Кто сказал, что проклятые могут выбирать?

      Праздничное мероприятие в честь раскрытия дела было назначено на субботний вечер. Поэтому мы с Гунъи Сяо решили исследовать дополнительную улику на следующую ночь после получения записки. Не потому что не спешили, просто пытались основательно подготовиться ко всевозможным превратностям судьбы. Да и, собственно, нужно было как минимум узнать, где находится тот самый винный погреб и пути отступления, чтобы в решающий момент не сплоховать. Переодевшись в полностью чёрную, но достаточно удобную одежду, и надев на лицо плотную тряпичную маску, мы молнией выскользнули из своих покоев, стоило лишь часам показать за полночь. Чтобы не столкнуться со стражниками, которые денно и нощно патрулируют каждый уголок императорского дворца, мы решили передвигаться при помощи цигуна по крышам и уже позже, когда достигнем цели, спуститься на землю.       Ночная тьма окутала нас плотным покрывалом, едва позволяя разглядеть путь перед собой, но и тем самым скрыв от чужих глаз. Гунъи Сяо и я осторожно продвигались по узким улочкам дворца, стараясь не привлекать к себе внимания. Луна, едва выглядывающая из-за облаков, освещала наши силуэты, придавая всему вокруг призрачный оттенок. Спустя некоторое время мы добрались до старого винного погреба, заброшенного и погруженного в мрак. На удивление, местом размещения склада были центральные покои, что никак не вязалось с голословными обвинениями в адрес императрицы. Но необходимо было убедиться наверняка, чтобы не было никаких проблем.       Массивная деревянная дверь, увитая плющом, потребовала усилий для её открытия. Скрип старинных петель прозвучал в ночной тишине как предвестник неизведанных тайн. Внутри погреба нас встретила прохлада, пропитанная запахом старого дерева и бродящего вина. Узкие проходы, освещённые лишь нашими фонарями, вели нас вглубь. Каменные стены были покрыты паутиной и мхом, а полы скрипели под шагами, создавая зловещую атмосферу. Мы медленно продвигались вперёд, сквозь ровный строй полупустых шкафов, освещая путь перед собой. По бокам стояли массивные дубовые бочки, залитые таинственным светом фонарей. Они казались стражами, скрывающими свои секреты.       — Старший, будь внимателен. Здесь может быть что угодно, – прошептал я, стараясь не нарушать тишину.       — Не тебе меня учить, - в той же броской манере ответил Гунъи Сяо, осматриваясь по сторонам.       Наши шаги привели нас к дальней части погреба, где стояли огромные бочонки с вином, украшенные китайскими иероглифами и резьбой. Они выглядели внушительно и таинственно, словно хранили в себе нечто большее, чем просто вино. Я подошёл ближе и осторожно постучал по одному из бочонков. Звук был глухим и странным, не похожим на звук, который издаёт пустая от жидкости ёмкость. Гунъи Сяо, заметив моё беспокойство, подошёл ближе и помог мне открыть крышку. Когда же она, наконец, была снята, нас встретил ужасный запах разложения. Даже спирт, содержащийся в вине, не смог заглушить отвратительное амбре, от которого неизбежно слезились глаза. Заглянув внутрь, я приложил несколько пальцев к носу и сделал широкий шаг назад. Холодок пробежал по моей спине, ведь внутри лежало скрюченное и покрытое следами пыток тело пожилого человека. Уверен, оно не было единственным здесь, но отчего-то проверять мрачные догадки вовсе не хотелось.       — Тело находится здесь не первый день, - тихо произнес я, осознавая всю серьёзность ситуации. — Как думаешь, - я окинул беглым взглядом другие бочки с вином, — они все здесь?       — Не думаю, - покачал головой юноша. — Судя по записям палаты наказаний, жертв было гораздо больше, нежели бочек в этом погребе. Боюсь, отыскать все тела не удастся.       — Как жаль, - не достаточно искренне ответил я. Не то чтобы мне была полностью безразлична их судьба. Просто в данном конкретном случае их смерть станет гарантом поимки преступника. — Однако их тела могут послужить отличным доказательством того, что их убило не зло, но человек.       Гунъи Сяо с некоторым скептицизмом во взгляде посмотрел на меня. Его можно было понять, ведь мои слова были наполнены холодным равнодушием и трезвым расчётом. Было заметно, что ему сложно смириться с суровыми реалиями жизни. Однако, в конце концов, сильное чувство справедливости победило, и юноша коротко кивнул.       — Не скажу, что рад этому. Но сейчас ты как никогда прав.       