Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Жнецы изменили галактику навсегда. Беспрецедентные жертвы и разрушения - горе для одних и бескрайние возможности для других.
Примечания
Попытка свести воедино оригинальную концовку и идеи Карпишина в моем видении постканона от лица оригинальных персонажей.
Пролог: Т'Дайк
17 января 2025, 02:44
***
Четыре часа до битвы за Землю. Туманность Зменя. Один световой прыжок до системы Солар. Второй флот Азари. Флот. Что приходит на ум вместе с этим словом на языке? Армада стальных монстров, бороздящих бескрайние просторы галактики? Эскадренные сражения на сходящихся курсах, сопровождаемые беззвучной симфонией главного калибра дредноутов? А может это «волчья стая» турианских фрегатов, пробивающих строй для легких торпедоносцев, способных силой пары звеньев отправить на свалку истории даже тяжелый крейсер? Или же феноменальные по своей зрелищности парады на орбите Цитадели, офицеры в наглаженных, идеально отшитых мундирах, покрытых наградными знаками своих рас, а может даже и Совета? Совсем недавно — всего несколько месяцев тому назад, каждый из этих пунктов мог бы претендовать на истину, но вторжение древних машин изменило все на корню. Теперь, в представлении любого далекого от темы существа, флот знаменовал собой последний бастион, удерживающий галактику от всепоглощающей Жатвы. Изнутри, к сожалению, все выглядело куда менее романтично. В кораблях Азари всегда прослеживалось своеобразное изящество, присущее всем аспектам жизни расы, но сейчас боевые суда выглядели так, словно стали частью кварианского мигрирующего флота, где зачастую просто не было запчастей для ремонта и корабли «штопали» всем, что попадется под руку. На обшивке невооруженным взглядом виднелись многочисленные подпалины и некритичные пробоины, оставленные роем истребителей, которые экипажи между собой называли «Глазастиками» или просто «Глазами». Лишь немногие крупные дредноуты и тяжелые крейсера могли «похвастаться» шрамами от смертельных орудий самих жнецов. Только корабли подобных классов не разваливались на части после первого же попадания. В подобном «побитом» состоянии находился и личный состав второго флота. Терпя одно поражение за другим, Азари вновь и вновь бросались в обреченные атаки, лишь бы связать крупные силы противника боем и отвлечь его от эвакуации с очередной планеты. Обученные специалисты во многих областях выбывали из строя один за одним и больше всего от дефицита опытных кадров стал страдать малыя флот, ведь пилот с боевым опытом в несколько столетий — крайне ценная, почти невосполнимая на коротком промежутке времени, единица. Жнецам же было плевать на «рой надоедливых мух», от которого они просто отмахивались, сжигая за раз по несколько машин. В их числе были тяжелые истребители и торпедоносцы Азари, оказавшиеся слишком неповоротливыми для маневренного боя с «глазастиками» и недостаточно вооруженными, чтобы серьезно огорчить даже среднего по размерам Жнеца. Ситуация для пилотов складывалась крайне мрачная… «—Внимание! Всем командирам эскадрилий явиться в бриффинг-центр через тридцать минут. Протокол сто.» Для Сайви Т’Дайк так начиналось каждое утро на протяжении вот уже трех месяцев. Голос оператора по интеркому вместо будильника, порция приказов вместо завтрака, расписание патрулей и бесконечное ожидание директивы под номером сто, знаменующей вход корабля-носителя «Телифея» на боевой курс. Будучи командиром эскадрильи из двадцати четырех боевых машин, капитан Т’Дайкс имела кое-какие привилегии, выражавшиеся к крошечной коморке, гордо именуемой личной каютой. Пять с половиной квадратных метров в которых можно было спрятаться, забыться, уйти прочь от всего того, что происходило за дверью. От войны, от потерь, от горящих ненавистью глаз новобранцев, едва успевших освоить азы летного дела и с которыми даже не было смысла знакомиться. Сайви заочно считала каждую новоприбывшую — смертницей ввиду отсутствующего опыта и даже простых часов налета. Спустив ноги на прохладный пол, Сайви вновь взглянула на включившуюся фото-рамку, которой не было и года. Шесть радостных азари в парадной форме позировали на фоне новенькой «Талифеи», только-только сошедшей с орбитальных верфей. В тот день все шесть эскадрилий были переведены с удаленных гарнизонов на действующий флот, что не слабо повышало статус офицеров как в армии, так и в обществе азари в целом. Кто же мог тогда знать, что единственными привилегиями станут крошечные каюты и именная табличка на мемориале погибшим пилотам. Яркие мундиры остались в прошлом… Им на смену пришел темный комбинезон и легкий скафандр с кое-какой противоосколочной защитой. Облачившись в свой потрепанный, местами затертый комплект