Бедствие дворца Тайхуа

Ничего нового у Гуцзы Ци Жун так и не узнал. Всё описание картин из прошлого ограничивалось только тем, что у них был старенький ветхий дом — но таких в деревнях каждый второй. А ещё, вероятно, рядом с домом росло какое-то дерево — Гуцзы когда-то давно рассказал, как его привязывали к нему, давали пару игрушек и оставляли, чтобы не убежал во время работы. Стоило только оказаться в мире смертных, как Ци Жун сразу же протянул руку Тайхуа, чтобы взять немного сил и набросить на себя маскировку. Идти "как есть" было плохой идеей для обоих, и Лан Цяньцю это тоже прекрасно понимал, поэтому, не без вздоха, силы демону всё же передал. — Кем прикинемся? Люди ведь резонно зададут вопрос, кто мы и откуда. — Скажем, что нашли мальчика и весь год пытались найти родню. А пока не нашли, воспитывали, как своего. — пожал плечами Лан Цяньцю. — Ага, два мужика?.. Нас скорее за похитителей и вымогателей примут, чем за добродетельных людей, и пошлют подальше — денег-то нет! — Но разве к семейной паре будут вопросы? Кто-то из нас просто прикинется женщиной. — и, судя по взгляду, это предстояло сделать Ци Жуну. — Я тебе не баба! — сразу же уперся демон. — Раз так надо, так сам ею обернись! Подумав немного, Цяньцю согласился с тем, что предложил глупую затею. Самому ему становиться женщиной тоже не хотелось — не мужское это дело. Да и, к тому же, он Бог войны, генерал! Если кто узнает, что он бабой обернулся — на смех поднимут, и обсуждать ещё несколько недель будут. Вот потеха им будет: на замену Повелителю ветра с его развлечениями пришёл его друг. — Ладно, тогда скажем, что два монаха, и просто временно приютили ребёнка у себя, в надежде, что кто-то за ним придёт. Но никто не пришёл, и вот мы взялись искать. Этот вариант, после недолгих раздумий, показался Ци Жуну более приемлемым. Обернувшись смертным в белых даосских одеждах, он не мог отделаться от мысли, что теперь наверняка стал похож на брата. О том же подумал Лан Цяньцю: Се Лянь и Ци Жун и так были на удивление похожи, а теперь, в одинаковых одеждах, их и вовсе было невозможно отличить... — Пиздец, я теперь святоша... — что ж, стоило только Ци Жуну открыть рот, как разница тут же проявилась. — А может, прикинешься отцом Гуцзы? Кто-то да узнает тебя. — Узнает и отмудохает!.. Да и как это будет выглядеть?! Родной отец забыл, когда ребёнка родили? Ещё и забыл, где живёт... Нет уж, лучше монахом побуду! Что ж, это... Это имело смысл. — Стой, а что мы ответим на вопрос про ребёнка? — запоздало понял Цяньцю. — Как мы пошли искать его родню без него? Ци Жун об этом подумал сразу, но решил специально умолчать: вдруг, увидев кого из родни, сам Гуцзы захочет вернуться к ним? Или они захотят его забрать... А ведь это его сын, это он собой жертвовал ради него, а не они!.. Отец вон, голодом морил... Как таким людям можно возвращать детей?! И вообще, теперь от Гуцзы его жизнь зависит. Вдруг отдаст — и Цяньцю тут же на фарш его пустит? В уговор это не входило, а, значит, в случае неожиданных обстоятельств, каждый резко начнёт действовать исключительно в собственных интересах. И интерес Цяньцю — месть. — Если спросят, скажем, что он уснул в телеге. А там я уже им прикинусь, если посмотреть захотят. — А где ж нам телегу взять? — Угоним. — пожал плечами Ци Жун. — Усыпим проезжающего мимо, да и всё. Всем будет плевать, кто там в чужой телеге спит. — Нет, это недопустимо! Красть чужое нельзя! Постыдился бы такие вещи в монашеских одеждах говорить!.. — Так сваяй нам здесь что-нибудь тогда! Конечно, небожителям далеко не всё под силу. Цяньцю мог только свою небесную генеральскую колесницу призвать, но это обратило бы на них