, книга жалоб не висела на гвоздике, как в остальных более-менее адекватных магазинах. Знает, как свою уродскую жопу прикрыть, шалава. Больше в эти палатки ни ногой. Ни ногой. Готика сердито шла по неоживлённой улице и представляла, как она избивает эту суку ещё раз и ещё раз, пока она не превращается в банальный кожаный мешок, набитый внутренностями. Её только успокоил вид радостно плещущейся речки под сиянием Луны, окружённой камышами вдалеке. Она не выдержала и побежала к ней во все копыта. Готика притормозила только тогда, когда достигла этого умиротворяющего места и попыталась успокоиться. Она громко вдохнула в себя свежий воздух и настроила свои мозговые вибрации на резонанс с природой. Вокруг неё свистел ветерок, шевелил листву пальм, совсем рядом из камышей вылетали бабочки. Идиллия! И тут было необычно тихо. И чем-то напоминало Трансильванию. Такие же уголки природы, нетронутые человеком, за лесом. Готика выдохнула, села на камень у речки и склонила свою голову над отражением в речке. Из толщи реки на неё смотрела зелёная полувампирша-полутролль. С огромными выпученными глазами, почти что без ресниц с выдвинутым вперёд подбородком и выпирающим нижним рядом зубов, жалобно опустившая свои длинные, острые уши. На лицо, сплошь покрытое язвами и прыщами опускалась длинная красная, редкая шевелюра по обе стороны с заросших мхом висков. Почему-то на неё навалилась тоска. Готика закрыла глаза и отвернулась от прозрачной водной глади с глубоким вздохом. Она начала ненавидеть себя. Какая же она стала уродина. А была такой красивой... Вдруг в камышах кто-то зашелестел. Это ненадолго отвлекло её от негативных мыслей и вообще мыслей вовсе. Готика повернула голову в сторону звука и была озадачена. Затем в кустах камышей при ней прошуршали ещё раз, после чего что-то или кто-то замер. –Кто здесь?–спросила Готика, насторожившись. Никто ей не ответил. Она решила проверить кусты и раздвинула их. –КАААААРРРРРРР!!! В лицо чуть Готике не влетела ворона, она заорала и еле отклонилась вбок. Ворона, проорав ещё пару раз своё коронное "КААААРРР!" уселась на пальме над Готикой и внимательно начала её рассматривать, склонив голову. –Идиотка, блять!–закричала Готика и повертела пальцем у виска.–Какого дьявола ты тут забыла?! –Каааррр!–ответила ей ворона, похлопав крыльями. Готика встряхнула головой и вздохнула. Не стоит так нервничать из-за глупой птицы. Это ведь просто существо неразумное, действующее по собственному недоразвитому скрипту в маленьких мозгах, верно? Она вновь уселась у речки и продолжила горько тосковать, ностальгируя по прошлому. Чем дольше она сидела, тем сильней она не могла переносить то, что происходит в реальности, эти проклятые тяжбы, навалившиеся на неё мёртвым грузом стали гораздо тяжелее и Готике казалось, что избавиться от них никак, выхода нет. Троллевампирша не выдержала и взвыла, прикрыв ужасную рожу руками. Нет-нет-нет, это нереально! Нет! –Нееееееееееееееет!–заорала она, размазывая слёзы кулаками по грязному, прыщавому лицу, которые у неё лились гурьбой из глаз. Она не плакала уже долгое время. Готика была в ужасе от того, какие ужасные метаморфозы произошли с ней и что она приобрела вместе с этим. То существо, сидящее у реки было уже не Готикой, а другим существом. Уродливым и несчастным. Которое когда-то было красивой и умной вампиршей, на зависть остальным детям-вампирам. Которую хотел каждый, с которой все хотели дружить, любить и обнимать. Слушать её советы и похвалу, краснеть и стыдиться от её упрёков, которые были всегда к месту. Ну, а теперь что? Жирная, страшная и грязная уродина, к которой никто не хочет приближаться, которую все избегают, а взрослые просто надсмехаются над ней, корча противные рожи искусственного сострадания и такой же искусственной любви. Ей захотелось свернуть шею маразматику Гематогену, который поддерживал идею межрасового брака, а ласково улыбающейся ей Леди Склеппине, которая поддержала её уродство и рождение маленьких орущих сиськососов, врезать в смазливую рожу и сделать это, пока её лицо не превратится в месиво из мозгов и черепных костей. –УУУУЫЫЫЫЫЫЫЫЫ!