Король-техночародей и его убийца

Встреча пятая. Начало марта 3019ТЭ От стоянки Кел Телимат и Вардамир шли молча. Обдумывали — а еще боялись лишний раз п…чихнуть в нулевом поле. Прятались-то они не от Кел. Внимательный читатель помнит, что горе-любовник Минардил так некстати попался на глаза Айгену и мысленно возопил о помощи, а потом и вовсе куда-то пропал. Кажется, там еще след Гора проявился рядом. В общем, Минардилу сейчас так же хотелось завидовать, как молодым дракончикам, которые по дурости бычили на Айгена. Так что, когда Минардил успел попросить, чтоб братья навестили его даму сердца и прочих частей тела, они долго не раздумывали. «Что же не помочь?» — хором, с подозрительной (и совершенно искренней) готовностью отозвались в нулевом поле Телимат и Вардамир. И влекомые любопытством (оно же шило в заду), а вовсе не братским долгом, припустили в тайное место в лесу, координаты которого по памяти скинул Минардил. Однако и на их пути не все было гладко. Едва младшее поколение назгулов добралось, как им казалось, незаметно до конюшни, как из тени вышел Кхамул. Одним взглядом перепугал коней, да и сами братцы в седлах подскочили. Кхамул недобро сощурился, оглядел их от конских копыт до человеческих подозрительно бегающих глаз, цыкнул что-то на своем варварском древнем языке и поинтересовался, куда это они на ночь глядя? Убедить его, что «по бабам», не вышло, не поверил. Хоть Телимат и старался как мог: глазами вращал, ресницами хлопал, бледнел и даже разок рукой взмахнул, словно собирался, как обычно, отключиться. Кхамул в итоге скривился от такого хренового представления. Пришлось срочно доврать, что просто по делам, а Минардил к этому ну никакого отношения не имеет, честно-честно. Не палить же перед старшим любвеобильного братца и его пагубную страсть к родственнику Феаноринга. Кхамул их почему-то отпустил, даже заслуженного пенделя в нулевом поле не прописал. Проводил только тяжелым взглядом и наверняка своих шпионов отправил «присматривать» — не доверял он младшим после истории с медведицей. Кстати о медведице — после истории с ней (полной неожиданных поворотов и сомнительного согласия) Телимат чувствовал себя обязанным неразлучникам. Они, вопреки воле самого Владыки, взяли его с собой и позволили самому Ярину отвезти в Великую Восточную Долину. Даже маячок к ней прицепили — с секретом. Такой, что только надевший его сумеет снять, а еще где угодно по маячку пропажу найти. Кхамул, конечно, и про Медведицу и про Кел все уже знал. Минардил наставил специальных программ-перехватчиков в почтовый сервис Кхамула, и тайную переписку со шпионами читал первым. Однако, глава ССО хоть и разгадал «тайну» происхождения Кел, но … не до конца. Потому что только с Телиматом и Вардамиром Минардил поделился самой главной тайной — что сошелся не с «внучатой племянницей в седьмом колене», а с ДОЧЕРЬЮ! ФЕАНОРА! Про которого было известно, что он женщин ни во что не ставит, и дочерей у него нет. Вот и спешили братья, понукая коней — такую диковину посмотреть. Интересно, правда ли ей икается, когда Айген феанорингами ругается? Похоже, из всех назгул именно Минардил оказался самый затейник, аж Айгена с его оруженосцем, Кхамула с его эльфийской царицей и Телимата с его медведицей переплюнул. В общем, дорогой читатель, как вы уже поняли, в лагерь Кел назгулы неслись движимые вовсе не братскими чувствами (ага, как же, после всех издевательств и не отомстить?), а из банального любопытства. Келегорм, она же Кел, не произвела на них особого впечатления. Ну эльф. Ну очень старый эльф, а лучше сказать, древний. Если не знать, что у нее грудь есть (впрочем, приглядевшись получше, оба братца оценили стати), то можно и за парня принять запросто, потому что ведет себя как мужик натурально. А еще у нее нулевое поле с фиолетовыми разводами фамильного феанорова проклятия. «И чего только в ней Минардил нашел?» — подумал Вардамир, а потом вспомнил, что Телимат и вовсе на медведицу-оборотня засматривается, и усмехнулся. «Любовь зла, полюбишь и медведиху, и оруженоску, и ведьму Лориэнскую… и даже Феаноровну», — философски резюмировал он и мысленно порадовался, что эпидемия любви, «косившая» братьев одного за другим, его обошла стороной. Так, в молчании, погруженные в свои мысли, Телимат и Вардамир бодрым шагом дошли до оставленных неподалеку от лагеря Кел лошадей. Вардамир уже ногу в стремя поставил и приготовился вскочить в седло, как его тихо позвал Телимат, причем вслух позвал, намеренно не используя нулевое поле. — Я знаю, куда она нас послала. — Как Айген, в жопу кракена? Да понятно, что на верную гибель, — проворчал Вардамир. — А что ты хотел, это же Феаноринг, от них, кроме смертельных неприятностей, и ждать нечего! — Нет, ты не понял, — не унимался Телимат, продолжая шипеть себе под нос. — Ну и куда? — Вардамир вернул ногу на землю и нетерпеливо уставился на Телимата. — Туда, куда точно не поедем! — торжественно объявил Телимат. — Мы поедем к озеру Оарни. — А ты точно уверен, что это Кел собралась нас прикончить, а не у тебя вдруг проснулась склонность к суициду? — с