NOEASY

Ян Чонин ненавидит людей. Сам факт их существования, вымораживает из него весь сок и энергию, заставляя спрятаться в своей комнате и не выходить от туда сутками, а то и неделями, прерываясь на обед и то не всегда. Но во всем есть исключения. В жизни юноши тоже было такое. Два паренька, что полностью бы отбили желание в целом видеть людей, оказались единственными, кроме родителей, с которыми было терпимо разговаривать и поддерживать общение. Один гиперактивный сорвиголова, а второй пусть и спокойный на первый взгляд, но под влиянием первого тоже не прочь сунуть свой нос в какую-то передрягу. Чонин бы с такими не водился. Обошел бы стороной и возможно мысленно осудил. Но судьба сложилась иначе. – В этом году к нам присоединилось два новых ученика. Представьтесь пожалуйста, – без особого энтузиазма объявляет молодая учительница, но из-за нервов на работе она уже успела обзавестись не хилой сединой. Перед всем классом стояло двое мальчишек. Они сильно выбивались из атмосферы класса. Двадцать пять пар черных мокасин блекли на фоне ярких кед зелёного и красного цвета. Рубашки были навыпуск, первые пуговицы растегнута свяжись с омерзительной жарой и чёртовы глаза. Они сияли чем-то неизведанным, чем-то новым и это пугало. Чонин сидящий на последней парте в уголке смотрел на них с прищуром, презирая такой внешний вид и их желание выделиться. Ему не нравилась жизнерадостная улыбка на лице паренька, что стоял в потрёпанной кепке, а руки облепленные разноцветными браслетами попрятал в карманах. Второй вызывал меньшее отторжение, но его очки с битым стеклом, что лежали на лбу тоже ничем хорошим не сулили. – Я Хван Хёнджин, – громко заявляет тот, что в кепке. Его лицо трогает улыбка, обнажая сверкающие клыки. Второй мнется и складывает руки на груди, видно, что ему тут некомфортно. – Ким Сынмин, – еле слышимо доносится с его стороны. Хёнджин закатывает глаза, видя нерадостный настрой друга и взяв его за лямку рюкзака, потащил на последнюю свободную парту, что соседствовала с Чонином. Ян тут же напрягся. Он хмуро глядел на них, пока те раскладывали учебники и принадлежности на парте. Но те кажется толком не заметили его, шепчась о своем. Мальчишке подслушивать не хотелось, поэтому он лишь подпёр голову рукой и слушал хриплый голос учительницы, что завела тему о какой-то предстоящей олимпиаде. Новенькие ученики запомнились всей школе в первую же неделю. Чего только внешний вид их стоил. Абсолютно на каждом уроке их причитали учителя, неоднократно ведя к директору, но на следующий день они приходили в разноцветных рубашках и с синими прядями волос, показывая протест. Чонину было такое не по духу. Он всю жизнь придерживался правил, чтобы не дай бог кто-то обратил на него внимание, в тем более отрицательное. Ян всегда хотел сливаться с толпой. И он это делал. До одного момента. Чонин задержался в школе. Дежурство как никак, никто не отменял. Бредя по пустынному двору, Ян услышал сквозь музыку в маленьких наушниках чьи-то крики и странные звуки, напоминающие взрывы. Не хотя, мальчик поднимает взгляд, что до этого устремлён был под его ноги. Впереди было двое знакомых ребят в свободной форме. Чонин мысленно проклял всё на свете, а в частности