Эксперимент Уйдейкхаала

Штрауда буквально выворачивало от всей этой атмосферы. Музыка, доносящаяся из старых колонок, звучала как какофония безвкусицы, вперемешку с пьяными выкриками и скрипом каблуков по липкому полу. Затхлый запах пота, алкоголя и дешёвых духов накрывал, словно плотное облако. Владислаус терпеть не мог это место. Заведение Калеба Ваторе всегда вызывало у него острое чувство отвращения, как язва, которая болела, стоит только её коснуться. Даже стены, казалось, были пропитаны этой гнилой похотью, этим разложением. Штрауд считал это место позором его прекрасного города, нарывом, который источал из себя зелёный гной. Вампир скользил взглядом по залу, брезгливо отмечая хаотично танцующие полуголые тела, пока не наткнулся на знакомое лицо у барной стойки. Лилит. Её чёрные волосы блестели при тусклом свете ламп, но выражение лица было холодным, почти презрительным. Штрауд улыбнулся, его губы изогнулись в тонкой, почти змеиной ухмылке. Лилит, заметив его, скривилась и её взгляд стал ледяным. Она тут же отвернулась. Она ненавидела его и Влад это прекрасно знал. Однако он не особо переживал по этому поводу. Наоборот, он находил её ненависть забавной. Ведь именно он являлся тем, кто обратил её, кто дал ей новую, бессмертную жизнь. «Благодарность нынче не в моде,» — подумал он, безразлично направляясь дальше вглубь помещения. Когда он пробрался через танцующую толпу к мягкому дивану в дальнем углу, его взгляд встретился с Калебом Ваторе. Тот развалился на сидении, держа в руке бокал с какой-то алой жидкостью, с видимым удовольствием делая небольшие глотки. Завидев Штрауда, Калеб приподнял бровь, а его губы изогнулись в насмешливой улыбке. — Штрауд… впервые вижу тебя в моём чудесном заведении, — проговорил он с притворной доброжелательностью. Его голос звучал, как шипение змеи. — Неужели член зачесался? Кайл, сидевший рядом, чуть не подавился своим смехом, прикрывая рот рукой. — О, Калеб, мне кажется, он у него уже давно отсох и отвалился, — вставил он, ухмыляясь. Влад почувствовал, как внутри него нарастает ярость. Эти двое… Эти жалкие, ничтожные создания осмеливаются насмехаться над ним? Его пальцы слегка дрожали от сдерживаемого желания стереть их самодовольные ухмылки с лиц. Он мог бы растоптать их, мог бы заставить их склониться перед ним. Но сейчас вампир стоял здесь не ради этого. Влад позволил себе улыбнуться, маскируя злость, как змея маскирует свои клыки. — Калеб, — начал он спокойно, почти мягко. — Я пришёл сообщить, что спас одну из твоих работниц. Калеб закатил глаза так демонстративно, что это выглядело почти театрально. Он знал, что Штрауд называет «спасением». — Спас? — переспросил он, поднимая бокал к губам. — Ты хочешь сказать, обратил её? Как ты «спас» мою сестру? Голос Ваторе стал холоднее, а во взгляде появился упрёк. Влад выдержал его нападок с ледяным спокойствием. «Лилит,» — её имя на мгновение мелькнуло в мыслях. Прекрасная, сильная, юная вампирша, чья кровь когда-то пленила его. Но сейчас он её не хотел. Ни она, ни этот презренный Калеб, ни кто-либо другой из их рода не могли сравниться с той, кто сейчас занимала его мысли. — Лилит…это совсем другое, — ответил он со странной улыбкой, не удостоив Калеба прямого ответа. Ему была нужна только Джина. Мягкая, испуганная, сладкая Джина. Её аромат уже затмил всё остальное в этом мерзком месте. Она — вот что являлось действительно ценным. А с Ваторе он разберётся позже, если тот рискнёт встать у него на пути. — Нет. Одна из твоих работниц попросилась работать у меня в особняке. Калеб рассмеялся. Он прекрасно знал, что