Call of Duty: Black Ops: Cold War

Конспиративная квартира «Die Landebahn» группы «Кампус», Западный Берлин Капитан Томас «Белл» Реддл Секретная разведывательная служба МИД Великобритании (МИ-6) 20 мая 1981 года, 13:09       Я вышел из душевой в одном полотенце, замотанном на поясе. Ларри, ждавший своей очереди, прошмыгнул внутрь, а я пошёл в нашу с Хел спальню надевать чистенькую одёжу, благо ассортимент конкретно моего гардероба позволял выбирать, а не ждать, пока постиранная одежда высохнет. Мой выбор пал на трусы-боксёры светло-серого цвета, чёрные носки, светло-синие джинсы и красную клетчатую рубашку с короткими рукавами. Посмотрел на себя в зеркало, почесал щетину, после чего вышел, наконец, из спальни и спустился вниз.       На месте Хелен я не застал. Зато моё внимание привлёк лист бумаги, валяющийся на полу, рядом с комнатушкой-пристройкой, вызывавшей у меня определённые подозрения с самого начала нашего с Хел приезда в эту конспиративку. Я огляделся: ни Ларри, ни Мэйсон с Вудсом, ни Хадсон, ни даже Елеазар, никто не обращал внимания на странный лист. Я уверенно подошёл к нему, присел на корточки и быстренько подобрал, после чего сложил вдвое и сунул в левый передний карман. Потом гляну.       — Тьфу на вас! — шутливо отозвалась выходящая из подозрительной комнатушки Хел. Расс, скрививший губы в сторону, качнул головой и сказал ей:       — Зато потом вы оба будете скучать по Западному Берлину.       — Кто будет скучать по Западному Берлину? — осведомился я, нагло вмешиваясь в разговор. Расс довольно улыбнулся, приобнял нас обоих за плечи и повёл к своему столу, объясняя:       — У меня для вас, девочки, две новости. Причём, обе — хорошие.       — Мне уже не нравятся эти твои «хорошие» новости, — прокомментировал я, не забыв добавить в слово «хорошие» убойную дозу сарказма. Адлер укорил меня:       — Зря сомневаешься, — и посадил нас за стол. — Помнишь бриллиант, который как-то проглотил твой Баал?       — Конечно помню, — кивнул я. — А что?       — А то, что во-первых, пропавшая партия бриллиантов перевозилась из ЮАР. Во-вторых, ребятки Джейса отследили следующую партию. Она должна прибыть из Дурбана в Амстердам. Проблема в том, что на партию положил глаз наш неуважаемый «Персей». А точнее, вот этот человек, по сведениям ЦРУ тесно сотрудничающий с ним, — с этими словами Адлер протянул нам фотографию какого-то негра. Мне его морда лица ни о чём не говорила. Хел пожала плечами:       — Не знаем такого.       — Это нормально. Как говаривал мой давно покойный папа, знать всё на свете нереально, — хмыкнул Расс и затянулся сигареткой. — Перед вами — бывший заключённый, Овету Мабуза по прозвищу «Шакал». Про него известно то, что он не то состоит, не то состоял в Африканском Национальном Конгрессе, борющемся против нынешнего апартеидного режима в ЮАР. Родом Овету из Нельспрута. Согласно имеющимся данным он официально вышел по УДО и нигде не работает. Но неофициально сколотил хорошо обученную группировку, которая была обучена и натренирована кубинскими инструкторами. Предвосхищая ваши вопросы, скажу одно: всё, что я вам обоим сейчас рассказал, напрямую связано с теми самыми хорошими новостями.       — А я думал, что отпуск положен только на том свете, — фыркнул я, догадавшись, к чему клонит Расс. Он и Хел рассмеялись с моей неудачной, на мой личный взгляд, шуточки.       — Тот свет тем светом, Томми-ган, а вы с Хел отправляетесь на курорт на юг Африки. Это была первая хорошая новость, — Расс хрустнул пальцами. — Вторая хорошая новость — вылет сегодня в 20 часов по местному времени. У вас меньше семи часов на сбор чемоданов.       — Мгм, — промычал я, рассматривая снимок Шакала этого. — А что нам с Шакалом делать, если он нас спалит?       — В идеале — убить. И то, если он надумает, к примеру, похитить тебя или Парк, — услышав последние слова, я напрягся. Воспоминания о похищении и изнасиловании моей Хел бандой «Писаря». Меня до сих пор удивляет не сам факт психологического восстановления Хелен после той жути, а скорость. Не прошло и месяца, как она вела себя так, словно не было никаких пыток и изнасилования, как не было и убийства шестерки «Кирпича».       — Ребятки, — Елеазар подошёл к нам со спины и положил перед нами с Хел пистолетики-дерринджеры, один из них — High Standard D-100, — это вам на всякий случай.       — Это чтоб почесать спины комарам? — скептически осмотрел я полученную малокалиберную пукалкую.       — Вы не в Эфиопию едете, «Миниганы» и миномёты на переговорах вам не понадобятся. На крайний случай — экспроприируете всё нужное у аборигенов, как говорят комми, — отрезал Адлер.       — Так в чём конкретно заключается наша миссия? — поинтересовалась уже Хелен, рассматривающая пистолетик.       — Вы прибываете в Йоханнесбург, находите человека Джейса — Роберта Хендрикса — и вместе с ним едете в Дурбан. Там со дня на день должны доставить ту самую партию бриллиантов, о которой я ранее уже говорил. Вы и оперативники Национальной службы разведки ЮАР, с коими и контактирует Хендрикс, обязаны не допустить кражи партии людьми Мабузы.       — Я так полагаю, Шакал хочет продать бриллианты, а деньги передать «Персею», — предположил я, поглядывая то на пистолетик-дерринджер, то на фотку Овету. Расс пожал плечами:       — Подобный вариант не исключен и весьма вероятен. Но часть денег он точно выплатит своим, плюс себе оставит. Им же тоже надо на что-то есть, пить, одеваться, оплачивать проживание. Да, вот ещё, — Расс протянул нам с Парк ещё одну фотку. На этот раз, белого мужика с тёмными волосами, зачёсанными назад, гладко выбритым лицом и серо-голубыми глазами. — Это ваш контакт, Бобби Хендрикс. Он уже в курсе ваших внешностей, так что не перепутает ни с кем.       — Раз не перепутает, то это уже хорошо, — хихикнула Хел. — А то помню, как меня и Томми в том баре приняли за русских.       — Дааа… — протянул я, пуская смешок. — Повезло нам, что обошлось без развязывания войны по такому пустяковому поводу.       — Войны, младой чек, начинались и из-за меньшего, — влез Елеазар. Как оказалось, он до сих пор стоял за нашими спинами, до поры до времени ничем себя не выдавая. — Кстати, насчёт Баала не переживайте. Мы с Ларри проследим за ним.       — Хорошо, — согласился я. — Жаль, что не можем кастрировать его прям здесь.       — Ничё страшного, — заверила меня Хел. — Найдём в Лондоне толкового ветеринара, и тот подрежет бейтсы нашему хвостатому поцу. Правда, потолстеет немножечко сей проказник, но эт пустяк. Не будет больше ухлёстывать за кошеч…       — Закончили? — прервал мою возлюбленную Расс. Мы с ней синхронно кивнули. — Раз да, то собирайтесь. Эл отвезёт вас в аэропорт и даст вам необходимые документы.       Ему не нужно было уточнять название аэропорта, поскольку Берлин-Тегель был единственным гражданским аэропортом в Западном Берлине с лета 75-го, когда аэропорт Берлин-Темпельхоф закрыли для гражданского воздушного сообщения. Печально, конечно, но всё же лучше, чем если б закрыли и Берлин-Тегель, оставив анклав без авиаперевозок, окромя военных.       Забрав пукалки-дерринджеры, мы с Хел пошли к себе в спальню, благо там уже были наши чемоданы, пока еще пустые. Кто его знает, сколько мы пробудем в ЮАР, так что следует быть готовым ко многому, если не ко всему. Тем более, мне сразу не понравился Мабуза. Нет, не цветом кожи там или членством в АНК. Второе «Я», молчавшее несколько дней, подало голос:       — Я бы на твоём месте следил внимательно за Шакалом. Может, он и сотрудничает тесно с «Персеем», но мало ли… вдруг кинет его и захочет залечь на дно с бриллиантами?       — Тебе-то откуда знать, гений ты наш? — огрызнулся я. Мысленно, само собой. В реальности же я складывал вещички в чемодан, порой помогал Хел.       — Оттуда, — парировало второе «Я». — А если серьёзно, борьба с апартеидом вовсе не синоним дружбы и любви между СССР и различными антикапиталистическими движениями. Весьма вероятно, что Шакал — солдат удачи. Но не буржуазного, а самого что ни на есть пролетарского розлива.       — Умеет же «Персей» выбирать «союзничков», — мысленно произнёс я, с нескрываемым сарказмом. Плюс, подметил про себя одну любопытную деталь: криминальные деятели, наёмники и прочие люди, идеологически противные, например, Советам или самому «Персею», долго не живут. Ярчайший пример — злоебучий «Кирпич» и его бывший подручный с остатками банды. Да, «Писарь» вряд ли знал всю подноготную о делах босса и «Персея», но всё же…       — Хел, — обратился я к девушке в реальности. Та, сложившая в чемодан что-то, подняла голову и вопросительно дёрнула подбородком, — а ты была в ЮАР?       — Один-два раза, — будничным тоном ответила девушка. Заметив, что я встревожен, она поспешила обнадёжить меня: — Не переживай, просто держись возле меня, и тогда не заблудишься.       — Есть «Держись возле меня, и тогда не заблудишься», — шутливо козырнул я Хел и, напоследок лупанув по роскошной попке, обтянутой джинсами, вернулся к своему чемодану. Надо же его набить вещицами разношёрстными. Да и найти, чем заняться до отъезда в аэропорт.       Положив запасные штаны в чемодан, я застыл, поскольку кое-что вспомнил. Вернее, вспомнил, что забыл кое-что сделать… Блин! Надо было спросить о результатах изучения БЭСМ-6 ЦРУшными аналитиками! Международный аэропорт имени Яна Смэтса, Йоханнесбург, провинция Трансвааль, Южно-Африканская Республика 22 мая 1981 года, 10:01       Только что мы с Хел, волоча чемоданы за собой, вышли в центральный вестибюль аэропорта имени Яна Смэтса. Позади тринадцать часов полёта из Западного Берлина в ЮАР, с пересадкой. За это время я тайком от Хелен просматривал странный лист. Надо признать, он оказался весьма любопытным. Для меня, по крайней мере. В нём были сделаны две записи, от одиннадцатого марта и двенадцатого апреля. В первой записи, сделанной два месяца назад, было записано:       «Утреннее пробуждение было необычно долгим. Возможно истощение. Несмотря на требования «А», следую стандартным процедурам. Учитывая обстоятельства, основа очень хорошо сохранилась».       Впервые прочитав эту запись в туалете самолёта, я сначала вообще ничего не понял. Потом, когда в дверь стали ломиться, я быстренько спрятал лист в кармане джинсов и, извиняясь перед пассажиром, вернулся к Хел. Она дремала, что позволяло мне проанализировать запись. Вообще, одиннадцатого марта я весь день чувствовал себя, словно выжатый лимон. Хуй его знает, что мне подсыпали, вкололи, влили или нанесли на кожу, но факт остаётся фактом: я толком и не работал 11 марта. Расс тогда всерьёз переживал за меня. Как и Хел… Вроде бы. Потому что их переживания показались мне какими-то наигранными.       Вторую же запись, от двенадцатого апреля, я прочёл во время пересадки. Запись гласила:       «Сегодня уменьшила дозировку. «А» об этом знать необязательно. Согласится он или не согласится, физическое и психическое здоровье превыше всего».       Зараза. Дозировку чего уменьшила некая женщина (необязательно же Хел!)? Надо будет расспросить Хел как-нибудь, когда мы будем одни, и никто нас не будет подслушивать, будь то Расс, Хадсон, Мэйсон с Вудсом, Ларри, Елеазар или тот же Хендрикс.       По словам Мэйсона, отвёзшего нас в аэропорт, встреча с Робертом должна состояться в ресторане быстрого питания «Wimpy», расположенного в здании аэропорта Йоханнесбурга. Мы с Хел заказали лёгкие завтраки, так как во время перелета успели проголодаться, а просить у стюардесс обед не стали. Мне подали тарелку с яичницей-глазуньей из двух яиц, двумя ломтиками бекона, ломтиком тостового хлеба, разрезанным наискось, и чашечкой с гренками. Ну а Хелен достался почти тот же завтрак, разве что вместо гренок — две жареные сосиски. Напиток мы выбрали совместно: капучино. Разумеется, заплатили за всё местной валютой, рэндами, а не долларами или немецкими марками.       Мы спокойно покушали, попили капучино. И в этот самый момент к нам вальяжно подсел Роберт Хендрикс. Один в один, как на той фотке, показанной Рассом. Бобби занял место слева от нас и поставил на стол тарелку с двумя сэндвичами с яйцами и беконом. Судя по отсутствию кружки или стакана, выпить он себе не заказал. Я сделал глоток капучино и на всякий случай осведомился:       — А вы, собственно, что за наглец?       — Тот, кто вам поможет, — уверенным тоном ответил Роберт. После его фразы включился мой внутренний параноик, старательно убеждавший меня в том, что ресторанчик «Wimpy» полон агентов КГБ, ДГИ или Чжунъюн Дяочабу.       — Ну, помощь нам не помешает. К тому же, вместе как-то… веселей, что ли, — поддакнула ему Парк. Бобби кивнул нам и умял свой завтрак чуть ли не в минуту. Потом мы дождались официанта, сразу заплатили ему рэнды за еду и, встав и задвинув стулья, вышли на улицу. Роберт сразу приказал нам следовать за ним, а мы спорить не стали.       Привёл нас Хендрикс к серебристому седану Renault 18 GTL. Мы с Хел положили чемоданы в багажник и устроились на задних сиденьях. Ну а Бобби, наконец, представился:       — Роберт Хендрикс к вашим услугам, мистер Реддл и мисс Парк. Давайте сразу на «Ты», я ещё не настолько стар, чтоб ко мне обращались на «Вы».       — Если настаиваешь, — пожал я плечами и немедля заметил в правой руке Бобби аудиокассету. — А что на ней?       — На ней… на кассете, что ль? — Хендрикс потряс ею. — Это второй альбом группы «Iron Maiden». Называется точно так же, а вышла в прошлом году, ещë в апреле. Вы оба, кстати, как? Любите хэви-метал?       — Не слыхала раньше, — заговорила Хел, — но вот щас готова послушать.       — Слушаюсь и повинуюсь, — хихикнул Роберт, зажёг движок и, как только заработал аккумулятор, вставил кассету в магнитолу. Судя по начальным нотам, заиграла песня «Prowler». Точно не вспомню.       — А как долго нам ехать? — поинтересовалась Хелен, когда машина с нами выехала на дорогу.       — Около шести часов. На всякий случай заедем на одну из заправок, там и дольём бензину, потому что мне не хочется застрять на полпути к Дурбану. Ну и, если что, подзарядим аккумулятор.       — Соглашусь, — поддержал я Бобби. Вообще, задание в ЮАР было для меня в новинку. Хотя бы потому, что я лично не припомню, чтоб бывал ранее на чёрном континенте. И это странно, ведь я неоднократно говорил мистеру Хадсону, да и другим, что у меня хороший послужной список. Но был нюанс: я не помнил задания оттуда! И дело не в амнезии, которой у меня отродясь не было. Такое ощущение, что мне как бы… навязали, что ли, послужной список другого человека.       — Где мы остановимся? — задала Хел вопрос Роберту.       — В отеле Pavilion Hotel, — Хендрикс остановил машину перед пешеходным переходом, завидев красный сигнал для водителей. — На всякий случай у меня там давно прикормлены толковые ребята. Снимем номера сразу на две недели. Но жить будем в разных номерах. Вы двое — в одном, а я — во втором. Меньше подозрений будет.       — Да, было б странно, поселись в одном номере двое мужиков и одна девушка, хоть все и белые, — качнула Хел головой. Да, будь с нами негрила, его бы вряд ли пустили куда-нибудь за пределы бантустанов. И то, если у него нет пропуска, он же «домпас», он же «пропуск для тупых», и он едет в белые районы не с целью работать и зарабатывать деньги, а просто так.       Пока мы ехали по дорогам Йоханнесбурга и покидали его пределы, я любовался как ландшафтом, так и своей Хелен. В джинсах, кроссовках и футболке ей было жарковато, но потерпеть до отеля ей всё же придётся. Как и мне. Мы и так из Западного Берлина без курток приехали. Ладно хоть лето в Йоханнесбурге прохладненькое. По крайней мере, в июне и июле уж точно. А в Дурбане, как говорил мистер Мэйсон, чуть потеплее будет.       — Было б неплохо поплавать в водах Индийского океана, — мечтательно произнёс я, представляя Хел в закрытом купальнике. Наподобие того, что она мне показывала пару дней назад, получив его от родителей. Чёрный, обрамлённый белой каймой. Красотень, на мой взгляд.       — Обязательно поплаваешь, Томас, — хмыкнул Боб, поворачивая руль. — Только смотри, чтоб тебя не сбросили в воду, надев смирительную рубашку.       — А что, уже были в твоей практике такие случаи утопления? — приподняла Хел бровь.       — Конечно. То был боец военизированного крыла Африканского Национального Конгресса. Зовётся оно «Умконто ве сизве». А переводится с зулусского как «Копьё нации».       — Эт мы уже поняли, — я намекнул Бобби, что лучше перейти к сути дела. Он, видать, понял намëк, вот и продолжил будничным тоном:       — Так вот, я и пара моих коллег ЦРУшных нашли его семью, допросили всех как следует, ну и заживо утопили в озере Крисси. А следом отправили самого бойца кормить рыбок.       Меня передёрнуло. Не от факта утопления людей, нет. Ради того, чтоб выйти на след бойца «Умконто ве сизве», Хендрикс и его подопечные не пожалели семейку. Не понимаю, зачем так радикально надо было действовать?.. Я уточнил у Боба:       — И кто был его семьёй?       — Жена, младший брат, бабушка с дедушкой по отцовской линии, несовершеннолетние сын с дочкой… — перечислял Боб жертв, — Короче говоря, мавры сделали своё дело, мавры могут уплывать, хе-хе.       — Вот такие вот у тебя хорошие «друзья» и «знакомые», Томми-ган, — подало, наконец-то, второе «Я» голос. Тут я был с ним солидарен: не каждый захочет дружить и общаться с человеком, которому утопить тебя без шансов на спасение — как щёлкнуть пальцами. С другой стороны, советские спецслужбы же тоже не без греха, о чём я соизволил напомнить второму «Себе»:       — А когда, например, полковник Вошков и капитан Кириленко подставляют Мирковского, это уже, по-твоему, другое? Или когда тянули лямку с расстрелом ефрейтора Суровцева, что на пару с рядовым Коршуновым устроил стрельбу в Курске? Что на это скажешь?       — Скажу, что ты дебил, Томас, ведь ты не знаешь всей картины, — процедило второе «Я» и умолкло. Умеет же оно уходить от разговора в самый «подходящий» момент. В реальность я окончательно вернулся после вопроса Боба:       — Кстати, ребят, а вы, собственно, разбираетесь в бриллиантах?       — Не-а, — мотнула Хел головой. — Просто наш кот в Западном Берлине где-то сожрал, а потом выблевал при нас бриллиант из партии отсюда. А капитан Адлер с чего-то решил отправить в ЮАР, откуда прибудет следующая партия, именно меня и Томми.       — Ну не с чего-то, — возразил я возлюбленной. — Опередим Шакала и сами, как сказал мистер Хадсон перед нашим отъездом в аэропорт, «Обезопасим партию».       — Главное — не пролюбить драгоценности, как тот списочек, — напомнила мне Хел о той неудачной операции в посольстве СССР, когда я намочил список агентов майора Рудника, из-за чего получил втык и некоторое время торчал в нашей конспиративке без выходов в «поле». Бобби, выехавший к пригороду Йоханнесбурга, осведомился:       — Что за списочек?       — Да… — я махнул рукой. — Эт долгая история. Долгая, нудная и неинтересная. Пока буду рассказывать — уснёшь за рулём.       — Ну… как знаешь, — пожал Бобби плечами. Ни к чему малознакомому человеку знать обо всех подробностях моей карьеры, особенно о провалах. Надеюсь, Хендрикс сдержит слово и не станет на протяжении всей поездки лезть ко мне по поводу списка агентов Муравья. Отель «Pavilion Hotel», 15 КЕ Масинга-роуд, Дурбан, провинция Наталь, Южно-Африканская Республика 22 мая 1981 года, 18:25       Добрались мы до Дурбана несколько позже, чем должны были. А всё из-за лопнувшего колеса, благо в багажнике как раз было запасное, но чтоб его достать, пришлось вытаскивать наши чемоданы. И всё же, мы доехали до того самого отеля, про который говорил Боб. Он представлял собой белое четырёхэтажное здание, построенное в далёком 1913-м году, за год до Первой Мировой Войны. Располагается отель в двухстах метрах к западу от пляжа. Довольно удобненько на мой взгляд, особенно если хочешь поплавать в водах Индийского океана.       Но для начала нам надо бы обустроиться. Что мы, собственно, и проделали, оставив машину на парковке возле здания отеля. Выходя, я заметил, что негров ничтожно мало. Неудивительно, ведь те немногие черномазые — на самом деле обитатели бантустанов всяких, приезжающих в города ЮАР для работы. Ну да ладно, хрен с ними, с неграми. Сейчас наша главная цель — крупная партия бриллиантов, даром что у нас была фотография деревянного ящика. Внутри него же — тёмно-зелёные блистерные контейнеры, их очень много.       — Добрый вечер, леди и джетльмены, — поздоровался с нами в вестибюле администратор отеля, стоящий за стойкой. На вид я бы дал ему столько же, сколько и мне: чуть больше 30 лет. Волосы светлые, глаза серые, а кожа белоснежная, словно парнишка не бывал ни разу на пляже и не загорал толком. В голосе администратора проскальзывали нотки бурского акцента, он же акцент африкаанс.       — Здрасьте, — Боб первым поприветствовал администратора. — Оформи-ка нам, пожалуйста, два номера. Один — с одноместной кроватью, для меня, и с двухместной для голубков, — он указал большим пальцем на нас.       — На сколько дней вы планируете заселиться? — поинтересовался администратор, выкладывая перед собой журнал с ручкой.       — Думаю на… две недельки, — ответила Хел за Роберта. Я поддакнул:       — Да, мы у вас остановимся на пару недель.       — Тогда, пожалуйста, заполните журнал, указав там свои имена и фамилии. Вам выдадут ключи от свободных номеров и проводят до них.       Мы по очереди заполнили графы с фамилиями-именами, датами проживания в номерах, подписи даже поставили. Сначала в журнале отметился Роберт. Ему дали ключ от номера на втором этаже. Потом расписалась Хел и только потом пришла моя очередь. Нам с Парк дали ключ от номера на третьем этаже, судя по первой цифре «3». Вообще, номеров в отеле было 112, по 28 на этаж. И это при всём при том, что на первом этаже имеются свои ресторан и бар, предлагающие различные напитки, закуски и иную пищу.       Нужный нам номер нашёлся достаточно быстро, и мы с Хел завалились в комнату с номером «312». Снятый номер был с видом на улицу.       Едва поставив чемоданы на пол, мы едва разувшись, рухнули на кровать, раскинув руки в стороны. Я с непередаваемым удовольствием выдохнул:       — Ну наконец-то! Столько часов торчали в машине…       — А уж я-то как рада оказаться в отеле, — улыбнулась Хел, пялясь в потолок, — Скучала по ним. — после чего повернулась и улеглась головой на моё плечо.       — Полежим пару минут, порелаксируем, а потом уж будем распаковывать чемоданы, — озвучил я девушке план действий на ближайшие пару часиков, при этом по-хозяйски обнимая её, и чувствуя, как она закинула на меня ногу и негромко угукнула в ответ. Так мы и пролежали с полчасика.       Выдохнув, я аккуратно отодвинул задремавшую девушку, встал с кровати и принялся сначала открывать чемоданы и раскладывать одежду в одном из двух шкафов. Хелен подтянулась чуть позже, и мы в четыре руки раскидали вещи по шкафам и прикроватным тумбочкам. Даже сейчас с трудом могу поверить, что нам выдался почти законный отпуск на две недели в таком живописном местечке… если только обстоятельства не вынудят нас с Парк покинуть Дурбан, да и вообще ЮАР. Хендрикс не считается, мы пока что мало знаем друг друга, да и он не состоит в «Кампусе».       Разобрав чемоданы, мы с Хел вместе отправились в душ, чтоб освежиться. Видят высшие силы, мне с трудом удалось сдержаться от того, чтоб не наброситься на любимую женщину в ванне, и не устроить старый добрый секс в душевой. И дело не в пережитом ею изнасиловании. Просто я точно знал, что сейчас неподходящий момент. А вот допустим, на пляже или вообще в океане — будет самое то.       Мы уже покинули ванную и накинули на себя банные халаты, как вдруг к нам постучались. Увы, дверного глазка не было, так что я, подойдя к двери, нарочито громко спросил:       — Кто там?!       — Санта Клаус, мать вашу, — отозвались с той стороны. Я сложил губы трубочкой и выдохнул: Бобби, кто ж ещё?.. Я открыл дверь и увидел Хендрикса, с дипломатом в правой руке, который я раньше не видел. — Я войду?       — Проходи, не задерживайся, — я отступил вправо, пропуская Хендрикса, а затем по привычке выглянул в коридор. Никого нет, ни других посетителей, ни обслуги. Я закрыл за собой дверь и подошёл к кровати, на которую Роберт положил дипломат. Содержимое дипломата приятно удивило нас с Хел: там лежали два серебристых пистолета с чёрными накладками на рукоятках.       — «Мамба»… — вслух прочла Парк надпись на ствольной коробке. А ещё ниже — «9mm Parabellum». Я не слыхал об этом пистолете, чего не скажешь о Хелен, удивлённо спросившей: — А к чему нам пистолеты? На случай агрессивных переговоров?       — Можно и так сказать, — улыбнулся Роберт левым уголком губ, а затем указал на магазины рядом с пистолетами. — В общем так, тут по три магазина на каждый пистолет. Эти пушки изрядно облегчат вам жизнь во время операции в порту. Не только себя защитить сможете, но и работчих порта, которые попадут под раздачу людям Шакала. Ну и на улицах города не всегда безопасно.       — И почему в таком райском местечке всегда находятся суки, которые портят жизнь и себе и другим… — озвучил я очевидную мысль. Боб подтвердил:       — В точку. Причём опасность представляют не только черномазые обезьяны. Далеко не все белые в ЮАР одобряют апартеидную политику, и не все имеют возможность прилично зарабатывать.       — Знаете, ребят, — Хел помассировала горло в районе шрама вдоль него, — мне кажется, доживи фашистская Германия до наших дней она бы походила именно на ЮАР.       — Разве что без бантустанов, — пожал Роберт плечами. — Ну да ладно. Что я ещё хотел сказать… А! В дипломате еще есть карты Дурбана. Возьмите их с собой. Они помогут лучше ориентироваться по улицам города.       — Карты лишними не бывают, — подметил я и достал из карманов дипломата обе дорожные туристические карты. Да, и вправду Дурбан. Это было ясн не только из названия на обложке, но и за счет очертаний города, построенного на берегу Индийского океана.       — Если вам что-то понадобится, я в номере 206, — Боб указал на пол, мол, поселился этажом ниже. Я кивнул и взглядом указал на дверь:       — Можешь идти, дипломат мы спрячем.       — Только не прячьте его в шкафу или, тем более, в ванной, — настоял Роберт, прежде чем, наконец, выйти из номера и оставить нас наедине. А я, присев на край кровати, взял первую «Мамбу» в руки. Тяжёлый, гадёныш. Зато, если что, им всегда можно череп расшибить или челюсть выбить.       — Тяжесть, Томми, это хорошо, — произнесла Хел, как только я принялся рассматривать пистолет. — Тяжесть — это надёжно. Как кончатся патроны, всегда можно использовать в качестве рукопашного оружия.       — Верно, — согласился я, ведь по сути, она озвучила мою мысль, хоть и иносказательно. Я положил пистолет обратно в дипломат, как вдруг снова постучали. На этот раз, стук сопровождался требованием Роберта:       — Девочки, открывайте! Я забыл вам кое-что сказать!       Блять, как же заебало это его «девочки», «девчата»… Ладно если так говорят ребята из «Кампуса», тем более без злого умысла, и им можно. Но вот выслушивать такое от малознакомого мудака, откровенно бесит. Я и так терплю, не знаю, как Хел. Выдохнув, я всё же открыл дверь. Бобби ворвался к нам в спальню и жестом попросил карту Дурбана. Хелен достала заветную вещицу из дипломата, а Роберт разложил её на кровати и достал ручку.       — Так, я вспомнил, что хотел вам ещё сказать… — с этими словами он обвёл в кружок область южнее отеля «Pavilion Hotel». Если я правильно понял, это порт. — Дело в том, что партию бриллиантов, за которой охотится Шакал, намерены вывезти из ЮАР уже послезавтра. Томми, завтра мы с тобой поедем в порт, разведаем обстановку и пути подхода и эвакуации. А как перехватим ящик и кокнем Шакала с его шоколадными зайчиками, то сразу соберёмся, — Хендрикс стал складывать пальцы по очереди, — сдадим ключи, получим обратно деньги за оставшиеся одиннадцать дней и уедем нахер из Дурбана. Вы — к себе в Западный Берлин, а я — куда-нибудь в укромное местечко. Куда именно, я не скажу не только потому, что вам обоим не до конца доверяю, но и потому, что эту информацию из вас могут выведать.       — Понятное дело, что просто так не расскажем, — невесело усмехнулся я. Пытки… они кого угодно сломают, кроме совсем отмороженных ебанатов и фанатиков. Бобби кивнул:       — Рад, что ты понял, Томми. Джейс как-то телеграфировал, что ты единственный в «Кампусе» с мозгами.       — Мистер Хадсон скромничает, — качнул я головой, вспоминая, как месяц назад, 1 апреля, Джейсон похвалил меня, когда я сказал, что он ЦРУшник, а не правдоруб. — Он у нас тоже с мозгами. Как и Расс.       — Ну, это уже его дело. Вроде бы всё… — Боб немигающим взглядом уставился на открытый дипломат. Несколько секунд смотрел, а потом встал с кровати, пожелал нам не скрипеть сильно кроватью, и, наконец, ушёл.       — Я на секундочку подумала, что он никогда не уйдёт, — Хел сложила карту и положила её в дипломат, бурча: — Только б не забыть…       — Хелен, а тебя не бесит, что незнакомые или малознакомые люди обращаются к нам как «девочки» или «девчата»?       — Я стараюсь об этом не думать, — девушка поставила чемодан на пол и завела его под кровать. — А что, уже надоели шуточки этого Хендрикса?       — Только когда так говорят незнакомцы вроде этого Бобби, — добавил я, подчёркивая таким образом, что только члены «Кампуса», на коих я не обижаюсь, имеют полное право называть нас с Хел «девочками», «голубками».       — Чëрт с ним. Кстати, а вы с Бобби во сколько завтра поедете в порт? Он вроде бы этого не упомянул.       — Без понятия, — честно признался я. — Но, думаю что утром после восьми часов. Если попадемся охране, сошлёмся на то, что опоздали на работу. Думаю, сойдёт для начала.       — Главное, чтоб там были именно люди Хендрикса или, на самый крайний случай, Хадсона, — с недоверием фыркнула Хел. Я был с ней согласен, но вместе с тем назревал вопрос: кто из работников порта на нашей стороне? Кому там можно будет доверять, не считая Бобби?       Я тряхнул головой: об этом лучше подумать завтра. А то толком не усну и буду постоянно зевать. Но, к счастью, есть неплохой способ сбросить стресс. Я заговорщицки улыбнулся возлюбленной, и схватив за талию, потянул к себе. Её личико тоже украсила улыбка. Порт Дурбана, 4001 Южный Пляж, Дурбан, провинция Наталь, Южно-Африканская Республика 23 мая 1981 года, 09:54       Бобби молодец, раздобыл нам рабочие робы, чтоб замаскироваться под местных работников. И, что немаловажно, она подошла мне. Хелен осталась в нашем номере, отсыпалась после нашего привычного ночного марафона любви. Иначе и не назовëшь то, что мы успели заняться сексом в спальне, в ванной, и даже, блин, на крыше отеля, куда мы забрались, тихо спиздив ключ от него у одного из сотрудников. Ну а после того как силы нас покинули, мы тихонько смылись с крыши, оставив ключ у входной двери одного номера, кажется под номером «4».       В данный момент мы с Робертом находились на территории порта. Повезло, что нас не задержали на проходной. Отмазались, дескать мы новенькие, в отделе кадров не разобрались толком с нашими пропусками. Или, что более вероятно, охрана на проходной — люди Хендрикса или Хадсона.       Но зайти на территорию порта мало. Главное — отыскать заветный ящик и проследить, чтоб за ним не явились люди Шакала: как черномазые, так и белые. И вести себя непринуждённо.       — Вон мастер участка, — Роберт указал взглядом на мужика в рабочей форме лет сорока на вид и свистнул. Мы подошли к этому самому мастеру. — Томми, это Кубус Форштедт. Кубус, перед тобой мистер Томас Реддл, бритт.       — Рад знакомству, мистер Форштедт, — я протянул Кубусу руку, которую тот немедля пожал. А хватка-то у него оказалась весьма крепкой, чуть ли не медвежьей! — Ну так это… мы сейчас к вам в кабинет пройдём?       — Читаете мои мысли, мистер Реддл, — криво улыбнулся Кубус. Отдав последнее распоряжение рабочему, что копался с поддоном и грузом на нём, Форштедт жестом велел мне и Бобу следовать за ним.       