Протяни мне руку

Проснулся Хенджин от настойчивого стука в дверь. На нем до сих пор лежал спящий Джисон, поэтому Хван постарался как можно аккуратнее переместить парня с себя и встал с кровати. Он потер сонные глаза и открыл дверь. Там Хенджин обнаружил улыбающегося Феликса. - Привет снова. Разбудил? - Ага. Что такое? - Вообще я пришел за Ханом, но раз ты тут, так даже лучше. Вы не отвечали на сообщения, поэтому меня попросили сходить и напомнить про нашу встречу. - А....точно. спасибо. Мы скоро спустимся. - Хорошо. Будем ждать на улице у входа. Феликс помахал рукой и пошел к лестнице. Хенджин закрыл дверь и повернулся к Хану, собираясь разбудить его. Сон друга стал хуже. У него была частая бессонница, а иногда он, наоборот спал слишком много. Оба знали, что таких последствий не избежать. Однако они обещали прийти, поэтому Хван подошел к другу, легонько тряся его за плечо. Тот сразу проснулся, оценивая обстановку. - Что случилось? - Уже время. Пора идти на встречу. Джисон со вздохом сел на кровати, прогоняя остатки сна. Давно он так долго не спал, целых четыре часа. Приведя себя в порядок, парни вышли из комнаты и пошли к выходу из здания. Там уже собрались все остальные, даже Сынмина притащили. Прежде Хенджин не обратил на него особого внимания, однако сейчас отметил, как красиво тот выглядел. Он был одет в прямые голубые джинсы и заправленную футболку-поло. Сверху накинут небесного цвета кардиган. Хвану нравился такой стиль. Возможно, он будет не против поближе познакомиться с хакером. Когда они вышли, все взгляды обратились на них. Хану такое внимание было не по душе, поэтому он скучающим взглядом смотрел по сторонам, засунув руки в карманы широких спортивных штанов. - Отлично! Все в сборе, тогда можно идти. Чан хлопнул в ладоши, привлекая внимание остальных к себе. Ребята начали не спеша идти по улице, думая куда бы лучше сходить поесть. В итоге выбор пал на небольшое заведение недалеко от организации, подающего жареную курочку. Ребята зашли, сели за большой стол и заказали еду. Между ними повисло молчание. Старшие просто не знали, что сказать, а остальным не было до этого дела. Они переглянулись, мысленно переговариваясь между собой и решая, как начать диалог. Чан, Минхо, Чанбин и Феликс сидели на диванчиках у стены, а напротив на стульях расположились остальные. Снайпер рассматривал интерьер кафе, Хенджин с Ханом листали меню от скуки, Чонин втыкал в одну точку на стене, а Сынмин сидел с таким лицом, словно он потерял весь смысл жизни. Неловко. Чан прокашлялся. - Эм...как у кого день прошел? Довольно странное начало диалога, но Крис не придумал ничего лучше. - Мы с Феликсом были в спортзале. - Ага, Чанбин показывал мне свои любимые упражнения. - Нет, Феликс! Не поддавайся! Он затащит тебя в эту секту и заставит ходить с ним туда каждый день, - возразил Минхо. Видимо и сам прошел через это. Остальные рассмеялись, понемногу рассеивая неловкость. Чан начал рассказывать какие-то смешные истории, случившиеся с ним за недавнее время. Чанбин описывал необычные преступления, на которые ему приходилось выходить. Минхо, как обычно жаловался на тупость и наглость некоторых людей. Старшие старались подключать к разговору остальных, что у них неплохо получалось. Феликс с Чонином падали на пол от смеха, Хенджин вставлял свои шутки, лишь добавляя еще больше шума от ребят. Даже Сынмин иногда отвечал с сарказмом, добивая остальных. Лишь Хан сидел, практически не изменившись с начала посиделки, только иногда улыбаясь или усмехаясь. Минхо стало любопытно, о чем тот думает, если не даже не реагирует на разрывной смех Хвана и Со, от которого остальные взрывались, крича на все заведение. Со слов Чана Ли понял, что, скорее всего, у гонщика просто не хватит сил смеяться, если в его жизни что-то происходит. На удивление, Минхо это не отталкивало, не отвращало, не появлялось мыслей по типу: “Какой-то он странный”, “Не буду с ним общаться”. Как раз наоборот, поведение младшего его завлекало. Ли хотел разобраться, что с ним не так, понять его, помочь вернуться к нормальной жизни. Не зря ведь он на врача пошел. Да, он часто жаловался на людей, но никогда не отказывал в помощи. Ему нравилось быть для них в каком-то роде спасателем. До старшего ему пока далеко, про себя Минхо еще не забывает. Под конец вечера Хан немного оттаял. Стал вставлять какие-то фразы и шутки. Хенджин смотрел на него взглядом полным гордости, словно родитель, наблюдающий, как его ребенок делает успехи в чем-то. Минхо это заметил и понял, что Хван знает о проблемах Джисона. Он его лучший друг, а как же еще, блять? И, возможно, если у него не получиться наладить первоначальный контакт с Ханом, то придется просить помощи у его друга. Может, он сможет хоть немного объяснить ситуацию с гонщиком и дать совет по общению. В общем, извилины Минхо вовсю работали, поэтому он не заметил, как перестал слушать ребят, погрузившись в размышления. Это не осталось незамеченным. Вероятно, Хан понял, что Ли