Лес секретов

      Фрост уже не помнил, как они добрались до Винтерхолда, и тем более как он оказался в «Замёршем очаге». Он так устал, что едва стоял и всё время ему нужно было опираться на что-нибудь. А уж как хотелось есть — страшно представить. Голова кружилась и от голода и от холода даже немного болела. Когда его отвели в комнату, дали съесть кусок хлеба с небольшим кусочком куриного мяса, лишь бы не помер до утра и когда он всё проглотил — впихнули кружку тёплого мёда, чтобы быстрее отогревался и приходил в себя. Еле держа глаза открытыми, он отдал пустую кружку и почувствовал, как чья-то рука легла ему на плечо и уложила на бок. И заснул он ещё в полёте до подушки…       В таверне на момент их прихода было всего две свободные комнаты, поэтому пришлось потесниться. Но никто и не возражал, все устали и так всё равно лучше, чем спать под боком у лошади. Кинай решила, что ей лучше будет присмотреть за уставшим малышом, поэтому она оставила молодых парней спать вместе и пошла к нему. Опустив тяжёлый топор, который был больше секира, чем топор — на пол, и орудие стукнулось рукоятью о стенку. Два топора поменьше положила на стол. Она выдохнула. Каджитка отстегнула сначала стальные наплечники, повесив их на спинку стула, затем вынырнула из доспехов, водрузив туда же, на стул, оставшись в льняной рубахе с поясом и шароварах, тоже с поясом. Сев на край кровати, она сняла, наконец, стальные сапоги с оковкой и, потянув ножки, с невероятным удовольствием растопырила пальцы, шевеля ими. Оставив сапоги у подножья кровати, она обернулась к уже давно крепко заснувшему малышу. Кинай погладила его по боку и юноша громче засопел, поджимая хвост и ноги чуть ближе к себе. Кузнечных дел мастер накрыла его покрывалом и улеглась рядом, обняв вора и положив подбородок на макушку.       Каджиты в соседней комнате укладывались немного дольше. Когда же наконец амуниция была снята, они ещё какое-то время тихо переговаривались за кружкой эля и булкой-плетёнкой с мясом. Инг велел лучнику ложиться спать, сказав, что ему нужно ещё немного подумать. А Хакона уговаривать особо и не пришлось, поэтому он быстро откинулся на кровать, вытянув длинные ноги, которые свисали с края вместе с хвостом. Буквально через минуту-две каджитский главарь уже слышал мирное сопение своего товарища, которому, кстати, был без немногого почти ровесник. Он довольно хмыкнул, сидя на стуле и доедая плетёнку с элем. У них был довольно долгий и трудный день.       Мирсугоран тихо вышел из комнаты, прикрывая за собой дверь. Было ещё не очень поздно, поэтому одиночные посетители и постояльцы никого не удивляли. В таверну вошёл уже знакомый, но всё ещё не очень приятный в общении данмер в мантии Коллегии Винтерхолда. Он заметил каджита, хоть и не признал того сначала в рубахе и штанах. Они подошли друг к другу.       — Да?       — Вот твой хлам из Гробницы, — Мирсугоран протянул ему мешочек с требуемыми вещами и уронил его в ладонь данмера, — А теперь выкладывай всё, что тебе удалось выяснить.       Данмер позвенел мешочком и щуро посмотрел на кота, а затем смягчился и даже улыбнулся, в приглашающем жесте отводя руку и приклоняясь: — Присядем, друг!       Инг дёрнул ухом и вздохнул, кивая. Они присели на скамью, поближе к огню и колонне. Данмер попросил у хозяина таверны горячего супа с хлебом. Как только ему подали похлёбку из хоркера и добротным куском хлеба, он начал говорить.       — Насчёт аномалий, как говорят коллеги, это скорее всего явление, объясняемое всплеском энергии Ока Магнуса, подробности об этом тебе вряд ли что-то дадут. То, что вы с ними справились — вас только красят, каджиты. Обычно для этого требуется какой-нибудь большой специалист с посохом Магнуса. Больше вам за них переживать, скорее всего, не придётся. Молния же не бьёт в одно дерево дважды, — данмер рассмеялся. Почувствовав недовольный тяжёлый и уставший взгляд ярла каджитского поселения, поперхнулся и замялся. — Это не так плохо, в конце концов. Какое-то время аномалии, вероятно, будут ещё появляться, но теоретически они уже должны закончиться. Но есть менее приятные новости, которые мне удалось узнать.       — Это какие же? В чём дело?       Данмер нахмурился, откусывая хлеб и зачерпывая из миски суп, — Говорят, что объявился какой-то странный человек, который расспрашивает всех и везде о Древних свитках, драконах и драконорождённых, — он замолчал, чтобы зачерпнуть ещё супа и посмотрел на Инга, — чаще говорят, что он похож на каджита.       Желваки Мирсугорана напряглись, — Думаешь, это кто-то из Фолкритских каджитов?       — Я? — данмер указал на себя ложкой. — Нет, — он взмахнул прибором, с ударением продолжая, — Но! Обязательно есть те, кто так думает. Я просто предупредил.       — Не слыханная щедрость, — фыркнул кот и смягчился, — и что говорят об этом «некто»?       — Точно ничего хорошего. О нём мало кто знает, но он бывал и у нас, и у Фаренгара из Вайтрана, хоть тот хрыч и не признается.       — А зачем он ищет драконорождённого?       — А даэдры его знают. Если бы знал, такую информацию я бы уже просто так вам не рассказал, — признался эльф, откусив ещё хлеба.       — Понятно…       — Что ничего не понятно.       — Так точно…       — Больше мне рассказать пока нечего, извиняй.       Каджит встал из-за стола и кивнул, — Спасибо и на том, Энтир. Мы будем осторожнее.       — Не кашляйте, — махнул данмер, продолжая свою трапезу смачно швыркая остывающим супом.       Мирсугоран неторопясь вернулся в комнату к спящему лучнику, тихо закрывая за собой дверь. Он сел на стул, вытянув ноги в задумчивости. Пока он сидел и думал, скрестив руки на груди, стал клевать носом, стряхнув серебряный обруч на переносицу. Он нахохлился, вжался шеей и так и заснул, сидя на стуле.

