Цветок зантедескии

      Кай, готовясь к вылазке, изучил всё что возможно было найти, о том что его может ожидать за пределами системы Брунниса-2. Эти сведения за несколько тысяч лет, устарели, и он ориентировался в большей степени на комментарии передач, полученных извне башнями связи. Их кропотливо систематизировали архивировали, и убирали с глаз долой, чтобы не тревожить умы граждан Брунниса-2.       Кай хмыкнул про себя, удивляясь тому, что этим и ограничена вся разведка. Читая трактаты по военному делу, с приложенными историческими примерами, он знал, что в прошлом их воинственная раса во Вселенной Тьмы была господствующей. Аванпосты располагались по всему периметру сектора, который контролировали Бруннен-Джи в галактике, а разведка была организована ещё шире, её целям служили лучшие научные разработки.       Состояние обороны удручало Кая, особенно после того, как он попросил своего друга математика просчитать перспективы их расы, исходя из статистики колебаний численности, и записей о периодичности вторжений.       Он не объяснил Флаю, что они рассчитывают, но тот и сам догадался, сообщив неутешительный результат, что даже если никаких вторжений не произойдет, то, несмотря на бессмертие, их раса исчезнет лет через пятьсот. Его друг был старше лет на сорок, но, среди Бруннен-Джи, наравне с Каем, считался совсем юнцом.       Имея аналитический склада ума, Флай без эмоций отнёсся к факту гибели цивилизации, словно знал это давно. Глядя на его спокойное лицо, Каю начало казаться, что тот намеренно подталкивает его к определенным выводам. Изогнув губы в лёгкой улыбке, Флай слушал упреки в безразличии. Вердикт, противоречащий всему чему учили, потряс Кая.       Идеология, которую им прививали с детства, гласила о том, что они являются расой освободителей человечества от вторжения разумных насекомых. Ритуалы, сопровождающие каждый шаг, были направлены на осознание Бруннен-Джи избранными. Кай был не готов слышать, что это не так, а тем более от друга. Его слова причиняли боль.       – Мы погибли тогда, когда испили чашу бессмертия, – сказал Флай, его черты были слегка смазаны, голос звучал как-то обезличенно, но, мерцающий в глубине взгляда огонь, который ему не удавалось спрятать за светлыми ресницами, говорил о заинтересованности.       – Почему ты думаешь, что мы не можем ничего исправить? – с горечью спрашивал он.       – А откуда ты думаешь взялось наше бессмертие? – ужалил математик очередным вопросом.       – Наши великие учёные открыли его, после переселения из темной зоны. В память о трагизме исхода мужи носят шрам с правой стороны лица... – заученным с детства речитативом начал он.       – А почему раньше учёные мужи не изобрели этого, ведь в их распоряжении были достижения всего сектора, – лицо друга обрело жёсткость, перестав казаться смазанным. Он с вызовом смотрел ему в глаза, и пренебрегая этикетом, ухватил Кая за основание черепа, – ответь почему?       Кай, ещё не понимая в чём вызов, дёрнулся из сильных рук, освобождаясь.       – Была война, не было возможности, – попытался найти ответ он.       – А сразу после, исхода или позорного бегства, панацея сразу нашлась? – насмешливо, но уже более мягко спросил Флай.       – Что ты хочешь сказать? – теперь уже Кай наступал на математика, схватив его голову с двух сторон, чувствуя проступающую нелицеприятную правду, но будучи ещё не в состоянии её принять.       Флай смотрел улыбаясь, Кай сжал голову умника сильнее, словно желая раздавить череп, отчего выражение его лица только стало ещё более вызывающим.       – Скажи, ты ведь уже всё понял сам, – вкрадчиво прошептал он, – от того и бесишься.       Кай приблизил его лицо, врезавшись своим лбом о его, затем отстранился, и снова, уже бережно, словно извиняясь прикоснулся к его лбу, и выпустил его голову.       Тяжело переживая позор пришедшего понимания, что всё, во что его всю жизнь заставляли верить, ложь, он упал в кресло, закрывая лицо руками. Посидев так несколько минут, он поднял голову, уже осознавая, то что не давало покоя и царапало его в той найденной поэме.       – Получается, что всё ложь? – спросил он, яростно дёргая ритуальный шрам на щеке, словно пытаясь стереть подтёк грязи.       Флай подошёл, отняв руку Кая от щеки, движения которой грозили повредить кожу, и присел перед ним на корточки.       – Ну почему ложь? Мы победили расу насекомых, просто всё было не совсем так, как написано в учебниках.       – Вся эта война и бесчисленное количество жертв были допущены лишь для того, чтобы забрать секрет бессмертия у проигравшей расы?       Флай развёл руками, молчанием подтверждая сказанное.       – Бессмертие это отложенная месть расы насекомых? Мы все достойны кары?       – Кай, дорогой мой друг, зачем столько драматизма, – Флай ободряюще пожал его руку, – просто откажитесь от проклятого дара, собери всех молодых, и уведи на планету со здоровым человеческим генофондом. Смешайте со здоровой расой свою кровь. Такие красивые люди должны продолжаться.       Математик смотрел, любуясь на раскрасневшегося от душевных переживаний друга.       – А, ты? – поднял на него глаза Кай, три ритуальные пряди, по традиции выпущенные с левой стороны лица, и свидетельствующие о его достижениях в школе боевых искусств, взметнулись от того, что его движения были излишне подчинены сегодня эмоциям.       – К сожалению я уже перешёл фатальную черту.       – Но должен же быть способ спасти наших людей? И ты ещё можешь переменить своё отношение к жизни.       – Кай, я учёный – а не гадалка, и верю цифрам, а они неумолимо говорят, что Бруннен-Джи исчезнут с лица Вселенной.       – Гадалка? – надежда снова вспыхнула в глазах Кая, он вспомнил, что все великие победы его народа начинались с похода к Оракулу Времени.