одежды, который упорно отказывались заменять, ссылаясь на отсутствие поставок, Сайва попыталась хоть как-то привести себя в надлежащий вид. Из небольшого, как и все в этой комнате, зеркальца над умывальником, к которому еще приходилось нагибаться, на нее вновь смотрела, сильно осунувшаяся от бессонницы, бледнокожая азари. Сейчас даже сон давался с трудом. Кажую ночь, стоило прикрыть глаза, как с того света начинали звать мертвецы — все те юные пилоты, что сгорели в своих кораблях, так и не отпраздновав даже свое второе столетие. Т’Дайк вновь и вновь слышала последние секунды их жизни — крики отчаяния, боли от горящей заживо плоти, последние молитвы Атаме… Все, что происходило в последние месяцы казалось ей неправильном, ненастоящим и иллюзорным, будто в жутком кошмаре. Вот только проснуться никак не удавалось. — Когда же все это закончится? — проведя рукой по простенькому узору из пары разных по толщине линий, пересекающих нос, едва слышно спросила девушка. Этот вопрос причитался не самой себе, не вселенной, а вполне конкретному турианцу — ее отцу, который всегда знал ответы на любые вопросы. Он уж наверняка подобрал бы слова, способные дать хорошего ментального пинка, который был бы сейчас очень кстати. Но его не было уже более двух столетий и все, что от него осталось это приличный рост, отметины на лице и скверный, несговорчивый характер его дочери. В очередной раз справившись с подкатившей меланхолией, Сайви расправила плечи, надела, ставшую уже рутинной, маску холодного безразличия и шагнула за тяжелую дверь-переборку каюты. На палубе царил мнимый хаос: десятки офицеров покидали свои каюты, спеша заступить на очередную вахту, сменив коллег на постах. Но так казалось только со стороны — никто никому не мешал. Азари «перетекали» из стороны в сторону слившись в единый поток, словно вода в русле реки. Свой маршрут Сайви знала чуть ли не по шагам и без промедлений влилась в общий поток. — Итак, давайте коротко и быстро, — давно устав от громоздких уставных обращений, матриарх Ларония, с присущей ей мрачностью в голосе и взгляде, вывела на всеобщее обозрение голограмму планеты. В этот момент все стало ясно. — через три часа флот выдвигается к орбите Земли. Время пришло. Горн готов, флоты всей галактики собраны, худо-бедно укомплектованы и ждут отмашки в одном световом прыжке. Мы пойдем с первым эшелоном атаки — прорубим путь для горна и его кортежа чего бы это ни стоило. Ваша задача — убрать из поля зрения всю летучую «мелочь» крупнее истребителя, способную хоть как-то помешать нашим дредноутам переработать Жнецов в металлолом и прикрыть штурмовую эскадру турианских фрегатов и крейсеров. Ударным ядром, способным пробиться к Цитадели, станут корабли Альянса во главе с флагманом пятого флота. — «Наши» — это дредноуты Азари или… — раздался раздраженный вопрос из зала. Даже перед лицом тотального уничтожения далеко не все смогли отринуть свои взгляды. — Все дредноуты. Сейчас мы все один фронт, один флот, — резко прервала вопрос Ларония, чей голос отдавался эхом от металлических стен. — Мэм, вы не упомянули ни координат, ни векторов, ни формаций. В каком секторе мы действуем? Где пересекаемся с эскадрой прорыва? — один из новоявленных «офицеров», лет сто-сто пятьдесят от роду, никак не могла свыкнуться с одной просто истиной — все на этом корабле расходный материал, которым без раздумий пожертвуют ради спасения целой галактики. — Неужели до вас все еще не дошло? — с ухмылкой на лице, в которой слились презрение и отчаяние, прошипела Т’Дайк, не поднимая глаз. — нас бросят в мясорубку непосредственно перед Цитаделью, чтобы прощупать место, где можно будет прорубить прямой путь Горну. Мы оттуда уже не вернемся. Никто. — У нас нет нормальной координации с другими малыми флотами, нет данных от численности противника и его обороне, — впервые за время службы с матриархом, Сайви заметила, как дрожит её голос. — я понимаю о чем вас просят сейчас. Это не легко. Но если мы не сделаем этого, то уже никто и никогда не встретит мирного рассвета на Тессии, Сур’Кеше, Палавене или Земле. Сейчас идут переговоры с флотом людей, чтобы их истребители прикрыли нас, но не рассчитывать на это не приходится. Скажите «чистеньким» подготовить завещания, если кому-то еще осталось что и кому завещать. Вылет через пять часов. Разойтись. «Чистенькие» — когда-то презренное, насмешливое название новобранцев, чьи машины еще поблескивали свежим заводским покрытием, а на летных костюмах еще даже не сформировались характерные для пилота заломы и складки, теперь означало лишь добровольный приговор. Они редко переживали больше двух-трех серьезных боевых вылетов, а оттого текучка и нехватка кадров была просто чудовищной. До