Школа вампиров: принцесса Египта

–Я надеюсь больше такого не случится, а? Как думаете?       Максим в розовом боди-купальнике шла по острой гальке в тапочках с Букварём. Тот держал в руках проснувшуюся Монику, которая с интересом смотрела на море недалеко от них, что-то лепетала и протягивала свои крохотные ручки маленьким волнам. –Знаете, я не думаю, что Египет–это край бандитов. Если бы данная страна была гнездищем этих…сосателей, то навряд ли тут бы отдыхало столько счастливых туристов. О, глядите, миссис Максим, свободный шизлонг! И не один. Пойдёмте туда.       Вампиры улеглись на пластиковые кровати. Максим намазала себя Лунным кремом и надела красную широкополую шляпу с чёрными розами на чёрной ленте посередине. –У вас очаровательная дочь.–улыбнулась лукаво Максим, поглядывая на девочку, щеголяющую по камушкам без ничего. –Правда? Спасибо.–заулыбался Букварь. –Хотите я её подержу, пока вы искупаетесь? –Да нет, спасибо, мы пойдём вдвоём. Моя крошечка должна познать морские глубины!       Букварь поднялся с ложа, взял в руки девочку и пошёл навстречу волнам. Холодным и беспощадным. Девочка от страха неизвестности заплакала и задёргалась, но после небольшого сеанса плавания с любимым папочкой она успокаивалась и теперь весело с визгами плескалась в солёной воде, играя с ним в весёлые игры.       Вдруг Максим, мирно лежащую на ложе накрыла широкая тень. Эта широкая тень передвигалась волнами. Вампирша сняла солнцезащитные очки и охерела.       По пляжу шла чудесная женщина–просто ангел во плоти посреди серых целлюлитных рож. Правда, Максим видела её только сзади, но и этого ей хватило, чтобы оценить всю её красоту. Аккуратное, стройное, совсем не высокое тело с распущенными седыми волосами, переливающимися на лунном свете. Вся стройнота была окутана шёлковой накидкой, обвязанной на поясе. Накидка была зелёно-белой, с изображением брутального красного дракона. Вероятно, флаг некой федерации. –Футболистка что ли или чирлидерша? –подумала Максим, продолжая наблюдать за особой. А особа далеко и не уходила. Мадам спиною приземлилась в пяти метрах от шезлонга Максим и постелила на свой шезлонг мокрое полотенце. Из сумочки она достала ретро-бумбокс и контейнер с тропическими фруктами. Включив в бумбоксе гремящую музыку, она развязала узелок на пояснице и Максим невольно оценила наряд новоприбывшей: чёрное, откровенное микрокини с белым узором «гусиных лапок». Тонкая линия трусиков-плавков опоясывала талию красавицы и изчезала между морщинистых бледных ягодиц, на которых были вытатуированы контуры пятиконечных звёздочек и сцепленных символов Марса с Венерой. Посередине линии ягодиц были вытатуированы буквы: на левой ягодице «WH», а на правой «RE». Вероятно, была буква и посередине, которая была спрятана в анусе. Это была буква «О». Тут и без верчения барабана в «Поле чудес» с Леонидом Якубовичем было понятно.       Мадам Максим усмехнулась. Бабаня явно не знала значение этого слова.       И тут вдруг она повернулась к Максим передом. –Ебать, чё за колхоз? –скривила рот Максим, напяливая на свои глаза солнцезащитные очки.       Женщина оказалась трухлявой бабкой со сморщенной кожей, клыками как у крысы и обвисшими сиськами, которые держали в адекватном положении завязочки, тянущиеся из чашечек к шее. Чашечки были ультрамаленькими, которые даже не полностью закрывали ареол сосочков. Между ног было невыбрито и кучерявые волосатые заросли выглядывали из-за микрокини во все стороны, как воронье гнездо. –Хоть бы побрилась ради приличия, пизда старая.       