Демон моего сердца

— Не-а! — запротестовал Эшран, потянувшись за Маркусом, когда тот соскользнул с кровати, совершенно голый, и подошёл к столу. — Ты слишком далеко. Маркус слегка улыбнулся через своё свежепомеченное плечо. — Я только за водой и ещё чем-то, что можно положить в рот, любовь моя. Ты можешь прожить без меня пару минут. Эшран что-то недовольно бормотал всё время, пока Маркус торопливо собирал вещи, которые хотел отнести обратно в их маленькое гнёздышко, устроенное на его огромной кровати. — Вот, — сказал он, передавая Эшрану стакан воды и остаток хлеба. — Моему большому сильному командору понадобится вся его сила. Ухмылка Эшрана была, безусловно, самой вкусной вещью на этом пикнике, если, конечно, так можно было назвать перекус в постели с хлебом и водой. — Значит, ты понимаешь, что я растущий мальчик? — поддразнил он. Эшран сел, скрестив ноги, шёлковое бирюзовое покрывало собралось вокруг его талии, и Маркус вернулся, принял то же положение напротив него. — Ммм, — пробормотал маг, потягивая прохладную, освежающую воду. — Не выводи меня из себя снова. — Хотя, я полагаю, что если кого-то здесь и можно назвать мальчиком… — протянул Эшран, как будто Маркус вообще ничего не сказал. — Это явно ты. Маг закатил глаза. — Ты всего на четыре месяца старше меня. — Кажется, этого более чем достаточно, чтобы в следующий раз назвать меня папочкой, разве нет? Что-то произошло с водой у Маркуса во рту, она явно потекла не туда и Маркус поперхнулся. Никаких попыток скрыть это или исправить было недостаточно. Эшран выглядел в высшей степени довольным собой, как кот, которому досталась самая вкусная порция сметаны, хотя он конечно же сжалился и милосердно похлопал Маркуса по спинке, пока маг откашливался, пытаясь вернуть себе контроль над собственным телом. — Ты абсолютный… — выдохнул Маркус, качая головой, поскольку его пищевод, очевидно, ещё не совсем закончил сокращаться и теперь мешал ему сформулировать оскорбление. — Что это было? Не совсем расслышал конец. Маркус хлопнул Эшрана по плечу, и кровавая Бездна, проклятый командор всё равно буквально сиял. Морщинка, обычно хорошо заметная на его великолепном и очень мужественном лбу, разгладилась. Он выглядел расслабленным, игривым, и, по-видимому, хотел пошалить. Возможно, двойная порция секса сделала его таким. — Ублюдок, — выдавил Маркус после нескольких коротких вдохов. Эшран наклонился вперёд и поцеловал его без всякой видимой причины. Он толкнул Маркуса плашмя на спину и сел на него сверху, одеяло сползло, открывая взгляду всё великолепие его обнажённого тела. Он принялся игривыми поцелуями прокладывать влажную дорожку по груди мага. — Действительно, ублюдок, — мягко усмехнулся Эшран. — Возможно, моё происхождение не столь раритетно, как у виконта, но мои родители были законно женаты, да будет тебе известно. — Твоё нынешнее положение намного выше моего, — отозвался Маркус, небрежно запуская пальцы в кудри Эшрана, перебирая непослушные, влажные после недавней ванны золотистые завитки. — Командующий армиями Братства Равновесия — эти слова здесь, на севере, значат всё, тогда как «виконт из Эстера» — в лучшем случае ничего, а в худшем — приравнивается к отступнику и магу крови. Эшран оторвал взгляд от волнистой глади груди Маркуса, и сердце мага остановило бег, когда он сказал: — Я убью любого, кто назовёт тебя так. Маркус провёл рукой по щеке Эшрана. — Даже если это более или менее правда? Командор зарычал и захватил рот мага, его язык проник под язык Маркуса, его зубы слегка, всего чуть, прошлись по его нижней губе. — Это не правда, — сказал он довольно строго. — Ты лучший мужчина, которого я знаю. — Лучший мужчина, — эхом повторил Маркус. — Не лучший маг? Нет определения, кроме пола? — Никаких уточнений, — заверил Эшран. Он взял руку Маркуса, выбрал указательный палец, на который Маркус старался не смотреть слишком часто. Эшран оглядел его, проследив за шрамом, который так и не исчез, несмотря на то, что рана полностью зажила — Мне всё равно, что ты сделал, меня интересует только то, как это повлияло на тебя. Это не делает тебя плохим, ни в коем разе, и в любом случае, твоя магия… — Эшран наклонил голову, раздумывая, и пока он думал, невзначай засосал палец Маркуса в рот, обвёл его со всех сторон своим внимательным, горячим