Жнецов трудно было даже представить, чтобы пилоты неприкаянно шатались по кораблю до вылета. Теория, обсуждение стратегии, моделирование — тысячи и тысячи часов подготовки. Тогда это действительно напоминало армию. Теперь же последние пять часов на борту казались невыносимым ожиданием казни. Даже откровенно неплохой завтрак напоминал «последний ужин» приговоренного к казни узника. Напряжение ощущалось повсюду: в воздухе, в мрачных лицах, в коротких, пресных словах, едва слышно срывавшихся с губ членов экипажа. И вот, когда до вылета, который наверняка станет для многих последним, Т’Дайк собрала своих людей в одной из ячеек ангара, чтобы соблюсти протокол и еще раз взглянуть им в глаза. — Смир-но! — отрапортовала заместительница командира. — Эскадрилья номер восемьсот тридцать два в полном составе по вашему приказанию прибыла, мэм! — Вольно, лейтенант. Отличить необстрелянных пилотов от тех, кто уже сталкивался со жнецами лицом к лицу можно было по взгляду. Те, кого только-только допустили до штурвалов, отчаянно отказывались верить в беспомощность «крылатых ангелов Атаме». Все, что могли пилоты в этой войне, так это разменять собственные жизни на ту крупицу времени, что Жнецы потратят на их уничтожение. — Приказ уже должен был дойти до вас — мы вылетаем к Земле, а потому не вижу смысла пересказывать его. Система Солар полностью контролируется Жнецами и поэтому они переправили туда Цитадель. По сути, до получения координат «рандеву» мы находимся в статусе свободной охоты, но это на значит, что хоть кто-то из вас имеет право покидать строй. Мне плевать, что там считает командование — я устала терять людей. Если Горн окажется пустышкой, а Жнецы только посмеются над нашими потугами, нам придется обеспечить прикрытие для отхода флота. Для этого мы должны быть живы. Ситуация… Да ужасная у нас ситуация. Мне известны настроения гуляющие среди пилотов и я не потерплю никаких суицидальных атак в моей эскадрильи! Если ваша машина окажется повреждена — выходите из боя, отступайте прочь из системы. Если по какой-то причине это невозможно — запросите аварийную посадку у ближайшего корабля, способного принять истребитель. Исходя из личного опыта, могу посоветовать турианские корабли-носители. Их системы схожи с нашими, а вот ангары укреплены куда лучше и приспособлены для функционирования в условиях полномасштабного боя. — Тессия пала, Иллум пал и… Лично я лучше направлю свою машину в одну из этих железных мразей, чем буду наблюдать, как вся галактика превратится в безжизненную пустыню у меня на глазах, — под одобрительные кивки ветеранов высказалась одна из них. До субординации уже никому не было никакого дела, раз уж через пару часов так и так идти на верную смерть. Сайви это прекрасно понимала, но как командир не имела никакого права поддерживать подобные настроения. Она должна была быть примером, ориентиром для своей эскадрильи как в бою, так и вне его. — Умирать легко, Ваарта. А вот драться, когда всё и вся вокруг в летит по откос, это уже испытание. В конце концов, если так уж хочешь нажать на выключатель — пойди и выбросись в шлюз. Не надо в пустую губить машину. Ей подберут другого пилота, такого, который еще не сложил свои крылья перед Жнецами, — сдаться действительно было бы в сто раз проще. Просто уйти в суицидальную, героическую атаку, чтобы наконец-то освободиться от всего сущего. Каждый свой вылет Сайви думала об этом и однажды даже решилась. Но то ли Атаме, то ли нелепая случайность в виде заклинившего стабилизатора отвела корабль от столкновения. Именно тогда Т’Дайк и задумалась — а разве таков был выход? Кульминация ее трехвекового существования? — я все сказала, но не смогу держать вас всех на поводке во время боя. Решение только за вами. За оставшееся время отдохните, подготовьтесь и выбейте из головы всякую дрянь. Единственным местом во всей галактике, где Т’дайк чувствовала себя хоть сколь-либо спокойно, была ангарная ячейка ее подразделения. Подойдя к потрепанной машине с бортовым номером тысяча семьдесят три, Сайви сняла перчатку и с необычайным спокойствием на душе, провела пальцами по вмятине, практически стершей эмблему второго флота с темно-зеленого корпуса. — Привет… — практически беззвучно, со слабой, обреченной улыбкой на лице, произнесла Т’Дайк. Корабль был одно из немногих отдушин девушки в это непростое время. — И хоть ты снова болтаешь с железкой, а не со мной — и тебе привет, — раздался приятный, никогда не угасающий голос техника из глубины помещения. Оглянувшись, Сайви удостоверилась в отсутствии лишних глаз. Чистокровные связи и тем более союзы с давних времен считались в обществе Азари своеобразным, публично порицаемым, моветоном. А у же теперь, когда