Я осторожно закрыл крышку бочонка, стараясь не тревожить тело покойного. Жуткий запах разложения все ещё витал в воздухе, но нам необходимо было двигаться дальше. Гунъи Сяо отказался и жестом пригласил меня следовать за ним к другому концу погреба. Так, под тусклым светом единственной лампы, стояли ещё несколько бочек, каждая из которых могла скрывать свою мрачную тайну.       — Мы должны осмотреть все бочки, - твёрдо сказал старший, пытаясь придать уверенности не только мне, но и себе. Все-таки, несмотря на свой талант, он все ещё был юн и беспечен. Столкнувшись один на один с подобной жестокостью, было сложно держать себя в руках. — Каждый новый факт может оказаться решающим в нашем расследовании.       Я кивнул и взялся за крышку следующей бочки. Ровно в этот момент произошли сразу две вещи. Синьмо, который все это время висел без дела у меня на поясе, завибрировал, а в ушах послышался отчетливый голос наставника Юэ: «Берегись!». Затем в разбавленной темноте нечто блеснуло и в нашем направлении полетело несколько игл, которые без подсказки я вряд ли заметил бы. Дьявол! Сам же настаивал на том, чтобы не расслабляться, и так сплоховал.       — Осторожно! – крикнул я, увернувшись от угрозы и потянув за собой Гунъи Сяо.       Болезненно столкнувшись телами, я невольно зашипел. Чудом, но нам удалось уйти от атаки, а острые иглы с характерным треском врезались в стену. Это было близко. Кто знает, чем могли быть смазаны шипы? От императора, что хладнокровно убивал свой собственный народ на протяжении года, не убудет. Внезапно, из тени одного из углов погреба, появился человек в маске. Его движения были быстрыми и решительными, и прежде чем мы успели среагировать, он бросился на нас с кинжалом в руке. На этот раз уже Гунъи Сяо оттолкнул меня в сторону, и я, потеряв равновесие, упал на пол. Старший же ловко уклонился от удара и, схватив ближайший деревянный брусок, принялся защищаться. Звуки схватки эхом разносились по погребу, и я, наконец, поднявшись на ноги, бросился на помощь. Вместе мы смогли отбить атаку, и человек в маске, поняв, что ему не справиться с нами, отступил.       — Он уходит! – воскликнул Гунъи Сяо, указывая на убегающего нападавшего.       — Пусть бежит, – ответил я, тяжело дыша. — Я успел прикрепить к его спине талисман, поэтому мы легко сможем его выследить. Но до этого необходимо защитить улики.       Как ни странно, но со старшим мы сработались, как никогда хорошо. Пока я внимательно следил за выходом, чтобы вновь никто не смог нанести удар нам в спину, Гунъи Сяо усердно занимался наложением защитных печатей с помощью талисманов. Работа была кропотливой, поэтому я не смел его торопить, хоть и сильно хотелось. Когда последний талисман был размещён в нужном месте, и светящаяся печать появилась на дверях, я почувствовал облегчение. Теперь никто, окромя создателя, не сможет её разрушить и уничтожить вещественные доказательства, находящиеся в подвале. И даже если сегодняшняя погоня не увенчается успехом, многочисленные трупы станут отличным подспорьем для возобновления дела. Ведь не факт, что, спихнув вину на дорогую супругу, император остановится. Следующими в списке жертв могут оказаться госпожа Ван и юный наследник, которые сейчас, заручившись поддержкой премьер-министра и других недовольных чиновников, могут выступить оппозицией и свергнуть кровавого тирана.       — Теперь можем идти, - сказал юноша, посмотрев на меня с уверенностью.       Я вернул ему схожий взгляд и стремительно отправился в погоню за преступником. Благодаря талисману, прикреплённому к спине, его след был отчетливо виден и шаг за шагом приближал нас к покоям императора. Как интересно. Не думал я, что эти горе-партнеры настолько узколобы. Или же в этом и заключался их хитроумный план? Заманить в самое очевидное место и уже там поставить окончательную точку в расследовании. Ведь до сих пор никто, кроме нас со старшим, не знает истинной подоплеки. И если мы вдруг исчезнем, это не вызовет огромного резонанса и позволит императору выйти сухим из воды.       — Кто-нибудь сюда! – послышался тяжёлый крик Сун Цзиньчэня из покоев. — Здесь убийца!       