Потерянный

Их лодка плавно рассекла холодные воды, под небольшой промозглый ветерок, что приносил редкие снежинки, падающие из тяжелых свинцовых туч, которые зловеще нависли над приближающимся замком, который она некогда считала своим домом. Сколько она себя помнила, здесь всегда было облачно. Серана не жаловалась, поскольку, несмотря на то, что солнце не убивало вампиров, оно все же вызвало неприятное чувство изнеможения, делало их слабыми, вялыми и раздраженными. Она не знала, в чем причина постоянной облачности над замком клана Волкихар, но могла только поблагодарить ответственного за это, поскольку воспоминания о времени проведенном здесь и так не радовали, а солнце наверняка могло только усугубить ситуацию. - Ты не злишься? - в очередной раз спросил Джон, налегая на весла, еще немного приближая их к замку. - Джон мы взрослые люди, - она закатила глаза. - Ты и так помогаешь мне, хотя не должен. Почему я должна злиться, что ты решил отвлечься на свои дела? И это чистая, правда. Поскольку теперь, когда на их стороне была Меридия, не было необходимости в поиске последнего Древнего Свитка, чтобы узнать пророчество. Достаточно было просто подождать, пока даэдрическая княгиня собирает обещанные силы, чтобы выступить против ее отца. Желание полностью узнать пророчество – фасад, для поисков ее матери, о чем они все прекрасно знали, но не говорили вслух. Серана могла только испытывать чувство благодарности за это, учитывая, что она еще не знала, готова ли пойти на убийство своего отца. Она надеялась, что разговор с матерью принесет немного ясности в этот вопрос. - Я помогаю остановить твоего отца, потому что не хочу Долгой Ночи, в первую очередь, - ответил Джон, но они оба прекрасно понимали, что он отчасти лгал. - Во вторую, уже ради тебя. Ты... мой лучший друг. Как ни странно, но он действительно имел это ввиду. Серана не знала конкретно, где последние две недели пропадал Джон, ожидая пока он сам раскроется и все расскажет, но это время, определенно, сильно пошло ему на пользу. Она была рада, что те неловкие, хотя и лестные, его влюбленные взгляды исчезли, оставив после себя лишь дружескую привязанность. Она считала Джона привлекательным, конечно, только слепец не считал, но она не готова была для каких-то серьезных отношений или романтики, особенно если учитывать его молодость, на ее многовековом фоне. - Мне больно, что меня забыли, - фыркнула Эйла, притворно обидчиво скрестив руки на груди. Как ни странно, но, по мере их путешествий, влюбленность Эйлы тоже прошла, из-за чего, она могла теперь спокойно смотреть на Джона и не пыталась произвести на него какое-то впечатление. Серана могла только чувствовать гордость за них, понимая, насколько они повзрослели. Иногда, если смотреть на их жизни, испытания которые им доводиться проходить, можно забыть, что они так молоды, что они едва вышли из подросткового возраста. На их фоне, Серана, хотя и не чувствовала свой истинный возраст, но определенно смотрела на жизнь по-другому. - Ладно, ты тоже мой лучший друг, Эйла, - закатил глаза Джон, сильнее налегая на весла. Серана смотрела на доки, чувствуя странную меланхолию. Она помнила, как много времени проводила здесь, любовалась морем, вдыхала холодный солнечный воздух. Иногда она брала книгу и проводила здесь почти целый день, прячась, пока в замке гремела очередная ссора ее родителей, которые даже не пытались как-то оградить ее от этого. - Вижу, нас уже встречают, - цокнул языком Джон, отчего Серана вырвалась из воспоминаний и увидела пару ходящих скелетов на пристани. - Эйла, сними их. - Хорошо, - кивнула лучница, натягивая стрелу на тетиву, предварительно откинув капюшон, обнажая уже почти отросшие до ушей, под действием алхимических смесей, красные волосы. Когда их лодка пришвартовалась, то Эйла уже закончила, дав им, возможность спокойно взойти на пристань, не отвлекаясь на помехи. Серану всегда раздражало, когда проклятые скелеты выбирались из склепа и мешали ее чтению здесь. - Так, что нам ожидать? - спросил Джон. - Извини меня, конечно, но твой дом... Весьма жуткое место. Так что, не удивлюсь, если нам придется перебираться через горы костей и черепов. - Нет, кладбище костей находится в другой