слишком часто на него поглядывает, так что, когда старший вновь посмотрел на него, увидел, что гонщик уже уставился в ответ. Его взгляд сковал Минхо цепями, не давая отступить. Глаза-бусинки темно-коричневого цвета, словно заглядывали в душу, пытаясь рассмотреть истинные намерения наблюдающего. Взгляд был одновременно нерешительным и любопытным. Будто он чего-то хотел, но собственные мысли запрещали сделать это. Минхо не мог пошевелиться. Он не знал, какое у него было выражения лица, но Хану оно точно не понравилось. Парень первый отвел взгляд, смотря к себе в тарелку, и снова замолчал. Ребята заметили их немой разговор, но решили не вмешиваться, продолжая общаться. Вечер прошел хорошо, на удивление Чана. Он ожидал, что все будут молчать, но они быстро влились к ним в компанию, разукрашивая встречу шутками. Даже Джисон, вроде как, перестал быть таким враждебным, хотя и снова включил режим настороженности после немого разговора с Минхо. Крис не знал, что между ними в этот момент случилось, но надеялся, что Ли сможет помочь младшему. Встреча закончилась удачно. Они вышли из кафе и направились обратно в организацию, болтая по пути. Ребята смогли немного сдружиться. Феликс почти все время находился рядом с Чанбином, так как знал его лучше всех. Хенджин часто поглядывал на хакера, все время смеясь с его саркастичных шуток. Хан держался рядом с другом, чаще молча. Он не принимал уже несколько месяцев, сдерживаться с каждым разом становились все проще, былого желания уже не было, но иногда парень вспоминал ощущения во время кайфа, скучая по нему, хотя понимал, что возвращаться в это не стоит.

***

Хан шел с работы по темной улице, практически не освещаемой фонарями. День прошел не очень, как обычно в школе слышались смешки и издевательства. Он уже не знал, как остановить их или попросить перестать. Парень никогда не был особо популярным, но после того случая вся школа узнала о его семье и теперь насмехались при каждом удобном моменте. Неприятно. Хан правда хотел жить, как обычный школьник, но судьба обделила его такой судьбой, вместо этого наградив вечно пьющими и ругающимися родителями. Хан ненавидел свою жизнь, поэтому сейчас шел очень медленно, желая оттянуть возвращение в дом ужасов как можно сильнее. Долго бродить все равно не получилось, так что через два часа он наконец зашел домой, если это место еще можно так называть. Его тут же окружил отвратительный запах алкоголя вперемешку с чем-то протухшим. Родители уже давно перестали следить за квартирой, ничего не делая по дому. Хан был единственным, кто приносил деньги в этой семье. Ему недавно стукнуло восемнадцать, он был на последним году обучения в школе. Парню не терпелось уже уйти оттуда как можно скорее. С утра он полдня учился, после чего сразу бежал на работу в кафе неподалеку. Платили не очень много, но этого хватало. Работал Хан там уже два года, с шестнадцати и с каждой зарплаты откладывал понемногу, копя на свою квартиру. Он не знал, что будет потом с родителями, но это мало волновало, учитывая то, как они обращались с ним. Вы могли подумать, что у него так было всегда, но это не правда. До десяти лет их семью можно было назвать счастливой. Мать была администратором в салоне красоты, а отец работал на одном заводе. Однако через время его закрыли и он долго не мог найти новое место. В итоге связался с плохой компанией и запил, забив на поиск работы. Маму это, понятное дело, не устраивало. Они часто ругались, пока Джисон закрывался в своей комнате, стараясь исчезнуть оттуда. Их семья медленно распадалась на части, разрушая и маленькое сердце Хана, до сих пор надеявшееся, что все еще можно исправить. Но чуда не случилось. Мать отчаялась в попытках вразумить папу, понемногу сходя с ума. Ее нервозность стала заметна на работе с клиентами, так что в скором времени ее уволили. Она пыталась искать работу первое время, но потом бросила попытки, тоже начав пить. Ссоры сократились, просто потому что оба родителя замолчали, заткнув рты бутылками. Уже тогда Хан понял, что не дождется от них ни любви, ни поддержки. Родители забили на воспитание сына. С деньгами какое-то время помогала бабушка, но через пару лет умерла. Уже в четырнадцать Джисону пришлось искать работу, чтобы прокормить хотя бы себя. Мать с отцом часто ругались на него, говоря работать больше и покупать им алкоголь. Он полностью отравил их мозг. Хан пообещал сам себе, что никогда не прикоснется ни к каким веществам, будь то алкоголь или еще, что похуже. Однако не знал, что в будущем нарушит данное обещание. Парень прошел на кухню, положил пакет с едой для родителей на стол и быстро направился к себе в комнату, надеясь избежать встречи с бухими родственниками. Те сидели в гостиной на диване с бутылками в руках, смотря телевизор, не замечая прихода сына. Для Хана так даже лучше. Он зашел к себе и закрыл дверь на замок. Не раз бывало, когда кто-то из взрослых заходил в комнату без разрешения, начиная искать деньги на бухло. С тех