Но старушка не спешила слушать недовольную деву и даже не услышала её. Она сделала бумбокс погромче, взвалила его на своё тонкое плечо и с хохотом танцуя пошла к волнорезу. Она села на камень в воде, свесила ноги и слушала музыку, качая головой туда-сюда и громко хохоча. –Ебанашка. Врубила тут свою говномузыку…–оскалилась Максим. –Пифта! Ибанаська! –раздался тонкий детский голосок над её ухом и кто-то громко рассмеялся. –Моника?! –взвизгнула от смущения Максим, обернувшись на голосок. –Писта, писта, ахаха! –запищала голая девочка, прыгая по камушкам и показывая крохотным пальчиком на старую женщину с бумбоксом.       Букварь строго посмотрел своими отвратительными водянистыми глазами на испуганную Максим и сделал грозное «кхм». Его кулаки были плотно сжаты. –Мадам Максим, я понимаю ваше возмущение окружающим миром, но пожалуйста, прошу вас при моём ребёнке закрыть свой похабный рот. –Простите! Я не думала, что вы уже…–пыталась оправдаться Максим. –Вы могли бы быть очаровательной женщиной, если помыли свой рот с мылом, повторяю ещё раз! –завопило худощавое бледное существо в толстых отвратительных очках.–Из-за вас улетучилось мимолётное отцовское счастье первого слова! У всех детей первое слово–это мама или папа! А у бедной Моники это слово…простите, пизда! Вы вообще адекватная? Теперь она будет подходить к каждому, тыкать пальцем и называть…женским половым органом! Убирайтесь вон от нас, видеть вас не хочу! Вы опозорили мою фамилию и мой род! Как на меня на небесах смотреть будут?! –Вам надо–вы и уходите, кретин лупоглазый! –плюнула Максим.–Это мой шизлонг, а не ваш. –Это наш с Моникой шизлонг, мы первым его приметили! –заорал Букварь. –Вы себя слышите?! –завопила Максим.–Зачем вашей несовершеннолетней дочери шизлонг?! –Отдайте шизлонг немедленно, не доводите до греха! –Я никуда не пойду! –рявкнула дива, вцепившись красными лакированными когтями в пластик шизлонга. –Детки? Вы чего шумите? Вокруг ещё столько свободных шизлонгов, что за балаган вы тут устроили? –неожиданно раздался знакомый голос.       Это была Леди Склеппина. Она со своим кавалером решила после не совсем вкусного обеда освежиться на пляже. Алрих подобрал Склеппине чудесный закрытый белый купальник с юбочкой, как у балерины. В нём не было ни одного сексуализированного открытого места, кроме нормального, выреза в части шеи, части спины, рук и ног, так что женщина выглядела в нём ну ооочень симпатично. На её тонких ножках были белые сандалии с цветочным орнаментом в дырочку, а голову от коварного лунного цвета прикрывала очень широкополая белая шляпа с острыми, зазубренными краями, которая была ещё женственней, чем шляпка валяющейся на шезлонге Максим. Женщина хоть и ругалась на своих воспитанников, но при этом с капелькой озорства улыбалась, поправляя на плече большой дутый круг в форме надкушенного шоколадного пончика. В другой руке она держала стаканчик алкогольного мохито. Её голый до пояса кавалер-негр с внушительным прессом был в чёрных плавках и держал в руке зелёную бутылку пива. –Писта! –пискнула Моника, показывая пальчиком на Леди Склеппину. –Моника! Нельзя! –злобно рявкнул на неё Букварь, поправляя свои сползывающие с бёдер серые спортивные плавки, которые были ему широки. –Букварь, мальчик, если у тебя какие-то проблемы, подвинь ещё один шизлонг, да валяйся на здоровье, почему ты так груб с Шрек? –Простите.