Сломанные крылья

Лагерь кипел деятельностью: каждый спешил выполнить свою задачу, главной из которых была защита от землян. Земляне уже убили Уэллса, и это вселило много страха в сердце каждого. Строительство стены – задача первостепенной важности, требовавшая максимальной скорости. Все были вовлечены в процесс, многие задействованы в тяжелом физическом труде. Однако Эффи такая участь не прельщала. Вместе с Беллами и Мерфи она наблюдала за работой, ее взгляд скользил по напряженным лицам и суетливым движениям. Эффи откинулась на спинку кресла, которое ей любезно вынес Беллами, лениво потянувшись и откидывая назад волосы, которые падали ей на лицо. Солнце приятно грело кожу, заставляя ее щуриться. Шумы и вздохи от рабочих не были приятным сопровождением для ее отдыха, но их можно было потерпеть. Беллами и Мерфи были явно взволнованы, спорили о чем-то, жестикулируя руками. Эффи же была уверена, что для паники не было ни малейшего повода. Земляне – это всего лишь проблема, которую нужно решить. Ее же задача – наслаждаться солнцем, пока оно светит. — Вы слишком серьезно воспринимаете все это, — бросила Стонем, лениво откидываясь на спину, взгляд ее скользнул по напряженным лицам работающих и замер на спорящих Беллами и Мерфи. Беллами, словно подброшенный на волне гнева, резко развернулся. Его взгляд, полный ярости и отчаяния, устремился на Эффи. Он сжал кулаки, сделал шаг навстречу, готовый выплеснуть весь свой страх и боль. Блейк уже был готов активно высказывать свой гнев, но как только его глаза встретились со спокойным взглядом Стонем, его злость ушла без следа. Он ненавидел это ее владение, эту способность укрощать штормы одним взглядом. Мерфи заметил двойное изменение в настроении Блейка, но тактично решил их не комментировать. Джон не был слеп. Он уже давно заметил, как эти двое ходят по острию ножа, в их отношениях витала напряженность, особенно со стороны Беллами. Но Мерфи не хотел вмешиваться. Он понимал, что их отношения — это их собственные отношения, и советы им точно не нужны. — Да, ты права, — пробормотал Беллами, взгляд его устремился к кипящему деятельностью лагерю. — Пора отбросить панику и действовать разумно. На лице Эффи заиграла самодовольная ухмылка. Она знала, что ее спокойствие и уверенность в себе действуют на них как успокоительное. Ей было приятно чувствовать себя центром внимания. Стонем не была лидером, да и не стримилась им быть, но власть, которую имела она сейчас ей нравилась намного больше. — Этот участок нужно закончить до завтра, — подметил Мерфи, кивая в одну из сторон, где было больше всего людей. Стонем же прошла по периметру взглядом. Она не особо разбиралась в строительстве, поэтому не могла сказать прав ли Джон или нет, но это ее и не особо интересовало. Парень, который нес ствол дерева, уронил его, падая на колено из-за усталости. Дерево с грохотом упало на землю, привлекая к себе внимание. Цена безопасности была высока, каждый день выжимал из них последние силы, но они продолжали работать, понимая, что их жизни висят на волоске. — Эй, — прокричал Мерфи, уверенно шагая к парню, который с трудом пытался поднять бревно. — Ты думаешь, земляне будут сидеть и ждать, пока мы достроим стену? ¬— В его голосе слышалась железобетонная уверенность, он не терпел слабости, требуя от каждого максимальной отдачи. Эффи, наблюдая за этой сценой, невольно закатила глаза. Она уже не раз предупреждала Мерфи, что его беспощадность может сыграть с ним злую шутку, но он все равно не хотел изменять свой стиль поведения. Эффи легко ударила Беллами по животу, привлекая его внимание к происходящему. Ее легкий удар был похож на тихий щелчок выключателя, мгновенно переключающий его внимание на нужный ей объект. Беллами глубоко вздохнул, но даже не пытался противиться. Он знал, что все равно поддастся ее желанию, рано или поздно. — Может, эта девчонка справится лучше тебя? — Мерфи махнул рукой в сторону Шарлотты, которая перевязывала веревки. Ей было всего