***

      Сон Фроста стал более чутким и он сквозь сон начал ощущать шорохи рядом, слышать как кто-то ходит, разговаривает. Кто-то рядом очень устало вздохнул и он почувствовал шевеление и как стало более пусто и прохладно. Потом кто-то тихо поскрёбся в дверь и она скрипнула. Юноша услышал шёпот такой тихий, что едва расслышал слова, не говоря уже о том, чтобы определить говорящего: — Всё хорошо?       Тишина. Опять шёпот: — Понял, выходи как будешь готова.       Опять тишина и дверь снова скрипнула, тихонько закрываясь. Снова вздох. Ничего. Лёгкое шевеление, потом будто рядом кто-то потянулся и встал, тогда вор ощутил ещё большую пустоту и спать перехотелось совсем. В целом, он вроде бы и выспался, но чувствовал себя до сих пор очень… Утомлённо.       Он перевернулся и съежился, потягушничая. Открывающиеся глаза увидели Кинай, сидящей напротив на стуле и застёгивающей сапоги. Кошка посмотрела на вора: — Ох, а ты чего не спишь? Это я тебя разбудила? — её голос прозвучал тихо и очень заботливо.       Юноша отрицательно повертел головой, щурясь и осматриваясь: — Даже не помню, как оказался тут…       — Ты так устал, что мы тебя почти на руках принесли, немного покормили и ты сразу же заснул, — каджитка застёгивала набедренник с мехом, заправляя внутрь рубаху.       — А где остальные?       — Когда мы пришли, нам выделили две комнаты. Поэтому я решила, что лучше будет мне присмотреть за тобой, и спала здесь. Мальчики были за стенкой вместе.       Вор поморгал. Ему было немного неловко, но от взгляда на заботливую Кинай все неприятные и странные чувства проходили сами собой. Каджитка занырнула в броню и Фрост увидел самый привычный силуэт и образ, особенно, когда кузнец нацепила наплечники и стальные имперские наручи.       — Малыш, напомни мне, если забуду, починить свои наплечники, — она подтянула их потуже, — это должен быть цельный доспех, так надёжнее, — пояснила она, чувствуя в сонных глаза вопрошание. Котик ответственно кивнул. — Я пойду к мальчикам, проверю как они. Соберёшься — выходи, тебя покормят.       Фрост бодро угукнул, поднимаясь и свешивая ноги с кровати. Он чувствовал ободрение от общества каджитки, и будто бы чувствовать себя стал свежее! Каджитка удовлетворённо пошевелила усами и тихонько вышла. Вору было некомфортно заставлять столь приятную даму ожидать, поэтому не стал затягивать со сборами. Он нашёл под краем кровати свои сапоги и зашнуровался. На тумбочке лежали его вещи в мешочке. Забрав его и повязав к себе на пояс, он уронил взгляд на топоры кузнеца, сбоку на которых были вырезаны какие-то узоры. Они в принципе были резные, ручка обмотана кожей, «чтобы не выскальзывали», подумал Фрост. Кот подумал о том, что, должно быть, Кальдуран большой мастер в кузнечном деле, не смотря на то, что обычно кузнецы — огромные рукастые и потные мужики. Ему вспомнились уставшие вздохи утром и ему вдруг стало грустно. Он понял, что стал волноваться о ней будто она ему тётушка или даже Мона. Кажется, вор наконец начал проникаться коллективом, больше понимать и чувствовать его. Но обмозгует он это потом, сейчас же у него желудок прилип к спине и нужно было поторопиться к товарищам. Он встряхнулся, прилизал хохолок и вышел из комнаты.       Когда Фрост вышел в зал, почти сразу заметил стоящих у колонны, подле огня, и разговаривающих Инга и Кинай. Позади, за столом, спиной к проходу сидел высокий каджит, сгорбившись и что-то сонно поедая. Старшие почти сразу обратили на него внимание и отвлеклись от разговора.       — Дрэм йол лок, Фрост! Выглядишь лучше, чем вчера. Голодный? — чуть опустив на него голову, поинтересовался главарь. Юноша угукнул и слегка кивнул. Мирсугоран подцепил его за плечо и отвёл за стол, усаживая рядом с Хаконом. — Садись, суп, мясо, всё ещё горячее, не наешься — скажешь.       Юноша благодарно кивнул и ярл отошёл, возвращаясь к собеседнице. Как-то Фрост призадумался и даже постеснялся сначала есть, пока лучник насильно не подвинул к нему тарелку с капустным супом и картошкой, и доску с хлебом.       — Суп без хлеба не едят, — прожевал долговязый, сгорбливаясь над тарелкой ещё больше.       Фрост как птичка, снова покивал, подбирая ложку и утапливая её в бульоне. Он посмотрел на лучника, — Ты как?       Как медленно жующий бычок Канзифус, поднял указательный палец, обозначаясь, что ему надо дожевать. Фрост улыбнулся. Ему это показалось очень милым. Аппетит сам собой появился и приняться за еду теперь было приятно, и не мучительно необходимо.       Хакон наконец прожевал, запил бульоном и негромко ответил: — Задолбался.       Вор прыснул в усы и суп, который он зачерпнул, чуть вместе с капустой не «пошёл носом». Он всё ещё с улыбкой уставился на лучника.       — Да ладно, то бубнёж. Вообще, я удивляюсь, как Инг вон на ногах вообще стоит, — Фрост вопросительно мыкнул, и после ещё одной ложки с капустой, долговязый пояснил, — Ну вот я заснул, он ещё не лёг. Проснулись мы почти вместе, хотя если б нужда утром не припёрла — я б не встал. И выяснилось, что он спал… На стуле!       От колонны послышался голос вышеупомянутого каджита: — О Всеотец… Я же сказал, что это вышло случайно, а не потому что я побрезговал спать с тобой!       — И тем не менее, — лучник вернулся к тарелке, — а я вон, поспал. Вроде выспался. И всё равно будто из-под телеги выполз.       На этот раз от колонны голос подала каджитка: — Мало просто поспать ночь, мальчики. Утомление — это штука, которая разовым сном не лечится!       — Ты, кстати, тоже поешь, Кинай, — опомнился Мирсугоран, — Путь нам предстоит далёкий, если получится, выедем вскорости и попробуем добраться к ночи домой, в старый Фолкрит.       Кошка вздохнула, понимая, что её собеседник прав. Они вместе присели напротив юнош.       — Нам предстоит забег на большую дистанцию? — поднял уши Хакон.       Инг уронил себя на скамью напротив Фроста: — Мы, конечно, можем забежать в Вайтран в Гарцующую кобылу, но, думаю, после недавнего погрома нам там ещё какое-то время будут не очень рады. Нам в любом случае будет лучше вернуться в деревню, чтобы восстановиться, отдохнуть и подумать над нашими планами.       — Либо ехать забегом от сих до сих, и приехать ночью, либо растягивать наш поход ещё на день. Готов ещё ночь поспать на земле с волками?       — Понимаю… — лучник доел, наконец, свой суп и миску с кроличьим мясом, — Просто не хочу даже представлять, как придётся провести целый день в седле.       — Ты всегда можешь пойти пешком! — вставил Фрост, откусив кусок от куриной ноги.       — Очень спасибо, Фрост! Ты настоящий друг.       Каджиты доели свой завтрак, собрали вещи и отправились в путь. Им нужно было преодолеть спринт от Винтерхолда до старого Фолкрита без привала, с несколькими остановками, чтобы перевести дух, размяться, но никто и не отказался бы прилечь после такого энергозатратного похода.       Когда в небе появились Массер и Секунда каджиты уже почти добрались до деревни. Когда услышали вой и перешли с галопа на рысь. Впереди среди деревьев показалась их деревня, у входного моста которой стояла травница с сенч-ратом. Пара разошлась в стороны, когда лошади вошли в старый Фолкрит. Из общего дома вышел тёмный каджит, уже полностью оправившийся от нападения ледяного приведения, на подмогу, и не обмолвившись особо, встречавшие помогли путешественникам управиться с конным транспортом и расположиться, наконец, на полноценный отдых.

