Волны судьбы.

2-й Дистрикт пал для нас совершенно неожиданно, но не без боя. Ходили слухи, что Койн решила не оставлять никого в живых и просто уничтожить шахту вместе с людьми, но в конечном итоге её отговорили от этой затеи. Мы все были в столовой, когда крутили прямой эфир с речью Китнисс. Пита стали выпускать, чтобы он привыкал к людям, поэтому он был с нами. Элис тоже отпустили, теперь она жила этажом ниже меня. Джоанна по-прежнему оставалась в больнице, как самая физически пострадавшая. Всей командой победителей мы сидели за столом и доедали свой скудный ужин, когда стали показывать 2-й Дистрикт. Китнисс удачно сказала свою речь после того, как ушла из-под прицела одного из рабочих. В нашем зале стояла гробовая тишина — все её слушали, а затем раздался выстрел, Китнисс упала на землю, экран потух, и послышались крики и всхлипывания. Обернувшись на Пита, я заметила на его лице весьма странное выражение — будто внутри него боролись несколько личностей. Сначала он выглядел озабоченным, потом слегка улыбнулся, затем закрыл глаза и поднёс руки к вискам. Финник подскочил со стула и подошёл к экрану, но тот больше ничего не показал. — Что случилось? Почему оборвали трансляцию? — обернувшись, спросил он нас. — Наверное, Китнисс не в состоянии сейчас что-либо нам поведать, — скептически усмехнувшись, сказала Элис. — Поделом ей, — вполголоса сказал Пит. — Пит, как ты можешь такое говорить? — спросила Энни. Пит молча пожал плечами и отвернулся. На лице его было такое безразличие, что мне захотелось вдарить ему пару раз, чтобы выбить всю эту дурь капитолийскую. Однако, посмотрев на часы, я тоже поднялась с места. Энни вопросительно на меня посмотрела. — Мне надо идти, — объяснила я ей и, схватив свой поднос, молча поплелась из зала, по дороге сдав остатки еды на кухню. Спустившись на несколько этажей, я побрела по уже знакомым мне тоннелям, прямо в логово Плутарха. Постучавшись, я постояла пару секунд, затем дверь открылась и я вошла в штаб. — Вы видели? — спрашиваю я. — Конечно, — потирая виски, говорит Плутарх. — Она мертва? — вырывается у меня. — Нет. Я связался с Хеймитчем, он сейчас на другой базе 13-го. Нам сообщили, что Китнисс спас её жилет, разработанный Цинной, — говорит Плутарх. Ну конечно. Цинна, стилист Китнисс, продумал всё до последней детали и даже с того света помог её уберечь. — И вам всё ещё кажется, что эту девочку можно как-то использовать? — в недоумении спрашиваю я Плутарха. — Увы, мисс Эванс, это война. Нам приходится идти на жертвы. Мисс Эвердин будет доставлена в госпиталь 13-го Дистрикта. Не думаю, что её куда-то отправят после такого, тем более что 2-й Дистрикт больше не представляет угрозы. Я надеюсь на вашу помощь, — многозначительно посмотрев на меня, сказал Плутарх. — Вы уже решили, как собираетесь подтолкнуть её к размышлениям? — А что тут думать? Надо просто навести её на мысль, а там она сама разберётся. Начать разговор будет проще простого после такого… — я запнулась и стихла. Минуту мы стояли молча. За нашими спинами щёлкали по клавишам союзники Плутарха. — А Койн правда хотела убить всех рабочих во 2-м? — спрашиваю я, не выдержав. — Да, — мрачно подтвердил слухи Плутарх. — Боже… — пробормотала я. — Плутарх, если Китнисс сделает то, на что вы рассчитываете, что будет с ней? Её осудят? Накажут? — Я сделаю всё возможное, чтобы мисс Эвердин отправили в 12-й Дистрикт без лишних процедур, — уверенно сказал Плутарх. — И ваших полномочий на это хватит? — спросила я, подняв брови. — Я полагаю, что да, — слегка улыбнувшись, ответил Плутарх. — Когда возвращается Хеймитч? — спрашиваю я. — Сегодня, — ответил Плутарх. — Он в курсе нашего союза? — спрашиваю я без особого интереса, подходя к двери. — Да, но будьте любезны не обсуждать с ним ничего значительного в коридорах, это небезопасно, — посоветовал Плутарх, многозначительно на меня посмотрев. Когда Китнисс привезли обратно в 13-й, она была без сознания. Я видела, как её заносили в больничное крыло. Внутрь меня не пустили и я стала ждать, пока врачи сделают своё дело и разрешат мне её навестить. Тут мне компанию составила Талия. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она меня. Я лишь пожала плечами в ответ. — Я рада, что ты на ногах. Микель тоже уже встал и даже начал работать, — попыталась подбодрить меня Талия. — А что с Оскаром? — спросила я. — Он… — Талия вздохнула и покачала головой. — Ясно. Надеюсь, он в лучшем мире, — мрачно сказала я. — Ты же не собираешься себя винить? — спросила Талия, изучив моё выражение лица. Я покачала головой, хотя прекрасно знала, что сегодня не смогу уснуть от угрызений совести. — Когда свадьба Финника и Энни? — попыталась сменить тему Талия, но напоролась на очередной камень преткновения. — Скоро. Плутарх хочет сделать из этого очередной ролик. Думаю, мы подождём, пока Китнисс встанет на ноги, и потом заснимем всех сразу, — говорю я. — Я так рада за них! Они такая красивая пара, — со вздохом сказала Талия. — Да, красивая, — согласилась я. — А как насчёт тебя? — спросила она вдруг. — Что? — переспросила я. — У тебя есть кто-нибудь? В 4-м или тут? — поинтересовалась Талия. — Нет, — резко ответила я. В голову полезли воспоминания о Чарли и Тритоне, воспоминания, которые я каждый день с таким трудом пыталась запихнуть в самое