–буркнул тот, беря своего ребёнка на руки и уходя прочь от Максим, лежащей теперь рядом с пустым шизлонгом. –Что у вас случилось? –любезно спросила Склеппина, присаживаясь на освободившиеся место. –Сматернулась при его дочери.–отвела глаза Максим. –Ха! Всего-то? Ну и ну! Ладно, не переживай, Букварь всегда был ворчуном с юности. Поворчит, побухтит и вернётся. Он на самом деле неплохой парень, правда, пусть и уродливый. –Да ладно, Леди Склеппина, мне на него глубоко насрать, у меня Драко есть, я венчана с ним. –Что ты, что ты! Я просто сказала, что не стоит на парня обижаться, если его разговорить, он очень надёжен. Будь юный Оскар жив, он бы это подтвердил. Эх… Ладно, отставим бабское нытьё, я самодостаточная женщина или кто? Максим, ты тоже нос не вешай. Хочешь мохито? Славный мохито, очень вкусный, самое то на пляже! –Мохито? Мммм…–подумала Максим.–Ну давайте. А за чей счёт банкет? –За моего молодого человека. –Тогда давайте. Жду.       Брюнетка развалилась на шизлонге, напротив неё на шизлонг взвалилась довольная Склеппина, положив круг возле себя, а её новый приятель сбегал за напитком и вскоре трое лежали вместе и пили слабоалкогольные напитки.       Вдруг на пляже прошлась знакомая волна вонизмы, от которой захотелось засунуть два пальца в рот и сделать «Уээээ». Это был Гриззл, идущий по пляжу с Гематогеном. Гриззл ходил без мешковины с довольной рожей. Его подмышки и место между ног страшно смердило. Рядом шёл оголённый сгорбившийся Гематоген в серых семейниках в клеточку. Время от времени он прикрывал рукой свою пушистую седую грудь и настороженно оглядывался. Ему было очень некомфортно. –Ну вот и жачем меня потащили шуда ошла штарого? Што я ждесь найду кроме боли и унижении? Мне даже на молодёж шмотреть штыдно, уааааай! –Тише, дедушка Гематоген! Не волнуйся! Всё в порядке, мы же тут отдыхаем! –Гриззл не унывал.–На нас никто не смотрит и никто к нам не будет приставать!       Но Гриззл ошибался. С того момента, как на песок и гальку ступила сморщенная и старая как мир нога Гематогена, за ними началась слежка. Мадам с бумбоксом, сидящая на волнорезе даже вырубила свой говняный рэп и следила за этой необычной парочкой. Это её побудило даже всё время находиться в двух метрах от них, всячески маскируясь под ничего не подозревающую отдыхающую и у этой шпионки очень хорошо получалось. –О, Шклеппина! Ггиггл, шмотри! Щклеппииииинааааа! Шклеппииииинааа! –разявил свой беззубый рот Гематоген, стремительно подбегая к заветному шизлонгу.       Но путь к Склеппине ей преградила высунутая из кучки гальки чёрная нога. Старик рухнул на песок. –Леее, дедушка, ну смотри себе под ноги, так на пляже и убицца можно! –укоризненно произнёс Алрих, закрывая пиво крышкой. –Гема! Гема! –Склеппина отстранилась от напитка и подняла старика на подкосившиеся ноги. –Шклеппина, я ваш почерял! Вы хде были? ‐спросил Гематоген, вставая с песка и оттряхиваясь. –Я зашла в магазин с мистером Алрихом! Он купил мне одежду, круг и этот очаровательный купальник. Тебе нравится? –Шудо, а не купальник! Правда! Ты как вшегда очаровачельна! –залыбился старик. –Спасибо, Гематоген! Мне очень приятно это слышать. –Натаща, пошли купаться, море зовёт! –сказал Алрих, поднимая свою чёрную жопу с песка.–Надоело валяться. –Гема, пойдёшь с нами купаться? –спросила Склеппина, надевая на талию дутый круг.–Смотри, какое море красивое, голубое, водичка прозрачная! А какая она, наверное, ещё теплая, ммм! –Ну, пошлите.