***

      На ближайшие пару дней члены похода были частично отстранены от каких-либо хозяйственных дел, это было по желанию. Когда ближе к обеду Фрост проснулся — уже слышал, как Кинай с утра стучала в кузне. Он решил, что с любопытством ему не совладать и сразу же отправился туда. В общем зале он никого не встретил и вышёл на улицу, почувствовав прохладу и небольшую душность перед дождём. Оглядевшись, отправился в кузню и, естественно, Кальдуран что-то ковала. Она была всё в той же рубахе с поясом, поверх которой был плотный кузнечный фартук. В огромных толстых рукавицах она держала щипцы с куском раскалённого металла, которым она восстанавливала наплечники на своей броне. Каджитка быстро, между делом, подняла голову и, увидев юношу, поздоровалась: — О, доброе утро, молодой человек! Как дела?       Фрост зашёл к ней на площадку, поближе, пряча руки за спиной замочком и с интересом разглядывая, чем она занимается: — Всё хорошо, спасибо! Услышал как ты стучишь в кузне и решил проведать, посмотреть, чем ты занимаешься. Что-то ты рано?       Каджитка взяла молоток и стала стучать по доспеху, — Не могу я долго лежать, да и не спится что-то от духоты. Дай, думаю, пока не забыла, починяю этот доспех проклятущий пока пасмурно и не жарко. Фу-ух… — она утёрла рукавом лоб.       — А остальные где? Никого сегодня ещё не видел!       — Морокай с Рагнаром ушли на охоту, Сахани, по-моему, как всегда огородничает, — она продолжала усердно стучать от чего говорила урывками, — Инг и Хакон ещё спят, кажется. Савот не видела.       — Мне кажется, что тебе надо всё же отдохнуть…       Каджитка ударила последний раз и опустила плечи, остановившись, — Да… — она задумалась, — Да. Наверное, да. Я уже закончила, — она опустила доспех в воду и бросила инструменты на стол, куда потом положила отремонтированную броню. Кинай повернулась к юноше, — Ты ел? — котик отрицательно помахал головой и она сняла перчатки, бросая туда же, на стол. — Отлично! Кажется, что самое время пойти покусочничать.       Она сняла фартук, повесила его на гвоздь у стены и подошла к юноше, ехидно шепнув ему на ухо, — Я знаю, где у нас припрятаны слойки с яблоком.

***

      Вдвоём они пришли в уже знакомый дом, в зале которого обычно все ели, а Сахани готовила. Заговорщица подошла к одному из шкафов в углу и достала с верхней полки блюдо, на котором лежало несколько свежих ароматных слоек с яблоком. Кальдуран любила их даже больше, чем слойки с курицей. Она вообще любила выпечку и фрукты-ягоды. Положив сразу одну слойку в рот, она протянула вторую Фросту и поставила блюдо на место. Недалеко ходя, она тыльной стороной ладони коснулась чайника у печи, взяла из стеллажа две чашки, и деловито разлила им чаю. Кошка протянула чай юноше и, оперев пятую точку на рядом стоящий стол, с удовольствием отпила напиток с хвойным ароматом. Фрост даже не заметил, как она проглотила слойку и достала ещё одну.       — Ещё будешь? — спросила кузнец.       — Спасибо, мне хватит.       — Ешь как воробушек, — сказала кузнец и откусила слойку.       Когда они почти доели свои сладости, Кинай подлила ещё чаю себе и Фросту и в проходе появился сонный Хакон. Лучник потёр глаза и зевнул. Когда высокий каджит потянулся, Фрост имевший невысокий рост даже немного напрягся.       — Привет, Хакон! — повернулся к нему Фрост. — Ты не выглядишь отдохнувшим…       — Да я пи-пи встал, — лучник снова зевнул, — Терпел-терпел, да бока уже все отлежал.       Лучник прошёл под балкой, на которой висели железные вешалки для трав и мяса, машинально наклоняясь, и вышел на улицу по своим утренним делам. Когда он вернулся, в лестничном проходе показался выглядевший не лучше ярл деревни.       — О, ещё один голубчик встал, — Кинай проглотила третью слойку и долила себе ещё чаю, — Вам налить?       — А ты ещё не всё выпила? — подшутил над ней вор.       — Ещё не успела! Но если никто не захочет, то выпью, естественно!       — Спасибо, Кинай, может чуть-чуть, — устало кивнул ярл.       — Дорогой, что-то ты совсем плохой, — кузнец достала ещё две кружки и серьёзно посмотрела на Инга, — Плохо спал?       Хакон присел на скамью спиной к столу, а Инг на стул у стены, неподалёку от лестничного прохода. Когда Кальдуран разлила им чай, кивнула юноше, чтобы он подал его товарищам. И он заботливо подал каждому в руки по тёплой чашке.       — Да… — протянул Мирсугоран, медленно проводя рукой от лба к затылку по взъерошенным волосам. Кинай была права, выглядел он не очень: немного осунувшийся, взъерошенная сальная голова, неясный взгляд, а под глазами появились тёмные круги, которые не скрывала шерсть. Он принял чашку из рук Фроста, — Спасибо, Малыш. Редко такое бывает, не мог заснуть, полночи вертелся.       — А я думал, что вы уже такие закалённые, что ни одна беда вас не возьмёт… — негромко сказал Фрост, осматривая собеседников.       — Закалённые, поэтому, как ты — не упали в обморок и выстояли, когда тебе было уже очень тяжело. Но это не значит, что мы — не убиваемые или бессмертны, нам не чужда усталость, хворь, недомогание. И всё, что касается и обычного человека, — ответил ярл, уперевшись локтями в колени и отпив из чашки, которую держал в двух ладонях.       — Каким бы большим и крепким ты не был — ты всё равно можешь и будешь уставать, можешь болеть, не высыпаться, копить утомление. У тебя может быть выше этот порог, но и тот же где-то есть, — Хакон вздохнул, — Все мы не эбонитовые воины. К сожалению, — он опустил взгляд в кружку и отпил. Фрост обернулся к Кинай и та согласно покивала, пожав плечами, будто «ну да, неприятности случаются, так бывает». Хакон хмыкнул, — Хотя, пожалуй, Морокая может ничего и не возьмёт.       Они негромко посмеялись. В дверь вошла Сахани с плетёной корзиной, на две трети наполненную овощами и зеленью.       — Всем привет, — отозвалась Клострун, относя корзину в противоположный конец зала, где было несколько бочек и мешков для хранения провизии. Каджиты поздоровались с ней, предложили ей помощь, но кошка отказалась. Она решила провести ревизию запасов в бочках, чтобы понять, есть ли в чём-то острая необходимость или нет. Они немного помолчали, как услышали голоса на улице.       — О, кажется, охотники вернулись? — ободрённо поднял уши вор. Никто сразу ему не ответил.       — Не похоже вроде, может мальчики из патрулирования вернулись? — подала голос почти из бочки Сахани.       Каджиты прислушались. Инг нахмурился, прислушиваясь. Фрост заметил, как уставший кот начал напрягаться. И сам заволновался, начиная чувствовать встающую на загривке шерсть.       Дверь сорвалась с петели и полетела с треском о стену, стеллажи, поднимая волну из щепок и опрокидывая всё, что находилось рядом. В зал ворвалось четыре вооружённых топорами бандита в сыромятных доспехах. Мирсугоран тут же вскочил, схватив за спинку стул, на котором сидел и в неистовой ярости взрычал, почти в щепки разбивая стул о непокрытую голову, видимо, главаря. Хакон успел увернуться от нападения в спину и от разъярённого ярла. Инг одним прыжком оказался на столе, в прыжке ухватился за балку и вытолкнул ногами главаря на улицу. Фроста охватил ужас. Неужели это никогда не закончится? Он услышал визг испугавшейся Сахани, упавшей в ужасе между бочек. Поднимаясь на ноги, Хакон швырнул, что было сил единственное, что у него сейчас было в руках — стальную кружку прямо промеж глаз ближайшему варвару. Фрост проскользнул за его спиной и, схватив, что в руки попало — метлу, подставил её под удар топора бандита, который намеревался добраться до Сахани.       — Беги… Давай, скорее! — от прикладываемых усилий он осел, но смог отвести рукоять бандита сторону. Следующий удар пришёлся на черенок метлы и она с хрустом разломилась на две части. Фрост посмотрел на них и задрал голову вверх, смотря на усмехающегося бандита. Ничего лучше он не придумал, как в следующей акте обороны настучать концом черенка в лоб негодяю, а потом шваркнуть его по лицу пыльной метлой. Бандит отшатнулся, схватившись за глаза. Вор воспользовался моментом, схватил Сахани за руку и вытянул её, утаскивая за собой, — Бегом! Принеси что-нибудь! — он толкнул её к лестнице. Клострун полетела вверх.       Обернувшись Фрост понял, насколько это был несправедливый, нечестный бой. Его товарищи были не то, что без оружия, даже минимальной брони у них не было, только штаны да рубахи. У него, конечно, тоже, но ситуацию это не красило! А Хакон и вовсе босой! С ним такое случается. Каджиты оборонялись практически голыми руками. Кинай, которая ближе всего была к кухонной утвари, подкинула лучнику без лука столовый нож-топорик: — Хакон, лови!       Долговязый ловко подхватил его за ручку и чиркнул захватчика по рукам. Кальдуран схватилась за чугунную сковороду из печи. Она отразила удар топора, отвела его в сторону, и что было сил шарахнула нахала по голове, а потом пошатнувшегося негодяя ударила ребром по хребту. Кошка ударила поднимающегося по затылку, и направив своё несокрушимое орудие для жарки мяса, овощей и чрев варваров, прямо ему в лицо, зарычав: — Только попробуй и я тебе её засуну туда, куда не светит солнце!       Фрост, подумав, что кузнец — чёртов гений, быстро огляделся и схватил с ближайшего к нему стеллажу кастрюлю и запрыгнул на стол. Уклонившись от атаки, он насадил кастрюлю бандиту на голову и с размаху, как битой, ударил по ней половинкой ченка от метлы. Юноша смог отобрать топор. Он окликнул ярла и в раскачку подбросил: — Инг!       Мирсугоран, совсем без оружия, используя только когти и свою невиданную раннее Фростом ярость, отбивался от главаря. Ему нельзя было использовать огонь в зале — здание было из дерева, от этой искры могла сгореть вся деревня, а на какие-то другие заклинания, ему не хватало либо сил, либо места, либо времени, чтобы их использовать. Он оглянулся и одной рукой ухватил рукоять топора и, развернувшись, отсёк удар захватчика. Фрост увидел, как один из бандитов упал замертво, а потом ещё один. Он обернулся и увидел, как стоя одной ногой на лестнице, жёлто-песочная каджитка в серо-зелёном сарафане держит лук и натягивает тетиву для следующего выстрела. Хакон ножом рассёк бандиту руку и подпрыгнул, схватившись за балку руками, он качнулся и ногами ударил бандита о стеллаж, где его как и других настигла последняя стрела.       — Спасибо, солнышко, — еле дыша обернулся Хакон.       Инг ударил топором в плечо захватчика и он опустился на колени, и упал, после ещё одного выстрела хладнокровной Сахани. Ярл деревни разжал разбитые ладони, с которых капала кровь; кот дышал ртом, плечи и грудь его высоко поднимались, в попытке отдышаться. Он медленно перевёл взгляд на каждого и посмотрел на Сахани, задыхаясь, прохрипел: — Молодец, Сахани… Спасибо.       Кинай ударила сковороду о тело бандита, и та с грохотом упала на пол. Кузнец прошипела: — Сукины дети!       Клострун опустила лук и сошла с лестницы. Подойдя к лучнику, она протянула ему лук с колчаном: — Эт-то т-твоё…       Кот взял своё оружие и в охапку, скрывая за луком, обнял каджитку, чей взгляд был сейчас совсем отрешённым, в пространстве, шерсть торчала как кабанья щетина, ноздри широко раздвались. Он вздохнул: — Настрадалась, бедная… — ему было всё ещё тяжело дышать.       — Все в порядке? — кузнец вышла от печи сквозь воцарившийся бардак и оглядела, все ли живы. Ярл деревни воткнул топор в пол. Фрост немного потупившись посмотрел на кошку в сарафане и, будто очнувшись, поднял голову, покивав. Каджиты услышали шаги и снова напряглись.       — Во-от, а я ему говорю, что это всё от большого усердия, а не потому что я много ем… Жареный собачий корень мне под хвост! — челюсть говорящего отпала и он замолчал.       На пороге показались охотники. Охота выдалась, очевидно, на славу! Морокай на плечах нёс дикую кудрявую козу, а Рагнар в зубах волок за шею среднего размера олениху.       — Все в порядке? — первое, что пробасил сенч, опуская дичь на порог. Его небольшие глаза поднялись по косяку, к оторванной петле.       — Все живы, — отозвался Фрост.       — Кто это сделал? — сенч-рат посмотрел на вора. Юноша удивился тому, какие конкретные формулировки вопросов тот использует. Ведь он в подобной ситуации спросил бы «что произошло», хотя не то, чтобы это было не слишком очевидно. Фросту показалось, что он припоминает что-то про службу в Легионе. Старик шагнул вперёд и опустил голову, где ему на глаза попались стрелы, четыре трупа в сыромятной броне, кучи щепок, битая посуда. Потом, осматривающий взгляд обратил внимание на Высокого Сына, в объятьях которого была спрятана главная по хозяйству с торчащими в стороны от шока ушами, находящейся в прострации. — Не отвечайте.       — Совсем плохая? — Морокай зашёл внутрь, перешагивая ноги бандита и подходя к лучнику.       — Как и всегда — шок, — ответил заботливый высокий каджит.       — Обшарьте карманы, я оттащу их подальше от деревни, — пробасил сенч, садясь в проходе.       Фрост никогда не шарился по карманам неживых людей и ему было немного жутко. И брезгливо. Вместе с кузнецом они обшарили карманы, собрали пару мешочков с золотом, несколько отмычек и жменьку драгоценных камней. Ещё ему было очень интересно, почему не смотря на то, что Сахани так хорошо стреляет из лука — занимается исключительно хозяйством и бытом. У неё, даже по меркам Фроста, была очень странная реакция на происходящее, но котик пока не мог себе этого объяснить и решил, что попробует это выяснить позже.       Сенч-рат смотрел на своего наследника, который стоял, уперевшись ладонями в колени. Он заметил рассечённую рубаху и порванные рукава: — Инг?       Реакция каджита была очень заторможенная, и он не сразу хотя бы дёрнул ухом, обозначая, что всё слышит.       — Мин нау нэйль…       Мирсугоран поднял голову, выглядывая исподлобья. Сенч кивнул: — Риник пруза, фадон.       Вдруг озадаченно голос подал вор: — Я нашёл сложенную бумажку.       — Наверняка записка от заказчика, — кузнец взяла протянутую ей бумажку и развернула.

Цель: каджиты старого Фолкрита

Необходимо нейтрализовать цели любой ценой. Сделать это будет лучше всего завтра до полудня, пока они не придут в себя.

Они суют носы туда, куда не надо. С Энтиром я разберусь потом сам.

      — И всё? — фыркнула кузнец. — Даже не подписался, гад.       — Подумаем над этим позже, когда все придут в себя, — Рагнар схватил зубами за ногу первого бандита и поволок его прочь из деревни.       Каджиты согласились и стали прибираться. Хакон вывел Сахани на улицу и усадил на скамью под окнами, дал ей два ведра, нож и мешочек картошки, чтобы она заняла руки и начала приходить в себя. Монотонная работа руками её успокаивала. Да многих, собственно, успокаивает, но Сахани это помогало особенно. Инг вместе с Кинай выволокли оставшихся трёх бандитов на улицу и скатили их с порога, чтобы сенч-рат мог их оттащить подальше от деревни. Пока юноши поднимали перевёрнутые скамьи, ставили на место уцелевшую мебель, кузнец усадила ярла на пороге.       — А ты, дорогой мой, давай-ка лучше тут посидишь и не будешь мешать мальчикам убираться.       — Ты что, меня за разбитый казан держишь? Который и воду не держит, много места занимает и выкинуть его жалко? — оскорбился каджит и стал порываться встать, зашипев. Очень отчётливо он почувствовал, как болят разбитые руки, небольшие раны, а тело ломит.       — Ты там сейчас ещё больше всё своей и чужой кровью забрызжешь и ещё больше убираться придётся! Лучшее, что ты можешь сделать — это посидеть здесь, прийти в себя, дождаться Рагнара и не наводить нам лишнюю грязь, — ответила кузнец. Она положила ладонь ему на плечо, — Инг, нам нужнее здоровый ярл, чем истекающий кровью калека.       Из зала послышался голос Морокая: — Фрост, сбегай в кузницу, там в сундуке под столом лежат гвозди, принеси жменьку, будь другом, — мимо них пробежал трусцой вор, которого они проводили взглядом. В догонку воин крикнул: — И молоток захвати!       Кинай снова посмотрела на плохо выглядящего кота: — Пожалуйста. А то я прибегну к разговорам со «старшим братом», — они немного посмеялись и ярл откинул голову назад, слегка ударившись затылком в стену. Кузнец встала, встречая юношу с молотком в подмышке и кучкой гвоздей в ладошках.       Из дома вынесли останки разбитого стула. Морокай временно скрепил гвоздём две части одной метлы, чтобы можно было пока хоть чем-то убираться: — Лучше так, чем руками, — вздохнул воин, передал укоротившуюся метлу лучнику и принялся за починку того, что можно было починить, а не строить заново. Подколотил скамьи, подбил полку на стеллаже. Пока Хакон выметал щепу, нитки, и пару разбитых стеклянных бутылок, — Фрост собирал то, что упало, было сброшено и расставлял всё на место. Юноша собрал кружки на полочке шкафа, сложил овощи в бочку, подобрал чугунную сковороду и кастрюлю. Кальдуран решила помочь своему старому другу в неприятном деле, чтобы управиться с этой «лягушкой» побыстрее. Им по пути встретились ничего непонимающие Савот и Каиса.       Когда они пришли — Морокай уже пошёл уносить инструмент в кузню, где собирался ещё немного обстучать помятые кружки; Хакон собирал совком мусор, который вымел, а Фрост мыл какой-то старой тряпкой полы. Каджитки с недоумением наблюдали за происходящим, как взгляд Савот уцепился за сидящего на пороге, подтянув одну ногу к груди, Мирсугорана.       — Во имя Двух Лун! Инг, что случилось? — зельевар присела на корточки рядом, рядом сел белый альфик.       Он кашлянул: — На нас напало четыре наёмника. Тот, кто нанял их — сообщил им, что нападать надо сегодня до обеда, пока мы были безоружны, не защищены и не пришли в себя после дороги.       — Интересное дело! Все живы?       — Да.       — Отлично. И во имя всех богов, ты себя видел? Выглядишь ужасно!       — Спасибо, Савот, — он откинулся обратно на стенку.       — Всё, не помирай, я пошутила. Сейчас схожу за паутиной, травами и перевязками, — зельевар в коричневой мантии с капюшоном встала, — Пошли, Каиса, поможешь мне достать паутину из верхнего угла, там наверняка уже пауки постарались.       