Оленёнок Нара

      Снежок падал мягкими хлопьями на землю, заполняя улицы маленького города тихой белой пустотой. Кружась перед этим в танце под дуновением ветра, снег собирался в пушистые сугробы, из которых детям было бы приятно лепить снеговиков. Я любила делать их с отцом, когда была маленькой. Сейчас же мне было неловко заниматься подобным ребячеством. Взрослая одинокая женщина в центре маленького провинциального города крутит круги из снега. Почему-то от этой мысли было приятно смешно. И я ухмыльнулась.       Оглянулась вокруг. Улицы Череповца, будто застывшие в снежном плену, выглядели, смешным образом, атмосферно: скрипучие деревья стояли укутанные инеем, серые здания словно в фантастическом советском фильме проглядывались сквозь снежную пелену. В воздухе витал горький запах дыма из ближайших труб, но морозная свежесть скрашивала неприятные обстоятельства нашей жизни. День был по истине холодный, и мороз неприятно стягивал кожу на лице. Губы слегка потрескались от зноя, но почему-то мне было все равно. Я стояла на улице, неуклюже переступая с ноги на ногу, чтобы согреться, и с тёплой улыбкой смотрела на дорогу. Удивительно, как этот маленький городок умел дарить мне чувство покоя даже в такие холодные дни. Вскоре я вновь задумалась о предстоящем вечере. Сегодня я впервые увижу Соню, свою племянницу, и хоть это волновало, я ощущала странное тепло внутри.       Сестра Алиса позвонила мне неделю назад, сообщив, что они хотят приехать на Новый год. Она говорила быстро, как всегда, почти не давая мне вставить ни слова. Я вспомнила, как её голос всё ещё напоминал тот, что был в детстве — звонкий, словно мелодия. Мы с ней всегда были разными, и отец только усиливал расстояние между нами. Он воспитывал меня в строгости: шахматы, спортивные секции, мальчишеские игры. Алиса же была его принцессой, с куклами, танцами и вечерними историями перед сном. Ему было сложно перечеть ей, ведь в первую очередь именно она поставила себя на это место. Думаю, когда-то я завидовала её умению постоять за себя. Иронично, я умела драться, была лучшей в физике и математике, могла даже собрать ружьё на скорость, но поставить границы между собой и другими людьми научилась только к тридцати годам. А Алиса всегда знала себе цену. Сейчас я восхищаюсь этому её умению.       Мне было интересно, похожа ли на неё характером Соня. Я хотела скорее встретить племяшку, услышать её смех и увидеть ту самую улыбку с фотографий, которые присылала мне Алиса. Мне казалось, что так же когда-то улыбался отец. Ради Сони я начала учить японский, пусть и немного. Но вместе с этим было ощущение неуверенности. А вдруг мы не найдём общий язык? Что, если мне не удастся стать для неё хорошей тётей? Я трезво понимала, что нас связывает не так уж много. Это была встреча, которая могла стать как радостью, так и разочарованием. Кроме того, я так и не смогла понять, зачем везти девочку сюда зимой. Череповец — не то место, чтобы удивлять. Родственников у нас здесь давно не осталось. Возможно, Алиса решила показать дочке город, где она выросла. Ну и, конечно, повидаться со мной. Это было приятно, но всё же странно.       Я подняла взгляд на серую дорогу, ожидая увидеть свет фар. Впереди всё ещё была только белая завеса снега. «Что ж, значит, ещё есть время выкурить сигарету,» — подумала я и достала пачку из кармана. Огонёк зажигалки слабо трепетал, пока я прикрывала его ладонью от ветра. Струя дыма тут же улетела прочь в морозное небо. Я вздохнула и посмотрела в сторону горизонта, представляя, как скоро услышу быстрые шаги Сони, её радостный смех… или, быть может, неловкое молчание. Я надеялась, что всё пройдёт хорошо, но в глубине души знала, что предстоящая встреча будет с какой-то стороны испытанием.       