дно своего подсознания и запереть там вместе с воспоминаниями Игр и другими страхами и неприятными событиями, которые иначе просто разорвут меня на части. — Понятно, — пробормотала Талия. Мы помолчали несколько минут, затем она снова заговорила. — Какие у тебя планы после того, как ты вернёшься в 4-й? — спросила она. — Давай не будем говорить о победе. Капитолий ещё не пал, — говорю я. — Не думаю, что на это уйдёт слишком много времени, — пожала плечами Талия, сказав то же самое, что и молодой солдат, которого я видела на выходе из тоннелей 13-го. В этот момент из палаты Китнисс выбежал врач и, добежав до соседней комнаты, скрылся из виду. — А у тебя какие планы? — спросила я. — Я… Я тут подумала… — нерешительно начала она. — Выкладывай, — со вздохом сказала я, повернувшись к ней лицом. — Я подумала и решила, что не хочу возвращаться в 8-й. Там для меня слишком много плохих воспоминаний, да и из семьи никого не осталось, — пробормотала Талия. — И? — нетерпеливо спросила я. — Я подумала, что, если бы ты вернулась в 4-й после того, как мы победим, я могла бы поехать с тобой… — неуверенно закончила она. — Что? — удивилась я, совершенно не ожидая подобного окончания мысли. — Селин, я не хочу оставаться в 13-м, но и идти мне некуда. Если бы ты могла взять меня с собой, я бы работала в вашем госпитале, помогла бы восстановить Дистрикт. Я уверена, что пригодилась бы хоть чем-нибудь, — поспешно пояснила Талия, её глаза были полны надежды. Я только удивлённо покачала головой. — Если ты не хочешь, чтобы я ехала с вами, то я пойму, — тихо сказала она и я не смогла ей отказать. — Хорошо. Если мы победим, я возьму тебя в 4-й и помогу найти работу, — вздохнув, сказала я. — Правда? — воскликнула Талия и кинулась мне на шею. — Правда-правда, — задыхаясь, сказала я. — Селин, спасибо! Я так рада! Спасибо тебе большое! — моя подруга чуть ли не прыгала от счастья. — Шшшшш! — послышалось из соседней палаты. Мы притихли и уселись на свои места. Китнисс в тот день так в себя и не пришла, поэтому мне пришлось отложить свои планы до лучших времён. С возвращением Хеймитча мои визиты к Плутарху стали менее неприятными, ведь мой знакомый наконец взял себя в руки, перестал пить и начал делать то, что у него всегда отлично получалось, а именно — работать мозгами.  Когда нас в очередной раз выпустили погулять по лесу 13-го Дистрикта, Финник и Энни отошли вдвоём в сторону леса, а мы с Хеймитчем направились к ручью. Сказать честно, я давно хотела с ним поговорить, но мы никак не могли остаться наедине. Хеймитч будто почувствовал это и молча присоединился ко мне на прогулке. — Хеймитч, можно тебя спросить кое о чём? — неуверенно начала я. — Кое о чём… Это о Плутархе? — с усмешкой спросил ментор. — Да, — подтвердила я, удивленная, что Хеймитч подошёл прямо к делу. — Нет, Селин, я ему не доверяю, и нет, мне совершенно не нравится то, что он хочет от Китнисс. Но мы ничего не можем сделать, так ведь? — беззаботно, смотря на ветки деревьев, сказал Хеймитч. — Да, но… Хеймитч, ты ведь ментор Китнисс. Ты должен её оберегать. А вдруг Плутарх не сдержит слово, когда… — я запнулась под пристальным взглядом и сменила направление мысли. — В смысле, ты ведь понимаешь, какие у неё могут быть проблемы после окончания войны? — Ещё бы, — фыркнул он. — Однако, Селин, не только Плутарх может вести двойные игры. Если Китнисс сделает то, что должна, и он по какой-то причине не сможет её защитить, у меня есть пара козырей в рукаве. — Правда? — удивлённо спросила я. — Какие такие козыри? Хеймитч насмешливо посмотрел на меня, мол, так я тебе и сказал, но я поспешила объяснить свои мотивы. — Хеймитч, у меня тоже сделка с Плутархом. Он обещал, что Койн не отправит Финника в бой, но если вдруг он не сдержит своё слово или что-то случится, я хочу быть уверенной, что смогу сделать всё возможное, чтобы поставить его на место и напомнить о договоре, — выпалила я. — Он правда тебе такое пообещал? — удивлённо спросил Хеймитч. — Да, — растерянно ответила я, смотря на хмурое лицо моего собеседника. — Интересно, — пробормотал Хеймитч. Пару минут мы стояли молча. Совсем рядом журчал ручей, птицы чирикали где-то над головой, прохладный ветер колыхал ветки сосен и елей, раскачивая их по сторонам. — Селин… — начал Хеймитч, хмуро смотря перед собой. — Ты должна понимать, что Плутарх — распорядитель Игр. Он может иметь моральные качества, которые будут выглядеть более уместными на фоне остальных капитолийцев, но он всё равно останется одним из них. То, что он работает сейчас на нас, даёт нам преимущество. Почему, ты думаешь, он так успешно проворачивает свои дела? Он прекрасно знает систему Капитолия, её работников, знает, как они мыслят, и всегда старается быть на шаг впереди. Его другое преимущество в том, что он читает людей, как открытую книгу, поэтому адаптироваться в 13-м Дистрикте с его умением втереться в доверие и быть всегда «полезным» не составило труда. Если Капитолий полон мелких змей, то Плутарх — это кобра. Он знает, что нужно каждому из нас, и цепляет за это, как на крючок, но, зная его натуру, сложно просто сидеть и ждать, сложа руки, пока он даст тебе обещанное. Мы можем наугад служить ему и лишь надеяться на лучший исход. — Я понимаю, — тихо ответила я. Хеймитч подтверждал мои худшие представления о