ни одна работница его прекрасного клуба не пойдёт к Владу, тем более работать. — Влад, ты, кажется, меня разводишь, — с усмешкой проговорил вампир. — Все работницы моего заведения имеют мозги не связываться с тобой. — Если это правда, то назови имя этой дуры, — проговорил Кайл, смотря на Влада. Он ожидал, что тот начнёт выдумывать или назовёт имя той, кто вообще никогда не работал на Ваторе. Но… — Джина, — как ни в чём не бывало проговорил древний вампир. Калеб фыркнул, отпивая последний глоток из бокала, его взгляд потяжелел. Он смотрел на Штрауда, стараясь понять, как это вообще получилось. Влад обычно обходил это место стороной, а тут увидел его новую работницу. Как? Когда? Почему? — Джина, говоришь? — произнёс Калеб, растягивая её имя, словно пробуя его на вкус. Кайл, заметив смену настроения друга, перестал улыбаться. Он наклонился вперёд, слегка склонив голову, будто пытаясь уловить что-то важное. — Неужели ты позволишь забрать её? — пробормотал он, бросив взгляд на Ватора. Калеб выпрямился, его руки нервно сжимали и разжимали край дивана. Имя этой необычной девушки отозвалось в его сознании эхом тревоги. Она являлась не просто работницей. Люк Рассел, лучший друг и по совместительству один из постоянных и весьма влиятельных клиентов клуба, лично попросил оставить её для него. «Уникальный вкус» — как он это называл. Освободить Джину от других обязанностей было бы достаточно неприятной задачей, но потерять её совсем… «Чёрт возьми, Штрауд, ты умудряешься найти способ портить мне жизнь даже спустя столько лет.» — Так, значит, ты посягнул на мою работницу? — Калеб сжал кулаки, его голос стал резким, почти угрожающим. — Штрауд, ты прекрасно знаешь наш уговор. Всё здесь принадлежит мне. Если ты посмел потянуть свои старческие лапы к одной из моих работниц, я сделаю так, что твои пальцы отвалятся навсегда! Владислаус остался невозмутим. Его лицо приобрело выражение, напоминающее мраморную статую — ни тени эмоций. Ему, конечно, было абсолютно всё равно на угрозы этого самодовольного и напыщенного вампира. Все прекрасно знали, как Ваторе пытался «играть» человека. И именно это качество делало его слабейшим из вампиров. Влад уже побеждал его в драке. И Калеб должен быть благодарен за то, что древний вампир не убил его. А возможность была! — Ты должен понимать, Ваторе, что я соблюдаю правила. Джина сама попросилась ко мне. Я не использовал гипноз, не заставлял её, — его голос был хладнокровным, почти ледяным. — И ты знаешь, что если человек хочет уйти, то это его право. «Ага, только права людей ты никогда не уважал, старый ты ублюдок.» Калеб стиснул зубы, его взгляд потемнел. Эти слова он не мог опровергнуть. Они были частью их негласного договора. Однако вампир всё ещё надеялся, что Влад пытается манипулировать ситуацией. А он это очень даже умел! — Приведи её сюда, — наконец выдавил он сквозь сжатые зубы. — Я лично спрошу её. Если она действительно хочет уйти… — Тогда у тебя не останется выбора, — с мягкой, но язвительной улыбкой вставил Влад и его слова звучали совсем уж по издевательски. Развернувшись, Штрауд грациозно направился к выходу, не оборачиваясь. Его шаги были медленными, но уверенными. Он прекрасно знал, что оставляет за собой натянутую, как струна, атмосферу. — Блять… Этот старый маразматик переманил Джину? — с возмущением произнёс Кайл, обращаясь к Калебу. — Она же такая классная… Калеб молчал, пытаясь осмыслить произошедшее. Если Штрауд пришёл в его клуб, то дело действительно являлось серьёзным. Древний вампир ненавидел это место и мечтал сжечь. Ведь он считал, что «Власть