семьдесят процентов популяции либо погибло, либо пропало, подобное стало практически сродни преступлению. На самом же деле все это лишь отголосок примитивного мышления прошлого, уходящего еще к моменту открытия первого ретранслятора и отличный повод для бесконечных сплетен и споров о «генетическом разнообразии». Почему-то именно «чистокровки» создали сверхсветовой двигатель, первыми открыли рентрансляторы и Цитадель — список можно было продолжать бесконечно. — Прости, Фай, я тебя не заметила, — подойдя, Т’Дайк воспользовалась преимуществом в росте и уткнулась лбом в затылок механика. Настал момент сбросить «статику», открыть переборки и ослабить свою броню хоть бы и на несколько минут. — Звучишь словно тебя только что хорошенько вздрючили. Опять не спала? — не отвлекаясь от ковыряния очередной железяки, Файрин опустила руку в очищающий раствор, способный за пару секунд убрать с кожи разные машинные жидкости и протянула ее к своей подопечной, своей возлюбленной. — Спала. Правда… Не долго… — А я тебе уже в сотый раз говорю — возьми таблетки в лазарете. С каких пор я отыгрываю роль заботливой мамочки? Ах да — с самого начала! — Уже слышала, что мы вылетаем к Земле через пару часов? — перевела тему пилот. — Конечно. Я, кстати, заменила левый стабилизатор. Старый ни в какую не хотел выходить на полную мощность после того клина. Понятия не имею почему, так что решила не ломать голову. Теперь не придется бороться к кораблем при очередном твоем кульбите. И пожалуйста — давай гашетке хоть иногда отдыхать! Снабженцы уже косо посматривают на меня, когда приходится заказывать третий сменный ствол за месяц. — Можешь хоть в последние несколько часов меня не отчитывать? — настойчиво потянув Файрин за плечо, пилот развернула ее к себе лицом. — Ох, узнаю я этот тон… — скрестив руки на груди, азари с забавным бесформенным пятном, в котором тонул правый голубой глаз, приобрела сосредоточенный вид. — ты пережила Иллум, Тессию и еще с три десятка боевых вылетов не считая патрулей. Переживешь и этот. Богиня, да ты ведь, считай, на три четверти турианка! А я лично видела, как эти гады переживают тугую такую очередь из спарки А-61. — Я определенно не хочу проверять это на себе, — измученно ухмыльнувшись, Сайви вновь повисла на механике. — Слушай, хватит хандрить, а? Горн готов, мы готовы — один вылет и войне конец. А там дальше такие перспективы! — мечтательный тон Файрин всегда действовал, как хорошая колыбельная, ложащаяся на душу теплым одеялом. — Мне бы твою уверенность, — вернувшись к истребителю, Сайви снова остановила взгляд на вмятинах и выщерблинах в броне. — знаешь, что предложила Ларония? Подготовить завещания. Как вообще такое можно говорить пилотам перед, фактически, суицидальным полетом?! Идиотка… Восемьсот лет за плечами, а мозгов, как у ханара. — Сай, хватит! — фраза прозвучала как самый настоящий приказ. — я подготовила машину — она не подведет. Ты сделаешь все, как должно, надерешь задницу Жнецам и вернешься сюда. Вернешься ко мне. Мы ведь хотели купить корабль, помнишь? — Помню. Частные грузовые перевозки… И как тебе это в голову только пришло? — вспоминая с каким упоением Файрин расписывала свои представления о жизни после войны, Т’Дай невольно улыбнулась. — Пошлем куда подальше этот флот, купим кораблик и будем возить всякое туда-сюда по всей галактике. Ты будешь летать, а я чинить все то, что ты каким-то неведомым мне образом умудришься сломать. У тебя в роду точно не было кроганов, а то похоже на врожденный талант? — Это многое бы объяснило… Чем ближе становилась точка невозврата, тем сильнее резонировало сердце Сайви. Стоя в стороне, она безучастно смотрела на то, как Файрин с парой младших механиков заряжают орудия и торпедный аппарат. Кокпит истребителя был последним в списке, что хотела бы увидеть Т’Дайк перед смертью. Наверное страшило даже не это, а одиночество в котором придется встретить свой последний миг. Только она, холодный, беззвучный космос и Жнец, которому посчастливится поймать машину азари в прицел. — Сай. Пора, — выгнав весь остальной персонал, Файрин вывела Т’Дайк из раздумий. — только что отдали команду на взлет. Твоя эскадрилья выходит третьей. — Хорошо. Быстрее начнем — быстрее закончим иначе еще через час у меня сдадут нервы. Предполетная проверка. Поехали, — пристыковав шлем скафандра на его законное место, Сайви заняла жесткое, потертое кресло пилота. — системы синхронизированы, проекция активна. Ядро массы — стабильно, двигатели — порядок, стабилизаторы активны. — Я десять раз все проверила. Работает — не трогай! — забравшись на плоскость корпуса, Файрин слегка ударила пилота по руке. — Может я надеюсь найти неисправность, чтобы не лететь