Оракул

5 июля 2009

      Быстро обдумав ситуацию, решаю, что раз папа мне не врал, то и обманывать его не следует. С другой стороны, новости об отсутствии моих эмоций он воспримет негативно. У меня не получается представить, насколько сильно, но сам факт сомнений не вызывает. Поэтому лучше рассказать о моих особенностях в присутствии Эммы, которая гораздо лучше умеет убеждать людей.       – Папа, пожалуйста, не здесь. Хорошо?       – В самом деле, – поддерживает Слава, – очень лестно, что вы так доверяете мне, сестре и маме, но суперсилы и их нюансы – это очень личная тема, которую редко выносят на широкое обсуждение. Я полностью поддерживаю идею Мистика поговорить обо всём наедине, обдумав произошедшее, успокоившись и не переживая о присутствии посторонних.       {Виктория помогает Тейлор. Проверка Дипломатии, КС 10, бросок 1d20+?: 23. Успех.}       – В самом деле, пап. Давай вернёмся домой к Алану, я обсужу ситуацию с Нахалкой и расскажу тебе обо всём, что произошло?       Судя по тяжёлому вздоху, ему это не нравится, но он достаточно спокоен, чтобы осознать разумность этого шага.       – Хорошо. Только ты точно уверена, что физически с тобой всё в порядке?       – Да.       {Тейлор уговаривает Денни отложить разговор на потом. Проверка Дипломатии, КС 10 (воздействие ауры Славы) 8, бросок 1d20 + 6 + 2 (Помощь другого) + 1 (Читатели, Стандартный — alexbo): 4 + 9 = 13. Успех. Денни согласился отложить разговор на потом.}       {Тейлор получает 15 XP. Тейлор на 1995/2000 XP}       – А что насчёт моей сестры? – настойчиво интересуется Слава, а папа лишь безнадёжно машет рукой.       – Ну кому я буду жаловаться? И что это изменит? – вздыхает. – Ладно. Если спросят, я скажу, что моя дочь стала такой с самого момента получения сил, а сюда её возили на проверку. Так пойдёт?       Слава восторженно благодарит, все остальные, за исключением самой Панацеи, согласно кивают.       – Спасибо вам большое! Спасибо! Мистик, я этого не забуду, честно-честно! Когда ты с Нахалкой захочешь выйти в патруль, то позвонишь и скажешь, хорошо? Желательно заранее. Вы же собираетесь стать героинями?       Быстро обдумываю вопрос и понимаю, что суперзлодейство кардинально противоречит золотому правилу морали.       – Да, разумеется. Просто мы с Нахалкой ещё не строили планы на этот счёт, наши силы не слишком подходят для прямых столкновений.       – Ничего, для этого есть я! Мне, наоборот, соратников с силами поддержки не хватает.       Кэрол тем временем глубоко вдыхает и начинает говорить, медленно, делая паузы чуть ли не на каждом слове:       – Я тоже очень благодарна вам, что, несмотря на произошедшее, вы не стали... предъявлять обвинения... моей... дочери.       Папа лишь горько вздыхает в ответ.       Так, вроде бы всё обсудили. Пора идти? Ах да, нужно ещё попытаться Панацею успокоить, а то она, очевидно, по-прежнему переживает. В качестве благодарности за проведённые изменения и за поддержку Виктории.       – Панацея, – однако она не поднимает голову, по-прежнему смотря в пол, – я понимаю, что моё преобразование стало для тебя потрясением и шоком. Я не представляю, что ты увидела в моём теле, но это явно на тебя повлияло. Сейчас ты коришь себя и мучаешься чувством вины. Не надо. Не разрушай себя. Вся вина, если такая вообще есть, полностью лежит на мне, ведь это мне пришлось тебя уговаривать. И хотя я и выгляжу для тебя «ходячим трупом», я по-прежнему могу мыслить и действовать. Пожалуйста, поверь мне: ничего страшного не произошло. Тебе не нужно бояться меня или за меня.       – В самом деле, сестрёнка, – Слава подлетает к Панацее, приземляется, обнимает её за плечи. Эми ведёт плечами, пытаясь освободиться, но Виктория проявляет настойчивость. – Твоя «жертва» говорит, что всё в порядке. Я говорю, что всё в порядке. Даже наша мама говорит, что всё в порядке, – Кэрол морщится, но вслух не возражает. – Сколько можно себя мучить? Не надо. Отпусти. И помни: я на твоей стороне. Всегда.       {Виктория помогает Тейлор. Проверка Дипломатии, КС 10, бросок 1d20+?: 18. Успех.}       Панацея наконец-то поднимает голову, пристально смотрит на меня. Моргает.       {Тейлор пытается успокоить Эми. Проверка Дипломатии, КС 20/25/30, бросок 1d20 + 6 + 2 (Помощь другого): 11 + 8 = 19. Провал. Не получилось.}       Вновь упускает голову и безнадёжно отвечает:       – Тебе может казаться, что всё в порядке. Но я... видела... лучше, – вновь начинает тихонько плакать.       Виктория виновато смотрит на меня. Пожимаю плечами – я сделала всё, что могла.       Коротко и сухо попрощавшись, покидаем дом Даллонов. Практически молча, только Алан пытается оправдаться:       – Денни, я не думал...       – Не надо. Пожалуйста, не надо, – и, после короткого молчания. – Я тоже не думал.       Садимся в машину Алана. Папа снимает маску и просит меня сделать то же самое.       – И как я выгляжу? – интересно. Кажется, любопытство у меня всё-таки осталось.       – На удивление нормально, – медленно и осторожно отвечает папа, пока Барнс ищет в бардачке зеркальце. – Бледно. Очень бледно. Но всё... – осекается и со всхлипом обнимает меня. Обнимаю его в ответ.       Немного успокоившись, папа отстраняется, а я принимаюсь разглядывать себя в зеркало. Да, и вправду бледная, но не «неестественно бледная». Могу сойти за живого человека. Удобно.       – К вам едем? – уточняет Алан, заводя машину.       – Нет, к вам, – вмешиваюсь я. – Эмма – моя напарница, и она имеет право знать, что произошло. – Интересно, как она отреагирует? Почему-то кажется, что не так болезненно и остро, как папа и тем более Панацея.       Денни ещё раз вздыхает, но не возражает.       За время дороги успеваю обдумать несколько аспектов своего нового существования. Например, если единственная оставшаяся у меня эмоция – это интерес и любопытство, то сохранится ли у меня привычка к чтению? Ведь чтение доставляет немало эмоций – правда, читаю я не только поэтому, но и потому, что отслеживание перипетий сюжета попадает в категорию «интересно». Надо будет провести несколько экспериментов и с теми книгами, которые я уже читала и которые мне раньше нравились, и с теми, о которых я слышала хорошие отзывы, но до них самих так и не добралась. Сможет ли вопрос «А что будет дальше, на следующей странице?» удерживать моё внимание и интерес к чтению? Как-нибудь проверю.       Второй вопрос – социальные взаимодействия. Хм, по опыту короткого разговора не могу сказать, что стало сильно хуже (учитывая, что у меня и до этого с ними было не сильно хорошо). Да, у меня больше нет эмоций, но сам их концепт мне знаком. Я могу определить, кто какую эмоцию испытывает и почему, могу сама имитировать их наличие. Так что не могу сказать, что с этим всё в порядке, но не сильно хуже чем было.       Третья проблема – это изменения в образе мышления. Я уже проанализировала его и обнаружила, что кардинальных отличий не произошло: я не представляю угрозы для окружающих. Однако некоторые изменения всё-таки присутствуют. Да, я их не ощущаю, но вычислить их и вчерне очертить их границы мне удалось. Оно и понятно, ведь эмоции существенно влияют на разум.       Так. Хочу ли я, чтобы преобразование в нежить изменило мою мотивацию? Пожалуй, нет. Я понимаю, что личность существенно меняется со временем, но если вдобавок к изменению моей природы добавится и изменение мотивации, то перемены окажутся слишком резкими. Поэтому... не хочу, и всё.       Смогу ли я сохранить свою мотивацию?       Не знаю. Золотое правило морали полезно, это необходимое условие. Но является ли оно достаточным? Опять же, не знаю. Мне нужен кто-то, кому я доверяю и кто будет, условно говоря, «одёргивать меня за рукав», если я начну делать что-то совершенно для себя нехарактерное.       Папа? Совершенно точно нет. За последний год наши отношения разладились, и, как показал сегодняшний разговор, я не могу полностью доверять его суждениям.       Эмма? Возможно. Надо будет обговорить этот вопрос с ней.       О, уже приехали.

