Великий Древний

      Над головой плыли белоснежные облака. Они парили настолько низко, что их тени ложились на укрытый пологом молодой травы склон, и казалось, до них можно было легко дотянуться рукой. Солнце сияло в зените, озаряя просторное плато, и нагревая бархатную ткань колдовского плаща, мокрого после путешествия под теплым дождем, тяжелого и липнущего к легкой рунической мантии. Горный воздух, пахнущий полевыми цветами и разнотравьем обдавал задумчивые лица, придавая сил и желания двигаться дальше. Петляющая дорога, уходящая к большому поселению посреди зеленеющих высот, была усыпана мелкими камнями, скользкими, не успевшими подсохнуть, и Гейл то и дело норовил на них поскользнуться. Врата в частоколе, огораживающем Вайтклауд по периметру были приветливо открыты, но Маркус сразу заметил некоторую настороженность собравшихся у входа в селение местных. Они глядели на приближавшихся гостей недобро, но признав знаменитого волшебника, тут же сменили гнев на милость. Колдуна они тоже узнали, и за это Маркусу требовалось благодарить Воло. Слишком подробно в хрониках Побережья Мечей описывалась его нетипичная внешность.       — Гляди, Фергус! — Оживился щербатый крестьянин с пушистой рыжей бородой. — Герои Врат Балдура к нам пожаловали! Теперь-то, все на свои места встанет!       Полурослик названный Фергусом, открыл рот от удивления, не сразу сообразив, о чем говорит его давний товарищ, но осознав кто именно пожаловал в Вайтклауд, тут же побежал героям навстречу.       — Боги! Истинно Боги послали вас! — Запричитал он, сбегая с холма. Тифлинг переглянувшись с Гейлом, устало вздохнул.       — Случилось что? — Поинтересовался волшебник, взирая на восхищенного селянина. Маркус, которого проблемы местных вообще не интересовали, демонстративно отвернулся.       — Да как же это! — Взмахнул руками Фергус. — Вся округа гудит! Бестия у нас завелась! Третьего дня овцу запорола, а вчера пастуха распотрошила! Распотрошила и всю кровь под чистую слила! Лежит бедняга, как мел белый! Мы уж думали гонца в Глубоководье отослать, а тут вы! Вмешательство богов, не иначе!       — Кровь слила, говоришь? — Спросил тифлинг с надрывом. Гейл, нахмурив брови, многозначительно на него поглядел.       — Под чистую! — Подтвердил полурослик. — У нас отродясь таких тварей не водилось, не знаем, что и делать! Стада загнали, сами по домам сидим. Пакость эта где-то в лесу на склоне прячется, но мы соваться побаиваемся. Кто знает, что там притаилось!       — Вот и правильно. — Сказал Маркус мрачно, и понявший ход его мыслей волшебник сдержанно кивнул. — Не суйтесь и за охотниками в Глубоководье не посылайте. Мы тут осмотримся, и бестию вашу упокоим. Только для начала на тело бы взглянуть. И еще. — Пропустив вздох произнес он. — Я ищу кое-кого. Эльф. Волосы светлые, глаза рубиновые. Кольцо лазуритовое на пальце носит. И лук при нем должен быть, работы южных мастеров. Композитный, с орнаментом.       — А-а! — Расплылся в улыбке Фергус. — Видали такого! Неделю назад в корчме останавливался. Все про врата какие-то выспрашивал, но никаких врат окромя вот этих, — махнул он в сторону частокола, — в милях не сыскать. А давеча видал его у ручья. Я кобыл на водопой водил, к кромке леса. Сидел он там на камнях, с луком своим копался. Я подумал еще — вот дурной! В лесах тех медведи водятся, а он на исходе дня в чаще околачивается!       — На исходе дня?.. — вздрогнул тифлинг, и опустив глаза застыл, будто пораженный молнией. Волшебник, тяжело опустив ладонь ему на плечо, наклонился к полурослику.       — Ты уверен, что видел эльфа непременно на исходе дня? При свете или в сумерках?       — Да в каких сумерках, господин! — Возмутился Фергус неосведомленности городских. — Кто же кобыл в сумерках на водопой гоняет? Светло еще было. Но солнце уж к закату шло.       Гейл, прикусив губу, покачал головой.