около 12 лет, но она уже хотела принести пользу лагерю. — Мне просто нужно попить, — пробормотал парень, пытаясь оправдаться, — и я понесу дальше. — Мерфи, — вмешался Беллами, его голос был спокойным, но в нем слышалась серьезность, — дай ему воды. Джон нахмурился, словно не понимая, что происходит. Он не был особо доволен таким раскладом, но спорить не решил, но и выполнять приказ ему тоже не хотелось. Парень просто отошел в сторону, уже в своей голове представляя, что он сделает. —Сама донесешь? — Блейк обратился к Шарлотте, и несмотря на явную шутку, голос его звучал очень даже серьезно. Девочка неуверенно кивнула головой. Она считала, что если ее попросили, то она обязана не подвести. Шарлотта подошла к бревну и начала наклоняться к нему, но Беллами взял ее за руку, останавливая. На его лице заиграла улыбка, которая не была насмешкой, а скорее выражала восхищение ее мужеством. ¬— Да, шучу я, — с некой заботой сказал ей Беллами, и теперь и на ее лице заиграла улыбка. Беллами поднял бревно и положил его на свое плечо, помогая донести это бревно до конечной точки. Он шел уверенно, не сгибаясь под весом дерева, и только слегка покачивал головой, чтобы не дать ему упасть. Эффи продолжала наблюдать, ее взгляд был спокойным и проницательным. Она давно заметила особую привязанность Беллами к Шарлотте, которую он опекал с такой же нежностью, как и Октавию. Возможно, Блейк увидел в маленькой Шарлотте маленькую версию своей сестры, такая же смелая, но и одновременно с этим боязливая. Как только Беллами ушел, Мерфи решил проучить парня. Он подошел к нему, все еще сидевшему на колене, и с холодным безразличием расстегнул ширинку на своих штанах. Джон расстегнул ширинку на своих штанах и начал мочиться на спину парня. — Ты совсем спятил, Мерфи? — Прокричал на него парень, уже вставая на ноги, его голос дрожал от злости и страха. — Ты труп. Он был готов броситься на Мерфи с кулаками, но его резко остановили двое парней, крепко удерживая его на месте. Их глаза были пустыми, лишенными чувств, они просто сохраняли порядок в лагере, а личные разборки их не интересовали. — Ты же хотел попить. — На лице Джона была самодовольная ухмылка, он явно был горд собой. — А теперь за работу, — прокричал он всем, кто сейчас отвлекся от работы, наблюдая за этим небольшим спектаклем. Мерфи вернулся к Эффи, которая, увидев его приближение, показательно закатила глаза. Она не была зла, но ей было неинтересно наблюдать за тем, как он не слушает ее слова. Она уже давно понимала, что Мерфи не думает о последствиях своих действий. — Мне теперь до конца жизни будет сниться твой член в ночных кошмарах, — в голосе девушки звучала шутка и раздражение одновременно. Она перекинула ногу через ногу, поворачивая свой взгляд на рабочих. — Брось ты, мой член не самый худший, — Джон присел рядом с ней, облокачиваясь на дерево. Его плечо соприкоснулось с ее, но они оба не отодвинулись друг от друга. — Ты имеешь в виду "не самый худший для парня на оценку два из десяти"? — ехидно парировала девушка, не поворачивая головы. — Ну, если уж ты так решила, то да, — Джон усмехнулся, наблюдая за ее реакцией. Она всё еще не смотрела на него, но ее плечи слегка дрогнули от смеха. — Не смешно, — проворчала она, но её голос звучал уже не так холодно. Мерфи с улыбкой наблюдал за ней, продолжая молчать. Ему нравились ее язвительные шутки, которые скрывали под собой такую веселую их дружбу. Они могли часами спорить друг с другом и язвить, но это нравилось им обоим. Он видел, как она слегка морщит нос, когда слышит очередную его шутку, но потом, не выдерживая, начинает смеяться. Джону нравилось, как она не боялась сказать ему все, что думает, как она могла с легкостью высмеять его слабости, но при этом без оскорблений, а с иронией и поддержкой. Он смотрел на нее внимательным взглядом, и в его душе царило приятное тепло. Это было чувство, которое он никогда не испытывал ни к кому другому. И сейчас он даже не боялся его испытывать.

