Мастера стихий. Книга 2: Безликая охота.

Раину действительно повезло с тем, что никто из находящихся недалеко от источника звука фанатиков в действительности не заинтересовался вентиляцией. Точнее говоря не стал еë проверять. Они не настолько беспечны и безалаберны, чтобы подобное просто проигнорировать. Это было бы слишком глупо и недальновидно, на их месте. Дело было даже не в том, что они не услышали шум, эхом пролетевший по всей вентиляции, или не обратили на него внимание. Просто так совпало, что шум громче всего звучал именно рядом с комнатой, где держали Зейна, и, конечно, его надзиратели решили проверить, что произошло. Ворвавшись без предупреждения и стука, не то, чтобы Зейн подобного от них ожидал, конечно, со своими чистыми лезвиями без рукоятей наизготовку, фанатики обнаружили в комнате Зейна. Парень сидел как ни в чем не бывало на кровати, со скучающим видом кидая разные предметы в стену, всё, до чего из своего положения мог дотянутся. Иногда у него выходило бросить его достаточно высоко, и те попадали в металлическую шахту вентиляции, издавая характерный звук очень похожий на тот, что они услышали до этого. Разве что он был тише. Но может это зависело от силы броска и размера предмета? - Что? - Зейн перевел взгляд на вошедших. Фанатики молчали, замерев почти идентичными статуями. Эта схожесть пугала. Он видел уже достаточно фанатиков, и когда его окружили в Ледяной пустоши и в этом месте. Однако Зейн вряд ли бы узнал кого-то из них если бы увидел еще раз, или, как минимум, точно не отличил одного от другого. А память, в общем, у него, по собственному скромному мнению, была отличная. Слишком они были похожи. Все имели светлый оттенок кожи, волосы выстриженные почти под ноль. И глаза одного цвета, даже одного оттенка. Линзы они, что-ли, все носят? Странно выходит. Маски они вроде как демоны не носят, лица выставляют на показ, пока не скрывают под капюшонами. Но различить их было весьма сложно. Даже сейчас, смотря на этих двоих, Зейн не мог подметить каких-либо отличий, будто бы те были близнецами. И таких всё здание и даже больше. Это заставляло чувствовать себя неуютно. Мужчины, не произнося ни звука, еще какое-то время внимательно изучали каждую деталь в комнате, будто бы пытаясь найти подвох и несостыковку. Мастер льда особо не верил, что подобное сработает, и даже облегченно выдохнул, когда мужчины убрали своё оружие и вышли из комнаты, перед этим бросив презрительный взгляд на Зейна, который, к слову, парня особо не впечатлил, видел взгляды и повнушительнее. Мужчина, что заходил к нему до этого так-то говорил, что вредить ему никто не собирается, только спасти и освободить. Но Зейн почему-то был уверен, что эти двое легко причинят ему "добро и справедливость" в своём понимании, конечно же, и даже глазом не моргнут. На этот раз, по какой-то причине, они даже заперли за собой дверь. Парень отчетливо слышал характерный звук запираемого замка. Но так даже было лучше, у него будет больше времени, чтобы среагировать, когда кто-то снова захочет войти. В данном случае у него времени на то, что бы придумать хоть что-то, можно сказать, что не было от слова совсем. Громкий звук, явно идущий из вентиляции, застал врасплох и его тоже. Он, уставившись в потолок, размышлял о том, что услышал от принесшего ему завтрак мужчины. Он понимал, что это важно и проливает немного света на основную цель этих фанатиков. Хоть пока и не понятно было, как они этого собираются добиться. Честно, Зейн даже немного испугался резкого стука, и только благодаря выдержке не подскочил и не издал никаких позорных звуков и выкриков. Предположить, что было источником, было не сложно. Вряд ли кто-то из обитателей лаборатории по своей воле вдруг неожиданно захотел залезть в вентиляцию, в которой, судя по забившейся от пыли и непойми еще чего решетки, давно никто не заглядывал. Значит, это кто-то из демонов, во что тоже верилось и не верилось одновременно. Они в основном работали чисто, особенно когда не следовало привлекать внимание. Не то чтобы Зейн прям в курсе, как проходят большая часть их вылазок, пусть сам и участвовал в некоторых. Но в те моменты, они