Клятва верности

На берегу, окутанном вечерними сумерками, жизнь возвращалась медленно и с трудом. Викинги поднимались, пошатываясь, словно сомнамбулы, с недоумением моргая. Вместо утреннего тумана сгущающаяся темнота скрывала всё вокруг, и лишь бледные отражения первых звёзд дрожали на поверхности воды. — Кто уплыл, говоришь? — Бьерн, опираясь на грубо отесанный столб пирса, вглядывался в темноту, обращался к стоящему рядом Эгилю. — Кто-то чужой, — ответил тот, хмуро потирая щетину на подбородке и держа в руке факел. — Наверняка, один из выживших деревенских. — Тот, что прискакал верхом и повредил вторую лодку? — уточнил Бьерн. До этого момента на пирсе, помимо трёх внушительных кораблей Аскеладда, покачивались ещё два небольших рыбацких судёнышка. Сейчас одного из них недоставало, а второе стояло с разорванными парусами, безвольно покачиваясь на волнах. В темноте картина выглядела ещё более зловещей. — Аскеладда нигде нет, — послышался голос сзади. К Бьерну подошёл высокий воин с забинтованной рукой. — Что нам делать, Бьерн? Пока Бьерн, погружённый в раздумья, смотрел на темнеющий лес, позади него незаметно начала собираться толпа. Люди перешёптывались. Воздух сгущался, наполняясь предчувствием чего-то недоброго. К Бьерну подошёл Ухо, его лицо было напряжено. — Бьерн, у нас гости. Всадники, семеро, идут через лес. — Только этого нам не хватало, — проворчал Эгиль, стоявший рядом. Его рука непроизвольно легла на рукоять топора. Незваные гости в такое время явно не сулили ничего хорошего. Тревожное ожидание, как невидимая паутина, опутало собравшихся викингов. Внезапно чей-то крик разорвал ночную тишину: — Всадники! Все обернулись. Из темноты, словно призраки, выступили семь тёмных фигур на конях. Они быстро приближались к пирсу, цокот копыт разносился по ночному воздуху, и с каждым их шагом напряжение в толпе нарастало. — Йомсвикинги… — прошелестел кто-то из толпы, собравшейся на пирсе. — Что им здесь нужно? — вторил другой голос, полный тревоги. — Их всего семеро… — добавил третий, но в этом замечании не было утешения, лишь растерянность. Словно рой встревоженных пчёл, загудела команда. Никто не понимал, что заставило суровых воинов из Йомсборга появиться в этой гавани. Предчувствие беды висело в воздухе, густым и тяжёлым, как дым от тлеющих углей. Семеро всадников, закованных в сталь, выглядели зловеще на фоне мирного заката. Их лица, скрытые под шлемами, не выражали никаких эмоций, но от них исходила холодная, жестокая сила. Один из воинов отделился от группы и, пришпорив коня, направился к одинокой лошади, привязанной у самого края пирса. — Кто ваш командир? — резко спросил всадник, голос его звучал металлически из-под шлема. — Я за него! — Бьерн вышел вперёд, гордо выпрямив спину. Всадник, не сводя глаз с Бьерна, кивнул в сторону лошади: — Где человек, приехавший на этой лошади? — голос йомсвикинга, доносившийся из-под шлема, звучал холодно и требовательно. — Никто из наших его не видел, — ответил Бьерн, стараясь сохранять спокойствие, несмотря на сжимающееся от напряжения чувство в груди. — На пирсе, кроме наших драккаров, стояло две лодки. Одной сейчас нет, а у другой разорван парус. Всадник обвёл взглядом пирс, отмечая детали, о которых говорил Бьерн. Три крепких драккара покачивались на волнах. Одна лодка с потрёпанным парусом подтверждала слова Бьерна. Но йомсвикинг не выглядел убеждённым. — Уплыл… успел разорвать парус и, при этом, срезать такелаж на ваших драккарах? — В голосе всадника послышалась издевка. Усмешка, скрытая под шлемом, не предвещала ничего хорошего. — За укрывательство преступника будете отвечать перед Йомсборгом. Мы прибыли сюда, чтобы забрать его. — Я рассказал всё, что знаю, — настороженно ответил Бьерн. — За какой проступок вы его разыскиваете? Хоть имя назовите. — Это не твоего ума дело, — отрезал йомсвикинг. — Зови своего командира. Немедленно. — Я же сказал, — голос Бьерна затвердел, — я говорю от его имени. Если у вас есть вопросы — задавайте их мне. Резкий рывок поводьев — и конь йомсвикинга встал на дыбы, пронзительно заржав. — Ты смеешь перечить, щенок?! — прорычал воин-йомсвикинг, сидящий на лошади. — Знаешь ли ты, с кем разговариваешь?! — Мне плевать, — ответил Бьерн, и в его голубых глазах вспыхнул ледяной огонь. — Нас здесь больше, и я не позволю тебе мне