***

Октавия, поддерживая Джаспера, возвращающегося к жизни после ранения, обнаружила рядом со входом в лагерь окровавленный нож и два отрезанных пальца Уэллса. Страх, поселившийся в душе Джаспера после пережитого, заставлял его опасаться каждой тени, делая простые вещи невыносимо трудными. Они принесли свою находку в так называемую главную палатку. Кларк взяла нож в свои руки, дабы получше его осмотреть. — Он сделан из обломков корабля, — заявила она, ее голос звучал холодно и решительно. — Значит, Уэллса убили не земляне. — Ее слова прозвучали как приговор, разрушая все их прежние представления о том, что происходило. Кларк чувствовала, как в её груди сжимается от страшного осознания. — Это был кто-то из наших. — Значит, убийца среди нас? — Джаспер, глядя на нож, задал вопрос, пропитанный одновременно страхом и недоверием. Эффи, наблюдавшая за их разговором, едва заметно усмехнулась. Джаспер был прав, но его вопрос звучал слишком наивно. В лагере находились люди, которые на Ковчеге были заключенными, и некоторые из них сидели в тюрьме именно за убийство. — Разве это не очевидно? — Пробормотала она, а ее голос звучал насмешливо. — В этом лагере полно убийц, не думала, что это для кого-то может быть новостью. — Нужно держать все в тайне, — подвел итог их небольшого разговора Беллами. Кларк явно оказалась не согласна с таким решением. Она решительно пошла к выходу, намереваясь покинуть палатку, но её путь преградил Блейк. — Занудный Беллами прав, — сделала свой вывод Эффи, — если рассказать правду, то будет переполох. — Она пожала плечами, кивнув на лагерь, где люди, не подозревая об истинном убийце, усердно работали над строительством стены. — А так, они трудятся, боясь нападения землян. Без этой страшной сказки их желание работать быстро бы испарилось. Улыбка, едва заметная, тронула губы Беллами. Слышать одобрение от Стонем было приятно, ведь она была одной из немногих, с чьим мнением он всегда считался сам. Ему, обычно не склонному к сантиментам, трудно было признаться, но слова Стонем, несомненно, согревали его душу. — Будете держать всех в страхе, чтобы они работали и выполняли приказы Беллами? — Кларк не могла отпустить эту ситуацию так просто, а эти рассуждения ее только больше злили. Она, сдерживая взрыв негодования, бросила обвинительный взгляд на Блейка. — Верно, но это на пользу нам всем. — Беллами, сохраняя спокойствие, будто не замечая гнев в ее глазах, ответил ей. — И вообще, что ты задумала? Просто спросишь их кто убийца? Ты даже не знаешь чей это нож. — О, правда? — Гриффин, поднимая нож, с вызовом посмотрела на Беллами. — "Д.М.", то бишь Джон Мерфи. На лезвии отчетливо виднелись вырезанные инициалы, не оставляя сомнений в принадлежности ножа. Эффи, невольно бросив взгляд на нож, нахмурилась. Но она точно знала, что Мерфи не мог убить Уэллса. Несмотря на все его угрозы в сторону Джахи, он бы этого не сделал. — Это не Мерфи, — Эффи, уверенно глядя на Кларк, произнесла эти слова с такой силой, словно знала об этом наверняка. — Нож, может, и его, но убил не он. Гриффин закатила глаза. Она видела, как Эффи и Джон часто были вместе, поэтому приняла её слова за попытку защитить друга, закрыть глаза на его поступки. К тому же, Гриффин знала о вспыльчивом характере Мерфи. Ей не приходило в голову, что убийца может быть кто-то по мимо него. — И ты думаешь, что я поверю простой наркоманке? — Кларк, с вызывающей усмешкой, бросила Эффи этот своеобразный укол. Эффи закатила глаза. Не сказать, что слова Кларк ее задели, ведь, по сути, ей было все равно на то, кем и кто ее тут считает. Но к её удивлению, Беллами, который обычно всегда вставал на её защиту, не произнес ни слова. — Кларк, ты перегибаешь палку, — Октавия, вмешавшись в их перепалку, сделала шаг вперед, защищая Эффи, — ты не имеешь никакого права так отзываться