Арда Исцелённая

      Уйдя от Йаванны в ореоле из лесных птах, Тьелкормо поначалу свернул от окраины Тириона, но остановился и решил навестить бабушку с дедом, которые неимоверно обрадовались приезду внука. Птицы расселись на ветвях сада и в ожидании нолдо весело защебетали.       Тьелкормо едва успевал пробовать блюда, что одно за другим ставила на стол перед ним Ненарель. Ещё целую корзину припасов нолдиэ собрала ему с собой, для остальных братьев.       Всё когда-то кончается, закончился и этот день. Пообещав родителям мамы приезжать в гости почаще, Светлый поднялся из-за стола. Турко ощущал себя усталым - два застолья подряд трудно высидеть даже фэанариону.       Свистнув птицам, Тьелкормо показал им ворот своей туники.       — Быстро сюда! Или передумали?       Под тканью забилось несколько пар сердечек - птахи притаились, ловко впорхнув под одежду нолдо. Взяв в руки две увесистых корзины, Турко поцеловал бабушку, но не стал обнимать, боясь придавить птиц, и активировал кольцо перемещения в Уэльс.

***

      Когда же, когда же он придёт? Майа Йаванны сидел у корней дуба и сердито сверлил глазами пустоту. Хозяин валлийского леса заранее скрестил руки на груди и свёл к переносице брови, чтобы показать, что нескоро простит давешнему гостю опоздание.       На самом деле за хмурым видом он прятал тревогу: уже сегодня люди с какой-то длинноногой техникой бродили по его угодьям и взволнованно переговаривались, в сотый раз замечая, как сам собой излечился древний лес. Когда всё погибало, эти места звали проклятыми, а стоило листве зазеленеть поярче - они тут как тут! Уж Хозяин Дуба всласть покидал в них желудями… Но все равно было страшно - а вдруг эти верзилы теперь валом повалят в его царство?

***

      Время в Эндорэ и Амане текло иначе. На вершине холма ещё кипела работа, когда Турко материлизовался из пустоты. Верные отложили кирки, пошутив, что лорду надо быть осторожнее в следующий раз - так и пришибить могут.       Тьелкормо ухмыльнулся, объявив перерыв на обед и подав строителям корзину, собранную бабушкой. Даже если бы он приберёг вкусности для братьев, те всё равно поделились бы с верными, вернувшимися в лагерь со стройки. Так принято в Первом Доме.       Птицы под туникой завозились, и Светлый оттянул ворот, выпуская на свободу пёструю метель, чем вызвал удивлённые возгласы мастеров.       — О, вот это шутка, лорд Туркафинвэ!       — Это не шутка, я решил привезти сюда аманских певуний, чтобы они веселили вас, — расхохотался Тьелкормо, обрадованный, что все птахи уцелели во время перемещения…       Майа встрепенулся: в недвижном, как будто помертвевшем воздухе где-то далеко, за границей леса, послышался боязливый говор нескольких птиц… Тоненькие голоса беспокойно вопрошали - что это за место, где они очутились? Но этого быть не может… Полно думать об этом! Или - ответить?..