Удивительно, но именно сейчас, когда жизнь монарха оказалась на волоске, у всей стражи в главном дворце, как по команде, началась пересмена. Это ли не смешно? Этот вонючий ублюдок, который даже человеком зваться не может, действительно считает, что мы настолько тупы и беспечны? Или же он так преисполнился в своем величии, что просто не замечает опасности вокруг? Раздражённо цыкнув, я вытащил из ножен Синьмо и, переглянувшись с напарником, вошел в покои императора. Здесь, как и во всем дворце, царила атмосфера роскоши и величия, но вдаваться в подробности не было времени, ведь все наше внимание тут же было приковано к сгорбленной фигуре мужчины, который тяжело дышал. Его благородные, не знавшие тяжёлой работы, руки подрагивали, на плече красовался глубокий порез, свидетельствующий о жаркой перепалке, а в воздухе витал аромат пряных благовоний, который, смешиваясь с металлическим запахом крови, раздражал обонятельные рецепторы до слез.       — Здесь был убийца, - вновь взволновано заговорил император, указывая на противоположное от двери окно. — Он побежал туда. За ним!..       — Ваше Величество, не волнуйтесь, - подавив в себе ироничную усмешку, поклонился я. — В талисмане, что и привёл нас сюда, был фосфор. Как только свет погаснет, фосфор засветится и его след станет виден. Тогда-то мы и поймаем его.       Я обернулся и едва различимо кивнул Гунъи Сяо, чтобы он помог мне задуть свечи. Спектакль был разыгран специально, дабы поймать беспокойную рыбку на крючок. И у нас это вышло, как никогда отлично. Потому что в следующее мгновение некогда красивые черты лица мужчины исказились. Он вытащил из-за пазухи чёрный керис и стремительно бросился на меня. Если бы не моя подготовленность, он действительно мог бы меня ранить. Однако сейчас преимущество, увы, было не на стороне императора. Элегантно извернувшись, я навершием эфеса с лёгкостью выбил из рук монарха кинжал и, сосредоточив ци в руке, ударил его ладонью в грудь. Согнувшись пополам от силы удара, Сун Цзиньчэнь отлетел на несколько шагов назад и, плюхнувшись на пол, выплюнул целый рот крови.       — Ха, я так и знал, - посмотрел я на него сверху вниз, иронично усмехнувшись. — Вы тайно тренировались. Вас учила супруга? Или, быть может, кто-то другой?       — Смеёшься надо мной? – гневно крикнул на меня мужчина, пытаясь совладать с хаотичной энергией внутри, что пришла в движение после моего внезапного выпада.       — Было бы с чего, - не менее раздраженно ответил я ему, брезгливо вытирая ладонь о собственный халат. — Хоть и человек, но навредил больше, чем духи и демоны. Нелепо!       — Да что ты знаешь?! – ощетинился император. — Крыса, подобная тебе, не имеет права меня судить!       Сун Цзиньчэнь, воспользовавшись моментом, вытащил из-за пазухи небольшой мешочек и бросил его в сторону Гунъи Сяо. Порошок мгновенно разлетелся по комнате, вызывая резьбой в глазах и затрудняя дыхание. Дьявол! Какие ещё подлые уловки скрываются в рукаве этого негодяя? Тем временем император, использовав наше замешательство себе во благо, стремительно рванул к стене и нажал на скрытый рычаг. Секретная дверь открылась, и он исчез в темноте.       — За ним! – крикнул юноша, пытаясь протереть глаза и восстановить зрение.       Мы со старшим бросились в погоню. Идти пришлось практически наощупь. Мало того, что глаза все ещё слезились и чесались из-за неизвестного вещества, так ещё и проход вёл куда-то под землю и не был освещен ни единым источником света. Когда же мы, наконец, добрались до тайной комнаты, то в нерешительности замерли от увиденной там картины. В центре пещеры стояла массивная алхимическая печь, окружённая древними символами и рунами. Она была сделана из черного металла и предназначалась для выплавки так называемых пилюль бессмертия. Вот только сейчас была использована не совсем по назначению. Печь казалась живой, её поверхность мерцала зловещим светом. Внутри бушевало пламя, питаемое душами, извлечёнными из тел жертв. Эти души, заключённые в магические кристаллы, парили вокруг и издавали приглушённые стоны, словно пытаясь вырваться на свободу.       Под печью находился алтарь для жертвенной крови, вырезанный из чёрного мрамора. Он был покрыт сложными узорами, которые, казалось, пульсировали в такт с биением сердца. На алтаре лежали кинжалы и чаши, предназначенные для сбора материала. Кровь жертв, стекающая по желобам, наполняла чаши, создавая зловещий красный свет, который отражался на стенах комнаты. Император, нет, Сун Цзиньчэнь стоял у алтаря, его лицо было искажено злобой и решимостью. Он начал ритуал, произнося древние заклинания, которые усиливали магическую энергию в комнате. Кровь жертв, смешиваясь с душами, заключёнными в кристаллах, создавали мощный поток энергии, который должен был даровать ему бессмертие. В воздухе витал запах крови и благовоний, смешиваясь в зловещий аромат, который заполнял пещеру. Свет от пламени печи и алтаря создавал жуткие тени, танцующие на стенах, словно призраки, наблюдающие за обрядом. Атмосфера была напряжённой, и казалось, что сама комната дышит, ожидая завершения темного искусства.       — Печать крови? – первым заговорил Гунъи Сяо. Из-за шока слова давались ему тяжело, сквозь зубы. — Все искусства на крови – демонические. Убивал людей, чтобы исполнить свои эгоистичные желания? У тебя нет прав на правление!       — Ха-ха-ха! – вызывающе рассмеялся мужчина. — Мне не важно, что станет с остальными, пока я могу жить долго и счастливо. Этот мир не будет существовать без меня.       В его взгляде читались безумие и одержимость, хорошо знакомые мне из прошлого. Так же выглядели лица солдат Небесного войска, что пришли уничтожать мой клан. Слепые фанатики – главное зло этого мира.       — Из-за своего высокомерного стремления жить дольше отведённого срока, - начал было я говорить, — ты убивал невинных, подставил возлюбленную и теперь пытаешься скинуть всю вину на демонов. Ты – чудовище! Нет, ты в несколько десятков раз хуже монстра.       — Неважно, - широко улыбнулся император, отмахнувшись от меня. — Всё неважно. Сегодня вы станете частью моей печати крови. Моя пилюля бессмертия скоро будет готова. Вы не остановите меня.       Внезапно позади послышался какой-то звук, и в комнату ворвался евнух Чжан. Своим появлением он застал нас со старшим врасплох, и прежде чем мы успели среагировать, он применил связывающие заклание. Руки и ноги перестали меня слушаться, как будто они были скованны тяжёлыми кандалами, и тело налилось свинцом. Чтоб тебя! Никогда бы не подумал, что напарником и вдохновителем Его Величества окажется столь ничтожный червь. Однако для меня все ещё было загадкой, с какой целью они провернули свою грандиозную авантюру и заманили двух заклинателей? Только если…       — О, кажется, ты догадался, - впервые за все время, что я знаком с евнухом Чжаном, он широко улыбнулся. — Именно. Ты и мальчишка станете последними жертвами кровавой печати и положите начало нашему бессмертию. Как же долго я этого ждал…       — Ты безумен! – с недоверием прошептал юноша. В его широко распахнутых глазах отражалась алая заря, которая становилась все сильнее с каждой новой сожжённой в пламени печи душе.       — Что есть безумие? – риторически поинтересовался евнух, нависая над нами. —Безумие – это не просто потеря разума, как думают многие. Нет, это нечто большее. Это сила, которая разрушает границы реальности и открывает двери к истинной власти. В мире, где все подчиняются законам и морали, только безумец может достичь подлинного величия. Безумие – это осознание своей исключительности, когда окружающие тебя нормы и правила кажутся лишь пустыми словами, призванными сдерживать истинный потенциал. Люди боятся таких, как я, потому что они понимают: безумие – это свобода. Свобода от страха смерти, от осуждения общества, от ограничений плоти и духа. Безумцы, такие как я, не боятся идти против течения, нарушать табу и жертвовать всеми ради достижения своих целей. Мы видим истинную суть вещей, скрытую за завесой иллюзий. Мы творцы и разрушители, которые не боятся последствий своих действий.       Евнух Чжан заговорщически улыбнулся, и его сумасшествие стало ещё явственнее.       — Так что же вы можете мне противопоставить? – продолжил он, с силой схватив меня за волосы и насильно заставив смотреть себе в глаза. — Ваши доводы, основанные на здравомыслии и морали, бессильны против истинного безумия. Ваша борьба обречена на провал, потому что только безумец способен изменить мир по своему желанию. Сегодняшний день станет началом новой эры, где безумие будет править балом. А вы… вы лишь жалкие пешки в этой великой игре.       Мужчина с ненавистью оттолкнул меня от себя и обернулся к алтарю. В это время алхимическая печь затряслась, и свет пламени начал переливаться тревожными оттенками. Евнух Чжан или скорее тот, кто скрывался за его личиной, захохотал.       — Видите? Это знак того, что ритуал близок к завершению! – торжествующе провозгласил он, от чего тело прошибла мелкая дрожь. Нет, я не боялся смерти. Просто не хотел проигрывать свою жизнь такому ублюдку. Поэтому я удвоил, если не утроил, свои попытки освободиться. Конечно, ничего из этого не получилось. Казалось, что путы при каждой активации ци, становятся лишь сильнее. Как будто яростное сопротивление лишь напитывает их.       Неожиданно на алтаре произошли изменения. Пламя начало хаотично мерцать, руны гаснуть, а печь издавать неестественные звуки.       — У Яньцзы, что… что происходит? – в голосе Сун Цзиньчэня прозвучала паника и он отступил на два шага назад.       В этот момент стены комнаты затряслись и с характерным звуком печь из тёмного металла взорвалась. Император и евнух Чжан, что стояли ближе всех к алтарю, разлетелись в разные стороны, а в воздух поднялся огромный столб дыма и пепла. Я чувствовал, как невероятной силы энергия вырвалась наружу и заполнила все вокруг, но по какой-то причине её давление в густом тумане было сведено к минимуму. И лишь когда тяжёлая марь рассеялась, и я смог достаточно сосредоточиться, понял, что тому причиной стал один единственный человек, которого здесь увидеть я уж никак не ожидал. Стоило мне только об этом подумать и темные малахитовые глаза, в которых в прошлую нашу встречу были лишь холод и строгость, но теперь таилось безотчетное беспокойство, обратились ко мне.       — Всё такой же безнадежный слабак, - как будто журя проблемного, но любимого ребёнка, одними губами прошептал наставник наследного принца.       — Н-наставник Ли? – обескураженно спросил император, выплевывая на пол сгусти бардовой, почти чёрной крови. — Что вы здесь делаете? Нет! Как вы сюда попали?!       Вмиг похолодевший, пустой взгляд обратился к монарху, а тонкие губы изогнулись в ироничной усмешке. Мне не нужно было быть экспертом в предсказаниях, чтобы знать, как зол и раздражен сейчас был Учитель. И как сильно чесались его руки убить.       — Я здесь дабы взыскать долги! – вяло ответил мужчина. — Но для начала, - он клацнул пальцами, и яркая вспышка света стремительно скользнула в сторону евнуха Чжана, что пытался сбежать. Острие тонкого, но изящного меча, впилось в шею преступника, заставляя его дрожать. — Старик, - Учитель колко улыбнулся, взглянув на него, — разве я не велел тебе умереть?       — Это… это ты!.. – евнух Чжан задыхался от изумления и страха, когда встретился взглядом со своим самым страшным кошмаром. — Но как?       — Разве ты не знаешь? – хохотнул мужчин, почему-то бросив короткий взгляд в сторону Гунъи Сяо, который с некоторой тревогой и в тоже время острым интересом смотрел на него. — Праведные секты величают меня Демоном Тысячи Лиц. Я могу быть всем и одновременно ничем. Но вот ты…ты забыл свое место, старик. Ты вновь возомнил себя богом, который имеет право играть с жизнями простых людей. Играть с жизнью моего человека! Однажды я уже отпустил тебя. Второго шанса не будет!       — Отпустил меня? – в гневе прокричал евнух, борясь с ужасом, когда острое лезвие вонзилось глубже, вызывая кровоточащую рану. — Ты превратил меня в инвалида! Сделал из меня чудовище!       Одним резким движением он сорвал искусную маску со своего лица, обнажая боль истины. Глубокий шрам, оставленный сильным огнём, пересекал его от виска до подбородка, как зловещий знак судьбы. Кожа вокруг старой раны была неровной, с оттенком красного и розового, и постоянно напоминала своему хозяину о пережитом ужасе. Один из его глаз был прищурен и скорее всего лишён всякой зоркости, тогда как второй смотрел на своего оппонента с холодной решимостью. Это было лицо человека, который прошёл через ад и вернулся, но никогда не забывал о том, что пережил. Однако, как не странно, евнух Чжан не вызывал во мне жалости или сострадания, а наоборот лишь усиливал отвращение к себе. Потому как безобразный шрам был свидетельством того, что в прошлом он совершил не менее кровавое преступление.       — Твои страдания ничего не значат перед теми, кого ты обрёк на мучения, – произнес Учитель с презрением. — Твои раны – это лишь слабая тень того, что ты заслуживаешь.       Меж тем император, пытаясь сохранить самообладание, заговорил дрожащим голосом. Он догадывался, что, когда с его подельником будет покончено, примутся за него. Поэтому старался потянуть время и придумать какой-никакой план на побег.       — Наставник Ли, давайте обсудим все мирно. У нас есть время, чтобы найти компромисс. Прошу вас…       — Компромисс? – перебил его мужчина, едва сдерживая смех. — С теми, кто предали и погубили сотни невинных? Я пришёл сюда не для переговоров. Ни один из вас этого недостоин.       Более не теряя времени понапрасну, Учитель одним резким движением рассек горло евнуху. Кровь бурным потоком хлынула из раны и, издав последний хриплый вздох, мужчина рухнул на пол. Его тело еще несколько раз непроизвольно дернулось, а после обмякло. Страх и отчаянием навсегда застыли в остекленевших глазах. Не обращая внимания на мёртвого врага, наставник подошёл ближе и, применив соответствующие заклинания, ловко освободил нас с Гунъи Сяо от магических пут.       — Уходите, - приказал он холодным, но решительным голосом. — Здесь больше нечего делать.       Впервые за все время нашего знакомства старший схватил меня за руку и, применив силу, потащил прочь. Я не хотел уходить, ведь у меня было столько вопросов к человеку, который некогда меня бросил. Почему он оставил меня, но все ещё продолжает защищать? Зачем отталкивает, когда может использовать? Поэтому я попытался высвободиться из жёсткого захвата, однако получил в ответ лишь большее сопротивление.       — Какого черта ты творишь? – грубо поинтересовался я у юноши. — Пусти! Мы не можем так просто уйти.       — Ло Бинхэ, не сейчас, - не менее сердито ответил мне Гунъи Сяо. — Этот человек… - старший замялся, не решившись обернуться, — он не тот, с кем мы можем тягаться. И уж тем более злить.       — Не тот… - бессознательно повторил за ним я, но тут же спохватился, как будто неожиданно получив божественное откровение. — Погоди. Ты знаешь этого человека?       — Определенно, - твердо заметил соученик, а его рука покрылась тонким слоем пота, выдавая страх и волнение.       Понимая, что сейчас не то место и не то время, чтобы узнавать подробности, я прикрыл рот и поспешил на выход. Однако в последнее мгновение перед тьмой прохода я обернулся. Высвобожденная после взрыва котла энергия разрушила кристаллы, в которых хранились души невинных, и они, обретя свободу, бросились на императора с диким воплем. Сун Цзиньчэнь первое время пытался отбиваться от яростных нападок собственных жертв, но быстро был подавлен числом и повержен. Последнее, что я увидел, прежде чем покинуть зал, было лицо Учителя. Он стоял с торжествующей улыбкой на губах, безмятежно наблюдая за тем, как души рвут на части тело императора. Его глаза сверкали холодным удовлетворением, словно сатисфакция приносила ему колоссальное наслаждение. Это была новая черта Учителя, непознанная и жестокая. Но не скажу, чтобы пугающая. Скорее, она добавляла его отчужденному образу жизни и делала его в моих глазах более человечным.       На горизонте забрезжил розовый рассвет, когда мы выбрались из тайной комнаты императора. Вокруг стоял разноголосый шум и топот десяток ног. По всей видимости, взрыв алхимической печи был настолько мощным и оглушительным, что стал заметен каждому в императорском дворце. А потому уже в следующее мгновение в покои монарха ровным строем вошло несколько солдат во главе с капитаном дворцовой стражи, что коршуном воззрился на нас. В этом был смысл, ведь мы с Гунъи Сяо хоть и были почётными гостями во дворце, но вряд ли могли находиться в столь поздний час в святая святых Дракона. А значит в их глазах прямо сейчас мы были единственными потенциальными нарушителями спокойствия, которых необходимо было как можно скорее устранить. Разумом я это понимал, но растущее, как на дрожжах, раздражение было сложно подавить. Мы вообще-то здесь жертвы, а никак не наоборот.       — Кто вы такие? – едва сдерживая гнев твёрдо спросил капитан. — Где Его Величество Император? – но видя наше угрюмое молчание, приказал: — Немедленно взять под стражу и допросить! С преступниками у нас разговор короткий.       Охранники сразу же кинулись выполнять команду. Но вдруг из темноты тайной комнаты появился высокий, статный мужчина с суровым выражением лица. Его выход заставил всех солдат замереть на месте и с напряжением взглянуть на наставника наследного принца. Все-таки он не был последней фигурой во дворце, а значит его голос имел вес.       — Остановитесь! – прогремел голос Учителя, перекрывая шум в покоях. Он уверенно прошёл вперёд, его взгляд испепелял каждого на своём пути. — Нет никакого смысла брать этих людей под стражу.       Капитан дворцовой стражи нахмурился, но не смел ослушаться столь влиятельного лица.       — Но ведь они…       — Виновники случившегося – император и евнух Чжан – уже мертвы, – наставник Ли резко перебил его. — Император собственной рукой погубил себя, и этим поставил точку в этой трагедии. Эти люди не имеют отношения к этому делу, и винить их – бесполезно.       Солдаты переглянулись, не зная, как поступить дальше, пока капитан не кивнул, признавая авторитет наставника Ли.       — Отпустить их.       — Молодой человек, - мужчина обратился к Гунъи Сяо и его взгляд слегка потеплел, — оставайся здесь и поделись с капитаном и наложницей Ван подробностями вашего расследования. Ты же, - посмотрел он на меня, — следуй за мной. Нам многое нужно обсудить.       