Плутархе, и меня до ужаса пугало, что он предаст меня, а мои благие намерения пойдут на пользу какому-нибудь ужасному делу. — В Капитолии он был мало известен до определённого момента. Он нарочно собирал информацию, знакомился с людьми, изучал всё вокруг, но оставался за спинами более влиятельных внешне людей. Ты знаешь, с чего началась его карьера? Он принадлежал к одному из самых богатых домов Капитолия. Младший сын в семье, он никогда не тянулся к славе, но действовал скрытно. В Игры он попал из правительства, где какое-то время работал с самим Сноу. Селин, Сенека Крейн, прошлый распорядитель Игр, совершил ошибку не случайно. Видишь ли, у Сенеки есть брат — Корвин Крейн. Тоже младший ребёнок в семье, завидующий старшему брату, который смог пробиться на высокий пост. Он тоже был при делах в Играх, но не настолько, как Сенека, точно так же, как и Плутарх. Тебе известно, что какое-то время Корвин помогал тренировать некоторых трибутов? Он подкупал охрану и нарочно развивал им те навыки, которые могли помочь им в определённых условиях, в зависимости от арены. Если ему нравилась кандидатура, он мог даже пойти на большее и открыть правду о строении арены заранее. Сенека не раз ловил брата на таком нарушении, но как ты думаешь, с чьей помощью парень избегал наказания? Думаю, ты уже догадалась, что Плутарх отлично знаком с Корвином. Их объединял один склад ума и желание совершить переворот. В Капитолии, когда мы были на последних Играх, он был всегда на связи со мной и Плутархом. Корвин до сих пор остаётся на своём месте и передаёт нам информацию о том, что происходит в городе. Так вот, этот самый брат Сенеки и посоветовал ему без раздумий объявить изменение в правилах. Он всегда умел манипулировать братом и смог убедить его, что такой поворот будет весьма уместным. Я сам разговаривал с Сенекой, но не думаю, что у меня получилось добиться настолько хорошего эффекта, как это получилось у его собственного брата. Признаюсь, я прекрасно знал, чего будет стоить такая выходка. Я и сам подозревал, что предлагаю Сенеке билет в один конец, но мне было плевать на его положение. Для меня главным было вытащить Китнисс с арены. Корвин же метил куда выше. Он прекрасно знал, что на смену брату к должности придёт никто иной, как Плутарх. Он знал, что тот уже давно планирует переворот, они лишь ждали подходящего момента. И вот, увидев Китнисс, они решили, что пора. Таким образом, Плутарх избавился от одного человека, уселся на его место и испортил всю дальнейшую картину всему Капитолию. Один человек среди сотни помог ему совершить такое. Представляешь, сколько ещё у него подобных лазутчиков? Сколько преступлений висит на нём одном, сколько загубленных Душ… — сказал Хеймитч и замолчал. — Это всё ужасно, но ты мне так и не дал никакой конкретной информации, которая могла бы поставить его в безвыходное положение, — пробормотала я. — Видишь ли, Корвин считается одним из самых достоверных источников 13-го Дистрикта. Койн очень ценит его, но дело в том, что и он ведёт двойную игру. Плутарх осторожно сливает ему информацию о 13-м Дистрикте, чтобы тот давал намёки Капитолию. Например, куда именно бить бомбардировщики Капитолия знали от Плутарха. Тот был достаточно умен, чтобы поставить под удар те секции, которые будут менее важны для нас, но Капитолий был уверен, увидев развалины тоннелей, что разбомбил что-то очень значимое. Когда мы отправили спасательную операцию, он также предупредил столицу о том, что к ним направляется планолет, который намерен забрать победителей… Не знаю, был ли Пит уже тогда не в себе или Капитолий решил свести его с ума именно в тот самый момент, когда поступила информация… Я не знаю, — Хеймитч закрыл лицо руками, у меня по спине пробежала дрожь. — Всё это делалось через Корвина. Однако он слишком много знает о Плутархе, слишком долго он с ним работал. Если коротко, то Плутарх не собирается оставлять его в живых. После окончания революции он подстроит ему несчастный случай. — Он настолько не хотел терять своего информатора, что передавал ему информацию о наших планах? Лишь бы они ценили его и оставляли при делах? — еле слышно прошептала я. Хеймитч молча кивнул. — Откуда ты всё это знаешь? — дрожащим голосом спросила я. — Про Корвина Крейна я и сам давно узнал. Тем более, Плутарх обязан был посвятить меня, ведь мы работали вместе. Но остальное… Остальное мне поведал сам Корвин. Я лишь нашёл его словам подтверждение и был достаточно умен, чтобы держать язык за зубами. Он давно боится ножа в спину от Плутарха и начал вынюхивать его планы. Тогда он и напоролся на горькую правду, поэтому решил оставить меня свидетелем, — сказал Хеймитч. Я стояла с открытым ртом, не зная, что сказать. — Хеймитч, мне жаль, что ты всё это время нёс это бремя совсем один. Если я могу тебе чем-нибудь помочь… — начала я, но Хеймитч меня перебил. — Нет, я рассказал тебе всё это лишь для того, чтобы ты могла гарантировать себе спокойную жизнь, — строго сказал Хеймитч. — И если каким-то образом Плутарх доберётся и до меня после всех своих выходок, то ты будешь моим свидетелем, но действовать будешь только если это будет абсолютно необходимо. Ясно? — Да, — машинально ответила я. — Мы довольно долго тут стоим. Пойдём, надо возвращаться к тоннелю, — хмуро сказал Хеймитч, обняв