Через некоторое время на горизонте показались фары автомобиля. Небольшой седан медленно подъехал к дому. Из машины первой выбралась Алиса. Всё такая же: изящная, уверенная, с ярко-красной помадой на губах и длинным салатовым шерстяным пальто. Выглядела в этот момент она, честно говоря, не к месту. За ней вышел муж — невысокий японец с неизменной вежливой улыбкой. Но моё внимание тут же переключилось на Соню. Маленькая девочка в пушистой шапке и розовом шарфе выглядывала из-за дверцы машины. Глаза, как у Алисы, большие и блестящие, а улыбка… да, та самая — дедушкина, мягкая, но редкая.       Пока Алиса помогала Тако достать вещи из багажника, Соня вдруг сорвалась с места и подбежала ко мне. Она остановилась всего в паре шагов, задрала голову и посмотрела большими глазами.       — Ты — тётя Олеся? — неожиданно спросила она, немного сбив дыхание.       — Да, это я, — улыбнулась, стараясь скрыть лёгкую неловкость.              Девочка оглядела меня внимательно, словно проверяя, соответствую ли я её ожиданиям. В этот момент Алиса, обернувшись к Тако, что-то весело сказала на японском. Я напряглась, прислушиваясь к словам, которые пока давались мне нелегко. Кажется, речь шла о том, чтобы оставить Соню со мной на вечер.       — Подожди, вы что, куда-то собрались? — я спросила, стараясь скрыть растерянность.       Алиса обернулась ко мне и улыбнулась:       — А ты молодец, даже начала учить язык! У тебя уже хорошо получается, — говорила Алиса, пытаясь сгладить ситуацию, помедлив она виновато улыбнулась и продолжила, — Да. У меня встреча выпускников.       — Ты серьёзно? — но не успела я продолжить, как Алиса, не дожидаясь ответа, подтвердила:       — У меня встреча выпускников. А вам вдвоём будет легче познакомиться. Правда, Соня?       — Мама сразу сказала, что уедет, — спокойно ответила девочка.       Я растерялась, но старалась не показывать виду.       — Олеся, давай для начала мы отнесём вещи домой, а потом ты со мной уже поругаешься, как в старые добрые? — сказала Алиса, обняв меня за плечи.       Я недовольно нахмурилась, но, признаться, не была сильно удивлена вспонтанному решению сестры. Она всегда отличалась подобными выходками, но за столько лет я уже их, к своей радости, забыла.       — Ладно, пойдём домой, — нервно усмехнулась я, махнув рукой, в которой всё ещё держала тлеющую сигарету.       Соня подбежала ко мне, внимательно оглядывая каждую мою деталь.       — Ты… ммм, — девочка задумалась, пытаясь вспомнить какое-то слово на русском, — дышишь ими?       Я улыбнулась, видя как она старается описать слово «куришь». Подойдя к мусорному баку рядом, я потушила сигарету об ободок и кинула окурок. Соня следовала за мной хвостиком, всё так же с интересом поедая меня глазами.       — Ну, иногда, — пробормотала я, всё же слегка смущённая, — пока ты будешь рядом, обещаю, что не буду курить.       Девочка нахмурилась, но больше с озорством, чем с упрёком:       — Ты похожа на Ино. Она красивая и умная. Но она не стала бы дышать.       Я не знала, как на это реагировать, и только хмыкнула:       — Ино?..       — Ой, Олеся, Соня у нас фанатеет от этого Наруто, знаешь такой мультик?       Алиса быстро догнала нас, взяв Соню за ручку. Я оглянулась на Тако, он шёл позади, еле волоча большой и маленький жёлтые чемоданы с принтом Пикачу. Всё же я до сих пор удивлялась тому, насколько Алиса любит себя и не эмпатична к близким. Я бы на её месте помогла бы мужу, но с другой стороны замужем была она, а не я. И, наверно, это тоже о чём-то, но говорило. Признаться, я так и не могла к тридцати годам объяснить себе — права Алиса в своём поведении по жизни или нет.       — Знаю только покемонов, — усмехнулась, вспоминая, как мы с сестрой смотрели их в детстве в тайне от папы.       — Правда? — прикрикнула Соня, — Я не смотрела. Но мама любит Пикачу.       — О да, я знаю, — смеясь ответила, вспоминая прошлое, — твоя мама так любила этих покемонов, что как-то раз научилась подтягиваться, когда я взяла её на слабо.       