пор парень приобрел замок с ключом на дверь. Он бросил вещи на пол, падая на кровать от усталости. Уроки он успел сделать в перерывах на работе, так что теперь он мог просто лечь спать. Однако у него были другие планы. За кроватью была спрятана недавно купленная акустическая на отложенные деньги. На самом деле у него уже была, ее подарили родители еще лет семь назад, когда Хану только начало нравиться создавать музыку. Она была уже довольно потрепанная, но парень не мог ее выкинуть или заменить, потому что она была его воспоминанием о хорошей жизни. Джисон достал новую гитару и сел поудобнее. Поздний вечер был единственным временем, когда он мог заняться тем, что ему действительно нравится. Парень чувствовал, как холодные струны касались его пальцев, давая ощущение уверенности. Слушая каждое биение, чувствовал, как звук наполнял пространство вокруг него. Начав играть, он замечает, как все его заботы и тревоги испаряются. Каждая сыгранная нота, словно уносит в другое измерение. Музыка стала его убежищем, где Хан мог выразить свои чувства, потому что слов было недостаточно. Пальцы двигались по струнам почти автоматически, как будто гитара - продолжение его руки. Джисон наслаждался моментами, когда мелодия обретала свою форму, когда он создавал что-то уникальное. Это приносило глубокое удовлетворение и радость. Хан полностью находился в потоке, время остановилось, он забыл обо всем. Просто играл. Звук, который создавал парень, зависел от настроения, которое он хотел передать. Это давало ему чувство контроля и самовыражения, которое сложно описать словами. Закончив играть, Хан ощущал умиротворение, словно его мир стал немного лучше. Будто всех проблем никогда не существовало, а он сейчас - десятилетний мальчик, впервые взявший в руки инструмент. Но мечты оборвались, не успев начаться. Его вырвал громкий и злой стук в дверь. Проснулись. - Слышь, ты какого хрена там делаешь? Хули спать мешаешь? Отец. Как всегда злой и пьяный. Спорить с ним было бесполезно, но Хан решил открыть дверь и послушать, что нового тот мог сказать. В коридоре стоял мужчина с явными признаками алкоголизма: пивной живот, обвисшее лицо в морщинах и прокуренный голос. Отвратительно. - Чем ты, блять, занимаешься? Взгляд отца был несфокусированным и бегал по комнате сына. Скорее всего его разбудили звуки игры на гитаре, а Хана это не волновало. Однако он допустил роковую ошибку: оставил инструмент на кровати, не спрятав. Отец тут же его заметил. По состоянию гитары было видно, что она новая, поэтому мужчина сразу разозлился. - Какого хуя?! - он попытался оттолкнуть сына, чтобы пройти. - То есть у нас не хватает денег на еду, а ты себе всякую хуйню покупаешь?! - Это у вас денег на себя не хватает! Я, между прочим, работаю, чтобы вы с голоду не сдохли! Лучше бы спасибо сказал. Джисон не на шутку разозлился на поведение отца, хотя ничего другого и не ожидал от алкаша. - Так, блять! Ты как со старшими разговариваешь?! - Да ты мне никто! После последней фразы лицо мужчины раскраснелось от злости. Он был в бешенстве. Отец замахнулся на Хана рукой, в которой была бутылка и ударил ей парня по голове. Из-за градусов в организме удар не оказался сильным, но больно было. Джисон схватился рукой за голову отступив назад, чтобы не упасть. - Ты охуел?! Отец уже не слушал. Он быстро, насколько мог себе позволить бухой человек, подошел к кровати и схватил гитару. - Будешь знать, как на отца огрызаться! С этими словами мужчина поднял инструмент в воздух, а затем со всей силы ударил ей по полу. Даже сквозь звон в ушах Хан услышал треск, с каким корпус гитары оторвался от грифа, после чего от второго удара лопнули струны. Прямо сейчас на его глазах рушился его самостоятельно построенный счастливый мир, в котором не было отца алкаша. Но, как мы знаем не всем мечтам суждено сбыться. Хан не мог вымолвить и слова. Он должен был разозлиться, начать кричать на отца, возненавидеть его. Но все, что парень мог - наблюдать, как человек, подаривший ему жизнь, забивал последний гвоздь в гроб, в котором было похоронено едва бьющееся сердце и надежды на счастливое будущее. В голове шум, рана на голове, к которой он до сих пор прижимал руку, пульсировала. В мыслях крутился лишь один вопрос: “Почему?”