Путь к вечности

      Бальдр проснулся в холодном поту, его сердце билось так сильно, будто пыталось вырваться из груди. Вокруг царила тишина, но в его ушах ещё звенели отголоски кошмара. Ему снилось, что он стоит на краю пропасти, а вокруг него сгущается тьма, полная невидимых угроз. Он чувствовал, как что–то невидимое и зловещее тянется к нему, готовое забрать его жизнь. Это был не просто сон — это было предупреждение.       Он быстро поднялся и направился к матери, Фригг. Её покои были наполнены мягким светом, но её лицо, как всегда, излучало спокойствие и мудрость. Однако, когда Бальдр начал рассказывать о своём сне, её глаза наполнились тревогой.       — Мама, — начал он, голос его дрожал, — мне снилось нечто ужасное. Я чувствовал, как тьма окружает меня, как что–то неотвратимое приближается. Это было… как предзнаменование. Я боюсь, что это угроза моей жизни.       Фригг схватила его за руки, её пальцы сжались так сильно, что он почувствовал боль.       — Ты не должен бояться, мой сын, — сказала она, но в её голосе не было уверенности. — Но я не могу игнорировать твои слова. Я пойду к Норнам. Они знают судьбы всех живых и мёртвых. Они расскажут мне правду.       Фригг отправилась к корням Иггдрасиля, где три Норны — Урд, Верданди и Скульд — пряли нити судеб. Их лица были скрыты под глубокими капюшонами, а руки двигались с неумолимой точностью, сплетая узоры из прошлого, настоящего и будущего.       — Норны, — начала Фригг, её голос звучал твёрдо, но в нём слышалась мольба, — скажите мне, что ждёт моего сына, Бальдра. Ему снились дурные сны, и я боюсь за его жизнь.       Урд, самая старшая из них, подняла голову, её глаза, словно бездонные колодцы, устремились на Фригг.       — Судьба Бальдра уже записана, — произнесла она, её голос был холоден, как зимний ветер. — Он умрёт. Его жизнь оборвётся от руки того, кто не должен был причинить ему вреда.       Фригг почувствовала, как её сердце сжалось от ужаса.       — Нет, — прошептала она, — этого не может быть. Я не позволю этому случиться. Я сделаю всё, чтобы защитить его.       Верданди, вторая из Норн, покачала головой.       — Ты не можешь изменить то, что уже предначертано, — сказала она. — Но ты можешь попытаться обойти судьбу, если найдёшь способ.       Скульд, самая молодая, добавила:       — Однако помни, Фригг, даже боги не могут избежать своей участи. Ты можешь лишь отсрочить неизбежное.       Фригг сжала кулаки, её глаза горели решимостью.       — Я не приму этого, — сказала она твёрдо. — Я заставлю каждое существо в девяти мирах поклясться, что никто не причинит вреда моему сыну. Я сделаю его неуязвимым. Судьба может быть сильна, но я — его мать, и я не отдам его без боя.       С этими словами она развернулась и ушла, оставив Норн продолжать их работу. Её сердце было полно решимости, но в глубине души она знала: даже богиня не может вечно бороться с судьбой.       Фригг вернулась в свои покои, где её ждал Бальдр. Его лицо было бледным, глаза полны тревоги. Она подошла к нему и обняла, словно пытаясь защитить его от всего мира, от самой судьбы.       — Мама, что они сказали? — спросил он, его голос дрожал.       — Они говорили о твоей судьбе, — ответила Фригг, стараясь звучать уверенно. — Но я не позволю ничему тебя коснуться. Я сделаю так, чтобы ни одно существо в девяти мирах не смогло причинить тебе вреда. Ты будешь защищён, мой сын.       Она начала действовать немедля. Фригг обошла все миры, от Асгарда до Ётунхейма, от Альвхейма до Нифльхейма. Она заставляла каждое существо, каждую стихию, каждую тварь поклясться, что они не причинят вреда Бальдру. Камни, металлы, огонь, вода, звери и птицы — все дали клятву. Даже ядовитые растения и острые мечи поклялись не трогать её сына.       