Кто сказал, что проклятые могут выбирать?

      Когда я в очередной раз пришёл в себя, то не сразу сообразил где нахожусь. То было истинно тёмное пространство без единого источника света, где сложно было определить верх или низ, право и лево. Мои чувства и мысли были размыты, как будто я только что пересек границу между реальностью и сновидением. Я попытался вспомнить, как оказался здесь, но в памяти остались лишь фрагменты. Разрозненные и незначительные, которые никак не хотели вязаться в единую мысль. Меня окутывало ощущение одиночества, и я начал осторожно двигаться вперёд. Мои шаги звучали приглушённо, будто я находился в маленькой пустой комнате. Но сколько бы я не шел вперед, конца ей не наблюдалось. Словно небольшая коробка о четырех стенах превратилась в бесконечно длинный узкий коридор, из которого я никогда не найду выхода. Забавно. Меня ни разу по-настоящему не пугала темнота, да и клаустрофобией я не страдал. Но прямо сейчас я ощущал будто это неизведанное пространство сводит меня с ума.       Вдруг впереди зажегся уличный фонарь. Его свет был приглушенный и желтоватый, и мало что мог осветить вокруг себя. Но и его блеклого излучения оказалось достаточно, чтобы я понял, где нахожусь. Небольшая комната, как выяснилось, действительно была коридором, а точнее длинной галереей, на обеих стенах которой висели картины. Со своего места мне было сложно рассмотреть, что на них было изображено. Но отчего-то я чувствовал, что полотна были молчаливыми проводниками в человеческую жизнь. И лишь подойдя достаточно близко, я убедился в этом.       Действительно, на первой попавшийся мне на глаза картине масляной краской была нарисована детская в спокойных постельных тонах, где на полу играло двое счастливых детей. На следующей – молодая девушка учила ходить маленького мальчика, который серьёзно хмурил брови. Затем был праздничный стол, огромный торт и разноцветный фейерверк. Встречи с друзьями, первый поцелуй, какой-то концерт. Каждый этюд обрисовывал конкретную ситуацию и чем больше я смотрел, тем тяжелее становилось у меня на душе. Пока, наконец, я не остановился напротив полотна, где дружная семья поздравляла молодого человека с получением диплома. В картине не было ничего особенного, но предательская слеза все же скользнула вдоль моей щеки. Ведь тем широко улыбающимся и довольным своей жизнью юношей был я. Не Шэнь Цинцю, которого я изображал, но настоящий я.       Ровно в тот момент, как понял эту истину, люди на картине повернулись ко мне и злорадно усмехнулись. Жутко, противоестественно, обнажая зубы и кривя лица, как самые отвратительные в мире шуты. Я слегка отпрянул, но было уже слишком поздно куда-то бежать. Потому что тёмный силуэт молниеносно выскользнул из некогда счастливого этюда и бросился ко мне. Последнее, что я услышал, погружаясь в чернильную тьму, были брошенные второпях слова: "Добро пожаловать в свой самый жуткий кошмар». Дьявол! А ведь все так хорошо начиналось.              К моему большому удивлению, «кошмар» начался довольно безобидно. Только на этот раз я не был сторонним наблюдателем, а принимал непосредственное участие в житейской драме. Я сидел на полу в окружении множества игрушек, а комната с моего ракурса казалась до безобразия огромной. Словно я неожиданно оказался в зеркальном мире, где плюшевые животные – основа сказочного мира, а конструктор – его оборонительный рубеж. Повертев головой по сторонам, чтобы лучше оценить место своего пребывания, я почувствовал ужасную усталость. Накатила чрезмерная сонливость и я, выпустив изо рта слюнявое кроличье ухо, сладко зевнул. М-да, какое унижение. Быть взрослым человеком, запертым в теле маленького ребенка, единственной заботой которого является естественный цикл «сон – бодрствование». Но я пока не мог позволить себе спать. Не тогда, когда я понятия не имел, где нахожусь. Поэтому я принял решение изучить обстановку, а для этого мне необходимо было подняться и, хотя бы немного возвыситься над плюшевым зоопарком.        