Оленёнок Нара

      — Эй, Кокоро, подожди! — прозвучал звонкий детский голос прямо за моей спиной.       На улице было холодно и зябко. Я обернулась, чтобы взглянуть на мальчика, который спешил в нашу сторону. Его улыбка до ушей выжигала у меня в сердце особенный шрам, который с годами становился всё более глубоким. И от того в моих глазах отражались лишь тоска и грусть, в то время как он, казалось, был в какой-то степени счастлив. Я надеялась, что и сама смогу так же искренне улыбнуться, но вера в лучшее уже почти полностью покинула моё сердце. На дворе шёл третий год этой проклятой войны шиноби. И единственное, что я могла сделать — это становиться сильнее и умнее к предстоящей третьей войне.       Обито споткнулся о камушек и упал. Рядом со мной усмехнулась Кохаку, которая за последний год сильно вытянулась в росте. С годами в ее внешности проявились черты настоящего аристократа: тонкие запястья, длинные пальцы и огромные янтарные глаза, которые она прятала за неуклюжими очками. Её внешняя привлекательность так сильно била ключом, что многие девочки начали влюбляться в наследника клана Шимура. Ей повезло — в этом мире её видели как аристократичного изысканного мальчика. В моём почти забытом прошлом она скорее сошла бы за хиленького тюфяка, из которого пытались бы выбить дурь настоящие пацаны. Иронично, что она бы на все сто процентов дала бы отпор каждому, кто попытался бы причинить ей боль. Ведь после стольких лет тренировок Кохаку вошла в тройку самых сильных в нашем классе, даже обогнав Шикаку, но не меня.       — Обито, сколько можно бегать за Кокоро? — спросила Шимура с лёгкой усмешкой.       Он недовольно фыркнул, поднялся на ноги и медленно подошёл к нам. Учиха недовольно стряхнул пыль со штанов и рук, делая это максимально резко. Обито недолюбливал Кохаку за то, что она проводила много времени со мной. Ему не хотелось делиться своей старшей сестрой. Сжав руки у груди и подняв нос, мальчишка недовольно поморщился.       — Это ты уже сколько можешь водить мою сестру за нос, — буркнул Обито, уверенно поглядывая на Кохаку снизу вверх, — Всё равно тебе — главе клана Шимура — не разрешено встречаться с девушками из других кланов.       — Какой же ты дурак, Обито, — устало произнесла я, протяжно вздохнув.       Кохаку потрепала волосы Учиха. Её лицемерная улыбка даже не дрогнула. Два года прошло с того момента, как мы с ней подрались на экзамене и были спасены Деми. И ровно с того дня что-то в ней поменялось. Смешно, что мне казалось, будто мы поменялись местами. Когда-то угнетенный мальчик Кохаку был полон тоски и печали, в то время как я была наполнена силой и энергией, стремясь понять суть своего существования в мире шиноби. А сейчас… я была эмоционально истощена и уже хотела забыть всё настоящее, как вечно повторяющийся проклятый сон. Синяки под глазами достигли небывалых пределов, волосы взъерошены и небрежно пострижены, а на теле только синяки да ссадины. Изнурительные тренировки, постоянное обучение традициям и географии — всё уже осточертело. А Кохаку тем временем улыбалась. И пускай эта её физиономия была скорее всего притворной, она всё же не выглядела так депрессивно, как я.       — Обито, когда ты повзрослеешь, а? — недовольно буркнула на брата, отвернувшись и стукнув его лоб.       Мальчик злобно встрепенулся и сжал кулаки. Я вновь тяжело вздохнула и пошла в сторону центра. Кохаку продолжала улыбаться, следя за Учиха. Под моими ногами хрустнул осенний лист, под звук которого Обито рванул ко мне.       — Я не дурак, Кокоро! Это ты — стала другой! — злобно крикнул он, схватив меня за руку, — Давай поговорим!       — Ну давай, — недовольно продолжила я, шагая вперёд, — говори.       — Мне… — неловко продолжил Обито, сжимая мою руку, — мне нужна твоя помощь, Кокоро!       