Демон моего сердца

Второй поцелуй Эшрана с Джавером произошёл под лёгким моросящим дождём в самую тёмную часть ночи, незадолго до рассвета. Было холодно и ветрено и когда Джавер смеялся, у него стучали зубы. — Это было уж-жасно… Эшран взял его лицо в ладони и поцеловал его. Лёгкое, осторожное прикосновение его губ к губам Джавера, кожа Джавера была тёплой и мягкой, но всё же колючей от дневной щетины. Сердце Эшрана стучало в ушах от ощущения кожи Джавера под его пальцами, и они занимались этим всего один раз, почти целый месяц назад, но это было чудесно. Джавер на мгновение замер, а затем потянулся, обнимая Эшрана в ответ. Он был ниже Эшрана на целую голову, и чему-то в Эшране понравилось, как Джавер приподнялся на цыпочки, чтобы быть ближе к нему. Сначала они просто придерживали друг друга, но вскоре это превратилось в полноценное объятие, и прижатые друг к другу губы раскрылись мягко, бережно, предостерегающе. Эшран начал целовать его, ласкать губами и это постепенно превратилось в настоявший поцелуй. Это был головокружительный опыт, и если он не знал точно, что влюблён в Джавера, до этого момента, то узнал это тогда. Эшран держал его лицо, в то время как руки Джавера полностью обхватили его. Это был украденный момент в ужасном месте, но он преодолел дистанцию между ними, как будто её никогда и не было. Эшран чувствовал себя возрождённым, вся его вера в Орден, в Церквоь, в причины, по которым они делали то, что делали каждый день… всё это нахлынуло на него. — Я люблю тебя, — сказал он, когда они слегка оторвались друг от друга, оба тяжело дышали. — Я люблю тебя, Джавер Эйвер Элори. Джавер несколько раз моргнул, его руки крепко охватили спину Эшрана, пока он смотрел на него. В темноте было трудно разглядеть что-либо, к чему он ещё не прикасался, но Эшрану показалось, что он увидел улыбку Джавера. Он был уверен, что по крайней мере почувствовал её. — Я люблю тебя, Эшран Ревал Доримус, — сказал он и улыбка в его голосе была ясной и светлой как колокольчик. — Я так сильно тебя люблю. Шёл дождь и было холодно, а на следующий день Эшран простудился, но это не имело значения. Ничто не имело значения, кроме Джавера. Украденные моменты были редкостью, а поцелуи — тем более. Это было опасно, и риск быть исключённым из ордена был вполне реальным, по крайней мере, для Эшрана. Перед глазами были примеры других Стражей, которые были пойманы раньше и просто исчезли из башни. Джавер, казалось, думал, что с ними всё будет по-другому, потому что они не были мужчиной и женщиной. — Я не думаю, что это нас спасёт, — бормотал Эшран себе под нос, когда они сидели вдвоём за шатким столом в углу, которым больше никто не пользовался. — Они не могут допустить, чтобы женщин уличили в разврате, — возразил Джавер, крадя одну из морковок с тарелки Эшрана. — Это для того, чтобы препятствовать внебрачной беременности, и ты это знаешь. — Они всегда говорили, что это… =- Да, я знаю, что они говорили, — перебил Джавер, закатывая глаза. — «Церковь должна быть центром вашего мира и ничто другое». Это происходит постоянно, они наказывают мужчин и женщин только потому, что это может плохо закончиться и всё выйдет наружу. Всем станет ясно, что это — реально. Эшран сглотнул и осторожно кивнул. — А у нас это… не реально? — Эшран, — вздохнул Джавер, — Ты знаешь, что я имею в виду. Демоны тебя разбери, ты единственное, что для меня реально. Не прячь так взгляд, или мне придётся перепрыгнуть через этот стол и поцелуем прогнать всю твою печаль. Последние слова заставили Эшрана слегка улыбнуться. — Ты бы не стал. — Думаешь, нет? — Нет, определённо нет. Джавер ухмыльнулся, в его тёмно-карих глазах сверкнул