указывать. — Его голос был спокоен, но в нём чувствовалась стальная уверенность, подкреплённая численным превосходством его отряда. Напряжение, подобное натянутой тетиве, повисло в воздухе между двумя группами. Команда Бьерна, численно превосходящая йомсвикингов, кипела от негодования. Руки крепко сжимали рукояти топоров и копий, готовые в любой момент обрушиться на непрошеных гостей. Но что-то удерживало их от нападения — зловещая слава йомсвикингов, их легендарное мастерство и бесстрашие. Семь воинов, стоящих перед сотней разъярённых викингов, не выказывали ни тени страха. Их спокойствие, граничащее с презрением, казалось непоколебимым. Даже Бьерн, несмотря на ярость, ощущал некую затаённую тревогу. Победа над йомсвикингами была бы дорогой ценой, потенциальные потери пугали. Внезапно сбоку к Бьерну приблизился Ухо. Наклонившись, он что-то прошептал тому на ухо. Информация, переданная шёпотом, мгновенно изменила ситуацию. Бьерн резко выпрямился, лицо его, и без того суровое, исказилось от гнева, но теперь это был гнев, подкреплённый знанием. В его глазах заплясали злые искорки. Он уставился на йомсвикинга, и теперь его взгляд был не просто вызовом, а обвинением. — Ты… пёс… Вы решили устроить засаду? — прошипел Бьерн, каждое слово вырывалось с трудом, сдавленно и холодно. Вопрос прозвучал не как вопрос, а как обвинение, полное презрения и ярости. Воин-йомсвикинг, поняв, что ситуация изменилась, инстинктивно потянулся к мечу, пальцы сжались на холодной стали. Воздух сгустился, ожидая развязки. Тишина наступила такая глубокая, что был слышен звук шагов, приближающихся со стороны леса. Этот звук заставил обратить на себя внимание. — Кто же так встречает гостей!? Голос разрезал напряжённую тишину. Из-под тёмных крон деревьев вышел мужчина, за которым следовали ещё трое. Двое вели под уздцы лошадей, а позади всех плелся мальчишка. — Кто ты? — резко спросил йомсвикинг, не сводя глаз с незнакомца. — Капитан этой ватаги, — ответил мужчина, подходя ближе. — Аскеладд. Что привело йомсвикингов в эту глушь? Они обменялись взглядами, явно оценивая ситуацию. Аскеладд, чувствуя, что напряжение немного спало, подходил всё ближе, чтобы продолжить переговоры. — Мы преследовали мужчину, бежавшего на этой лошади, — всадник указал на лошадь, привязанную у пирса. — Его зовут Дьяр. Верно? — спокойно спросил Аскеладд. На лице воина мелькнуло невольное удивление. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Аскеладд опередил его: — Где твой командир? Полагаю, он неподалёку, и я мог бы переговорить с ним. Голос Аскеладда был твёрд и не допускал возражений. Йомсвикинг, помедлив мгновение, кивнул. Он быстро направился к остальным шестерым, ожидавшим у опушки. После короткого разговора шестеро всадников скрылись в лесу, оставив на берегу только одного — того, кто говорил с Аскеладдом. — Никса! Никса! — с ужасом завопил Даг, указывая дрожащим пальцем на одного из спутников Аскеладда. Только сейчас, когда группа подошла ближе, в неверном свете факелов стало ясно, что среди них девушка. Её лицо, обрамлённое тёмными волосами, казалось бледным в отблесках огня. Она улыбнулась и легко помахала рукой, от чего Даг, пошатнувшись, чуть не упал в обморок. — Успокойся, Даг, — твёрдо сказал Эгиль, нахмурившись. — Они теперь с нами в команде, — объявил Аскеладд. Его голос звучал спокойно, но чувствовалась непреклонность. Даг готов был рвать на себе волосы. По рядам викингов пробежал шёпот. Новые члены команды? Что происходит? Куда ходил Аскеладд? Эта девушка правда никса — существо из древних легенд, обитающее в морских глубинах? Не околдовала ли она капитана? Что здесь делают йомсвикинги? Вопросы роились в головах, порождая смятение и тревогу. Команда была в полной растерянности. Воздух, и без того густой от напряжения, стал ещё тяжелее, пропитанный страхом перед неведомым. — Что всё это значит? — тихо, но напряжённо спросил Бьерн, подойдя к Аскеладду. В его голосе слышалось недоумение и требование объяснений. Аскеладд повернулся к собравшейся команде, его взгляд обвёл лица викингов, полные вопросов и тревоги. — Это наши союзники и помощники, — громко объявил он. — И они… — Я Стиан, — представился молодой человек, стоявший рядом с девушкой, — а это Лив. Аскеладд задержал на них взгляд, словно оценивая что-то про себя, а затем, повернувшись