туда? — Если это поможет, тоя я с удовольствием кину ключ прямо в нагнетатель и гарантированно отправлю всю силовую установку под замену. Но я ведь тебя знаю — ты никогда не позволишь кому-то еще командовать своей эскадрильей, пусть даже придется лететь на челноке. «-Внимание! Всем бортам восемь три два приготовиться к погрузке на выпускающую линию. Пилотам — занять свои места.» — Ну вот и все. Последний бой, да? — выдавив непроизвольный, нервный смешок, пилот в последний раз подняла взгляд на Файрин. — Последний. И мы свободны, как пыль на солнечном ветру, — припомнив фразу из очередного фильма, азари наконец-то вызвала искреннюю улыбку под непроницаемым шлемом пилота. — После этих твоих межвидовых мелодрам мне иногда кажется, что я начинаю понимать почему Жнецы решили нас всех перебить. Галактика, в которой такое снимают, безнадежна. — Больше никаких мюзиклов, обещаю. Только аккуратнее там.***
Взлет. Электромагнитная катапульта буквально выплевывала один истребитель за другим прочь с корабля. Инструктор Т’Дайк в академии всегда называла этот момент самым прекрасным и ужасным за весь полет. Когда перегрузка вдавливает в кресло, а двигатели начинают выходить на положенные им обороты. Все, что было на берегу становится совершенно не важно, бессмысленно. Машина и пилот — ничего между ними. Только полет, только сражение. Некоторые отказывались принимать это простое правило и стремились забрать с собой хоть что-то: фото, личные обереги, даже оружие. Сайви пресекала это среди подчиненных, искренне веря, что ни что и никогда не должно занимать мысли пилота в бою. — Восемь три два, захотим на маршрут ожидания, вектор один, семь, три семь. Форма построения — семнадцать. Мощность — десять. Проверить вычислитель светового прыжка. Ведомым и ведущим проверить связь в своих тройках. Скорость света по команде, — практически весь флот Азари беззвучно замер в ожидании. Сотни кораблей, сотни тысяч живых душ ждали приказа с замершем сердцем. Вдруг, разом на всех коммуникаторах всех флотов прозвучал грубый, мужской голос. «—Внимание всем боевым корабля Млечного пути. С вами говорит главнокомандующий ВКС Альянса адмирал Хакет. Никогда еще история не видела подобного объединения. Но никогда прежде нам и не доводилось сталкиваться с таким врагом. Жнецы не дадут нам пощады. И мы не станем щадить их. Они вознамерились уничтожить нас, стереть наши расы со страниц истории. Сжечь наши миры и цивилизации. Этому не бывать. Мы должны быть стойкими перед лицом даже такой угрозы. Они не остановятся, пока не сдастся наш последний город, последний из нас. Но мы не сдадимся — не сегодня, ни когда-либо еще. Мы победим. Каждому из нас уготована своя роль в грядущей битве. Будьте сильными. Будьте стойкими. Будьте едиными. Это наша галактика, наш дом и сегодня мы вернем его себе! Конец связи.» Флот устремился к ретранслятору. Взревели двигатели, «световой тоннель» объял собой машину. Это умиротворяющее, великолепное зрелище завораживало Т’Дайк из раза в раз, ведь системы шлема буквально позволяли ей смотреть на мир сквозь свой корабль. Складывалось ощущение, что этой металлической клетки и вовсе не существовало. Величественная голубеющая даль. Как же было жаль ее нарушать, но ничто не длится вечно и суровая реальность вырвала корабль обратно в Ад что творился на орбите и на самой Земле. — Атаме… — раздался чей-то ошарашенный голос по внутренней связи эскадрильи. И удивляться определенно было чему. Десятки, может даже сотни тысяч крупных боевых кораблей единовременно начали сбрасывать скорость, образуя армаду, которую невозможно было даже объять взглядом. Азари, люди, саларианцы, турианцы, кварианцы и геты — здесь были все, каждый корабль, что мог нести на себе хоть какое-то вооружение. — Восемь три два, говорит командир сто восемнадцатой истребительной эскадрильи Альянса капитан Минтер, — грубый, мужской голос прозвучал всего через несколько мгновений после того, как Сайви сбросила скорость. В этот же момент, перед строем тяжелых истребителей азари выстроился «клин» небольших, совершенно не презентабельных, машин людей. — нам приказано обеспечить вам курс для атаки и оказать всю возможную поддержку. — На связи капитан Т’Дайк. Это отличные новости! Потребовалось всего-то сжечь половину галактики, чтобы наше руководство нашло общий язык. — У нас говорят, что лучше поздно, чем никогда. Доставим вас в лучшем виде, капитан. За Землю и Тессию! — За Землю и Тессию. Краткий миг надежды, который принесло с собой прикрытие истребителей, развеялся так же быстро, как и появился. На фоне земли стали отчетливо различимы силуэты, которые снились в ночных кошмарах всем жителям галактики — жнецы. Две армады, две неудержимые силы мчались