Алиса улыбнулась, глядя на небо. В её глазах была искренняя радость, теплота и ностальгия. При всём спектре моих чувств к ней, я всё так же скучала по сестре и её глуповатым выходкам.       — А что такое слабо? — удивлённо спросила Соня, озадаченно хлопая ресничками.       — Это… — я на секунду задумала, не зная как объяснить, — это когда проверяешь сможет человек, что-то сделать или нет. Если не может, то он слабый.       — Как жестоко, — протянула Соня, задумавшись. — Получается мама у меня сильная? — с радостью подытожила она.       — Да, сильная, — улыбнулась я, глядя в глаза Алисы.       Сестра улыбнулась мне в ответ.       Снежок продолжал падать на плечи и капюшоны, когда мы, наконец, приблизились к дому. Алиса взмахнула рукой, показывая на дом с яркой табличкой, где едва можно было разобрать название улицы. Соня с интересом разглядывала серый неприметный дом. Её любопытство забавляло меня, ведь мало кто мог увидеть что-то новое в наших городских джунглях.       Мы вошли в подъезд, окунувшись в полумрак старого здания. Гулкое эхо шагов Сони, что весело стучала сапожками по плитке, разлетелось вокруг, заполнив лестничный пролет. Этот ребёнок был явно не местным, словно яркое пятно в царстве серых будний. В углу цокольного этажа нас ждал лифт, накрытый налетом прошлого века. Сомневаясь, поместимся ли мы все сразу, я обернулась к Алисе:       — Давай, мы пойдем с Соней первыми. А ты помоги мужу с багажом. Всё равно места в лифте на всех не хватит.       Алиса кивнула, поправляя ворот своего пальто, пока Тако, уже загруженный чемоданами, беззвучно улыбался. Соня абсолютно спокойно взяла мою руку, и я, откатив решетчатую дверцу, шагнула внутрь кабины. В лифте пахло железом и пылью, но Соня выглядела совершенно счастливой.       — Нажать можно? — Девочка с любопытством смотрела на панель с кнопками.       — Конечно. Девятый этаж, — я наклонилась, чтобы ей было удобнее.       Кнопка загорелась, и кабина медленно тронулась вверх. Соня, широко раскрыв глаза, следила за стенами, мелькающими за решёткой. Едва лифт остановился, она радостно выбежала в коридор.       — Ух ты, как круто! — её восторг прозвучал немного неожиданно, учитывая о каких древних технологиях шла речь.       Мы успели достать ключи и открыть дверь в квартиру, как снизу раздался звон лифта. Следом появился Тако с двумя чемоданами, едва протискивающийся в кабине, и Алиса с непроницаемым выражением лица, но все такой же уверенной походкой.       — Дома, — с улыбкой проговорила сестра, шагнув внутрь. — Хотя я не уверена, что могу назвать это домом, пока не найду попью чаю с сушками.       Я только усмехнулась, закрывая дверь за всеми. В детстве мы часто пили чай с сушками. Денег было немного и отец редко баловал нас сладостями. Сам он предпочитал сушки с маком, а когда постарел стал покупать мягкие баранки.       — Помню, как отец ел их с маком и рассказывал, что это лучшее, что он когда-либо пробовал, — сказала я, разуваясь и кивая Алисе. — Ну что, чайку перед дорожкой?       — Уже вечером, — ответила Алиса, оглядывая прихожую. — Мы спешим, встреча начинается через час, а Тако ещё хочет заехать в магазин за фруктами к столу.       Сестра сняла шапку и стряхнула с неё снег, что-то бормоча на японском. Я только усмехнулась и посмотрела на Соню, которая уже сняла ботиночки и осторожно прошла в коридор. Девочка быстро отвлеклась, когда из комнаты появились мои коты.              — Это Камю и Арсений, — позвала я, заметив их любопытные мордочки.              Камю первым осторожно вышел в прихожую, потягиваясь и поднимая хвост трубой. Арсений следовал за ним, как всегда медленно и с важным видом.       — Ой, котики! — воскликнула Соня, радостно присаживаясь на корточки.       