лишнее внимание. — Обойдёмся без этого. Лучше скажем, что из соседнего города пришли спросить сперва — к чему дитя лишний раз мучить дальней дорогой? — Раз мы из дальних мест, то тем более будет странно, если мы на своих двоих придём. У Лан Цяньцю дернулось нижнее веко. — Хорошо, ладно, поймаем по пути мужика на телеге. И попросим подвезти. Но не смей его вырубать! Ци Жун закатил глаза. Оставить их извозчика в сознании — всё равно, что добровольно подписаться сначала на допрос, а потом и вовсе на слушание семейных историй. Вот кому это нужно?.. Ещё и возиться же наверняка долго будет со своей клячей полудохлой... — Хуй с тобой, пусть так. — Ци Жун всё равно попробует напустить сонные чары. Хоть бы сил хватило... К несчастью, ни один крестьянин на телеге им так и не подвернулся на пути. — И надо было вот из-за этого шум разводить? Мы всё равно никого не встретили! — недовольно заметил Лан Цяньцю, уже видя домики в отдалении. — Завали ебало, и без тебя тошно! Ци Жун уже забыл, каково это — путешествовать в смертном теле. У него появилась одышка, а ноги ужасно болели после того, как он несколько раз споткнулся об выпирающие корни... Ну почему смертные настолько слабые?! А надо ж ещё будет строить это милое блаженное личико!.. Тьфу! — Что, устал? — Богу войны такие походы нипочём даже в смертном облике. — Нет! По Ци Жуну, впрочем, всё и так было видно. От ощущения, что он похож на своего славного брата, не осталось и следа. Даже несмотря на достойный и возвышенный внешний вид, лазурный демон оставался собой: из его уст то и дело лилась брань, а сам он выглядел настолько злым, что его скорее приняли бы за Безликого Бая без маски, чем действительно за монаха. — А если так много сил, так понеси меня, хоть какая-то польза будет. — недовольно добавил Ци Жун через время, глядя на то, как спокойно идёт небожитель. — Недолго осталось, сам дойдешь. Я мужиков на руках таскать не стану — смеяться будут. — Да кого ебет вообще, че там другие скажут? — сказал Ци Жун и плюнул на землю от досады. Он и правда устал. А Тайхуа использовать много сил для "путешествия на тысячу ли" отказался — сказал: "сами дойдем, тут недалеко". И где ж тут недалеко? Больше часа по лесам шляться пришлось!.. Конечно, Ци Жун и не такое переживал в своей жизни, но это совсем не значило, что ему нравилось продвигаться через чащу, корни деревьев и ручьи! — Когда войдем туда, надо обойти дома с деревьями. И, наверное, даже с пнями рядом с домом. Если Гуцзы ничего не перепутал, то так больше шансов найти что-то полезное. — что ж, усталость усталостью, а их цель ещё не достигнута. Нужно просто собраться, быстро всё сделать, и вернуться во дворец. Обитель наследного принца Тайхуа больше не казалась демону чем-то ужасным: кормят, поят, вокруг красиво. Да, несколько вычурно и местами безвкусно, но приемлемо. Ещё и некоторые сходства с родным дворцом были: Юнъань всё же когда-то был частью Сяньлэ. Спальное место, правда, оставляет желать лучшего... Но, по крайней мере, во дворце намного теплее, чем в захудалом "монастыре" брата. А ещё, кстати, никто никак не ограничивает передвижение: если с ребенком за ручку, то ходи вообще где хочешь. — А если у Гуцзы никого нет? Кто нам о нём расскажет? — Брось, это деревня, тут все друг друга знают. — отрезал Ци Жун. — Либо это будет не та деревня, либо всё нам сразу расскажут. Хотя, такому идиоту, как ты, этого не понять. И с гордым видом он прошёл вперёд, игнорируя злой взгляд Цяньцю. На всю эту богами забытую деревеньку приходилось всего два дома с достаточно высокими деревьями. И ни в одном из них не жила семья Гуцзы: уж больно богато выглядят для тех, кто не мог себе мясо