меня за плечи. — О, вот почему Плутарх сказал мне не общаться с тобой, — вдруг вырвалось у меня, когда мы почти подошли к тоннелю. Финник уже ждал нас с Энни около выхода и с подозрением смотрел на меня и идущего рядом со мной Хеймитча, чья рука лежала у меня на плече. — Что? — удивлённо спросил он. — Плутарх сказал, чтобы я не разговаривала с тобой о важных вещах, потому что нас могут подслушать. Но мне тогда показалось, что он имел в виду больше, чем сказал, — объяснила я. Хеймитч нахмурился пуще прежнего и зашагал прямо ко входу, не обращая внимания на Финника и Энни. Я молча смотрела ему вслед. — Ты идёшь? — спросил меня Финник, всё ещё всматриваясь в моё лицо. Уверена, что если бы не Энни, он давно бы кинулся меня расспрашивать. — Да, — ответила я и поплелась к серому и тёмному тоннелю. Китнисс пришла в себя спустя несколько дней, об этом мне сообщил никто иной, как Пит. Откуда ему было известно о таком событии, я понятия не имела и не желала иметь ничего общего с его двусторонней личностью. Услышав новость, я побежала в больничное крыло и застала там Китнисс и Джоанну. Поджав губы, я остановилась. Лишние уши в мои планы не входили, но избавиться от Джоанны было абсолютно невозможно, если только не… Ноги сами понесли меня на другой этаж. Я выбежала из очередного тоннеля и наткнулась на Элис, выходящую из ботанического сада, куда её определили на работу. — Элис! — запыхавшись выкрикнула я. — Селин, — усмехнувшись передразнила она меня. — Ты мне нужна, срочно! — выпалила я и, схватив её за руку, потащила за собой. — Но у меня сейчас перерыв! — с досадой пожаловалась Элис. — Потом отдохнёшь! — настаивала я и тянула её за собой. — Да что тебе надо? — не унималась она. Я запихнула её в лифт и нажала кнопку нужного этажа. — Будешь отвлекать Джоанну, — задыхаясь объяснила я. — Что? — подняв брови и резко сменив выражение лица спросила Элис. — Ты говорила, что доверяешь мне, — всё ещё тяжело дыша говорю я. — Сейчас самое время просто поверить мне на слово. Я должна поговорить с Китнисс, но рядом с ней Джоанна. Мне не нужны посторонние уши, поэтому ты, — я ткнула пальцем в Элис, — будешь её развлекать, пока мы не закончим. По рукам? Элис скептично поджала губы. — Элис, я потом тебе всё объясню, хорошо? Просто убери Джоанну из палаты Китнисс! — начиная раздражаться, говорю я. Двери открылись, и мы вышли в коридор ведущий к больничному крылу. — Ты точно расскажешь, зачем это всё надо? — спросила она. — Обещаю, — сразу же ответила я. — Хорошо, я помогу тебе, — согласилась Элис. — Спасибо! — сказала я и открыла двери, ведущие в госпиталь. Мы прошли мимо нескольких палат и быстро нашли нужную нам дверь. — Джоанна! — воскликнула Элис, сразу сменив подозрительное выражение лица на радостное, да с такой скоростью, что мне показалось, что мои актёрские навыки тут и рядом не стояли. — Элис! Давно не виделись! — Джоанна с улыбкой до ушей кинулась к подруге. Элис обняла её за плечи и повела к противоположной стороне, туда, где работал телевизор. — Привет, — робко поздоровалась я. — Можно присесть? — Можно, — улыбнулась Китнисс. — Как ты? Как здоровье, как моральный дух? Всё ещё в боевом расположении? — спросила я с притворным воодушевлением. — Ой, перестань, — махнув на меня рукой отозвалась Китнисс и закатила глаза. Я хихикнула, в глубине Души ненавидя себя за то, как сильно притворяюсь. — Есть какие-то новости? — спросила меня Китнисс. — Ничего, пока всё так же, — отвечаю я. — Финник и Энни женятся? — с сожалением глядя на меня спросила она. — Ммм, — утвердительно промычала я. — И как ты? — спросила она. — Я… — начала я и вдруг запнулась. Я пришла сюда говорить о революции, навести Китнисс на мысль о том, что она должна избавиться от Койн, а она спрашивает меня о моих переживаниях. На секунду я онемела от осознания того, что до сих пор о моих чувствах к Финнику знали только три человека: Мэгз, которая догадалась сама, Тритон, который слишком пристально наблюдал за мной, чтобы не заметить и теперь Китнисс. Последняя не была для меня ни близкой подругой, ни кем-либо важным в моей жизни, чтобы доверять такие откровения, но вот мы сидим тут вдвоём и она совершенно искренне спрашивает меня о том, как я себя чувствую. Кажется, тут сработала женская солидарность, но может она просто относится ко мне лучше, чем я думала? Зря. Очень зря. — Я понимаю, это большая перемена, — кивнув сказала Китнисс, очевидно, приняв моё замешательство за нахлынувшие чувства. — Да… — тряхнув головой сказала я и вздохнула. — Как Пит? Ты его видела? — Нет, — резко посерьёзнев сказала она. — Я его видела сегодня. Это он сказал мне, что ты пришла в себя, — как бы между прочим добавила я, прекрасно понимая, какой эффект произведёт на мою собеседницу эта деталь. — Правда? — нерешительно спросила та. — Да, наверное, подслушал где-то разговор врачей. Но сам факт того, что он это услышал и доложил мне без лишних угроз в твою сторону уже о многом говорит, не так ли? — спросила я и доброжелательно улыбнулась. — Наверное, — пробормотала Китнисс. — Мне жаль. Правда, — взяв её за руку говорю я. Та лишь слабо улыбнулась в ответ. — Зато ты добыла для нас 2-й Дистрикт! — попыталась подбодрить её я. — Все говорят, что скоро это всё закончится. — Неужели прям все и говорят? — недоверчиво спросила