их. Сынмин и Хёнджин на улице были такими же обалдуями, как и думал Ян. Хван взрывал петарды, кидая их в друга, тот только и успевал, что материть его и иногда отбивать летающие снаряды от себя разукрашенной битой. Он сделал музыку громче и хотел пройти мимо и с начала это получалось, как вдруг он услышал громкое... – Блять! – оно уже не напоминало задорливый тон и Чонин машинально обернулся, застыв на месте. Горящая хлопушка летела прямиком в него. Забавно, в наушниках играет текст о прелести нынешнего мира, а сейчас по очередной людской ошибке Яну грозит остаться с ожегом на лисьем выражении лица. Момент и перед глазами мелькает силуэт биты и доносится глухой взрыв. Чонин отшатывается и падает на бетон, наконец раскрывая глаза. Перед ним Сынмин с битой на плече, что чуть склонил голову на бок, перегораживая осеннее солнце, заставляя Чонина оказаться в его тени. На заднем плане слышно возмущения Хёнджина, который отведал собственной атаки. – Ты в порядке? – спрашивает без особого интереса и Ян кивает, удивляясь тому, что он слышит его голос, но увидев, что наушники свободно висели на его плечах, всё становится на свои места. Ким громко хмыкает и схватив Чонина за предплечье, ставит на ноги и уходит к другу, давая ему щелбан в лоб. – Да за что?! – недовольно вопит Хёнджин, потирая покрасневшие место, вся его одежда в блёстках и конфетти от взрыва хлопушки. Он плюется блёстками, от чего Сынмин брезгливо морщится и отходит от него. Чонин смотрит на них из далека. Молодые, глупые, безмозглые. Именно эти три слова возникают в его мыслях, смотря на одноклассников. Но что-то тянуло к ним. И это пугает. Вдруг Хёнджин перестал ныть и обернулся на Чонина. На губах появилась кривая улыбка, он махнул рукой, зовя к ним. – Хей, иди сюда! – Ян вздрагивает, не привык он, что кто-то обращает на него внимание. Просто сбежать будет глупо. Завтра они будут на него странно смотреть в стенах школы, что тоже не привлекает. Мальчик поджал губы и чуть переминаясь с ноги на ногу, подошёл к ним. Тяжёлая рука оказалась на его плече, немного тряся, – Тебя как зовут? – слишком непринужденно спрашивает Хван. Сынмин закатывает глаза. – Мы с ним в одном классе учимся, идиот, – эти слова заставляют Хёнджина удивлённо раскрыть рот, а Ким его быстро закрыл. Юноша сглотнул и перевел растерянный взгляд на Чонина, пытаясь вспомнить, когда он его замечал, – Чонин, да? – переводит на себя внимание мальчишки Сынмин, заставляя Яна покрыться еле заметным румянцем. Ему льстит, что кто-то запомнил его имя и это тоже необычно для него самого. Почему то ему было приятно, что новенький помнит его. – Ага, – тихо отвечает Чонин, устремляя взгляд вниз. Хван громко смеётся, Ян прекрасно замечает, что смех нервный. Странный способ разрядить обстановку, но зато в духе этого сорвиголовы. – Чонин значит-ся. Значит будем друзьями! – грубо хлопая по спине младшего, громко заверяет Хёнджин, заставляя мальчишку крупно вздрогнуть и поднять то ли испуганный, то ли удивленный взгляд на одноклассников. А может и всё сразу. Он ожидал увидеть издёвку на их лицах, но вместо этого там показались дружелюбные улыбки.  Ким скромно кивает, подтверждая слова Хвана. Кажется, выбора у Чонина толком не было.