сомнением в голосе произнес Вардамир, — или, — он усмехнулся, — лучше сказать, что у тебя эльфийские корни пробудились от здешних мест и требуют красиво сдохнуть? Телимат проигнорировал злобную шутку, чем озадачил Вардамира по-настоящему. Ничто так не злило младшего, как вечные насмешки по поводу его якобы эльфийского происхождения. — Между Лориэном и Темнолесьем есть заболоченные участки леса. Когда-то там были озера, — с намеком проговорил Телимат и многозначительно приподнял одну бровь. — И? — Вардамир тоже приподнял бровь, копируя движение «братца». В основном потому, что нихрена не понял, но признаваться было западло. — О, ты действительно не понимаешь! — Телимат, видимо, в отместку за шуточки решил испытать терпение Вардамира, потому что вместо объяснения расхохотался ему в лицо, ничуть не заботясь о последствиях. — Но… — продолжал Телимат, еще посмеиваясь, — как же так! Ведь это вы с Минардилом так любите общество эльфийских женщин! — Да объясни ты толком! Хватит ржать! — не выдержал Вардамир. Темные прямые брови угрожающе опустились, враз сделав юношеское лицо хмурым, даже злым. — Ну ты и тугодум, — беспечно отмахнулся Телимат. Однако, глядя, как темнеет лицо Вардамира, сменил пластинку и примирительно поднял руки. — Она нас послала куда подальше, позаботившись, чтоб гиблые места были похожи на настоящие. А сама сейчас побежит куда надо. Так что мы не пойдем, куда велено, а отправимся по ее следу! Телимат потрепал свою лошадь по холке, шепнул ей что-то и неспешно направился в ближайшие заросли. Махнул рукой, подзывая Вардамира. Тот лишь плечами пожал, не совсем пока понимая, что там задумал брат, но двинулся в сторону кустов. — Подождем ее здесь, — пояснил Телимат и опустился на землю, да еще потянулся устраиваясь удобнее, что было крайне затруднительно среди многочисленных тонких веток. «Тоже мне, эльф сраный», подумал Вардамир, с грацией медведя влезая в соседний куст и ворча басом. Он был выше и крупнее, в тесном пространстве ему пришлось нелегко. Но наука, преподанная Кхамулом, который не щадил ни тела, ни самолюбия младших при обучении, дала о себе знать. Спустя несколько мгновений возня прекратилась, бурчание стихло, и Вардамир растворился в кустах, словно там никого не было. Ждать и вправду пришлось недолго — вскоре появилась Кел. Телимат, излучая в закрытый канал нулевого поля азарт с примесью самодовольства, пояснил, что на карте, которую они с Кел смотрели, именно возле этого места была развилка. И хоть Кел и указала на точку слева, болота справа выглядели куда более перспективным местом, где можно было что-то спрятать, если знаешь как забраться, а главное — выбраться оттуда. Телимат осторожно высунулся из куста, активировал и подбросил высоко вверх небольшой палантир-шпион. Дальше оставалось просто получить информацию и последовать за Кел, даже красться за ней след в след не пришлось. Через часик они вылезли из кустов, вскочили на лошадей, и Телимат, поглядывая на смарт-назг, куда палантир сбрасывал информацию, поехал первым, показывая дорогу. Пока они добирались к месту назначения, Телимат поведал подробности про «гиблое место», куда их отправила Кел. Она послала их в обитель темной жрицы, которая обманом заманивала эльфийских юношей в озеро и они там тонули. Когда-то давно жрица, тогда еще просто эльфийка, полюбила красивого и очень гордого эльфа, но он не ответил ей взаимностью. Более того — посмеялся над ее чувствами прилюдно. Другие эльфы осудили ее за несдержанность — ее поведение и то, с какой легкостью она готова была отдаться, оказалось неприемлемо и нарушало традиции. Сердце девушки наполнилось горечью и обидой. Она побежала куда глядели глаза и добежала до озера, где обитали Оарни. Сирены не видели эльфов так близко раньше. Заинтересованные, они поднялись со дна на поверхность, чтобы узнать, что будет делать незнакомка. И когда та бросилась в воду, они не позволили ей утонуть. Эльфийка рассказала о своем горе и Оарни решили, что мужчины эльфов коварны и бессердечны, а женщины — глупы, раз готовы так легко расстаться с жизнью из-за каких-то членоносцев. А эльфийка провозгласила Оарни богинями и стала им поклоняться. Первую кровавую жертву она принесла, когда ее бывшие эльфийские подруги спустя несколько дней пошли ее искать, и вышли к озеру, а завидев обрывки плаща на берегу, стали звать ее. Обезумевшая эльфийка появилась перед ними, облаченная в разорванные одежды, ее мокрые волосы облепили лицо, а глаза горели ненавистью. Подруги испугались, но было поздно. Оарни, забавляясь, загнали их в воду, потянули на дно и утопили. С тех пор эльфы обходили озеро стороной. Но «жрица» бродила вокруг в поисках новых жертв. Парней она заманивала рассказами о прекрасных девах. А среди девушек выбирала тех, кто страдал от несчастной любви, и обещала им утолить сердечную боль, надо было только последовать за ней и войти в воду… Вардамир слушал молча, иногда покачивая головой в такт мерным движениям коня. Когда Телимат закончил свой рассказ, Вардамир вновь не проронил ни слова. Телимат осторожно откашлялся, привлекая внимание, но