позволить. Однако, стоял в отдалении какой-то разрушенный домишко, рядом с которым остался пень. Сложно понять, какого размера было дерево — но присмотреться к нему стоило. — Я пока с домом разберусь, а ты в земле что-нибудь поищи. Лан Цяньцю хотел было пойти разобрать доски, в надежде увидеть что-то, что могло намекнуть о прошлом жильцов, но Ци Жун сразу же схватил его за рукав: — Даже не думай! О таком надо спрашивать у стариков или женщин в возрасте — они любители поговорить. У них точно найдётся какая-нибудь история об этом. — Но найти что-то здесь, напрямую, намного быстрее. — возразил Тайхуа. — А ещё привлечёт лишнее внимание! И тогда никакая бабка тебе ничего не расскажет! Это где видано, чтобы монахи издалека у руин побирались? Хотя, твой наставничек чем только не промышлял... Но я — не он, и хочу действовать по уму. — Ты и "ум" в одном предложении? — усмехнулся Цяньцю. — Уж кто бы говорил! — тут же огрызнулся демон, уходя. — Хочешь — копайся, сколько влезет. Скажу, что ты безумный! — А сам-то? — Тайхуа всё же отбросил идею здесь рыться. Если что, к этому делу всегда можно будет вернуться. — Я, в отличие от тебя, не идиот! Так, переругиваясь и выясняя, кто из них умнее, они дошли до дома, который изначально и присмотрел Ци Жун — старенький, но ухоженный. Украшенный забор, аккуратно высаженные цветы в кадках... В таких обычно жили порядочные семьи, во главе которых стояла женщина. И, судя по возрасту дома, хозяйка должна была быть тоже немолодой. — Иди, стучи. — Ци Жун пропустил Цяньцю вперёд. — У тебя ебло дружелюбнее. Он спорить не стал и незамедлительно постучал в дверь. Открыла, как и ожидалось, доброжелательная старушка. — Даосы в наших местах?.. — она была приятно удивлена. — Что же привело вас? — Не нальете ли воды, хозяйка? Мой спутник несколько устал. — Ци Жун сразу же постарался состроить как можно более мягкое выражение лица. — Конечно, проходите. — она с лёгкостью пропустила их внутрь. Ци Жун лишь поэтому согласился на это обличие: монаха: люди верят и охотнее пропускают внутрь. — Из какого монастыря вы к нам пожаловали? — Мы с Востока, из храма Тайхуа, он далеко отсюда. — Да, в наших краях его нет... — хозяйка ушла на кухню и вернулась с кувшином и чашками. Свою Ци Жун осушил сразу же. — А ваш Тайхуа, он в чем помогает? Совсем я не знаю, как там у вас... — Это Бог войны, покровитель наших земель. — с гордостью в голосе сказал Лан Цяньцю. — Вон оно что... Знакомо звучит. — и вдруг, что-то вспомнив, она сразу же оживилась. — Так что ж вы сразу не сказали? Говорят, ваш Бог разбил свиту проклятого Зелёного демона, и самого его тоже уничтожил. Мы в долгу перед вами. Сейчас, найду что-нибудь на кухне, угощу вас... — Нет-нет, что вы!.. — Цяньцю даже привстал, чтобы остановить женщину. — Вы помогли нам своими молитвами, это меньшее, чем я могу вам и вашему Богу отплатить... — Не надо!.. — и, чувствуя, как больно наступили ему на ногу, передумал. — Ладно, хорошо, если так Вам будет угодно... И, пока старушка вновь скрылась в кухне, Лан Цяньцю покосился на Ци Жуна, посмеиваясь. — Что-то ты сильно распоясался, погибший зелёный демон. — сказал он, глядя на крайне мрачное выражение лица того самого демона. — Да меня всего год не было... — буркнул он, опираясь на щеку и отводя взгляд в сторону. — Я им ещё покажу... — И всё же, я думаю, это лишнее! — для приличия крикнул Цяньцю, обращаясь к хозяйке. — Не хочешь жрать, так не жри. — сразу же повернулся и зло шепнул ему Ци Жун. — А я с радостью поем. — Но это же будто твои поминки. — Мои же поминки мне не впервой посещать. — он пожал плечами, как ни в чем не бывало. — И ещё не нашлось никого, для кого этот день был