части замка, - рассеянно ответила Серана, отчего Эйла на мгновение рассмеялась, но быстро остановилась, когда посмотрела на серьезные лица и поняла, что это не шутка. - Но ожидай нежить, злокрыс и горгуль. Надеюсь, что последние не проснутся, чтобы напасть, как-никак, но я все еще одна из владельцев замка. - Мило, - только и хмыкнул Джон, проходя мимо нее, на мгновение, тенью нависая над ней, отчего хмурость украсила ее лицо. Всегда ли он был таким высоким? - Но, все-таки, ты уверена, что есть хоть какой-то шанс, что мы найдем здесь твою мать? - спросил Довакин, сбрасывая дорожный плащ, под которым скрывались изящные, почти сверкающие, золотые доспехи. - Она сказала, что будет там, где отец даже не подумает ее искать, - Серана вздохнула, понимая, что это не доказательство, что она будет здесь. - Мой отец точно не ожидал бы, что она все время была у него под носом. - Даже если ее здесь не будет, то мы можем найти какие-то подсказки, где можно ее можно отыскать, - пришла ей на помощь Эйла, за что она благодарно кивнула. - У меня плохое предчувствие, - честно признался Джон, отчего на его лице появилась неуверенность. - Мы еще не вошли, но у меня такое ощущение, что за мной пристально наблюдают. - Не знаю, что ты имеешь в виду, - Серана недоуменно оглянулась, но поскольку на пристань не выходило ни одного окошка, то она не могла понять, отчего он подобное чувствует. Она сама не чувствовала ничего подобного и взглянув на Эйлу, поняла, что та также ничего не чувствует. - И все-таки, давайте будем настороже. Не помешает точно, - сказав это, он толкнул двери и вошел во мрак склепов. - Милые доспехи, кстати, - сказала Эйла, когда они вошли вслед за Джоном, чувствуя себя намного комфортнее во тьме, чем на пасмурной погоде снаружи. - Все такие сверкающие и вычурные. Напоминают мне что-то среднее между эльфийскими и двемерскими. - Мода Цветных Комнат, - отмахнулся Джон. - Значит вот, где ты был? Цветные Комнаты? - Эйла практически подпрыгивала от возбуждения, желая узнать, где пропадал Довакин. Усмехнувшись, Джон принялся рассказывать, попутно отвечая на вопросы лучницы, которая постоянно его перебивала, чтобы задать их. По мнению Сераны, рыжеволосая проявляла слишком много энтузиазма, желая узнать побольше о Цветных Комнатах, учитывая их хозяйку. Она не имела ничего личного против Меридии, кроме того, что та, наверняка, сожжет ее при первой возможности. Серана едва понимала, почему Эйлу не смущает этот маленький факт, когда та задавала множество вопросов Джону. Но она также могла признать, что то, как тот принялся описывать измерение даэдрической княгини, звучало весьма интригующе. Узкие коридоры подземелья напоминали лабиринт, но Серана отлично ориентировалась здесь, всегда указывая им правильный путь, отчего они в скором времени вышли во двор, по пути и перебив лишь парочку проснувшихся скелетов. Она знала каждый поворот, каждый уголок, каждую трещинку в каменной кладке, отчего, наверное, могла пройти весь путь, с закрытыми глазами, если бы пожелала. Ничего практически не поменялось, за время ее заточения в крипте Ночной Пустоты, кроме, разве что, количества паутины и пыли вокруг. Так же не могло не радовать, что горгульи ее матери не проснулись, чтобы напасть на них, наверное, признавая ее, как дочь создателя, отчего на душе Сераны, странным образом, полегчало. Когда Джон резко остановился на выходе, то она и Эйла, едва не врезались в него. - Что такое? - Мне показалось, что из тени на меня что-то смотрело, - осторожно сказал Джон, доставая из ножен сияющий меч. Серана насторожилась, из-за его спины вглядываясь во двор, но не замечал и не чувствуя никаких признаков жизни. Во дворе виднелось лишь весьма грустное зрелище, от которого ее и так холодное сердце похолодело. Мертвые деревья, завядшие цветы и сломанные лунные часы – зрелище, сильно отличающееся от того, что она помнила. Резкий контраст, по сравнению с тем, как прекрасно выглядел алхимический сад при ее матери, которая потратила сотни лет, ухаживая за ним и развивая в нужном направлении. - Может это сова? - предположила Эйла, заслужив яростный взгляд Джона. В отличие от Эйлы, Серана приняла всерьез слова Джона, подозрительно поглядывая по