Hololive Альтернатива

Мацури схватилась руками за грудь, что теперь отчаянно сдавливала ее легкие. С нее беспрестанным потоком опадали мельчайшие яркие частицы. Барьер ее доспехов оказался наполовину разрушен, пропуская критический удар. Через силу делая вдох, Мацури крепче сжала рукоять меча, обломка некогда крепчайшего клинка. Усилием она выжимала из себя последние капли, лишь бы подняться над землей, увидеть страшную неминуемую угрозу. Словно сотканная из чистой ярости, фигура перед ней то и дело мелькала среди бесчисленных магических кругов. Это была не битва, вовсе нет. Это была попытка бросить вызов силе природы. И Мацури зажмурила глаза, зная, что Астель более не выдержит, что погибнут все разом, если она этого не сделает. И тогда она пролезла своей рукой под броню, где таился последний ее козырь, последний ее трюк, и дотронулась до камня. Вмиг вспыхнули зеленым светом ее глаза, прежде чем тело, едва поспевая за мыслью, метнулось прямо к цели перед Мацури. Боль на мгновение исчезла, а мозг захлестнула эйфория предстоящей битвы. Она полностью отдала свой разум камню Лотаря, чтобы убедить себя и свое тело, что границ оно не имеет. В дух ее устремилась жизненная энергия, укрепляя тело. Свободный от человеческих оков разум, точный и чистый, Мацури больше не знала себя или кем она была. Такова была цена их шанса на выживание перед неизвестной силой в столь бесполезном, но неизбежном сражении. Если Астель был прав, то Мацури была той, кто пытался остановить комету. Десятки катан немедленно устремились к Мацури. В мгновение ока она парировала обломком меча сразу несколько направленных на нее атак. Тогда свой шаг сделала и Суисей. Она занесла клинок, разрезая пространство. Во все стороны устремились волны содрогающейся реальности. В воздух взмыли камни и обломки, а трение между ними создавало молнии. С нечеловеческой скоростью Мацури сбивала каждый снаряд, что летел к ней. Ее доведенное до пика возможностей тело изгибалось во всевозможных движениях, какие только были возможны в тесноте легких доспехов, но более того, разум ее значительно эти ограничения понимал и просчитывал, пытаясь всеми силами добраться до Суисей. Она скользила по воздуху и по земле среди бесконечных снарядов, пока, наконец, ее сломанный клинок не взметнулся над головой Модератора. Все произошло в доли секунды. Астель не успел даже метнуться на помощь, впрочем возможности такой ему бы и не представилось. Все поле боя тряхнуло так, словно это было землетрясение, серия ярких вспышек сменилась взрывом и мощной пространственной волной, сметающей все на своем пути. Мико прижала Пекору к себе, как только землю затрясло. Они обе упали вниз, пока Астель отчаянно пытался сохранить равновесие. Волна искаженного пространства несла с собой невероятное количество обломков и вскоре они настигли барьер. Пространство сжималось и разжималось, образуя на поверхности барьера миллионы микротрещин. Под напором потока светящаяся поверхность мгновенно рассыпалась в пыль, унося с собой авантюристов. Все обратилось разрухой. Как только улеглись разрушения, сразу же зашевелились в пыли фигуры. Кровь стекала по щекам Мико, умываясь грязью. Она крепко держалась за Пекору, пока ее медальон светился. Ее усилиями ранение Пекоры перестало кровоточить, но последний удар открыл рану на талии вновь. В отчаянии жрица оглянулась на Астеля. Маг откинул свой плащ и скрыл свой взгляд от девушки, лишь бы она не видела проблеск отчаяния за маской решимости. Он крепко сжимал трясущиеся кулаки, когда звуки столкновений возобновились. — Бежим отсюда. — Но Мацури... — Это то, чего она и добивалась. Задержать ее. Астель поднял Пекору на руки и вместе с Мико они побежали прочь по еще целой дороге. Звуки столкновений и скрежета металла доносились словно сквозь пелену, расходясь вибрирующими волнами по висящей в воздухе пыли. Астель еще некоторое время водил взглядом по мелькающим мимо переходам и улочкам в призрачной надежде увидеть двух девочек, но все, что он видел, было пустым безжизненным городом. Тем временем, маг явственно чувствовал, как истекают его последние силы. В волнении он блуждал глазами, готовый забежать в первый попавшийся дом, ведь никто не мог знать, где шныряют эти проклятые острийцы, пока