Я не особо следил за обстановкой, но пока вроде ничего такого особенного или подозрительного не происходило. Рабочие вели себя как обычно: кто-то действительно работал, зарабатывал деньги. Кто-то лишь имитировал бурную деятельность. А кто-то устроил себе перекур средь рабочего дня. Среди работников хватало и ниггеров, но они были в меньшинстве.       Обустройство кабинета мастера, куда мы попали, пройдя полцеха, было стандартным и невыразительным. Мы с Робертом заняли места перед столом по просьбе Кубуса. Перед тем как сесть за стол, он не забыл закрыть за собой дверь на ключ, предварительно повесив табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ» с внешней стороны.       — Итак, Том, Боб, мне вас пока нечем порадовать, — развёл Форштедт руками. — Нужный вам ящик хранится на складе номер четыре. Правда… — Кубус постучал ручкой по столу несколько раз. — Возле него ошивался один мужик, я запер его в подсобке. Доложил шефу, он должен скоро приехать и расспросить мужичка.       — И ты с чего-то убедил себя, что ему нужен именно наш ящик с бриллиантами? — предположил я, приподняв бровь. Кубус ответил:       — Без понятия, если честно. Но этот козëл слишком уж внимательно рассматривал стеллаж, где лежал ящик. Мне это сразу не понравилось, вот я и предпринял кое-какие меры на опережение, плюс переместил сам ящик.       — Как зовут этого кретина? — осведомился Боб.       — Винсент Ван Харденбург. Устроился к нам работать года полтора назад. До того ни в чем подозрительном не был уличен. И я так полагаю, вы хотите сами его расспросить.       Молчаливый кивок Хендрикса означал согласие. После него Боб обратился ко мне:       — Я буду допрашивать этого Винни. А ты, Томми, присмотри за ящиком. Кубус укажет, где он стоит.       — Раз так, то пойдёмте, — предложил я, хлопая ладонями себе по коленям и вставая со стула. — Не будем заставлять Винсента ждать. А то еще заработает себе клаустрофобию.       — Согласен с Томми-ганом, не будем тянуть, — Роберт тоже встал, а вслед за ним и Кубус. Мы втроём покинули кабинет и направились к складу №4, где, по словам Форштедта, и находится заветный ящик. Блин, дурацкое какое-то задание, на мой взгляд. Проще под свою ответственность отвезти ящик в укромное местечко, о котором не будут знать люди Шакала. И, когда всё поутихнет, вернуть в порт, под надёжным эскортом.       Так как я был сосредоточен на задании, то и в этот раз не рассмотрел ничего. И второе «Я» подозрительно молчало. Пока мы шли, я откровенно наслаждался свежим морским воздухом. Сразу вспомнился лагерь Гаскинс, с видом на Южно-Китайское море, омывающее берега Вьетнама. Я бы так и дышал морским воздухом, если б не оклик Кубуса:       — Вот, господа, и склад номер четыре!       — Ну спасибо тебе, Кубус, — поблагодарил я Форштедта. Заходили мы не через парадные ворота, а через боковую дверцу. Внутри склада мы с Бобби продолжали тенью семенить за Кубусом. Наш путь закончился возле двери, запертой на ключ. Чуть поодаль, на тележке-рохле, стоял поддон с ящиком. Точь-в-точь как на том снимке. Настаивать на том, чтоб я допросил Винсента Ван Харденбурга, я не стал. Боб знал от Расса, что я и допросы — понятия несочетаемые. Не хватает у меня духу вести жёсткие допросы.       Пожелав ребятам удачи в допросе Харденбурга, я подошёл к рохле и поддону с ящиком. Невысокий, длинный. Будто он предназначен для перевозки оружия, автоматов с пулемётами или РПГшек… По бокам — ручки, а на лицевой стороне ящика — два замочка. Блин, это ж сколько контейнеров с бриллиантами внутри, раз под них выделили целый ящик для оружия?! Сотни? Тысячи? Десятки тысяч? Увы, с математикой у меня всё плохо, так что точную цифру я не назову.       Я провёл рукой по ящику. Невооружённым глазом видно, что его не пытались вскрыть. Что уже хорошо, поскольку иначе содержимое быстренько разобрали бы рабочие, включая негров. Человеческую жадность, увы, никто не отменял.       — Новенький? — раздался за спиной чей-то грубоватый и зычный голос. Я развернулся на 180 градусов: оказывается, ко мне подошёл черномазый в рабочей спецовке. Высокий такой, да и мускулистый. Я на его фоне казался соломинкой. Мускулистой фигурой похвастаться я точно не могу. Тем не менее, я чем-то покорил Хелен, красивейшую даму на моей памяти. Не считая, конечно, Жени Граденко, что явно убьёт меня при следующей нашей встрече. Если она, конечно, состоится.       — Да, сегодня как раз устроился, — соврал я негру. Нельзя знать ему, что я никакой не будущий работник порта. И общаться с ним не хотелось. А то этот черномазый как-то странно на меня смотрит. К счастью, вовремя вмешался Его Величество Случай: кто-то позвал негра. Как выяснилось, зовут его Оливер. Выругавшись, Оливер этот побежал на другой конец склада, откуда его и звали.       Наконец, по прошествии времени, казавшегося мне неестественно долгим, из подсобки вышли Кубус и Бобби. Первый похлопывал каким-то блокнотом себе по левой руке, а второй покачивал головой. Я, не отходя от рохли с ящиком, осведомился у ребят:       — Ну что? Раскололся Винс?       — Как миленький, — ответил Боб за Кубуса, открывшего было рот. Оглядевшись, парни подошли к рохле, а Хендрикс полушёпотом продолжил: — Винсенту приказали проследить за этим ящиком. Как он сказал, приказ исходил от некоего кубинца. С ним были двое негров. Короче, Винсу пообещали найти местечко то ли в АНК, то ли в «Умконто ве сизве».       — А разве белые воюют в «Умконто»? — нахмурился я. Нет, и так понятно, что не все белые поддерживали «Третьесортный Рейх», как Хел называла ЮАР, когда я впервые спросил у неё, что она думала об этой стране. И вправду Третьесортный Рейх, ей Богу: запрет левых партий вместо однопартийной диктатуры, жёсткая дискриминация, гетто и резервации вшивые вместо «чёрного холокоста», посильная помощь сочувствующим апартеиду вместо завоевания половины мира…       — Их можно пересчитать по пальцам одной руки, — махнул рукой Форштедт. — Кто-то из моих и вовсе утверждает, что белых в «Умконто ве сизве» не бывает.       — Дебилы, — озвучил я мнение касательно тех самых людей Кубуса и уточнил, — А что с Винсом?       — Жив Винсент, — успокоил меня Боб. — Правда, немножечко помяли его в ходе беседы. Посиди… — договорить Хендриксу не дал арбалетный болт, попавший прямиком в шею. Роберт, секунду назад общавшийся с Кубусом и со мной, захрипел, захлёбываясь собственной кровью, и судорожно схватился за торчавший в горле болт.       Я и Кубус в шоке смотрели, как Хендрикс сначала падает на колени, а потом на живот, скребя по полу конечностями. Через несколько секунд агония затихла, и Бобби обмяк. Придя в себя, я резко повернул голову влево: откуда-то из глубин склада раздался звук падения арбалета. Процедил Форштедту:       — Я за стрелком! — и, не дожидаясь ответа от него, помчался вперёд, на ходу доставая пистолет «Мамба» из оперативной кобуры под спецовкой. Всё-таки хорошо, что я заранее снял «Мамбу» с предохранителя и передёрнул затвор, держа пистолет с патроном в патроннике. Приберёг для подходящего момента.       — Э, ты чё творишь?! — возмущённо воскликнул один из работников, вставший у меня на пути. Я грубо отпихнул его, рыча:       — Съебал нахуй с дороги!       — Эй, ты чё, охуел?! Мудак, блять… — крякнул ещё один работник, упавший на пол. Я проигнорировал фразу и свернул налево. Неизвестный стрелок, глянув за спину, выпучил глаза и ускорился. Я же помчался за ним, как вдруг передо мной выпрыгнул смуглый пацан, замахнувшийся на меня какой-то арматуриной. Я не растерялся и выстрелил ему в грудь. Пока работник падал и умирал от кровопотери, я увернулся от брошенного ножа и вновь открыл огонь. Увы, но противник спрятался за стеллажом. Ненадолго, так как я сначала выстрелил ему в торчавшую ногу, а потом, слушая крики и маты на непонятном мне языке, добил метателя ножей выстрелом в голову.       — Найду — ёбну! — прорычал я, прикидывая, куда мог побежать арбалетчик. Я прислушался: из-за поворота влево раздались голоса. А затем звуки передёргивания затворов автоматов. Так, это уже серьёзно. Можно попробовать кокнуть парочку местных чумазых и отобрать оружие, обзаведясь более мощной пушкой.       Я аккуратно выглянул из-за стеллажа с грузами и чуть не схлопотал пулю в лоб из китайского Тип 56. Сверху раздались выстрелы, только стрелки оттуда пытались убить не меня, а «работников» склада. Я глянул наверх: на галерее стояли четверо работников с автоматами в руках. Будем считать, что они свои.       — Всё, мужик! Можешь выходить из-за укрытия! — гаркнул мне, судя по голосу, Оливер. Я поднял большой палец вверх в знак благодарности и, набравшись смелости, всё-таки вышел. В разных неестественных позах лежали пятеро работников с разномастными стволами. Из них мне больше всего приглянулась лежавшая ближе всего автоматическая винтовка G3A4 у «работника» в драных джинсах. Я вырвал её из рук покойника, судорожно сжимавшего оружие, и заодно обзавёлся четырьмя магазинами к винтовке, упакованными в потрёпанную разгрузку.       — Слышь, мужик, лучше догони убийцу Хендрикса! — крикнул уже другой «работник». Хотелось с сарказмом выпалить «А то я не знаю, что мне делать!», да времечко поджимало. А посему я побежал на выход, куда, скорее всего, и направился убийца Роберта.       Выбежав на улицу, я поймал взглядом убегающего арбалетчика. Орать не стал. Просто припал на одно колено, прицелился в ноги и, уловив нужный момент, нажал на спусковой крючок. Несколько пуль, увы, ушли в молоко. Но одна едва-едва задела правое бедро арбалетчика, отчего тот закричал от боли и схватился за рану, притормаживая. Я встал во весь рост и побежал к пока что безымянному убийце Хендрикса. Надеюсь, ЦРУшники или хотя бы НСРовцы допросят ушлёпка как следует.       Сам ушлёпок, видимо, решил продать свою жизнь подороже, раз отыскал взглядом какого-то работника, видать студента-практиканта, и, невзирая на боль, схватил того за шею, взяв в заложники и приставив к правому виску дуло пистолета. Кажись, это Browning Hi-Power. Тем временем убийца Хендрикса потребовал:       — Брось ствол или я пристрелю щенка!       — Куда тебе бежать, козлина? — обратился я к стрелку, пока охуевающие от происходящего рабочие то прятались за контейнерами и техникой, то смотрели за развернувшейся драмой. — Ты ранен, без медицинской пом…       — ДАЙ МНЕ, БЛЯТЬ, УЙТИ!!! — заорал во всю глотку стрелок, целясь то в меня, то в студентика. Я видел, что убийца Боба не в себе. Тем не менее, я не чувствовал праведного гнева. Мне как будто было насрать на Хендрикса. Может, из-за того, что он рассказывал о себе и о том убийстве бойца «Умконто» вместе с его семьёй?..       — Дать-то дам, но не раньше, чем помогу залатать тебе ножку, — я указал взглядом на рану, из которой продолжала течь кровь. Арбалетчику было похер на рану, раз он рявкнул:       — Хуй тебе, русский!       — Какой в пизду русский? — возмутился уже я. Ещё, сука, один возомнил меня русским! — Совсем ёбнулся от кровопотери?!       — СЧИТАЮ ДО ТРЁХ!!! — ещё громче выпалил убийца Бобби, вновь приставляя дуло к виску заложника. К тому же, он не захотел отвечать на вопрос. — РАЗ!!!       Я опередил ублюдка и выстрелил ему в предплечье. Вновь крик, на этот раз от боли. Заложник успел опустить голову, так что пуля, выпущенная из задравшегося вверх пистолета, пролетела мимо. Пальцы, судорожно сжимавшие оружие, разжались, и оно упало на землю. Студентик, не благодаря меня за спасение, отбежал от ненормального. Двое работников скрутили раненого и потащили хрен знает куда. Наверное, НСРовцы. Или люди Кубуса.       О, а вот и сам Кубус. Ускоренным шагом идёт ко мне и остальным, пыхтит как незнамо кто. Я опустил ствол G3A4 и догнал Форштедта, снявшего куртку. Под ней оказались рабочие штаны на лямках и с нагрудным карманом, да футболка тёмно-коричневого цвета.       — Хендрикс уже в Краю Вечной Охоты, — не столько спрашивал я Кубуса, сколько утверждал. Молчаливый кивок развеял все сомнения, зарождавшиеся было во время погони за типом, что с чего-то решил, будто бы я русский. — Мне жаль, Кубус.       — Не извиняйся, Реддл, — махнул рукой Кубус, глядя куда-то в сторону. — Ты здесь впервые, да ещё и не являлся командиром группы. Поскольку теперь старшим являюсь я, то приказываю: — он указал большим пальцем себе за спину. — Немедленно иди к рохле с ящиком. Там тебя будут ждать двое. Вы загрузите ящик в специально оборудованную машину, её подгонят к воротам. Далее ты и мои парни довезёте ящик до аэродрома AFB Durban и погрузите в самолёт DC-10-30CF. Ну а как только самолёт взлетит, бери свою подружку и вали из ЮАР. Вас могут сцапать люди Шакала.       — По-твоему, тот арбалетчик — человек Шакала? — усомнился я. Кубус пожал плечами:       — Возможно. Он, кстати, ничего важного не говорил?       — Нет, — соврал я, умолчав о том, что пацан обозвал меня «русским». Со словами «Тогда езжай и передавай Адлеру пламенный африканерский привет» Форштедт похлопал меня по плечу и отпустил восвояси. Я, продолжая держать винтовку в руках, побежал к складу, ставшему могилой для Хендрикса.       Внутри меня уже ждали двое человек, совершенно мне не знакомых. Один — лысый мужик явно за 50, с зелёными глазами и чуть ниже меня ростом. Второй — блондин слегка за 30, тоже чуть ниже меня. Я окликнул их:       — Мужики! — и, как только оба, секунду назад рассматривавшие рохлю с ящиком, подняли головы и посмотрели на меня, чуть тише продолжил: — Я от Кубуса Форштед…       — Мы уже поняли, Томас, — заговорил блондинчик, после чего первым протянул руку для знакомства: — Я — Джон Кларенс Бейкер. ЦРУ. А мой напарник, — он указал пальцем на лысого, — Йост Ван Дер Бил. Работает в НСР. Повторю задачу: погрузить ящик в машину, проехать в аэропорт и проследить, чтоб его доставили без эксцессов. Но последнюю задачу проделаем мы с Йостом. Расс и Джейс узнают.       — Чудненько, — кивнул я и вымученно улыбнулся. — Кстати, а где наша машина?       — Вон она, — Йост Ван Дер Бил указал головой на подъехавший фургон жёлтого цвета со слегка приподнятым кузовом, как у полноприводных тачек. Судя по значку на радиаторе, это машина GMC. Точнее, GMC G1500 Vandura 4×4 конца 70-х. Или кустарная его версия, поскольку водитель вышел справа, а не слева. А вот Renault 18 GTL, принадлежавший Бобби, был с рулём слева, а не справа. Не шибко удобно для езды в странах с левосторонним движением вроде Британии, её колоний, Таиланда там, Японии, Индонезии, Гренады, Гайаны, Суринама, Австралии с Новой Зеландией…       Водитель заглушил двигатель и открыл нам задние двери. Мы втроём подняли ящик, поднесли его к краю фургона и затолкали внутрь. Закрыв двери, Джон обратился ко мне:       — Залезай, Томас, внутрь. Прокатимся.       — Я и так собирался прокатиться с вами, — усмехнувшись, ответил я и сел у окна. Рядом устроился Йост. Ну а водителю составил компанию Бейкер. Как только фургон тронулся с места, я поинтересовался у него:       — Мистер Бейкер, у вас и вашего коллеги из НСР есть позывные или лучше обращаться по имени?       — Позывные есть, но так как миссия у нас разовая, лучше по именам — Джон и Йост.       — Окей, — согласился я безропотно. И на всякий случай поинтересовался: — А что будет с тем стрелком, что убил Хендрикса?       — А это, мистер Реддл, уже не твоя забота, — подал голос уже Йост. — Пускай вон, мои коллеги из НСР обрабатывают его, выбивая информацию.       — Тут и так понятно, что «Умконто» решили убрать Бобби, — качнул головой Бейкер. — Отомстить за того бойца. Как же его звали… Юсуп, что ли?.. Или Табу.       — Табо Нзиманде, — поправил Джона водитель. Должно быть, один из участников убийства этого Табо Нзиманде. Второе «Я» молчало.       Однако то, что второе «Я» молчало, вовсе не означало, что оно не влияло как-то на меня. Услышав имя того самого бойца «Умконто ве сизве», утопленного Хендриксом, я испытал горечь утраты. Словно Табо приходился мне хорошим другом… стоп, у меня нет друзей среди негров! По крайней мере, среди африканских уж точно. Ларри больше всех подходит под категорию «хороших друзей». Как-никак, кореш Расса.       