сторонам, когда начала приближаться к центру двора, где были лунные часы, стараясь не обращать внимания на желание стиснуть зубы, при их сломанном виде. Если он говорил, что что-то видел, то так оно и было, скорее всего, но вот только, Серана никак не могла увидеть никого, кого мог заметить Джон. - Неважно, наверное, мне и правда показалось, - отмахнулся Джон, но было ясно, что ситуация его напрягает, по тому, как опасливо он осматривал каждую тень. - Куда дальше, Серана? Серана внимательно осмотрела двор, прежде чем приблизиться к лунным часам, нахмурившись от их вида. - Это принадлежало моей матери, - тихо сказала она, проводя рукой по их выветренной поверхности. - Эльфийский мастер изготовил их для нее давным-давно. Они... выглядят не так, как я помню. Поверхность лунных часов, помимо их сломанного вида, была также испорчена тремя заметными пробелами там, где должны были быть металлические диски, которые изображали определенные фазы луны. Серана чувствовала тяжесть воспоминаний, исходящих от древнего устройства. - Недостающие части, - размышляла Серана, сосредоточенно нахмурив брови. Места, где отсутствовали металлические диски, выглядели так, будто их специально и аккуратно кто-то оттуда вытащил, а не так, будто ее отец в очередной вспышке гнева вырвал их. - Это почти, как если бы... как если бы моя мать оставила нам сообщение. Она повернулась к Довакину, в ее глазах вспыхнула решимость, когда догадка закралась в ее разум. - Нам нужно найти эти недостающие части. Они – ключ к тому, что моя мать хотела, чтобы мы обнаружили. Их поиски начались всерьез. Острые вампирские глаза Сераны и Эйлы осматривали темный двор, выискивая что-нибудь необычное, пока Джон нависал над ними, подозрительно поглядывая по сторонам. Возле небольшого пруда в северо-западном углу их внимание привлек блеск металла. Пробравшись в холодную воду, Серана достала одну из недостающих частей, поверхность которого все еще блестела, несмотря на годы затопления. Серана решила воспользоваться хорошей точкой обзора. Она привела их на балкон, с видом на восточную часть двора. Там, среди забытой мебели и пыли, лежала другая часть. Когда Довакин осторожно поднял ее, глаза Сераны затуманились воспоминаниями. - Я помню, как сидела здесь, с матерью, наблюдая, как луны меняют свои фазы, - тихо сказала она. - Еще до того, как мой отец стал одержимым пророчеством. После... моя мать редко пускала меня сюда... как и уделяла внимание, вообще. Последнюю часть, оказалось найти сложнее. Они спустились в то, что когда-то было садом ее матери, а теперь представляло собой переплетение паслена и колючих лоз. Довакин пробирался сквозь заросли, ведомый указаниями Сераны, которая решила подставить его под удар колючек, так как он единственный, кто носил доспехи, а не тканевую одежду. Спрятанным за особенно густым участком паслена, прижатым к стене замка, они наконец достали последнюю часть. Воздух, казалось, сгустился от предвкушения Сераны, когда Джон начал осторожно помещать каждую часть в соответствующую ячейку. На мгновение ничего не произошло. Затем с низким грохотом, который, казалось, исходил от самых оснований замка, лунные часы начали вращаться. Троица отступили назад, наблюдая, как древний механизм ожил. Части выровнялись, и внезапно часть пола двора отступила, открыв скрытую лестницу, спускающуюся во тьму. - Тайный проход, - выдохнула она. Серана не знала, что чувствовать, поскольку, сколько она времени провела здесь, но даже не подозревала, что здесь есть какой-то тайных ход. - Мама всегда была умной. - Как твой отец не нашел этого? - нахмурился Джон. - Разве это не его замок? Разве он не должен знать, каждый уголок здесь? - Отношения моей матери и отца... всегда были прохладными, - она скривилась на преуменьшение века. - Отец ненавидел этот двор, с этими часами, ненавидел сад, что мать здесь устроила, поэтому очень редко, когда заходил сюда. Подозреваю, что мама этим воспользовалась, чтобы тайно оборудовать этот проход... Это также частично объясняет, почему она в определенный момент, перестала меня сюда пускать. - Она тебе не доверяла, - на этот раз нахмурилась Эйла, утверждая, а не спрашивая. И, как бы Серане больно не было это