Ветер семьи Кочоволы

Эсен, опираясь на руку Назыма, вышла из машины и, не сказав больше ни слова, медленно пошла к дому. В её голове всё ещё звучали слова, написанные на бумаге, которые причиняли боль.

Пинар и Ахмед Айдын, супруги, были женаты шесть лет, а знакомы чуть больше восьми. У них была дочь Эсен Исла Айдын, девочка имела второе имя.

Исла Маккейн и Берк Айдын, бабушка и дедушка девочки по линии матери, погибли в автокатастрофе. Маккейн имела двойное гражданство: Турции и Шотландии. С возрастом её внучка взяла её внешние данные, хотя в ней всё ещё можно было разглядеть черты родителей.

По данным полиции, убийцей семьи Айдын был Идрис Кочовалы. Однако из-за недостаточности улик дело закрыли, а лидера района Чукура оправдали.

Эсен пошатнулась, но её поймал под руку парень, стоящий на воротах дома Кочовалы. Он обеспокоенно спросил: — Сестра, всё в порядке? Рыжеволосая лишь махнула головой и пошла к дому, словно на паперть. Вслед за ней въехала машина Селима. — Селим, Ямач! — Охранник, увидев сыновей Идриса, подбежал к ним с испугом в глазах. — Что такое, Бора? — Младший из братьев нахмурил брови и посмотрел на парня. — Эсен, Ямач, она словно не в себе, как бы чего дурного не вышло, — произнёс Бора, смотря то на брюнета, то на русоволосого. Те, не сговариваясь, помчались к сестре. Зеленоглазая остановилась рядом с крыльцом дома и посмотрела на трёх человек: Эмми, Пашу и отца. Двое из них были предателями, и рыжеволосая Кочовалы почувствовала, как задыхается.

«— Он узнает, что такое гнев семьи Кочовалы, — мелькнули в голове уже слова погибшего брата, ох, как же он ей сейчас нужен».