и это не сработало. Пришлось двинуть по плечу брата, чтобы хоть как-то привлечь его внимание. Вардамир издал странный звук, похожий на храп, и, так и не подняв головы, проехал мимо Телимата. — Ну ты и гад! Я кому тут глотку драл, ты хоть понимаешь, почему она нас сюда отправила? Но Вардамиру суждено было познакомиться с Оарни без всяких нежных прелюдий и вводных инструктажей. Кто-то всхлипнул в темноте, отовсюду послышался нежный шепот, похожий на шелест листьев на ветру. Телимат едва успел схватить брата за шиворот и тряхнул в этот раз со все силы. Вардамир заворчал недовольно, потянул руку к шее, чтобы ослабить давление на горло. Но не рассчитал силу и повел плечом сильнее чем следовало, чем напугал коня. Последний недовольно фыркнул и встал на дыбы, скользя копытами по зыбкой поверхности едва заметной тропинки, а Вардамир потерял равновесие и полетел вниз — туда, где тропинки больше не было, то есть прямо в грязную воду болота, когда-то бывшего прекрасным озером, а теперь ставшего обителью злобных Оарни. Однако даже во сне Вардамир оставался назгулом. То есть «непревзойденной машиной для убийств» (цитата анонимного член-корра из Валинорского вестника), а на деле просто крепким во всех смыслах парнем, который пережил мучения, простите, учения, под чутким руководством безжалостного Ангмарца, не менее безжалостного (и очень хитрого!) Кхамула и, вместо вишенки на торте, суровую науку назгула-пирата Кириона, с которым шутить было равноценно самоубийству. Поэтому Вардамир еще в падении умудрился оценить обстановку. Может, рассказ Телимата он и пропустил, но картину в нулевом поле хрен проигнорируешь! Вереница бледных, измученных лиц, искаженных предсмертной мукой, пронеслась перед ним, заставив проснуться и соображать быстро. А шевелить задницей еще быстрее! Поэтому в воду он вошел, успев набрать воздуха в легкие — назгульское чутье подсказало, что обрыв будет глубок, точно раза в три выше его роста. Как только ноги коснулись илистого дна, Вардамир присел и с усилием распрямился, чтобы как можно скорее подняться на поверхность. Внизу вода была удивительно чистой и прозрачной — что ж наверху такой беспорядок, как сказал бы Владыка? Подводные ключи били повсюду, газируя воду мелкими воздушными пузырями. Очередной фонтанчик от подводного источника ударил совсем рядом, со дна поднялась тонкая струйка, обдав лицо холодом. Вардамир моргнул, опуская глаза, и среди густых водорослей на дне увидел белоснежные кости тех несчастных, что остались в этих гиблых болотах навсегда. «Что ты там про русалок рассказывал?» — соизволил он переспросить у Телимата по закрытому каналу в нулевом поле, активно при этом работая руками и ногами, чтобы скорее выбраться на поверхность. На середине пути пришлось зажмуриться и полагаться только на волчье чутье да нулевое поле — вода стала мутной. Тина и водоросли, болотная кашка густой вязкой пеленой покрывали поверхность старого озера, уходя на несколько метров вниз. Телимат не ответил. Это насторожило Вардамира, и, хоть легкие уже неприятно покалывало от недостатка кислорода, он прислушался к нулевому полю, прежде чем высунуть голову из болота (Айген сказал бы «из задницы», но Айгена с нами нет). Искрящаяся энергией, как провод под током, тень Телимата, готового в любой момент броситься на невидимого противника, ощущалась слева от него, причем вроде бы даже на твердой поверхности. Лошадей Вардамир не почувствовал — сгинули значит. Вардамир мысленно порадовался, что, когда падал прихватил с собой и второй клинок. Жаль, сумку не догадался забрать тоже, хоть бы зубами в нее вцепился. С другой стороны, на кой им навигатор или мини-палантиры для разведки? Они и так уже по уши влипли, причем натурально, а на ловца и зверь бежит. Вардамир осторожно приподнял голову над водой и открыл глаза. Шепот вокруг стих. Слышно было только, как Телимат переступает на месте — видно, островок под ним не давал стоять ровно, ноги вязли, грозясь утянуть в жижу по колено, а то и по самую ж… шею. Вардамир усмехнулся и присвистнул, привлекая внимание брата. Тот не повернул головы, но сделал едва уловимый знак, показывая, что к нему идти сейчас не нужно. «Ты чего там задумал?» — мысленно спросил Вардамир, не переставая при этом работать всем телом. Двигаться в густой болотной тине было тяжело, хотелось почувствовать под ногами твердую поверхность. Впереди он приметил холмик, где росли несколько небольших кустиков с редкими кривыми ветками, почти лишенными листьев. Однако холмик казался достаточно крепким и куда более безопасным, чем странное не то озеро, не то болото. «Тебе кракен язык откусил? — недовольно прошипел в нулевом поле Вардамир. — Лучше б уши!» В этот раз Телимат вместо нормального ответа по уставу послал мыслеобразы странных существ: голова вроде человеческая, а глаза навыкате, лишенные ресниц и бровей, того и гляди вывалятся, вместо волос водоросли, туловище гибкое и вытянутое, с узкими плечами, на спине плавник, руки тонкие, костлявые, вместо ног хвост — как у мурены. А кожа прозрачная, словно светится изнутри и под ней бежит