признавать, рыжеволосая была полностью права в своих выводах. - К сожалению, в отличие от меня, - она плотно сдала губы, вспоминая, как ее, по сути, заперли в крипте и полностью забыли на почти тысячелетие. Если бы не Джон, то она, возможно, все еще бы была запрета в том саркофаге. Прежде чем Серана начала спускаться вниз, то почувствовала, как чьи-то руки обвили ее. Повернув голову, она увидела, как Эйла обняла ее, отчего она, на мгновение, почувствовала тепло в груди, от осознания того, что теперь у нее есть кто-то, кому она действительно могла доверять. - Вы еще поцелуйтесь, - насмешливо закатил свои серые глаза Джон, обходя их, чтобы начать спускаться по ступенькам. - Ты просто тоже хочешь, чтобы тебя обняли Джон, поэтому и ревнуешь, - фыркнула Эйла, отпуская Серану. - Я легендарный Довакин, если ты забыла, - грустно усмехнулся Джон. Серана собралась и последовала за ним, чувствуя затхлый воздух, наполняющий открывшийся проход. - Мне не нужно утешение, поддержка или плечо, чтобы поплакаться. Я создан для свершения героических подвигов, выполнения проклятых пророчеств и для того, чтобы быть любимой игрушкой в руках Богов и Принцев Даэдра. Такова моя судьба, ничего не поделаешь. Как и судьба, после, когда я выполню мое предназначение, умереть где-то на обочине, от удара в спину, от какого-то труса. - Откуда это взялось? - нахмурилась Серана. - Меридия мне сказала, - он устало вздохнул, срезая паутину на пути мечом. - Она считает меня каким-то Шезаррином, героем, что поведет людей против эльфов, чтобы восстановить справедливость, равновесие и прочую чепуху. Считает, что пока я не выполнил свое предназначение, то умереть мне будет трудно. Ну, а после... после, я уже никому не нужен, так что, могу умереть практически мгновенно, как предыдущий Шезаррин. - И ты в это веришь? - поинтересовалась Серана. - Нет, конечно! - Джон повернулся, чтобы посмотреть на нее и рассмеялся, отчего его глаза на мгновение вспыхнули светом. - У меня, во-первых, нет никакого желания воевать против Талмора, пусть они и полные ублюдки. Во-вторых, моя судьба определяется мной, а не проклятыми всемогущими сущностями. Джон покачала головой, продолжив идти вперед, срезая паутину на пути. - То, что я выступил против Алдуина, связано с тем, что гребанные драконы не дают мне покоя, объявив сезон охоты на мою тушу. Я помогаю тебе, Серана, поскольку ты мой друг, да и мне как-то не хочется жить под погаснувшим солнцем. Видите, все мои действия, исходят от меня и моих желаний, а не от воли каких-то Богов! Серане показалось, что он пытается больше убедить себя, чем их, но она промолчала. В конце концов, коридор вывел их в помещение, которое кроме, как алхимической лабораторией, возле которой находилась небольшая библиотека, нельзя было назвать. Но, правда, посреди лаборатории, было странное пустое пространство, где напольные плиты были выложены странно, спирально закручено, отчего Серана начала подозревать, что все не так просто, как кажется. - Ищите какую-то подсказку, может тайник, - Серна закусила губу, разглядывая лабораторию. - Что-то, что имеет какой-то смысл или намек. - Не думаю, что твоя мать оставила записку, где все объясняет, - вздохнул Джон, принявшись лазить по шкафам и полкам, висящим на стенах, пока Эйла перебирала алхимические ингредиенты. Серана направилась в библиотеку, если несколько книжных шкафов можно так называть. Она провела пальцем по корешкам книг, рассматривая названия, пока не наткнулась на один том, который часто видела в руках своей матери – «Души: черные и белые». Решив поддаться любопытству, она вытащила книгу, только чтобы заметить, что в ее середину выложен какой-то журнал. - Кажется, я нашла дневник своей матери, - медленно сказала она, открывая дневник и вглядываясь в изящный почерк своей матери. - И, кажется, что я знаю, где скрывается моя мать. Серана вчитывалась в строчки, которые описывали различные эксперименты над душами и камнями душ, пока эксперименты плавно не переросли в попытки создать портал в изменение среди Обливиона, куда попадают души, после заключение в камни душ. Серана и не подозревала, что ее тайно мать занимается чем-то подобным, а не просто алхимическими экспериментами. - И где