Китнисс. — Правда-правда, я только об этом и слышу, — говорю я кивая головой. — Я только за, — зажмурившись от боли, сказала Китнисс и подвинувшись на пару сантиметров вниз. — Ты тоже совсем скоро встанешь на ноги и всё будет более-менее хорошо, — решительно сказала я. — Ты сегодня сам позитив, — подметила Китнисс. — Это у меня просто настроение хорошее. Будь уверена, завтра я буду искать во всём лишь то, на что можно пожаловаться… Составлю компанию Плутарху, выскажу на кухне за отсутствие кофе, — говорю я. Китнисс слабо засмеялась. — Ну вот, это уже лучше, — одобрительно говорю я, медленно подходя к нужной мне теме. — Плутарх был у меня сегодня утром, — говорит мне Китнисс без задней мысли и я не могу представить себе более удобного случая. — Правда? И что же он тебе поведал? - удивилась я.  — Рассказал про 2-й Дистрикт, про свадьбу и ещё кое-что. Ты знала про выражение Panem et circenses? — спросила она меня. — Нет… Хотя постой, кажется, что-то припоминаю, — очень смутно в моём сознании всплыла страница из старой книги, которую я взяла из библиотеки отца про древние государства и их религии. Я искала упоминание богини Селены, той самой, в честь которой меня назвали, слегка изменив произношение имени, чтоб звучало не совсем старомодно. Тогда-то я и наткнулась на эту цитату. — В переводе это значит «хлеба и зрелищ», верно? — Да, — удивлённо сказала Китнисс, видимо, не ожидая, что я признаю старый язык. — Я много читала, — смутившись, объяснила я. — Что ж, мы недалеко ушли от старых цивилизаций, верно? — спросила Китнисс. — Что правда, то правда. Всем правят власть имущие, а остальные выживают в тех условиях, которые для них созданы, — задумчиво протянула я, засовывая угрызения совести куда подальше. — Селин, как ты думаешь, что будет дальше? — совершенно серьёзно спросила Китнисс. — После падения Капитолия? — уточнила я. — Да. Ты думаешь, новый режим не наступит на те же грабли, на которые мы наступаем снова и снова с самых древних времён? — спросила она, будто моё мнение было настолько важным. — Сложно сказать, — неуверенно ответила я. — Зависит от того, кто нас поведёт и какие идеи будет продвигать. Ведь неважно, сколько глав правительства мы свергнем, если все они происходят из одного и того же склада ума, верно? Китнисс задумчиво опустила глаза. Я прекрасно понимала, какие мысли вертятся у неё в голове, прекрасно знала, что её вопросы всплыли из-за её личных размышлений и неуверенности. — Думаешь, ты служишь не совсем благому делу? — спросила я. — Да нет, я уверена, что от режима Капитолия нужно избавиться, просто… — она не договорила и замолчала. — Понимаю, — тихо согласилась я. Китнисс молча подняла на меня глаза. — Что ж, теперь я знаю, что не одна такая с подобными размышлениями, — очень тихо сказала я. — Ты тоже? — спросила меня Китнисс почти шёпотом. — Да, — мрачно ответила я и Душой не покривила хотя бы в этом. Китнисс молча кивнула и ушла в свои мысли. Моё дело было сделано — я дала ей пищу для размышлений и подтвердила, что не одна она не уверена в кандидатуре Койн, которая точно захочет править Панемом после того, как мы казним Сноу. — Там очень много растений. Думаю, тебе понравится. Это не 7-й Дистрикт, но хоть что-то, — послышался голос Элис. Обе девушки подошли к нам. — Что вы тут сидите такие хмурые? — спросила Джоанна. — Мы не хмурые, — ответила я глядя на Китнисс. Та, очнувшись от своих мыслей, взглянула на подошедших. — Элис мне рассказала про ботанический сад, где выращивают еду для 13-го. Если меня запихнут туда копать картошку, клянусь, я пешком дойду до 7-го, лишь бы поскорее убраться отсюда, — заявила Джоанна. — Не так уж там и плохо, — проворчала Элис. — Пешком до 7-го? Это долго же тебе придётся идти, — с сарказмом ответила я. — Ничего, прогуляюсь. После сидения в этой дыре ноги придётся разминать несколько лет, — сказала Джоанна. — Хотела бы я побывать в других Дистриктах, — вдруг сказала Элис. — Ты разве не была в туре победителей? — удивлённо спросила Китнисс. — Была, но я не об этом. Я хотела бы посмотреть, как живут другие люди, — задумчиво сказала Элис. — Можешь заехать к нам, — предложила я, вспомнив просьбу Талии. — Правда? — удивлённо спросила Элис. — Да. Со мной напросилась одна девушка, она медсестра. Могу и тебе устроить гид по окрестностям 4-го, — ответила я. — Я всегда хотела посмотреть на океан, — задумчиво произнесла Элис. — Тебе повезло, океана у нас хоть отбавляй, — со смешком сказала я. — А воздух правда пахнет солью? — вдруг оживлённо спросила она. — Правда, — снова усмехнувшись ответила я. Элис слегка улыбнулась, и я была готова поклясться, что перед её глазами нарисовался пейзаж морского берега. — Всё это «если бы да кабы». Я бы на вашем месте не мечтала, пока наши не захватят Капитолий, — оборвала молчание Джоанна. — Полностью согласна, — сказала я. — Все говорят, что это произойдёт совсем скоро, верно, Селин? — хрипло сказала Китнисс. — Да, так говорят, — подтвердила я. Джоанна удивлённо на меня взглянула, но я решительно избегала её взгляда. Она слишком нестабильна, слишком проницательна и более опытная, чем Китнисс. Ей не составит труда понять все мои планы, поэтому нужно держаться от неё подальше, хотя бы сегодня. К моему облегчению, в это время к нам вошёл доктор и выпроводил меня и Элис за