непрерывной волной вода. Вардамир, подбадриваемый этими картинами, добрался до холмика вдвое быстрее, чем планировал. Выбрался на относительно ровную поверхность и тут же, нисколько не стесняясь в выражениях (а кого, собственно, стесняться — рыб, что ли, этих? Как их там Телимат обозвал…), выругался от души, старательно копируя Айгена и чуточку импровизируя с количеством членов и окончаниями процесса для всех упомянутых. Почему на него сошло вдохновение, спросит вдумчивый читатель? Все просто — в нескольких метрах от него на примерно таком же холмике сидели три оарни (а, вот как их зовут, надо же, вспомнил!) — и «улыбались» ему, показывая острые, тонкие и ровные как частокол передние зубы, белоснежные на фоне темно-синих губ. Одна из рыбин, не спуская глаз с Вардамира, стала медленно сползать в воду. Две другие, застыв в неестественных позах, изогнутых, словно не было у них позвоночника, остались на месте, продолжая улыбаться гостю. Сзади послышался всплеск, затем еще один и еще, все отдаляясь. «К тебе пошла, видать, ей блондины дрыщавые нравятся, — весело прокомментировал Вардамир в нулевом поле. — Не, ну а чо, подобное к подобному, селедка к тощей вобле!» «За собой следи, как бы не укусили за твою толстую задницу!» — огрызнулся Телимат и тут же пропал из нулевого поля. Зато позади Вардамира, примерно оттуда, где прохлаждался Телимат, послышались хлюпающие звуки, затем всплески, словно кто-то со всей дури лупил по поверхности болота раскрытой ладонью. А потом воздух разорвался истошным воем. В то же мгновение обе оарни напротив него раскрыли свои пасти так широко, что продемонстрировали Вардамиру несколько рядов зубов, да так мерзко это все выглядело, что назгула перекосило. Теперь эти рыбины с человеческими телами вызвали у него омерзение. Вардамир выругался в этот раз длинно, грубо, поминая Феанора и всех его детей, в особенности Кел, такими словами, что даже оарни проняло, хотя они выглядели так, будто речь двуногих им чужда. Пасти вернулись на место и синюшные губы вновь растянулись в чудовищных улыбках. «Дрянь какая», — мрачно подумал Вардамир, прикидывая, куда сейчас направятся эти две «рыбины» и как можно от них поскорее избавиться. «Эй! — он легонько толкнул в нулевом поле сознание Телимата. — Ну чего, как? Ты со своей красавицей уже справился? Что порекомендуешь — снизу, сзади, сбоку, под ребро?» Сзади опять послышались серия быстрых шлепков и вой, от которого воздух содрогнулся. «Видать, крепкая тварь попалась», — подумал Вардамир и оставил Телимата разбираться с оарни самостоятельно. Понять бы еще, как самому с ними справиться. Обе оарни, не спуская с него взгляда, как их «подружка» до этого, медленно соскальзывали с болотной кочки в воду, пока над водой не остались одни глаза, мерцающие ядовито-зеленым светом. Вардамир почувствовал чужое нулевое поле: прикосновение к его сознанию пока еще было робким, едва уловимым. И в третий раз он выругался — смачно и витиевато, проклиная болото и его обителей. Услышал, как Телимат позади него, до этого хранивший молчание, тоже проорал что-то ругательное в сердцах. В нулевом поле вдруг ярко вспыхнуло фиолетовое пламя. — Ну, доволен?! — прогрохотал громкий голос, усиленный фамильным феаноровым проклятием. — Вот я, здесь! Давай, недоэльф, скажи мне все это теперь в лицо! Перепуганные оарни кинулись в разные стороны, а Вардамир едва устоял на ногах. Волна чужого гнева зацепила и его. Теперь сзади никто не выл, зато отчетливо было слышно как кто-то сражается на мечах: яростно, дико, нанося частые удары столь быстро, что звук от них слился в один долгий звон. Вардамир краем глаза увидел легкое движение на поверхности болот, но поворачиваться не стал, только сильнее стиснул рукоять своего оружия. Прямо перед ним из воды по пояс высунулась одна оарни, демонстрируя маленькую грудь и улыбаясь своей кошмарной улыбкой. Видимо, так отвлекала. Но Вардамир разгадал ее маневр. Поэтому осторожно перенес вес на другую ногу, прекрасно понимая, что пока одна из болотных тварей строит ему глазки, вторая подбирается со спины, чтобы напасть. Хлюпанье за спиной вдруг прекратилось, а улыбка оарни перед ним стала широкой настолько что уголки губ едва не затрещали от напряжения. Вдруг она запрокинула голову назад, раскрыла пасть и завыла. Вторая тварь в этот момент выбралась на поверхность, зацепилась руками за почву холмика, на котором стоял Вардамир, и сразу же прыгнула. Прямо с места, помогая себе черным лоснящимся хвостом, нацелилась в шею Вардамира острыми когтями и тоже пасть свою пошире раскрыла, чтобы вцепиться в беззащитную плоть видневшуюся над воротником доспеха. Вардамир сразу разгадал маневр оарни и был к этому нападению готов. Он отскочил, выставил меч, и резкими, но очень точными движениями, ударил крест-накрест, вспарывая прозрачную кожу оарни. Он не удивился, когда вместо крови во все стороны брызнула прозрачная жидкость, пахнуло застоялой водой, и ярко-зеленые по-рыбьи округлые глаза потухли, закрылись тяжелыми веками, а голова отдельно от тела шлепнулась на мокрую кочку. Вардамир понадеялся, что оарни