о ней, — в ее голосе звучало не просто осуждение Кларк, но и безусловное раздражение. Гриффин, не желая ввязываться в бессмысленный спор, решительно отвернулась, закрывая глаза на этот разговор. Нож с инициалами Мерфи был для нее достаточным доказательством, и никакие слова не могли её переубедить. Она быстро вышла из палатки, направляясь в центр лагеря, где собиралась рассказать всем правду. Остальные, хоть и не горели особым желанием, но пошли следом, дабы хоть немного, но контролировать ситуацию. Мерфи следил за строительством стены. Его гнев обрушивался на тех, кто решался на даже минимальную передышку. Стена сейчас была самым важным объектом, и он не прощал никому отклонений от его строгого режима. — Никакой воды, пока не закончите, — Джон выбил кружку с водой из рук парня, который собирался лишь немного попить. Кларк, не терпя ожидания, быстро подошла к нему, почти подбежала. Ей даже не хотелось спокойно разговаривать, она сразу налетела на него, словно буря. Сильным толчком она отбросила его назад, заставив опешить. — Ах, ты сукин сын, — прокричала она ему в лицо, её слова были пропитаны сильнейшим гневом. — В чем твоя проблема? — Мерфи, не понимая причины ее внезапной злости, приготовился к защите. — Ты знаешь, что это? — Кларк, удерживая в руке нож, подняла его перед ним, словно обвинительный палец. Джон сразу же узнал свой нож, который потерял в тот вечер, когда вернулся с Эффи после их небольшого отдыха от всего этого шумного лагеря. — Это мой нож. Где ты его нашла? — Он потянулся к ножу, намереваясь забрать его из рук Кларк. — Там, где ты его оставил, когда убил Уэллса, — Гриффин отдернула руку, тем самым, не давая Мерфи возможности забрать нож. Слова Кларк были громкими, поэтому Ее обвинение, подобно грому, привлекло внимание всех. Каждый кто услышал обвинения сейчас отошел от своего рабочего места, приближаясь к ним двоим, дабы получше узнать, что сейчас здесь происходит. Все верили, что Джаху убили земляне, и мысль о том, что это не так, вызвала всеобщий переполох. — Беллами, ты правда веришь в этот бред? — Мерфи, бросив внимательный взгляд на Беллами, который стоял немного в стороне, спросил, пытаясь уловить в его глазах хотя бы какую-то сомнительную искорку. Но Беллами, не отводя своего проницательного взгляда от Мерфи, молчал, подтверждая тем самым свои сомнения. — Эффи? Ты тоже веришь в эту ерунду? — его голос, звучавший прежде уверенно, теперь был пропитан слабозаметной обидой. Эффи, опираясь на небольшое строение, наблюдала за разворачивающейся драмой. Она понимала, что не сможет ничего сделать, поэтому и не вмешивалась в него, оставаясь просто сторонним наблюдателем. — Нет, не верю, — ответила она спокойно на вопрос Мерфи, ее голос звучал равнодушно. — Но кто меня тут услышит? — Ты ненавидел Уэллса, — Кларк, не останавливаясь, продолжала свои обвинения. — Да, тут почти все его ненавидели, — Джон, закипая от недовольства, не хотел слушать ее глупые обвинения, — это его папаша Канцлер посадил нас всех. — Но только ты пытался прирезать его, — каждая новая фраза Гриффин все больше наполнялась ненавистью и злостью. Кларк не понимала, как можно было так упорно отрицаться, когда против него выступал весь лагерь, а его нож был прямым доказательством вины. — Ты и Джаспера пытался убить, — Октавия, с беспощадной прямотой, бросила свои обвинения в сторону Мерфи. — А это ты сказала зря, — Эффи, невольно произнесла свои мысли вслух, ее слова звучали скорее как замечание, чем решительное утверждение. Октавия, почувствовав на себе тяжелый взгляд Эффи, невольно опустила глаза. Ей не хотелось встретиться с ним, ощущая в нем какую-то неизведанную силу. Даже сама Октавия, не понимая почему, начала сомневаться в нужности своих слов, хотя они были правдой. Октавия чувствовала, как вибрация тревоги пробегает по ее телу. Она