она? - поинтересовалась Эйла, доставая из стазисной полки, что сохраняет свежесть некоторых ингредиенты, флакон крови и выпивая его, после чего она издала одобрительный стон. Джон в другом углу поморщился на это зрелище. - Каирн Душ, - Серана подошла и тоже взяла флакон крови. В конце концов, не помешает подкрепиться, перед путешествием в совершенно другое измерение. - Это где-то на западе? - Это другое измерение, - вместо Сераны ответил Джон, на вопрос рыжеволосой. На вопросительный взгляд черноволосой вампирши, которая даже не подозревала, что подобное измерение существует, несмотря на то, что была самой образованной среди них, Джон решил пояснить. - Меридия мне рассказывала обо всех измерениях, что находится у Обливионе. Каирн Душ, насколько я помню, не связан, с каким-то даэдрическим принцем. - Да, мама упоминает в записях, что там правят какие-то... Идеальные Повелители? - Серана неуверенно посмотрела в дневник. - Странное название, конечно. - Высокомерные древние маги, которые настолько преисполнились в своем могуществе, что смогли сохранить свое сознание без физического тела и стали жить в форме энергии. Они смогли вырвать себе кусочек среди Обливиона и создать там свое собственное измерение. - Во всяком случае, - Серана взяла дневник и подожгла его, с помощью магии, чтобы если ее отец сможет когда-то найти это место, не смог добраться до ее матери, - я знаю, как открыть портал в этот Каирн Душ. И там мы точно отыщем мою мать. - Поскорей бы, - Джон вздохнул, оглядываясь по сторонам. - Не в обиду тебе Серана, но твой дом вызывает у меня тревогу. Постоянно такое ощущение, будто кто-то стоит у меня за спиной и наблюдает. - Ты становишься параноиком, - усмехнулась Эйла, пока Серана принялась собирать нужные для открытия портала ингредиенты. - Лучше займись поиском какой-то крысы или другого животного, а не дразни бедного Джона, - сказала Серана, складывая нужные ингредиенты в чашу. - Зачем? - Он не сможет войти в портал, поскольку живой, - черноволосая вампирша начала смешивать ингредиенты. - И сомневаюсь, что наш драгоценный союз, с Меридией, продлиться долго, если Джон внезапно станет вампиром. Она вряд ли будет слушать, что это было сделано лишь для того, чтобы попасть в другое измерение, испепелив его раньше, чем он откроет рот. - И что ты предлагаешь? - поинтересовался Довакин. - Тебе придется расколоть душу, и пожертвовать частичку Идеальным Повелителям, - ответила Серана, вспоминая, как ее мать описывала воздействие измерения на простых смертных. - Не бойся, думаю, на обратном пути мы как-то придумаем, как достать эту частичку обратно, а после, когда выберемся из Каирна, проведем ритуал и вставим эту частичку на место. - Утешает, - фыркнул Джон, устраиваясь на любимом кресле ее матери, наблюдая, как Серана занимается приготовлением ритуала, пока Эйла отправилась искать среди коридоров жертву. Когда рыжеволосая вампирша вернулась, таща за хвост бессознательного злокрыса, то Серана быстро повернула ритуал, расчертив пентаграмму на полу, в результате которого небольшая часть души Драконорожденного была заключена в черный камень душ, который принялся издавать пульсирующее сияние изнутри, вторя ритму его сердца. - Это странно, - сказал Джон, положив руку на грудь и скривившись. - Такое чувство, будто у меня похмелье. - Тогда ничем не отличается от твоего обычного ежедневного состояния, - пошутила Эйла. - Чтобы ты знала, я уже не пью и больше никогда не притронусь к выпивке, особенно после того, что случилось в последний раз, когда я напился, - на заинтригованный взгляд своих спутниц, он отмахнулся. - Это длинная история и не очень интересная. - Во всяком случае, все готово, - сказала Серана, делая порез на своей руке и занося руку над чашей, где она смешала ингредиенты. Без лишних вспышек света и без грохота, пол в центре лаборатории начал сдвигать, образуя ступени, ведущий в портал, который напоминал пурпурные завихрения энергии. Серана подняла, камень душ, где была частичка души Джона, и бросила в портал. - Могла бы быть и нежнее, - хмыкнул Джон, улыбнувшись краешком губ. - У тебя есть семья, Эйла? - неожиданно спросила Серана, не отрывая взгляда от портала. - Моя мать умерла при родах. Меня