грустным. А, раз такое дело, так стоит хотя бы вкусно поесть на этом празднике. Вскоре вернулась хозяйка с несколькими баоцзы. Конечно, оба ожидали чего-то побогаче, но что есть, то есть. Ци Жун и это принялся уминать за двоих. — Кушайте, кушайте. Вы ж нас своими молитвами спасли... Спасу от этих демонов не было, чуть всю деревню не увел к себе в страшные пещеры. — Цяньцю заметил, как этот самый демон сейчас прячет улыбку, прикрываясь булочкой. Наверняка горд собой. — А потом монахи сказали, что наследный принц Тайхуа разбил его армию, и люди перестали пропадать из наших деревень. Век его не забудем. Теперь пришёл черёд и Лан Цяньцю улыбнуться. — А чего же храм тогда не построили ему? — ядовито спросил Ци Жун. Ужасно нагло и бестактно это было, но, учитывая его характер, тот факт, что он вообще держится сколько-нибудь прилично — уже достижение. — Копим мы. А пока просим знакомых из тех земель вместо нас благовония возжигать. — Мы, как последователи, можем лишь поблагодарить вас. — Цяньцю склонил голову в благодарность. — Наш покровитель вас не оставит. — Да, небожитель благословит ваши земли. — без особого энтузиазма кивнул Ци Жун. — И кстати, говоря о жертвах зелёного демона... Много ваших он увёл в свои ловушки? — Тайхуа постарался сразу же вывести разговор в нужное русло. — Ох, немало... Даже дитя малое, поговаривают, не пощадил. Ци Жун тут же оживился. Цяньцю был уверен, что если бы он сейчас был в своём привычном облике, то наверняка навострил бы свои длинные уши. Демон прекрасно помнил, что дети к нему на ужин попадали очень редко. Так что, очень велика вероятность, что сейчас речь пойдёт о Гуцзы... — Какой кошмар... — он прикрыл рот рукой, будто действительно удивляясь. — Что, прямо ребёнка поймал? — С отцом мальчишка рос... Одни они жили, жена-то его того... — хозяйка посмотрела наверх, намекая о судьбе девушки. Всё сходилось. Речь точно шла о Гуцзы. А, значит, его рассчет оказался верен! И пусть теперь только попробует кто-нибудь сказать, что он глуп и недалек!.. Ци Жун победно стрельнул глазами в сторону Тайхуа. — И что же дальше? — Цяньцю, не понимающий, к чему этот взгляд только что был, мог только дивиться такой заинтересованности демона в чьей-то истории. Обычно Ци Жун не утруждал себя слушанием того, что ему рассказывают. Мог даже открыто начать зевать, слушая что-то, по его мнению, скучное. А тут вон как оживился. — Не вернулись они однажды, а их лачугу и вовсе снесло в ураган... — Я непременно помолюсь о покое и удачную судьбу в следующем воплощении... Не подскажете их имена? — подыграл Цяньцю. — Ох, не помню уже... Мальчика как-то по-простому звали, с кухней что-то связано было... — Может, с едой что-то? Зерно там, хлеб... — подсказал Ци Жун. — Ах, точно! Гуцзы. Услышав это, Ци Жун чуть не подпрыгнул с криком "выкуси!", но все-таки сдержался. Обращаться-то не к кому было: никто, кроме судьбы, ему палки в колёса в этом вопросе не вставлял. — А отца его не запоминала, противный он был... — ну, все и так это знали. — За таких, как он, не молятся. — А можете рассказать, почему, раз уж речь зашла? Судьбы людей всегда так интересны... — Лан Цяньцю искренне хотел знать о прошлом мальчика. Гуцзы молчалив, когда его спрашивают о старом папе и часто отказывается говорить. Ци Жун тоже особо не распространяется по этому поводу, раз за разом отговариваясь тем, что раз ребёнок не сказал, значит, ему это не надо знать. Всё, что Тайхуа доподлинно известно — лишь то, что Лазурное бедствие в сравнении с ним ещё не такое уж бедствие. — Да пил он, безбожник, и руку поднимал на семью. А жена у него такая красивая была, умница, рукодельница... Ци Жун поджал губы: Гуцзы всё рассказал, но от подтверждения стало только печальнее на душе. Эта история, фактически, заставила его ненадолго отсрочить обед, а потом и вовсе смириться с тем, что он просто не сможет причинить этому ребёнку вред. Это так напоминало ему собственное детство... Та же самая история, будто списана с его собственной биографии: мать умница-красавица, а отец пьяница, не умеющий руки при себе держать... А в несчастливом браке, как казалось им обоим, отчасти виноват ребёнок. — ...