Сделать это оказалось не так-то просто. Ноги отказывались мне подчиняться, а попа, как будто веся несколько кэтти, тянула назад. Из-за чего я пару раз болезненно приземлялся на неё, чудом сдерживая горючие слезы. Эх! Быть младенцем действительно изнурительно. Но я отказывался сдаваться так просто, ведь был уверен, что Менмо забросил меня сюда не просто так. И пусть особого страха эта кризисная ситуация не вызывала, радости жалкая беспомощность тоже не приносила.       Перекатившись, подобно жирной сосиске на сковородке, со спины на живот, я, наконец, подполз к огромному медведю, что показался мне смутно знакомым. Кажется, дома в моей детской тоже сидел подобный экземпляр. Однако отвлекаться на столь мелкие детали я не хотел, поэтому быстро избавил голову от лишних мыслей. Сейчас мне нужно было сосредоточиться на подъёме. Обо всем остальном я подумаю… как-нибудь завтра. Схватившись за мягкие лапы и несколько раз умилительно фыркнув, я все же выпрямился во весь рост. Широкая улыбка победителя коснулась моих губ, и я даже сделал несколько шагов в сторону, словно проверяя свою устойчивость. Как же все-таки здорово, что я смог. Правда, сонливость накатила с удвоенной силой, но это уже не столь важно.       — Ах! – удивленно вскрикнул кто-то позади меня. — Дорогой, смотри! Наш малыш Юншэн пытается стоять. Неси скорее записывающую сферу. Я хочу запомнить этот момент навсегда.       Топот ещё нескольких пар ног заставил меня нахмурить брови и обернуться. В комнату в спешке вбежал молодой мужчина с пепельными волосами и ярко-зеленными глазами. След в след за ним шла красивая девочка лет двенадцати, которая с широкой улыбкой на лице несла в руках ту самую сферу для записи. Этими людьми были мои отец и старшая сестра. А значит женщина, что крутилась около меня и с любовью заглядывала мне в глаза, должна была быть моей матерью.       — Мама! Мама! – возбуждено звала Юара, подтверждая мои самые смелые фантазии. — Я тоже хочу быть на видео вместе с диди.       — Конечно, - рукой подозвала к себе женщина, усаживаясь прямо на пол около плюшевого медведя. — Здесь места для всех хватит. А папа нас будет снимать. Не так ли, дорогой?       — Почему это должен быть именно я? – наигранно обиженно надул отец губы.       Мама снисходительно улыбнулась ему, нежно перебирая пальцами волосы на моей голове.       — Потому что это маленькое счастье должно оставаться сугубо между нами, - она игриво почесала мою пухлую щёчку, вызывая в груди непонятный зуд. — Ведь мы – семья. И ничто этому не должно мешать.              Следующее воспоминание, а точнее обманчивая иллюзия привела меня на просторную кухню «Дома четырёх сезонов». Я не часто бывал в этой части особняка, потому что это место не было моей вотчиной, но сразу же узнал уникальный минималистический стиль, присущий исключительно домам семьи Лю. Повернув голову вправо, я зацепился за собственное отражение в стеклянных шкафчиках и мимолетно улыбнулся. Это был бессознательный рефлекс, что выработался у меня в течении взросления благодаря чрезмерной заботе дяди, что пытался сделать из меня нормального человека. Со временем вежливая улыбка приклеилась к моему лицу, но стал ли я от этого правильным? Хм, трудно сказать. Да и не до решения экзистенциального кризиса сейчас.       — Ну, вот и все, - послышался в дверях дружелюбный женский голос, который показался мне смутно знакомым. — Первая боевая рана. В этом нет ничего такого.       Ровно в этот момент на кухню с неизменной улыбкой на лице неспешно вошла мама, держа за руку угрюмого мальчика лет восьми. Его пальцы сплошь и рядом были перемотаны пластырем, а губы плотно сжаты. Но даже со своего места я мог с лёгкостью узнать, кем был этот обиженный на весь мир маленький гость. Ведь кроваво-красный взгляд в Империи принадлежал лишь одному человеку.       — Вейюан?! – то ли спросил, то ли позвал я своего бывшего друга. Он дёрнул головой, словно вырвавшись из оцепенения, поднял подбородок и тут же счастливо улыбнулся, как делал до этого сотни раз. Как будто одного взгляда на меня ему было достаточно, чтобы развеять любые горе и боль в своём сердце. Я всегда был зависим от этого вида. И лишь со временем понял, что волчью натуру не так-то просто унять.       — Юншэн, - застенчиво отозвался наследный принц, тем не менее прямо смотря на меня. — Надеюсь, ты не закончил вместо меня работу? Я хотел сам нарезать эти фрукты.       — Прости, - искренне извинился я, заметив перед собой тарелку обработанных украшений. — Однако, - я приподнял уголки губ в кривой усмешке, забрасывать в рот половинку клубники, — разве я мог доверить такому балбесу, как ты, снова нож? Вдруг в следующий раз ты и вовсе лишился бы пальца?       Слова лились из моего рта подобно реке – легко и непринуждённо. Я не знал всех подробностей сна, но как будто опирался на заранее придуманный сценарий, чётко повторяя заготовленные строки.       — Не принимайте близко к сердцу его слова, Ваше Высочество, - хитро прищурившись, успокаивала Вейюана моя мама. — Шэн-эр лишь для виду распушает свой хвост. А на деле ещё вчера…       — Мама! – вовремя перебил её я, чувствуя, как краснеют щеки.       — Хм, - скрестила женщина руки на груди. — Что? Правда глаза колит?       — Нет, - высокомерно выплюнул я, спрыгнув со стула. Но тему все же решился быстро сменить. — Давайте лучше доставать торт. Цзецзе скоро будет дома.              Фальшивость происходящего была налицо, но я позволял себе погружаться все глубже в этот бушующий океан лжи. На этот раз я сидел во главе огромного праздничного стола, за которым собралась вся моя многочисленная семья. Но главными её участниками, конечно же, были мои широко улыбающиеся родители и сестра. По разговорам, что витали в воздухе, я понял, что отмечается сдача итоговых экзаменов и мое получение диплома. В моем настоящем в тот день по объективным причинам меня смог поздравить лишь дядя, поэтому я никогда не считал это событие чем-то выдающимся. Но сейчас, видя воочию всех этих людей, моё сердце наполнялось теплом и счастьем, терять которое я совсем не хотел. Пусть это и была заведомо ложная реальность я не хотел отсюда уходить.       — А-Шэн, сынок, - мягко позвала меня мама, подкладывая в мою тарелку несколько кусочков дичи, — кушай побольше. Ты так исхудал за время учёбы.       — Что ты такое говоришь, дорогая? – игриво пожурил её отец, слегка пихнув её в бок локтем. — Не похудел, а возмужал! Самое то, чтобы думать о будущем. Кстати, об этом. Шэн-эр, - перевёл он взгляд на меня, душевно улыбнувшись, — я подобрал подходящую партию для тебя. Девушка красивая, умная, статусная.       — Эм… - от неожиданности стушевался я, ковыряясь палочками в рисе. Новость была, мягко говоря, внезапная. Но весьма предсказуемая. Все-таки я и правда достиг того возраста, когда необходимо обзаводиться нужными связями. Хотя я и не больно этого хотел.       — Ну, вот зачем ты именно сейчас об этом заговорил, отец? – втиснулась в разговор цзецзе, недовольно нахмурившись. — Раз не смог затащить меня под венец, решил переключиться на диди? Так вот знай, я тебе этого не позволю.       Лю Юара бросилась мне на шею, крепко обняв.       — Цзецзе, - растрогано позвал её я, похлопав по спине. — Спасибо тебе, конечно, но…       — Нет! – твердо оборвала меня девушка, покачав головой. — Наш сяо Шэн с кем попало не будет! Он достоин только лучшего.       Я шел по длинному извилистому коридору особняка. Не взирая на то, что ещё вчера я был не особо доволен выбором родителей, который загонял меня в ограниченные рамки, сегодня я чувствовал себя вполне комфортно. И дело было не в том, что я внезапно уверовал в любовь с первого взгляда. Просто спутница моя оказалась не так-то и плоха. Умная, красивая, немногословная и главное – совершенно не требующая от меня взаимных чувств и нежных признаний. Идеальный брачный партнёр, в отличии от моей реальной жизни. Так почему бы мне не быть счастливым в день собственной свадьбы? Завернув за угол, я на мгновение затормозил около двери, ведущей в покои для новобрачных, лишь для того, чтобы расправить несуществующие складки на красном наряде и приосаниться. Я всегда любил выглядеть эффектно и дорого. Благо этому способствовали привлекательная внешность и элегантный темперамент. И сейчас была отличная возможность показать себя с лучшей стороны. Ну и что, что у нас не такие отношения? Всегда приятно, когда рядом с тобой стоит красивый человек. Не так ли?        