унялась навсегда. Он воткнул меч в мягкую почву холмика и тяжело оперся на рукоять, переводя дух. Что-то в болотах поменялось. Он прислушался, но среди чавкающих звуков и воя оарни не услышал ничего нового. Где Телимат, где Кел?! Однако внутренний волк, дар самого Владыки, отчаянно скребся внутри, словно предупреждая об опасности. Вардамир провел рукой по губам, убирая грязь, и тут же сплюнул. Во рту было горько от водорослей, на зубах противно скрипел песок. Он выпрямился, позволяя жидкому металлу доспеха заполнить все открытые участки, царапины и трещины, которые оставили злобные болотные твари. Шлем привычно щелкнул слева, отрезая мерзкой завывание оарни и чавканье болота и погружая хозяина в благословенную тишину. А потом в нулевом поле пронзительно закричал Минардил. Вардамир подскочил на месте, словно это ему, а не его названному брату причинили боль. Их нулевая связь всегда были сильнее, чем у остальных назгулов, поэтому они чувствовали не только эмоции друг друга, но и мысли (и не только о бабах). Порой, в самые тяжелые времена, им даже сны снились одни. Вот и сейчас Минардил кричал от отчаяния, словно попал в ловушку и никак выбраться не мог. Вардамир прикрыл глаза, представляя Минардила так ясно, как если бы тот действительно стоял рядом, а когда образ брата стал четким, Вардамир сосредоточился и протянул руку вперед, коснулся лба Минардила, передавая свою силу. Они уже делали так пару раз в момент смертельной опасности, и каждый раз это дорого стоило им обоим. Владыка после таких фокусов глухо рычал и ругался, обрывая связывающие неразлучников ниточки нулевого поля, но толком не объяснял ни то, почему они могут так делать, ни то, почему это представляет для них опасность или может повредить остальным братьям. Нулевое поле дернулось, Минардил поймал брошенную ему ниточку, но почти сразу же отбросил ее. Оборванная энергия, отвергнутая братом, сразу же вернулась обратно и мстительно, словно была живой, со всего маху ударила Вардамира в грудь. Он упал на спину, проехался вниз по скользкому склону холмика и едва не слетел в воду, но смог уцепиться латными перчатками за болотную траву. Выругался коротко, не понимая что происходит. Потряс головой, пытаясь прийти в себя, но взгляд никак не хотел фокусироваться, перед глазами плясали фиолетовые круги. Наконец зрение вернулось, и он смог подняться на ноги. Кто-то закричал. В этот раз недовольные крики раздались совсем рядом. Это точно был Минардил, Вардамир мог бы поклясться: в нулевом поле к следу Телимата добавились еще два: Минардила и … Кел. «Эта-то какого Феанора здесь осталась? Добивать что ли вздумала?» В этот раз Вардамир выругался отводя душу. Всех помянул: и Балрогов, и Кракена и все Феанорово семейство, никого не забыл. Так помянул, что аж свежеприбывшему на место купания и знакомства с оарни Минардилу икнулось. Вот же Вардамир сволочь неблагодарная, брат сам вырвался из темницы сырой, а тот снова недоволен! Ну ладно, вообще темница горова была сухой, и даже больше походила на уютный чулан, куда Минардила запирали в детстве, чтоб он подумал как следует о своем поведении. А юный (тогда) нуменорец просто ложился спать, чтоб освободить ночь для очередных проказ. Попав на цепь, спать Минардил не собирался, как и сидеть сложа руки. Он немного успокоился, подумал головой («вынув ее из задницы», как говаривал Айген — фигурально, конечно). И окончательно уверился, что Гортхаур просто устроил ему очередную проверку. Типа сорвешься с цепи — женись. А не сможешь — прячь срамное место и сиди тихо еще тыщу лет. Логично? Логично! И очень в характере Владыки. А все остальное для отвлечения внимания, чтоб Минардил расстроился и не смог собраться с мыслями и силами. Вон, Айген месяц с ума сходил, не понимая, что происходит, пока все ржали и делали короткие видеонарезки, чтоб пересылать в «секретном чате по вопросу одного оруженосца». Но Минардил не таков. Он сообразительный! И пылкий. И себе на уме. Поэтому не нужен никакой месяц, чтоб решить головоломку отца и приложить цепь логических рассуждений к настоящей цепи. Одно о другое, совой об пень или пнем об сову, и бегом за братьями. Кстати, как они там? Ага, орут чего-то. Подождут, значит. Думай, голова, думай… Отец сказал, что цепь ковал лично, а значит шансы сломать ее стремились к нулю и для такого расчета не надо быть Гором. Но стена, куда прикреплялась цепь, не была создана Владыкой. Камни мощные, основательно уложенные, но все-таки стена была недостаточно крепкая для очень сильно мотивированного Минардила, которого даже фамильное проклятие Феанорингов не остановило, а напротив, раззадорило. Теперь, Кел казалась ему еще более желанной, и снять проклятие (то есть спасти прекрасную деву в беде) было делом чести. Привет, воспитание двух самых рыцарственных назгулов — Ангмарца и Кириона. Нуменорец не знал, что Гортхаур часто задумывался, насколько человек непредсказуем именно из-за способности испытывать чувства. Собственно и в этот раз чувства Минардила внесли коррективы в идеальные расчеты майа. Будь это влюбленный эльф, такой бы просто