Когда она вернулась, её сердце было немного спокойнее. Она собрала всех богов и объявила, что Бальдр теперь неуязвим. Боги начали шутить и играть, бросая в него камни и стрелы, но ничто не могло его ранить. Бальдр смеялся, чувствуя себя в безопасности, а Фригг смотрела на него с гордостью и облегчением.       Но в глубине души она помнила слова Норн. Она знала, что судьба — это не просто нить, которую можно разорвать или переплести. Она знала, что где–то в тени, в самом сердце тьмы, таится угроза, которую она, возможно, упустила. И пока Бальдр смеялся, она не могла избавиться от чувства, что часы уже тикают.       Бальдр продолжал смеяться, окружённый богами, которые радовались его неуязвимости. Казалось, ничто не могло омрачить этот момент. Даже Один, обычно сдержанный и мрачный, улыбался, глядя на своего сына. Но Фригг стояла в стороне, её взгляд блуждал по залу, словно она искала что–то, что не могла найти. Её пальцы сжимали край плаща, а сердце билось тревожно, будто предупреждая о чём–то, что она не могла понять.       Внезапно её взгляд упал на Локи, который стоял в тени, наблюдая за происходящим с едва заметной улыбкой. Его глаза, холодные и проницательные, встретились с её взглядом, и Фригг почувствовала, как по её спине пробежал холодок. Она знала, что Локи всегда был мастером находить слабости, даже там, где их, казалось, не существовало. Но что он мог знать? Что он мог сделать? Она попыталась отогнать эти мысли, но они, как тени, продолжали преследовать её.       Тем временем Локи незаметно отошёл от толпы и направился к Фрейе. Его голос был тихим, почти шёпотом, но слова, которые он произнёс, заставили её нахмуриться.       — Ты уверена, что Фригг не упустила ничего? — спросил он, и в его голосе звучала едва уловимая насмешка. — Ведь даже самая маленькая деталь может изменить всё.       Фрейя посмотрела на него с подозрением.       — Что ты задумал? Ты для этого просил соколиное оперение? — возмутилась она.       Не ответив на её вопрос Локи улыбнулся и исчез в толпе, оставив за собой лишь лёгкий шёпот, который, казалось, витал в воздухе.       Фрейя предчувствуя беду взглянула на Бальдра. Она не могла поверить, что может стать пособницей в смерти бога.       Фригг, всё ещё стоявшая в стороне, почувствовала, как её сердце сжалось. Она подошла к Бальдру и положила руку на его плечо, словно пытаясь убедиться, что он всё ещё здесь, что он всё ещё в безопасности. Но в её душе зрело предчувствие, что её усилия могут оказаться напрасными. Судьба, как всегда, была коварна, и даже богиня, обладающая всей своей мудростью и силой, не могла быть уверена в том, что сможет её обмануть.       Локи, скрывшись в тени, направился к дальним пределам Асгарда, где редко ступала нога богов. Его ум работал быстро, как всегда, выстраивая план, который мог бы обойти даже самую тщательную защиту. Он знал, что Фригг была мудра и предусмотрительна, но даже она не могла учесть всё. В его голове уже зрела идея, как найти ту самую слабость, которую она, возможно, упустила.       Тем временем в зале пиров боги продолжали веселиться, наслаждаясь неуязвимостью Бальдра. Тор, с широкой улыбкой на лице, швырнул в него свой молот, который отскочил, не оставив и царапины. Бальдр смеялся, поднимая руки в знак победы, но его мать, стоявшая рядом, не могла разделить его радость. Её взгляд снова и снова возвращался к тому месту, где стоял Локи. Она чувствовала, что что–то идёт не так, но не могла понять, что именно.       