***

      Остановить Маркуса, порывавшегося тотчас отправиться к ручью стоило неимоверных усилий, но волшебнику это удалось. Его аргументы, что для начала нужно взглянуть на жертву так называемой бестии, и расспросить корчмаря о заблудшем в Вайтклауд эльфе, с натяжкой сработали, и тифлинг поплелся за ним в селение, раздраженно дергая хвостом. Местные встретили героев радушно, и услышав, что те вознамерились разобраться с монстром, немедленно отвели заклинателей к дому пастуха, где его родичи стерегли принесенное с пастбища тело, в надежде дождаться толковых охотников до того, как несчастного придется захоронить. Благо с этим можно было не торопиться и потянуть пару дней до подмоги. Ведь несмотря на теплую влажную погоду, сухая подранная оболочка разлагаться не спешила.       Убитый выглядел плачевно, и Маркус присев у остывшего трупа с развороченной шеей, с сомнением покосился на Гейла. Пастуха терзали со звериной яростью, вырывая куски плоти, и это не походило на охотничьи повадки Астариона, как вызывало сомнение и то, что он вообще напал на невинную жертву. Убивать неразумных животных, или же врагов на крайний случай, при этом не трогая мирных существ было его принципом, который он не нарушал, не желая походить на обезумивших сородичей, и в то, что именно он сотворил подобное тифлинг не верил. Но в то же время, именно с его приходом в Вайтклауд начались смерти, и как выяснилось, за эту неделю задрали далеко не одну овцу, обескровив еще как минимум шестерых из сельского стада. Но весомым доказательством для Маркуса все эти факты все равно не стали, и он продолжал мысленно все отрицать.       Волшебник его сомнения разделял, но полностью снимать подозрения с их беглого вампира не мог. Астарион, судя по рассказам местных, спокойно ходил под солнцем, и неизвестно сколько крови ему теперь требовалось для поддержания этого умения, а потому делать выводы Гейл не торопился. Решив разузнать побольше, волшебник потащил тифлинга в корчму, хозяин которой развеял последние сомнения. Оглядев пришлых с ног до головы, он приветливо улыбнулся, и предложив героям выпить, поведал обо всех событиях, связанных с загадочным гостем.       — С неделю назад объявился. У нас тут часто путешественники останавливаются, никого не удивишь. Имени его я уж не упомню, мне простите, и все эльфы, и имена все эльфийские — на один лад. — Вещал усатый корчмарь, наливая душистый эль в чарки. Маркус внимательно слушал. — Холеный такой. Глаза хищные, красные. И оскал такой же жуткий! Я было решил, что упырь по наши души прибыл, да где это видано, чтобы вампиры средь бела дня расхаживали?       — Так. — Кивнул тифлинг. Гейл сделал осторожный глоток и прищурился.       — Фамилию назвал. Южную, дьявольскую. Думал видать, что ему тут сразу же все и расскажут, да нас фамилиями не напугаешь. Тем более каких-то южан.       — И правда. — Опустил голову Маркус, почувствовав, как больно кольнуло меж ребрами. — А искал-то что?       — Врата в храм. — Ответил корчмарь. — Да нет тут ни врат, ни храмов. Был один по ту сторону склона, где Пшеничная Грива прежде простиралась. Да затопило ее лет этак сто назад. Но старики помнят, что паломники Лунной Девы к храму тому ходили. Ну а теперь — леса да горы. Храмы все в Глубоководье. Туда и ходим по большим праздникам.       — Понятно. — Сказал тифлинг понуро, и вынув кошель, оставил улыбчивому хозяину две золотые монеты. — Держи. Спасибо, что впустил того эльфа. А теперь вспомни хорошенько, куда он ушел?       — Да кто же его знает, господин. — Пожал плечами корчмарь. — Вроде как у леса видели недавно. Да тут еще бестия эта завелась! Как бы не сцапала эльфа вашего. Не вовремя он пришел, ох, не вовремя! Раньше край у нас спокойный был, а теперь, глядите! Монстр обосновался!       Маркус стиснул зубы, и поблагодарив хозяина корчмы еще раз, направился на выход. Захлопнув за собой скрипучую дверь, он грузно осел на ступени, и опустив голову, зажмурился. Выходило что Астарион нашел способ избавиться от своего проклятия, и похоже, что именно он нападал на скот, а вчера разорвал горло пастуху. А еще искал какой-то храм, и какого черта это все значило тифлингу было неведомо. Но пахло дело скверно, и он боялся представить, в каком состоянии его обнаружит, если найдет вообще. Лес, о котором говорили местные, простирался по склону на мили, и как среди зарослей вековых деревьев отыскать умеющего прекрасно прятаться хищника он не знал.       Гейл вышел за ним следом, и обнаружив его сжавшегося в комок на ступенях, присел рядом. Что сказать Маркусу, находящемуся в весьма плачевном состоянии он не имел понятия, а потому решил просто находиться поблизости, и в случае чего помочь. Тифлинг, заметив его присутствие только через пару минут, медленно повернул к нему лицо, и уронил болезненный вздох.       — Во что он вляпался, Гейл? — Спросил он, не моргая глядя на волшебника, глазами полными отчаянья. — Во что он вляпался, Боги…

***

      Праздник Зеленой Травы отмечали с размахом, и улицы Врат Балдура тонули в нежных цветочных лепестках, что горожане и подряженные на это дело священнослужители разбрасывали из широких корзин, сопровождая это действие веселыми песнопениями. Зима закончилась, и в ночном воздухе отчетливо различался запах талого снега и первых цветов, распустившихся на зеленеющих лужайках Верхнего Города. Смола пробудившихся деревьев благоухала на весь квартал, и запущенные по случаю праздника фонтаны, обдавая стволы мелкими каплями, делали этот аромат еще более насыщенным. В освещенном фонарями парке было людно и шумно, несмотря на поздний час, но благородные жители портового города все же соблюдали правила приличия, мирно прогуливаясь по украшенным соцветиями дорожкам, и только двое из общей массы разодетых на празднество господ, возмущали спокойствие своим дурным поведением.       Сначала они носились друг за другом как сумасшедшие, пытаясь брызгаться зачерпанной в фонтане ледяной водой, потом валялись на мягкой траве, пачкая украшенные нежным кружевом одеяния. После, о чем-то поспорив, разошлись по сторонам, и потерявший из виду эльфа тифлинг, спохватившись, отправился его искать.       Он обошел весь парк и заглянул под каждый куст. Он придирчиво опросил свидетелей, и признавшие в высоком рогатом мирине Маркуса Хэллсторма аристократы, вежливо сообщили ему о том, что его спутник попросту испарился у всех на глазах. Лезть в их игры никто не собирался, и говорить дольше чем нужно пусть и с героем, но с изгоем высшего общества Врат Балдура да и родной Мирны, никто не хотел. Маркус, махнув рукой на скучных дворян, взялся за поиски самостоятельно, и вскоре обнаружил первый след. Астарион, играя с ним в прятки, допустил промах, уронив изогнутую отмычку у раскидистого дерева, и тифлинг, решив, что никто кроме его прекрасного эльфа не таскает с собой на свидание инструменты для взлома, двинулся вдоль живой изгороди, к мраморным беседкам с видом на пролив.       Он приметил его осторожную тень у широкой колонны, но хватать заигравшегося возлюбленного не стал. Осторожно отойдя назад, он вернулся к праздно разгуливающим аристократам, и бесцеремонно забрав у них корзину с лепестками, вернулся к месту засады.       