***

С того дня эти двое настырно держались рядом, вызывая у Яна не редко раздражение. То в столовой утащат за свой стол, то на физкультуре заберут к себе в команду, то на уроках будут кидать записки. Чонину было неловко и всё это так резко появилось в его жизни, что мальчик не на шутку боялся этих перемен. Остальные в классе наконец начали обращать на него внимание. Сложно этого не делать, когда Чонин хоть и не по своей воле, но ошивался постоянно рядом с этими двумя отморозками, что постоянно перенимали внимание класса на себя. При чём внимание было не тем, которого мог бы хотеть Ян. Они мысленно презирали его, перешептываясь за спиной. Новые друзья это видели. И лучше бы Чонин правда стал тенью, чем Хёнджин в один из уроков поднялся с парты и кинул свой учебник в какого-то парня, что тихо шептался о Яне. – Ебало своё прикрой! Юноша прекрасно помнит, как он вместе с Сынмином стояли у кабинета директора, ждя когда от туда выйдет Хёнджин и злосчастный сплетник, которого проводили угрожающими взглядами новоиспечённых друзей. Чонин готов поклясться, что Ким и Хван одними глазами уже расстреляли, расчленили и пытали паренька, от чего тот сутулясь тридцать раз извинялся перед Яном на следующий день. Они пугали. Чонин правда боялся их, боялся перечить или не соглашаться с ними, следуя везде хвостиком за одноклассниками ведь знал, что иначе те сами его потащат за собой. Но был один момент из-за которого Ян оставался рядом. Ким Сынмин. Мин был спокойным и уравновешенным в отличие от гиперактивного товарища. Он не говорил: "Ты идёшь с нами". Вместо этого он говорил спокойно и Ян сказал бы даже ласково: "Йени, ты с нами?" Сынмин всегда отгораживал младшего от дурных авантюр Хёнджина, зная, что Чонин такое не любит. Мин не напрягал, лишь шёл молча рядом, пока Хван галдел без конца. Чонину он нравился. Его отношение к мальчишке. Это глупое, но такое нежное прозвище "Йени", которое Ян хотел бы слушать вечно именно тем мелодичным голосом, что часто хрипел из-за долгого молчания. Щенячьи глаза и красивейший профиль, которые Чонин бы с радостью перенес на поля тетради по химии, но рисовать он не умеет.

