[CherShen la femme], или Систематические подставы для самого несчастного пользователя в мире!!1

      Чёртов Самолёт накаркал неприятностей. Вот и верь после этого тем, кто говорит, что в собственном мире он ни за что не отвечает! Наверняка подтасовал как-то Юаню карты удачи, или попортил программу Системы своими микроволнами бездарности, или мало ещё чего.       Юань, вернувшись на свой пик, намерился медитировать, раз больше нечем заняться. Тем более, эффект он уже почувствовал. Пусть тело вспомнит, чему его учили. Уже почти привычно воротившись к бамбуковой хижине, попаданец решил сесть прямо на крыльце, на ступеньках; здесь мягко грело солнышко и было так спокойно… Похоже, оригинальный злодей очень ценил уединение, потому поставил своё жилище подальше от чужих глаз и голосов. Юань устроился поудобнее, уложил руки в складках халата и постарался повторить «погружение в состояние», как раньше.       Бух!       Его будто ударили под дых, или земля резко ушла из-под ног. Шэнь Юань едва уловимо пошатнулся, втягивая ртом воздух. Рассветное солнце едва выбиралось из-за гор, пуская первые нежные лучи.       «Вот это я выпал, — попаданец заморгал, щурясь. — А ведь всего на минутку прикрыл глаза!» Хотя удобно, конечно, что все заклинательские навыки «вшиты» в его тело по умолчанию: достаточно подремать несколько часов… или дней — и он может владеть теми же приёмчиками, что и оригинал! И делать ничего не нужно. Почти.       — А, всё-таки проснулся, — протянули сзади. Юань обернулся.       Под дверью своего дома он увидел лордов-заклинателей с Байчжаня и Сяньшу. Оба они, прислонившись к фасадной стенке, расселись на крылечке, как ни в чём не бывало! Ци Цинци зевнула, удивительным образом не теряя при этом грации и сохраняя такой вид, будто она тут не при чём. Бог Войны пытался взглядом насквозь просверлить Шэнь Цинцю; он держал на коленях меч и буднично вливал в него энергию (чистил, что ли?), накрывая клинок руками.       — Вообще-то, я медитировал, — хмыкнул Шэнь Цинцю на издёвку и неторопливо выпрямился. Вот и накарканные Самолётом неприятности, чтоб его. — А вот чем занимаетесь вы на пороге чужого дома? К сведению брата Лю, что бы это ни было — делать это без приглашения невежливо.       Лю Цингэ поднял меч, направив его самую малость вбок от лорда Цинцзина; держа его на вытянутой руке, стал пристально вглядываться, как пятна света отскакивают от лезвия.       — Всё может быть. Даже медитировать всю ночь на крыльце — вполне вероятное занятие, хотя и очень подозрительно, что хозяин Цинцзина не может зайти в собственный дом.       — Прости младшему брату его юношескую бестактность, — прервала того Ци Цинци, поднимаясь с пола. Сухо звякнули украшения на шпильках у неё в причёске. — Мы собирались пригласить тебя на… беседу, но увидев, что шисюн медитирует, не хотели тревожить.       Юань всё ещё не знал, как относиться к этой женщине; но решил, что будет справедливо ответить вежливостью на вежливость. Он сошёл со ступенек, чтобы стоять на одном уровне с незваными гостями. Лю Цингэ тоже поднялся, убирая оружие.       — По какому же поводу меня одарили визитом?       Женщина не торопилась с ответом: она покрутила в пальцах одно из украшений в причёске, едва уловимо прикусив губу. Юань терпеливо ждал.       — Видишь ли, брат Шэнь… Имеются опасения, что недавнее недомогание могло искалечить твой дух. Мы все хотели бы, чтобы тебя осмотрели, на всякий случай.       — Кажется, Му Цинфан уже резюмировал, что всё в порядке, — сказал Цинцю, — не понимаю, какие ещё нужны проверки. И почему же он сам тогда не пришёл?       Лорд Байчжаня воинственно махнул заплетёнными в хвост волосами.       — Цинци щадит твоё самолюбие, а я скажу: лекари бессильны в вопросах одержимости, так что Му Цинфан не сможет осмотреть тебя, как полагается. Впрочем, — фыркнул заклинатель, — если ты не захвативший чужое тело демон, то и опасаться тебе нечего, — и Лю Цингэ бесхитростно опустил руку на эфес меча. Просто так. Движение к слову пришлось.       «Ах, вот оно что! — хотел облегчённо воскликнуть Юань. — Ну, это всё объясняет. Какая-то плёвая проверка на одержимость — сопроводите же меня, гости дорогие!»       Но попаданец, хотя и получил объяснение, покрылся мурашками: спалили-таки. Усомнились! [«Упси-дупси!» Ваша репутация оставляет желать лучшего,] — вот же гадкая девчонка! — [Продемонстрируйте братьям по школе свою добропорядочность, чтобы открыть следующее достижение.]       Эта нахалка своими раздражающими штучками мешает ему спокойно сходить с ума! Пускай его бедную душеньку и не записали бы в качестве злобного беса, подходящего для жестокого изгнания, — но очень уж не хотелось проверять, какие методы используют бессмертные заклинатели. А если прочитают, что от их собрата осталось лишь чучело?       Он попытался увильнуть:       — Брат Лю настолько сомневается в способностях этого шисюна? Давно ли ты видел в школе достаточно сильного демона, способного преодолеть все уровни защиты и подчинить себе горного лорда?       — Невелика защита, — Лю Цингэ поднял руку и постучал пальцем о бамбуковый навес. — Крыша убогая.       — Не понимаю, чем тебе не нравится моя крыша, — Юань был сбит с толку, и это представление ему уже начинало надоедать.       Заклинатели посмотрели на собрата, как на глупое дитя. Он сердито повторил движение.       — У тебя крыша совсем не летящая, а какая-то поникшая, — ворчливо пояснил Лю Цингэ. — Наверняка и заклинаниями никак не укреплена и вообще протекает. Да через такую крышу демонам пробраться — раз плюнуть. А я давно говорил!..       Шэнь Юань растерянно уставился на бедную кровлю. Что-то он припоминал о том, как «летящие крыши» отшвыривают незваных чертей подальше от дома: со вздёрнутых уголков те слетают, как по трамплину…       «Но чего они к моей бамбуковой хижине-то прицепились? — обиделся он. — Допустим, крыша действительно не сильно вздёрнутая; ну и что? Плавный и спокойный дизайн тоже хорош!»       Вслух он сказал:       — Моя крыша — моя забота. Не Богу Войны думать о ней.       Лю Цингэ ответил хмуро:       — Так или иначе, ты не можешь отказаться от осмотра. Сопротивление я расценю как демоническую угрозу, — в глазах его сверкнули те же отсветы, что Юань видел уже на лезвии меча.       Шэнь Цинцю расслабленно пожал плечами.       — Как скажете, коллеги, — не дожидаясь, пока его догонят, заклинатель спрыгнул со ступенек и пошел по дорожке; без понятия, куда надо двигаться, зато с уверенностью барана. — С такими конвоирами — хоть на край света.       Пока эти двое молча пристроились по бокам от Шэнь Цинцю, сам он обратился к Системе: «Душа моя, как же ты допустила такую ситуацию? Разве не должно быть встроенной защиты личности или что-то в этом роде? Мы не договаривались, что меня будут проверять на одержимость!» [Когда вы общались с другими горными лордами, те не смогли подобрать иного объяснения изменившемуся поведению Шэнь Цинцю], — почти равнодушно ответил Голос. — [Совет: впредь старайтесь избегать несоответствия характеру персонажа, чтобы не попасть в такую же ситуацию!]       Юань фыркнул.       «Вот спасибо! Такой ситуации может в принципе не состояться, если меня уничтожат, как чужеродный элемент.» [Пользователь защищён от подобных влияний.]       Ну, и на том спасибо.       «И все же, как ты допустила эти подозрения? Раз видела, что моя игра подкачала, так могла бы и предупредить за ООС!» — возмутился попаданец, на что тут же получил ответ: [Система не запрограммирована предугадывать действия пользователя, а лишь констатирует ошибки при их совершении. Могу предложить ввести режим отслеживания ООС. Система будет предупреждать пользователя, если тот выйдет за рамки описанного характера персонажа «Шэнь Цинцю». В случае ООС, с пользователя будут сняты баллы, размером соответственно грубости нарушения.]       Опять штрафы! Шэнь Юань уже в прошлой жизни платил за всё на свете, и вот — снова его обложили налогами. Он уже собрался повозмущаться и встал на месте, как вкопанный, — прямо посреди Радужного моста. Сопровождающие тут же остановились вместе с ним.       — Что тебе? Предупреждаю, что сбежать, прыгнув в пропасть, не получится, — серьёзно сказал Лю Цингэ. — Как бы ты ни упирался, я за шкирку притащу тебя к брату Цингао…       — Уверен, так и будет, — равнодушно ответствовал Юань, сделав глубокий выдох. Он ощутил себя почти умиротворенно; рука сама собой потянулась к вееру за поясом, и Шэнь Цинцю лениво раскрыл аксессуар, продолжив путь. Лорд Байчжаня поморщился, и Ци Цинци, и так державшаяся в напряжении, слегка помрачнела.       — К слову сказать, — бросил Цингэ, — долететь на мечах было бы гораздо проще и быстрее. Если, конечно, Шэнь Цинцю в состоянии подняться на меч? — и Бог войны не мигая уставился на заклинателя.       Тот миролюбиво прикрыл глаза, продолжая неторопливо обмахиваться.       — Разумеется, способ, предложенный братом Лю, значительно сократил бы дорогу. И всё же, отказаться от пешей прогулки в такое чудное утро было бы преступлением.       Юань почти убедил себя в этом!       Попаданца несомненно интриговала возможность устроить полёт на мечах, и он даже чувствовал, что смог бы призвать духовное оружие; но всё-таки управлять им без минуты уединённой практики был не готов. Это ж самоубийственно! На уровне гордости так точно.       Лю Цингэ едва закатил глаза.       — Пешая прогулка. Какое бесполезное занятие.       — Ничуть, — оживился Юань, ловким движением захлопнул веер и указал им вдаль. — К примеру, брат Лю, скажи: на что похоже вон то одинокое симпатичное облако?       Лю Цингэ покосился в указанном направлении, потом вновь неприветливо повернулся к собеседнику.       — На облако. И не похоже, а облаком и является. Хватит болтать не по делу.       Заклинатели Сяньшу и Цинцзина синхронно покачали головами.       — Безнадёжный брат Лю, — скорбно вздохнул Юань. — Разве так должен вести себя рыцарь без страха и упрёка? Как мало романтики в наше время!       — Чего ты там бормочешь? — протянул Бог войны, но Юань сделал вид, что не услышал его.       — Видишь ли, приятель, прелесть этого облака не в том, что ты видишь в нём облако. Ты вот всё спешишь и спешишь, и остаёшься слеп. А я выйду с утра погулять, взгляну на это кудрявое облако — и вижу… что оно светится в лучах солнца, будто мех снежно-пустынного барса. Похоже оно на мех, брат Лю?.. или, скажем… да, на корабль с поднятым парусом. Наверняка он отправляется к дальним берегам, где не падала тень культиватора! Готов взойти на борт, шиди?       — А вот я не против, — живо откликнулась Ци Цинци. Юань мигом повернулся к ней.       — Милости просим, — кивнул он со всей серьёзностью. — С истинными ценителями прекрасного наш корабль не сядет на мель рутинности. Полный вперед! — лорд Цинцзина с воодушевлением взмахнул веером несколько раз. [Калибровка Системы завершена,] — вдруг бойко проинформировали его. — [Штраф за ООС: -10] [Штраф за ООС: -10] [Штраф за ООС: -5] [Штраф за ООС: -10]       Э, э, э, куда?!       «Отключай! — мысленно возопил Юань. — Мне не нравится эта функция.» Еле успел! Так ведь и в минус недолго уйти за недостаточно отвесную осанку или, там, выбившийся волосок.       Попаданец быстренько завершил свою речь, надменно бросив обескураженному лорду Байчжаня:       — Вот, собственно, и разница между нами, брат Лю. Кому-то дано видеть красоту, а кому-то лишь бы поскорей добраться до места назначения.       Лю Цингэ, и без того с постной физиономией, пренебрежительно отвернулся.       — Чушь, подходящая болтунам.       Но Шэнь Юань не обратил внимания, увлечённый мыслью о своём штрафе. Как минусы-то полетели, жуть… Ну, хоть напряжение сбросил.       Они сошли с моста на пик Кусин, и Шэнь Юань был рад, что у него тут были сопровождающие: окажись он один, обязательно запутался бы в лабиринте троп.       