точно не допускали подобных просчетов. Возможно, именно из-за участия Зейна, они были несколько серьезнее, насколько вообще серьезными они могут быть. В общем, кто бы там ни был, Зейну надо было придумать как отвлечь привлеченных этим звуком фанатиков. И у него это, судя по всему, неплохо получилось. Зейн, как минимум, надеется на это. Даже если ему и не поверили до конца, но проверять ничего не стали. Раин к очередной вентиляционной решетке добрался уже после того как два фанатика вышли, оставив Раина одного. Ви с Таной успели уже добраться до найденного им входа, и сейчас занимались тем же, что и он. Протирали многовековую пыль. На деле максимум ей было, кончено, не больше пары десятков лет, не то чтобы возраст пыли был тем, что их интересовало в тот момент. Вентиляция действительно была очень сильно разветвленной, и очень скоро им пришлось разделиться. Однако им повезло больше Раина. Весьма быстро Тана вышла на комнату охраны, Ви даже уйти далеко не успела. Это значит что Хару может начинать действовать, а Раин, облегченно вздохнув, уже целиком и полностью настроился на поиски брата. Внутренне понимая, что для него лично это было задачей более приоритетной, нежели всё остальное. Он и подумать не мог, что находится настолько близко. Уже следующая решетка выходила на комнату, в которой держали его брата. Раин был готов снова, от радости, стукнутся, уже по своей воле, головой о стены. И всё равно сколько бы людей это привлекло. Он был невероятно счастлив видеть брата живым, и в относительном порядке. Особенно зная, пусть и с пересказа, что с ним произошло. Быстро разобравшись с решеткой, Раин оказался в комнате, и тут же заключил, особо и не удивленного его появлением, брала в объятиях, буквально вдавливая в себе, выбивая из него весь дух. - Первый! Как же я рад что ты в порядке, - чуть ли не плача, расслабившись и дав волю чувствам, произнес Раин. - Дышать... - кое-как выдавил из себя Зейн. Объятия брата были слишком крепкими, полностью передающие все чувства брата, его переживания и беспокойства. Однако, если он продолжит в том же духе, то надолго воздуха у него не хватит. - Прости...прости. - Раин отпрянул, но всё еще продолжая держать брата за плечи, после чего принялся внимательно осматривать и ощупывать брата. - Ты в порядке, правда? Что-то болит? Может, тебе присесть? - Я в порядке, Раин, не переживай. Боль и прочие неприятные ощущения давно прошли. Меня ничего не беспокоит. И говори потише! Иначе опять привлечешь внимание этих. - Зейн кивнул в сторону двери. - Вряд ли получится объяснить твоё тут присутствие. - А мы должны что-то объяснять? Просто вытащим тебя отсюда и всё? - Нет. Вытащим мы меня потом, - категорично заявил Зейн. - Если ты не забыл, мы не для этого всё это организовывали. - Но ты пострадал. Мы не знаем, что эта штука с тобой сделала. Какие еще могут быть последствия. Насколько для тебя это может оказаться опасно. - Мы с этим разберемся, но позже. Сейчас я просто не могу использовать силу стихий. Она не заблокирована, но лучше для меня же этого пока не делать. Неприятно, но пока с этим жить можно. Ничего серьезного. - Зейн сделал паузу. он прекрасно понимал брата. Вероятно будь на его месте, он бы вел себя точно также, если не хуже. Но у них правда была сейчас проблема по важнее его состояния. И он правда чувствовал себя вполне не плохо. - Послушай. Один из них назвал меня сосудом. Что они хотят помочь и освободить. Ответь мне. По какой причине можно назвать мастера стихий сосудом? И что в этом сосуде может быть заперто? Раин действительно задумался. Не то чтобы ответ, особенно для самого мастера стихий, да и возможно для любого человека, что так или иначе связан или просто чувствителен к элементальным частицам этот ответ не очевиден. Вариантов было не так много. Но даже думать об этом, казалось чем-то неправильным и противоестественным. Да и если это так, сама идея подобного была в коем-то значении бессмысленной. Это в принципе было невозможно. Ведь так? - Элементаль? - всё же произнёс Раин, в шоке от собственного предположения, уставившись на брата. И судя по тому, что он увидел в чужом взгляде, тот думал также.