Маркус знал, что стоит ему сунуться за колонну, как Астарион, использовав любимый прием, накинувшись уложит его на лопатки, потому придумал как схитрить. Показавшись в свете фонаря, он приготовился к атаке из укрытия, и не дав эльфу сообразить, швырнул в него пригоршню лепестков. Астарион опешил, и поняв, что ему в лицо прилетело благоухающими влажными соцветиями, злобно оскалился. Сверкнув глазами исподлобья, он выхватил у смеющегося тифлинга корзину, и ответил ему тем же, осыпав его черно-белую фигуру с ног до головы.       — Ах ты ж поскудник! — Выдал Маркус, смахнув прилипшие лепестки с лица. — Сюда иди.       — Сейчас же соблаговолю, лорд Хэллсторм! — Съязвил эльф, и запустил в него еще одну порцию соцветий. Тифлинг чихнул, и отряхнув украшенные кружевом рукава, устремился за убегающим с корзиной возлюбленным.       На короткой дистанции у Астариона не было не единого шанса, и Маркус поймал его быстро, не дав повторно атаковать. Эльф, уронив корзину, сжал в руке божественно пахнущие розовые лепестки, которые успел схватить, но не успел швырнуть. Тифлинг перехватил его руку, и прижав спиной к колонне, прикоснулся носом к его виску. Проведя линию до подбородка и поднявшись выше, Маркус потянулся к его губам, и оставив мягкий поцелуй, хитро заглянул ему в глаза.       — Вот ты и попался, сладкий… — Промурлыкал он, прижав легкое тело эльфа крепче. — А говорил, что я не смогу тебя найти. Неужели ты думаешь, что от меня можно спрятаться? — Усмехнулся он снисходительно, и наклонившись, поцеловал заерзавшего Астариона в шею. Эльф не сопротивлялся, но из вредности продолжал упорствовать, и, хотя в его голосе прослеживалось напускное раздражение, его сбитое дыхание и бьющаяся под бледной кожей жилка, выдавали его с потрохами.       — Милый, — шепнул он язвительно, — если бы я хотел, я бы спрятался. А если я не спрятался как следует, значит ждал, что ты меня отыщешь. — Сказал он на выдохе, и откинув голову, позволил целовать себя жарче. Ощутив, как длинные пальцы тифлинга нащупывают шнуровку на его шелковой рубашке, и тянут нежную ткань с плеча, он невольно прикусил губу, чтобы скрыть рваный вдох, и запустил свободную руку под выбившуюся из-под пояса сорочку Маркуса. — Боги… — уронил он, чувствуя, как от настырных поцелуев немеет шея, и волей-неволей отзывается напряженное тело. — Что мы на улице… как юнцы какие-то…       — А что? — Хмыкнул тифлинг, и прикрыв глаза продолжил нежно целовать его сливочную шейку, опускаясь к ключице, и поднявшись до обнажившегося, белеющего в полумраке плеча, снова возвращался к покрытому краснеющими следами кусочку кожи. — Папочке твоему уже никто не доложит. Рога мне за растление нравов умницы-сыночка никто не обломает. Так и что тебя смущает?       — У тебя прям пункт на моем отце какой-то! — Возмутился Астарион, царапнув его по спине острыми ногтями. — Нрав у него был дурной, конечно. Но уж поверь, миринскому аристократу с собственным, мать его, анклавом в Верхнем Городе, драному маркизу, хочу заметить! Он бы меня не задумываясь продал.       — Да что ты? — Выдохнул ему в шею Маркус, и почувствовав упирающуюся в грудь ладонь, поднял голову, встретившись взглядом с горящими хитростью глазами, чей взор был для него дороже всех сокровищ мира. В них читалась очередная сумасшедшая и очень волнующая идея, которой замысливший пакость эльф, спешил поделиться, и тифлинг, улыбнувшись, приготовился слушать, хотя уже догадывался, что пришло ему в голову.       — Ты ведь уже забавлялся с соблазненным простолюдином на куче сена? — Сказал он с придыханием, и слегка оттолкнув от себя распаленного Маркуса, соблазнительно повел голым плечом. — А как насчет невинного аристократика, которого так вероломно продала собственная семья? О, бедняга, что же он будет делать в твоей власти? Чему ты научишь это абсолютно нетронутое существо, боящееся глаза на тебя поднять?       Тифлинг, сделав полшага назад, наклонил голову к плечу и внимательно его осмотрел. Его безумный, но совершенно восхитительный вампир выглядел настолько притягательно в стянутой с плеча рубашке и с покрытой посиневшими метками шеей, что отказать ему было попросту нереально. Его хотелось здесь и сейчас. Его вообще почти всегда хотелось, и дело было не в животной похоти. Маркусу до безумия нравилось быть к нему ближе, растворяться в едином порыве, и даже если дальше поцелуев дело не шло, он все равно был безумно счастлив минутам близости. Но сейчас, все же хотелось большего, и судя по выражению лица его драгоценного эльфа, он эту идею полностью разделял, хотя явно порывался что-то выкинуть.       — Есть только одна возможность узнать это. — Медленно сглотнув ответил он. — Осталось дотащить маленького аристократика до дома. А то велик соблазн взяться за его приручение в ближайших кустах.       — О, южные дикари! — Демонстративно закатил глаза Астарион, и не дав Маркусу опомниться, кинул ему заготовленную пригоршню смятых лепестков в лицо. — Сначала найди меня, лорд Хэллсторм! — Задорно хохотнул он, отбегая от растерявшегося тифлинга. — Я так просто не сдамся!       Маркус стряхнув сладко пахнущие соцветия движением головы и вытерев лицо ладонью, устремил взор в сторону шевелящихся кустарников. Эльф удирал от него не слишком уж проворно, и особо не скрывался, и эта дурацкая игра изрядно его забавляла.       — Я найду тебя, любовь! — Крикнул тифлинг ему вслед, и неспеша направился к кустам. — Даже не сомневайся в этом. Лети-лети, моя пташка, я все равно тебя сцапаю. Я ведь всегда тебя нахожу.

***

      Кроны деревьев раскачивались на слабом ветру, перекрывая еловыми лапами алое закатное небо. В лесу было мрачно и прохладно, и эта гнетущая, загадочная атмосфера неизведанного мира, скрытого за плотной стеной темнеющих, покрытых мхом стволов, навевала незыблемую тоску. Искать в нем живое существо все равно что пытаться найти тлеющий уголек в горе остывшей золы, но Маркус не мог позволить себе сдаться. Они с Гейлом обошли берег у ручья, ближайшие заросли и пологий пролесок, усеянный лисьими тропами, но не нашли ни единого признака присутствия здесь вампира, и немного передохнув на опушке, двинулись в гущу леса.       Гейлу очень не нравилась эта идея, но он не смог возразить оживившемуся тифлингу, что отчаянно высматривал следы в густой траве. Смеркалось, и волшебник, что в отличие от его дьявольского спутника, совершенно не видел в темноте, начинал беспокоиться, но как убедить Маркуса повернуть назад, придумать не мог. Тот рыскал по затаившемуся лесу как одержимый, и, хотя почти валился с ног, прекращать и не думал. Всматриваясь в сломанные ветки, пытаясь различить кем была протоптана узкая тропинка в зарослях, принюхиваясь и подолгу вглядываясь в царапины на стволах, он как заправская гончая рвался вперед, увлекая союзника все дальше в лес. Ему казалось, что еще немного, и он выбредет на след Астариона. Что он где-то рядом, следит за ним, прячась за деревьями, и ждет момента чтобы его ухватить. Что еще чуть-чуть, и он ощутит мастерскую подсечку, и упав на спину, увидит довольное лицо нависшего над ним вампира, который в очередной раз подденет его шутками