Они удалились и наконец вернулись сенч с кузнецом и Инг только и услышал издалека урывки от их разговора:       — …Ой, только не говори, что не переживал…       — …Это было первое, что я сделал! И как это бы помогло делу?..       — …Старая ты коряга…       — …Гех, мне тоже тебя не хватало…       Вернулась Савот без Каисы, альфик была оставлена в хижине для наведения порядка в свежесобранных травах, а та и не слишком горела желанием смотреть на кровь и раны. Зельевар обработала раны шёлковистой паутиной и травами, где было необходимо, наложила тканевые повязки — по-большей части это руки, сбитые кисти. К ним подошла самая взрослая пара деревни.       — Вот, так будет лучше, — она завязала ему ладони, — через какое-то время можно будет начать пользоваться магией и оружием, а сейчас — ничего не смей делать руками! Можно только тыкать пальцем, пить и есть. Пойдёшь отдыхать, я тебе принесу, что надо будет съесть и выпить, чтобы быстрее восстановиться.       Инг вздохнул, повертев левой ладонью, которая не висела на колене: — Спасибо, Савот. Надеюсь, что это не надолго.       — Ничего, не убудет с тебя! — вставила кузнец.       Рагнар обошёл кошек и подошёл к ярлу с другой стороны, опуская над ним шею, наклонившись. Каджит обхватил шею сенч-рата, поднимаясь. Старик поднялся, слегка подсаживая на себя: — Спасибо, фадон.       — Тол тинвак, йувон, — сенч-рат проводил его в зал, где усадил на скамью.       — Кажется, я знаю, что всем вам сейчас нужно, — сказала Винкор Савот, доставая из напоясного мешочка пучок трав. Она достала чайник побольше, в дополнение чайнику поменьше. Заглянув внутрь она фукнула, — Понятно, — она оглянулась, — Фрост, подойди, пожалуйста.       Юноша быстро подошёл на зов мага. Ему было приятно, что он не мебель и его помощь кому-то нужна. Даже если это помыть полы от крови после бойни, собрать разбросанные по той же причине овощи, или вытряхнуть старые травы из чайника. Он внимательно наблюдал за каждым каджитом в деревне, и к его удивлению — это было очень интересное занятие! Да и в принципе ему пока хватило приключений за последние дни, поэтому бытовой рутине, которой у него, по сути, никогда не было в таком виде, он был даже рад.       — Сходи, пожалуйста, вытряхни этот жмых на кучу за огородом, — маг протянула ему уже знакомый чайник, — Заварим новый.       Юноша согласно кивнул и, взяв чайник, довольно быстро удалился.       — Там сначала куры, потом корова, потом огород, не ошибёшься! — крикнула ему вдогонку кузнец.       — Спасибо-о!              Большинство довольно снисходительно и даже с заботой относились к Фросту и его незнанию о том, что где лежит и что нужно делать. Никто особенно не питал иллюзий, что он должен сразу знать и помнить. Так даже интереснее. И, естественно, старались помочь ему адаптироваться. Хакон вышел за ним, но повернул не направо, а налево, где под окнами всё ещё сидела главная по хозяйству и очень деловито выковыривала глазки у картошки. Он опустился рядом с ней: — Как дела?       Кошка ткнула картошку ножом и выкрутила ей прогнилину. Она бросила корнеплод в ведро к остальным.       — Гадкая картошка! — выругалась она.       — Ну, ты кажется её победила! — Клострун ничего не ответила и вздохнула, бросая нож в ведро с очищенной картошкой. Лучник приобнял её за плечо, — Выдыхай. Ты сегодня большая молодец. Пошли к остальным. Зальём «гадкую картошку» и будешь отдыхать, тебе это надо как никому.       Жёлтые потускневшие глаза посмотрели на лучника: — Спасибо, Хакон, — она чмокнула его в щёку.       Он улыбнулся: — Пошли, — он забрал у неё вёдро с картошкой, погладив по спине, — Не переживай. Всех победим. И даже «гадкую картошку», — кот слегка засмеялся, поднимаясь, и, уловив тихое заурчавшее хихикание, наконец выдохнул. Каджит пропустил даму вперёд и зашёл следом, поставив ведро недалеко от печи.       Тут уже Савот набрала большой чайник воды, поставила на горячую печь кипятиться. На столе рядом она вытряхнула всё, что у неё было в мешочке и стала раскладывать. У неё тут были и ягоды, и веточки, и пучки трав, и даже в чистом светло-сером платке были завёрнуты медовые соты. И юноша наконец пришёл со вторым чайником, чуть не встретившись лбом с двумя каджитами, которых он пока знал, чуть ли не меньше всего. Отдав чайник зельевару, Фрост стал наблюдать за тем, что она делает.       — Тебе интересно, что я делаю или ты просто имеешь потребность постоять над душой? — не отрываясь от раскладывания проговорила Винкор.       — Прости… Мне просто интересно, — извинился котик, — Я могу отойти!       — Поставь второй чайник и запоминай, — сказала каджитка в мантии. Когда чайник был налит и поставлен на плиту, она начала объяснять, — Всё просто, это лаванда — успокаивает и восстанавливает. И вкусно пахнет, — она поднесла пучок Фросту под нос и он ощутил пряно-сладкий запах сушёной лаванды, — Вот, это мята и лимонник, тоже успокаивает и восстанавливает, — постепенно кошка давала всё понюхать, пощупать и отправляла после в чайники, она взяла жмень сушёных красных ягод, которые почти никак не пахли, — Да, в сушёном виде плоды снежноягодника пахнут не очень, возможно, какими-то клопами немного, но в заваренном они кисленькие и немного сладкие. Можешь одну пожевать, если хочешь, — конечно Фрост не отказался от такого удовольствия и отправил красную ягоду себе в рот, — Рассасывай, потом разжуёшь. Они в целом укрепляют. И немного освежают. И по три ягоды можжевельника положим.       — Почему по три? — удивился вор, начиная чувствовать кислоту снежноягодника и лёгкую прохладу от него. Смородина какая-то снежная.       — А больше не надо, он очень терпкий. Но кростаты с ним просто волшебные! — зельевар отломила два куска медовых сот и положила по соответствующего размера чайникам. — Так себе удовольствие его собирать, конечно, но коли есть — можно и добавить. Чудесный ингредиент, но приходится экономить.       — Тяжело собирается?       — Попробовал бы ты залезть в пчелиное гнездо или какой-нибудь пчельник!       — Справедливо. Савот, а почему два чайника?       Зельевар посмотрела сверху на юношу, облизывая пальцы после медовых сот. А потом осторожно обернулась через плечо, — Видишь вон ту женщину? — она повернулась обратно к печи, указывая большим пальцем через плечо в сторону Кинай. — Как ты думаешь? Поэтому и ставлю большой чайник! Я всё знаю, ещё доливать придётся, поэтому тут уже стоит ведро тёплой воды.       Тафиру понятливо хихикнул, догадавшись к чему клонит зельевар. Та самая великолепная привычка Кинай пить как лошадь, которую она сегодня утром прекрасно продемонстрировала. Тем временем Савот размешала травы в чайниках длинной деревянной гладкой палкой-ложкой и накрыла их полотенцами, — Вот и всё, собирайтесь, голод не тётка. Хорошо-плохо, а есть надо. А я схожу за Каисой.       Первый раз юноша застал сразу почти всех каджитов. Часть стояли на улице у порога, общались. Морокай принёс чашки, которые привёл в порядок и обнаружил, что не повесил дверь. Резвый воин быстро сбегал за инструментами и с помощью тёмненького каджита, довольно оперативно заменил петлю, подставил новую доску и починил дверь. Хакон помогал Сахани с обеденным столом. К счастью, у них были некоторые запасы сыров, выпечки, фруктов и ягод, немного печёной птицы и, естественно, вчерашняя похлёбка с оленем, для особо голодных. В какой-то момент Фросту показалось, что всё самое приятное пока происходит у него, в основном, за едой. Стоило задуматься.       Каджиты стали организовываться на обед. На длинный стол поставили три толстых доски, чтобы поставить с краю кастрюлю с похлёбкой и не бегать за каждым, к кому пришёл аппетит за едой; и две под чайники. Чай из постоянного чайника по чашкам разливал довольно скромный, на первый взгляд, каджит, которого Фрост видел в первый свой день в деревне, но потом почти больше не пересекался. И ему вдруг стало не ловко. Он совсем не помнит, как же его зовут…       Малый чайник залили водой и снова поставили к печи, чтобы позже поставить на стол, укутав в полотенце. Большой поставили с другого края стола, где чаще всего садится кузнец. Угощения также поставили на стол и стали рассаживаться.       Ярл деревни, наконец, пришедший в себя, встал со скамьи: — Да, а я пойду, пожалуй…       В дверях показалась зельевар, почёсывающая альфика на плече: — Если ты собрался отдохнуть, то только приветствуется.       Он отправился к лестнице: — Мне нужно поспать, — он почесал затылок, приглаживая ещё более растрёпанные волосья. Инг обернулся к юношам, которые сегодня принимали участие в бою, — Вы молодцы, я горжусь вами. Всю эту ситуацию обсудим, когда… Когда я через неделю проснусь, — он провёл перевязанной ладонью по лицу и отправился к себе, уже на лестнице добавив: — Всех люблю! Меня не трогать пока я сам не выйду. Если деревню подожгут — дайте мне сгореть с миром.       — Я позже зайду к тебе, принесу чаю и трав! — крикнула ему вслед Савот.       — Ру прузан!       — С ним всё в порядке? — спросил Фрост у зельевара.       — Да, он всегда такой, когда очень устал и ненавидит мир. Очень устал.       — Не принимай на свой счёт, — сказала кузнец, садясь с краю стола, спиной к двери.       По левую руку от неё сел Хакон, Морокай и на другом конце села Сахани, изволяя желание немного отстраниться от общего обеда и разговора для планирования своего времени и анализирования бытовых потребностей, в том числе, с учётом добавившихся дел, как, например, найти ткань и сшить Ингу новую рубаху, а старую порвать на половую тряпку или использовать как полотенце для посуды. Даже в попытке отдохнуть она всё равно находила, что поделать, касаемо быта. При этом, она не чувствовала потребности «выйти в свет, искать приключений» или что-то подобное, ей нравилось то, что она делает и как она это делает. Всё чётко, по плану, по пунктикам, всё записывала в свой журнальчик и ставила себе галочки, или брала на заметку какие-то мысли и идеи. Как потом позже выяснил Фрост — Сахани совсем не воительница, не смотря на свою меткую стрельбу. Она вполне спокойно относится к крови — ведь она почти каждый день может разделывать мясо, добытое охотниками, а иногда и освежевать какую-то небольшую тушку, но это когда совсем некому этого сделать. Или ощипать, например, тушку фазана и собрать с него перья. Но всё, что её так пошатывало уже сделали за неё — зверь уже был дичью, об этом позаботились охотники. Когда каджиты, приняли её к себе, что было не слишком давно, но намного давнее, чем Фроста — она никогда не убивала и не хотела этого делать. Ей было даже физически невыносимо с кем-то сражаться, кого-то бить, и уж тем более — убивать. У неё и не было никогда тяги к тому, чтобы расшибиться где-то на лошади, хоть и ездила верхом она тоже вполне сносно. Со временем и каджиты и она сама поняли, что Клострун, не смотря на довольно терпкий характер — очень ранимая душа, при том, что она ни разу не была подвержена какой-то апатичности, обидчивости, меланхолии, сантиментам и не была излишне чувствительной. Что её больше интересует быт, ковыряния в огороде, уход за домашним скотом, ей очень нравилось готовить выпечку! И при этом была у неё такая слабость, как сражения. Конечно, если появляется угроза для жизни, как, например, это было сегодня — Сахани бросится в бой и постоит и за себя, и за деревню, но потом, когда уже всё заканчивается — холодная голова оттаивает и наступает шоковое состояние, из которого она может как не очень, так и существенно долго выходить. Поэтому единогласно, по согласию и её самой, и остальных, было решено, что Клострун будет заниматься тем, что ей так нравится. Она не воин и не хотела им быть. И никто не видел смысла ломать каджитку через колено, а так это имеет и практическую пользу — тот, кто занимается тем, что ему нравится и он любит — приносит больше пользы себе и другим, безопасным способом, чем когда делает «не любимую работу» и истощается со всех сторон. Фрост был приятно удивлён рассудительностью каджитов. Он понял, что какой бы он не был лопух в чём-то или во всём сразу — ему помогут найти «того самого себя».       