Я неудивлённо хмыкнула. Было и без того понятно, что именно хочет от меня этот малый. На носу очередные конкурсы для детей, где малышня демонстрировала свои умения в дзюцу. И Обито хотел похвастаться крутыми навыками. Ради этой цели он выбрал меня своим наставником, ведь бабуля последнее время постоянно занята совещаниями и встречами, чтобы хоть как-то помочь своей деревне и клану во время войны.       Я лениво глянула на мальчишку сверху вниз. Его чёрные глаза мерцали в надежде, что я соглашусь. Но мне было слишком тяжело проводить с ним время. Да, можете посчитать это глупостью, ведь можно задать хороший вопрос: «Что если Обито станет сильнее и разбудит свой шаринган раньше?» И действительно, это могло бы спасти ему жизнь. Я это понимала. Но… я чертовски устала за эти три года. Я полностью выгорела и уже перестала понимать, что действительно мне нужно делать. Каждый день мне снился тот самый сон, в котором все вокруг умирали и страдали. Черный пепел падал на моё грязное сухое лицо словно снег. И, казалось, нет ни единого выхода из этой ситуации. И тот голос продолжал звать меня каждую ночь. Тяжёлый хриплый мужской голос, от которого на коже появлялись мурашки от страха.       Я устала слышать, дышать, думать, что-то делать. Но изо всех сил продолжала держаться. Обито чувствовал это. Но они с бабушкой Рен думали, что мне тяжело из-за ситуации с Харетой-сан. И, возможно, частичка правды в этом была. Ведь даже Цунаде, слушая мои монологи о страшных снах, говорила, что это проекция моих сегодняшних переживаний. Я уже и не знала, что думать. Уже потерялась в своих же чувствах.       Тем временем Кохаку смотрела в небо, тихо шагая рядом с нами. На линзах её очков отражались голубое небо и белые пушистые облака. Казалось, всё такое мирное, такое чистое — настоящее? По факту в воздухе витал нерв. Но почему-то в этот день мне захотелось что-то поменять. Может слова Обито сыграли на моих страхах?       — Вечером у бабули, — тяжело вздохнула я и отпустила ладошку мальчика.       Он в момент радостно завопил и начал громко благодарить меня на всю улицу. Люди, проходящие мимо, недовольно оглядели его, затем окинули взглядом и меня. До сих пор репутация Кокоро была очернена слухами и мистическими байками. Но, признаться, в это время, большинству людей уже стало глубоко всё равно на сумасшедшую дурёху. Учиха скрылся за домами, радостно прикрикивая что-то вдали. Кохаку, увидев палатку с масками АНБУ, замедлила шаг.       — Решила всё же помочь ему освоить огненный шар? — произнесла она, внимательно засмотревшись на маску в виде кота.       — Не могу ему отказать, — уныло ответила я, — да и может хоть это заставит меня поверить в будущее.       Мы прошли ещё несколько кварталов прежде чем дошли до забегаловки с данго. Оттуда как и всегда приятно пахло чем-то вкусным. Я улыбнулась, почувствовав ароматы еды. Пройдя сквозь дверь из ткани, мы сели за ближайший столик у окошка. Кохаку заказала себе данго с чаем, в то время как я взяла тайяки с кофе.       — Почему ты всегда берёшь кофе? Он же ужасный, — спросила Кохаку, когда официант отошёл от нашего стола.       — Потому и беру, — тяжело ответила я, глядя в окно.       Кохаку с непониманием смотрела на меня, слегка приподняв левую бровь.       — Я не люблю кофе, но всегда пила его, когда мне было плохо. Этот паршивый вкус заставлял почувствовать себя живой… — медленно и, признаться, с толикой пафоса произнесла я, глядя на проходящих мимо людей, — Плюс ко всему, с ним я меньше сплю.       Между нами повисло неловкое молчание. Кохаку знала, что последние три года меня мучали кошмары. Он знала, что я слышала отчаянный мужской голос, видела смерть Нобу, чувствовала кровь на руках. И так день ото дня одно и то же. Это безумие уже сводило с ума, но я не могла ни спрятаться, ни убежать. Только жить дальше и думать, думать, думать.       — Почему-то мне хочется верить, что твоё предсказание о мальчике-герое сбудется и мир больше не будет таким плохим, — тихо пробормотала Кохаку, оглянув зал и облокотившись о ладонь.       В её глазах я внезапно заметила ту самую тоску, которой по правде было наполнено её сердце. Но, не поддаваясь своим чувствам, она тихо выдохнула и вытянула губы в нелепой улыбке. Мне казалось, что ей проще не замечать, что она живёт чужую жизнь. Не чувствовать боль, от вечных побоев во время тренировок со стороны глав клана. Не думать, а просто плыть по течению, невзирая на беспросветную мглу.       — Опять думаешь о чём-то мудрёном? — усмехнулась она, — М-да, Кокоро, мне тебя не понять.       — Может и я не так хорошо понимаю тебя, как думаю, — усмехнулась, оглянувшись на официанта.       — Как там Шикаку? — внезапно спросила Кохаку, когда нам принесли сладости и напитки.       — Спокоен, — коротко ответила я. — Тренируется каждый день. Как и я, старается ни о чём не думать.       — От Хареты есть новости? — продолжила Шимура, отпив чай.       — Да, вчера пришло письмо, — ответила я так же лаконично. — С ней всё в порядке.       Мне не хотелось об этом говорить. И Кохаку знала об этом. Но не спросить уже не могла. Слишком долго она старалась беречь меня и не задавать лишних вопросов. Ведь Харета уже два года воюет на границе со страной Песка. И письма от неё приходили лишь раз в месяц. Мы всегда их ждали с Шикаку. Просто сидели на кухне по субботним утрам и надеялись на приход почтальона. И каждый раз Харета находила нужные слова, чтобы мы вдвоём не отчаивались. Шикаку был на первый взгляд спокоен. Но это была игра на публику в уверенного мальчика. Я же со всеми своими недосыпами уже походила на пугало.       — Так всё же, сбылось ли хоть одно из твоих пророчеств об этой войне? — медленно протянула Кохаку, глядя на чашку чая.       Я усмехнулась. Кохаку была очень любопытной до моих знаний. Я не скрывала от неё всё, что мне было известно. Рассказала ей про избранного мальчика и войну с двумя безумцами — один из которых был Мадара, а другой… А другой пока никто. Я не решалась признаться даже себе, что Обито станет главным звеном убийств в будущем. Поверить, что твой близкий — монстр, очень сложно. И честно признаться, я так и не могла принять это будущее.       — Были убиты два важных человека в стране песка. Сын одной легендарной куноичи и его жена, — я недовольно хмыкнула, отпив кофе.       — И почему это важно? — всё так же с интересом продолжала допрос Шимура.       — Их сын будет жить в ненависти, если они умрут. Думаю поэтому важно, — недовольно произнесла, взяв в руки тайяки, — Он может стать убийцей S-ранга, под руководством этого дурачка.       Шимура на секунду прищурилась. Я поняла, что зря назвала главу клана дурачком. Больно фамильярно это прозвучало. Но с другой стороны, ни о чём мои слова не говорили. Поэтому я спокойно начала кушать свой десерт.       — Эй, а вот и мы, — раздался грубый рык сзади.       Мальчишка нагло плюхнулся на скамью рядом со мной, от чего стол слегка вздрогнул и мой кофе едва не разлился. Он так же вальяжно хлопнул меня по спине, от чего я глухо закашляла. Шимура улыбнулась, глядя на нас. Затем перевела взгляд на второго подошедшего мальчика.       — Привет, Кохаку, Кокоро, — его голос был тихим и грустным.       Рядом с нами присели Нобу Учиха и Ичиро Сарутоби. От второго явно пахло сигаретами, но я не была против. Ведь и сама последнее время думала лишь о том, как бы затянуться где-нибудь тайком от всех. Но держала себя в руках и лишь иногда наслаждалась присутствием Сарутоби под боком. Его дед, судя по запаху сына, курил не переставая из-за необъятного стресса. Мне казалось, что и их дом уже вонял табаком.       — Привет. Пахнет от тебя, Ичиро как обычно очень сильно. Мальчик, не рановато ты курить начал? — произнесла с лёгкой усмешкой.       