дверь. — Ну и? — спросила она. — Что? — совершенно не настроенная говорить, спросила я. — Как что? Я помогла тебе, ты обещала объяснить, — раздражённо сказала Элис. — Я не могу сейчас, потом, — рассеянно отозвалась я. Мой взгляд упал на афишу, вывешенную кем-то на доске объявлений. Свадьба Финника и Энни была назначена на этот четверг. — Отлично, хоть повеселимся, — проследив за моим взглядом, сказала Элис. Я молча ускорила шаг, Элис не стала меня догонять. Ночью перед свадьбой я осталась допоздна сидеть в столовой. Людей становилось всё меньше, многие предпочитали проводить вечера у себя в комнатах. Я сидела с чашкой чая и медленно водила в ней ложкой левой рукой, так как правая все еще была в отставке. Почувствовав, что ко мне кто-то подсел, я обернулась. — Привет, Финник, — слабо улыбнувшись, сказала я. — Привет, — поздоровался он, тоже улыбнувшись. — Готов к завтрашнему дню? — спросила я, решив не ходить вокруг да около. — Конечно, — ответил он. — Ты ведь придёшь? — Как я могу такое пропустить? — удивлённо спросила я. — Ну, ты в последнее время такая занятая, постоянно ходишь с Хеймитчем и Плутархом, — сказал он посерьёзнев. — Никакие планы Плутарха не заставят меня пропустить вашу свадьбу, — подняв брови, сказала я слегка надменно. Мне было обидно, что Финник, прекрасно понимая причины, по которым я не могу ему рассказать о наших планах, таким образом меня подкалывает. Хотя, с другой стороны, Финник не был бы Финником, если бы пропустил такой случай. Он усмехнулся моим словам и выражению лица. — Что? — с обидой спросила я. — Ничего, просто у тебя сейчас было такое лицо, совсем как при нашем знакомстве, — с улыбкой сказал Финник. — Ну да, тогда я была сама холодность и высокомерие, считающая тебя тщеславным павлином, — на этот раз усмехнулась я. — Что правда, то правда, — согласился Финник. Я вспомнила наше знакомство с Финником — как сначала он мне не понравился, какого мнения я была о нём и обо всём, что он делал. Вспомнила и то, как мои предрассудки и первое впечатление начали таять ещё во время пребывания в Капитолии, как я рыдала в его объятиях, когда узнала, что он и мой земляк нарочно сговорились вытащить меня с арены. В туре победителей моей самой главной поддержкой был именно он — всегда рядом, всегда готов прийти на помощь. После тура мы вернулись в 4-й Дистрикт и виделись почти каждый день, вплоть до того момента, когда Финника не отозвали в Капитолий, а меня не отправили преподавать в академию. Мы почти всё свободное время проводили вместе. На меня снизошло озарение. Я вспомнила, каким взглядом смотрели на меня бирюзовые глаза Финника, и тут всё встало на свои места. Теперь новость о том, что я могла ему нравиться до Энни, не казалась мне такой уж абсурдной. Как я могла этого не заметить? Я, на то время считавшая его братом, воспринимавшая все его поступки за обычную доброту и хорошее отношение, как я могла быть так слепа? Выйдя из размышлений, я посмотрела на сидящего передо мной Финника, смотрящего на чашку в моих руках, такого радостного от предвкушения завтрашнего события. Мысль о том, что на месте Энни могла быть я закрадывалась ко мне в голову, преодолевая все препятствия состоящие из стыда и негодования. Интересно, если бы я заметила его внимание тогда, смогли бы мы стать такой же идеальной парой, как он и Энни? Или всё было бы иначе, ведь у нас с Энни разные характеры и разное отношение к некоторым вещам. Энни сама по себе очень спокойная, миролюбивая, немного стеснительная, мягкая — сама женственность и доброта. А я? Угрюмая, саркастичная, местами резкая и прямолинейная. У меня есть хорошие качества, я уверена — у большинства они присутствуют, но, возможно, Финнику больше и впрямь подошло бы нечто более спокойное и нежное, а не серьёзная дочь предпринимателя, вышколенная быть аристократкой. Кому бы вообще могла такая подойти «Чарли» — всплыло у меня в голове. Да, мои родители и его отец прекрасно понимали, что делали и кого пытались свести. Чарли был интеллигентным, но никогда не лез за словом в карман, имел мораль и знал, как её отстоять. Он перерос все свои юношеские качества и, я уверена, из него вышел бы приличный муж. — Надеюсь, завтра всё пройдёт хорошо, — вдруг сказал Финник. — Что? О чём ты? — спросила я. — Не совсем так я себе всё представлял, — печально сказал он. — Радуйся, что это вообще свершилось, — угрюмо пробормотала я и сразу же поняла, что сказала что-то не то. — Селин, конечно, я рад! О чём ты? — удивлённо сказал Финник. — Просто я столько раз представлял себе это событие, но не думал, что всё сложится именно таким образом. — Я понимаю, извини, — говорю я. Наступило неловкое молчание, поэтому я постаралась сменить тему. — Вы уже нашли человека, который споёт вам свадебный гимн? — спросила я как бы между прочим. — Вообще-то нет, — рассеянно ответил Финник. — Как?! — воскликнула я. — Завтра свадьба, а вы никого не нашли? — У Энни была пара идей, но я не уверен, — нехотя признался мой друг. — Какие идеи? — спросила я. — Ну, она хотела, чтобы спела ты, — чуть слышно сказал Финник, снова уставившись на мою чашку. Что-то кольнуло меня — то ли досада, то ли благодарность за подобную должность, ведь в 4-м Дистрикте не каждый мог удостоиться такой чести. — Не за этим ли ты пришёл? Попросить меня спеть для вас