Повернув дверную ручку, я неспешно вошёл в комнату. Все здесь кричало о достатке и благополучии, а также о свадебных клятвах. Красные тона были повсюду, блеклый свет фонарей освещал пространство, а в нос бил сладкий запах цветом, коими были заполнены покои. Но мой цепкий взгляд был прикован к небольшой фигурке, что покрыв голову тяжёлой фатой, сидела на кровати. Сия странная традиция осталась с нами ещё с древних времен, но никто из ныне живущих не желал предавать своих предков и нарушать её. Поэтому я также не мог ослушаться завета. Да и было в этом повелительном жесте что-то глубоко интимное и собственническое, что заставляло блестеть глаза и увлажняться рот.       — Гао Венлинг? – озадаченно спросил я, отступая на несколько шагов назад. — Почему это ты?       И действительно под красным покровом находилась никто иная, как принцесса империи Вельт. Все такая же утонченная, элегантная и возвышенная, как и её единокровный брат. С мягкой улыбкой и точенными формами, которая, несмотря на свою красоту, вызывала во мне лишь стойкое отвращение и плохо скрываемый гнев.       — А что? – с плотоядной улыбкой на лице переспросила девушка, подходя ко мне ближе. — Ты ожидал кого-то другого? Ах, да! – торжественно воскликнула она, растягивая губы в ещё большей карикатурной усмешке. — Я знаю.       Дыхание участилось и сердце пустилось вскачь из-за иррационального страха. Я точно знал, какими будут следующие слова принцессы, но до одури не желал их слышать. Поэтому предпринял отчаянную попытку убежать от реальности.       — Заткнись! – повысил я голос. — Закрой свой рот! Все совсем не так.       — Да что ты говоришь? – весело расхохоталась Гао Венлинг, нежно скользнув пальцами по моей груди, из-за чего все тело прошибла дрожь омерзения. — Мы ведь пара, созданная на небесах. Но ты даже стерпеть моих прикосновений не можешь. И все из-за него!!!       — П-просто замолчи, - продолжал настаивать я, уворачиваясь от ее липких прикосновений, что так ярко напоминали мне тот злополучный вечер в прошлом.       — С чего бы? Сегодня день нашей свадьбы! – восторженно прошептала она. — Самый счастливый период в нашей жизни. А мой муж мыслями так далеко. Как я могу не грустить? – глаза девушки внезапно расширились, а губы скривились. — Точно! А что если… я убью его? Подсыплю яд или, скажем, перережу горло пока брат спит. Он станет бледным и холодным. Его положат в гроб, как другого нашего брата, помолятся и…       Договорить свою мысль принцесса так и не успела. Потому что мои защитные рефлексы оказались гораздо быстрее её языка. Я знаю, что при нормальных обстоятельствах да с моими физическими данными подобное априори невозможно. Но прямо здесь и сейчас моя рука почти по локоть находилась в чужой груди. Кровь моментально окрасила своим рисунком все вокруг, в особенности моё бледное лицо. Дыхание перехватило, голова опустела, а к напряженному горлу поступила тошнота. Я пошевелил пальцами и резко отвёл руку назад, извлекая её из глубокой раны. Ещё больше крови закапало на пол. Я несколько раз быстро моргнул, словно, не веря в то, что только что произошло. И сразу же бросился вперёд, дабы удержать в смертельных объятиях вмиг обмякшее тело.       — Нет, нет, нет! – только и мог повторять я, пытаясь руками зажать кровоточащую рану. — Всё не так. Это все неправда. Все нереально. Ах…       Я схватился за голову, так как её прошиб мощный разряд тока. Было чертовски больно и неуместно, но все, о чем я мог думать, глотая слезы, что теперь я действительно грязный и аморальный. И что я больше никогда не смогу отмыться от этой крови, что стала для меня, как будто второй кожей. Новая вспышка боли, из-за которой меня, точно пробку, вытолкнуло из одного кошмарного ведения и поместило в сущий ад. На этот раз я, преклонив колени, стоял около огромной двуспальной кровати, на которой, казалось, кто-то лежал. Тихо и неподвижно, точь-в-точь поминальный саван. Однако безмолвным горем тут и не пахло, так как жертвенная кровь лилась рекой. Она была повсюду, украшая багряным узор каждую свободную вещь: постельное белье, подушки, воду, тряпки. И самое главное – мои руки. Что произошло? Как? Почему? Так много вопросов и ни одного путного ответа.       