***

      Большинство граждан получили бессмертие приблизительно в одно и тоже время, и, теперь, несмотря на физическое благополучие и молодость тел, несли признаки деменции и ассоциативных расстройств. Многие усиливали свои тела искусственным интеллектом, чтобы подчиняться командам, заменяющим волю к жизни, или, просто, чтобы сортировать накопившуюся за несколько тысяч лет память. Иначе, граждане путались в показаниях двух тысяч лет, кто их дети, кто супруги, и даже кто их родители.       Человеческая память оказался не рассчитана на столь долгий срок, а мозг, лишенный стимула борьбы за жизнь, и вовсе начал деградировать. Соревнования в разных видах спорта, в искусстве или в поэзии, лишь на несколько сотен лет увлекало, а потом люди погружались в апатию и боязливую рассеянность. Кай подобные признаки, со страхом, замечал и у своих родителей. Если они продолжат так существовать, ничего не предприняв в ближайшее время, то их раса исчезнет, растворяясь в безвестности.       Кай, отвлекаясь от грустных мыслей, посмотрел на цветок стоящий на приборной панели космического корабля. Воспользовавшись ремонтным транспортом, под предлогом осмотра проблемного участка щита, он вышел на орбиту планеты. Прошлая инспекция, позволила выявить брешь, через которую он планировал выбраться за пределы барьера. Три месяца назад они залатали что могли, но, а на эту прореху просто не было запчастей даже в перспективе. Выбравшись, он собирался первым делом раздобыть необходимое.       Зантедеския, погруженная стеблем в пробирку с питательным раствором для сохранности, при смене скоростного режима, кивнула ему своей цветочной головкой, словно одобряя его решение. Грациозное растение, напомнило ему об Айе, и о том, что они расстались не совсем хорошо. Кай был бы рад, если бы она, благословила его, на миссию, которой он себя посвятил, не поджимая чудесные пухлые губки, обиженно говоря, что не будет его ждать.       Он напугал Айю, настойчивостью, которую раньше никогда не проявлял. Конечно же, они прежде никуда не торопились, нежась в ласковых лучах солнца Брунниса, или играя в тени друг друга. Она даже обрадовалась, его напористости, но узнав, что он так страстно срывает с её губ поцелуи, и, беззастенчиво сжимает её бёдра, потому что улетает и на неопределенный срок. Айя вырвалась из его объятий и убежала, сообщив, что не будет его ждать, не интересуясь куда он собрался, как будто это был просто какой-то каприз, чтобы её унизить.       Его расстроила реакция возлюбленной, ему не хватало её одобрения. Она радовала его своей естественной радостной грацией, в которой не было отточенного изыска тысячелетий, от которой веяло холодом и хоть и утонченной, но все равно тяжестью изваяний.       Несмотря на свою молодость, Кай успел приобрести определенный опыт, именно она привлекала к себе внимание, так как была скорее аномалией в их обществе, и сам по себе, он был интересен и хорош. Иногда желания людей, были навязчивы и неприятны, принося дискомфорт, например некоторые приглашения вызывали недоумение, например известная поэтесса предложила разделить с ней постель из гниющих листьев. Повышенный людской интерес к его персоне, научил держать на расстоянии нежелательных ему особ, но это не относилось к Айе.       Его старый ремонтник проскочил через щит, чуть потревожив защитное поле по правому борту. Такая помеха не могла послужить причиной, для включения тревожного оповещения, ведь в щит ежедневно врезаются небольшие метеориты и космический мусор. Кай прикрыл иллюминаторы фильтрами, активность светила за пределом щита была интенсивней. Кай ввел траекторию до системы Оракул, в которой вращалась планета, на которой располагался Храм Времени, и нажал на ускорение.