В глубине леса, за пределами Асгарда, Локи нашёл то, что искал. Маленький, неприметный побег омелы, который не дал клятвы, потому что Фригг посчитала его слишком безобидным, чтобы представлять угрозу. Локи сорвал его, и в его глазах загорелся огонь торжества. Он знал, что даже самое маленькое упущение может стать ключом к разрушению самой совершенной защиты.       Когда Локи вернулся в зал, его лицо было спокойным, но в глазах читалась едва уловимая тень удовлетворения. Он подошёл к Хёду, слепому богу, и тихо прошептал ему на ухо, протягивая побег омелы:       — Почему ты не присоединишься к веселью? Вот, возьми это и брось в Бальдра. Ты же не хочешь, чтобы тебя сочли трусом?        Хёд, не подозревая о коварстве Локи, взял ветвь и, следуя его указаниям, метнул её в сторону Бальдра. Омела, лёгкая и почти невесомая, пронзила воздух и вонзилась в грудь бога. Смех Бальдра оборвался, его тело дрогнуло, и он упал на землю, не издав ни звука.       В зале воцарилась мёртвая тишина. Боги замерли, не в силах поверить в происходящее. Фригг, увидев падение сына, бросилась к нему, но было уже слишком поздно. Её руки дрожали, когда она прикоснулась к его лицу, но Бальдр уже не дышал. Её сердце, полное гордости и надежды, разбилось на тысячи осколков. Она подняла взгляд и увидела Локи, который стоял в стороне, его лицо было непроницаемо, но в глазах читалось удовлетворение.       — Ты… — прошептала Фригг, но слова застряли у неё в горле. Она знала, что её усилия были напрасны. Судьба, как всегда, оказалась сильнее.       В зале воцарился хаос. Боги, ещё минуту назад смеявшиеся и веселившиеся, теперь метались в растерянности, не зная, что делать. Тор, сжимая молот в руках, бросил яростный взгляд на Локи, но тот лишь улыбнулся, словно наслаждаясь произведённым им эффектом. Фрейя, стоявшая рядом с Фригг, сжала кулаки, её глаза горели гневом и болью. Она понимала, что стала невольной участницей этого ужаса, и её сердце разрывалось от вины.       Фригг, опустившись на колени рядом с телом Бальдра, закрыла лицо руками. Её плечи содрогались от беззвучных рыданий. Она знала, что её сын был неуязвим для всего, кроме омелы, но никогда не думала, что это станет его погибелью. Её разум лихорадочно пытался найти выход, способ вернуть его, но она понимала, что даже её магия бессильна перед лицом смерти.       Локи, всё ещё стоявший в тени, наблюдал за происходящим с холодным спокойствием. Его план сработал идеально, и теперь он мог наслаждаться плодами своего коварства. Он знал, что боги никогда не простят ему этого, но это его не беспокоило. Локи всегда находил способ выйти сухим из воды, и на этот раз всё будет так же. Он медленно отступил назад, растворяясь в толпе, оставляя за собой лишь лёгкий шёпот, который, казалось, смеялся над их отчаянием.       Тем временем в зале начали раздаваться голоса, требующие мести. Тор, не в силах сдержать ярость, бросился в погоню за Локи, но тот уже исчез, словно тень. Фрейя, собравшись с силами, подошла к Фригг и обняла её, пытаясь утешить, но слова утешения казались пустыми. Бальдр был мёртв, и ничто не могло вернуть его. В воздухе витало ощущение неизбежности, словно сама судьба насмехалась над их попытками изменить её ход.       В зале, где ещё недавно царили смех и радость, теперь витал тяжёлый, гнетущий воздух. Боги, собравшиеся вокруг тела Бальдра, молчали, не в силах найти слова, которые могли бы выразить их горе. Фригг, всё ещё опустившись на колени, медленно подняла голову. Её глаза, полные слёз, встретились с взглядом Одина, который стоял в стороне, его лицо было словно высечено из камня. В его единственном глазу читалась глубокая скорбь, но также и твёрдая решимость. Он знал, что теперь настал момент, когда даже боги должны столкнуться с неизбежностью судьбы.       