Сам же Фрост сидел по правую руку от Савот, которая села с краю, напротив Кинай, чтобы в любой момент иметь возможность встать, что-то сделать или сходить к себе и принести Мирсугорану лекарств с едой. Ей нужно было место для манёвра, а перелезать каждый раз через скамью её слишком утомляло. А ещё ей становилось быстро скучно сидеть, и иногда у неё появлялась потребность просто встать и походить или постоять, видеть всю окружающую её картину сразу.       Сразу за правую руку от юного вора сидел довольно угрюмый, или просто серьёзный, или морда у него была такая — тёмный кот с длинными кистями на ушах, которого он запомнил — это Хаук. И ещё правее сидел тот самый, казавшийся поскромнее кот, имя которого Фрост запамятовал. Сбоку от стола, где уже не стояло ни скамьи, ни стульев — естественно, со своей низкой широкой чашей, в которую с литр жидкости вмещается, сидел постаревший сенч-рат и вокруг него крутилась альфик, не придумав до конца, куда бы ей плюхнуться на этот раз.       — Кстати! Рагнар, тебе это должно понравиться! — вдруг опомнилась кузнец.       — Да?.. И что же? — не слишком участливо ответил сенч.       — А-а! А я понял, о чём ты! — вдохновлёно поддакнул лучник в надорванной местами рубахе, махнув на юношу ложкой. — Про Фроста, да?       — Что? — вор поперхнулся и тёмный каджит твёрдой рукой постучал его по горбу.       — Про твою сегодняшнюю отвагу и смекалку!       — Ой да, будет… Я посмотрел как Кинай управлялась со сковородкой и подумал, что это отличная идея, — махнул Фрост, откусив небольшой кусок от сладкого рулета, — Больше же у нас ничего не было.       С дальнего краю после взмаха пером вверх, послышался голос Сахани: — И да, мне нужна новая метла!       — Сделаем, Сахарок, — посмеялся Морокай, — пока как есть, завтра найду тебе черенок попрямее и сделаем.       Кошка не отрывала очень сосредоточенного взгляда от своей тетрадки, и только задрала лапку вверх, показывая, мол, «классно, спасибо».       — Однако правда! За метлу ты схватился раньше, чем я взяла сковороду, — хитро сощурилась Кинай, — Я, конечно, была занята, но твою отвагу я прекрасно видела. А какая смекалка! Даже с перерубленной метлой, которую ты сподручно использовал, чтобы отбить Сахани от бандита — я тобой очень довольна, маленький воин! Голова у тебя — что надо.       — Да ладно, боги, мне неловко, — засмущался юноша, втягивая голову в плечи.       Как вдруг по спине его хлопнул справа сидящий Хаук и прогудел: — Учись принимать свои успехи, как успехи, а не как данность. Анализ успеха важен также, как и неудач.       — Хаук прав, Фрост, — поддержала тёмного воина Савот, — Ты никогда, кроме ножей ничего в руке не держал, и смог отбиться метлой. Метла — это тонкая палка с прутьями, в курсе, да?       — Впечатляет.       — Какой же ты сухарь! — плеснула руками кузнец.       — Извините, что не обрёл навыка «восторженно поддерживать всех и каждого», — фыркнул Рагнар, немного сгорбившись.       — А во время службы наш старик имел такой же эмоциональный диапазон, как у зубочистки? — выглянул к кузнецу Морокай, легко усмехаясь, — Либо «мне всё равно, отвали», либо «я тебя уничтожу, делай лучше»?       Сенч-рат выпустил пар из носа. Кузнец посмеялась, кусая виноградную кростату, — Это он со временем зачерствел! На службе в нём было побольше жизни на самом деле, — она отпила из чашки, и закачалась, воображая, — М-м, как придёт на починку доспехов, такой занятный молодой человек был!       Каджиты негромко загудели, переглядываясь. Фаасйолмар закатил глаза, покачав головой и опустив морду в «чашку»: — О, Всеотец…       — Прости нас, Борма, — улыбнулся Хакон, почти без труда дотянувшись длинной рукой через стол до тёплой большой морды сенч-рата, погладив широкий нос, — Ты же знаешь, что мы шутим. Наша история, как каждого, так и общая — это очень интересно! По-моему, Валок ещё не слышал о твоей службе в Легионе, а Фрост тем более.       — Кстати да, в пути я спрашивал у Кинай её историю и она рассказала, как вы сбежали из лагеря редгардов, — Фрост решился подать голос, думая, как тактичнее попросить старика рассказать побольше.       — О да, два дня требовал, — подтвердила кузнец, — И я пообещала ребёнку, что потом, когда приедем ты расскажешь свою половину истории, от побега из лагеря до службы в Легионе, — Фрост было открыл рот, чтобы возмутиться «ведь она не обещала», но Кальдуран держа свою чашку двумя руками незаметно ему подмигнула, зная о неистовом любопытстве и потребности Фроста узнавать как можно больше обо всём и всех. Он положил в открывшийся рот ещё небольшой кусочек сладкого рулета, подёргав носом. Вот кузнец! Вот аферистка! Сначала слойки втихаря есть научит, потом на ходу заговор хитрый придумает, чтобы всем нескучно было. Хитра как лисица, но мудрая, и эта мудрость такая правильная и приятная, что Фросту хотелось восхищаться ею всё больше.       — Вот напасть на мою голову… — снова вздохнул старик, покачав головой.       — Давай, братец, рассказывай, — боднула его лбом в грудь Каиса, — И мне интересно, ты же в подробностях не удосужился со мной поделиться, что с тобой сталось, когда тебя украли. Я, к своему несчастью, тебя не застала.       — В смысле? — не понял Фрост.       — В смысле он старше на двадцать с лишним лет!       — Оу…       — Потом расскажу, — альфик махнула лапкой, — Давай, зейма, рассказывай!       — Вот же маленькая вошь! — Рагнар выдохнул на Каису и её шерсть зашевелилась, как от ветра. Тигр вздохнул, выпрямляясь. — Ладно. Сбежали из лагеря редгардов?       — Да-да, я тебя буду поправлять, если что!       — Хорошо. Насколько я помню, это было около 181 года, когда мы сбежали из лагеря и моя очередная попытка сбежать, наконец, — удалась…