суккуба» — гниющий нарыв на лице города вампиров, если не хуже. — К сожалению, Влад слишком хорошо знает правила, — наконец выдавил он. — И вряд ли он врёт. — Но, Калеб! Мы не можем ему отдать Джину! — Кайл повысил голос, его лицо исказилось от тревоги. — Это же пиздец! Он же её выпьет или обратит! Блять… Она точно свихнётся так. В этот момент к ним подошла Лилит Майрун и её хмурый взгляд уже говорил о том, что она слышала часть разговора. — Калеб… Что происходит? — спросила она настороженно. Девушка посмотрела с интересом на вампира, затем на своего парня, который выдавил лишь подобие улыбки. Однако прежде чем он успел ответить, дверь в клуб распахнулась. Внутрь вошёл Влад, а за ним покорно шла Джина. Девушка выглядела такой отстранённой и старалась смотреть лишь в пол. Лилит замерла, её взгляд метнулся сначала к Джине, затем к древнему вампиру. Она не могла поверить в то, что видит их вместе. — Джина… Что ты… — её голос дрогнул, а глаза расширились от ужаса. Лилит вдруг захотелось наколдовать огненный шар и послать прямо в лицо Штрауду. Они ненавидели друг друга и это являлось очень даже взаимным. Ведь какой нормальный вампир будет водить дружбу с магом Разрушения? Как только вампир остановился перед диваном, где сидел хозяин заведения, Джина встала рядом с Владислаусом Штраудом, словно скованная невидимыми цепями. Она нервно теребила пальцы, стараясь сохранять спокойствие, хотя сердце в груди стучало так, словно собиралось вырваться наружу. Перед ней сидел Калеб, его взгляд был пристальным, полным недоумения и раздражения. В его глазах явно читался вопрос: «Почему ты с ним?» Для Владислауса Штрауда это была сцена триумфа, изящно разыгранная с присущей ему утончённой холодностью. Его проницательный взгляд скользил по лицу Калеба, отмечая каждую эмоцию: недоумение, злость, тревогу. Для него это было похоже на спектакль, в котором он сам был режиссёром, а остальные — марионетками в его руках. — Джина, — обратился Калеб, стараясь сохранить видимость спокойствия, хотя внутри у него всё кипело. — Ты действительно хочешь уйти? Он ощущал, как его мир рушится. Что он скажет Люку? Джина была чуть ли не его единственным «подарком» Расселу, а тот явно не простит её потери. Калеб чувствовал себя уничтоженным. Как он объяснит Люку, что самый мерзкий вампир города забрал Джину? Какими словами оправдает свой провал? Штрауд осторожно положил руку на плечо девушке, и этот холодный, почти мёртвый жест окончательно выбил её из колеи. Она едва удержалась, чтобы не отшатнуться. Его тонкие длинные пальцы, похожие на когти, ощущались как тяжесть, тянущая её вниз, в пучину какого-то неизведанного ужаса. — Не беспокойся, Калеб, — голос Штрауда звучал размеренно и спокойно, словно он заранее знал, чем закончится этот разговор. — Джина теперь работает на меня. И её место…рядом со мной. Ваторе грозно взглянул на Влада, ведь тот не имел право говорить за девушку. Джина почувствовала, как у неё перехватило дыхание. Каждое слово звучало как удар колокола, отзываясь болью в её сознании. Девушка хотела что-то сказать, оправдаться, объяснить, но язык словно прилип к нёбу. «Рядом с ним? Но что это значит?» — её мысли метались в голове, как раненая птица. Это было неправильно, ужасно…но выбора у неё не было. Ведь как только она вспоминала того мужчину, который мечтал, что она отлижет его потные, вонючие яйца, выбор решался сам собой и не в пользу Ваторе. Когда древний вампир чувствовал, как Джина невольно напрягается под его рукой, это только усиливало внутреннее удовлетворение. Её страх был почти осязаемым, он будто бы