. Когда отец закончил выплескивать свой гнев, он откинул остатки гитары и, бросив последний взгляд на потерянного сына, вышел из комнаты, хлопнув дверью. Хан понял, что больше не мог оставаться в этом месте. Ему было все равно, на то, что будет с родителями, пускай хоть помрут, но портить свою жизнь он больше не позволит. Парень поднялся с пола, немного шатаясь, и стал собирать вещи. Взял две большие сумки и сложил туда основные вещи, которых было не так уж и много. Посмотрел на испорченную новую гитару и взял старую. Открыв на телефоне свой счет, понял, что сможет оплатить несколько месяцев проживания в съемной квартире. Не зря копил. Мать с отцом снова сидели на диване в гостиной, смотря телевизор. Хан прошел мимо, не прощаясь. Обулся и вышел из квартиры, бесшумно закрыв дверь. Спустился и вышел из подъезда на холод. Был уже конец ноября, зима приближалась все быстрее. Парень прошел пару улиц и сел на лавочку в парке, думая, как же ему поступить. Начал просматривать в телефоне объявления о снятии квартир, но не мог найти ничего подходящего. Через час он устало положил телефон в карман, опустив голову назад. Он думал, что она сейчас должна быть забита мыслями, но была пуста, как никогда. Джисон ни о чем не думал, просто сидя под падающими хлопьями снега, закрыв глаза. Но его умиротворение было прервано стуком по плечу. Парень лениво открыл глаза и посмотрел на нарушителя его спокойствия. Это был молодой человек, возраста почти, как сам Хан. Он смотрел с неким любопытством и беспокойством. - Извините? У вас все хорошо? - Ага, все заебись. Просто так лежу посреди ночи в парке на лавочке. Парень явно уловил сарказм в его голосе. - Извините, если лезу не в свое дело, но я заметил у вас сумки. Вам некуда пойти? - Типа того. - Возможно, это прозвучит странно, но не хотели бы вы снимать квартиру со мной? Я сейчас тоже ищу себе место и подумал, что вдвоем будет проще. Вам ведь есть восемнадцать? - Есть. Незнакомец смотрел выжидающим взглядом, ожидая ответа. А в голове Хана до сих пор летали мухи. Может поэтому он согласился жить с незнакомым парнем в одной квартире, а может, это было влиянием его долгого одиночества. В любом случае, он уже шел к месту, где успел обосноваться незнакомец, ведя непринужденный разговор. Квартира была небольшой, но двухкомнатной, очень уютно обустроенной. Хан тут же принял решение, о котором позже пожалеет. - Кстати, как тебя зовут? - Хан Джисон. - Ким Мин Су. Буду рад быть соседями.

***

Убегая из родительского дома, Хан надеялся избавиться от боли, страха и разочарования, однако и предположить не мог, что они будут преследовать его всю жизнь. Соседство с Мин Су приносило Хану долгожданное спокойствие первые пару лет. Он нормально закончил школу и поступил в университет на продюсирование. Парень не знал, что стало с его родителями, так как почти сразу после побега сменил номер и везде их заблокировал. Жизнь стала гораздо лучше. С Мин Су они быстро стали хорошими друзьями, потому что были похожи. Парень был старше Джисона на три года, учился на последнем курсе психологического факультета в университете. Хану нравилось разговаривать с ним. Мин Су казался умным и рассудительным, но в то же время любил смотреть аниме вместе и смеяться с тупых шуток. В общем, Джисон не удивился, когда через три года знакомства понял, что влюбился в него. Он рассказал об этом своему другу Хенджину, с которым подружился еще в средней школе. Тот поступил с ним в один университет, но на хореографическое. Общаясь с Хваном, Хан наконец смог вернуться к жизни, показывая прежний характер. В прошлом он не мог вести себя так, как ему хотелось, будучи вынужденным тратить почти все время на зарабатывание денег. Поэтому сейчас Джисон отрывался по полной. С Хенджином они часто творили сумасшедшие вещи, развлекаясь, как только можно. Через время Хан доверился другу, рассказав о прошлой жизни, на что тот не начал его осуждать, не изменил свое отношение, продолжая дружить. Взамен Хван рассказал о том, что тоже сбежал из дома. Однако его родители были богачами и хотели, чтобы их сын пошел по их стопам, продолжая ресторанный бизнес. Хенджину этого совершенно не хотелось, поэтому он сбежал при первой же возможности. В какой-то степени Хан и Хван были похожи: сбежали от прошлого в поисках счастливого будущего. Хенджин все чаще стал слышать от друга рассказы о его соседе, Ким Мин Су, поэтому не был удивлен, что Хан влюбился в него. По его словам, этот парень был богом, посланным Джисону с небес. Он постоянно восхвалял его, восхищаясь. Взаимных чувств долго ждать не пришлось. Через три с половиной года дружбы парни начали встречаться. Однако с тех пор Мин Су очень сильно изменился, не показывая своего настоящего характера раньше. Спокойно прожив с ним ещё один год, Хан стал замечать, что парень оказался невероятно ревнивым. Он буквально следил за каждым его шагом, все время названивая, и упрекая в неверности. Джисон все отрицал, поэтому Мин быстро успокаивался и просил прощения за свое поведение. И Хан прощал. Хенджин говорил другу, что такое поведение не норма, что он должен задуматься, но Джисон лишь отмахивался. В двадцать два года Хан закончил свое обучение вместе с Хваном. За это время они стали еще ближе, словно братья. Собачились иногда, но в шутку. Яркие эмоции им обоим приносили удовольствие. Джисон писал свои песни, продавая их, а Хенджин устроился тренером в одну танцевальную студию. Их жизни действительно стали лучше. Такими, о которых они мечтали. Однако отношения Хана и Мин Су стали все сильнее накаляться. Ревность второго переходила все границы. Во время очередной ссоры он мог спокойно начать говорить, что Хан ничтожество и, что кроме самого Мин Су его