–Готика вновь горестно завыла, рухнув на колени и схватившись за голову. На мгновение ей показалось, что в речке промелькнуло отражение прошлой Готики. Бледная девушка в аккуратном темно-бордовом одеянии улыбалась троллевампирше, игриво прикрывая Оракулу на шее рукой, встряхивая аккуратным длинным тёмно-красным хвостом на голове. Это подействовало на горем убитую Готику, как ладан на чёрта или чеснок на вампира. Она, истошно заорав, отклонилась назад на сколько это было вообще возможно для её позвоночника и выгнулась мостиком, устремив мёртвый страдающий взгляд в чёрные небеса. Настолько чёрные, как и её непредопределённое будущее. Она кричала и кричала, разевая рот анатомически правильной буквой "О" и орала точно таким же душераздирающим звуком. –ОООООООООООООООООООООООООООООО!!! Когда она выдохлась, то её по инерции крутануло и она вновь рухнула лицом у песочного берега. На этот раз видение показало ей не просто прошлую Готику, а также и Оскара, которого она целует, обнимает и прыгает на него, а он покорно несёт её на руках в гроб, а затем...затем... Готику вновь штырит: она мучительно орёт во все лёгкие, схватившись за волосы на висках и выгинаясь в три погибели назад. Орёт нечеловечьим голосом, крепко-накрепко зажмурив глаза. Она не хотела больше видеть это. Она не хотела это больше слышать. Ей хотелось выцарапать себе глаза, выковырять барабанные перепонки, лишь бы больше не было так больно. –Аааааааоооооооааааааааааооооооооо!!! Вампирша почувствовала, что постепенно сходит с ума и ужасалась с каждой минутой всё больше и больше. Не хватало ещё отпуск в Египте провести в психушке... –М-мамофка?–внезапно послышалось со спины. Оскаленная Готика обернулась. Её нагло прерывали от пиздострадания. –А, Людвиг...–её брови поднялись и рот скривился в нервной улыбке. –Мамофка, а пофему ты пласешь?–спросил крошка-сын свою маму, подсев к ней рядышком. Готику захлестнули смешанные чувства. Она взглянула на своего сына. Не вампир и не тролль: абсолютно новый вид существа, по внешности похожий на вампира, но по комплектации на тролля сидел рядом с ней и смотрел на неё глазами цвета крови, сверкая молочными клыками. И так похожий на Оскара... А может быть, это его реинкарнация? –Нет, Людвиг, всё в порядке. У мамочки просто аллергия на камыш.–кивнула Готика сквозь слёзы, смахивая их с глаз. –Камыф? Это эти фофиски?–показал ручкой ребёнок на траву, произрастающую на берегу. –Да.–кивнула Готика. Бледный пухляш дотянулся своей короткой ручкой до камыша, раскрыл свой идеально круглый по диаметру рот, обнажив 2 клыка снизу и два клыка сверху и с храпом надкусил растение. Коричневая замшевая сосиска с хлопком взорвалась от укуса, обдав ребёнка облаком ваты. –Экхекхекхекхе, буэээ! Фууу! Кхаакх!–Людвиг заплевался и закашлялся от пуха в гортани и Готика громко заржала. Её позабавило такое поведение Людвига и она посмотрела на него любящим взглядом. Может, всё-таки, его стоило назвать Оскаром? Кровь в чёрных венах закипела и красные глаза Готики сверкнули. Да. Она сменит имя Людвигу. –Людвиг...–внезапно обратилась она к юнцу. –Фто, мамофка?–тот удивлённо спросил, присев рядом с мамой, отплевавшись от пуха. –Мамочка хочет сменить тебе имя.–сказала она, отрекаясь от сомнений.–Оно очень красивое и принадлежит нашему общему другу. –А как меня зовут?–озадаченно захлопал глазами Людвиг. –Тебя теперь зовут... Зовут теперь тебя...–Готику мотали морали, как катушку ниток, её колбасило, как банный лист на жопе девушки от ветра.–Тебя теперь зовут... Оскар. –Офкар? Эй, это же имя, как у той друзелюбной колбафки! –Даа, ты прав. Теперь тебя зовут Оооооскар!–улыбнулась безумной улыбкой Готика, погладив того по чёрной раскидистой шевелюре лапищей. –Офкар...Офкар...–произнёс малыш, смакуя своё новое имя, пробуя его на вкус.–Мамофка, мне нгхавипфа моё новое имя, оно холошее! Готика крепко обняла любимого сына, по её лицу побежали слёзы. –Я буду любить тебя таким, какой ты есть, моя картавая и шепелявая звезда!–шептала Готика, продолжая поглаживать того по чёрно-белой, полосатой майке, похожей на тюремную робу. И если бы Готика не закрыла глаза, то могла бы заметить, что в отражении Готика продолжала обнимать Оскара, но были они в совсем ином обличии... Ворона на пальме, сверкнув странными красными глазами, ещё раз презрительно каркнула, словно будь она человеком, то харкнула на них со своего насеста харчком и притом не самой первой свежести и не самым здоровым содержимым и улетела восвояси, продолжая истошно оглушительно орать, подобно заевшей сирене воздушной опасности, исчезая в звёздах.