воспитал отец. Он был охотником и научил меня стрелять из лука. - рыжеволосая поколебалась. - Однажды он пошел на охоту и так и не вернулся. - Он любил тебя? - Он был лучшим отцом на свете. - Я никогда не была близка со своим отцом. До того, как мы все получили благословение Молага Бала, он всегда был занят. После, он стал таким холодным и отстраненным, одержимым проклятым пророчеством. Моя мать же... Не знаю. Все сложно. Она видела во мне скорее ученицу, чем дочь, но всегда могла выслушать меня, дать совет, научить чему-то. Только иногда, она позволяла проявить себе немного нежности. - Я вырос в приюте, но вы и так это знаете. Меня часто избивали, морили голодом и запирали на холодном чердаке, из которого я выбирался через форточку и ходил ночью работать в таверне, за еду. Я так же подрабатывал на Гильдию Воров, доставляя посылки или письма. - сказал Джон, но видя, что все приуныли, он решил добавить. - Но на полученные деньги я покупал сладости! - Это твой способ утешить? - Серана против воли улыбнулась. - Рассказать, как был вынужден заниматься нелегальными делами, чтобы получить то, что должны получать все дети? - Ну, посмотри, ты улыбаешься, а не утираешь сопли. Так что сработало, - сказал он, оставляя их позади, чтобы без страха и колебаний шагнуть в портал. Когда они прошли через портал, знакомый мир исчез, сменившись чуждым ландшафтом Каирна Душ. Воздух измерения мерцал потусторонней энергией, и холод, выходящий за рамки простой температуры, проникал в их кости. Перед ними простиралась обширная, пустынная равнина, ее ландшафт представлял собой лоскутное одеяло из бесплодной земли и кристаллических образований, которые пульсировали жутким, фиолетовым светом. Небо над головой представляло собой клубящуюся массу темных облаков, от темно-синего до чернильно-черного, пронизанную прожилками фиолетовых молний, которые освещали пейзаж короткими, резкими вспышками. Огромная черная пустота зловеще висела в небесах, казалось, пожирая саму ткань реальности. Взгляд Сераны обратился к горизонту, где колоссальные стены разделяли царство. - Знаешь, Серана, даже это место выглядит милее, чем твой дом, - усмехнулся Джон. - Ха-ха, очень смешно, - она закатила глаза, начиная идти вперед, надеясь, что ее мать смогла выжить, в этом совсем не гостеприимном измерении. -------------------------------------------------------------------------------------- Они стояли возле алтаря Молага Бала. Серана понятия не имела, почему Харкон выбрал это место, чтобы поговорить, но скоро она узнает. Он покажет своей дочери цену, за предательство. Ему удалось перехватить Серану и ее спутников, когда они выходили из портала и застать их врасплох. Дезориентированные после перемещения, они попали прямиком в его руки. К сожалению, портал, где, как он знал, скрывалась его жена, закрылся. Но, к счастью, теперь, все Древние Свитки находись в его руках. Конечно, весьма иронично, что его дочь, сама того не ведая, собрала для него все Древние Свитки. - Не могу поверить, что ты повелась на яд, что лился из уст твоей матери, и предала меня, Серана, - Харкон разочарованно покачал головой, глядя на свою дочь, что была скована специальными наручниками, подавляющими магию. - Ты не оставил мне выбора, отец, - его дочь обожгла его яростными взглядом. - Ты решил принести меня в жертву, ради выполнения этого проклятого пророчества! Пророчества, из-за которого ты рехнулся! - Вот о чем я и говорю, - Харкон скривился, чувствуя, как внутри него поднимается гнев. - Ты эгоистична, прямо как твоя мать! Думаешь, мне легко принести тебя или ее в жертву?! Ты хоть понимаешь, каково мне, убить свою собственную дочь или жену?! Но, в отличии от тебя и твоей матери, я думаю не о себе, а будущем всех вампиров! - Каково тебе? - недоверчиво переспросила Серана. - Каково тебе?! Это не тебя хочет зарезать собственный отец! Ты никогда не заботился обо мне! Никогда не находил даже времени выслушать меня! Ты спрашиваешь меня – представляю ли я, кого тебе убить собственную дочь? Судя по всему, у тебя никаких проблем с этим нет, поскольку ты никогда не был мне хоть каким-то отцом! Харкон ударил ее, отчего она упала на пол и недоверчиво уставилась на него, прижимая