из-за очередного угла вдруг не выскочил черный кот. Запыхавшаяся Мико от неожиданности потеряла равновесие и полетела прямо к земле. — Изу. Кот резко развернулся и прокричал в ответ: — Быстрее, за мной! Астель хмыкнул и крепче взял Пекору, побежав вслед, пока Мико поднималась, в смятении потирая запачканное лицо. Кот вел прямо по улочке до тех пор, пока не свернул в один из проходов, спускающихся вниз ступеньками. Кот вбежал внутрь, тогда дверь и распахнулась. Перед Астелем предстали десятки грязных настороженных лиц, в основном женщин и детей. Мужчина, что ранее открыл дверь, повел головой магу и жрице, давая знак войти. Свечи здесь отплясывали бликами на каменных стенах, на лицах людей. Это было похоже на складское помещение, что до войны тут, глубоко под землей, пустовало. Теперь же оно стало одним из многих убежищ для местных. Изуру нашел относительно безопасное место, скорее всего давно заприметил его, но сообщать не стал, оставляя как запасной план, если выбраться не выйдет. Астель доверял ему и все понимал. Но оставаться здесь он не мог. — Если не вернусь, то не ищите. Он оставил Мико здесь вместе с Пекорой и метнулся обратно к выходу. Кот выбежал за ним, едва только дверь захлопнулась на крепкий засов. Астель поднял в руке свой уже последний заряженный барабан револьвера. У него более не оставалось магических пуль. Больше в насмешку над собой, чем действительно задаваясь вопросом, Астель все же не удержался: — Напоминает старые добрые, хах? — Если только добрые были старыми, а старые были добрыми, — Изуру решил ответить по-философски, то бишь, не отвечая вовсе. Вдвоем они выбежали на главную улицу, ведущую к площади, осторожно придерживаясь стен домов. Мацури сражалась там одна, и даже если она использовала силу камня Лотаря, то невозможно было победить Модератора одной лишь грубой физической силой. Но все-таки Астель верил, что она все еще бьется там, что не ждет Мацури погибель и не придет он так же к своей собственной. Но реальность никогда не сходилась с желаемым. Когда взору его открылась площадь, увиденное заставило его сердце пропустить удар. Суисей стояла посреди площади, словно древняя статуя, она возносила свой клинок к небу. Пока на нем висело пронзенное насквозь тело. Занося револьвер, Астель уже не чувствовал ног, не мог мыслить здраво. Он выстрелил. *** — Бегите. Хаато слышала эти слова так четко, что не оставалось никаких сомнений в их реальности. Однако, когда разум Мацури полностью исчез, мгновенно поглощенный зеленоватыми огнями неисчерпаемого по мощи артефакта, Хаато окатило волной непередаваемого ужаса, нереального в своей сути настолько, что его можно было назвать кошмаром. Те, кто сражались сейчас перед ней на площади, не были более мыслящими разумными существами, а лишь марионетками, пустыми оболочками, служащими единой цели — убивать. Скатерть реальности изогнулась и дернулась, словно встряхиваемая неумелыми руками. В самый момент возникновения волны сидящей Хаато ничего не оставалось, кроме как наблюдать за несущимся на нее вихрем из беспорядочного облака пыли. В последний момент Акай подбежала к ней, обхватывая руками ее плечи. Мир вокруг завертелся в безумной пляске света и пыли. Когда все улеглось, Акай первой подняла голову из лежащей горы обломков. Тело болело, а щеки и нос неприятно горели, иссекаемые царапинами. Она попыталась встать, однако ее тут же остановила нависающая тяжесть на самой макушке. Легким движением она дотронулась до синяка и тут же поморщилась, прежде чем начать рыскать взглядом в поисках сестры. Хаато лежала совсем недалеко, свернувшись калачиком, она что-то тихо шептала себе под нос: — Не надо... Ее голос жалобно молил, прерываемый частым хрипом, она словно задыхалась. Акай уже довелось видеть ее такой, чего бы она более не хотела. Она знала, что мучало ее мысли, ведь знакомы ей были шептания. Точь-в-точь Хаато повторяла свои слова в ту роковую ночь шестилетней давности, когда они лишились всего. Похоже, что тогда она потеряла и часть самой себя. Акай осторожно поползла к ней на руках и коленях. — Все хорошо, Хаа-чама. — Пожалуйста... — она молила неизвестных, смотрела сквозь пальцы невидимым взглядом. — Все уже прошло, Хаа-чама. Акай уже могла видеть лицо сестры, искаженное