Ичиро тепло усмехнулся. За эти годы мы смогли наладить с ним общение и даже подружиться. Думаю, что в этом мне так же помогла Кохаку, которая всегда стояла за меня горой. А Ичиро не мог сопротивляться ей. Признаться, я так и не могла понять, какие отношения связывали этих двоих. Казалось, что они родственные души и там однозначно была забота, а значит и любовь. Словно они созданы как Ромео и Джульетта, только с более сложным и запутанным сюжетом. Сарутоби и Шимура…       — Люблю твои шутки, Нара. Есть в твоём сумасшествии что-то такое интересное, — усмехнулся парнишка, подозвав официанта.       — А ведь технически Кокоро нас старше, — тихо пробормотал Нобу, задумавшись, — но учится вместе с младшими.       — Точно, тебе же тоже тринадцать, — Ичиро задумался в след и заумно хмыкнул, — могла бы вместе с нами уже выпускаться из академии в этом году, а не в следующем.       Кохаку допивая чай ещё раз улыбнулась, взглянув на меня. Она знала, что я собиралась подать документы на досрочные экзамены и выпускаться вместе с Нобу и Ичиро, но решила промолчать. Вопросов было бы много, но Шимура видела, что сил что-то объяснять у меня уже попросту нет.       — Серьёзно? Сколько тебе лет, Нара? — удивлённо спросил Ичиро, нахмурив брови.       — Будет двенадцать в следующем месяце, — отчеканила я и резко поняла что два дня назад мне бы стукнуло 42.       — Ну да, точно, ты же старше всех нас, — вальяжно проборматал Ичиро, — Но не удивительно, что я постоянно об этом забываю, глупая Кокоро.       Я удивлённо оглянулась на мальчишку, выгнув правую бровь. Он раскатисто смеялся на всё заведение. Почему-то от его смеха становилось как-то тепло на душе. Я знала, что он уже давно закопал ту ненависть, которую питал ко мне в детстве. И теперь мы по праву могли считаться друзьями. Я оглянулась на Нобу. Он тихо сидел напротив и как-то тоскливо оглядывал посетителей вокруг. Он тоже сильно изменился за время войны. Из улыбчивого и светлого мальчика он превратился в… Учиха — мрачного, грустного, депрессивного. Но при всём этом сильного и пугающе талантливого бойца. Глядя на него я вновь вспомнила тот сон и сильно погрустнела, что явно краем глаза заметила Шимура.       — Кокоро, ты сходи к Цунаде-сан, — произнесла Кохаку ещё раз, доев последний шарик данго.       Мальчишки удивлённо оглянулись на Шимура, потом на меня. В их взгляде читался вопрос: «У Нара снова припадки?» Но к радости страха от них не чувствовалось. Я улыбнулась Кохаку сквозь силы, стараясь не думать, что на самом деле она права. И что мне нужно сходить к Цунаде, чтобы хоть как-то побороть моих демонов в душе.

***

      — Говоришь кошмары? — отчеканила Сенджу, записывая что-то в свой медицинский блокнот.       Я знала, что последнее время Цунаде было не до меня. И из-за этого, возможно, мне тоже казалось, что все мои проблемы не имеют никакого смысла. Я устало сидела напротив и смотрела куда-то сквозь врача. За её спиной было открыто на распашку окно, из которого дул лёгкий тёплый ветерок. С улицы доносились голоса взрослых, детей. Всё казалось тихим и спокойным. Людям хотелось чувствовать себя в безопасности и от того спустя какое-то время все обоюдно начали притворяться, что всё в порядке и жизнь продолжает идти так же безмятежно, как и раньше. Но врачам эта роскошь была неподвластна. Они знали о точном количестве ниндзя, которые погибали на поле боя без оказанной вовремя помощи. Ведь ирьёрины сидели тут, словно беспомощные слабаки.       В комнате раздался внезапный хруст. Цунаде в очередной раз сломала карандаш в руках. Она недовольно хмыкнула и аккуратно отложила обрубки в сторону. Она не думала, как лечить меня, потому что всё время пыталась найти лазейку, чтобы хоть как-то реализовать свою идею с медиком в командах на поле боя. Я уже слышала, что многие её знакомые на войне были ранены и умерли. Но, конечно, Орочимару и Джирайя — были живы.       — Да, плохо сплю, — безынтересно ответила я, поправляя кофту. — Постоянно один и тот же сон, где вижу могилы, крики людей, траур, войну, кровь. И так по кругу.       Цунаде устало посмотрела на меня своим замученным взглядом. По ней было понятно, что и она сама не спит днями и ночами по той же самой причине. Но сказать это мне она не могла из этических соображений.       В комнату резко зашёл мужчина лет тридцати. Я не знала, кто это. А ему, судя по всему, было абсолютно всё равно, что у Сенджу был пациент. Цунаде даже не взглянула на него. Она меланхолично достала новый карандаш и продолжила писать что-то новое.       — Собрание через два часа, — громко прикрикнул он. — Не забудь документы, Цунаде!       Его тон показался мне уж слишком фамильярным. Оглянув меня, он недовольно фыркнул и хлопнул дверью. Цунаде злобно оглянулась на дверь и резко перелистнула тетрадь на следующую страницу.       — Ненавижу этого придурка, — честно призналась она, продолжая что-то писать. — Так, Кокоро, а в остальном как. Галлюцинации, приступы, тот монстр, про которого все говорят. Есть что-то такое?       — Нет, ничего подобного, — тихо ответила я, не глядя на сидящего рядом со мной Деми.       — А почему ты не рассказываешь обо мне? — поинтересовался он, всматриваясь в мои глаза.       Он вновь был в своём настоящем образе. Больше он не притворялся для меня кем-то другим. Ни музыкантов, ни героев, ни родных — только синий демон с битой позади.       «Ей не стоит волноваться о тебе, Деми», — подумала я, не дёрнув и бровью.       — Цунаде-сан, я не спала уже три дня, я не могу уснуть. Дайте мне какие-нибудь лекарства, которые помогут просто поспать без этих кошмаров, — произнесла я, умоляющим голосом. — Я больше не могу слышать этот голос.       Цунаде остановилась. Она положила карандаш на стол, облокотилась о ладонь и перевела взгляд в окно. В её глазах всё так же читалась кромешная усталость и злость.       — Ты думаешь, я не хочу найти такую пилюлю, которая поможет и мне спокойно уснуть? — Цунаде тяжело вздохнула и закрыла глаза. — Я тоже не могу найти от этого спасения… — она резко запнулась и замолчала, осознав, что нельзя говорить на подобные темы.       С минуту мы просто молчали, глядя в пустоту. Я нехотя оглядывала половицу, которая в глазах уже двоилась от недосыпа. Цунаде же продолжила глядеть в окно. Я слегка нажала на пол и он издал резкий скрип. Как я и думала, в этом месте не хватало бы ремонта.       — В моём мире я бы уже давно напилась, Цунаде-сан, — спокойно произнесла я, оглянувшись в сторону Сенджу.       — Тебе это хоть раз помогало? Да и не стоит говорить такие вещи, — грубо удивилась Сенджу, — Лучше бы ходила ко мне, как положено, а не заявлялась в моменты, когда чувствуешь максимально плохо.       Я вновь недовольно фыркнула. Было неприятно это признавать, но Сенджу была права. Все три года мы тщетно пытались справиться с моим недугом — но не одно лекарство не дало хорошего эффекта. Сны либо пропадали на несколько дней, либо становились ещё ярче и сильнее. И я в какой-то момент устала и перестала верить, что хоть что-то поможет мне справиться с этой болью.       — Как там кстати твой Деми? — с этими словами Цунаде встала из-за стола и подошла к шкафу за моей спиной. — Ты не думала, что это он тебе показывает кошмары? Этот паразит пытается свести тебя с ума. Точно так же как свёл с ума малышку Кокоро.       — Я не трогал её, — злобно рыкнул Деми, оскалив зубы.       — Он говорит, что не трогал её, — спокойно повторила я, глядя на Цунаде. — И признаться, я верю ему на этот счёт.       — Заносчивый, грубый, вспыльчивый, — произнесла Цунаде, доставая записи Иши-сана и поднеся их мне. — Почему ты считаешь, что это не он решил убить Кокоро?       — Да не трогал я её, — злобно рыкнул Деми, оскалив зубы. — Пытается вывести меня.       — Цунаде-сан, Деми знает, что вы пытаетесь его спровоцировать.       Сенджу прошла обратно и присела на край стола. В её глазах я заметила усталость не только от работы, но и от разговора со мной.       — Я знаю, что он не глупый. Мне просто хочется узнать, настоящий он или нет. Всё же уже трое лично видели его своими глазами. А значит и я имею на это право, — недовольно проговорила женщина, положив папку на стол и скрестив руки под грудью.       — Почему трое? — уточнила я, выгнув бровь.       — Ну как же, во-первых, Харета. А так же мой брат видел что-то необъяснимое. Джирайя с Орочимару, а так же коллегия на экзамене три года назад почувствовали всплеск неизвестной чакры. А ещё этот твой Иноичи. Так сильно испугался Деми в тот день, — Цунаде медленно продолжала монолог, глядя в окно. — Ты лучше спроси себя, Олеся, действительно ли ты ему доверяешь?       — Не доверяю, Цунаде-сан, — резко ответила я, чем ни на грамм не удивила сидящего рядом Деми. — Он манипулятор и ни раз меня обманывал. Но уверена, что он не виноват в проблемах Кокоро. Как не виноват и в моём недосыпе. Деми спас меня дважды. Так что хоть он и лжец, но я, к сожалению, ещё и его должник.       Оба они глянули на меня с толикой грусти. Цунаде не верила ему, а он почему-то был не рад моей логике. Я взглянула на него и пожала плечами. Он фыркнул и взглянул обратно на Цунаде.       — Ты чувствуешь себя одиноко, Олеся? — внезапно спросила Цунаде.       — Я… я не знаю. Иногда я просто хочу домой.       — Все мы хотим. Но пора принять, что твой дом — это не прошлое. Это настоящее. Прости, что ты оказалась в этом месте и в это время.       Цунаде в очередной раз тяжело вздохнула. Её аура казалась такой сильной, но при этом я видела, как её руки слегка дрожали. Думаю, её как и меня одолевали те же ядовитые чувства. И никто из нас не мог справиться с нависшей болью и страхом.       Деми недовольно поморщился и недолго думая легонько пнул пол. Все листочки, которая Цунаде бросила несколько минут назад, внезапно загорелись синим пламенем. Она раскрыла глаза в удивление и оглянулась.       — Вы обе такие трусливые и глупые, что мне даже тошно, — Цунаде оглянулась на голос и буквально оцепенела, — Я всегда буду приглядывать за Кокоро, — с этими словами он резко вскочил и выпрыгнул из окна.       — Деми-Деми, ты как всегда, — неудивлённо произнесла я. — Одни и те же трюки.       Цунаде быстро кинулась следом за ним. Но оглянувшись не увидела никого. Лишь мирно сидящих людей на лавочке. Она выпрыгнула следом. Через 5 минут Сенджу вошла обратно в комнату, грубо хлопнув дверью.       — Вы его видели? — без особого интереса спросила я, глядя на форточку.       — Это ведь был Они, Олеся. По легендам они настоящее зло и съедают детей.       — Как видите, пока не съел, — недовольно буркнула я, встав со стула. — Не понимаю, почему он решил вам показаться. Думаю, ему действительно осточертели наши грустные разговоры. Хотя…       — Хотя что? — быстро спросила Цунаде, изучая пепел от сожжённых листов.       — Хотя он мог просто исчезнуть.       — Он вряд ли сделал это просто так, — грубо произнесла Сенджу. — Это не шутки, Олеся. А ещё он сжёг мои отчёты! Зараза!       — С этими не шутками я живу уже достаточно давно здесь, Цунаде-сан. И поверьте, если он решит меня убить или съесть, то никто не сможет меня спасти. Так что это последнее на что я или вы можем повлиять. Война сейчас гораздо важнее демона в моей голове.       — Значит всё же Иноичи был прав, — прошипела Цунаде.       — Честно говоря, я уже и сама года три как это поняла, — грустно ответила я, встав и подойдя в выходу из комнаты.       — Жду тебя завтра, Кокоро, — резко позвала меня Цунаде. — Дам тебе травяные лекарства. Надеюсь они помогут тебе справиться с кошмарами.       — Хорошо, — тихо ответила я и вышла в коридор. — Надеюсь, станет лучше.