руку к лицу. - До этого не должно было дойти, Серана, - он вздохнул, чувствуя разочарование. - Но ты вынудила меня. - Вот об этом я и говорила, - сказала Серана, все еще прижимая руку к лицу. - Ты не хочешь, чтобы я принес тебя в жертву Серана? Тогда помоги мне достать твою суку-мать, и ты продолжишь жить, - Харкон протянул лежащей Серане руку. - Мы снова сможем стать семьей, но не как прежде, намного лучше. Представить себе мир, который полностью наш, которым мы правим, как отец и дочь! - Я или мать? - Серана невесело рассмеялась, смотря на его подтянутую руку. - Это мой выбор? - У тебя нет выбора, Серана. Ты должна открыть портал в измерение, где прячется твоя мать, если ты хочешь выжить. Прежде чем Серана ответила, двери в зал открылись и его слуги внесли бессознательное тело Джона Фроста. Фрост был опасен, как Драконорожденный и Чемпион Меридии, так что приходилось постоянно держать его бессознательном состоянии. На его лице виднелся металлический намордник, подстраховка, на всякий случай, если магия, что не дает ему проснуться, вдруг перестанет действовать. - Зачем он здесь? - осторожно, спросила Серана, самостоятельно поднимаясь на ноги. - Хороший вопрос. Видишь ли, моя дорогая дочь, твой друг серьезно так насолил владыке Молагу Балу, уничтожив его алтарь в Маркарте, - Харкон улыбнулся, когда глаза Сераны расширились. - Владыка очень недоволен им. Кстати, именно благодаря ему, если тебе интересно, я и обнаружил вас. Молаг Бал почувствовал сияющее присутствие твоего друга, через алтарь, и сообщил мне. - Что ты собираешься делать, с ним? - встревоженно спросила Серана, когда бессознательное тело Фроста помести так, что его голова нависла над истекающим кровью алтарем. - Ты прекрасно знаешь, чем заплатит твой друг за такое преступление против владыки, - Харкон подошел к бессознательному тело, доставая кинжал. - Ты же, Серана, за то, что осмеливалась предать меня, удостоилась чести видеть, как твой друг будет искупать свои грехи против владыки своей кровью. - Стой! Ты не можешь убить его! - крикнула Серана. - И почему же, позволь спросить? - он издевательски поднял брови. - Я открою путь в Каирн Душ, где скрывается мама, только не убивай его, - Серана пристально посмотрела на него, предлагая оливковую ветвь. - Нет, - Харкон покачал головой. - Ты и так это сделаешь, если хочешь жить. К тому же, я пообещал владыке, что пролью его кровь на алтарь, а ты знаешь, что будет, если я нарушу слово, данное Молагу Балу. Харкон приставил лезвие к горлу, и уже был готов надавить. - Он отец моего ребенка! Харкон замер и в зале воцарилась гнетущая тишина. Переведя взгляд на свою дочь, он заметил в ее золотых глазах отчаянье. Крепко сжимая кинжал, он начал медленно приближаться к Серане, словно хищник. - Повтори, что ты сказала, - обманчиво мягко попросил он. - Я-я беременна, от него, - Серана нервно застыла под его взглядом, дрожа всем телом. - Скажи мне, что ты врешь! - Харкон резко схватил ее за горло и приставил лезвие кинжала к ее животу, готовый от ярости действительно прирезать ее. Серана, со слезами на глазах, замотала головой, из-за чего он зарычал, прежде чем бросить ее на землю. - Это ничего не меняет, кроме того, что теперь, когда я перережу ему глотку, то получу массу удовольствия, - Харкон стиснул челюсти. - П-пожалуйста, отец, - дрожащим голосом начала умолять Серана. - Если ты все еще считаешь меня своей дочерью, если я для тебя еще хоть что-то значу, то, пожалуйста, не убивай его. Я... открою портал, ты убьешь мою мать и выполнишь свое пророчество. Но не убивай его, пожалуйста. Я люблю его! Не лишай своего будущего внука, или внучку, отца, пожалуйста! Глядя на умоляющую Серану, его сердце смягчилось, а рука немного опустилась. Чтобы она не думала, но он искренне заботился о ней, пусть и показывал этого в открытую. - М-мы снова будет семьей, пожалуйста, - Серана взглянула на него наполненными слезами глазами и он окончательно сдался. - Ты будешь хорошим дедушкой, отец. Наступило долгое молчание. - Отнесите Фроста обратно в подземелья, но продолжайте держать его в бессознательном состоянии, - сдавшись, приказал он слугам, которые, поклонившись, поспешили выполнить приказ. - Спасибо, отец, - Серана