ужасом, даже несмотря на то, что Хаато отчаянно пыталась его скрыть. Ее голос дрожал, прерываемый одышкой. — Не умирайте! Голова Акай начинала гудеть от распространяемой во все стороны магии разума. Боль пронзала ее, отдаваясь звонким эхо на ее ушибленной макушке. Однако она продолжала тихо двигаться к Хаато, до тех самых пор, пока в бессилии не рухнула к ее телу. — Я здесь, Хаа-чама, — Акай говорила сквозь набегающие на глаза слезы. Осторожно она прижала руками сестру к себе: — Акай-чан с тобой. Словно прорвав некий барьер, давление начало ослабевать, постепенно, пока Акай обнимала Хаато. Тяжелая атмосфера иссякала, теряла свой вес, пока не улетучилась со вздохом облегчения. Частое дыхание Хаато постепенно успокаивалось, а ее руки медленно спускались с головы. — Спасибо... Хаато встала, поддерживаемая сестрой. Ее слегка пошатывало, но она крепко сжимала свои кулаки. Она едва пришла в себя, но ее сердце переполняла решимость. Хаато указала в сторону уже развеивающейся пыли на площади. Оттуда еще исходили металлические звуки столкновений. — Мацури там. — Она там одна против Мастера, — Акай стиснула зубы. — Мы должны ей помочь. — Прямо... прямо как тогда, — у Хаато дрогнул голос. — Я не знаю что нам делать. Но я не хочу убегать. Мацури была единственной из группы, кто действительно пытался помочь, исходя из глубоко искренних побуждений. Это не могло скрыться от Хаато, которая поневоле читала разумы. Но чувствовала она не с помощью магии, а своим сердцем, что скрывала Мацури что-то печальное у себя на душе, такое знакомое и родное чувство, что едва проникало сквозь панцирь ее эгоистичного образа, который она так старательно пыталась натянуть. Впервые Хаато помышляла о том, чтобы с кем-то поговорить, без утайки поведать что-то о себе и услышать в ответ столь же личное. Похоже, что что-то подобное испытывала и Акай, которая молча подняла перед собой меч и начала идти вперед. Вслед за ней пошла и Хаато. Иногда выбор оставался лишь иллюзией, призванной скрыть тот решающий фактор, который вносила с собой слепая надежда или простое желание. И это был один из этих случаев. Близнецы перешли на бег, устремляясь к площади. Она была совсем рядом, прямо между домами, когда представила перед девочками свой издевательский лик. Хаато дрогнула, широко раскрывая глаза в неверии. Она стояла у самого края того, что теперь казалось ей всепоглощающей бездной. Бывшее поле боя окрасилось кроваво-синими оттенками, пляшущими по победоносной фигуре в изорванных одеждах. Суисей вознесла вверх свой меч, на котором, пронзенное, повисло тело ее противника. Мир смешался и потек в хаосе красок. *** Шион рухнула на колени, стоило реальности вокруг перевернуться и обратиться в грязные стены домов. Она сделала глубокий вдох, прежде чем подняться на ноги и осмотреться. Тучи закрывали небо, так что переулок находился в полутьме. — Черт. Что за метод она использует для телепортации? Волею случая Шион глянула вверх на небо, что вынудило ее брови сойтись в подозрительной гримасе. Это были не тучи. Это был дым. По округе разносились отзвуки взрывов и металлические щелчки с частотой переходящей в беспрестанный звон. Шион, поначалу в растерянности попятившись, вдруг поняла, что металлический звон ей очень даже знаком. Напоминало удары меча. — Мацури? Шион немедленно устремилась в сторону звуков. У нее не было времени сомневаться. Она пробегала дома и немногочисленные улочки, пока, наконец, не услышала, как звуки впереди утихли, знаменуя окончание битвы. Шион выскочила из-за зданий только чтобы увидеть перед собой две фигуры в центре открывшейся площади. Одна держала другую пронзенную на своем клинке. Шион смотрела на происходящее в растерянности и шоке. — Мацури! Шион на мгновение застыла, но тут же вокруг нее возникли магические круги. Она метнулась вперед без какого-либо плана или продуманной мысли, создавая двигающиеся вперед барьеры под своими ногами, чтобы бежать еще быстрее. На площади раздались выстрелы. Неизвестная Шион синяя фигура упала, сраженная пулей, а клинок испарился, бросая Мацури на землю. Но в ту же секунду из центра по площади пронеслась волна. Она ударила по нескольким зданиям, что мгновенно сомнулись под неимоверной силой, с грохотом заваливая камнями