завтра? — лукаво улыбнувшись спросила я. — Нет, это не входило в мои планы, — чуть резко сказал Финник, но уже мягче добавил: — Просто ты спросила, мне пришлось ответить. — Я почту за честь, — улыбнувшись, сказала я и ободряюще взяла его за руку. — Правда? — слегка удивился Финник. — Конечно, — всё ещё улыбаясь, ответила я. — Спасибо, Селин, — произнёс он с таким чувством, что мне стало не по себе. Я смущённо убрала руку и снова схватилась за чашку, будто та была моим спасательным кругом. На свадьбу Финника и Энни было приглашено триста избранных гостей. Зал был украшен осенними листьями, музыка — детский хор и скрипач из 12-го. Китнисс подарила Энни своё зелёное платье, которое она надевала во время тура победителей, Финник же взял себе костюм Пита. Церемонию поручили беженцу из 10-го, так как наши обряды были весьма похожи. Однако нам троим — мне, Финнику и Энни — пришлось самим добывать такие ингредиенты, как солёная вода (пришлось довольствоваться обычной водой с солью вместо морской) и сеть, которую Финник сплёл из травы (ею потом будут накрывать влюблённых у алтаря). На мои плечи же выпало исполнить свадебный гимн 4-го Дистрикта, как мы и договорились с Финником. Последнее было сюрпризом для Энни и я была довольна тем, что могла показать этим двоим, что искренне рада их счастью. Притворяться мне действительно не пришлось, потому что с самого утра у меня не было ни единой свободной минуты для нудных и бессмысленных размышлений. Проснулась я одновременно с Энни, у которой глаза светились от счастья с первой же секунды. Она подбежала ко мне и обняла, а затем побежала умываться и приводить себя в порядок. Я же, добродушно посмеявшись с её детской натуры, принялась готовить её наряд. Скоро Энни выбежала ко мне, и я стала расчесывать её волосы, укладывая их в простую, но элегантную причёску. Заплетя несколько маленьких косичек, я собрала их назад и украсила белыми цветами, оставив волосы распущенными. Было решено не наносить много косметики, поэтому я лишь подчеркнула её черты лёгким макияжем. Скоро к нам зашла Элис и тоже стала помогать с нарядом. Платье было шёлковым, длинным, приятного оттенка, не то что ядовитые цвета Капитолия. Вспомнив о том, кто именно создал этот образ, я подумала, что лучшего подарка от Китнисс в такой день было бы тяжело представить. Сама же я надела свой обычный костюм-форму, ведь именно такой дресс-код объявила Койн для всех остальных. Посмотрев в зеркало, я пригладила свои светло-русые волосы. Закончив подготовку, мы вышли в коридор и направились в зал, где нас уже ждали те самые триста гостей. Нас попросили остановиться за углом, чтобы подготовить невесту к проходу к алтарю. Я же, пожелав Энни удачи и обняв её, прошмыгнула между рядами и встала рядом с Финником. — Ну как ты? — шёпотом спросила я. — Отлично! Она здесь? — спросил он. — Да, сейчас выйдет, — шёпотом ответила я и кивнула в сторону прохода. Заиграла музыка, запели дети, и Энни вышла в зал. Все ахнули, как и предполагалось, но совершенно заслуженно. Невеста выглядела великолепно. Финник смотрел на неё горящими от счастья глазами и губы мои сами собой расплылись в улыбке. В моей голове не было ни одной мысли о том, что на месте Энни могла быть я, и, к моему облегчению, меня не грызли печаль и досада. Совершенно с чистым сердцем и совестью я смотрела, как Энни остановилась напротив Финника, а тот сразу же взял её за руки. Беженец из 10-го начал церемонию. После недолгой речи их накрыли сотканной Финником сетью — и тут был мой выход. Аплодисменты и разговоры стихли. Энни удивлённо посмотрела на меня. Скрипач слегка кивнул мне и заиграл. Волн касаясь, солнце тает «Волн касаясь, солнце тает, Путь в неведомое ждет. Сердце к сердцу привыкает, Как парус к ветру пристает. Плыви, невеста, в светлый вечер, Твой дом – теперь не берега. Любовь – твой компас, твой маяк, В этом пути сквозь волны и века.  Лодка скована не ветром, Не прибоем, не водой. Ты и он — единым светом Станете в пути морском. Плыви, невеста, в светлый вечер, Твой дом – теперь не берега. Любовь – твой компас, твой маяк, В этом пути сквозь волны и века.  Там, где чайки в небе кружат, Где седой рассвет рождён, Ты не смотри назад, подруга, Твой причал – его ладонь. Плыви, невеста, в светлый вечер, Твой дом – теперь не берега. Любовь – твой компас, твой маяк, В этом пути сквозь волны и века.» Энни со слезами на глазах смотрела на меня, улыбаясь, Финник — с благодарностью. Мои глаза нашли в толпе Китнисс, Прим, Джоанну и Элис. Первая смотрела на меня с какой-то грустью. Наверное, она не совсем поняла причину моего участия в подобной церемонии. Я допела последнюю ноту и добродушно улыбнулась супругам стоящим передо мной. Послышались аплодисменты, кто-то пару раз присвистнул. Повернув голову вправо я увидела камеры, снимающие меня, и снова решила улыбнуться, слегка махнув рукой. Влюблённые окунули пальцы в солёную воду, которую им поднёс помощник, провели ими по губам друг друга, затем произнесли клятву и поцеловались. Зал загудел от восторга. За этим последовали танцы. Финник и Энни кружились в середине, меня же пригласил никто иной, как Микель. Сначала я удивилась, что его пригласили, но потом он объяснил, что Койн хотела, чтобы большинство участников опасных операций были в кадре. — Как себя