поговаривают, убил он её, а тело прямо во дворе закопал... Оба бессмертных помрачнели. Ци Жун понял, откуда взялся провал в памяти ребёнка, а Лан Цяньцю просто не мог поверить, что на свете есть такие уроды. Как же можно убить собственную жену? Тем более такую хорошую, как о ней говорят... — Какая печальная история... Я обязательно помолюсь за ребёнка. — Да, в этой ситуации невинную душу жаль больше всего... — Ага, будто под несчастливой звездой родился... — Лан Цяньцю сперва не понял, к чему такие слова: всё же у Гуцзы хорошо. Но, осознав, тут же несколько удивлённо глянул на Ци Жуна: а он умен, хорошо подводит к нужной теме. — Ох не знаю, когда он там родился... Не было у его родителей денег на предсказателей. — Они мало у кого есть, — пожал плечами Ци Жун. — Да и попробуй хорошего найди: врет каждый второй. Говорят, мол, летом шанс на такое выше, но, как по мне, это всё бред. — А ведь и правда, детишки у них летом рождались... — Постойте, разве у них не единственный сын был?.. — Ой, нет, он последний... Другие умирали у них в первые годы. Кто от болезни, кто просто от холода зимой... И даже вон, самый младшенький до 6 не дожил. Ци Жун совсем помрачнел. — Может, проклятие на них было? Не подскажете, когда именно летом? Хотя бы примерно... — демон вдруг с силой дёрнул рукав Цяньцю, скрытый под столом. И глянул, мол, "оставь, не лезь". — Не помню... А вам, собственно, зачем? — ах, вот почему... — Да мы всем храмом шутим, что ему нужно было Покровителю литературы идти служить, а не Богу войны. Они там как раз учёт ведут, все истории записывают... Даты рождения, обстоятельства, особенно громкие дела и слухи. Наверняка и у вас такой есть. — и вот снова Ци Жун ловко развернул всё в их пользу. — О, нет, у нас таким не занимаются в храмах... Всё равно, что приговор: не узнать им теперь судьбу Гуцзы. Но они выяснили хотя бы что-то. Ничтожно мало, конечно, но лучше, чем совсем ничего. — А ещё что-нибудь о местных жителях расскажете? — попросил Цяньцю, желая окончательно отвести подозрения. И сразу же получил сильный удар по затылку. — А тебе лишь бы истории послушать! Хоть бы спросил, нужна ли помощь, о чем ещё помолиться... Человек нас принял тепло, а ты сидишь, уши развесил! — от Ци Жуна это звучало несколько забавно. Он-то таким никогда не занимался, и уж тем более никогда не был добрым человеком. Старушка, наблюдая за несколько комичной сценой только посмеялась. — Что вы, что вы, не надо мне ничего! У меня большая семья, как с работы вернутся — все домашние дела переделают за меня. И я совсем не против с вами поговорить! — Что вы, хозяйка, нам совсем не сложно! — Цяньцю попытался исправить положение, но Ци Жун смерил его строгим взглядом, а хозяйке улыбнулся. — Что вы, не надо! — продолжила стоять на своём хозяйка. — В таком случае, мы пойдём. Нам бы ещё добраться до соседней деревни до ночи... А все истории и не переслушаешь. Но обещаем, на обратном пути снова к вам зайдем! Демон не без труда вытолкал из дома сопротивляющегося Цяньцю, параллельно отговаривая старушку от идеи оставить дорогих монахов на ночь. — Нам обет запрещает спать в роскоши!.. До свидания! — напоследок сказал он, как можно