дороги. Выстрелы продолжились, вонзаясь в лежащее тело. Шион, наконец, увидела стрелка, который так же направлялся к упавшим. Около него бежал черный кот. — Астель! Изу! Что с Мацури? Что происходит? — Шион? Это произнес Изуру, в чьем голосе проскальзывало некоторое неверие. Астель же, вопреки собственной природе, оставался молчаливым. Ведьма подбежала к лежащей на земле подруге и склонилась перед ней. Прямо в центре доспехов зияла кровавая прореха. Шион дрожащими руками дотронулась до лица Мацури. Ее глаза были закрыты, а волосы беспорядочно расстилались по земле. Астель подбежал, сделав еще несколько выстрелов по лежащему рядом телу, пока его револьвер не издал щелчок. Он склонился над Мацури и дотронулся до ее шеи, его невыразительное лицо приобрело заметно тяжелый оттенок. Шион замотала головой. — О-она жива? — Пульс есть, но он слабый. Изуру протянул лапку к ее голове. — Никаких духовных повреждений... Но очень низкий уровень энергии. — Это хорошо или плохо? Почему Мацури... — Все вопросы потом. Ее надо отнести в безопасное место. Астель взял Мацури на руки и понес прочь. Шион осторожно глянула на труп с голубыми волосами неподалеку и побежала за Астелем. Судя по тому заклинанию, высвобожденному этой девушкой после сразившего ее выстрела, она обладала силой пространства. Неужели, Мацури сражалась с самим Модератором, той самой Суисей, о которой так много говорили те девчонки. Забегая в переулок между зданий, Шион показалось, что она услышала позади звуки. Она оглянулась. Тела посреди площади больше не было. — Астель! — Я знаю. — Эта способность к регенерации ужасна! — духовное тело Изуру то и дело прыгало в разные стороны, оглядываясь назад. Яркая вспышка синего вихря и Суисей оказалась прямо перед бегущими. Шион выступила вперед и метнула фаербол, за которым последовало несколько ветрянных лезвий. Суисей взмахнула мечом, но созданное ею магическое заклинание разрушилось прямо в момент создания. Ветрянные лезвия, объятые огнем, ударили прямо по ней, вырезая в теле длинные раны рваные раны. — Она исчерпала свой лимит! — Шион вскрикнула, пораженная эффективностью своих атак: — Астель, неси Мацури. Я тут разберусь. Как маги, Астель и Изуру могли видеть то же самое, что и Шион. Несмотря на всю мощь Модератора, последнее сражение высосало из нее все оставшиеся силы. Шион же, похоже, скрывала свою истинную силу. Но даже так, она все еще первого круга. Времени не было. Астель нахмурился, чувствуя как кровь стекает по его рукам. Он побежал в сторону убежища. То же самое сделал и Изуру. — Раз ты слуга Богов, то кто я, бросившая тебе вызов? — Шион указала прямо на поднимающуюся Суисей. — Неужто, сам демонический Лорд? Ответа не последовало. Будто зачарованная, Суисей медленно поднялась с земли, ни разу не согнув колен. Лишь изорванное синее платье полосами стелилось по дороге. Сотканный из самого пространства незримый клинок возник в руке Суисей и немедленно метнулся к Шион. Под ее ногами возникли землянные столбы, что отбросили ее к стене дома. Вмиг его поверхность разорвалась потоком кирпичей, которые полетели к Суисей. Пространственные клинки завертелись, измельчая атаку в пыль. Однако примерно такого Шион и ожидала. На ее руке уже формировалось новое заклинание, на этот раз особенное. Шион не знала, сработает ли оно, но чувствовала в себе силу нового атрибута. Объяснение необходимости создания связи между душами для записи копии атрибута, данное ей Иной, было столь же расплывчатым, сколь и точным, впрочем, как и все в магии. Если Шион поняла все правильно, то прямо сейчас она могла создать заклинание атрибута воды. Именно им и обладал Астель. Она вложила в него как можно больше магической силы. — После меня хоть потоп! Беспорядочные потоки ударили во все стороны, даже в Шион, что буквально сбило ее с ног. В то же мгновение кирпичная пыль влажным вязким слоем полетела прямо к Суисей. Однако промокшей до нитки Шион не суждено было насладиться видом успешной атаки, она сделала перекат от стены, которая тут же оказалась разрушена пространственным заклинанием. Изображение Суисей начало множиться, расходясь на полупрозрачные копии, окруженные вернувшимися магическими кругами. Хаотично они разделились во все стороны, исчезая в стенах зданий. Шион