Некоторое время мы шли по садовым дорожкам в абсолютной тишине. Учитель как всегда впереди, я позади. Но это молчание не казалось мне тягостным и чем-то неловким. Скорее оно было наполнено тягучей радостью и безмерным счастьем, ведь на этот раз Учитель не ушёл, не попрощавшись. А удостоил меня конфиденциальным разговором. Разве это не прогресс? Возможно, он, наконец-то, осознавал мою ценность в его жизни… О большем я и мечтать не смею.       — Эн, Учитель? – начал было я, когда мы остановились около искусственного пруда, в котором плескались золотые карпы кои.       — Шэнь Цинцю, - донесся до моих ушей тихий голос мастера, прежде чем он повернулся ко мне со слабой улыбкой на лице. — Моё имя Шэнь Цинцю. Запомни его хорошенько, ведь, перед тем как последовать за мной, я хочу, чтобы ты полностью осознал, кем я являюсь. И если после этого ты все ещё захочешь быть со мной, я больше не буду сопротивляться и позволю тебе занять достойное место подле меня.       

***

      Смерть молодого императора не вызвала у народа большого резонанса. Во-первых, это было связано с тем, что двор особо не афишировал причину гибели правителя, так как простому люду было относительно все равно, кто именно восседал на троне и носил тяжелую корону. Все в столице знали о плохом здоровье мужчины и смерти императрицы. Сложить два и два было не сложно, ведь многие были посвящены в красивую историю любви. Скорее всего венценосный так сильно тосковал о своей супруге, что в скором времени отправился вслед за ней. Высшие чины не препятствовали распространению такого слуха по той простой причине, что не хотели выносить на всеобщее обозрение сор из избы и пятнать славное имя правящей семьи Сун. Ведь все ещё был жив единственный наследник престола, который в ближайшее время будет коронован. Во-вторых, по наставлению премьер-министра чиновники, наделённые высшей властью, возглавили карательный отряд против евнуха Чжан, а точнее мошенника и хитреца У Яньцзы. Они сделали его козлом отпущения в глазах народа и переложили на его плечи всю вину за смерти многих людей, тем самым сосредотачивая все внимание и гнев народа на нерадивом заклинателе. Не то чтобы это была откровенная ложь. У Яньцзы действительно был тем самым плутом, что поделился с покойный императором темной техникой по созданию пилюль бессмертия по средствам умерщвления людей. Однако он все же не был единственным преступником. Поэтому, в некотором смысле, мне даже было немного жаль его, пока я не вспомнил сколь много невинных жертв было на его счету.       Ну, и, в-третьих, когда немного стихли шепотки по поводу преступника, скорая коронация нового императора вновь взбаламутила воду. Юный правитель был столь молод и застенчив, что это привлекло всеобщее внимание. Хоть в жилах бывшего наследного принца текла благородная кровь, он все же до сих пор был маленьким ребёнком, который только-только начал изучать политику и жизнь. Потому было принято решение назначить регента, который будет помогать и направлять юного правителя. Им стал никто иной, как дедушка императора, премьер-министр Ван, который своим же первых указом даровал матери лидера титул вдовствующей императрицы. Все же он по-своему любил свою дочь, поэтому не мог лишить её привилегий власти и позволить будущим наложницам внука топтать её честь.       Что же до нас с Гунъи Сяо, то за раскрытие дела, как и было оговорено с Лао Гунчжу нас наградили. Несмотря на то, что правда привела к смерти Дракона, обвинения не были предъявлены и спустя некоторое время мы со спокойной душой смогли вернуться во дворец Хуаньхуа. Конечно же, каждый со своим эмоциональным багажом. И если старший был сосредоточен на приумножении своих знаний в отношении демонических техник и человеческих сердец. То я впал в очередное мрачное уныние. Снова, я снова остался не у дел. Вновь Учителю пришлось меня спасать, а мне наблюдать за тем, как он уходит. Да, на этот раз не тихо и без слов. Но расставание все ещё расставание, под каким углом на него не посмотри. С одной стороны, я понимал нежелание старшего мужчины связываться со мной. Я был слаб, некомпетентен и излишне прилипчив. Кто в здравом уме захочет брать на себя ответственность за столь иррациональное существо? Но с другой – разве ж я не был особенным для Учителя? Мы прожили вместе почти год. Делили общий быт и тепло на двоих. Неужели это время было значимым лишь для меня? Быть может, лишь я оказался глубоко влюблённым? Но тогда почему Мастер каждый раз стремиться меня защитить? Нет, в его отношении ко мне явно было нечто поразительное. Но что-то внутри его тяготило. Поэтому он не позволил мне последовать за собой ни в этом раз, ни ранее. Поэтому настоял, чтобы я взвесил все «за и против», когда узнаю о нем всю правду. И я с честью принял этот договор. Потому что это правильно, так и должно быть!       — Мне кажется это принадлежит вам, дева Ша! – спокойно произнес я, плавно проведя кончиками пальцев по гладкой крышке шкатулки, которую я обнаружил в покоях императрицы.       На первый взгляд между невестой Лао Гунчжу и благородной супругой невозможно было провести никаких параллелей. Они жили в разных мирах и крутились в совершенно непохожих меж собой кругах. Да, их фамилии были идентичными, но на Континенте Хаоса это была общепринятая практика, на которую уже давно перестали обращать внимание. Однако кое-что все же не могло быть проигнорировано так просто. А именно незаурядная внешность и запоминающиеся черты лица, которые совпадали меж собой, как две капли воды.       — Ха-ха, - переливистый девичий смех раздался со стороны окна, заполняя собой все вокруг. Затем зазвенели крохотные серебряные колокольчики и на подоконнике в расслабленной позе появилась она. — Не думала, что братец Ло сможет меня заметить.       — Вы не больно-то и скрывались, - не смог я удержаться от лёгкой улыбки, заметив её игривость. Осторожно подойдя к окну, я небрежно привалился плечом к стене в нескольких цунях от девушки. Солнечный свет играл в девичьих волосах, придавая им красивый золотой оттенок. Тогда как она сама слегка покачивалась на подоконнике, словно наслаждаясь мгновением. — Кажется, - меж тем продолжил я, — у вас есть секреты, которые вы бы хотела скрыть. Быть может, эта шкатулка откроет мне их?       — Неужели, - возбуждено спросила дева Ша, соблазнительно улыбнувшись, — братец Ло хочет их разгадать?       — Всенепременно, - придвинулся я к ней ещё ближе, да так, что между нашими лицами осталось совсем мало свободного места. — Если это позволит мне стать ближе к твоему хозяину!       Я качнулся назад, разрывая излишне интимную сцену меж нами, от чего красные губы лисицы недовольно надулись. Что ж, в эту игру могут играть двое, дева Ша. И я прекрасно осведомлён, как правильно преподнести себя, чтобы точно получить то, чего я желаю.       — Ты такой грубый, братец Ло, - возмущённо пожаловалась девушка, но тут же прикрыла глаза, мечтательно улыбнувшись. — Но я могу понять тебя. Владыка, ох…то есть Глава столь харизматичен, что весьма сложно устоять.       Нетвердое сердце кольнуло ревностью. Я понимал, что не имею права чувствовать подобное по отношению к Учителю, но ничего не мог с собой поделать. Я хочу, чтобы все внимание мастера принадлежало исключительно мне и ни в коем случае не разменивалось на других. Но эта девка…ах! Она ведёт себя так, словно в его сердце есть лишь она. Это так бесит!..       — Что это ты так посерьезнел? – вновь вступила в диалог лисица, с любопытством рассматривая меня. — Не уж-то ревнуешь?       — Что, если и так? – вопросом на вопрос ответил я прежде, чем смог обуздать свой гнев. — Вас это как касается?       — Ха-ха-ха, - вновь разлился по комнате девичий смех. — Глава – птица слишком высокого полёта. Его сердце жёсткое, как камень, и в нем нет места для таких, как мы. Лишь цель. Поэтому, мой тебе совет, Ло Бинхэ, - она нежно похлопала ручкой по моей груди, — забудь. Отринь несбыточную мечту и живи своей жизнью. Ты молод и слишком красив, чтобы тратить её на того, кто неспособен испытывать чувств.       Я сжал зубы, пытаясь подавить бурю эмоций, которая разрывала меня изнутри. Слова девы Ша были подобны ножа в сердце. Однако в некотором смысле она была права. Я должен отпустить эту мечту и сосредоточиться на своей жизни. Но как это сделать, когда каждое мгновение, проведённое рядом с Учителем, заставляет моё сердце биться чаще?       — Ты права, - наконец, произнес я, отступив на шаг назад. — Возможно, я действительно слишком увлёкся. Но это не значит, что я сдамся. Я найду способ доказать свою преданность и заслужить его уважение и любовь. Даже если для этого придётся пройти через Диюй.       Дева Ша улыбнулась, её глаза блестели от удовольствия. Она знала, что её слова задели меня за живое, и наслаждалась этим. Оно и не мудрено, ведь подобное поведение легко могло отсеять ненужный мусор и освободить место подле того человека. Но я действительно не собирался сдаваться. Я был готов бороться за свою любовь, несмотря ни на что.