Кусин вызывал странное ощущение двойственности. Отчасти это был светлый пик, залитый солнцем и вообще достойный называться уютным уголком; но стоило сделать неосторожный шаг в сторону — и гостя накрывала глухая тень, от дерева, скалы или жилых стен; а можно было и вовсе оказаться в объятиях коварных пещер. Эти тени сваливались буквально из ниоткуда! Затаскивали в пещеры или в петлистые заросли. Свет и тьма неуловимо сосуществовали на этой вершине, не допуская полутонов, и не зная нужной дороги, незваный гость мог по-настоящему заплутать в недружелюбных потёмках. Попаданец поёжился: подходящее местечко, чтобы заточить пленника; тем более такого слабака, как Юань.       Гао Цингао с безмятежной полуулыбкой и Лян Цинчу встретили их в хижине на краю обрыва. Они были готовы к визиту.       — Очень уютно, — сказал Шэнь Цинцю, покосившись на пропасть. Его конвоиры переглянулись.       — Приятно, что шисюн чувствует себя, как дорогой гость, — мягко сказал Лян Цинчу. — Тогда и долгая беседа не в тягость, а в радость.       Он указал ладонью на столик с чайным набором, пачкой узкой бумаги и ещё разными шкатулками, коробочками и похожими мелкими ёмкостями.       — Будем беседовать, значит? — лорд Цинцзина опустился напротив принимающих заклинателей. — Приятное занятие. Хотя мне обещали нечто более волнительное.       — Понимаю, кто мог такое пообещать. Лю-шисюн порой упускает, насколько острым может оказаться правильно подобранное слово; не хуже меча, — Лян Цинчу занял своё место, поднял фарфоровый чайник и наклонил его над пузатой чашкой из того же набора: белой, чистой и гладкой, расписанной лепестками и цветочным узором. Струйка ароматного пара побежала кверху. Юань зачарованно следил за журчащим чайным стеблем.       — Простительная оплошность, — пробормотал он, будто в полусне, не вполне осознавая, что говорит. — Часто и мудрый человек не понимает силу изречённого слова, несмотря на годы оттачивания этого умения.       — Благодарю, — вдруг откликнулся Гао Цингао, прикрывая глаза, и Шэнь Юань вздрогнул. Отметив, что ненароком сделал комплимент коллеге (вроде бы) и затылком практически ощущая недовольное сопение Лю Цингэ, он с трепетом принял фарфоровую чашечку, словно раненую птицу.       Держа сосуд в согнутых ладонях, он втянул деликатный аромат напитка: пахнет персиком. «Надеюсь, это не для маскировки запаха яда», — успел едко подумать Юань, прежде чем сделать глоток. Следующая его мысль была: «Вкусно».       — Неужели сестра Ци и брат Лю не разделят радушие хозяина Кусина? — спросил Юань, ни к кому особенно не обращаясь; он был занят, убаюкивая чашечку.       Его конвоиры пристроились у стеночки, сливаясь с интерьером и наблюдая за собранием у чайного столика. Гао Цингао благодушно вскинул подбородок.       Его напоили чаем с лепестками персика, внимательно следя за действиями Цинцю; рядом дымились благовония. Потом Лян Цинчу положил на стол узкую бумажную полосу с несколькими размашистыми знаками и влил в амулет духовную силу.       Все проверки показали, что лордом не овладел злобный дух, чем Лю Цингэ остался недоволен.       — Что ж, — бросил он сухо, — похоже, наши подозрения остались подозрениями, и проблема не в одержимости Шэнь Цинцю.       — Хватит дерзить старшим, — укоризненно шикнула на него Ци Цинци и ущипнула за предплечье. Впрочем, напряжение атмосферы заметно ослабло, когда лорд Цинцзина успешно прошёл проверки: Юань заметил, что присутствующие перестали едва заметно подбираться, будто готовясь к атаке. [Поздравляем! Вы успешно продемонстрировали, что свободны от демонического влияния. Открыто новое достижение: «Белый и пушистый, честный гражданин. Подозрений много, а он такой один!»]       Он неловко хихикнул. Этот Шэнь и сам успокоился, спасибо большое!       — Послушай, шиди, — обратился он к лорду Байчжаня, который всё ещё был готов ринуться в бой, — наша вражда так затянулась… Почему бы нам с тобой не начать всё с чистого листа? Поговорим и уладим разногласия?       Шэнь Цинцю примирительно протянул ему ладонь. Он искренне хотел подружиться с этим воином… не то чтобы совсем без корыстных целей: белый лотос белым лотосом, а подстраховаться Юань никогда не считал лишним… но сохранение жизни шло скорее приятным бонусом. Строго говоря, зачем ему вообще злить хоть кого-то из лордов? Надо побыстрее переманить их на свою сторону!       