друг к другу на сходящихся курсах и меж них, словно между молотом и наковальней, доживали последние секунды жизни, тысячи пилотов малого флота. — На связи один-главный. Нас готовили именно к этому моменту. Работаем тройками, не разлетаться. Альянс расчистит путь. Приготовить «Капли». Покажем им все, что у нас есть! Пройдя не один бой, повидав не одну смерть, даже тогда Сайви оказалась не готова к тому, что она увидела в миг, когда заговорили орудия. Зашипели щиты, вокруг засверкали взрывы и дульные вспышки тысяч залпов — армады сошлись в хороводе крови и стали. «Глазастики» набросились на истребители, без промедления тараня их при первой же возможности и разрывая на части своими пушками. Системы обнаружения сошли с ума от обилия летательных аппаратов, система управления огнем не справлялась с отслеживанием всех потенциальных целей. Началась самая настоящая бойня, в которой практически невозможно было хоть что-то контролировать. Наплевав на предостережения Файрин, Т’дайк впилась в гашетку намертво. В ход шло все от веера противокорабельных торпед до энергетических пушек «Салиста», которым не было равных в скорострельности во всей галактике. Системы буквально молили выйти из боя, дать остыть щитам и орудиям, но бежать было просто некуда. Сохраняя строй, эскадрилья пробиралась сквозь целые облака обломков, кораблей и огня, ориентируясь лишь на приборы и помощь эскадрильи истребителей. Но именно они и понесли первые потери. Сайви предусмотрительно перевела связь с эскадрильей Альянса лишь на себя, чтобы остальные пилоты не отвлекались на и без того засоренный эфир. Вычленяя лишь отдельные слова из бесконечного потока информации, азари слышала, как прерывались крики пилотов, чьи машины становились частью облака обломков. Вдруг, на визоре шлема, в крайнем правом углу, погасла одна точка — один из истребитель потерял связь с эскадрильей. Т’Дайк заглушила все, кроме линии интересующей ее тройки. — Д’Кана, что с твоим ведомым? — Я ее не вижу! Она была здесь! Я не вижу, не вижу! — командиром тройки была одна «чистеньких», что вела в бой своих сокурсниц. Д’Кану охватила паника, которая повела за собой ошибку. Азари сменила курс, выбилась из построения в поисках своего ведомого за что тут же и поплатилась. С визора Сайви пропало еще две точки, два машины, разорванные жнецом. — Восемь три два, даю метку на эсминец жнецов! — сквозь общий гул прорвался голос Минтера, а на приборах появился курс атаки. — Он заходит на «Ирезнию» с курса один ноль три! — Принято. Крылья пять, три, семь, отработайте по «Капле» с аппарата и выходите из зоны курсом девять три семь. Как приняли? — Принято, один-главный. Пять, семь — за мной, — девять машин в синхронном порыве отделились от общего строя, устремившись к Жнецу. Истребителям было не уничтожить даже столь небольшую, по меркам Жнецов, машину, но потрепать ему щиты и дать дредноуту, носившему имя древнего матриарха-воина, лишний шанс на победу, летчикам было по силам. — торпеды ушли. Один-главный, фиксирую разрывы. Кажется… Щиты еще держатся. Разрешите повторный… — Повторный запрещаю. Всем крыльям вернуться в строй. У нас другая задача. — Он уничтожит «Ирезнию»! — вдруг, вопреки субординации, ворвалась в канал одна из новобранцев. — Семь-три, держи себя в руках. Всем вернуться в строй — это прямой приказ. — Да пошло оно… — Семь-три — вернуться в строй крыла. Курс девять четыре один. Семь-один, следите за своим ведомым! — Да что я-то могу с ней сделать? — сетовала командир группы. — Беинка, не глупи. Вернись в строй живо! Не рискуй — тебе не пробить его щиты. — Лучше прикройте меня. — Семь-три назад! — На боевом. Сброс, — закономерно не причинив щитам никакого урона, две торпеды взорвались так и не достигнув обшивки. Вот только пилоту было не суждено пережить эту атаку. Крупное соединение из двух десятков «глазастиков» за пару секунд превратило отделившуюся машину в груду горящих обломков. Остальным не оставалось ничего иного, кроме как скрыться за остовом одного из дредноутов, направившись к появившимся координатам турианской группы. Сайви всегда считала турианские корабли одними из самых красивых боевых судов из когда-либо созданных. Крылатые, в самом прямом смысле, машины шли на таран даже крупных жнецов, полагаясь на свой тяжело бронированный нос и мощнейшие орудия серии «Танникс». Разумеется, практически в ста процентах случаев это был билет в один конец. — Восемь три два — главный «Хоспиусу», я потеряла четыре машины, но постараюсь прикрыть вас, как смогу. Только указывайте цели — мы полуслепые в этой мешанине. — Вы крайне вовремя, восемь три два. Где остальные эскадрильи с «Талифеи»? У меня осталось три дредноута и пять фрегатов, но мы все еще