и сама понимала, что ее слова были слишком резкими, необдуманными. Эффи, хотя и не высказывала свое полное недовольство вслух, но ее взгляд был холодным и непроницаемым. В нем не было ни осуждения, ни гнева, только холодная отстраненность. Октавия знала Эффи достаточно хорошо, чтобы понимать: такой взгляд значил намного больше, чем простое несогласие. Это был взгляд человека, которого только что почти предали одной фразой. Эффи всегда была спокойной и рассудительной, но в ее глазах сейчас было что-то непонятное, что-то такое, что заставляло Блейк чувствовать себя неловко и неуверенно. Она вспомнила, как Эффи несколько раз уже защищала Мерфи, и теперь понимала, что ее слова о попытке убийства Джаспера могли оказаться преступно неправильными по отношению к Стонем. Октавия застыла на месте, ожидая, что сейчас Эффи обрушит на нее всю свою злость. Но вместо ожидаемого напора она не услышала ничего. Стонем продолжала молчать, а ее молчание казалось Октавии невыносимо тяжелым. — Прости, — Блейк, жалея о своих словах, попыталась извиниться, но ее голос звучал неуверенно и робко. Ей очень сильно не хотелось портить свои отношения с Эффи. Их немой разговор был прерван громкой речью Кларк, которая рассуждала о бессмысленности жизни без правил, о хаосе, в котором каждый делает что хочет, не оглядываясь на последствия. — Вот в таком обществе вы хотите жить? — она обращалась ко всему лагерю, ее голос был пропитан негодованием и тревогой. — Ты сказал, что правила не нужны, — Кларк повернулась к Беллами, ее глаза были полны упрека. — И что теперь мы будем убивать друг друга? Без наказания? — Я никого не убивал, — Мерфи, не терпя ее обвинений, ответил резко и грубо. — Давайте казним его, — с очевидным удовольствием предложил один из парней. Это был тот самый парень, на которого Мерфи с утра помочился, и теперь он не упускал шанс отомстить. Его идею поддержал весь лагерь, заликовав и раздавая неразборчивые крики в поддержку казни. В них кипела жажда мести, которая казалась им справедливой. На самом деле, им просто не нравился Мерфи с его агрессией и попытками управлять всеми вокруг. Они мечтали избавиться от него и от его угнетающего влияния. — Месть – это не справедливо, — Кларк, видя, как ситуация в лагере накаляется, попыталась остановить эту волну неконтролируемого гнева. — Справедливо, — не унимался парень, — казнить его! — он кричал это уже в толпу, его голос был пропитан жаждой мести. Люди, захваченные неистовством, подхватили его крик, повторяя как заведенные: "Казнить!". Они ликовали, и в их глазах блистала жажда расправы. Мерфи, в их глазах, был преступником, заслуживающим самой суровой кары. Они не хотели ничего знать о правде, они просто хотели утолить свою жажду мести. Джон, ощущая, как воздух наполняется ненавистью, напряг все свои мускулы. Никто его не хотел слушать, и уж тем более никто не хотел ему верить. Инстинкт самосохранения дал о себе знать, и он попытался рвануть вперед, чтобы убежать от неизбежного наказания. Но ему поставили подножку, и он с грохотом упал на землю, его тело ударилось о твердую поверхность. Как только тело Мерфи коснулось земли, несколько парней, словно дикие звери на беззащитную добычу, бросились к нему, и начали с дикой силой пинать его в все места, куда только дотягивались. Джон пытался встать, но каждая его попытка была беспощадно прервана новыми ударами. Эффи, охваченная непонятным для нее желанием помочь, дернулась в сторону толпы. Она никогда не участвовала в открытых конфликтах, предпочитая наблюдать и действовать из тени, но сейчас не было времени на раздумья. Стонем не могла допустить, чтобы с Мерфи так жестоко обращались. Но ее попытка вмешаться была пресечена Беллами, который крепко схватил ее за запястье и прижал к себе, защищая от неизбежного насилия. — Блейк, отпусти меня, сейчас