***

      — Давай, Обито! — резко крикнула Шимура, помахав юному Учиха, выходящему на сцену.       Сегодня был конкурс среди детей до пяти лет на лучшее использование дзюцу. И Обито очень хотел выиграть какой-то непонятный приз. Две недели я тренировала его не жалея сил и времени. Почему-то мне хотелось впервые за долгое время поверить, что в будущем всё изменится и он обязательно вырастит лучшим ниндзя в деревне.       «Выиграешь этот конкурс — и я помогу тебе стать Хокаге», — вот какое условие поставила я мальчишке в первый день тренировок. И он был только рад моим словам. Он что-то кричал про то, что я ему уже должна, ведь он великий и могучий, первый Учиха — глава деревни. Я же, конечно, половину его песнопений не слушала. Мне нужны были доказательства.       — Думаешь, у него получится, — с улыбкой спросил Минато, глядя на меня.       — А почему нет, он же Учиха, — чавкая ответил Чоуза, уплетая чипсинку за чипсинкой.       Я стояла в середине толпы вместе с близкими мне друзьями — Шикаку Нара, Минато Намикадзе, Чоузой Акимичи, Иноичи Яманака и Кохаку Шимура. Они все пришли поддержать меня, услышав от Нара, что я решила потренировать мальца. Многих до сих пор удивляла моя связь с этой семейкой, но боялись что-то сказать, ведь речь шла про уважаемую бабулю Рен.       Обито вышел на сцену, где молодой неизвестный парень громко объявлял о выступлении Учиха. Большинство людей вокруг продолжали разговаривать, не особо уделяя вниманием юного мальчишку. Он недовольно оглянулся на Кохаку, которая помахала ему рукой, и буквально сразу перевёл взгляд на меня.       Я кивнула ему в знак поддержки. Наблюдая за ним всё это время я была уверена, что он справится. Учиха вышел к краю площадки и громко крикнув ниндзюцу выдул из лёгких большой огненный шар.       Все вокруг на секунду замерли от удивления. Для его возраста это было довольно сильное использование дзюцу. Публика начала резко хлопать. Обито удивлённо оглянулся вокруг. Кто-то крикнул, что он молодец. Мальчик взглянул на меня, я тепло улыбнулась ему. На его слегка обгоревших щеках я заметила лёгкий румянец.       Через полчаса мы узнали, что он выиграл этот конкурс. Никто не смог сравниться с ним. Я же была удивлена, заметив Какаши с отцом среди аудитории. Видимо, Хатаке был ещё мал для конкурса. Обито был старше его примерно на два года. Но он внимательно следил за всеми и, может мне показалось, но он обратил внимание на моего Учиха.       — Да уж, очки? — недовольно хмыкнул Шикаку, глядя на подарок, который вручили Обито. — Ради этого всё было организовано? Какая морока.       — Мне на таком же конкурсе хотя бы деревянные сюррикены подарили, — горделиво протянул Иноичи.       — А я не участвовал, — с толикой грусти сказал Минато.       — Очки, — удивлённо хмыкнула я, глядя на оранжевое нечто в руках мальчишки.       — Зато смотрите как он рад, — с улыбкой произнесла Кохаку.       И он действительно был с счастлив. Я махнула мальчишке рукой и он быстро прибежал к нам.       — Кокоро, Кокоро, ты видела! — кричал Учиха, подбегая к нам, — мне кажется, это был лучший шар, что у меня получался!       — Да, ты молодец, Обито, — радостно произнесла я, потрепав его по голове.       Он недовольно отпрянул от меня, потому что тоже не любил, когда кто-то трогал его макушку. Я впервые за долгое время искренне засмеялась, глядя на его лицо. Он удивлённо посмотрел на меня, но резко обхватил меня за талию, обняв со всей силы. Я почувствовала, как он уткнулся носом в мою футболку.       — Спасибо, Кокоро.       — Эй, ты что, плачешь, малой? — удивлённо спросил Шикаку.       Я удивлённо оглянулась на Учиха. Он резко начал отрицать это, вытирая глаза.       — Это всё песок! — завопил он ещё громче, надевая очки. — Теперь он мне не помеха! — продолжил он, покраснев как рак.       Я вновь засмеялась. Впервые за долгое время я вспомнила, что значит счастье.