Но Лю Цингэ демонстративно сложил руки на груди.       — Нам с тобой давно уже не о чем разговаривать. Никто не пытается примирить огонь и песок, и я тоже не буду тратить время на бессмысленные занятия, — не глядя на растерявшегося Шэнь Цинцю, он слегка кивнул остальным заклинателям. — Уведомляю собратьев, что на ближайшие несколько месяцев мы с вами расстанемся: я ухожу в уединение в пещеры Линси.       — Глава Юэ наконец-то разрешил тебе посетить Линси? — встрепенулась Цинци. — Это такая награда за то, что ты притащил Шэнь-шисюна на проверку?       Цингэ покачал головой.       — Я действовал по собственной воле, а не по принуждению. Если бы Шэнь Цинцю оказался злым демоном, — он смерил заклинателя проницательным взглядом, — я бы не поставил личное совершенствование выше безопасности школы. При всём уважении, глава Юэ в определённых вопросах… слишком доверчив, чтобы оставлять это на него, — вздохнул Лю Цингэ.       — О, те самые пещеры Линси! — вдруг протянул Шэнь Цинцю. Все вздрогнули.       Юань наконец-то вспомнил смысл этого названия: те самые пещеры Линси, в которых он (в смысле, главгад) прикончил его (в смысле, лорда Байчжаня), пока тот (в смысле, лорд Байчжаня) сам по себе чуть не умер от искажения ци… Это и в оригинальном псевдо-романе была довольно мутная история, лишь упомянутая в нескольких фразах; Юань уже слабо верил в канонный сюжет, но на всякий случай всё равно пожелал:       — Осторожнее там, брат Лю. Мало ли неприятностей случается, пока их не ждёшь…       Гордый заклинатель воинственно взмахнул заплетёнными в хвост волосами и, не говоря ни слова, ушёл, как грозовая туча.       — Какой заносчивый мальчишка, — ворчливо заметил Юань, на что получил звучное от Гао Цингао:       — Молодёжь.       — И отчего он так со мной? — продолжал Шэнь Цинцю, когда они с Цинци, распрощавшись с заклинателями, покидали таинственный Кусин. — Разве человек не заслуживает шанса на прощение?       — И это ты мне говоришь? — она фыркнула. — Со времён ученичества вы с братом Лю по многим поводам не могли прийти к согласию. За два дня невозможно преодолеть такую вражду, даже если одному из вас это вдруг искренне захотелось. Признайся, это предложение о примирении ведь не очередная твоя мимолётная прихоть?       — Вы все очень строги ко мне, — смиренно ответил Юань, чувствуя, как покрывается холодным потом; даже несмотря на то, что у него теперь есть алиби на не-одержимость! — Право, не так уж сильно я изменился. Пожалуй, со стороны мои поступки могут показаться непривычными, но внутри я остался самим собой, уверяю тебя.       Ци Цинци взглянула на него по-лисьи.       — Знаю.       «Вот это я понимаю — прочувствовал персонажа, — самозабвенно думал попаданец, обмахиваясь веером. — в прошлой жизни мне надо было в актёры идти, с таким-то даром убеждения! Сам верю!»       — Цингэ очень категоричен, — продолжала Цинци. — Глава Юэ неоднократно уверял его, что стоит пообщаться с тобой поближе, чтобы открыть самые лучшие твои стороны.       — Глава Юэ себе на уме, — осторожно ответил Юань. — Не мне разбираться, о чём думает столь знаковая личность.       — Вы с братом Лю похожи — он тоже лучше, чем показывает. Но некоторые вещи он просто не может принять.       Лорд Цинцзина махнул веером.       — Если уж сестра Ци взялась поминать былые деньки, было бы полезно привести конкретные примеры.       Одной из причин, по которой Юань дочитал графоманию Самолета, была его любовь к лору «ПГБД».       Одной из причин, по которой Юань ненавидел эту писанину, было то, что сюжетные крохи были слишком интересны, чтобы он бросил читать «ПГБД».       А сейчас Юань может получить достоверную информацию из первых рук! Как читателя и фаната, его била мелкая дрожь предвкушения; как попаданец — он не мог упустить шанс узнать, отчего его невзлюбил один из сильнейших (по словам автора) заклинателей, способный противостоять главному герою (по словам автора). Юаню ещё жить здесь! Необходимо улучшать репутацию в обществе!       