Она протянула руку, и Камю, слегка подумав, всё же подошёл понюхать её пальцы. Было заметно, что девочка знает, как нужно вести себя с котами по тому, с каким уважением она к ним отнеслась.       — Коты? — Алиса удивлённо оглянулась на меня. — Как давно завела?       — Ну, Камю у меня уже три года, а Арсений появился год назад. Почему-то забыла тебе о них сказать, — улыбнулась я, опустив момент, что сестра не умолкала на прошлом звонке.       — Мама, они такие мягкие! — Соня с восторгом гладила Камю по рыжеватой спинке. Тот заурчал, явно довольный новым знакомством. Арсений же, не проявив особого интереса, запрыгнул на ближайший стул и начал вылизываться.       Алиса взглянула на часы и вздохнула:              — Ладно, Олеся. Мы с Тако побежим. Соня остаётся с тобой, как мы и договаривались.       — Конечно, не переживай, — я улыбнулась, наблюдая, как Соня сосредоточилась на Камю, не замечая происходящего вокруг.       — Соня, будь хорошей девочкой, слушай тётю Олесю, — напомнила Алиса, натягивая шапку на уши.       — Хорошо, мама! — Соня даже не обернулась, увлечённая котами.       Алиса одарила меня взглядом, полным смешанных эмоций, и, коротко попрощавшись, вместе с Тако исчезла за дверью. Осталась тишина, которую нарушал лишь звук урчания Камю и шорох детской ладошки по его шерсти.       Я вздохнула и посмотрела на Соню:       — Ну что, Сонь, знакомство с котами официально началось. Может, чаю?       Соня кивнула, но взгляд её оставался прикованным к котам. Я улыбнулась: начало вечера обещало быть тёплым. Я прошла на кухню, чтобы заварить чай, оставив девочку в коридоре, где она продолжала играть с Камю. На кухне было тихо. Я поставила чайник и расставила чашки на столе. Пока вода закипала, мои мысли вернулись к Алисе. Она построила свою жизнь так далеко отсюда. Муж, дочь, новая страна — это её реальность. Я искренне радовалась за неё, но понимала, что не смогла бы так.       Я подошла к окну, смотря на знакомый, серый пейзаж. По небу лениво стлался дым от заводских труб. Череповец не был лёгким местом для жизни, но он стал частью меня. Уехать, бросить всё это? Нет, я бы так не смогла. Я бы не смогла оставить отца одного, когда он заболел. Не смогла бы и разорвать узы, связывающие с домом.       Пока чай заваривался, я думала, что, возможно, в этот момент было бы хорошо уехать, начать всё заново. Но сейчас это была просто мысль, которую не могу позволить себе воплотить. Я слишком взрослый человек, чтобы становиться кем-то другим.       — Тётя Олеся, — раздался голос Сони.       Я обернулась и увидела, как она заглянула в кухню, держа в руках Камю, который, кажется, сдался и позволял себя тискать.       — Садись, чай готов.              Соня поставила кота на пол, с трудом залезла на стул и тут же потянулась к блюдцу с конфетами. Камю, кажется, расстроился, что его отпустили. Он огляделся по сторонам и подошёл к своей миске, в надежде, что там осталась еда. Я разлила чай по чашкам и села напротив девочки.       — Можно? — спросила она, глядя на конфеты.       — Конечно, бери, — я улыбнулась.       Она, жуя карамельку, посмотрела на меня с любопытством:       — Тётя Олеся, а ты знаешь Наруто?       — Наруто? — я растерялась. — Это что-то японское?              — Это… мульт… — Соня задумалась, явно подбирая слова, но продолжила в итоге на японском, — аниме про ниндзя.       — А, — я кивнула, понимая, что знаю только слово «аниме». — Ты уже про него говорила. Тебе нравится?       — Очень! — её глаза загорелись, а щёчки слегка покраснели. — Там есть Саске!       — Кто это? — с улыбкой протянула я, понимая, что речь идёт о каком-то мальчике.              — Он… красивый. И сильный. А ещё Наруто — он… добрый!       Соня говорила взахлёб, но иногда запиналась, путая слова или вставляя японские. Я улыбалась, ловя её мысли. Пусть я не всё понимала, но могла хотя бы немного поддержать разговор. Этот момент был таким же тёплым, как и чай у меня в руках. Давно я не чувствовала себя такой радостной.       — А что тебе больше всего нравится?       — Когда Наруто… — Соня остановилась, щурясь в поисках слов, — спасает друзей. Он… не сдается!       — Звучит здорово, — я кивнула, пододвигая ей ещё конфетку.       Соня продолжила рассказывать, пока я радовалась тому, что все мои попытки освоить японский, пусть и немного, но всё же помогли. Это был наш первый настоящий разговор, и пусть я не знала ничего о её мире, но мне было приятно наблюдать за её восторгом. Соня захватила очередную конфетку, развернула её и с наслаждением отправила в рот. Она немного поёрзала на стуле, устраиваясь поудобнее, и заговорила снова:       — А ещё… как это… мне нравится… ИноШикаЧоу!       Я приподняла бровь, пытаясь понять, что или кто это такой.       — Кто это? — осторожно спросила я, предположив, что это имя героя.       — Это команда! — Соня оживилась. — Там Ино, она… красивая! И умная. И Шикамару… он такой… ленивый, но самый умный! А ещё Чоуджи! Он добрый и… — она замолчала, пытаясь подобрать слово, — смешной!       Я улыбнулась, слушая, как Соня вдохновлённо описывает этих персонажей. Я не знала ничего о них, но было приятно наблюдать за её искренним увлечением.       — А Ино… она похожа на тебя! — Соня вдруг посмотрела на меня с восторгом.       — На меня? — я невольно рассмеялась. — Почему?       — У неё волосы светлые, как у тебя! И она тоже красивая, — Соня нахмурилась, стараясь выразить мысль. — Но она… не так… как это…       — Она сильнее? — подсказала я, улыбнувшись.       — Нет! — Соня всплеснула руками. — Она… характером как мама!       Её детское сравнение позабавило меня. Соня в момент смогла описать героя, который ей так нравился. Видимо, речь шла о излишней уверенности в себе. Мне тоже нравилась эта черта в Алисе.       — Интересно, — я ответила, ощущая тепло внутри.       Она закивала, продолжая:       — А Шикамару… он всегда знает, что делать! Но ленится. Как мой папа, — Соня хихикнула.       — А Чоуза? — спросила я, чтобы поддержать её энтузиазм.              — Чоуджи! — поправила меня девочка странно усмехнувшись. — Он любит еду. И всегда помогает друзьям.       Я смотрела на Соню и думала, как важно для неё это всё. Её мир, полный ярких героев, давал ей что-то, что она приносила сюда, в реальность.       — Ты, наверное, хотела бы быть в такой команде? — я спросила, наливая ещё чая.       — Очень! — Соня подперла ладошками щёки. — Мы бы… мы бы победили всех!       Её глаза горели азартом, и я поняла, что её мир, хоть и был мне далёк, стал для неё настоящим источником вдохновения. Я улыбнулась, радуясь, что смогла хотя бы немного стать частью её восторга.       Наш разговор шёл неровно, но удивительно легко. Соня путалась в русских словах, вставляла японские, которые мне приходилось угадывать по смыслу, но она так искренне старалась, что мне было тепло на душе. Я тоже спотыкалась, не всегда понимая, как подхватить её тему или задать нужный вопрос, но её терпеливые попытки объяснить всё на своём детском языке снимали напряжение.       Мы говорили обо всём понемногу. Соня рассказывала про своих японских друзей — как они играют в школу ниндзя на переменах, как одна девочка из её класса, Акико, принесла в школу настоящую чайную чашку из дома, чтобы устроить «церемонию». Её глаза загорались, когда она вспоминала, как однажды мама научила её складывать журавликов из бумаги. Она показала мне свои руки и объяснила: «Я теперь умею делать их… быстро!»       Я слушала её и думала, насколько сильно отличаются наши жизни. Её мир был ярким, наполненным деталями, о которых я не могла и подумать. В детстве я играла с Алисой в догонялки на снежных улицах, бегала по старому Череповцу, вдыхая запах металла и горьковатого дыма. А Соня, несмотря на свой юный возраст, знала, что такое сакура, видела океан и говорила сразу на двух языках. Но при всём этом она была таким простым и открытым ребёнком, что найти общий язык оказалось проще, чем я думала.       — Тётя Олеся, а ты к нам приедешь? — вдруг спросила Соня, повернувшись ко мне с блестящими глазами.       — В Японию? — я замерла, удивлённая вопросом.       — Да, — кивнула она, словно это было самое простое в мире. — Ты у нас можешь жить!       Я улыбнулась и ответила осторожно:              — Конечно, Соня. Я обязательно приеду погостить… когда-нибудь.       Моя нерешительность, кажется, её не смутила. Она закивала, будто всё уже решила сама.       — А почему не сейчас? — спросила она с ещё большим любопытством.       — Просто… никогда не ездила далеко, — призналась я. — Никогда не выезжала из города. Мне даже немного страшно.       — Но там… там красиво! — она развела руками. — У нас есть горы. И море.       — Я знаю, — я улыбнулась ей. — И я очень хочу это увидеть. Обещаю, Соня, я приеду к вам.       Девочка снова закивала, довольная моими словами. А я, глядя на её искренний восторг, подумала: может, стоит хотя бы раз рискнуть? Может, Япония не так далека, как мне кажется. Спустя час разговоров, в которых мы перескочили с её друзей на школу, а потом вновь вернулись к персонажам из Наруто, Соня вдруг оживилась:       — А можно подарить тебе подарок?       Я улыбнулась её восторгу:       — Конечно.       Она тут же соскочила со стула и рванула в коридор к своему маленькому чемоданчику. Я поспешила следом, чтобы помочь:       — Давай помогу?       — Нет! — категорично отрезала она, возмущённо глядя на меня, словно я предложила самое недопустимое в мире.       Когда Соня ответила «Нет», я не удержалась от улыбки. Похоже, ей было важно самой всё найти и принести подарок. Наверное, она хотела сделать это по-своему, чтобы сюрприз остался сюрпризом. И, кажется, ей действительно было важно, чтобы он мне понравился. В её взгляде на миг мелькнуло нечто трогательное и серьёзное для ребёнка.       Я не стала настаивать. Когда проходила мимо коридора, заметила Арсения, который чинно устроился на шкафу рядом с Соней, наблюдая за её манипуляциями с чемоданом. Кот выглядел так, словно охранял её сокровища. Зайдя в гостиную, я огляделась: всё оставалось таким же, как и всегда: строго, упорядоченно и серо. Идеальная чистота вокруг, всё было расставлено и прибрано так, как мне всегда хотелось. После смерти отца я сделала ремонт, убрав старую мебель, чтобы попытаться начать всё заново, чтобы не вспоминать каждый день тяжёлые, печальные годы. Но даже тогда я оставила ёлку. Собирать её под Новый год всегда было нашим с ним ритуалом. Теперь она была единственным ярким пятном в комнате: разноцветные советские игрушки, дешёвая пёстрая гирлянда, которую отец купил ещё в нашем с Алисой детстве.       Когда Соня вошла в гостиную, я увидела её улыбку. Она держала в руках небольшой свёрток в ярко-красной обёртке с золотыми снежинками. Всё было аккуратно перевязано жёлтой атласной ленточкой, завязанной в пышный бант.       — Это тебе, — сказала она, протягивая подарок с лёгкой, но искренней улыбкой.       Я взяла его в руки и заметила, что на обёртке было написано «Тёте Олесе» крупными буквами, явно детской рукой. Она постаралась написать моё имя на русском, и это было очень мило с её стороны.       — Спасибо, Соня, — я ответила, ощущая тепло внутри.       Я подала ей свой подарок, переживая, понравится он ей или нет.       — А это тебе.       Соня с восторгом приняла его, и мы вместе опустились на пол у ёлки. Она первой развязала ленточку и заглянула внутрь. Я с интересом наблюдала, как её глаза расширились.       — Это… свитер? — она вытянула мягкую, тёплую ткань голубого цвета.       — Да, — улыбнулась я. — Мне показалось, что он будет тебе к лицу.       — Он такой мягкий! — Соня радостно прижала его к себе, а потом потянула к носу, чтобы понюхать.       