можем вклиниться в их оборону. — Разрозненны или разбиты. Дальняя связь не работает. Боюсь, что у вас остались только мы и сто восемнадцатая. — Проклятье… — Капитан они у меня на… — пробился обрывок вскрика одной из азари. — Лейтенант? Лейтенант?! — очередная точка в составе эскадрильи стала серой. Истребитель получил попадание от «глазастика» прямо в кабину. — богиня… «Хоспиус», чтоб вас! Укажите цель! Я теряю людей за даром! — Передаю координаты. Мы пробьемся здесь чего бы это не стоило. Не дайте их истребителям распилить нас! Все пространство, на котором развернулось крупнейшее в истории космическое сражение, стало напоминать самый настоящий смертельный лабиринт с постоянно сдвигающимися стенами. В то же время с любой из сторон мог прилететь как раскаленный алый луч жнеца, так и тяжелый снаряд дредноута Альянса. Для наводчиков столь тяжелых орудий истребитель был лишь крошечной точкой, практически белым шумом, которым можно было спокойно пренебречь ради высшей цели. Весь полет оказался сплошной лотереей в которую, по какой-то неведомой случайности, Т’Дайк удавалось выигрывать до сих пор. В отличии ее эскадрильи. Турианцы прорвались, сделали задуманное, создав тем самым узкий коридор, в который тут же устремились куда более представительные силы, расширяя его для Горна. Но потери оказались беспрецедентны. Перед тем как погибнуть, эсминец Жнецов умудрялся забрать с собой до шести фрегатов или трех крейсеров, а полноразмерный, двухкилометровый Жнец спокойно перемалывал по несколько самых тяжелых дредноутов. Погибшие истребители, казалось, никто и никогда не сумеет сосчитать. К двадцатой минуте боя Т’Дайк потеряла двадцать машин, израсходовала все торпеды и девяносто пять процентов боезапаса орудий. От сто восемнадцатой, единственной причины, по которой эскадрилья азари существовала хоть в каком-то виде, осталось всего несколько поврежденных машин. — Это восемь три два — главный. Мы уходим на перезарядку. Повторяю — мы уходим, — никто так и не ответил. «Хоспиус» уже стал грудой космического мусора и никому не было никакого дела до практически уничтоженной эскадрильи. — простите… «Талифея» перестала выходить на связь, рухнула какая-либо координация соединений, а от второй волны не было никаких известий. Сайви пришлось принимать решение в тщетной попытке спасти хотя-бы трех оставшихся подчиненных, но потрепанные машины, чьи щиты едва держались, постоянно терпя столкновения с тоннами обломков и прямые попадания «глазастиков», уже не могли противостоять новым угрозам. Виляя меж остовов кораблей на пределах возможностей своих относительно тяжелых машин, азари еще не подозревали, что связь с «Талафеей» пропала не по вине систем постановки помех Жнецов, а по вине их орудий. Едва пробившись сквозь творящееся вокруг безумие Сайви увидели то, отчего ее руки безвольно обмякли и соскользнули со штурвала, а мир вокруг будто-бы замер, затих, умер… — О нет… Это… — «Талафея», — сломавшимся голосом прошептала Т’дайк, наблюдая, как уплывает в космос кусок обшивки корабля с первыми четырьмя буквами названия. Жнецы просто разорвали корабль-носитель на части не оставив ничего, кроме космического мусора, который очень скоро либо рухнет на Землю, либо разлетится по бескрайнему космосу. Надежда на то, что хоть кто-то успел спастись стремилась к нулю, ведь Сайви не раз видела, как быстро погибают корабли под огнем Жнецов. Да и куда было деваться капсулам? Вокруг сновали тысячи «глазастиков», между ними разрезали вакуум миллионы тонн раскаленного железа, разогнанного до невообразимых скоростей боевыми масс-ускорителями, а путь к Земле все еще преграждала армада Жнецов. Какие уж тут шансы? Т’Дайк была готова ко всему: быть сбитой, разорванной на части взрывом, сожженной заживо, даже направить свой истребитель прямо в жерло главного калибра Жнеца, чтобы вызвать его детонацию. Но гибель Файрин и всех друзей, знакомых, что остались на «Талафее», под защитой эскадрильи охранения, орудий, толстой брони и неприступных щитов, оказалась выше ее возможностей. Азари сорвалась. Наплевав, даже не заметив запросов о новом приказе от своих последних подчиненных, Сайви развернула свой корабль и перевела всю энергию с щитов и опустевших орудий на двигатели. В конце-концов, на нужной скорости истребитель сам по себе неплохой снаряд, способный занырнуть под кинетический барьер и разбиться о главную батарею или двигатель. Но у Атаме явно было совершенно иные планы на капитан-майора. Упущенный в слепой ярости «глазастик», появившийся из ниоткуда на границе видимости, уже готовился распилить врага на две части, как в шлеме раздался крик: " — За землю!». Сайви узнала голос. Капитан Минтер направил свой сильно поврежденный корабль