вызов. — О, правда? — Нет, остановись! — Эшран рассмеялся, отталкивая Джавера, хотя остальные давно смотрели на это и только закатывали глаза. Той ночью на крыше они целовались, казалось, несколько часов, а после Джавер очень крепко держался за броню Эшрана. — Я хочу быть с тобой, — сказал он тогда, и что-то внутри Эшрана, демоны его разбери, взорвалось, потому что он хотел того же, хотел этого больше, чем он мог выразить словами. — Как ты думаешь, однажды ты тоже захочешь этого со мной? — Да, — сказал Эштар смущающе быстро. — Я хотел этого с тобой столько, сколько себя помню, Джавер. Я люблю тебя, я хочу тебя, дыхание Создателя, как я тебя хочу… — Я всё время думаю о тебе, ты сводишь меня с ума. Ты… — Джавер покачал головой. –Ты под моей кожей, ты внутри меня каждый момент, когда мы вместе. — Когда мы сможем?.. — Эшран замолк, запнувшись, когда ему потребовалось использовать грубое слово, из тех что Джавер всегда без труда использовать в повседневной жизни. — Быть вместе? Другой мужчина рассмеялся и снова поцеловал Эшрана. — Скоро, — пообещал он, и Эшран мог сказать, независимо от того, насколько всё складывалось против них, что Джавер был уверен в своём обещании. Джавер всегда отвечал за то, что говорил. — Скоро, — повторил он. — Нет. — Дети постоянно спрашивают о цветах. — Нет. — И нам нечего им показать. Вся одежда серая, картинки выцветшие, учебники чёрно-белые. — Марек, я сказал «нет». — Другие Круги разрешают это, не в последнюю очередь чтобы можно было выращивать лекарственные травы и другие полезные растения. — У нас хороший постоянно пополняемый запас целебных зелий и припасов. Мне сделали бы выговор уже за то, что я спросил бы, и ответ всё равно был бы отрицательным. — Какой вред могут принести несколько цветов? По утрам восточные комнаты заливает солнечный свет. Несколько красивых цветов, чтобы сделать день каждого немного ярче — вот и всё. — Извини, но ответ всё ещё отрицательный. Пожалуйста, перестань спрашивать. — Я не хотел ничего плохого, сэр. — Нет… Я это знаю. Я просто… Я не могу помочь. Мне жаль. — Мы все знает, что ты бы сделал это, если бы мог. Ты один из лучших среди них. Некоторые дни можно было назвать счастливыми. Другие будили Эшрана, который так и не научился просыпаться сам за годы, пока Джавер делал это за него, и он умывался и одевался, принимал свою утреннюю дозу Пыли и молился. Если бы была на то воля Создателя, он нашёл бы возможность найти Джавера в любом месте, где бы тот ни был. Даже самое мимолётное прикосновение могло привести Эшрана в хорошее расположение духа, независимо от того, что приготовил для них день. По крайней мере, так он говорил себе. В такие дни Джавер мог быть в хорошем настроении, мирном и всепрощающем. Эшран делал всё, чтобы день Джавера начался наилучшим образом, независимо от смен. Они начали оставлять друг другу записки в тонкой щели между матрасами и кроватью. Иногда там были просто мелочи, напоминания о любви и пожелания друг другу хорошего дня, если их пути не могли пересечься. В других случаях они были длиннее. Эшран с нетерпением ждал возможности остаться в одиночестве, чтобы прочитать эти сообщения, в основном он делал это в своей постели в темноте, с единственной зажжённо свечой и сильно бьющимся сердцем. В хорошие дни Джавер называл Эшрана любимым. Нежность никогда не перестала вызывать румянец на щеках Эшрана, будь то на бумаге или на устах его лучшего друга. В хорошие дни Эшран справлялся со своими обязательствами, останавливаясь, чтобы выслушать и проявить заботу везде, где это было возможно, к тем магам, которые страдали больше всего. Все они так или иначе страдали, и для них можно было сделать лишь немногое. В