о его неповоротливости. А может случится иначе, и его любимый, бесценный эльф, виновато опустив голову, выйдет ему навстречу, и признается в своем проступке. Расскажет, как нелепо попался, встряв в серьезные неприятности в одиночку, и попросит помощи. И Маркус, конечно же, ему не откажет. Он все сделает, чтобы вернуть его домой целым и невредимым, и обязательно простит его побег. Простит и все поймет, и никогда не вспомнит об этой выходке. И о тех сухих словах на клочке бумаги, бездушно оставленных ему в опустевшем доме. Но солнце пряталось за холмами, от усталости гудели ноги, а никаких продвижений не было. Лес молчал, и будто, намерено отстраняясь от встревоженного, вымотанного тифлинга, прятал его сокровище за стеной терзающей душу тишины.       — Маркус, стой! — Не выдержал Гейл, и остановившись, привалился спиной к еловому стволу. — Мы так заблудимся. Скоро совсем стемнеет, надо поворачивать назад.       — И что? — Спросил тифлинг, пытаясь сфокусировать усталый взгляд на фигуре волшебника. — Что мы, в лесу не ночевали?       — Ночевали. Ночевали в местах и похуже, но твоя тактика по исследованию неизвестной, почти непроходимой территории обречена на провал. Ты не следопыт, Маркус. Мы выследили пару лис, спугнули тетерева, и чудом разминулись с кем-то, кто оставляет огромные когтистые следы. Так мы месяц здесь провозимся, а Астарион уйдет дальше, и как знать, если мы сейчас его не нагоним, что может с ним приключиться?       — И что ты предлагаешь? — Подумав произнес Маркус. — Следопыта сюда притащить? Пока будем ходить туда-сюда, с ним может произойти что-то страшное. И как мне жить-то потом… — отвернулся он, и тряхнув головой, сел на траву. Он устал, он толком не спал уже шестые сутки подряд, и сознание понемногу начинало его подводить. Мечась по дорогам как в страшном сне, он загнал себя настолько, что уже не мог соображать здраво, но понимал, что Гейла нужно бы послушаться. Но послушаться боялся.       — Маркус, друг мой, — с теплом в голосе обратился к нему волшебник, у которого от вида изнывающего от переживаний союзника разбивалось сердце. — Я понимаю тебя, правда. Ты думаешь, что, находясь здесь все контролируешь, но это не так. Ты только выматываешь себя сильнее, но это ни на шаг не приближает тебя к цели. Давай оставим эти бессмысленные попытки и вернемся в Глубоководье. К середине ночи дойдем, дорога хорошая, да и идти нам вниз по склону, а это быстрее. Обратимся в гильдию следопытов, отыщем самого профессионального и вернемся сюда. Уверяю тебя, так будет лучше. Пожалуйста, прислушайся. Хотя бы ради него.       Маркус, подумав, нехотя кивнул. Гейл был прав, и, хотя отступать тифлинг не привык, против потока его аргументов сложно было устоять. Смертельная усталость давила неподъемным грузом, и он, медленно поднявшись, качнулся, чуть было снова не осев на траву. С трудом устояв на ногах, он вдохнул свежий воздух полной грудью, и уняв головокружение, опустил голову, прислушавшись и заметно насторожившись. Из чащи доносились еле слышные чавкающие звуки, которые почему-то его заинтересовали. Возможно дело было в легком запахе свежей крови, что доносил слабый ветер, возможно в хорошо работающей интуиции, но Маркус, не утруждая себя объяснениями, указал волшебнику на чащу, и призвав длинный меч, спотыкаясь о собственный хвост, поплелся вперед.       