смирился и красиво страдал с печальным лицом. Слагал себе красивые саги и даже, возможно, попытался бы пасть смертью храбрых во имя любви. Но не таков человек. Этот конкретный, по имени Минардил, поступил совершенно иначе, хоть и любил своего «отца» всем сердцем и был предан ему. Первым делом Минардил попытался докричаться до братьев, чтобы не втирались в доверие к Кел, а лучше бы ее хорошенько позлили, тогда шансы на их выживаемость сразу бы возросли — проклятие действовало только на тех, кто Кел был дорог или хотя бы симпатичен. Вардамир ему что-то вяло ответил и вместо того чтобы выслушать до конца захотел поделиться жизненной силой, но связь, слава Владыке, оборвалась резко. Поэтому Минардил не стал больше тратить силы напрасно и переключился на цепь. Был еще один раздражающий фактор — Захаррр, его молчаливый страж, торчащий в темнице с видом «рукоблудие тоже нельзя, барин». Однако, несмотря на то что биоробот был новейшей модели с самой последней версией встроенного ИИ, он все равно купился на старую, как мир, уловку: Минардил нулевым полем пошевелил цепь на которую его в воспитательных целях посадил Гор, и потянул ее на себя, создавая позади урука шум. Тот, конечно же, оглянулся — буквально на долю секунды. Но Минардил заслужено носил высокое звание назгула, как и положено назгулу, был «хитер, и быстр и дьявольски умен»! (с последним, правда, все старшие не соглашались). Поэтому ему хватило даже этой доли секунды, когда Захаррр так опрометчиво отвлекся. Дальше было дело техники. То есть Минардил со всей дури, помогая себе нулевым полем, вырвал к балрогам собачьим кольцо, на котром держалась цепь, и размахнувшись ею посильнее, повалил Захаррра. А пока тот валялся дергая конечностями, успел оглядеться. Надо было срочно убираться отсюда. Взгляд Минардила метался по комнате, пока не уткнулся в огромное зеркало напротив. Прямо как в анекдоте про эльфа по кличке Зоркий глаз и гоблинскую темницу. «Портал!» Минардил, прямо на ходу наматывая тяжелую цепь на шею, чтобы не зацепиться по дороге, активировал портал и нырнул, надеясь исключительно на судьбу. Спасибо Единому, что собственной дури у Минардила, то есть внутреннего огня, простите, присутствовало еще от рождения на двоих. Зато после перерождения, благодаря папеньке, на целый отряд бы хватило. Судьба, как и портал, тоже были благосклонны, Минардил, пусть и полуголый, но зато с цепью на шее, попал прямиком в какие-то болота. То есть плюхнулся с полуметровой высоты в мягкую топь. И сразу почувствовал в нулевом поле отчетливые следы Вардамира и Телимата, и еще кучу других отпечатков, а еще странный фон, который Минардилу был незнаком. Минардил не слышал братьев, только чувствовал в нулевом поле. Цепь, намотанная на шею, тяжело тянула вниз, неприятно сдавливала горло, но сорвать ее он не успел. Он провалился в портал в чем был: в порванных в неожиданном месте термо-штанах, босой, без термо-рубашки, но зато с цепью на шее, намотанной аж в три ряда исключительно для удобства, иначе она, сползая больно лупила по бедрам или, того хуже, норовила запутаться в ногах и стреножить его, словно Гор наложил на нее «проклятие» в нулевом поле. Впрочем, такого Минардил тоже не исключал и от цепи все же планировал в самое ближайшее время избавиться. Мечты о том, что цепь отправится следом за порванной рубашкой, остались примерно там же, где рубашка — в личных покоях Владыки Гора. Причем мечтам повезло даже больше — они просто испарились, а рубашка порвалась, и ее клочки остались в цепких лапах слишком поздно подскочившего Захарра. А Минардил молодец, смог улизнуть. Владыке бы непременно понравилось, как он ловко провел урука. Да и с самой задачкой ловко справился. Впрочем, назгульское чутье подсказывало, что отвлекать Владыку похвальбой сейчас — гарантированно получить еще и его визит в болота. А также огненный шар под задницу (всем) и возвращение в темницу. Минардил поднялся из липкой грязи, потирая затылок. Прислушался, нащупывая связь с братьями. Так усердно старался, что наклонился слишком низко, отчего цепь сползла и совсем пережала горло. Он поморщился и попытался освободиться, но не вышло. Где-то сбоку жалобно завыла непонятная тварь (ну а кто еще может так выть на болотах, где даже света дневного не видно?). Со всех сторон, поднимаясь прямо из недр, послышался неприятный чавкающий звук. Словно издалека едва уловимый поток ветра принес глухой и протяжный стон и… знакомую ругань Вардамира, который кажется, решил перещеголять в цветастых выражениях самого Айгена. — Да мать твою Йаванну, чудище ты звездоголовое! Да чтоб тебя… Да что б ты… К чавканью присоединился булькающий звук. Но Минардил не особенно прислушивался, потому что чавканье вокруг него стало сильнее: кто-то или что-то явно поднималось со дна болот. — Драный ж ты в рыло, токмо в жо… жизнь, в Балрога душу мать, лесными оленями высцаный, засиженный муд.