отреагировала сразу же, вырывая движением руки целый ряд кирпичей. С барьером-трамплином она взлетела на крышу и создала несколько фаерболов. Они взорвались около Суисей, которая теперь больше походила на некого глиняного монстра. Внезапным рывком она вырвалась из-под глины и метнулась через воздух напрямик к Шион. Крыша вокруг тут же взорвалась, образуя дыры — сквозь них вылетали пространственные копии Суисей. Шион икнула, когда из ее ладони ударил поток огня. Она выхватила из мантии случайный сверток, пока вокруг образовывался вихрь. В какие-то секунды она создала настоящий огненный торнадо и ударила по поверхности крыши ладонью с магическим кругом. Вовремя. Клинки пронзили торнадо со всех сторон, заклинание тут же взорвалось огненными ошметками и полусгорающими кусочками пергамента. Копии Суисей рассеялись, облепленные огнем. На месте же, куда направлялась их атака, зияла дыра. Шион провалилась прямо в дом. Отмахнувшись от оседающей пыли, она попыталась встать, чтобы пробить себе проход в стене, как всю конструкцию вдруг тряхнуло. Пространственная волна прошлась по всему зданию, сметая его напрочь вместе с Шион. Она едва успела создать барьер, пока обломки не похоронили ее заживо. Руины пробило столбами из земли, откуда с кашлем вынырнула Шион. Пыль развеялась воздушным потоком, позволяя ведьме ясно видеть Суисей. Невольно, но ее вид заставил ведьму вздрогнуть. Обгоревшие прорехи на лице, сквозь которые можно было увидеть череп, медленно затягивались плотью. Фигура слегка пошатывалась, однако неизменно она смотрела на Шион своим безразличным кукольным лицом. Ярость, некогда поглощавшая Модератора целиком, холодела, высасываемая бесконечным потреблением энергии. В глазах Шион сверкал не страх, но удивление. — К тебе вернулся разум? Суисей молча смотрела на Шион, которая осторожно развеяла магический круг. — Я... была ученицей у одной из таких, как ты. В холодном взгляде мелькнули странные нотки. Это придавало уверенности Шион. — Ты ее знала? — у нее задрожал голос и Шион в волнении сглотнула: — Мой Учитель... ее звали Там-Ю. Дальнейшие события показались Шион набором кадров. Лицо Суисей, все время до того неподвижное, внезапно исказилось страшной гримасой. С катаной она устремилась к Шион на невероятной скорости. Клинок прорезал пространство, сущие мгновения и он был уже около лица Шион. Она практически могла видеть в нем свое отражение, когда все вдруг исчезло. Едва ведьма подняла свои руки, пытаясь укрыть лицо, как ее откинуло мощным потоком воздушных масс. Уже потом, задним числом, до нее дошел отзвук недалекого выстрела. Мешком Шион прокатилась по дороге, пока не врезалась в стену дома. Это вынудило ее тело изогнуться от боли, она чувствовала, как удар пришелся по уже старым ссадинам. Однако Шион волновало вовсе не это. В ее глазах читался если не шок, то крайнее удивление. Прямо на руинах дома перед ней стояла неизвестная фигура. На ее плече красовалось длинное ружье, а одна нога была элегантно подогнута в расслабленной, но все же строго отточенной позе. Пиджак и строгие черты костюма сочетались с холодным безжизненным взглядом из-под очков. Ее оружие сложилось само в себя и исчезло в руке. Оценивающе она оглядела Шион. — Ученица Там-Ю. Аномальный субъект. — Д-да, а ты еще кто? — Модератор А. Девушка наклонилась, чтобы поднять из руин тело Суисей. Она потащила его по земле, неспешным шагом направляясь к Шион. Ведьма вскочила, пока в ее руках возникли магические круги, но они тут же исчезли, словно вся энергия испарилась. Шион ахнула и сжала руки. Холодные. Она крикнула Модератору перед ней. — Ты ведь знала Там-Ю? — Да. — Значит, ты знаешь, зачем она меня взяла в ученики? — Нет. Модератор подошла прямо к замершей Шион и схватила ее за руку, поднимая вверх. Ведьма не могла даже пошевелиться, она чувствовала, как некое заклинание сковывает ее суставы. Модератор внимательно осмотрела Шион с ног до головы. — Любопытно. — Ну почему мне не могут попасться нормальные противники? — взмолилась Шион. Это вынудило девушку перед ней опустить ее и отойти на шаг. — Я тебе не враг. Убить тебя — лишняя морока. — То есть, ты могла бы меня убить!? — На все Воля Богов, — девушка не ответила напрямую, но это все равно заставило Шион поежиться. Она