Я, тем временем, развернула свой подарок. Первым я достала маленькую новогоднюю открытку, на обратной стороне которой были написаны поздравления от Сони на японском и маленькая приписка от Алисы, что подарок племянница выбирала сама. Далее я достала три тонких тома манги. Было очевидно, что это тот самый комикс, о котором мне говорила часами девочка.       — Это… та самая Наруто? — спросила я, с трудом сдерживая смешок.       — Да! — Соня радостно закивала.       Я смотрела на книги и думала, как забавно, что теперь придётся знакомиться с этим миром. Но глядя на Соню, я поняла: иногда стоит окунуться в то, что приносит радость детям.       — Спасибо, Соня. Ради тебя я обязательно прочитаю эти книги.       — Их семьдесят два, — гордо заявила она, сверкая глазами. — Это только начало!       Я замерла, потупила взгляд и тихо рассмеялась:       — Ого, столько? Ну, я постараюсь.       Соня захлопала в ладоши:       — Я буду отправлять тебе их по почте! Каждый месяц!       Я улыбнулась её энтузиазму, думая, что, возможно, иногда стоит выйти за пределы привычного и дать себе шанс на что-то новое.       Мы с Соней разговаривали и смеялись до самого вечера. Она рассказывала о своей школе, друзьях, даже показывала, как учитель учил их делать оригами. Я слушала её с искренним восторгом, но временами замечала, что в её рассказах проскальзывали темы, которые я не всегда понимала. А ещё я ловила себя на мысли, что этот день будто вырывал меня из привычной рутины. Я взрослый человек, но в компании Сони вдруг почувствовала, что ещё учусь жить, учусь отпускать тревоги и просто наслаждаться моментом.       После обеда я предложила ей поиграть в карты. Мы разложили колоду на столе, и я терпеливо объясняла простые правила «Дурака». Соня сначала путалась, но быстро втянулась, радостно смеясь, когда я сбрасывала карты. А потом она предложила мне свою любимую японскую игру — «ханэфуду». Я не сразу разобралась с правилами, но её терпение и детская радость помогли мне втянуться. Мы смеялись над ошибками, поочерёдно выигрывали, и я подумала, что, несмотря на все свои взрослые заботы и сомнения, в такие моменты я могу просто быть собой.              Когда вечером вернулись Алиса с Тако, они выглядели счастливыми и немного уставшими. Алиса громко смеялась, рассказывая о встрече с друзьями, а Тако улыбался, кивая в такт её словам. Мы сели за заранее приготовленный ужин. Салаты, которые я сделала, понравились Соне — она сказала, что мама готовит такие же на Новый год. Её слова вызвали улыбку у Алисы, и я поймала себя на мысли, что давно не чувствовала такой гармонии.              После боя курантов мы ещё немного посидели за столом, разговаривая и делясь планами на следующий год. Это был вечер, наполненный теплом и смехом. Я смотрела на их лица и думала: «Может быть, это самый счастливый день за долгие годы». Когда все, наконец, разошлись спать, я впервые легла в кровать с улыбкой, чувствуя тёплое послевкусие семейного праздника.       Утром, открыв глаза, я вдруг обнаружила себя не в своей спальне, а снова в Конохе, в поместье Нара. Сердце сжалось от тоски. Я скучала по дому, по Соне, по тому теплу, которое испытала вчера. Но вместе с этим пришло осознание: возможно, мне нужно пройти этот путь. Быть здесь, быть с этими людьми — теперь это тоже часть моей жизни. Я посмотрела на солнечный свет, что пробивался через окна, и поняла: как бы я ни хотела вернуться в прошлое, здесь у меня тоже появились родные. Шикаку, Харета, даже эти странные детские игры и обязательства — всё это стало моим.       Я не знала, где реальность, а где сон, но одно было ясно: я люблю их одинаково. И если судьба оставила меня здесь, значит, мне нужно защитить тех, кто дорог. Ради них, ради себя и ради того дня, когда я, возможно, вернусь в ту гостиную с яркой ёлкой и тёплыми улыбками.