Тор, вернувшись из погони за Локи, с грохотом опустил свой молот на пол. Его лицо пылало яростью, но в глазах читалось отчаяние. Он не мог поверить, что Локи мог совершить такое. В его сердце боролись гнев и боль, и он не знал, куда направить свои эмоции. Фрейя, всё ещё держащая Фригг, тихо заговорила:       — Мы должны что–то сделать. Мы не можем просто стоять и смотреть, как всё рушится.       Но её слова повисли в воздухе, не найдя отклика. Боги, привыкшие к власти и бессмертию, впервые почувствовали себя беспомощными. Даже Один, Всеотец, казалось, был скован невидимыми цепями судьбы.       Фригг подняла свой взор, полный скорби и надежды. Её голос, тихий, но пронизывающий, раздался в зале:       — Кто из вас, — произнесла она, голос её дрожал, но был твёрд, — кто из асов желает снискать мою любовь и расположение? Кто отправится в Хельхейм, чтобы разыскать моего сына и предложить выкуп Хель за его возвращение?       Взгляды богов метались, но никто не решался выступить вперёд. Хельхейм был местом, куда даже боги боялись ступать. Фригг медленно повернула голову, её взгляд остановился на Фрейе. В её глазах читалась надежда, словно она знала, что только Фрейя могла что–то изменить в этой безнадёжной ситуации.       На мгновение мысли Фрейи унеслись к Хейле. Возвращение Бальдра могло стать ключом к её освобождению. Если Бальдр вернётся, Один, возможно, смягчится и отпустит Хейлу.       Фрейя глубоко вздохнула. Она знала, что путь в Хельхейм будет опасен, что Хель не станет легко расставаться с душой, которую она получила. Но шанс вернуть Бальдра и, возможно, обрести счастье с Хейлой был слишком велик, чтобы его упустить.       — Я отправлюсь, — произнесла Фрейя, её голос был тихим, но полным решимости. — Я отправлюсь в Хельхейм и верну Бальдра.       Фригг вздохнула с облегчением, а в глазах её загорелась искра надежды. Фрейя же, сжав кулаки, уже мысленно готовилась к пути, который мог изменить судьбы всех асов.       

***

      Ночь опустилась на девять миров окутав их в тишину, нарушаемую лишь редкими вздохами ветра. Фрейя, оставшись одна в своих покоях, закрыла глаза и прижала к груди осколок иллюзий. В её руках он засветился мягким, мерцающим светом, и в следующий миг она оказалась в их общем с Хейлой мире, созданном из снов и воспоминаний.       Здесь всё было таким, каким она помнила: бескрайние поля, усыпанные цветами, которые никогда не увядали, и небо, переливающееся всеми оттенками заката. Хейла стояла вдалеке, её фигура, окутанная лёгкой дымкой, казалась одновременно близкой и недосягаемой. Фрейя подошла к ней, и их взгляды встретились.       — Я отправляюсь в Хельхейм, — тихо произнесла Фрейя, её голос звучал как эхо в этом иллюзорном мире. — Я должна вернуть Бальдра.       Хейла вздрогнула, её глаза расширились от удивления и тревоги. Она шагнула ближе, её рука дрожала, когда она коснулась щеки Фрейи.       — Ты знаешь, что это опасно, — прошептала Хейла, её голос был полон страха. — Хель не отпустит его просто так. Она потребует цену, которую ты, возможно, не сможешь заплатить.       — Я знаю, — ответила Фрейя, её взгляд был твёрдым, но в нём читалась боль. — Но я должна попытаться. Возвращение Бальдра может изменить всё. И, возможно, это станет шансом для нас.       Хейла опустила голову, её пальцы сжались в кулаки. Она знала, что не сможет остановить Фрейю, но мысль о том, что её возлюбленная отправится в царство смерти, наполняла её сердце ледяным страхом.       — Будь осторожна, — наконец произнесла она, подняв глаза, полные слёз. — Я не смогу потерять тебя снова.       Фрейя улыбнулась, её улыбка была печальной, но тёплой. Она обняла Хейлу, чувствуя, как их сердца бьются в унисон, даже в этом мире иллюзий.       — Я вернусь, — прошептала она. — Обещаю.       