же! — Эффи, с нескрываемым гневом в голосе, попыталась вырваться из его хватки. Но Беллами лишь усилил свой захват, не давая ей уйти. — Эффи, тебя никто там не послушает, — Беллами, больше рефлекторно, чем по желанию, положил руку на ее талию, притягивая к себе, когда мимо них, в сторону Мерфи, пробежал один из парней, не остановившийся даже на миг. Стонем ударила Беллами в грудь кулаком, но ее удар был ничтожно слабым для него, но ее запястья он все же отпустил. Когда Эффи попыталась отстраниться, его рука, лежавшая у неё на талии, судорожно сжала её, не желая отпускать. Его пальцы слегка впились в обнажённую кожу, которая показалась из-под футболки после её резких движений. Эффи резко вдохнула, почувствовав, как его пальцы ощутимо коснулись её кожи. Она замерла, больше от неожиданности, чем от приятных ощущений. Блейк почувствовал, как его сердце забилось быстрее, и, смутившись, быстро отвёл руку, отступив на несколько шагов назад. Эффи, оставив в стороне Беллами, бросилась в след за толпой, которая беспощадно пинала Мерфи, скатывая его в глубину леса. Они кричали и ликовали, охваченные неконтролируемым удовольствием, что они сейчас получают от этого жестокого спектакля. Джона никто не любил, и каждый с удовольствием ухудшал его состояние, с каждым ударом увеличивая его страдания. Октавия, не раздумывая, бросилась в след за Эффи, ее ноги несли ее быстрее, чем она когда-либо бегала. Ей хотелось хотя бы немного контролировать ситуацию рядом со Стонем. Кларк, оказавшись в гуще ликующей толпы, пыталась хотя бы кого-то заставить думать рационально, преодолевая волну неконтролируемой жажды мести. Беллами, понимая опасность ситуации, побежал вслед за Эффи и своей сестрой, не отводя от них взгляда. Эффи, пытаясь пробиться сквозь толпу ближе к Джону, сталкивалась с непроницаемой стеной плеч, которые отталкивали ее от цели. На нее просто не обращали внимания. Они были поглощены своей "справедливой местью", не замечая ничего вокруг. Кто-то мог случайно локтем оттолкнуть Эффи, кто-то просто не пропускал ее, но так или иначе, она не могла приблизиться к Мерфи. Толпа чуть рассосалась в стороны, и тогда Эффи увидела, что Джон уже повешен на дереве, а под его ногами был хлипкий ящик, который можно было с лёгкостью выбить. — Прекрати это, — Кларк, обращаясь к Беллами, который оказался в центре внимания, ее голос звучал с отчаянием., — они тебя послушают. Крик Гриффин привлек внимание толпы к Блейку. Его считали неким лидером, поэтому в глазах каждого отразилось желание, чтобы именно он повесил Мерфи и восстановил «справедливость». — Беллами, это должен сделать ты, — один из парней, выражая общее мнение, бросил этот призыв в сторону Беллами. Толпа подхватила его слова, крича его имя, призывая к действию. Блейку не оставили выбора, ведь отказ от их требования мог быть воспринят как слабость, как отказ от власти, которую он завоевывал еще с момента прибытия на Землю. Эффи, увидев, что Беллами колеблется, быстро перегородила ему путь, ее фигура стала непроницаемой преградой. Ее взгляд, холодный и злой, был направлен на него, не отводя от него ни на секунду. Беллами чувствовал ее напряжение, ее гнев, и от этого ему становилось невыносимо неловко. — Если ты сделаешь это, то можешь больше никогда ко мне не подходить, — ее голос был тихим, но строгим, в нем звучала угроза, которая вызывала неприятные мурашки по коже Беллами. Беллами замер, словно окаменевший. Он чувствовал тяжесть ее взгляда, ее слова пронзили его до самого сердца. Он понимал, что Эффи не шутит, что она не позволит ему подойти к себе после. Он не хотел терять ее расположение, не хотел видеть в ее глазах презрение, которое могло бы убить его сильнее, чем любая пуля. Но Беллами, понимая, что отказаться от их требования он не может, позволил себе сделать шаг вперед. Он не мог переубедить