скорее утягивая за собой растерянного и одновременно сгорающего от стыда Тайхуа. Так резко ушли!.. Это же некрасиво! Будто воспользовались добротой, объели старушку и ушли!.. Надо было действительно хоть чем-нибудь помочь! — Это было неприлично! — убедившись, что они отошли достаточно далеко, крикнул Лан Цяньцю. — А слушать сто историй что, лучше?! — ответил ему так же громко Ци Жун. — А вдруг бы мы нашли какую-то зацепку? — Какую?! Бабка не помнит, храма Линвэнь тут нет, а, значит, скорее всего никто и не вспомнит! — А соседи? — А соседи... Соседей нет. — вдруг намного тише сказал Ци Жун. — Откуда тебе знать? Демон тут же, вместо тысячи слов, пару раз хлопнул себя по животу. — Ты что же, сожрал их?! — Цяньцю чуть не задохнулся от возмущения. — Мало того, что это в принципе отвратительно и ужасно, так ты ещё и всё испортил! — Откуда мне знать было, что они мне понадобятся?! Знаешь ли, у меня вообще в планы не входило Гуцзы в живых оставлять! Так они и шли, переругиваясь, пока не вышли на пыльную дорогу, соединяющую две деревни меж собой. Плюхнувшись прямо на край, Ци Жун устало потер переносицу. — Почему ты отказался от идеи посетить местный храм? Вдруг там что-то нашлось бы? — тоже устав от ругани, спросил Цяньцю. И сел в дорожную пыль рядом с демоном. — Там ничего не нашлось бы. Гуцзы не первый их ребёнок, семья неблагополучная. Мать, помня прошлые несколько смертей, не стала бы снова беспокоить монахов, подозревая, что сын и на этот раз долго не проживёт. И далеко не факт, что она хотела этого сына. В деревнях, знаешь ли, согласия ни у кого не спрашивают. Умерла она довольно рано — Гуцзы было около трёх. А отец много пил и пытался даже продать куда-нибудь сына. К богачам в дом, конечно, пристроить пытался... Хотел, наверное, как лучше, но это всё равно мудачество. Как ты думаешь, стал бы такой человек обращаться в храм, чтобы Гуцзы записали куда-нибудь и молились о нём? — Нет. — мрачно ответил Цяньцю, понимая, что возможности выяснить, когда родился малыш, закончились. А ещё Гуцзы было чуть ли не до слез жалко. — За что такие страдания такой маленькой душе?.. — Тайхуа считал это несправедливым. Гуцзы не был страшным, не был злым и точно не мог быть перерождением кого-то злого и нехорошего. Он, наоборот, был очень светлым мальчиком, и то, как поступил с ним мир... Это слишком жестоко. — Не знаю. Мир несправедлив, а Боги не замечают простых людей. — отозвался Ци Жун. — И, видно, не повезло нам с попытками узнать его будущее. — И это всё, по большей части, твоя вина. — вспомнив, с чего начался спор, Цяньцю не упустил возможности снова кинуть камень в его огород. — Нет, твоя!.. — Господа, прошу, не ссорьтесь! — издалека к ним приближалась фигура в серых одеждах. — Чего в пыли сидите? — Сидим и сидим, тебе-то что? — огрызнулся Ци Жун, с прищуром глядя на старца перед собой. — Чего надо? — Это вам чего надо, молодые люди? — Нам надо предсказателя. — прямо ответил Лан Цяньцю. Нет, ну а что, вдруг повезёт?.. С удачей у него не всё так печально. Мужчина хрипло засмеялся, а демон только отвернулся, не желая участвовать в разговоре. — Тогда я рад сообщить, что немного в этом смыслю. — Мы не знаем даты рождения. Отцепись, не узнаешь ничего без этого. — очередной шарлатан... Услышал поди, как они кричали, вот и пошёл по их следам. — А что, если узнаю? — И как же? — скептично спросил Ци Жун, наконец соизволив обратить своё внимание. — А я не стану ничего доказывать тебе. Поговорю с тем, кто мне верит. — он присел рядом с Цяньцю. — Знаю я, что о мальчике одном знать хочешь... — Как удобно ты узнал — прямо после того, как мы громко ругались по поводу этого. — но Цяньцю закрыл ему