на перехват и протаранил «глазастика». Разогнанные близким взрывом осколки ударили по почти не защищенному щитами борту и корме истребителя Т’Дайк. Машину закрутило — из строя вышел один из стабилизаторов и двигатель. Сайви как никогда нуждалась в отрезвляющей пощечине и вселенная с удовольствием ее предоставила. Борьба с собственным штурвалом затянулась, дала время остыть и к удивлению пилота — подумать. Пока руки и ноги машинально выполняли необходимые манипуляции, в голову азари пришло осознание, что она только что намеревалась нарушить главное правило, которое вдалбливали ей в академии, а после и на службе: пилот — есть главная ценность в истребителе и ради нее только что пожертвовал собой один из таких пилотов. Кое-как стабилизировав машину Т’Дайк вывела на визор статус своей эскадрильи, после чего с ужасом обнаружила, что в живых осталась только она. Прекрасно помня отчеты из исследовательских центров, Сайви знала, что «глазастики» — беспилотники и реагируют на целый спектр излучений, которые источает абсолютно любой корабль в галактике. Заглушив абсолютно всё кроме систем обнаружения, азари замерла, стараясь даже лишний раз не дышать и не смотреть, как погибает первая волна, истощая оборону Жнецов. — Это не война… Безумие… — поморщившись, когда очередной крейсер бесшумно развалился на куски, унеся с собой как минимум три сотни жизней, Сайви обратила взгляд к обломкам «Талафеи» и тихо прошептала. — прости… Уж помогли ли молчаливые молитвы Богине или стоило благодарить кого-то более телесного, Сайви не знала, но в самый последний момент, когда отчаяние защитников Млечного пути буквально заполонило собой вакуум околоземного космического пространства, из глубин солнечной системы повалили корабли всех рас. Вторая волна. В этот раз Жнецы уже не сумели выстроиться в какую-либо формацию, опасаясь удара от уцелевших из первой волны. Самые передовые машины Альянса и турианской иерархии просто вскрыли тот узкий проход, оставленный «Хоспиусом», как старый гнойник, устремившись прямиком к раскрывающейся Цитадели. Это был прекрасный шанс выйти из боя, спастись и Т’Дайк решила им воспользоваться. Выворачивая штурвал в самые неестественные положения и едва удерживая машину на курсе, пилот вещала сигнал «СОС» по всем аварийным каналам, надеясь что хоть кто-то откликнется и позволит совершить посадку. Но никому не было никакого дела до отчаянных молебен людей, застрявших в своих изувеченных кораблях и спасательных капсулах. Галактика превыше пары тысяч жизней. — Восьем… ва… идим… радар… — откуда не возьмись, в шлеме раздался едва различимый голос. — Это восемь три два! Это восемь три два! Говорит капитан-майор Т’Дайк! — от неожиданности затараторила пилот. — усиливаю сигнал, прием? — Восемь три два, говорит капитан фрегата турианской иерархии «Тиис». Мы видим ваш сигнал. Каков ваш статус? — Потеряны правый двигатель и стабилизатор, идет утечка технических жидкостей и гелия-три. Масс-ядро не активно — мне не выйти на световую, — ответа не было минуту, две… Это время казалось вязкой, тягучей вечностью, которая отделяла жизнь от смерти. — прошу… — Капитан, вы понимаете, что одно неосторожное движение и вы разнесете мой фрегат изнутри? Мы и так едва летим, а ваш истребитель это самая настоящая бомба. — Сэр, я израсходовала весь боекомлект, а при подлете сброшу все лишнее топливо согласно протоколу аварийной посадки флота азари. Боюсь, что вы мой последний шанс, — Хорошо. Вам передают координаты встречи. Мы дождёмся вас и сразу прыгнем к ретрарслятору. У вас мало времени. Получив координаты, Сайви повела машину к фрегату. «Тиис» выходил из боя не просто так. Вся его обшивка покрылась толстым слоем гари, кое-где виднелись пробоины и даже отсутствовали целые элементы конструкции. Однако крошечный ангар в днище судна уцелел и распахнул бронированные створки. Вот только попасть в столь узкий проем на почти неуправляемом истребителе никак не получалось, а тем временем на фрегат вышла цела свора «глазастиков» и тут же вцепилась в его и без того искалеченный корпус. — Мы больше не можем ждать! «Тисс» уходит! Собрав все силы в деревенеющих руках, Т’Дайк в последний раз направила свой корабль в уже закрывающиеся створки ангара. Ударившись о корпус, истребитесь «проскользнул» в недра корабля с грохотом рухнув на палубу. Вокруг тут же засуетились турианцы. Сайви моментально достали из кокпита и уволокли прочь, пока истребитель заливали пеной для предотвращения возгорания. Израненный «Тиис» сумел дотянуть до ретранслятора и встал на разгон. Вот только никто на борту не знал, что модуль расчета прыжка оказался поврежден и ответственный офицер не успел среагировать на произвольное изменение координат.