хорошие дни Джавер также проявлял больше терпения, чем обычно, по отношению к тем же магам. Если кто-то разбивал тарелку, он только хмурился и поднимал бровь, пока тот, спотыкаясь, убирал беспорядок. Если до них доходили слухи о контрабанде, Джавер работал в паре с Эшраном, чтобы выследить нарушителей, и это уже был хороший день, ведь они были вместе, поэтому Джавер следовал примеру Эшрана на допросе и применял силу только при необходимости. И Эшран, несмотря на окружающую его безысходность, несмотря на осознание того, что он сам был заперт как в тюрьме в этой башне, позволял себе радоваться, зная, что никто не умер без необходимости, и что Джавер был, хотя бы сегодня, счастлив с Эшраном, что Эшрана было достаточно, чтобы успокоить его в тот день. Но были и плохие дни, и их было большинство. Дни, когда по долгу службы Эшран не мог связаться с Джавером, не мог прочитать его письмо или оставить ему свою записку. Без Эшрана Джавер был брошен на произвол судьбы и предоставлен самому себе. Джавер, в отличие от Эшрана, завёл других друзей. Их посменная служба определяла им разные графики, и поэтому Джавер проводил большую часть своего времени с другими, чьи смены больше стыковались с его. В частности, это была группа из трёх других Стражей. Все они были мужчины, и ни один из них Эшрану не нравился. Они выявляли самое худшее в Джавере. Эшран был дружелюбен со всеми своими товарищами Стражами, они были его братьями и сёстрами по оружию, и он бы умер, защищая любого из них, но он не хотел дружбы с ними, она была ему не нужна. Джаверу нравилось играть в игры с магами, и вряд ли он был единственным. По большей части Эшран изо всех сил старался игнорировать эти игры и предупреждал всех, кого мог, держаться подальше от Джавера и других, никогда не создавать проблем вокруг них, но молодые маги редко прислушивались к нему. В «плохие дни» Эшран стоял перед Грегуаром. Джавер рядом с ним. Он искренне клялся, что маг, о котором шла речь, который был избит почти до смерти, действительно пытался использовать запретную магию. В плохие дни он заполнял отчёты полной белибердой, мечтая о том как нога Джавера могла бы тереться о его ногу под столом. В плохие дни маги приходили к Эшрану и умоляли, откровенно умоляли его защитить их от Джавера, защитить от «Острого», как они его называли. Маги предлагали ему секс, они предлагали любые услуги, всё то немногое, что у них было, чего, по их мнению, могло его заинтересовать. Они были в ужасе от Джавера, и какими бы садистскими ни были его игры, никогда никто из старших не упрекал его. Никто не осуждал его открыто. Грегуар и другие офицеры, несомненно, были впечатлены его фантазией. Его способность заставлять мага подчиняться при одном только взгляде на него, безусловно, вызывала у всех уважение. Эшран отошёл на второй план в плане внимания и признательности, став скорее не очень удачливым Стражем, из тех, кого редко замечают. По большей части это его устраивало, за исключением одного дня, когда Алберт, а теперь рыцарь-командор, пришёл его навестить. Там, где Джавер был в центре внимания, Эшран был одарён лишь небрежным кивком. У него не было навыков, которые можно было бы продемонстрировать в этом месте, не прибегнув к жестокости, не сделав себе имя, построенное на страхе и ужасающем послушании. Было бы легко вернуть это внимание. Было бы легко следовать за Джавером и делать то, что делал он, идти рядом со своим лучшим другом, его возлюбленным во всех отношениях, кроме одного, и заслужить страх со стороны магов вместо нерешительных, несколько напряжённых улыбок. Ходить с гордо поднятой головой, внушать ужас и раздавать приказы. Это было бы так просто.