никто не сможет полюбить. Несколько месяцев таких оскорблений заставили Джисона сильно усомниться в себе. Он понимал, что такие отношения не должны продолжаться, но не мог уйти, боясь одиночества. Его голова была постоянно занята проблемами с парнем, и музыка перестала приносить былое удовольствие. В погоне за хоть какими-то эмоциями, он купил мотоцикл. Увидел мотоциклетную гонку и захотел попробовать. Это действительно сработало. Парень быстро получил права и стал гонять. Сначала не быстро, по дорогам. Затем начал выезжать за город на безлюдные трассы, выжимая газ по максимуму. Ему нравился адреналин, он заставлял его забыть о проблемах, прочувствовать контроль над собственной жизнью. Хан не рассказывал об этом Мин Су, зная, что тот начнет упрекать его в изменах, на которые он ездит вместо обычного катания. Говорил, что задерживается в студии. Мин Су все чаще стал причинять Хану физические увечья, особенно во время их занятий любовью, хотя самой любовью там и не пахло. Не слушал отказы парня, сжимал до синяков, в кровь царапая спину. Хан лишь терпел это все, продолжая гнаться за высокой скоростью. Хенджин смотрел на друга и не узнавал его. Продолжал твердить, что они с Мин Су должны расстаться, что тот его не любит, а лишь хочет чувствовать власть над кем-то. Хан не слушал первое время, однако его убедил последний случай. Джисон вернулся домой поздно, потому что снова долго катался по пустой трассе. Зашел в квартиру и прошел на кухню, где за столом спиной к нему сидел его парень. - Эй. Я дома. Все хорошо? - Лучше бы не возвращался. - Что? Эй, что случилось? Джисон подошел к Мин Су, опустив руку на плечо, но отдернулся, когда тот резко повернулся, махнув в его сторону рукой с ножом. - Какого черта?! Ты что творишь? - Я все знаю! Знаю, где шляешься по вечерам! Ты говорил, что сидишь допоздна в студии, но я пришел, а тебя там нет! Думал я не узнаю?! Мин Су кричал, сжимая нож в руке. Хан поднял руки, пытаясь его успокоить. - Ладно, да, я не был в студии. Просто катался на мотоцикле. - Ты думаешь я поверю?! Все и так ясно! Ты никогда не любил меня! Хан не знал, что может сказать, чтобы успокоить парня. Он был в бешенстве. - Давай мы спокойно поговорим, только убери нож. - Ну уж нет. Ты просто сбежишь, оставив меня, но я не допущу этого. Ты ведь знаешь, что нахуй не сдался никому? Никто не сможет полюбить тебя так же, как это делаю я! Мин Су стал медленно шагать к Хану, пока тот так же медленно отступал. - Я не знаю, что ты задумал, но, если ты не опустишь нож, я и правда уйду. Парень окончательно озверел. Он бросился на Джисона, взмахнув ножом, но тот увернулся, так что лезвие попало только на щеку, оставив глубокую царапину, из которой стала вытекать кровь. - Если ты не достанешься мне, ты не достанешься никому! С этими словами Мин Су снова сделал выпад к Хану и полоснул ножом по предплечью. - Да ты чокнутый! Джисон старался успокоить хотя бы себя, что получалось крайне плохо. Перед глазами возник образ отца, ударившего его бутылкой по голове в тот роковой день. Хану стало страшно. Он не думал, что ему придется снова переживать подобные воспоминания. Он пытался отойти от Мин Су подальше, уже собираясь выбежать из квартиры хоть босиком, но его резко повалили спиной на землю. Его парень сидел сверху, отложив нож, но опустив руки на шею Хана, сжимая. - Я так старался, делал все, чтобы ты от меня не ушел, но все оказалось бесполезно! - Ты...больной. Воздух перестал попадать в легкие, лицо синело, а сознание туманилось. Джисон схватил Мин Су за руки, пытаясь хотя бы немного ослабить хватку, но тот был гораздо сильнее его. Глаза уже закатывались, а силы слабели, но Хан смог увидеть упавшую рядом вазу. Это был его шанс. Недолго думая Джисон быстро протянул руку к предмету, пока этого не осознал Мин Су и со всей оставшейся силы ударил того по голове. Руки пропали с шеи, поэтому Хан столкнул с себя парня, схватившегося за голову, и побежал к выходу. Слава богу телефон и ключи от мотоцикла остались в кармане. Джисон мог позвонить Хенджину и попросить забрать его, но ему было стыдно за то, что не слушал друга. Да и время было уже позднее, поэтому парень решил подождать до утра. Он ушел как можно дальше от дома, чтобы Мин Су, даже если бы захотел, не смог догнать его. Раны на щеке и руке до сих кровили, а шея пульсировала. Наверняка останутся синяки. Голова Джисона была полна разных мыслей, которые накладывались друг на друга, создавая какофонию голосов. И лабиринт из них всегда был его собственной игрой. Жаль, но он вечно в ней проигрывал. Хан не знал, что делать. Он снова остался один, снова должен был искать себе место, хотя, казалось, что в этой жизни он его никогда не найдет. Джисон устал. Устал от жизни, в которой ему вечно не везет. Он уже был сыт по горло той болью, которую ему принесли, казалось бы, близкие люди. Парень сел на бордюр и залез в карман за телефоном. Открыл список номеров и отыскал нужный. - Алло? - Это Хан. Я согласен, сколько?