–пожал плечами Гематоген. –Кхем. Натаща, а ты уверена, что ему нужно идти с нами купаться? Твоему Мистеру Геме тысячный год пошёл, он навряд ли может плавац с нам! Ынфаркт, ынсулт! Это стращно очень! –воскликнул Алрих. –Пффф! Тоже мне! Инфаркт-инсульт! Да Гема здоровее молодых будет, вот увидишь! Идём, Гема, идём, пошли! –схватила Гематогена за руку Склеппина, убегая в морские пучины. С другой стороны в моменте бега её перехватил Алрих, сверкнув глазами на Гематогена. Все трое бежали по песку, линия моря была всё ближе и ближе.       Вдруг Гематогена переклинило. В голове прокрутились страшные флешбеки. Едва морская вода коснулась его пяток, он оглушительно заорал и упал на колени: –Штоооойтеееее! –А? –обернулась Склкппина и Алрих. –Я…я не умею плавач. Простите, миштер Алрих, Леди Шклеппина. А какой толк ш меня штарого неводоплавающего?! Я лучше на пешочке пошиж… –Гема! –воскликнула Склеппина.–А чего ж ты раньше не сказал?! Я бы тебе круг купила! –Прошти, я не думал, што вот так вшо будет! Я не думал, што мы вдвоём вот так полежем в воду! –Профессор, ну как же так?! Ты хотя бы раз в отпуске был?! –Да откуудова? –махнул рукой беззубый.–Алерик меня держал в школьном рабштве ш шамой юношти как только шовершеннолетним штал и этот жамок иж рук Вальпургия в его коштлявые лапы перешёл. –Дела…–покачала головой женщина.–Он даже мне отпуск давал. Хм… Что же с тобой делать? Как жаль, я не могу тебе круг отдать, ты туда не поместишься… А, придумала! Ну-ка Алрих, подержи мой круг!       Склеппина впихнула пончик негру и у линии воды легла на живот. Её голова повернулась в сторону Гематогена. –Присаживайся ко мне на спинку! –На шпину?! –в ужасе заблеял Гематоген. –Гема, садись, я тебя выдержу, честно! –сказала Склеппина.–Ну же, садись! Не бойся!       Гематоген с некоторой долей сомнения осторожно сел на спину Склеппины, как на бревно. Та резко встала на четыре мосла и перекатами, как черепаха поползла в воду, а затем с лёгкостью поплыла так, словно на её шее не сидел старый, стокиллограммовый дед. –Хе-хе, ой-вай, Шклеппина, только неглубоко, пожалуйшта! У меня фобия…–зажмурился Гематоген, вцепившись в бока Склеппины. –Не волнуйся, Гемушка, мы вдоль линии берега будем плавать! Я тебя уважаю.       Женщина усердно плавала и плавала в такой прозрачной чудесной воде, что Гематоген видел деловито плывущую в воде кильку, перекатывающихся от коралла к кораллу морских ежей, а также крабов. –Ничего шебе! Ничего шебе! Ваууууу! Я такую крашоту только в книжках видел! –радостно кивал Гематоген. –Да какая уж тут красота? Вот на нудистском и диком пляже красотища! Там больше всяких морских существ, а тут так–всё расчищено для туристов, чтобы можно было в воду залезть.–ответила ему Склеппина.–Но мы ещё успеем там побывать.       Когда сеанс купания был окончен, Гематоген огурчиком сполз со Склеппины и довольный пошёл к сидящему под зонтом у набережной Гриззлу, который ел банан. Естественно, со шкуркой.       Вдруг Гематоген почувствовал, что проходящая мимо него бабка с бумбоксом толкнула в его горбатую спину и скрипучим голосом произнесла: –Во молодёжь пошла, дальше своего носа ничего не видют, мать родную не узнают, ошалел что ли, Гемми?!       Гематогена словно ударило током и он обернулся назад. На него недовольно смотрела Миладора, деловито положив руку на пояс и подняв солнцезащитные очки на седое темечко. –Мама?! Ты что здесь делаешь?!