Гейл тяжело вздохнул и пошел следом, надеясь, что его неуемный спутник все же выдохнется и они пойдут назад, но поняв, что он имел ввиду своим рваным жестом, тут же встрепенулся, на ходу зажигая в руках всполох огня. Впереди что-то было, и оно не походило на искомого ими вампира, как бы тифлинг на это не надеялся. Движущаяся в редком кустарнике фигура, рвущая чью-то плоть крепкими челюстями, обернулась на шаги чужаков, и оскалив широкую пасть, утробно зарычала. Тварь, похожая на мелкого варга, безглазая и лысая, вымазанная в крови по уши, принюхиваясь, двинулась им навстречу. Маркус, медлительный от долгого недосыпа, замер у нее на пути, пытаясь сообразить, что видит перед собой. Волшебник, не дав ему опомниться, запустил в монстра огненный всполох.       — Что за… — уронил тифлинг ошалело, глядя на заметавшуюся тварь. Пламя подпалило белесую шкуру, и она рванула в сторону, скуля на всю округу, врезаясь в деревья и обдирая морду о колючий кустарник.       — Маркус, не спи! — Крикнул Гейл, и угостил неизвестного монстра разрядом искрящихся молний. Тварь взвизгнула, и упав на спину все же сбила огонь. Молнии оставили на ее боку черные полосы, но ее решимости порвать сунувшихся на ее территорию существ ничуть не умалили. Она, подтянув заднюю лапу, припала к земле, и наконец собравшийся с мыслями Маркус заметил, что из бедра монстра торчит обломанная стрела. Рыкнув на заклинателей, тварь приготовилась к прыжку, но тут в дело вступил прославленный мечник, чье внимание полностью захватило треснувшее пополам древко. Подав Гейлу знак отойти, он опустил клинок к земле, и уловив движение зверя, рубанул мечом наискось, поражая слепого монстра в прыжке. Лезвие прошло сквозь крепкие мышцы шеи, и раздробив позвонки, вылетело с другой стороны. Белесое тело, по инерции пролетело еще метров пять, после чего грузно рухнуло в кусты. Голова, с застывшим окровавленным оскалом, откатилась в сторону, заливая притоптанную поляну густой темной жидкостью.       — Что. Это. Такое. — Спросил тифлинг ожившего после короткой схватки волшебника, и оставив попытки разглядеть скалящуюся морду, быстрым шагом направился к туловищу, с торчащей из бедра стрелой. Гейл, призвав огонь, подобрался к отсеченной голове, и наклонившись вдумчиво ее изучил. Существо не походило ни на одну знакомую ему тварь, но он точно знал, что нечто подобное встречал в старом бестиарии, и он, придя к некоторым выводам, выпрямившись, посмотрел на ковырявшего лысую тушу Маркуса.       — Не уверен, но могу с точностью заявить, что это создание выбралось из-под земли. Оно слепое и лишено шерсти. А еще, явно питается кровью.       Тифлинг кивнул, и вонзив острие призванного кинжала, на который сменил длинный клинок, глубже, потянул за скользкое древко. Волшебник, раздвинув кусты, присел у поверженной добычи, растерзанной незнакомым зверем. Распотрошенный кабан был почти обескровлен, и его раны, очень походящие на ранения пастуха, однозначно доказывали непричастность вампира к убийству.       — Маркус! — Окликнул он увлеченного тифлинга. — Раны совпадают с теми, что мы видели на теле в Вайтклауде. Астарион, вероятно, непричастен…       — Но он был здесь. — Ответил ему Маркус дрогнувшим голосом. Гейл, поднявшись, вгляделся во мрак, и увидев в руке союзника извлеченную стрелу, покачал головой.       Наконечник из зазубренной стали, мастерски сделанный на заказ лучшим оружейником Врат Балдура, блестел на широкой ладони. Тифлинг, вспоминая как Астарион радовался, забирая заготовки для стрел, и как сияла его улыбка, подобная свету всех звезд на небе, закрыл помутневшие глаза.       — Давай возвращаться. — Сказал он волшебнику, и сжав руку почувствовал, как наконечник оставляет глубокую царапину на ладони. — Я осыплю гильдию следопытов золотом. Только бы найти его скорее.