Меня прошиб холодный пот. В комнате стояла такая тишина, что хотелось выть, и лишь звук одного колотящегося в клетке рёбер сердца разбавлял покой. Я ощущал, что что-то не так, что мир вокруг меня изменился, но не мог понять, что именно. Все было загадкой, и я оставался наедине с этой тишиной, которая казалась грязной и непроницаемой. Вдруг позади меня раздались шаги. Я обернулся и увидел высокого мужчину в чёрном плаще. Его лицо было скрыто тенями, и я не мог разглядеть его черты. Однако в его позе и ауре я ощутил нечто абсолютно теплое и родное. Ещё несколько шагов со стороны незнакомца и моё лицо исказило изумленное недоверие.       — О-отец? – ошеломленно спросил я, когда мужчина вышел на свет. Его печальный взгляд прошелся по окровавленной кровати, чтобы через мгновение скользкой змеей вернуться ко мне.       — Матереубийца! – злобно выплюнул отец, отвесив мне тяжёлую пощёчину, которая разбила мне губу.       — Что? – я в испуге отшатнулся, сглотнув густую слюну, что плотным комом встала в горле. — Нет! Это не так. Я её не убивал.       Но так ли это? Я действительно не убивал мать собственными руками, но косвенно стал причиной её смерти. Если бы меня не существовало, то семья из трех человек прожила долгую и счастливую жизнь, не зная хлопот. Мама бы окончательно не подорвала свое здоровье и смогла увидеть лучшие моменты жизни Юары. Отец не плакал бы в подушку пока никто не видит и не заставлял себя улыбаться, смотря на меня. А моя дорогая сестра стала бы лучшим главой семьи в истории и в подходящее время завела бы собственную семью. Если бы только меня не существовало…       Внезапно, тёмное видение лопнуло, подобно мыльному пузырю. И на его место пришло другое, в котором хрупкая Лю Юара в спешке уходит от меня. В страхе я бросился вперёд и, схватив девушку за подол платья, взмолился:       — Цзецзе, не уходи.       Впервые за свою жизнь я увидел на её лице отвращения. Это было… больно, да так, что сердце сжималось в тисках и воздуха не хватало в лёгких. Почему она так смотрит на меня? Разве я что-то сделал не так?       — Это должен был быть ты! – сорвались с губ сестры холодные слова. — Ты должен был умереть в том пожаре, а не я!       Из её глаз потекли кровавые слезы, которые в последствии преобразились в чёрную жижу. Сама же Лю Юара в мгновение ока превратилась из красивой молодой девушки с глазами цвета чистого изумруда в живой труп. Её кожа была сильно обожжена, покрыта уродливыми волдырями и шрамами. Волосы, ранее густые и блестящие, теперь обуглились и облетели, оставив лишь лысое пятно на черепе. Сестра как будто больше не принадлежала этому миру, её душа была сожжена огнём, а тело оставалось лишь оболочкой, напоминающей о прошлой жизни.       — Однако, - продолжила Лю Юара с лёгким безумием в глазах, — ты все ещё жив. Разве это справедливо?       — Я…я не хотел, - крайне неуверенно пробормотал я, вновь хватаясь за голову, что горела диким огнём.       Ах! И почему это все происходит именно со мной? Разве я когда-нибудь грешил в своей жизни, что мне приходится так страдать? Это слишком не логично, но тем не менее адская колесница продолжает свой бег, унося с собой покой и умиротворение моей души. Быть может, я действительно все это заслужил? Был недостаточно хорош, удачлив, силен? Даже многочисленные баги в игре подтверждают тот факт, что я полный неудачник. Ха, Дьявол! Наверное, всем было бы проще, если бы меня и впрямь не существовало…       — В своих прекрасных снах, - елейно заговорил со мной вновь изменившийся голос, — у тебя замечательная семья. Мой дорогой А-Шэн, каково это, когда тебя все любят?       — В-Вейюан?       