осторожно глянула на Суисей. — Что с ней произошло? — Она разделила свою душу на части, — отчаянный акт, — заметила Модератор А, кивнув головой. — Этот метод очищения несет в себе значительные риски. При воссоединении фрагментов возникают микротрещины, через которые жизненная энергия проникает в духовное пространство. Вероятно, эта энергия была запечатана в ее физическом теле, что привело к ее перенаправлению к душе. В таком случае, коллапс личности неизбежен, что значит разум становится уязвимым для захвата одной из запечатанных эмоций. Шион кивнула головой, сделав вид будто поняла. Девушка перед ней с некоторым разочарованием посмотрела на висящую в ее руке бессознательную Суисей и перевела взгляд на Шион. — Я не знаю, в чем была цель Там-Ю, так же, как и ты. Но, когда она вернется в сознание, возможно сможет ответить на твои вопросы. Шион кивнула. Модератор перед ней на секунду отступила на шаг и на мгновение глянула в сторону одного из темных переулков. Ее движения были подобны вспышке, настолько быстро она исчезла за крышами зданий. Шион еще некоторое время стояла около стены, пока ее не откликнул знакомый голос. — Ш-Шион? Ты цела? Из-за угла внеазпно выскочил черный кот, Шион впервые видела его со вставшей дыбом шерстью. — Одно из ужаснейших существ из тех, кого мне довелось повстречать на своем кошачьем веку. — Только вот ты не кот, — пробормотала Шион. — Ты была знакома с ней? — Нет. Ведьма хмуро побежала вслед за Изуру. — Как там Мацури? — Ей повезло. А вот кролик схлопотала осколок. — Что? — Не беспокойся. У вас хороший целитель. — Нет, просто... — Шион хмурилась, пока в ее голове нарастала навязчивая, совершенно противная ей мысль. Еще более это тревожное чувство усилилось, когда она наконец-то достигла убежища. Каменное помещение подземного хранилища не было предназначено для того, чтобы укрывать в себе такое количество людей, но, несмотря на это, здесь сидели целые семьи, а общее число людей набралось бы в несколько десятков. Похоже, что видимое запустение улиц было вызвано именно сокрытием всех в подвалах и прочих подземных помещениях, способных спасти или хотя бы дать надежду на спасение от артиллерийского удара. Чтобы полностью уместиться в холодном подвале, людям пришлось кучковаться, благо места все еще хватало. Насколько возможно далеко от толпы в углу мрачно сидел Астель. Он глянул на Шион с некоторым заметным усилием, но уже через мгновение безвольно опустил взгляд. Совсем же неподалеку на полу лежали Мацури и Пекора, обвязанные побагровевшими тканями. К ним и метнулась Шион, чуть ли не падая на колени. К ее облегчению можно было явно услышать размеренное дыхание двух девушек, хоть они и оставались без сознания. Найдя взглядом Мико, вокруг которой собралась отдельная толпа, Шион вдруг получила успокаивающий кивок. Жрица выглядела истощенной, но, тем не менее, молча, словно боясь потратить лишние силы, продолжала работу по излечению раненых людей. Шион кивнула в ответ и опустила глаза. Она вернулась к Изуру, сидящему у самого входа. Здесь явно кого-то не хватало. — А где Акай и Хаато? — Я... не знаю. Меня настигла пространственная атака, которая на время развеяла мою физическую форму, когда они сражались с Модератором... Прости. — Тебе не за что извиняться, Изуру. Шион прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, прежде чем найти свое место у стены. Где-то за пределами убежища прогремел очередной взрыв, заставляя потолок осыпаться пылью, а людей поеживаться в смутной надежде, что на этот раз все обойдется. Шион же покрепче закуталась в мантию. В ее зрачках отражался танец пламени свечей на стене, усилиями коих освещалось неуютное подземное пространство. Шион смотрела на них некоторое время, пока из ее уст исходил тихий, едва уловимый шепот: — Ведь виновата я. *** Хаато бежала без остановки все дальше и дальше от этого проклятого места, чувствуя как сжимается сердце в ее груди. Но как бы быстро она ни бежала, спрятаться от преследующего ее наваждения было невозможно. Перед ее глазами неизменно стояла картина увиденной ею картины, совершенно реальной и потому пугающей, как бы она ни желала этого признавать. Это была смерть того, кого она была готова назвать другом. Хаато не помнила, что произошло после