рот. — Пусть скажет. Мне интересно, вдруг он всё верно скажет? — Серьёзно? — Про тебя мне тоже когда-то говорили, что ты безумец и тебя не надо слушать. Так что пусть говорит, мы должны как минимум проявить уважение. — Я — другое!.. — возмущённо начал Ци Жун, но слушать его дальше никто не стал. — Какой ты хороший парень! — старик одобрительно кивнул принцу. — Пожалуйста, подумай об этом мальчике, и будто воздушным потоком передай мне его образ в голову. Ци Жун скучающе смотрел на то, как для Лан Цяньцю разыгрывают целое представление. Таких шарлатанов — тьма, а этот дурачок всем верит... Интересно, если бы он тогда сказал, что Аньлэ при вскрытии оказался зелёным внутри и это он сам заставлял Лазурное бедствие помочь ему, он тоже поверил бы? Если да, то зря он этим не воспользовался. — Вижу я, что случай действительно исключительный... — задумчиво произнёс старец. — Мальчик сейчас будто застрял между землёй и небом... Оба переглянулись. Тут он оказался прав. — Очень перепутанная судьба... Будто вмешался кто-то, и полностью поменял его жизнь. — Ци Жун усмехнулся, теперь смотря уже с интересом. — И божественное, и демоническое в нём чувствуется... Лан Цяньцю победно улыбнулся: вот, он же говорил, что нужно послушать! — И что же будущее его, что его ждёт? — спросил он с надеждой. — Полагаю, тебя интересует его потенциал? — на этих словах особенно оживился Ци Жун. Это в его интересах бессмертие ребёнка. — Он может вознестись, но при одном условии: если пойдет по тому пути, что был предначертан ему изначально, без посторонней помощи. И особенный успех его ждёт, если пойдёт по стопам отца с достойными мыслями. Но, вместе с этим, он может стать не менее сильным демоном: тёмное вмешательство может дать о себе знать, если плохо воспитать его. — Спасибо, добрый человек! Чем мы отплатить Вам можем? — Мне хватит баоцзы из кармана этого господина. — он указал на Ци Жуна, разу же начавшего протестовать. — И несколько золотых, сколько сможете. — Золотых у нас нет, но есть это. — Тайхуа без раздумий снял с себя серебряное украшение. — Можете продать его, оно дорого стоит. Ци Жун, ещё немного поглядев на протянутую перед собой руку, со вздохом вложил в нее свой "улов". Поклонившись, старик ушёл, оставив бессмертных осмысливать полученную информацию. — Либо это был один мой знакомый из прошлого, либо нас с тобой очень красиво наебали. — первым прервал тишину Ци Жун. — Но он ведь всё точно сказал, почему ты сразу думаешь про обман? — нахмурился Лан Цяньцю. Демон всегда был осторожен, и порой его бдительность могла доходить до абсурда, превращаясь уже в излишнюю подозрительность ко всему. — Но и мы с тобой не тихо разговаривали. Понять, кто мы есть, вполне себе можно было. Небожитель и демон идут вместе, припоминая друг другу прошлые грехи и обсуждая ребёнка... Нетрудно догадаться, что именно нас интересует и что именно там переплелось в его судьбе. А ещё, попрошу заметить, его предсказания были весьма туманны. По чьему пути ему идти? Тут кто угодно может быть. — Разве? Отец есть отец, он ведь один. — И что, успех его тогда ждёт на дне бутылки? — Или в торговле? — Или, может, Гуцзы и тебя за отца воспринимает, ты ведь тоже долго за ним ухаживаешь. — с плохо скрываемой обидой произнес Ци Жун. От его внимания невозможно было скрыть очень тёплые чувства Цяньцю к Гуцзы. И, что ещё хуже, он видел такое же тёплое отношение ребёнка в ответ... — Тогда, стало быть, и развиваться ему следует во владении мечом? Но ты видел его, он явно не для войн и сражений создан. — Запутанно всё это... — если так примерять, то действительно не разберешь ничего. — Вот именно! Никакой точности. Лан Цяньцю уронил