***

Джисон не знал, как в таком состоянии смог позвонить Хвану, попросить забрать, так еще и адрес назвать. Прямо сейчас он сидел на улице перед каким-то клубом, в котором, если честно, не знает, как оказался. Зато помнит, что чувствовал. В первые секунды после приема он ничего не ощущал, лишь небольшое жжение в носу от порошка, на этом все. Однако уже через несколько минут стал чувствовать жар по телу. Парень, продавший Хану вещество, был его одногруппником, с которым он довольно неплохо общался. Он предложил побыть вместе в первый раз Джисона, чтобы все объяснить и ввести в курс дела. Через время Хан заметил, что стал развязней: гораздо больше и быстрее говорил, активно жестикулируя, не мог усидеть на месте, тряс руками и ногами. Все мысли из головы пропали, как, когда он раньше играл на гитаре, или сейчас катался на мотоцикле. Ему было весело, он не понимал, почему так убивался всего пару часов назад. Именно это Хану и было нужно - перестать думать. Отключить мысли и расслабиться. Он долго противился принятию наркотиков, хотя приятель предлагал и не раз. Джисон думал, что он сильнее этого, что в его жизни все не настолько плохо, что он сможет с этим справиться самостоятельно, не станет, как его родители, топящие горе в зависимости. Как говорят, яблоко от яблони. Джисон и сам упал в эту пропасть. Он не помнил, как прошла ночь, сознание прояснилось лишь тогда, когда парень уже выблевал все содержимое желудка, чувствуя невероятное першение в горле и слабость. Приятеля рядом не оказалось, поэтому Хан сам вышел из незнакомого места, оказавшимся клубом. Сел на бордюр и позвонил Хенджину, прося забрать. Выглядел он, мягко говоря, не очень: грязная, потрепанная одежда, порванные колени на джинсах и засохшая кровь на щеке и руке. Словно с бомжом подрался, хотя Хан предполагал, что, возможно, так оно и было. Хван приехал уже через десять минут, потому что подорвался на кровати, услышав слабый голос друга, просящий помочь. По дороге он даже представить не мог, что случилось с Джисоном, надеясь на лучшее. Но чуда не произошло. Подъехав к клубу, он увидел Хана, сидящего на дороге, опустившего голову вниз. Вид друга поверг Хенджина в шок, поэтому он помчался к нему, как можно быстрее. - Эй! Что случилось? Ты почему в таком виде? Хван схватил Хана за плечи, осматривая и замечая свежую рану на предплечье. Когда тот поднял голову, у Хенджина пропал дар речи. На щеке красовался еще один порез, под глазами залегли синяки, губы треснуты, а взгляд невероятно уставший. - Какого черта произошло? Где Мин Су? От криков друга у Хана разболелась голова. А при упоминании уже бывшего парня Джисон вспомнил все, что происходило до веселой ночи. Глаза непроизвольно намокли, слезы стали крупными каплями скатываться по лицу, повергая Хенджина в еще больший шок. Он обнял Хана, положив его голову себе на плечо, не понимая, что такого могло случиться. - Ты можешь рассказать, что произошло? Хан помотал головой, шепча: “не здесь”, поэтому Хван осторожно поднял друга на ноги и повел к машине. Уже дома Хан, помытый, сытый и успокоившийся сидел на кухне за столом с чашкой какао напротив Хенджина, ожидающего обещанного рассказа. - Мы поссорились с Мин Су. На этот раз окончательно. - Извини, конечно, но не могу сказать, что я расстроен. - Я понимаю. Извини, ты был прав. - В чем? - Я пришел домой поздно, а он стал упрекать меня в измене. Видите ли он заходил в студию, а меня там не было, потому что я катался. На последней фразе Хан немного смутился. Друг знал о его увлечении высокой скоростью, хотя и не одобрял, но надеялся, что Джисон знает, что делает. Хенджин лишь кивнул на это. - В общем, он очень разозлился и замахнулся на меня ножом. - Чего?! Он там совсем охуел?! Это поэтому ты весь в крови был? - Ага. Попал два раза. Потом начал душить. - Да что за пиздец?! - Но я взял вазу и ебнул его по голове. - Туда его! Ты сбежал? - Да. - Когда это было? - Вчера вечером. - Почему сразу мне не позвонил? - Прости. Я...просто не хотел тебя тревожить. - Ладно, допустим. Что ты делал возле клуба? На этом моменте Хан опустил глаза в чашку, не в силах смотреть на друга. Тот знал о проблемах в его семье, а также то, что Джисон обещал никогда не стать таким же. Он решил умолчать о наркоте, чтобы еще сильнее не разочаровать Хвана, но сказать, что просто пил. - Я пил. Извини. Я просто... Слезы снова начали литься из глаз от осознания собственной глупости и слабости. От того, что он поддался эмоциям. - Эй, все хорошо. Я все понимаю. Сам бы напился от такого. Что с Мин Су? - Понятия не имею. Я убежал лишь с телефоном и ключами от мотоцикла. - Ладно, разберемся с этим позже. Иди, ложись спать. Это была тяжела ночь. И Хан пошел. Просто лег спать, погружаясь в мысли о собственном ничтожестве. Видимо, Мин Су говорил правду.