дростью Феанора, кракен ты моржовый! — тем временем продолжал Вардамир. Тот, к кому он обращался, уже не скулил, а выл истошно. — Пендальф ты блохастый, зад…заднеприводный механизм на морковно-гороховой тяге, на, получи еще! — не унимался Вардамир, а Минардил так заслушался очередным пассажем про Феанора и всех его детей, что пропустил, как нечто, похожее на осклизлую болотную траву или водоросли, поднялось на поверхность и мягко (пока еще мягко!) обвилось вокруг голой лодыжки гостя. Затем тихонечко поползло выше, оставляя за собой влажный зеленый след, светящийся в полумраке болот. Минардил прямо рукой отцепил от себя траву и осторожно, ударяя длинным концом цепи перед тем как поставить ногу, попятился к холмику, который показался ему надежным местом. Интересно, что холм этот находился в самом центре болота, как подсказывало нулевое поле. Хлюпая босыми ногами по ледяной воде, попутно отбиваясь от травы, которая ну никак не хотела оставить его в покое и ползла за ним следом, недовольно шипя, Минардил дошел до примеченного холмика и вначале цепью ударил по нему, проверяя на прочность и безопасность — мало ли кто вылезет, а он без бронированных штанов. Холм ответил тяжелым гулом, словно был из металла, и Минардил решил попробовать наступить на него ногой. Чавканье и бульканье вокруг уже стали такими громкими, что Вардамира было не слышно. Зато в нулевом поле орал на всю Мордовскую Телимат. Надо отметить, азартно орал. Что-то про вероломство детей Феанора и особенно про Келегорма. Минардил не сильно разобрал, потому что как раз карабкался на холмик и постоянно соскальзывал, как толстожопая пьяная русалка. Уловил только, что очень обидные были слова Телимата, потому что в нулевом поле вдруг ярко вспыхнуло фиолетовое пламя. — Ну, доволен? — прогрохотал громкий голос, усиленный фамильным феаноровым проклятием, — Вот я, здесь! Давай, недоэльф, осмелишься повторить все это теперь мне в лицо? Минардил с интересом прислушался, игнорируя нарастающее хлюпанье из болота и вяло отбиваясь от водорослей, которые уже, совершенно ничего не стесняясь, обвивали его ноги, скользя все выше и обхватывая его все крепче — вот-вот до самого дорогого доберутся. Какая-то часть сознания, подчиненная звериной (а если совсем точнее, волчьей) сути, конечно, была начеку и методично продолжала сканировать нулевое поле, а еще выхватывать изменения в реальном мире. Поэтому, когда холм под ногами загудел настоящим набатом и стал медленно подниматься, так и норовя скинуть Минардила вниз, назгул был к такому готов. И вместо того, чтобы с ором (и посылая всех по барлоговой матери прямо в пасть Кракену) соскользнуть в булькающее и пенящееся болото, быстро переступил ногами, удерживая равновесие. Но будем честны, орал и посылал всех по балроговой матери он с энтузиазмом, достаточно громко и не стесняясь в выражениях. Водоросли от такого даже ползти вверх перестали, и это тоже не укрылось от внимания Минардила. Он воспользовался секундной передышкой и со всей силы рванул склизлые вонючие ленты, стряхнул их с ног и брезгливо отбросил в сторону. Цепь на шее, хоть и была намотана в несколько рядов, перекосилась и вновь начала сползать, причиняя неудобство. Минардил нетерпеливо фыркнул. Надо было срочно решить, чем заняться в первую очередь. И выбор был сложен. С одной стороны, цепь. Ее надо снять хотя бы из безопасности — так ведь и зацепиться можно. С другой стороны, водоросли эти — запутывают, на дно тянут, душат. Опять же, неэстетично. Негоже в таком виде разгуливать по болоту и, уж тем более, предстать пред очи прекрасной Кел. Тут Минардил громко заржал. Потому что нулевое поле на мгновение показало ему картину, достойную если не пера Эовин, которая строчила джен соревнуясь с Аполлинэль, то хотя бы страшилки в духе лесных легенд про назгулов и прочую нечисть, которыми эльфы так любили пугать собственных детей. Итак, нулевое поле под напором эмоций Телимата ярко мигнуло перед глазами Минардила и показало собственно то, что видел в тот момент Телимат. А видел он Кел. И она была в ярости. А еще красиво прыгала с кочки на кочку, страшно вращала горящими глазами и размахивала мечом. Молча. Что делало ее рваные, но в то же время не лишенные дикой грации движения, еще более прекрасными. Было в ней что-то особенное, непохожее на остальных эльфов, которыми Минардил успел «налюбоваться» досыта за свои четыре тысячи с небольшим лет. Нулевое поле моргнуло вновь, убирая картинку, и Минардил вернулся к собственным проблемам. Чуть наклонил голову, пытаясь рассмотреть, что там такое у него под ногами. Очевидно, не холм, а что-то живое, судя по динамичным движениям, и крайне недовольное. Бульканье вдруг стихло, и эта тишина оказалась куда более неприятной, чем все те отвратительные звуки, которые издавало болото. Водоросли резко и совершенно беззвучно скрылись под водой. Минардил тряхнул головой, цепь тут же поползла вниз и с грохотом опустилась ему под ноги. Звон цепи был оглушительным в наступившей тишине. Где-то совсем рядом крикнул Телимат. Минардил не разобрал что именно. Не то «берегись!», не то «с… вали». Минардил не стал уточнять, потому что кочка под ним пронзительно завыла от боли и резко пошла вниз, прямо в серо-зеленую жижу болота. Цепь шлепнулась в мутные воды и потянула за