Кстати, о корешах… я вспомнил, что авиабаза Дурбана, находящаяся к северу от международного аэропорта города, делит с ним взлётно-посадочную полосу. И если на нас, условно говоря, организуют засаду люди Шакала или упомянутые Хендриксом кубинцы, то однозначно под раздачу попадут и гражданские. По крайней мере, те, кто находится на базе. К тому же, нельзя исключать и того, что сами солдаты ЮАР могут быть подкуплены. Пропустят нас на территорию, а потом расстреляют. Ну да ладно. Доедем, увидим, что да как, и если что не так, свалим из Дурбана в Йоханнесбург, прихватив с собой Хел. Международный аэропорт Дурбана, 4133 Исипинго, Проспектон, провинция Наталь, Южно-Африканская Республика Тот же день, 13:12       — Что-то мне это не нравится, — пробурчал водитель, остановивший фургон перед воротами и КПП. Я лично не понял, что именно не понравилось водителю, которого звали Кит. Да, ворота закрыты, но мало ли, вдруг солдат на КПП просто спит?.. — Ждите здесь, мы с Джоном скоро будем, — велел Кит и первым вышел из фургона. За ним последовал Джон. В салоне остались только я, да Йост.       Я с пассажирского места у окна видел, как Джон и Кит встали у двери КПП слева и справа, достали пистолеты, подготовили их и обменялись жестами. После Джон аккуратно так открыл дверь и, не распахивая её, прошмыгнул внутрь. Кит зашёл вслед за Бейкером спустя пару секунд. Я и Йост обменялись взглядами, кивнули друг другу и тоже подготовили пистолеты. Затем Бил отвёл дверь фургона вправо и первым вышел. Да, нам велели ждать в машине, однако на ребят могли напасть. Не знаю, как Йост, а вот я не мог допустить их — Джона и Кита — гибели из-за открытого тыла.       Опасения мои оказались напрасными: Джон и Кит развязали бойца вооружённых сил ЮАР, что теперь сидел на стуле и приходил в себя. Сложно сказать, в каком роде или виде войск он служил, я в этом не особо разбирался. Чего не скажешь о вооружённых силах геополитических противников наподобие СССР, стран-членов ОВД или вообще Китая с КНДР.       Вместо благодарности за беспокойство Кит возмутился:       — Какую часть фразы «Ждите здесь, мы с Джоном скоро будем» ты и Йост не поняли?       — Пора привыкнуть к тому, что я переживаю за вас двоих, — осадил его Йост, не дав мне даже пикнуть. — В противном случае возникнет дипломатический скандал.       — Эх… — вздохнул Кит. — Ну как знаешь, Йост. Я, пожалуй, останусь в машине. А дальше — вы сами, — с этими словами он легонько отпихнул меня в сторону и вышел на свежий воздух. Джон, доселе молчавший, взял, наконец, слово:       — Продолжим. Как тебя звать?       Вопрос был адресован солдату, бывшему безучастным свидетелю короткого разговора мистера Биля и Кита. Бывший пленник представился:       — Виллем Малан.       — Очень хорошо, Виллем, — довольным тоном произнёс Бейкер. — Расскажи-ка нам троим, как ты оказался связанным, а не убитым.       Рассказ рядового Малана, увы, получился не слишком содержательным. Находясь на посту, он видел, как к воротам КПП подъехала колонна из нескольких армейских грузовиков Bedford RL и двух БТРов Hippo. Водитель головного грузовика нажал пару раз на клаксон на руле, но Виллем словно почуял неладное. Он решил самолично сказать водителю странной колонны, что им здесь не места и пускай они сами разбираются с начальством. В итоге его чуть не пристрелили двое: негр, по описанию смахивающий на Шакала, и какой-то чернявый мужик. Они, наставив на него стволы ППшек Uzi, приказали ему идти внутрь КПП. Он послушно вернулся на своё рабочее место, а затем его оглушили. Очнулся Виллем уже связанным, с кляпом во рту. Он не знал, что сталось с его товарищами.       — М-да… какие-то слишком добрые попались бойцы «Умконто», — заключил Йост, едва Виллем закончил свой рассказ. — Я бы на их месте устранил Малана, чтоб не мешался.       — Поступим вот как, — Джон принялся отдавать распоряжения. — Йост, ты и Виллем остаётесь здесь. Вызывайте подмогу, если получится. Том, бери пушку посерьёзнее, щас покажем захватчикам, что такое настоящее южноафриканское гостеприимство, — ЦРУшник указал взглядом на оружейную стойку, занятую то винтовками G3 и FN FAL, они же R1, то автоматами HK33. Я выбрал G3A4. Да, в карманах экспроприированной у убитого наёмника разгрузке были магазины к нему, но я на всякий случай взял ещё парочку. По принципу «Лучше перебдеть, чем недобдеть». Джон тоже взял винтовку. Но не G3, а бельгийскую FAL, производящуюся в ЮАР по лицензии.       — Стоп, а как же Кит? — напомнил я Бейкеру про нашего водилу. Янки отмахнулся:       — Пусть посторожит фургон. Как расчистим дорогу до самолёта — он подъедет.       — Ну а кто-нибудь из вас умеет самолётом управлять? — задал я очередной вопрос. Бейкер с самодовольной улыбкой на лице заявил:       — Я. Другим пилотом будет Кит. Правда, он больше моего разбирается в самолётах, так что я буду вторым пилотом и подстрахую.       — Главное — вылететь отсюда нахер, — напомнил я Джону. — Ну и Парк не забыть.       — Не забудем мы твою тëлку, — заверил меня американец, добродушно улыбаясь. Вот только эта улыбочка лично мне показалась фальшивой. Я по этому поводу ничего не сказал. Лишь поинтересовался:       — Где мы можем раздобыть форму местных вояк?       — В казармах, — ответил Виллем за Джона. — Но за этой дверью наверняка вас будут поджидать противники.       — Мы что, не отличим их от твоих сослуживцев? — фыркнул уже Бейкер, обращаясь к Виллему. Но тот уверенно возразил:       — Не отличите, если они переодеты в нашу одежду.       — Зараза… — процедил я, садясь на край одного из столов. — Чё ж теперь делать?       — По старинке будем действовать, — как ни в чём не бывало, пожал плечами Джон. Я уже догадывался, что означает это «по старинке». Тем временем, Бейкер обратился к ребятам: — Пожелайте нам удачи.       В следующую секунду Джон, держа FAL опущенным стволом вниз, уверенно открыл дверь и вышел на улицу. Я — следом за ним. Судя по отсутствию вопросов по поводу, например, карты базы, американец уже был здесь. Я для себя решил: буду делать всё, что делает он. Он — бежит, я — бегу за ним. Он упал, и я упал. Он ссыт, и я ссу.       Снаружи, что удивительно, почти никого не было видно. Так, пара-тройка бойцов вооружённых сил ЮАР. Но они нас не замечали. Джон указал стволом винтовки на два на редкость уродливых БТРа, больше смахивающих на плод бурной любви жестянщика и барахольщика, и шёпотом приказал:       — Под БТРы прячемся, быстро!       Без лишних слов мы добежали до БТРов, легли под ними и замерли. Похоже, это и есть Hippo, потому что я, глядя на базу из-под машины, видел ещё несколько БТРов, выглядящих чуть получше, но на фоне советских БТР-70, американских БМП AAV7 или M113 и, допустим, китайских БМП Тип 63 смотрится блёкло. Такое ощущение, что некий сумрачный гений перебрал и решил, что он гениальный конструктор.       Обзор мне частично загородили двое бойцов. Вроде бы в форме южноафриканских сил обороны, как зовутся ВС ЮАР официально, но моя интуиция просто орала, что они — не из «наших». Подозрения укрепились после того, как левый боец подал голос и заговорил с сослуживцем:       — Вот хоть убей… всё равно не понимаю.       — Чего не понимаешь? — пофигистичным тоном отозвался второй, тот, что справа.       — На кой хер щадить того бритта, а? Он же ж такая падаль, как и ЦРУшники, КГБшники…       — Падаль, не падаль… — раздражённо передразнил второй «боец» первого. — Тебе-то откуда знать? Шакал приказал брать его живьём. Только его. А остальных его дружков — убивать, убивать и ещё раз убивать.       — Хоть какое-то облегчение, — буркнул первый. Ага… если логически рассудить, то собеседники — вовсе не солдаты ЮАСО. Люди Шакала. Или кубинцы. Жаль, не до конца понятно, кто они такие. Да, они разговаривали с испанским акцентом, но это ещё не доказательство. Так могут говорить как испанцы, так и уроженцы Латинской Америки, кроме Бразилии, Гайаны, Суринама и ряда других неиспаноязычных территорий. Или вообще афрокубинцы.       