***

      Появление брата отвлекло Атаринкэ от размышлений о "стальной птице". Он оставил разговор с сыном, присоединившись к верным и Амбаруссар как раз в тот момент, когда на вершине холма внезапно возник Светлый.       — Торон, признайся, не только из-за этого ты принёс сюда аманских птиц. И с какой целью на самом деле ты это сделал?       — Курьо, конечно, не только ради их щебетания, — кивнул Тьелкормо, направляясь вместе с Атаринкэ в лагерь под радостные трели лесных пташек. — Можешь не верить, но на днях я встретил в этом лесу духа, проснувшегося от многовековой спячки. Это произошло, когда мы начали строительство. Не помнит ни Валинорэ, ни валар, ни себя... Он рассказал, что когда-то здесь пытались жить потомки Унголиант, но передохли от голода, когда сожрали всю живность. Я попросил Йаванну дать мне птиц, чтобы снова поселить их в лесу. Кроме этого, нам предстоит большой труд, чтобы сделать это место вновь пригодным для житья кэлвар. Согласен? — за этой беседой фэанариони спустились с холма и подошли к лагерю.       — Отличная идея, брат, — улыбнулся Искусник. Тьелкормо каким-то непостижимым образом успел обследовать леса, обнаружить искажение и даже придумать, как исцелить местность вокруг строящейся твердыни. Тут можно было лишь поразиться. Впрочем, брат, как обычно, оправдывал свое имя. — Мне нравится, и я с радостью приму в этом участие. Это ускорит возрождение леса, да и отвлечёт внимание нежелательных гостей от стройки, пока Морьо сражается с бумажной волокитой.       — Мои верные уже начали расчистку леса от завалов и валежника. Но людей невзначай могут привлечь и они, — Турко оглядел поляну, на которой отдыхали нолдор, и вдруг заметил в ветвях настороженно наблюдавшего за происходящим лесного духа.       Извинившись перед младшим, подхватил корзину, которую дала Йаванна, и скрылся за деревьями. — Прости, торон, но у меня есть одно маленькое поручение от Кементари. Скоро буду!       Тьелкормо отошёл от лагеря, размышляя, не привиделся ли ему хозяин Дуба, но майа всё так же следовал за ним, прыгая с ветки на ветку. Окружённый птичьей стайкой Светлый громко поздоровался и поманил к себе рыжеволосого мальчишку, в чьём облике продолжал оставаться лесной дух.       — Айя! Добрая встреча! Заждался меня?       — Знал бы ты, как заждался! — лесной айну соскочил наземь - да прямо в руки светловолосому гостю. Без всякого стеснения повис у него на плечах, обвив их худыми, как веточки, ручками, и звонким от подступивших слёз голосом затараторил:       — Проси что хочешь! Я твой должник до конца времён. Но скажи, как ты смог приманить столько птиц? Я вижу, они боятся, но всё равно прилетели... И какие все славные!..       Желтые глазищи так и бегали, пытаясь уследить за каждой птахой. Майа мгновенно запомнил всех - до последнего яркого, драгоценным блеском отливающего перышка, до тончайшего перелива пения… И, сбиваясь с собственной речи, заговорил с птицами уже на их языке, приветствуя как королевских особ.       Тьелкормо едва дождался, когда стихнут восторги лесного духа и тот прекратит перекликаться с аманскими птицами. Турко снял его с себя и вручил хозяину Дуба корзину с дарами Йаванны.       — Это меня просила передать сама Кементари. Она была опечалена известием о случившемся в твоем доме. Ещё валиэ пообещала, что её майар в скором времени навестят твой лес и помогут исцелить его. — А почему она сама не может прийти? И ни разу не была у меня в гостях все эти века?.. — мальчишка чуть погрустнел, нацелив на Турко испытующий золотой взгляд. — Это очень богатый подарок, многих плодов я и вовсе не знаю… Зато, наверное, можно будет прорастить семена...       — Ты не хочешь полакомиться дарами Благого Края? — удивился Турко, смотря, как лесной дух задумчиво перебирает содержимое корзины. Здравое решение - поразмыслив, заключил Светлый. Лучше сейчас посадить все плоды и семена, чтобы на следующий год собрать урожай. — Ты хоть что-то попробуй, я тебе ещё принесу семян и плодов.       — Лучше бы самому увидеть тот край, — дух мечтательно вздохнул, махнул рукой и протянул Тьелко самое наливное яблоко. С нескрываемым интересом перепробовал всё - от персиков до винограда - и под конец, уже не зная, какими словами благодарить чужестранца, просто признательно кивнул.       — Ты прости, — он потупился, — я бы с радостью провёл с тобой хоть весь день, но птицам нужно показать лес, чтобы они начали без страха селиться здесь…       — Конечно, у меня тоже ещё дел полно, — Тьелкормо принял угощение, хотя после двух обильных трапез это было крайне нелегко. — Твой лес большой, одним днем не обойтись.       Тепло попрощавшись, Светлый вернулся в лагерь с чистой совестью: как легко оказалось осчастливить маленького вихрастого айну...       Нолдо присел у костра рядом с братьями и племянником.       — Какие у нас новости?..

***

      Сегодня. Он придёт сегодня. Не может не прийти, иначе умрёт. С этой мыслью, радуясь ей и совершенно не стыдясь, Бранна инген Колхейн встречала Лугнасад.       В этот день год назад она связала Келегорма Светлого гейсом, обязывающим являться к ней каждый август… И пусть строптивый красавец медлил до последнего - сегодня будет встреча, и сида встретит мужа добром и лаской…       Под ложечкой часто ныло от нестерпимого голода. В последнее время сиду посещали тревожные видения, и она уже не оставляла холм без своего присмотра. Кроме того, явиться к людям или сидам не под защитой чар - всё равно что нагой. Бранна год не ела обычной пищи, довольствуясь колдовскими обманками, и, верно, сделалась очень тоща…       Но сегодня она так и летала по подземелью, ощущая только неземную лёгкость, и даже не обратила внимания, когда по ногам отчего-то потекла вода. Майэ холмов молилась солнцу, чтобы оно не заходило подольше и любимый вернулся к ней в ясном свете дня.       Боль скрутила ее под вечер, да такая, что дева упала на постель как подкошенная. Дальше не было ничего - Бранна помнила только, как чьи-то неласковые, но умелые руки держали её, а потом омывали. Сёстры?.. Когда она успела позвать на помощь?..       Должно быть, она долго билась о жёсткие доски. У сиды было очень крепкое тело, и чего только оно не выдерживало... Но не справилось - с этой неведомой ранее напастью.       Как же не хочется открывать глаза… Маленький, покрасневший от натужного плача комочек жмётся к груди. Сын. Откуда-то сверху нависает белое в полумраке лицо. Сухо поджатые губы, взгляд, полный презрения и колючего интереса. Айне. Старшая.       — Это последний раз, когда мы помогаем тебе, сестрица, — надтреснутый голос режет слух.       Бранна находит в себе силы кивнуть - она на всё согласна. Собственные слова тихи, как шорох опадающих листьев:       — Приведите мне его…       — Кого? — сестра недоумённо ухмыляется.       — Мельдо… Мужа… Он должен видеть дитя…       — У тебя нет мужа, девочка моя.       — Есть, и ныне он здесь…       — С тобой нет никого. Только мы.       — Лжёшь!       — Нет.       Бранна инген Колхейн понимает всё. И тут снова обрушивается яркая боль и темнота.