собой Минардила. Он успел сделать глубокий вдох и ухватился за ошейник двумя руками, пытаясь нащупать место стыка. Непроизвольно закрыл глаза, когда что-то или вернее кто-то дернул со всей силы за конец цепи, утаскивая его на дно. Минардил на такое только крепче стиснул зубы и наконец нашел место стыка, где два конца ошейника сходились оставляя тонкую едва ощутимую щель. Но и того было достаточно чтобы, приложив «немного» назгульских усилий, разомкнуть наконец кольцо и получить долгожданную свободу. В голове промелькнула запоздалая мысль, что это странно: ошейник точно ковал Гор, и освободиться так легко невозможно. Это проклятие Кел так работает? Огненный волк в сознании полыхнул ярким пламенем, предупреждая об опасности. И Минардил привычно собрал внутри себя огненный шторм, повелев жидкому огню заполнить вены, а когда стало совсем нестерпимо от жара, отпустил пламя, позволяя миновать границы слабого смертного тела и вырваться на свободу. Такое умели только Минардил и сам Гор, но назгулу редко удавалось. Нулевое поле отозвалось чужим ревом и болью. Огонь достиг цели. Кто-бы там ни прятался в болоте, он свое получил. И цепью по морде (тут Минардил тоже постарался), и огненным нулевым полем, которое разошлось во все стороны, жаля и обжигая все живое на своем пути. Сам назгул почти поднялся на поверхность, активно помогая себе руками и ногами, когда чужие пальцы ухватились за волосы и со всей силы рванули вверх. Теперь пришел черед Минардила взвыть. — Не ори, неженка! — прикрикнул на него кто-то знакомым голосом, и Минардил открыл один глаз. Кел вытащила его голову на поверхность и наконец отпустила волосы. Чуть наклонила голову к плечу, словно удивляясь чему-то, а потом резко протянула руку, мол, хватайся нормально. — А чего ты мне волосы рвешь? — прошипел Минардил, быстро оценивая ситуацию на поверхности. Кел, перемазанная в болотной жиже, с оборванными концами водорослей, которые обвивались вокруг изящной шеи, струились по груди как ленты, сидела в легкой лодке, наподобие тех, какие часто использовали лориэнские эльфы. Пауза затянулась, и Минардил неохотно протянул руку, принимая помощь. Однако не смог удержаться и небрежно бросил: — За волосы только девки друг друга дерут! Мужики… Минардил не закончил фразу, потому что Кел отдернула руку, подняв фонтан грязи, и со всей силы надавила ему на макушку, вынуждая опять опуститься в грязную воду. Но он был готов к такому: уже успел понять, что Кел скора на расправу. Поэтому под воду ушел с закрытым ртом и не нахлебался. По голым ногам мазнуло что-то. Вначале легко, почти нежно, словно тонкой тканью провели. Но почти сразу же ноги оказались в плену, и его резко потянуло на дно. В этот раз Кел его удивила, потому что две руки мгновенно опустились на плечи назгула, схватив его по-мужски грубо и удерживая на месте. Нулевое поле вздыбилось фиолетовыми всполохами родового проклятия. Собственное нулевое поле Минардила отозвалось острой болью, отчаянием и… ожиданием смерти. Он едва удержался от крика. Но и тому, кто тянул его на дно, досталось — даже сильнее, судя по тому, что давление на ногах ослабло. Минардил брыкнул ногой наугад, попал удачно во что-то упругое, что позволило ему оттолкнуться. И помогая себе руками, рывками поднялся на поверхность. Противные водоросли так и норовили обхватить тело, лезли в лицо, цеплялись за цепь, все еще намотанную на шее, норовя утащить обратно. Наверху кто-то пронзительно взвыл, и Минардил опасаясь за Кел, сделал широкий взмах руками и вынырнул, подпрыгнув высоко над водой. Водоросли, как назло облепили лицо, не позволяя посмотреть, что происходит. Он раздраженно провел рукой, второй удерживая себя на поверхности. Вой оборвался, на мгновение воцарилась тишина, нарушаемая только мерным чавканьем болота. А потом раздался смешок — вначале короткий. Затем еще один. И вот уже кто-то заливисто захохотал совсем рядом. — Бороду, ха-ха-ха, Минардил отрастил бороду! — Минардил без труда узнал голос Телимата. — Даже Отца в этот раз просить не пришлось, ха-ха-ха, — смеялся он, а Минардил оторопело смотрел на свое отражение в мутной воде. Вокруг головы и шеи обвились водоросли, длинными рваными нитями спускаясь по лицу и груди как мокрая борода. — Вардамир, — не унимался Телимат со всей дури колотя по плечу и спине собственно Вардамира, который стоял рядом на кочке. — Вардамир, да ты запоминай, если Отец бороды тебя в наказание лишит, ты всегда можешь бороду отрастить прямо на болоте! Минардил сорвал с лица водоросли и коротко глянул на Кел — как она восприняла наличие других назгулов. Но эльфийка даже не смотрела в их сторону, только на него. В широко раскрытых глазах впервые плескался непритворный испуг, словно она призрак отца увидела, причем тот обещал ее жизни лишить, раз с назгулом связалась. Минардил почти угадал. Кел действительно была испугана. Но причина была в нем самом и в пророчестве, которое, смеясь выдала ей на прощание придурковатая дочка Тингола: «Не переживай, однажды и у тебя жених появится. Высокий, красивый и бородатый! Вот чую, что смертного изберешь».