Первым зеленоглазую заметил Мюджаид и обеспокоенно спросил, глядя на девушку: — Девочка, что с тобой? Услышав слова друга, Идрис и Паша повернулись на пришедшую, и первый сразу же ринулся к приемной дочери, но та отшатнулась от кареглазого, как от прокаженного. — Дочка? — Эсен не своим взглядом посмотрела на отца Чукура и обернулась на шум бега, к ней бежали братья. — Я не дочь тебе, господин Идрис, — хрипло выдавила рыжеволосая, её глаза покраснели от сдерживаемых слов. Селим резко затормозил от слов сестры и в шоке переглянулся с Ямачем. — Объяснись, Эсен, — строго произнёс Идрис, на что та лишь фыркнула. На шум вышла и старшая Кочовалы: — Султан, уйди в дом! — Нет, пусть мамочка слышит, она же, как и я, и не знает, а тебя, Эмми, я все эти годы считала ангелом-спасителем, но… — Зеленоглазая рассмеялась, понимая, что слёз нет, её просто выпроторошили изнутри и оставили, словно обёртку из фантика. — Девочка, ты перед отцом стоишь, имей уважение, — отчеканил Идрис, зная, что как с сыновьями не сможет с Эсен. — Господин Идрис, ты ailemi öldürdü, что ты требуешь от меня? — После слов дочери Идрис словно окаменел и не почувствовал, как рыжеволосая ударяет ладошкой его по груди и плечам. Паша схватил девушку, что колотила ладонями отца, в охапку, прижимая к себе. — Пусти меня, дядя! — Кричала Эсен, вырываясь из хватки Джихангира. Ямач увидел, что Султан в шоке села на корточки, спиной упираясь в косяк двери. — Мама! — Русоволосый взлетел по лестнице к матери, поднимая её на ноги, а Селим сделал несколько шагов к Паше и Эсен, но мужчина предупреждающе выставил руку, и брюнет остановился. — Как ты мог, Эмми? Привел меня в дом этого git! — Казалось, девушка не понимала, что говорит, и Шахин молча закинул ту к себе на плечо. — Evlâdım, ты не в себе, будешь у меня сегодня ночевать, — произнёс Джихангир и унёс Эсен, которая, казалось, перестала сопротивляться. Паша ушёл, увидев кивок друга, что означало согласие, всё-таки Эсен дочь Идриса. Оказавшись в доме Шахина, Эсен заметалась, словно огонь в лесной чаще. — Эсен… — начал было Паша, но остановился, увидев, как девушка взмахнула рукой, призывая к тишине. — Дядя, мне так плохо, дядя… — Зеленоглазка опустилась на пол, тяжело дыша. — Дочка… — Джихангир мгновенно оказался рядом с рыжеволосой, прижимая её к своей груди и нежно целуя в макушку. Эсен побледнела, словно мел, её зеленые глаза потускнели, а из глаз беззвучно катились слезы. Крепко вцепившись в торговца оружием, она безмолвно рыдала. Спустя несколько секунд Кочовалы погрузилась в сон. Паша нежно поправил прядь её волос и заметил татуировку Чукура. — Аллах, за что ей такое? — прошептал голубоглазый, нежно поднимая девушку на руки и неся её на кровать. Султан, словно отражая состояние своей приёмной дочери, неподвижно сидела в гостиной. Саадет, расположившись на столике напротив неё, протянула матери стакан с водой, но та не шелохнулась. Дверь открылась, и в проёме появился Идрис. С его сыновьями сейчас говорил Эмми, а любимая дочь, отсутствовала и вряд ли скоро вернётся. « — Откуда у неё эта наглая ложь?» — с недоумением подумал отец Чукура. Саадет, заметив отца, посмотрела в его сторону. — Папа… — произнесла она, и плечи Султан дёрнулись, а затем она повернулась к вошедшему мужчине. — Саадет, дочка, выйди, мне нужно поговорить с мамой Султан наедине. — произнёс Идрис, нервно перебирая чётки. Его нервозность осталась незамеченной для Саадет, но Султан сразу же обратила на это внимание. — Как скажешь, папа. — сказала девушка и вышла, оставляя супругов наедине. Кочовалы прошёл и сел напротив Султан, как и Саадет некоторое время назад, но он не смотрел ей в глаза. — Нервничаешь? — спросила Султан, наблюдая за действиями мужа. — Заметила? Не зря мы столько лет в браке. — глава мафии поднял голову, но не стал смотреть в тёмные глаза Султан. — Сколько ещё боли ты мне принесёшь, господин Идрис? — спросила брюнетка, сузив свои глаза, и супруг сразу же посмотрел на неё. — Михрибан, Мелиха — я терпела их, ничего не говорила, делала вид, что ничего не замечаю. Ямач ушёл из дома, но вернулся только после смерти Кахрамана. Акын, у мальчика астма, а он сидит в тюрьме, Идрис, наш с тобой внук, Джумали… Селим, я уже бесконечно устала от твоего отношения к нему. А теперь и Эсен, в чём тебе помешали её родители? Даже думать не хочу, что сейчас испытывает benim kızım. — Султан, Джумали и Акын переступили черту, Ямач ушёл, потому что не мог смириться с тем, кто он такой, в смерти родителей Эсен я не повинен. — Идрис знал, что его слова сейчас пустой звук для женщины. — Как умело ты обошёл Селима и женщин, с которыми развлекался. — Султан знала, что хранит тайну от мужа вместе с Пашой. Брюнетка встала с кресла, за ней поднялся кареглазый, удерживая супругу за запястье. — Султан… — Кочовалы замолчал под взглядом жены и отпустил её руку. — Доказывай свою невинность дочке, а не мне, мой муж. — После этих слов черноглазая вышла, оставляя супруга одного. — Как, Эмми, как? — Возмущался Селим, взмахнув рукой. От одного взгляда любимой сестры брюнету становилось не по себе. Трое мужчин стояли на террасе дома, им предстоял тяжёлый разговор. Селим выражал своё недовольство, а Ямач, стоя спиной к ним, вцепился руками в ограждение, пытаясь унять гнев. — Сынок, дайте мне объяснить… — Начал было Мюджаид, и это нарушило спокойствие Ямача, который в ярости развернулся. — Объясни, давай объясни! Чего в моём отце больше: наглости и бессовестности?! Он лишил маленькую девочку родителей! А потом забрал к себе! — В карих глазах Ямача читалось безумие. — Её боль, моя боль, Эмми. Русоволосый гневно раздувал ноздри, грудь ходила ходуном, а самого мужчину трясло. Младший сын Идриса и Султан прижал руку к глазам, чтобы сдержать слёзы. — Ямач, Селим… То, что сказала Эсен, неправда. Идрис не знал о существовании семьи Айдын. Ахмед был моим человеком. Ваш отец увидел Эсен впервые в моём доме. Я предложил Идрису забрать девочку в семью. Кто-то хотел разлучить нас с Эсен, и это получилось… — Перед Эмми всё ещё стояла замученная рыжеволосая девочка, в глазах которой читалась боль. — Нужно поговорить с сестрой — Ямач смотрел на задумчивого старшего брата. — Не думаю, что сейчас это хорошая идея, сынок — Эмми посмотрел на русоволосого и заметил, что тот смотрит на Селима. — В чём дело? — Высокий сын Кочовалы переводил взгляд с брата на дядю. — Брат, поговори с Эсен — Рок-н-рольщик смотрел на брата с надеждой во взгляде. — Ямач, не думаю, что… — Однако брюнета перебил кареглазый. — Тебя она выслушает, ты любимец среди братьев — Произнёс Ямач, и Мюджаид согласно покивал. — Действительно, Селим, из всех братьев Эсен любит тебя больше… — Сказал Савджибей, глядя на брюнета. — Я на втором месте, на первом Аличо — Произнёс Селим, и Эмми с Ямачем прыснули. — Очень остроумно, брат, но не скажи этого сестре, а то попадешь под горячую руку — Ямач, улыбаясь, хлопнул брата по плечу.