звуков выстрелов, казалось, тогда перевернулся весь мир, стоило телам упасть. Она продолжала бежать, бежать изо всех сил. — Хаа-чама, пожалуйста, остановись! Хаато бежала по пустым улочкам еще некоторое время, пока, наконец, усталость не подкосила ее ноги. Она рухнула на колени у стен одного из домов, где попыталась восстановить дыхание. Горькая смесь страха и вины медленно иссякала, сменяясь гневом и непониманием. В бессилии Хаато царапала ногтями плотную поверхность дороги. — Почему все вышло так... паршиво? Акай стояла рядом, наблюдая за стенаниями старшей сестры. Она опустилась около самой стены, где села и провела рукой по лицу, лишь размазывая налипшую на слезы грязь. — С нами... ведь всегда так? Сначала отец, потом мама, теперь Наставник и Мацури-сама. Может, это проклятие, а может мы опасны. Я не знаю, я больше ничего не знаю. Может... миру мы вовсе не нужны? Акай всхлипнула, прикрывая глаза тыльной стороной ладони. У Хаато сжимались кулаки, собирая в себе пыль с земли. Она оттолкнулась от дороги и резко встала. Ее губы дрожали в нерешительности, пока она не сделала глубокий спокойный вдох. — Акай-чан. Есть кое-что, что я не рассказывала тебе. Это... про маму и папу... и про меня, — Хаато на мгновение потупила взгляд, собираясь с мыслями: — Мой атрибут проявился еще до отъезда папы. Я хорошо помню тот момент, когда поняла, что могу слышать чувства других людей. Я не говорила никому, но тогда, когда папа уходил, я почувствовала, как он боится... Хаато не знала зачем она говорит это именно сейчас, но все, что она сейчас хотела, так это избавиться от боли, что сжимала сердце мертвой хваткой. И рассказать все, что она держала в себе на протяжении шести долгих лет казалось ей единственным правильным способом ослабить это гнетущее чувство. — Да. Это я тогда испортила его аркебузу, — Хаато дотронулась до длинного оружия на ее спине. — Но это было бесполезно. Мне казалось, что я единственная, кто видела его страх и это... пугало, потому что я тогда многого не понимала, не знала. — Хаа-чама, мы ведь тогда были просто детьми. Да и сейчас вроде еще дети. — Нет, нет, послушай, я иногда думаю об этом, а что если бы я тогда рассказала ему, ушел бы папа тогда? — Хаато судорожно сглотнула. — Я знаю, это бесполезно, но как подумаю, так противно становится, будто кошки скребут на душе. Хаато подняла голову к серому небу, чтобы остановить набегающие слезы. Она сделала новый вдох, прежде чем продолжить: — Да, еще мама. Она долго не хотела покидать дом, очень долго. Думала, что папа нас тогда совсем потеряет, — Хаато тихо усмехнулась. — Я ведь тоже так думала, читала ее чувства, случайно. Просто надеялась, что она права. Это не моя вина, я знаю. Но в тот день она спрятала нас под половицей, достаточно глубоко, чтобы скрыть нас от вторженцев, но недостаточно глубоко, чтобы я не могла... не могла чувствовать ее разум. Хаато схватилась за горло, словно эти мысли душили ее. Но с каждым словом ей мерещилось, будто она вынимает из себя одну смертельную иглу за другой. — Эта боль... этот страх, я все это слышала, чувствовала и не могла прекратить это... она умоляла их, умоляла остановиться, но ИМ это доставляло удовольствие. Пока все не прекратилось. Но и этого им было мало. Они подожгли наш дом, нашу деревню, уничтожили все. Мне до сих пор мне снится этот кошмар, я до сих пор вижу его перед своими глазами каждый раз, когда где-то полыхает огонь, вспоминаю, как было страшно. Я не могу от этого сбежать, Акай-чан. Не могу. И это не проклятие, никогда им не было. Просто таков мир. Хаато могла явственно чувствовать, как в груди разжимается комок. Она оперлась на стену. Акай смотрела прямо на нее, поджав колени. — Тебе всегда приходилось тяжелее, чем мне. Сестренка, ты многое пережила и это не я... не я должна была говорить о проклятии. Прости. — Ничего. Я должна была рассказать это раньше, но почему-то так было боязно. Акай задумалась, глядя на полыхающий огнем горизонт. Небо покрывалось тучами, которые теперь смешивались с дымом, отбрасывая тени на разрушенный город. — Хаа-чама, я была не права. — Насчет чего? — Я сказала, что мы не нужны миру. Но это вовсе не так. Это нам такой мир не нужен. — Такой? — Хаато в удивлении опустила взгляд. — Такой, — кивнула