***

Прошло пару месяцев с того случая. О Мин Су ни слуху, ни духу. Как сквозь землю провалился. Но оно и к лучшему, Хан бы не смог увидеть его еще раз. Все это время он жил вместе с Хенджином в его квартире. И понял, что многого не знал о друге. - Что значит - ты убиваешь людей?! - Да послушай ты! Мне срочно нужны были деньги, и я нашел предложение о работе, где дохуя платили. Меня обучили и все! Ты не представляешь, какие там суммы! Как ты думаешь, я смог купить себе отдельную студию? У меня не было столько денег. Зато сейчас я могу позволить себе все, что захочу. - Неужели тебе совсем все равно на чужие жизни? - А тебе - нет? Ты больше меня должен ненавидеть людей, они ведь столько боли принесли и тебе все еще не насрать на них? После этого разговора Хан долго думал. В какой-то степени Хенджин был прав. Джисон не любил людей, но и ненависти не испытывал. Хотя дополнительные деньги ему бы не помешали. Ведь, как бы Хан ни сдерживал себя, принять еще одну дозу хотелось невероятно. После первого раза зависимости у него не возникло. Он помнил те приятные ощущения под кайфом, но не забыл чувства после прекращения действия наркотика, поэтому сказал себе, что больше брать не будет. Однако уже через три недели его снова накрыло из-за проблем в студии с клиентами. Злость и усталость заполнили его разум, вытеснив всю разумность. Хан во второй раз обратился за дозой. Хвана дома не было, поэтому он спокойно принял вещество и стал ждать эффекта, надеясь забыться в удовольствии. Третий раз произошел уже через две недели. В общем, за пару месяцев у него, конечно, выработалась зависимость, поэтому теперь он регулярно принимал по три таблетки в неделю. Удивительно, как Хенджин до сих пор ни разу не поймал обкуренного друга. На наркоту уходило немало денег, поэтому через время Хан попросил Хвана помочь попасть к нему на работу, раз там платят такие большие суммы. Через месяц Хан и Хван официально стали напарниками, убивая людей на заказ. Такие псевдонимы себе и взяли, решив не париться, тем более, что звучало вместе круто. К тому времени Хенджин стал что-то подозревать. За последний месяц Хан довольно сильно похудел. Его милые щеки, которые так любил Хван, стали пропадать. Движения стали какими-то дерганными, а сам он часто мог вспылить без причины. Иногда пропадал куда-то, долго не возвращаясь. Хенджин представлял, из-за чего это могло быть, но не хотел признавать. Ведь Джисон всегда презирал зависимых, их слабость. Однако его опасения подтвердились, когда он застал слишком расслабленного и веселого друга, придя домой раньше обещанного. Заглянуть тому в глаза оказалось не трудно, поэтому он сразу увидел расширенные зрачки. На этом моменте Хенджину стало страшно. В своей жизни он встречал наркоманов лишь пару раз, почти не общаясь с ними, но тут он был обязан что-то предпринять. Хан был его лучшим другом, практически братом, поэтому смотреть, как он намеренно убивает себя было сильнее страха. Однако проблема была в том, что Хван не знал, как ему поступить в этой ситуации. Вряд ли Джисон сам рассказал бы ему о своих проблемах, ведь он был из тех, кто молчит, если не спрашивают, поэтому Хенджину предстояло вытаскивать правду из друга клешнями. Разумеется, под кайфом Хан вряд ли сказал бы что-то вразумительное, так что Хвану пришлось ждать его отрезвления. На следующее утро был выходной, однако Хенджин все равно встал пораньше, чтобы Джисон не мог улизнуть от него на улицу. Проснулся тот ближе к обеду, выйдя из комнаты сонным, потрепанным и явно желающим пить. Хван не знал всех тонкостей наркоты, но было очевидно, что у Хана настал дикий сушняк. Парень прошел на кухню, где сидел Хенджин и вздрогнул, не ожидая увидеть там друга. - Ты чего сидишь тут? Лицо Хвана было максимально спокойным и расслабленным, чтобы не вызвать никаких подозрений. За ночь он прочитал некоторую информацию. Для начала надо не спугнуть. - Да так. Поговорить хочу. - Мне не нравится то спокойствие, с которым