Воспоминание Ямача

Ямач проходил по школьному коридору, когда заметил свою сестру, сидящую на подоконнике в компании друга.

— Эсен, у тебя столько братьев! Кто из них твой любимый? — спросил Кемаль, сузив глаза.

— Я люблю всех братьев одинаково, — ответила она, но в её зелёных глазах заплясал хитрый огонёк.

— Врешь, это Кахраман? — с улыбкой спросил младший Яман, взглянув на подругу.

— Нет, — ответила рыжеволосая, глядя на брюнета.

— Ямач? — предположил Кемаль, подняв брови и с ожиданием глядя на сестру.

— Нет! — воскликнула девочка, спрыгнув с подоконника и отряхивая юбку. Ямач, прищурившись, задумался, кто из старших братьев удостоился чести быть любимчиком у рыженькой Кочовалы.

Джумали или Селим?

— Джумали? — предположил младший брат Метина, спрыгивая вслед за Эсен.

— Селим, он мой любимчик из братьев, только не говори ему, а то зазнается, — ответила Эсен, и Кемаль, открыв рот, поспешил за подругой.

Ямач же расплылся в улыбке, осознавая, что стал свидетелем тайны своей сестры.

Селим приехал к дому Паши и около получаса стоял под дверью торговца оружием. Джихангир уже давно заметил брюнета и, посмотрев на Эсен, которая сидела на диване и неотрывно смотрела в пустоту своими изумрудными глазами, решительно открыл входную дверь. Кареглазый Селим вздрогнул, думая, что на пороге появляется его сестра, но с облегчением выдохнул, увидев Пашу. — Долго ты так собирался стоять, сынок? — Паша улыбнулся, глядя на третьего сына Идриса, который подошёл к нему. — Можно войти? — нерешительно спросил брюнет, затравленно глядя на Джихангира. — Проходи, — Паша отошёл в сторону, давая проход Селиму. Кареглазый собирался поцеловать руку дяде, но тот её отдёрнул. — Я не совсем старик, benim oğlum. На это мужчины рассмеялись, и Шахин подтолкнул брюнета к сестре. — Ветерок? — позвал девушку Селим, видя, как она изменилась меньше чем за сутки. В её глазах не было прежнего огня, а волосы словно выцвели. — Братик? — по-детски произнесла Эсен, и через секунду они оказались в объятиях друг друга. Рыжеволосая девушка, словно обезьянка, забралась на брата, обвивая его всеми четырьмя конечностями, а Селим, как мог, крепче прижал сестру к себе.