к команде, сказал: — И первое, что они сделают, — это поставят паруса. Завтра мы отплываем. — Но почему они с нами? — раздался голос из толпы. — Кто они такие, чтобы им доверять? Аскеладд, не меняя выражения лица, ответил: — Они ищут того же, что и мы. И у них есть знания, которые нам пригодятся. Команда замерла в нерешительности, наблюдая за новыми сокомандниками с опаской. Тишину нарушил робкий голос: — А ты правда никса? Лив, услышав вопрос, медленно повернулась к голосу. Её глаза, холодные и проницательные, казалось, заглядывали прямо в душу. Она улыбнулась, но в её улыбке не было ничего утешительного. — Советую вести себя смирно, — промурлыкала она, её голос был низким и обволакивающим, как шёлест тёмной воды. — Иначе познакомитесь со своими самыми страшными кошмарами. — Она небрежно провела рукой по воздуху, и этот жест, полный скрытой угрозы, заставил некоторых вздрогнуть. Но нашлись и смельчаки, которых не так просто запугать. — Говорят, никсы обольщают мужчин и утягивают их на дно, — с вызовом спросил один из воинов, подходя ближе. Он был коренастый и неуклюжий, с тупым, словно вытесанным из камня, лицом. Маленькие, свинячьи глазки смотрели нагло и вызывающе. — Знаешь, если смотришь в море и видишь там лицо, это не обязательно никса, — произнесла Лив, с притворной задумчивостью потерев подбородок. Она выдержала паузу, наслаждаясь эффектом своих слов, а затем, с лукавой искрой в глазах, добавила громче: — Хотя, если тебе нравится собственное отражение так сильно, что ты готов тонуть в нём часами… Что ж, на вашем месте, парни, я бы остерегалась не только морских чудовищ. Двойной смысл фразы, прозрачный намёк на нежное отношение к собственному отражению и мужеложество, мгновенно разрядил обстановку. Напряжение, висевшее в воздухе, рассеялось, сменившись взрывом грубоватого хохота. Мужчины, оценив шутку, начали подталкивать друг друга локтями и отпускать колкие замечания в адрес задиры. Стиан, едва заметно улыбнувшись, невозмутимо продолжал копаться в своих вещах. Но, заметив перемену в поведении мужчины, предостерёг: — Не стоит подходить к ней так бездумно, — обратился он к мужчине, который, словно оглушённый, не реагировал. Внезапно лицо мужчины исказила гримаса ярости. — Ах ты дрянь! — взревел он. — Будешь на коленях у меня ползать! — С этими словами он сделал резкий выпад в сторону Лив, явно намереваясь схватить её. Аскеладд, направлявшийся в деревню, краем уха слышал перепалку. Он уже собирался вмешаться, предотвратить возможную драку, но не успел он сделать и шагу, как девушка с невероятной ловкостью и проворством, буквально парой движений, повалила нападавшего ничком и уселась на него верхом, словно на непокорного жеребца. — На коленях? — переспросила она, и в её голосе звучала ирония. — Смотри-ка, как получилось — это ты у моих ног. Мужчина лишь хрипло пыхтел, пытаясь освободиться от ее хватки. Его рука была выкручена под таким углом, что, казалось, еще немного, и кости хрустнут. Викинги, наблюдавшие за этой сценой, замерли в изумлении. Они пытались осмыслить слова Лив о том, что она никса, и увиденное собственными глазами: как сильный, крепкий воин был повержен в одно мгновение. Только когда девушка обвела всех ледяным взглядом, они очнулись от онемения. — Если еще кто-то вздумает ставить меня на колени… — ее голос, низкий и протяжный, прорезал тишину, — окажется в лучшем случае у моих ног, как этот… храбрец. А в худшем… — она оскалилась, и ее улыбка показалась всем зловещей, — мои сестры с радостью примут вас в свои холодные объятия на морском дне. От всего этого Дага уже практически приходилось откачивать. Он сидел, обхватив голову руками, и бормотал что-то невнятное. Стиан, прислонившись к коню, беззвучно смеялся, сотрясаясь всем телом и изредка вытирая выступившие на глазах слезы. Аскеладд, ухмыльнувшись и многозначительно блеснув глазами, продолжил свой путь в деревню. Через несколько шагов его догнал Бьерн, наконец-то пришедший в себя после пережитого шока. — Ты им доверяешь? — с сомнением в голосе спросил он, кивая в сторону Лив. — А ты своим глазам доверяешь? — ответил Аскеладд, иронично приподняв бровь. — После того, что мы только что видели, я бы никому не советовал испытывать терпение морских дев. Особенно, если эти девы способны уложить здоровенного детину одним движением руки.