ты говоришь эту фразу. Хенджин улыбнулся. Хан выпил воды и сел за стол напротив друга, начав трясти коленкой, что не осталось незамеченным. Джисон увидел, куда направлен взгляд Хвана, поэтому угомонил свою конечность, закинув ногу на ногу. - Что такое? Что-то в студии? - Да нет, все нормально. - У тебя что-то случилось? - У меня нет, а у тебя? Хенджин плавно пытался подвести Хана к разговору, намекнуть, что тот может рассказать ему о своих переживаниях. - У меня? А почему ты спрашиваешь? Кажется, что у меня что-то не так? - Даже не знаю. О чем обычно говорят расширенные зрачки? Как пластырь с раны. Просто резко вбросил, заставив сердце Джисона биться с невероятной скоростью, как от дозы мефедрона. - Я не понимаю. - Я тебя тоже. - Блять, да скажи ты уже нормально! Хан непроизвольно повысил голос, теряя терпение. Хенджин все чаще стал замечать за ним резкую агрессию, что лишь подтверждало его догадки. Больно. - Я видел тебя под кайфом. Вчера вечером. Джисон замолчал. Именно вчерашним вечером он принял больше обычного из-за плохого настроения, поэтому практически не помнил, что происходило. Видимо, тогда его увидел друг. Хан сидел с широко раскрытыми глазами, не зная, что сказать. До этого дня он много раз представлял, как придет домой и расплачется перед другом, полностью оголяя свою душу, но ни разу так и не воспользовался шансом. Джисон боялся, что его проблемы сочтут глупыми и снова бросят, поэтому держал все в себе. Он знал, что Хенджин не такой, ведь тот всегда поддерживал его и был рядом, но неосознанный страх плотно засел на подкорке мозга, не давая сделать лишнего шага. Его разрывало от этого, ведь в то же время он прекрасно понимал, что рядом есть такой великолепный друг, как Хван, всегда готовый помочь. Если бы Хан не был таким слабым, поддавшимся своему страху, давно бы высказался ему. Но имеем, что имеем. Теперь все стало еще хуже. Хенджин узнал о его развлечении, причем самостоятельно. Джисону на мгновение стало стыдно, ведь он разочаровал друга, но отравленный наркотиками мозг считал по-другому. В последние недели он перестал отдавать отчет в своих действиях. Иногда желание принять очередную дозу становилось невыносимо сильным. Парень становился агрессивным, грубил каждому встречному, его начинала бить дикая дрожь, мучать тошнота и головные боли. Желая прекратить эти страдания, Хан вновь закидывался веществом, и его отпускало. Ему снова было хорошо, однако с каждым разом удовольствия хотелось все сильнее. Предыдущей дозы не хватает, и он покупает все больше и больше, лишь глубже падая в темную пропасть. Хенджин смотрит на друга и не узнает его. Парень не знал, как долго Хан принимает, но, очевидно, не мало. Джисон сильно похудел и послабел. Это стало заметно еще давно, на их занятиях в зале и различных заданиях. Хван не акцентировал на этом внимания, не желая смутить или обидеть друга. Он стал гораздо меньше есть и хуже спать. Хенджину было больно видеть эти изменения. Очевидно, Джисон говорить что-либо не собирался, поэтому Хван взял инициативу на себя. - Хан, пожалуйста. Ты ведь знаешь, что можешь довериться мне? Парень кивнул, смотря в пол. - Скажи, я когда-нибудь подводил тебя? Или давал повод усомниться в нашей дружбе? Хан помотал головой. - Тогда, пожалуйста, расскажи мне. Я бы никогда не стал тебя осуждать. Я знаю твое прошлое, твою историю. Знаю, что у тебя не было нормального детства, что тебя всегда предавали, но очень дорожу тобой и хочу помочь вылезти из этой пропасти. Джисон слушал речь друга с замиранием сердца. Никто не говорил ему таких слов, даже Мин Су. Хан невероятно хотел хоть раз в жизни почувствовать себя нужным и любимым, но намеренно закрывался от всех, кто подходил ближе, чем на километр. Парень тоже дорожил Хенджином, ведь тот смог вернуть его к нормальной жизни, хоть и ненадолго. Хан безумно хотел ему открыться, Хван заслуживал правды, поэтому впервые в жизни Джисон решил отбросить страх, ухватиться за руку, протянутую сверху.