чувствуешь? — спросил он меня, пока мы кружились в танце вместе с остальными под звуки скрипки. — Лучше, чем в обычные дни, — призналась я. — Согласен, — довольно кивнув сказал Микель. — Ты уже настолько поправился, что можешь так хорошо танцевать? — сказала я. — Да, не без труда, но я встал на ноги. Давно пора было, — ответил мой партнёр. — Почему? Зачем такая спешка? — спрашиваю я поворачиваясь под музыку и снова хватая его за руки. — Койн готовит большое нападение на Капитолий, — чуть менее весело сказал Микель. — Что за нападение? — улыбка сползла с моего лица. В этот момент я поймала на себе взгляд Финника, но мне было не до того. Мы почти перестали танцевать, лишь слегка раскачивались в такт музыке. — Что ты имеешь в виду? — повторила вопрос я, когда ответа не последовало. — Селин, мне это всё не нравится, очень не нравится, но я не знаю, что делать. Кажется, большинство поддерживает идею Койн, а остальные просто боятся возразить, — быстро протараторил Микель, будто опасаясь, что не успеет договорить. — Что? — выдавила я. — Всё настолько плохо? Что за план? Микель приобнял меня и закружил по залу, чтобы при этом нагнуться к моему уху. — Койн хочет использовать идею Гейла, друга Китнисс, — сказал он мне. — Что, ту самую, которую использовали против “Орешка” во 2-м? — спрашиваю я. — Именно, — сказал Микель. — Она хочет загнать капитолийцев к дворцу Сноу, а затем сбросить бомбы в виде капитолийских парашютов, чтобы люди подумали, что бомбит их сам Сноу. Затем, когда придёт помощь, будет второй взрыв. Таким образом Койн добьётся уничтожения не только боеспособных солдат, но и тех, кто мог бы им помочь, а также настроит народ против самого президента Сноу, ведь вместе с ними пострадают и обычные люди… Может, даже дети. — Как она может на такое пойти? — задыхаясь, спросила я. Праздничного настроения как не бывало. Я снова ловлю на себе взгляд Финника, на этот раз весьма озабоченный, но снова игнорирую его.  Не сегодня. Когда угодно, но только не сейчас. Я не дам ему возможности лезть в военные дела в день собственной свадьбы. — Койн хочет психологически повлиять на людей, чтобы сами жители столицы возненавидели своего собственного президента, — пожал плечами Микель. — И когда это случится? — спросила я. — Скоро. Как только наши силы прорвут оборону города и будут близки к дворцу президента, мы планируем выдвинуть отряды с разных сторон, чтобы люди собрались именно там, — ответил мой собеседник. Я молча кружилась с ним в танце, пока музыка не перестала играть. Никто из нас больше не проронил ни слова. — Завтра нас выпустят на улицу, поговорим в лесу, — кинул мне на прощание Микель и отошёл. В это же мгновение передо мной вырос Финник. — Селин, — позвал он меня. Я обернулась и взглянула на него невидящими глазами. — Что? Что он сказал тебе? — спросил Финник. — Ничего такого, — слабым голосом ответила я и попыталась улыбнуться, но губы мои дрожали. — Селин, что он тебе сказал? — настаивал Финник. Я молча водила глазами из стороны в сторону. Найдя то, что искала, я пообещала Финнику объяснить всё позже и, бредя сквозь толпу, направилась к Хеймитчу, который стоял вместе с Элис. — Вы нужны мне завтра во время прогулки по лесу, — говорю я. — Это срочно. Улыбки сползли и с их лиц. — Селин, ты будто привидение увидела, — сказала мне Элис. — Я так понял, что Финника ты посвящать в детали не собираешься, — произнёс Хеймитч, глядя мне за плечо. Я обернулась. Финник всё ещё смотрел мне вслед. Я мотнула головой, мол, иди к своей невесте и тот подчинился.  Остаток праздника прошёл для меня как в тумане. Воображение рисовало взрывы, плачущих капитолийских детей, вопящих родителей, раненых медсестёр и во главе всего этого стояла Койн. Я не слышала, что мне говорили и не понимала, кто говорит. Я не чувствовала вкуса еды и очнулась только, когда кто-то в очередной раз предложил поднять тост. Как оказалось, это был Плутарх. — Дорогие Энни и Финник, сегодня мы собрались здесь не потому, что война окончена и не потому, что мир уже настал. Мы собрались здесь, потому что даже в самые тёмные времена любовь находит способ зажечь огонь в наших сердцах. Финник, ты сражался не только на арене, но и за то, чтобы остаться самим собой, несмотря на все испытания. Энни, ты доказала, что даже сломленное сердце может стать самым крепким. Ваша любовь — это не просто союз двух людей, это свет, который даёт надежду на лучшее тем, кого он коснётся. Я не скажу вам, что впереди только лёгкий путь. Вы оба знаете, что война ещё не закончена. Но сегодня, в этот момент, я хочу, чтобы вы выпили за то, что важно. За надежду. За дом, который вы строите друг для друга. За то, что даже в разгар хаоса всегда есть что-то, ради чего стоит жить, — Плутарх поднял бокал, все последовали его примеру, но тот всё не решался закончить фразу. — И за вас, Финник и Энни. Пусть ничто не сможет разлучить вас, - Плутарх подносит бокал к губам, остальные делают то же самое. Финник и Энни улыбаются гостям, а я с колотящимся сердцем смотрю на распорядителя. Холодок побежал по моей коже, но я никак не могла понять, почему мне вдруг стало так страшно. Будто я интуитивно уловила что-то между строк его речи, но никак не могла осознать, что именно. Плутарх опустил бокал и оглядел зал с лёгкой, почти незаметной тенью на лице.