подпитывал его древнее эго. Джина, бывшая танцовщица Ваторе, стояла рядом с ним и это символизировало для него победу. Не просто над Калебом, но над всей системой, которая когда-то пыталась поставить его на колени. Системой, выстроенной Расселом и Ваторе. Эти два идиота друг друга стоили: опытные, наглые и ничего не понимающие в вечной жизни. — Да, — голос Джины прозвучал твёрдо. — Я ухожу работать к Владу в особняк. Лилит вскрикнула и её лицо исказилось от паники. Как могла эта девушка после нападения на неё оборотней уходить к тому, кто похуже этих самых оборотней? Ведь все вампиры в Форготн Холлоу находились в курсе того, какой тварью являлся Штрауд. Его общество ценили только такие же как он. А вот молодые вампиры находили его отвратительным существом с устаревшими взглядами на жизнь. — Джина! Ты не понимаешь, что делаешь! — её голос звенел от напряжения. — Влад та ещё тварь! «Теперь она принадлежит мне»,— подумал он, ощущая власть, которую давало ему это осознание. Штрауд всегда играл по-крупному и этот момент оказался результатом его безупречно выверенной стратегии. Глядя на Калеба, он наслаждался выражением его лица, чувствуя скрытое удовольствие от того, как молодой вампир внутренне кипел, но вынужден был сдерживаться. Влад прекрасно знал, что такая хрупкая и нежная личность как Ваторе очень хотел напасть на древнего вампира, защищая таким образом Джину. Однако Калеб слишком хорошо знает цену драки с древним вампиром. Влад слегка наклонил голову, его холодная улыбка тронула тонкие губы. — А я слышал, что ваш отец, уважаемая леди Майрун, тоже далеко не ангел, — заметил он и его голос звучал мягко, но вот слова резали мага как острый нож. Лилит вздрогнула и её взгляд метнулся к полу. В магическом мире Дагон Майрун — мудрец магии Разрушения. И если кто-то хотел стать магом, её отец должен был одобрить этого кандидата. Без его одобрения никто не проходил. — Я слышал, что некий Моргин Эмбер был казнён вашим отцом за то, что осмелился сменить пол, — продолжил он, делая шаг ближе. — И вы называете худшим меня? Лилит молчала. Ей нечего было сказать, ведь Дагон действительно казнил всех, кто по его мнению позорил магический мир. И ему было абсолютно плевать на то какого уровня этот маг и чего достиг. Ваторе был зол на Влада за то, что тот вновь вмешался в его жизнь, за то, что нарушил его хрупкое равновесие. Но Калеб знал, что вины Штрауда здесь почти не было. Он пришёл с соблюдением правил, воспользовался ситуацией, в которой Джина сама сделала выбор. Так кто же являлся виноватым? Самое мучительное для Калеба — осознание, что он ничего не может сделать. Его ярость была бессильной. Он понимал, что законы на стороне Влада и любая попытка вмешаться лишь усугубит ситуацию. — Джина, — голос Калеба был тёплым, но в нём сквозила тревога. Он смотрел прямо на неё, словно пытаясь заглянуть ей в душу. — Ты понимаешь, что делаешь? Она подняла глаза, в которых блеснуло что-то среднее между отчаянием и облегчением. Её губы едва шевельнулись, но слов так и не последовало. «Понимаю ли я?» — прозвучало в её голове, но ответа она не знала. Штрауд слегка сжал её плечо, будто напоминая, кто на самом деле здесь принимает решения. — Её выбор был осознанным, — продолжил Влад и его тон ощущался ледяным, почти насмешливым. — А теперь извини, Калеб, у нас дела. — Мне жаль, что выбрала этот путь, — сказал тихо вампир, но в его голосе сквозила искренняя боль. Он понятия не имел, как сообщить об этом Люку. Как объяснить, что девушка, которой тот заинтересовался, ушла в руки самого ненавистного ему вампира. Влад повёл