Демон моего сердца

      Несколько секунд в библиотеке царила тишина, а потом стулья разом как-то сдвинулись, сразу несколько рук потянулось за вином, и вопросы посыпались на Маркуса сплошным потоком.       Его больше не спрашивали об Эшране. Похоже, что другое любопытство оказалось сильней.       — У вас есть Церковь? А правда, что?..       Маркус едва успевал отвечать, подробно рассказывая обо всём. Он был рад поговорить про Эстер. Пускай это было место, куда он не мог вернуться, где оставил немало плохого, он рассказывал о жизни магистров, об устройстве Магистрата, просто истории из жизни эстерских Кругов.       И он не говорил о плохом. Ни о запретной магии, ни о других, более личных вещах. Не потому что ему было стыдно и не потому, что хотел что-то скрыть.       Этим детям нужна была сказка.       Маркус видел это в их глазах.       Они хотели верить, что есть место, где всё не так, и Эстер хорошо подходил, чтобы стать таким.       — Тогда зачем ты уехал оттуда? — спросил в какой-то момент старший из них. Маркус отметил, что это он задал самый первый вопрос про империю. Теперь же в его голосе звенело ядовитое недоверие. — Если там так хорошо, зачем тебе оставаться здесь? Здесь мы никто. Нас презирают только за то, какими мы родились.       Маркус отыскал его взглядом среди остальных и несколько минут молчал. Ему не хотелось отвечать на этот вопрос, но он должен был что-то сказать.       — Я здесь, потому что здесь есть люди, с которыми я сейчас хочу быть, — наконец определился он. — И меня не смущает, что кто-то здесь делает вид, что презирает меня. Презрение - не что иное, как попытка скрыть своё повреждённое самолюбие. Так было и будет в разных местах, независимо о магии речь или о бутылке вина. Те, кто якобы вас презирают, просто боятся вас и завидуют вам. Они знают, что маги опасны и твердят это как молитву, потому что никак не могут этому помешать.       На несколько секунд воцарилась тишина. Потом тот же голос упрямо сказал:       — Они могут. Ты не знаешь, что могут Стражи.       Маркус помолчал. Этот парень снова умудрился затронуть тему, которая причиняла ему боль. Но на самом деле это он хотел знать.       — Что они могут? — Спросил он. — Что они делают такого в ваших Кругах, что внушают вам такой страх?       И ответы полетели наперебой. Жуткие истории, половина из которых наверняка была лишь сказками, передававшимися из уст в уста, но и оставшихся было достаточно, чтобы Маркусу расхотелось слушать дальше. И всё-таки он молчал и позволял им говорить. О каменных стенах, которые нельзя покинуть без особого разрешения. О пробирках с кровью магов, которая хранится у рыцаря-командора, и которая позволяет уничтожить неугодного мага в мгновение ока. О том, что Стражам не нужны доказательства, чтобы объявить кого-то отступником — потому что маг склонен к одержимости уже потому, что он маг.       Маркус не хотел думать, что Эшран имеет отношение к таким вещам.       И в то же время то и дело обмолвки, слышанные от Камила и Ястреба, заставляли его вспоминать, что Эшран действительно был одним из тех, кто делал с магами это всё.       — Бесполезно соблюдать правила, — нервно сказала девочка, которую другие называли Нави, — наказание не зависит от того, что ты соблюдал. Оно может последовать просто потому, что у твоего Стража плохое настроение с утра, потому что ему достался неудачный чай…       Нави замолчала и Маркус видел, насколько бледным стало её лицо.       — Вы не вернётесь туда, — воспользовавшись паузой, тихо сказал он и, потянувшись к её руке, осторожно накрыл её своей. Нави вздрогнула, но руки не убрала, только странным умоляющим взглядом посмотрела на него.       — Потом было ещё хуже, — сказала она. — После того, как старшие проголосовали за то, чтобы отказаться от защиты Стражей. В башнях зимой было просто холодно, и нам запрещали разводить свой огонь, говоря, что он привлекает демонов. Но когда Ирвин нас увёл, кругом был снег, и там было холодно даже с огнём. Никакой силы не хватило бы согреть всех.       — Теперь вы здесь, — твёрдо сказал Маркус. — Я не знаю, что планирует на этот счёт Рамар, но всё будет хорошо.       Он на самом деле никогда особенно не задумывался о том, что будет потом. Маркус не был уверен, что думал об этом и Рамар. Но он точно знал одно — если предводитель брал кого-то под защиту, он никогда бы не отказался от него. И честно об этом сказал. И всё-таки старший усмехнулся и ответил:       — Я надеялся, мы все надеялись… когда Ирвин договорился, что нас заберут в Эстер.       Маркус не знал, что сказать. Меньше всего ему хотелось говорить о том, зачем их, скорее всего, собирался использовать Сабитариус.       — Ты же когда-нибудь вернёшься в Эстер, — сказала Сэн, придвигаясь ещё ближе к нему. — Ты можешь взять нас с собой?       Маркус сглотнул. Он абсолютно не был уверен, что отец когда-нибудь позволит ему вернуться домой. Но если и так… Без денег и поместий отца он был никем. И как он мог что-то обещать? До сих пор ему не удавалось планировать что-то даже в отношении себя, что говорить о том, чтобы обещать что-то им.       — Мы бы согласились даже на рабство, — тихо сказал ещё один парень, который почти всё время молчал. — Только бы…       — Нет, — отрезал Маркус. — Поверь, это бы ты не пожелал.       Он уже почти решился рассказать о том, что Эстер не так сказочен, как им хотелось бы сейчас, но его выручил куда более прозаический вопрос.       — А всё-таки эта вторая ступень так обязательно нужна? — Нави ткнула пальцем в тетрадь. Маркус почти мог поклясться, что она сознательно выбрала этот момент, чтобы задать этот вопрос.       — По правилам или на самом деле? — поспешил ухватиться за соломинку он.       — Так, чтобы Грина работу приняла, — осторожно уточнила Нави.       — И на самом деле, — тут же добавила Сэн.       Маркус отобрал у неё тетрадь и, озвучивая вслух каждое действие, принялся объяснять. Он сделал два подсчёта — такой, чтобы не подкопался ни один магистр, и такой, как сделал бы он сам. Листок с его записями тут же пошёл по рукам.       — Но Грина говорит, это опасно, — осторожно произнёс старший из парней.       — Нет, — отрезал Маркус. — Это проверено сто раз, и к тому же, если ты предварительно слегка уплотнишь барьер, он поглотит весь лишний всплеск.       — Ты любишь рисковать? — тут же спросил второй, тихий темноволосый эльф.       Маркус промолчал, не желая нахваливать себя ещё сильнее, чем он делал это в прошедшую пару часов.       — Правда, что в ваших Кругах обучают и Запретной Магии? — продолжил эльф.       Тут же в комнате повисла тишина.       Маркус тщательно подбирал слова.       — Это правда, — сказал он. — Это делают для того, чтобы мы знали, как её не применять.       — Что за ерунда? — фыркнул старший.       — Это не значит, что никто её не применяет, — Маркус спокойно посмотрел ему в глаза. — Но никто из тех, кто её пробовал, не кончил хорошо.       Снова все замолкли на какое-то время.       — Можно рисковать, — упрямо повторил Маркус. — Но надо думать, кем и чем ты рискуешь. И прежде всего — своей или чужой головой.       Сэн фыркнула, и Маркус сурово посмотрел на неё.       — Дело не в том, что что-то запрещено или не запрещено, — продолжил он. — Есть много глупых запретов, да. Но среди магических практик, о которых мы говорим, есть такие, которые необратимо меняют природную магию использующего её чародея. И поверь, ты не хотела бы, чтобы это случилось с тобой.       — Ты видел такое? — осторожно спросила Сэн.       Маркус невольно сглотнул, потому что перед глазами необыкновенно отчётливо встали искорёженные тела мёртвых рабов.       — Да.       Снова повисла тишина. На сей раз в ней не было ни страха, ни ожидания. Каждый просто думал о своём.       Но потом Маркус заметил что-то ещё. Нервные взгляды, которые они бросали друг на друга. Не выдержал и спросил:       — Что?! — он никогда не слышал такого мрачного, взрослого голоса у самого себя. Но ему никогда и не приходило в голову, что придётся отговаривать от слишком рискованной магии кого-то, кто ещё глупее него. — Кто-то здесь практикует запретную магию?       — Нет.       — Да…       Два слова прозвучали одновременно, и Маркус сначала посмотрел на старшего, сказавшего «Нет», а потом на Сэн, сконфуженно уставившуюся в стол.       — Я думаю, ему можно доверять, Рам, — сказала Нави.       Старший, которого, видимо, и звали Рам, побледнел и сжал кулаки.       — Сэн! — напряжённо повторил он.       — Талин практиковал, — не обращая на него внимания, сказала Сэн. Она не поднимала глаз и всё так же смотрела в стол.       — Сэн! — упрямо повторил Рам.       — Мне было его жаль.       Маркус переводил взгляд с одного на другого.       — Что произошло?       Но теперь уже, похоже, никто не желал отвечать.       — Его пришлось остановить, — наконец тихо сказала Нави и, почему-то покосившись на Рама, накрыла его ладонь рукой. Сэн испустила прерывистый вздох. Маркус, из которого уже окончательно выветрились пары толком не доставшегося ему вина, теперь стремительно пытался собрать мозаику вместе.       — Почему Рамар…       — Наследник не маг, — резко прервал его Рам и жёстко посмотрел Маркусу в глаза. — Ему не надо знать.       — Кто же так решил? — звенящим от напряжения голосом поинтересовался Маркус.       — Магистр Ирвин так сказал, — негромко ответила Нави за него.       Маркус поджал губы и помолчал.       — Я не собираюсь говорить Рамару, — наконец сказал он. — Но это глупость в высшей степени — подобное скрывать.       — А что бы было если бы он узнал? — снова перебил его Рам. — Выгнал бы нас раньше, чем пришли эти Стражи, да? И что сделает сейчас? Прикажет им ещё строже нас охранять?       Маркус молчал. К своему стыду он должен был признать, что Рам, пожалуй, прав. Рамар был хорошим человеком и не был склонен к предрассудкам, но он умел учиться на своих ошибках и в магии ничего не понимал. Если бы он знал, что в крепости случился подобный инцидент, безусловно сделал бы что-то, чтобы не дать его повторить.       — Если хочешь рассказать об этом кому-то… своему приятелю-командиру, или любовнику Стражу, то скажи, что в этом виноват только я, - закончил Рам.