Я нерешительно убрал руки с лица, чтобы с некой опаской и недоверием посмотреть на друга детства, что, скрестив руки на груди, лениво прислонился спиной к стене. Он был одет в свой любимый костюм-тройку, в нагрудном кармане которого угадывался алый ликорис, волосы лежали в идеальной причёске, а на губах играла знакомая плутоватая улыбка. Одним словом, кронпринц выглядел, как всегда превосходно. Но сейчас этот давно знакомый мне образ накладывался на лик маленькой птички Бинхэ, вызывая во мне странный диссонанс.       — Но все это обман! – жестко оборвал мои мысли принц, сверкнув алыми глазами, в которых плескался огонь. — Когда просыпаешься, ты никому не нужен. Никто не любит тебя, а лишь пытается использовать.       На последних словах мой разум пронзил электрический разряд, как было до этого несколько раз. Сердце заколотилось, как если бы пыталось вырваться из груди, а воздух стал редким и тяжёлым. Головная боль была невыносимой, словно мне под кожу вгонялись раскалённые железные штыри, но я все же сделал над собой усилия и поднял голову, когда Гао Вейюан нежно провел пальцами по моим волосам.       — Забавно, - понимающе улыбнулся юноша, продолжая свой монолог. — Все это время ты повторял за мной. Думал, что если будешь, как я, то получишь признание. И в своих снах ты действительно получил все, чего хотел. Любовь родителей, лёгкий путь к семейному состоянию, преданных друзей и славную мечту. Такой жизни могу позавидовать даже я. Но чувствуешь ли ты себя счастливым?       — Я… не могу, - спустя какое-то время, наконец, признался я. Это осознание далось мне с большим трудом, но шло от чистого сердца. Жаль, что понял я это при таких обстоятельствах. — Я ничего не чувствую.       — Если бы не ты, твоя мать не умерла. Отец не мучился бы от потери любимой. Юара не тянула бы все на себе, а моя сестра не страдала бы в браке без любви. Все, кто тебе так дорог, ненавидят тебя.       — Но… - стушевался я, расфокусировано посмотрев на свои все еще окровавленные руки и ощущая в воздухе характерный запах горелой плоти. — Но я не хотел вредить им. Никогда.       То была чистая правда, но какой в этом прок, когда близкие люди давно уже находятся в могиле? Каждая смерть далась мне с большим трудом. Но больно мне было отнюдь не потому что я больше никогда их не увижу или из-за осознания, сколько мучений они пережили, прежде чем отправиться в последний путь. А из-за того, что я чувствовал себя преданным и брошенным.       — И тем не менее финал уже объявлен, - наклонив голову набок, слегка пожал плечами принц. — Эмоции, привязанности и желания – ничего для тебя не значат. Ведь ты всегда защищал лишь себя! Юншэн, ты действительно жалок. Ты жив, но не чувствуешь красоты мира живых, его боли. Смысл твоего существования – лишь приносить людям мучения. Чтобы тебя ненавидели и презирали.       — Нет. Это не правда… - бессознательно стал противостоять я, от чего новая вспышка боли пронзила виски. Что-то в его словах казалось мне неправильным и уродливым. Но как бы я не старался понять, не мог ухватиться за истину.       — Хотя, - вдруг улыбнулся Гао Вейюан, прижавшись лбом к моему лбу, — твоя мать никогда тебя не ненавидела, а любила до самого конца. Хочешь увидеть её? Если встретишь и услышишь, как сильно она тебя любила, сможешь освободиться от своей судьбы! Тебе всего лишь, - принц невесть откуда достал изогнутый клинок и вложил его в мои пальцы, легонько похлопав по тыльной стороне ладони, словно подбадривая, — нужно принять свой уникальный шанс. Так чего же ты ждёшь?       Я покрутил холодное оружие в руке, ощущая мелкую дрожь на коже и липкий пот на спине. Все бесспорные доказательства на лицо, так чего же я медлю? Один точный удар и все будет кончено. Больше мне не придётся страдать и терпеть. Разве это не прекрасно?       — Ты прав, - с торжественной улыбкой на лице ответил я, удобнее перехватывая рукоять ножа. — Больше мне нет нужды ждать.       Я поднёс клинок к шее и надавил, рассчитывая точную силу удара. Алые капли крови скользнули вдоль шеи, но я не обратил на них никакого внимания, намереваясь, как можно скорее покончить с собой. Но в последний момент чья-то рука стала мне защитой, с силой сжав лезвие и тем самым остановив мой отчаянный шаг.       — Учитель, вы не можете этого сделать!