И прежде чем Хейла успела ответить, мир вокруг них начал растворяться, оставляя Фрейю одну в её покоях, с осколком иллюзий, всё ещё сжимаемым в её руке. Она глубоко вздохнула, чувствуя, как решимость наполняет её сердце. Путь в Хельхейм был опасен, но ради Бальдра, ради Хейлы, ради всех асов она была готова пойти на этот риск.       Фрейя медленно опустила осколок иллюзий на стол, её пальцы слегка дрожали, но в её глазах горел огонь решимости. Она знала, что времени на раздумья не оставалось. Ночь была её союзником, и она должна была действовать, пока все миры спали. Она накинула на плечи плащ, сотканный из теней, и тихо выскользнула из своих покоев, словно призрак, растворяющийся в темноте.       Её шаги были беззвучны, когда она пересекала пустынные залы дворца. Лунный свет, пробивавшийся сквозь высокие окна, оставлял на полу серебристые следы, словно указывая ей путь. Фрейя шла, не оглядываясь, её мысли были сосредоточены на предстоящем путешествии. Она знала, что путь в Хельхейм лежит через врата, скрытые в глубинах Нифльхейма, и что её ждут испытания, которые могут сломить даже богов.       Когда она достигла края Фолькванга где небо сливалось с бездной, Фрейя остановилась. Перед ней открывалась пропасть, окутанная туманом, из которого доносились тихие шёпоты забытых душ. Она закрыла глаза, сосредоточившись на своём дыхании, и произнесла древние слова, которые открывали путь в царство смерти. Ветер поднялся вокруг неё, завывая, как голодный зверь, и земля под её ногами задрожала.       — Я иду за тобой, Бальдр, — прошептала она, чувствуя, как тьма начинает обволакивать её. — И за нас всех.       С этими словами она шагнула в пропасть, исчезая в тумане, оставляя за собой лишь тишину и лунный свет, который продолжал струиться над Фольквангом, словно напоминая о её обещании вернуться.       Фрейя очутилась на берегу реки Гьёлль, воды которой были чёрными, как сама ночь, и отражали лишь слабый свет звёзд, пробивавшийся сквозь вечный туман. Перед ней возвышался мост, выстланный светящимся золотом, который казался живым, пульсируя в такт её шагам. На другом конце моста стояла Модгуд, величественная и устрашающая, её фигура окутана тенями, а глаза горели холодным огнём. Она держала в руках копьё, остриё которого сверкало, как ледяная игла.       — Кто смеет ступить на мост, ведущий в царство мёртвых? — раздался её голос, низкий и гулкий, словно эхо из глубин земли. — Живые не принадлежат этому месту.       Фрейя остановилась, её взгляд встретился с взглядом Модгуд. Она не дрогнула, хотя холодный ветер, дующий с реки, пронизывал её до костей.       — Я — Фрейя, богиня любви и войны, — произнесла она твёрдо. — Я пришла за тем, кто был взят слишком рано. Я пришла за Бальдром.       Модгуд наклонила голову, её глаза сузились, словно она пыталась разглядеть истинные намерения Фрейи.       — Ты знаешь, что Хель не отдаст его просто так, — сказала она, её голос звучал как предупреждение. — Царство мёртвых не отпускает своих пленников. Ты рискуешь всем, что у тебя есть.       — Я знаю, — ответила Фрейя, её голос был спокоен, но в нём слышалась непоколебимая решимость. — Но я готова заплатить любую цену. Пропусти меня, Модгуд. Я не остановлюсь.       Модгуд замерла на мгновение, её взгляд смягчился, словно она увидела в Фрейе что–то, что напомнило ей о давно забытых временах. Она опустила копьё и шагнула в сторону, открывая путь.       — Иди, — прошептала она. — Но помни, что обратного пути может не быть.       