***

Незаметно прошло два года и совсем незаметно пришёл выпускной. Ян был совсем вымотан экзаменами, что лишь недавно дали свободно вздохнуть, а желания праздновать конец этих лет проведенных в шараге, не было от слова совсем. Правда, кто его слушал? Никто. Весь класс заставили идти на торжественную церемонию, после которой кто-то из класса организовал вечеринку в своём большом доме. И вот Чонин уже стоит у стены со стаканом яблочного сока и желает уйти, но стоящий рядом Хёнджин не пускает. Сынмин куда-то пропал с самого прихода в это место, что не могло не напрягать. Хван под боком не замолкает, всё тараторя какие-то убогие теории о том, что инопланетяне совсем скоро захватят мир, что апокалипсис неизбежен. Ян лишь кивал, не вслушиваясь, а мысленно считал друга каким-то помешанным. – Ага, мы все умрем, – говорит задумчиво мальчик, поддерживая разговор. Он занят другим: ищет глазами знакомую макушку, что спряталась в силуэтах танцующих выпускников. Хван толкает его локтем в бок, от чего Ян проливает немного напитка на руку и на пиджак. – Не умрем! Будем вместе держаться, найдем союзников и спасем мир! – Чонин хмуро оглядывает его. Старший уже немного выпил и нес всякие бредни. Ян лишь в очередной раз кивнул и тронулся с места, идя в поисках уборной, где можно будет вымыть липкие руки. Проталкиваясь между танцующих тушек, Яна чуть ли не тошнит от количества разных запахов в помещении, что оседали в лёгких. Начиная с перегара, заканчивая приторными духами какой-то девушки. Но вдруг боковым взглядом он улавливает знакомый силуэт. Чонин сразу же останавливается, оборачиваясь. Не показалось, Сынмин и в правду был там. Где-то в толпе, смотрел в телефон, на него падали цветные огни давая разные оттенки его темному костюму, из-за которого Ким впервые выглядел серьезным. Чонин замирает. Хочется увести друга подальше от шумной обстановки и наконец рассказать о всем, что навалилось на его душу. Он и не надеялся на взаимность, но знал, что если что просто закроется дома от человечества, утопая в своих слезах. – Сын... – только и успевает он тихо позвать, поддавшись в его сторону, как вдруг рядом с Кимом появился тонкий силуэт миловидной девушки, что положила изящные запястья на плечи друга, заставляя того перевести взгляд на неё. Лёгкая улыбка трогает губы Мина и они сливаются с накрашенными губами незнакомки в трепетном поцелуе. Чонин чувствует треск в груди и по его щеке скатывается слеза. Он застывает с чуть приоткрытым ртом, на которой осталось горькое послевкусие после произношения имени любимого. Яна кто-то сталкивает плечом, заставляя упасть на свою одноклассницу, задевая ладонями её бюст. – Ты чё делаешь, извращенец?! – завопила она, отталкивая его. Чонин дрожит, по щекам катятся слезы, которые прячет растрёпанная челка. – П..прости, – голос подрагивает, он заикается. Но девушка не успокаивается и закатывает истерику, крича на мальчика. Музыка стихает и на них переводят взгляды остальные. Нет, нет, нет! Чонин смотрит в пол, но он чувствует, как любопытные и осуждающие взгляды прожигают его одежду, оставляя ожоги прямо на коже, что покрылась мурашками. Шепот подростков пробирался прямо под кожаный покров. Пот скапливается на его лице, смешиваясь со слезами, дышать становится трудно. Мерзкий запах лишь сильнее проникает в лёгкие, вызывая тошноту. Ян ели находит силы, чтобы поднять взгляд и замечает щенячьи глаза, что смотрели именно на него. На Ян Чонина. Мальчишка чувствует, как его прячут за свою спину и слышит громкий голос, полный злобы. – А почему бы тебе не замолчать, истеричка?! Раздула из мухи слона! – рычит на одноклассницу Хёнджин, та краснеет от злости и на весь зал разносятся ругательства этих двоих. Чонину плохо. Слишком душно в помещении. Ноги подкашиваются, но упасть он не успевает. Его берут за плечи и уводят из дома. Ян слышит знакомый запах и мягкие ладони на плечах. А потом до его ушей доходит тихое. – Йени, дыши, просто дыши, – и Чонин слушается, пытаясь выровнять дыхание. Его садят на скамейку во дворе, рядом садится сам Ким, обнимая его и успокаивая. Яну становится в разы лучше, он прикрывает глаза, желая выйти из реальности вместе с ним. Туда, где тихо и никто не потревожит, но сейчас он может лишь улавливать каждый момент и оставлять это в своей памяти. – Я разобрался с этой шлюхой, – говорит брезгливо Хёнджин и падает на лавку по другую сторону от мелкого. Сынмин тяжело вздыхает и поворачивает взгляд на Хвана. – Не называй так девушек, – говорит он с упрёком. Джин скрипит зубами и закатывает глаза. – Окей. Но она истеричка. – Тут соглашусь, – Хван криво лыбится, слыша как всегда спокойный тон друга. Хёнджин глянул на Чонина и потрепал его по голове. Тот уже совсем успокоился, хрипло сопя в шею Сынмина, пока разрешают. – Не хнычь, мелкий. Надо беречь себя до апокалипсиса. – Ты о чем? – спрашивает с настороженностью Ким. Хван отмахивается, поднимая взгляд на звёздное небо. – Да не важно. Главное - держаться вместе, – говорит он больно задумчиво. Сынмин щурится и тоже отводит взгляд на беспросветное небо, что искрились серебряными огнями. – Ты странный. – Я знаю, зануда.

***

– Так получается у тебя в старшей школе была девушка? – задумчиво спрашивает Хёнджин у друга, пока они сидели на крыше во время очередного дозора. Сынмин кивает, сидя на холодном бетоне. – Но если быть честным, то любил я другую, – он отводит взгляд. Неловко говорить с Хваном на такие темы. Непривычно. – Да ну? И кто же это? Может я её помню! – Сынмин глухо смеётся и говорит под нос. – Ещё как помнишь.