и влажным языком. — Твоя магия, — сказал он наконец, запечатлев нежный поцелуй на кончике пальца, как будто тот был ранен, а Маркусу было три года, — слишком сильна, чтобы её можно было испортить или извратить. Точно по сигналу вышеупомянутая магия закружилась и замурлыкала, излучая гордость в собственной самодовольной манере. «Настолько сильная, да. Сильная, могущественная и нерушимая!» Эшран наклонился ближе, его рот открылся, как будто он собирался что-то сказать. Он сделал паузу, слегка коснулся кожи на горле Маркуса. — Это… — осторожно спросил он, двигая ладонями вверх и вниз по рукам мага. — Я чувствую твою магию? Маркус немного выпрямился, приходя в себя. — Что ты сказал?.. — переспросил он. Эшран был осторожен, как будто опасался сказать что-то не то. — Иногда, — начал он, — в последнее время я что-то чувствую. Какая-то вибрация в воздухе вокруг тебя. Вкус на кончике моего языка. Это… твоя магия? Прежде чем у Маркуса появился шанс перейти к тому, о чём они должны были поговорить, его магия снова пришла в движение, создавая слова из света и цветов. «Он знает нам цену, чувствует наше присутствие, потому что он наш. Впусти нас в него, Маркус. Мы жаждем затопить его, вырваться на свободу, заполнить его глубину и стерпеть липкую синеву. Мы заберём его и никогда не отпустим». Эшран резко перевёл взгляд на Маркуса. — Вот, опять. — Да, — медленно произнёс Маркус, полностью садясь. Он погладил бока Эшрана, провёл пальцами по шрамам. — Это моя магия. Уголок рта Эшрана слегка изогнулся. — Я так и думал. Это… ненормально, не так ли? — Это то, о чём нам нужно поговорить. Эшран кивнул. Он переплёл свои пальцы с пальцами Маркуса, поднёс их ко рту и запечатлел поцелуи на каждой костяшке пальцев мага. — Я слушаю. — Прошлой ночью, — начал Маркус, — когда ты наткнулся на меня, я общался со своей магией. Сайлар предложил мне это после того, как я обратился к нему за советом. Эшран был чистым холстолм, терпеливо ожидающим продолжения от Маркуса, и поэтому, ободрённый этим внимательным терпеливым выражением лица, Маркус продолжил. — Я связался со своей магией, и она подтвердила то, на что намекал Сайлар, а именнно, — он чуть крепче сжал пальцы Эшрана. — На тебя наложено проклятье крови. Эшран вообще никак не отреагировал. — Проклятье крови. — Позволь мне объяснить то, что я знаю, — сказал Маркус. — Моя магия может чувствовать проклятие в тебе, точнее, в твоей крови, что указывает на присутствие демона, порождённого проклятьем крови. Как я уже сказал. Это проклятье очень старо, и я не могу сказать наверняка, но предполагаю, что оно возникло на… — Озере Санкрист, — сказал Эшран и отвёл взгляд. Маркус замолчал, ожидая продолжения. Эшран закрыл глаза и сделал ровный вдох, затем такой же контролируемый выдох. — Что оно… делает? — Опять же, это не точно, но моё лучшее предположение состоит в том, что проклятие стремится держать тебя подавленным и… несчастным. Моя магия… — Маркус замолчал, стараясь подобрать правильные слова. — Она ощущает это как воду. Как будто тебя держат под водой. Вот как оно проявляется. С тех пор, как ты вернулся, моя магия требует, чтобы я позволил ей вывести тебя на поверхность, позволил вырваться и дышать, так она говорит. Я думаю, что моя магия инстинктивно стремится разрушить твоё проклятье. Эшран молчал, закрыв глаза и отвернувшись от мага. — Эшран, ты?.. Могу я… Что-нибудь сделать? — Нет, — сказал Эшран почти шёпотом. — Просто дай мне минутку. Маркус ждал, обеспокоенно глядя на него. Боги, он должен был сказать ему раньше, должен был сказать ему первым делом утром… Что, если теперь Эшран обвинял Маркуса в проклятии. Что, если?.. — Я думаю… — сказал Эшран, резко выводя Маркуса из задумчивости и мешая его мыслям бежать по спиралям, — думаю, я всегда знал об этом до некоторой степени, но я не позволял себе верить, что это действительно существует. Я думал… — он прерывисто выдохнул. — Думал, это моё покаяние. Никогда больше не чувствовать счастья. Чувствовать себя так за то, что я сделал с теми, кто был в Башне Круга. Маркус придвинулся ближе, осмеливаясь предложить то утешение, которое Эшран согласился бы принять. — Это не епитимья, — сказал он, касаясь лица Эшрана и возвращая его внимание к себе. — Это проклятье. Проклятие, которое кто-то наложил на тебя.