Акай с несвойственной ей строгостью. — Мы его исправим. Вместе. — Да, исправим. Хаато прошептала это и утерла последние слезы, чтобы протянуть руку сидящей у стены сестре. Когда они сравнялись взглядами, Акай улыбнулась прежней улыбкой. Не беззаботной, нет, напротив, в глазах Акай читалась твердая решимость. Хаато не могла подобрать слов, ведь сколь бы наивной не была мечта ее сестры, она могла сделать только одну верную вещь — поддержать ее и продолжать это делать всю оставшуюся жизнь. Сколько бы времени это не заняло. — Акай-чан, я... Стена взорвалась маленькими кратерами, вынуждая девочек пригнуться. Выстрелы прогрохотали по площади, после чего наступила мертвенная тишина. Хаато и Акай метнулись в сторону, скрываясь от внезапного обстрела. Хаато тут же выхватила аркебузу. Огромная пушка была вовсе не к детскому лицу, но все-таки это уже давно не было тем древним тяжелым оружием, которое требовало подставки. Хаато спокойно держала ее на весу, кратко выглядывая из-за угла. Улица пустовала, но она ясно могла слышать непонятные ей переговоры острийских солдат. — Хаа-чама... Слабый голос сестры заставил Хаато немедленно обернуться к ней. Акай сидела, скорчившись и болезненно упираясь спиной в стену. Ее руки обхватывали живот, а лоб покрывала испарина. Хаато с ужасом наблюдала за тем, как с кончиков ее пальцев капает кровь. — Что-то... что-то мне нехорошо... — Нет! — Хаато вскрикнула, что, похоже, спровоцировало новые выстрелы в их сторону. Угол здания изрезали пули. Хватая сестру под руку, Хаато метнулась к двери, пока Акай что-то пыталась прошептать своими бледными губами, корчась от боли, которая отдавалась в висках, чувствующей все Хаато. Склад! Они все это время были возле небольшого склада! Хаато толкнула дверь, проваливаясь внутрь. Чудом помещение оказалось незаперто. Хаато уже не помнила, как смогла продеть деревянный засов в щель, как уложила сестру на мягкое сено, хватаясь за ее одежду, пытаясь понять, как сорвать промокшую от крови рубашку. Все бесполезно. В бессилии она смотрела, как жизнь Акай утекает сквозь ее пальцы. У двери послышались шаги и громкий стук. Просвистела новая череда выстрелов, да все без толку, все вслепую. Хаато прижимала к ране на животе Акай свои руки. — Держись, Акай-чан, держись. Сестра уже не морщилась от боли, лишь тише и тише вздыхала, словно каждый вдох становился все труднее. Хаато чувствовала исходящую от Акай смесь страха и беспокойства. Всем своим взглядом Акай продолжала бороться, сопротивлялась с собой, лишь бы не показать это Хаато. Бесполезно. — Беги, Хаачама, беги... — Нет, нет, нет! Она прикладывала к своему лбу ее холодеющие руки, пока шум в ушах все нарастал, смешиваясь со звуками выстрелов, отдаленным грохотом, стуками солдат и их насмешливыми выкриками. Хаато больше не говорила, только беззвучно шевелила губами, а взгляд ее все плыл, растекаясь кровавым пятном по деревянным доскам. Хаато зажмурила слезящиеся глаза, хватаясь за плечи Акай и прикладывая лоб ко лбу. Она применила заклинание убеждения. — Не умирай, Акай! Не умирай! Она применяла магию беспрестанно, неумело трясла за плечи свою сестру в невнятной мольбе. Голова Акай безжизненно опустилась вниз, в последний раз вспыхивая ярким потоком эмоций. Хаато молила ее, молила, пока этот маленький склад заполняла магия, а поток все расширялся, он говорил чужими голосами, обращался прямо к сжавшейся в маленькую точку Хаато. — Не умирай. Она уже не знала, кто это говорил, но в этот момент, когда мир свернулся в точку, он вдруг взорвался, излучая эмоции и мысли. Это была Акай. Она смеялась и тянулась своими руками к Хаато. Весь мир казался такой пустышкой, таким грязным и противным местом, что даже его обитатели выглядели не более чем копошащимися в грязи свиньями. Хаато могла протянуть руку к их головам и открутить их с толстых шей. — Убей их всех, Хаачама. Все вернулось в реальность. На руках у Хаато лежало безжизненное тело, а в ней самой бурлила страшная сила. Она закричала, закричала так, как никогда в своей жизни. И в этот момент солдаты вокруг склада вдруг замерли и медленно, с неестественным наслаждением, поднесли к своим головам собственные мушкеты. Прогремели выстрелы и в воздух поднялись салюты, окрашивая стены склада в красный.