голову на колени. Только показалось, что вот она, хоть какая-то ясность, как тут же все снова покрылось туманом. — Но зато у него есть потенциал вознестись! — Это да. — кивнул Ци Жун. — Это мне нравится, поэтому я поверю. — Это так не работает!.. А ещё, я думал, ты будешь хотеть, чтобы он стал похожим на тебя... — Я что, конченный совсем, чтобы собственному сыну желать судьбу, похожую на мою?! Лан Цяньцю подозревал, что Ци Жун такой противный не от хорошей жизни... Но слышать это от него лично, даже в таком контексте, было сродни чистосердечному признанию. Учитывая его характер, далеко не каждый, даже в контексте ругани, может быть допущен до таких подробностей и его переживаний. — И че ты замолчал вдруг? — Ци Жун, понявший, что, возможно, сболтнул лишнего, тут же постарался скрыть лёгкое волнение за привычным раздражением. — Вдруг понял, что сегодня ты не такой противный, как обычно. — Зато ты всё тот же. — фыркнул демон. — Как был идиотом, так и остался. Лан Цяньцю усмехнулся. Он столько раз слышал "идиот" в свою сторону, что уже начал привыкать. — Вот сижу думаю, где ж это всё в тебе раньше было? — он подпер щеку рукой, глядя на смертное обличие демона. — Что именно? — Например, умение нормально разговаривать. И вести переговоры. Ты быстро всё вывернул в нужное направление, я даже впечатлён. Ци Жун, каким он его знал, был невыносим большую часть времени, всем вокруг грубил и выносил мозг. За всем этим, Тайхуа часто забывал, что Лазурное бедствие, вообще-то, далеко не так прост, как кажется. — Ну так пиздеть — не мешки ворочать, я в этом хорош. — он невозмутимо пожал плечами. — Знаешь, сколько нужно переговоров и договоров, чтобы устроить покушение на принца? — его глаза недобро блеснули. Но лишь с целью напомнить, что он всё ещё остаётся серьёзным противником. В его взгляд быстро вернулась ехидная насмешка. — А знаешь, сколько нужно умений, чтобы успешно плести интриги? — Мало кто считает, что ты на такое вообще способен. — И в этом моё преимущество. — с гордостью заметил он. На него ведь и правда никто даже и не подумал бы, не раскрой его Хуа Чэн. И уж тем более никто и не связал бы разрушение храмов Мингуана с обидой Лазурного бедствия за Сюань Цзи... — И ты даже не попросишь меня молчать об этом? — на самом деле, Тайхуа никогда не стал бы делиться этой информацией с другими. Ци Жун — его враг и его головная боль. И, рано или поздно, он должен быть повержен его рукой. Никому другому он это сделать не позволит. — Начнём с того, что тебе никто не поверит. Сам же сказал — мало кто считает, что я на такое способен. А закончим тем, что ты сам не позволишь кому-то причинить мне серьёзный вред раньше тебя. Что ж, в наблюдательности Ци Жуна Лан Цяньцю не сомневался. А он, в свою очередь, прекрасно знал, что видит человека перед собой насквозь. По крайней мере, ход его мыслей известен — а этого более чем достаточно, чтобы понять, что принц из себя представляет и чем живет. — И, кстати, скажи мне, как соберешься во дворец. — он встал, отряхивая свои одежды от пыли: маскировка с него спала. — Я пока напомню жителям о себе. — Мы отправляемся сейчас же!.. — Лан Цяньцю в ту же секунду подскочил и, хватая за руку демона, перенёс их обоих в небесный дворец. Ци Жун не постеснялся рассмеяться прямо в лицо небожителю: ух, как испугался!.. А потом расплылся в улыбке: значит, он всё ещё силен, раз Тайхуа так испугался. Все-таки, при нем осталось ещё одно преимущество — непредсказуемость. — Прекрати. — такая его улыбка, полная уверенности в собственном превосходстве, бесила. — И не подумаю!.. — Лан Цяньцю осталось лишь закатить глаза и вздохнуть, провожая фигуру в зелёном взглядом.