Фрейя кивнула и ступила на мост. Её шаги отдавались тихим звоном, словно золото пело под её ногами. Когда она достигла другого берега, перед ней открылись огромные решётчатые ворота, высеченные из чёрного камня, покрытого рунами, которые светились тусклым, зловещим светом. Над вратами возвышалась фигура, вырезанная в камне, — Хель, владычица царства мёртвых, её лицо было разделено на две половины: одна — прекрасная и живая, другая — иссохшая и мёртвая.       За ними лежал Хельхейм — царство теней, где тьма и холод правили вечно. Фрейя глубоко вздохнула, чувствуя, как её сердце бьётся всё быстрее. Она протянула руку к воротам, и они медленно начали открываться, скрипя, словно протестуя против её присутствия. Она шагнула вперёд, исчезая в глубинах царства смерти, оставляя за собой лишь тихий шёпот ветра и свет золотого моста, который медленно угасал вдали.       Фрейя шла по бескрайним просторам Хельхейма, её шаги были тихими, но уверенными. Вокруг неё простирались бесконечные поля, покрытые серым пеплом, где души умерших брели в вечной тоске, их лица были пустыми, а глаза — лишёнными надежды. Воздух был тяжёлым, пропитанным запахом тления и холодом, который проникал в самое сердце. Она шла, не обращая внимания на шепчущиеся тени, которые тянулись к ней, словно пытаясь удержать её в этом мире. Её взгляд был устремлён вперёд, к далёкому замку, который возвышался на горизонте, его шпили пронзали небо, словно клыки чудовища.       Когда она приблизилась к замку, перед ней появилась фигура, закутанная в чёрные одежды. Фрейя остановилась, её взгляд встретился с холодными, пронзительными глазами Хель. Владычица царства мёртвых стояла перед ней, её фигура была высокой и стройной, но казалась одновременно хрупкой и могущественной. Её лицо, разделённое на две половины — одну прекрасную, словно утренний рассвет, другую иссохшую и безжизненную, — было обрамлено длинными, чёрными как смоль волосами, которые струились по её плечам, словно тени. Её одежды, сотканные из тьмы и тумана, сливались с окружающей мглой, а в руках она держала посох, увенчанный кристаллом, который мерцал тусклым, ледяным светом.       — Ты пришла, — произнесла Хель, её голос был тихим, но пронизывающим, словно шёпот ветра, несущегося через пустоту. — Я знала, что ты появишься. Но знаешь ли ты, что ждёт тебя здесь, богиня?       Фрейя не дрогнула, её взгляд оставался твёрдым, хотя холод, исходящий от Хель, проникал в её душу.       — Я пришла за Бальдром, — ответила она, её голос звучал ясно, несмотря на тяжесть окружающего мира. — Я знаю, что ты можешь вернуть его.       Хель слегка наклонила голову, её губы изогнулись в едва заметной улыбке, в которой не было ни тепла, ни радости.       — Ты смела, — сказала она. — Но смелость не всегда спасает от последствий. Войди в мой замок, Фрейя. Мы поговорим.       С этими словами Хель повернулась и направилась к огромным вратам замка, которые медленно распахнулись перед ней, издавая глухой скрежет. Фрейя последовала за ней, её шаги были уверенными, хотя сердце билось всё быстрее. Внутри замка царила мрачная роскошь: высокие своды, украшенные резьбой, изображающей страдания и смерть, стены, покрытые фресками, на которых застыли сцены из жизни и гибели великих воинов. В воздухе витал запах ладана и тления, а свет, исходящий от факелов, был тусклым и холодным, словно пламя, замороженное во времени.       Хель провела Фрейю через длинные коридоры, их шаги отдавались эхом, словно замок был живым и наблюдал за ними. Наконец, они вошли в огромный зал, где трон Хель возвышался на пьедестале из чёрного камня. Вокруг трона вились тени, шепчущие на забытых языках, а сам трон был украшен рунами, которые светились тусклым, зловещим светом.       — Садись, — сказала Хель, указывая на кресло, стоящее напротив её трона. — Мы обсудим твою просьбу. Но помни, Фрейя, в Хельхейме ничто не даётся даром.