её прочь, но Джина, обернувшись, ещё на секунду встретилась взглядом с Калебом. В его глазах таилось что-то такое, что заставило её сердце сжаться — боль, разочарование и, кажется, капелька надежды. Когда они скрылись за танцующей толпой, Кайл тихо выдохнул. Лилит кипела от ярости и беспомощности. Казалось, каждое слово, произнесённое Калебом, било по её нервам, как хлыст. Как он мог быть таким равнодушным? Влад — чудовище, которое с лёгкостью обратит или выпьет Джину до последней капли, и Калеб просто позволяет этому случиться? Лилит первой нарушила тишину между ними, повернувшись к Калебу с нескрываемой яростью во взгляде. — Ты должен что-то сделать! — закричала она, её голос дрожал от гнева. Калеб встретил её взгляд, полный негодования, и лишь покачал головой. Он очень хотел бы, но… — Лилит, я ничего не могу сделать, — проговорил он ровно, но с горечью. — У нас есть правила и они известны всем. Майрун резко схватила бокал с недопитой жидкостью со стола и с силой бросила его на пол. Осколки разлетелись, а жидкость моментально воспламенилась, отражая её внутренний гнев. Она не попала ни в кого из гостей, да и они, кажется, не замечали то, что на полу секунды две горел огонь. Одна из уборщиц, светловолосая Лилиан, поспешно подбежала с веником и совком, собирая осколки. Лилит винила себя за то, что так ничего и не сделала. А ведь могла бы! Заклинание, удар, хотя бы попытаться выкрасть её из лап Штрауда. Но вместо этого она стояла, сжимая кулаки, видя, как девушка уходит в неизвестность. — Но как же так? Он же её обратит или выпьет до последней капли! — заорала она, и в её голосе была настоящая паника. — Может, мне вмешаться? В голове крутились слова Влада о её отце, как язвительный упрёк. Эти слова разожгли старые раны, о которых она не хотела вспоминать. Она ненавидела Штрауда за то, что он говорил это, ненавидела себя за слабость, ненавидела Калеба за его бездействие. Её глаза вспыхнули магическим светом, пальцы едва не начали плести заклинание. Глядя на разбитый бокал и пламя, которое разгорелось по воле мага, Калеб испытывал вину и перед ней. Он знал, что Майрун считает его слабым, недостаточно смелым, чтобы пойти против Штрауда. Но он являлся реалистом. Любое столкновение с Владом грозило катастрофой. Калеб пытался подавить всё это. Ему нужно было держать себя в руках, особенно ради Лилит. Но тяжесть поражения давила на его плечи, как камень, не оставляя шансов на облегчение. — Лилит, это дела вампиров, а не магов, — осторожно начал он, посмотрев на неё. — Если ты нападёшь на Влада, он вправе убить тебя. И никто не сможет ему помешать. Эти слова ударили её сильнее, чем она ожидала. Майрун замерла, её пальцы задрожали, и свет в глазах угас. Она знала, что Ваторе прав, но не могла принять это. Не сейчас. — Но я не могу просто так оставить это! — выкрикнула она, сжимая руки в кулаки. — Калеб, неужели никаких способов нет? Кайл, молчавший до этого момента, обречённо вздохнул и бросил на неё полный сожаления взгляд. — Если только Джина сама не придёт просить помощи, — сказал он тихо. — Но ты же понимаешь, что этого не произойдёт? Эти слова повисли в воздухе, как удар колокола. Майрун смотрела на них обоих, её ярость медленно сменялась отчаянием. Вампир отвёл взгляд, не в силах выдерживать её эмоции, а Кайл лишь виновато пожал плечами, понимая, что никто из них сейчас не может изменить ситуацию. Девушка чувствовала, как отчаяние обволакивает её. «Я не могу оставить это просто так,» — мысленно повторяла она, но холодный голос Калеба эхом звучал в её голове: «Это дела вампиров, а не магов.»