склонила голову, облегченно вздыхая. - Ты откроешь портал в этот Каирн Душ. Ты угоришь своего любовника принять вампиризм и жениться на тебе. Ты будешь выполнять все мои приказы, - назвал он условия, глядя на нее суровым взглядом, внутри разочарованный, от своей слабости. Ему действительно стоило прирезать Фроста, а не вестись на слезы дочери, словно какой-то тюфяк. - Конечно, хорошо, - сглотнув, Серана кивнула. - И кстати, - он достал из кармана камень душ, в котором находился осколок души Драконорожденного. Судя по тому, как расширились ее глаза, она не ожидала, что он поймет, что это не обычный камень душ. - Ты знаешь, что это. Подумаешь предать меня снова, например, освободив Фроста, дав ему возможность сбежать, и этот камушек отправится прямиком в руки Молага Бала. Не думаю, что тебе нужно объяснять, что даже этого жалкого огрызка души хватит, чтобы заставить твоего возлюбленного страдать. Харкон отвернулся от нее, предварительно сделав жест рукой слугам, чтобы они вывели ее отсюда и заперли в ее комнате. Похищенный жрец Мотылька рассказал ему, не совсем по своей воле, как прочесть Древние Свитки, отчего он теперь знал точное содержание пророчества. Его слуги уже отправились за луком Ауриэля, отчего Харкону теперь оставалось только ждать. Харкон улыбнулся, когда вспомнил, лицо Сераны, такое отчаянное и покорное. Глупая девочка, наслушалась своей лживой матери, и действительно поверила, что он собирается погасить солнце навсегда. Харкон фыркнул от нелепости этой мысли. Чем он и вампиры, которых он собирается привести к власти, будут питаться, если все смертные вымрут без солнечного света? Лук Ауриэля действительно может погасить солнце навсегда, если принести ему в жертву дочь Хладной Гавани, как утверждало пророчество, но Харкону это было совсем не нужно. Ему будет достаточно и того краткосрочного эффекта, которых он предоставит от просто крови, чтобы сломить все государства смертных и на их месте построить империю вампиров. Харкон знал, что Валерика прекрасно знала его истинные цели – они часто спорили на эту тему, она не могла не знать. Но его жена вселила в голову их дочери идею, что он собирается убить одного из них, чтобы наверняка отвернуть дочь от него. Конечно, он мог рассказать о лжи Валерики Серане, но, во-первых, Харкон сомневался, что она поверит, а во-вторых, она подобно акуле, почувствовавшей кровь, почует его слабость и будет менее склона сотрудничать, узнав, что он не собирается ее убивать. Узнав, что ее жизни ничего не угрожает, она может подумать, что его угрозы Фросту тоже полный фарс, а когда он докажет, что это не так, убив его, то рычаг давления на Серану пропадет и Валерика так и останется вне его досягаемости. Теперь, оглядываясь назад, он решил, что это скрытое благословение, что Серана поверила Валерике. Ведь теперь, когда обстоятельства так удачно сложились, она точно не подумает предать его, из-за страха за свою жизнь и жизнь своего возлюбленного. Осложнения, правда, возникло там, где он ожидал меньше всего. Проклятый Фрост, умудрился обрюхатить его дочь, за что он заплатит, но, к сожалению, не своей жизнью. Но он сможет выместить свой гнев на своей дорогой жене, когда ее вытащат из этого Каирна Душ. Да, все складывалось, пусть и не идеально, но приемлемо. Насчет жизни Фроста, то с Молагом Балом, он сможет договориться, учитывая, что собирается построить целую империю, где вампиры будут представлять высшую касту, то владыка Хладной Гавани пойдет ему на некоторые уступки. В конце концов, он слишком любил Серану, чтобы лишать ее счастья, и если она так хочет Фроста, то Харкон был бы плохим отцом, убив его. И чувство благодарности, которое она будет испытывать, от сохранения жизни Фроста, будет удерживать Серану на его стороне. Ему также нельзя будет медлить, когда лук Ауриэля попадет ему в руки. Нельзя упустить такую сладкую возможность, пока она обитает в Солитьюде, ничего не подозревая. Как только Император умрет, то Тамриэль погрузиться в хаос. Хаос, на котором поднимется его собственная Империя, где вампиры, как бы иронично это не звучало, займут место под солнцем. К сожалению, Харкон плохо знал свою дочь. Иначе бы знал, что Серана никогда не плачет.