Но насторожило меня другое. А именно то, что Шакал приказал им пощадить какого-то бритта. Меня? Хел? Другого сотрудника МИ-6, про которого я не знаю, но который работает здесь, в ЮАР? Второе «Я», едва я начал думать о бритте, немедля хихикнуло:       — Дундук ты, Томми-ган. Дундук! Даже местных придурков подключили к твоему возврату!       Я проигнорировал реплики второго меня. Лучше я самолично узнаю, какого бритта людям Шакала приказали пощадить. Я попробовал жестами сказать лежащему под вторым Hippo Джону, что нужно взять этих лжесолдат за лодыжки, притянуть к себе и допросить как следует. Он всё понял, благо машины стояли чуть ли не вплотную друг к другу. Первый боец, буркнув «Лучше уж здесь торчать, чем каждый день жрать то, что жена готовит», пошёл налево. А второй встал аккурат передо мной.       Мы с Джоном кивнули друг другу и синхронно схватили обоих солдат за лодыжки. Те ойкнули и упали, а мы притянули их к себе и закрыли им рты. Я быстренько вскинул пистолет, приставил его дулом к нижней челюсти второго бойца, оказавшегося негром, и прорычал:       — Будешь орать — попадёшь к предкам раньше, чем солнце опустится за горизонт. Отвечай на мои вопросы — и проживёшь подольше.       — Ага, — закивал негрила, округлившимися глазами уставившийся на меня. Я краем уха слышал, как Джон, сдерживаясь с трудом, шёпотом допрашивает первого человека из отряда Шакала, латиноса. Убрав руку изо рта, я задал вопрос:       — Какого бритта Шакал приказал пощадить?       — Т-тебя… — проблеял негр. Я нахмурился. Тогда он, нервно сглотнув, попробовал рассказать подробнее. Разумеется, он заикался: — Шакал с-сказал, что именно тебя н-нельзя трогать ни в коем случае… А-а-а остальных — х-хуярить.       — Что Шакалу от меня нужно? — боец замялся. Тогда я процедил: — Видимо, жить надое…       — Т-ты ему нужен.       — Зачем?       — Н-не знаю, — мотнул башкой черномазый. — Он тока сказал, что нас прихлопнут, если с тобой что-то случится.       — Кого «Нас»? — рыкнул я, а сам мысленно осознавал: наверняка опять Портновы, а то и сам «Персей» приказали Шакалу «вернуть» меня в их стан. Придурки, блять. Убивать их? Что-то рука не поднимается. Не поднялась ни возле бара в Западном Берлине, ни в Штральзунде. А ведь в самый первый раз я был близок к тому, чтоб кокнуть Портновых.       — Всю группу Шакала, — признался боец. Что ж, кое-что уже прояснилось. Но осталось узнать, откуда эта падла — то есть, Шакал — прознала обо мне. Я задал новый вопрос:       — Откуда Шакал узнал о моём существовании?       — Ему наплело какое-то тело.       — Подробней, — поторопил я мужичка. — Что за тело?       — Да не знаю, — нервно усмехнулся негр. Судя по глазам, не врал он. — Оно носило мешковатую одёжу, с капюшоном. Его как раз встретил Шакал и отвёл к себе. Они общались как это… как сладкая парочка, что ли…       — О чём они говорили наедине?       — Наверно, о тебе, — снова сглотнул боец, — раз Шакал поставил перед нами такую необычную задачу.       Жаль, что черномазый не запомнил, как выглядит это бесполое нечто. Плюс, меня насторожила фраза «Они общались как это… как сладкая парочка, что ли…». Выходит, за мной, Хел и Бобби следила какая-то девка, да ещё и осведомительница Шакала? Интересно… Мои размышления прервал стук рукояткой пистолета по черепушке. Мы с негром повернули головы: это Джон постарался, оглушил латиноса. Я вслед за ним также оглушил своего собеседника. На всякий случай мы их связали и заткнули рты кляпами из оторванных рукавов их курток. Даже если придут в себя, то не смогут нам помешать.       Мы с Бейкером вытащили магазины из разгрузок, благо они подходили нашим G3A4 и FAL, и выбрались из-под броневиков. Оглянулись: снова никого. Прятать обоих солдат «Умконто ве сизве» некогда, так что мы бросили их там же, под броневиками.       — Вон наша птичка, — Джон указал на белый не то пассажирский, не то грузовой самолёт. Все окошки закрыты, на борту самолёта написано «Martinair Holland», а на верхнем движке — «Martinair». Походу это и есть наш DC-10-30CF, на котором бриллианты улетят из ЮАР в Нидерланды.       Впрочем, едва мы направились к самолёту, как кто-то на другом конце авиабазы заорал во весь голос:       — ЖИВЬЁМ БРАТЬ БРИТТА!!!       Мы резко обернулись: к нам бежали несколько лже-солдат. Я насчитал восьмерых. Все они вскинули автоматические винтовки, целясь главным образом не в меня, а в Джона. Тот за моей спиной выпалил:       — Бегом к самолёту, я их задержу! — после чего открыл огонь. Послышались не только выстрелы, но и крики. Какие-то крики обрывались на высокой ноте. Меня не интересовало, скольких положил Бейкер. Самолёт с заранее приготовленным трапом — во что меня волнует больше всего!       Расстояние между нами и самолётом составляло около двух сотен метров. Или двух с половиной сотен. И всё же, мне во время бега казалось, что я бегу слишком медленно. Да, Бейкер велел мне бежать к самолёту, но у трапа однозначно остановлюсь, дабы мы с ним успели подготовить самолёт. А потом… нужно будет как-то привести к нашей «птичке» Кита. И куда ж без моей Хел!       Остановившись, наконец, у трапа, я спрятался за ним, чуточку отдышался, слушая звуки стрельбы и маты на разных языках, включая английский и местный диалект африкаанс. А чтоб поторопить Джона, я рявкнул во весь голос:       — БЕЙКЕР, ЁБАННЫЙ В РОТ, ПОДНАЖМИ ТЫ УЖЕ!!!       Не ответил. Но, кажется, чуточку ускорился. Я и сам тяжело дышал после незапланированного забега на олимпийскую дистанцию, а каково будет Джону?.. Как бы то ни было, я просто обязан его прикрыть, иначе нам кранты. Игнорируя реплики второго меня, так «вовремя» вмешавшегося в происходящее и призывавшего укокошить Бейкера, я навёл ствол на одного из боевиков «Умконто ве сизве» — негра — и выстрелил в него короткой очередью. Одна пуля попала в сердце, другая в живот, третья — в таз.       Джон ушёл с линии огня. Молодцом. Я же перестрелял ещё четверых бойцов, не забывая, впрочем, перезаряжать винтовку и прятаться за трапом от пуль. Всё-таки, какое-никакое укрытие лучше его отсутствия. Перезаряжая в очередной раз G3A4, я услышал, как Джон, уже поднявшийся на трап, крикнул мне:       — Том, давай за мной!       — Принято! — оббежав препятствие, я нагнал взлетевшего белкой по трапу Джона. Стоило мне зайти в салон, как я тут же уткнулся ему в спину. Тяжело дыша после беготни, я слегка раздражённым тоном осведомился:       — Ты чего замер?       Ответ нашёлся сам собой: в дверном проёме, ведущем в кабину самолёта, стоял не кто иной, как сам Шакал. Он был одет точно так же, как и остальные лже-солдаты и Виллем, разве что содрал с формы все опознавательные знаки. Ну и шлем на голове. Похож на французский Modele 1951. Лицо Овету, на котором проступила широкая улыбка, сияло от радости. Сзади к нам подошли ещё двое и приставили к нашим затылкам стволы. Блин… мы влипли. Однозначно влипли.       — Приветствую двух белых мальчишек, — поздоровался с нами Шакал, после чего жестом дал коллегам какой-то знак. Те вырвали у меня и Джона из рук винтовки. Бейкер развернулся и попытался врезать негриле по харе, однако ему самому вмазали по солнечному сплетению, отчего тот ойкнул, согнулся в три погибели и упал на пол. Боец «Умконто ве сизве» групо поднял Джона на ноги, заломил ему руки и надел наручники, напоследок рыкнув:       — Попробуй ещё раз, сраный янки.       — И попробую, — огрызнулся Джон и плюнул пленителю в лицо. Тот совсем озверел и вскинул, как оказалось, ППшку Sa.25. Овету подавил назревавший на наших глазах конфликт в зародыше:       — Всем успокоиться! Лучше проводите наших снежков в салон.       М-да… для нас с Джоном будет лучше, если мы подчинимся. К тому же, Йост и Кит забеспокоятся, тоже проникнут на авиабазу и попытаются нас освободить. Надо лишь немножко подождать.