И если Ци Цинци и отнеслась к просьбе главгада скептически, то никак этого не показала. Она принялась загибать пальцы, по каким поводам эти двое лаялись; если резюмировать — один слишком добродетелен (реально рыцарь без страха и упрёка!), а другой не гнушается скользких методов для достижения цели. Вот и не могут они физически выносить друг друга.       — …к тому же, ты раньше довольно часто спускался в Весенний дом у подножия, — Юань помнил эту черту оригинала. — А Лю Цингэ очень строг в этом вопросе: несмотря на его прохладное отношение к женщинам, он всегда очень деликатен. В его глазах ты внаглую забавлялся с безропотными девицами из Дома удовольствий, и это окончательно убило все твои шансы оправдаться перед ним.       Цинци говорила с энтузиазмом — очевидно, ей понравилось перемывать косточки былых времён.       — Я уже не говорю о том дне, — продолжала она, — когда ты привёл на Цинцзин женщину из публичного дома и принял в обучение девочку, которую та привела. Честное слово, с тех пор по-прежнему многие из братьев подозревают, что Нин Инъин твой ребенок. Удивительно, ведь она такая милая девочка…       Вот так новости! Шэнь Юань не слушал похвал заклинательницы, взывая вместо этого к Голосу Разума:       «Система! Это что ещё за подозрения? С каких пор Нин Инъин — ребёнок главгада?!» [Все ученики Цинцзина считаются детьми, или, если хотите, воспитанниками Шэнь Цинцю.]       Юань прикусил губу, чтобы не заорать.       «Очевидно, я не о том! У Шэнь Цинцю есть дети? От кого?.. как… нет, самое главное — за что всё это мне?!» [У меня нет данных о кровных родственниках Шэнь Цинцю или Нин Инъин.]       Ци Цинци будто и не заметила страданий своего спутника. Она лукаво наклонила голову, отчего звякнули украшения в причёске, и легонько пихнула Шэнь Цинцю локтем в бок.       — Весело иногда дразнить их, будто это правда. Хотя некоторые вполне могли не заметить, если бы даже дева Нин действительно родилась от тебя.       Она коротко рассмеялась.       Юань же думал, что выглядит сейчас не лучше едва проснувшейся совы. Ошалело, одним словом. Он всё ещё был раздавлен мутными намёками о возможном родстве с Нин Инъин, так что сил хватило лишь промямлить:       — Ты о чём?       Цинци укоризненно вздохнула.       — Цинцю, ну, неужели мне нужно объяснять такие вещи вслух? — Они дошли уже до Цинцзина, и заклинательница, прежде чем уйти на свой пик, собиралась завершить разговор. Она шевельнула пальцами в жесте, как будто хотела вспомнить их положение на струнном инструменте. — Мне, конечно, далеко до тебя в умении оставлять людей в дураках, но даже тебе не удалось бы скрывать, что ты носишь под сердцем дитя, а потом ещё и растить его втайне несколько лет. Порой мне даже стыдно, что мои невинные воспитанницы смотрятся хищниками в сравнении с таким недалёким цветком, как ты.       Цинци хотела было положить ладонь на плечо Шэнь Цинцю, но передумала и неловко убрала руку.       — Чем дольше мы живём, тем мне любопытнее, что бы с тобой сделало нормальное обучение на Сяньшу. Без этих твоих глупых идей!       Заклинательница чуть склонилась, сказала несколько прощальных слов и упорхнула прочь — на Радужный мост к своему пику.       Шэнь Юань всё ещё стоял, замерев на месте полуживым изваянием. Рука на автопилоте покачивала веером из деревянных пластинок.       «Система, — уточнил он безразлично, — Ци Цинци тоже в курсе, что главный злодей — женщина, или меня сейчас чем-нибудь убьёт?» [Главе Сяньшу Ци Цинци был известен этот факт до перемещения Пользователя.]       — Действительно, какая разница? — меланхолично заметил попаданец. — Человеком больше, человеком меньше… всё одно. У братца-поганца были сюжетные дыры и покрупнее.       Шэнь Юань развернулся от Радужного моста и, не переставая обмахиваться веером, пружинисто зашагал в направлении своей хижины.       Он был вымотан.