***

      – Круууто... – присвистнула Эмма, когда, поднявшись наверх, я посвятила её в детали моего преобразования.       – «Круто»? – переспрашиваю я. – Интересно. Я не ожидала такой реакции.       – Ну а как же иначе? – Эмма начинает возбуждённо ходить по комнате и размахивать руками. – Моя лучшая подруга после визита к знаменитой целительнице стала самой настоящей нежитью без эмоций, а сама целительница от такого поворота впала в отчаяние... это настолько офигенная история, что я даже не знаю! Как же жаль, что я не присутствовала при её завязке, но я смогу наблюдать за её развитием... ой, а тебя это всё не слишком задевает?       – Нет, нисколько, – изображаю улыбку. – А тебя не сильно тревожит, что я стала нежитью? С моей точки зрения это нормально, но папа серьёзно обеспокоился.       – Ну, ты же не собираешься кидаться на прохожих с криком «Мозгиии!»?       – Нет. Они-то на меня не кидаются.       – Ну вот видишь, значит, всё в порядке. Правда, такие рассуждения лучше только наедине со мной озвучивать.       – Я понимаю, – имитирую смех, – я не потеряла способность к социальной мимикрии.       – Ну вот видишь. Изображай, имитируй эмоции, и, может быть, они прирастут к тебе, станут второй натурой. А если нет – многие психопаты, следуя кодексу правил, успешно вписываются в общество.       – Звучит логично, – соглашаюсь я. – Однако мне не хотелось бы, чтобы после преобразования моя мотивация существенно изменилась. После самого своего преобразования я проанализировала процесс своего мышления, и делать это пришлось на самых экстремальных случаях. Выяснив, что я не собираюсь причинять вред моему отцу, я поняла, что кардинальных изменений в мышлении не произошло, и что я безопасна для окружающих.       – А если бы поняла, что не безопасна? – интересуется Эмма.       Задумываюсь.       – А, впрочем, это отвлечённый вопрос, не бери в голову, – прерывает мои размышления подруга.       Пожимаю плечами и возвращаюсь к прерванной мысли:       – Однако какие-то изменения всё равно есть. Ориентироваться для их отслеживания на «как бы я поступила раньше» я не могу, такой подход со временем неизбежно подвержен искажениям. Память притупляется, логические цепочки в отсутствие эмоций изменяются, примеров поведения не хватает или же они становятся нерелевантными. Следовать навязанному извне своду законов я не хочу. Именно поэтому остановилась на золотом правиле морали, которое позволит мне подбирать обоснования под приемлемые стремления и отсевать неприемлемые. Однако при дальнейшем размышлении я поняла, что это необходимое, но недостаточное условие. Эмма, я доверяю тебе, ведь кому ещё доверять, как не напарнице? Ты предупредишь меня, если мотивация моих действий резко и кардинально изменится?       – То есть бить тебя по руке, если ты внезапно решишь творить всякую дичь? – подруга пожимает плечами. – Да без проблем. Только учти, что я сама отнюдь не маяк нравственности и светоч этики.       – Спасибо. Это лучше, чем ничего. Я не знаю, чьим ещё решениям мне доверять в сложных и запутанных ситуациях. Не папиным так точно. Кстати о папе: мне надо как-то объяснить ему, что со мной произошло. Думаю, что если он воспримет новость об отсутствии моих эмоций негативно, это существенно осложнит наши дальнейшие планы, например, поездку в Грецию. Хотя... – задумываюсь, – а надо ли нам вообще теперь в Грецию?       – Почему нет?       – Мы собирались найти бога, чтобы избавиться от проклятия. А теперь это проклятие подавлено моей природой нежити.       – Но оно всё равно есть?       Сосредотачиваюсь, пытаясь ощутить себя.       – Да. Есть.       – Ну тогда почему бы от него не избавиться?       Обдумываю этот вопрос и соглашаюсь. Недостаток, не оказывающий влияния в настоящий момент, остаётся недостатком. Лучше от него избавиться.       – Что же до Денни, то не вопрос, помогу, – Эмма хмурится. – Правда, я не знаю, что именно он подозревает, но что-то уж точно. Боюсь, что я не смогу достаточно убедительно солгать о том, что с тобой всё в порядке.       – А убедить, что отсутствие эмоций – это нормально?       – Могу попытаться, но без гарантии. Поможешь мне со своей молитвой?       – Но я же обещала «не использовать её в разговорах с родственниками»? Правда, уже тогда намеревалась нарушить своё обещание.       – Ну вот видишь, – пожимает плечами Эмма. – Используй, не переживай.       В самом деле, полный отказ от столь полезного инструмента кажется бессмысленностью. Но если использовать молитву только на Эмме, то я даже обещание своё не нарушу, так ведь? Или всё-таки полностью отринуть обещание, как я и намеревалась, и с помощью парасил помочь нам обеим?       {Что Эмма скажет Денни?}       [ ] Попытается представить правду наилучшим образом (проверка Дипломатии, КС 25/30).       [ ] Попытается соврать и сделать вид, что всё в порядке (соревнование между Блефом Эммы со штрафом -20 (невероятная ложь) и Проницательностью Денни).       {Следует ли использовать Наставление?}       [ ] Нет. Обещание есть обещание (для выбора этого решения необходим спасбросок по Воле 10, мировоззрение сдвигается на 2 в сторону Законопослушного).       [ ] Только на Эмму. Эмма не родственник Денни, следовательно, формально обещание не нарушено.       [ ] И на Эмму, и на Тейлор (Тейлор будет помогать Эмме с помощью механики «Помочь другому», мировоззрение сдвигается на 2 в сторону Хаотического).       {Какое откровение выберет Тейлор при скорой смене тайны?}       [ ] Автоматическое написание. Раз день вы можете провести целый час в непрерывной медитации. Всё это время ваши руки записывают мистические письмена, относящиеся к будущему. На первом уровне пророческие письмена проявляются в виде заклинания Гадание с эффективностью в 90%.       [ ] Голос могилы. Вы можете использовать заклинание Разговор с мёртвыми в течение числа раундов в день, равного вашему уровню Оракула.       [ ] Неудача. В качестве немедленного действия вы перебрасываете бросок d20 любого не-союзного существа в пределах 30 футов. Существо должно принять значение этого броска. На одно и то же существо откровение Неудачи можно использовать раз в сутки. Выбрав это откровение, вы автоматически примете архетип Дважды Проклятый Оракул. Нюансы применения этого откровения обговорены в правилах.       [ ] Спектральное заклинание. Вы получаете Эктоплазменное заклинание в качестве бонусного фита. Кроме того, раз в день вы можете использовать этот метамагический фит, не увеличивая круг ваших заклинаний (время каста заклинания должно составлять стандартное действие).       [ ] Уверенная душа. Вы получаете бонус озарения +2 к спасброскам против эффектов одержимости (таким как магический кувшин), способности призраков злоба и против эффектов доминирования.       [ ] Утечка мозгов. В качестве стандартного действия вы насильно проникаете в разум одного способного мыслить врага, находящегося в радиусе 100 футов. Цель должна пройти спасбросок Воли, чтобы преодолеть действие эффекта, и мгновенно поймёт, кто является источником этого вредоносного ментального сканирования. Провалив бросок, цель испытывает жгучую боль и получает 1d4 урона за уровень Оракула. Чтобы разобраться в украденных знаниях, вам необходимо совершить полнораундовое действие. Вы можете сделать один бросок Знания, используя значение навыка вашей жертвы. Похищенные мысли остаются в вашем разуме на количество раундов, равное вашему модификатору Харизмы. С помощью этого откровения можно получить те же знания, что и с помощью заклинания Обнаружить мысли. Это способность, влияющая на разум. На первом уровне вы можете применять эту способность один раз в день.       [ ] Фантомное прикосновение. В качестве стандартного действия вы можете совершить атаку касанием ближнего боя, которая вызывает состояние потрясения у живого существа. Это состояние длится число раундов, равное половине вашего уровня Оракула (минимум один раунд). Вы можете использовать эту способность 3+модификатор Харизмы раз в день.       [ ] Эктоплазменная броня. Вы призываете созданную из эктоплазмы броню, которая даёт вам бонус брони +4 к классу брони. Кроме того, эта броня даёт вам способность прикосновение призрака. Броня остаётся на вас в течение одного часа на каждый уровень Оракула в день.