их, не мог остановить их неистовство. Ему оставалось только подчиниться их воле. Бросив последний взгляд на Эффи, полный сожаления и безысходности, он обошел ее и быстро направился к Мерфи. — Да, пошел ты нахуй, Беллами Блейк, — Стонем почти плюнула эти слова ему в спину. Эффи, не в силах наблюдать за этой казнью, которая проводилась лишь для удовлетворения жажды толпы, резко повернулась в сторону и пошла прочь, не зная, куда ее ведет эта тропа. Ей было все равно, ей просто хотелось спрятаться от этих криков, от этой ужасной картины, которая развернулась перед ее глазами. Октавия, быстро заметив намерение Эффи уйти, остановила ее, неуверенно взяв за руку. В ее глазах отражалось не только заботу, но и сомнение в собственных действиях. Она понимала, что сейчас она действует глупо, особенно вспоминая, что сама подлила масла в этот огонь, но она просто не могла дать Эффи уйти неизвестно куда, особенно, когда ее переполняли не самые приятные эмоции. — Не уходи, — Октавия, с тревогой в голосе, произнесла эти слова, ее рука сжимала руку Эффи сильнее. Но ее слова были перебиты радостным воем толпы и подавляемыми криками Мерфи, которые приглушались тряпкой в его рту. Беллами, не оглядываясь, выбил ящик из-под ног Мерфи, осуществляя приговор толпы. Эффи не хотела смотреть, но ее глаза сами, словно приклеенные, направились в сторону Мерфи. Он дергался на веревке, борясь за жизнь, но его попытки были бесполезны. Эффи резко закрыла глаза, закрывая руками уши, словно пыталась заглушить звуки мира, и воздух словно перестал поступать в ее легкие. — Это ты виновата, принцесса, — обрывками долетали до ее сознания обвинения Беллами, брошенные в сторону Кларк, его голос был пропитан ненавистью и упреком. Эффи просто упала на колени не в силах себя контролировать. Мир вокруг нее замер, словно кто-то нажал на кнопку паузы в ее жизни. Все звуки, все цвета, все ощущения стали нереальными, как будто она оказалась в замедленной пленке. Воздух вокруг нее стал густым и тягучим, затрудняя дыхание. Она попыталась вдохнуть, но воздух словно застрял в горле, вызывая жжение и панический страх. Ей казалось, что легкие не могут наполниться воздухом, будто кто-то сдавил их стальными тисками. Сердце бешено колотилось в груди, как будто хотело вырваться наружу, разрывая ее ребра. Она чувствовала, как кровь пульсирует в висках, а голову сжимает невидимая тиски. Ей казалось, что она вот-вот лопнет, словно переполненный сосуд. Ее руки задрожали, с неумолимой силой сводя пальцы в кулаки. Стонем пыталась успокоиться, вспомнить о дыхательных упражнениях, которые учила, но никакие усилия не помогали. Ее тело схватила неумолимая дрожь, она чувствовала, как ее конечности отказывают, а мышцы сводятся в неконтролируемых судорогах. Глаза застила пелена, и она уже не разбирала, что происходит вокруг. Ей казалось, что она растворяется в этой панике, с каждой секундой теряя контроль над собственным телом и сознанием. Ей не хватало воздуха, но она не могла заставить себя вдохнуть, ей не хватало сил, чтобы двигаться, но она не могла остановиться, ей хотелось кричать, но она не могла издать ни звука. Она была одна, запертая в собственном теле, потерянная в бездне паники, не способная увидеть выход, не способная услышать голос разума. Ее охватывало чувство неизбежной гибели, она понимала, что сходит с ума, но не могла остановить этот безрадостный процесс. Обрывками до нее долетали какие-то фразы: «отпустите его», «это не Мерфи убил Уэллса», но она не могла понять кому они принадлежат, и даже не могла сосредоточиться на голосах. Мир вокруг нее раздвоился, звуки стали неразборчивыми, а лица - размытыми пятнами. Она пыталась вспомнить, что произошло, но ее память отказывалась работать. Ее тело дрожало от холода, а в душе царила пустота. Внезапно она почувствовала сильную руку на своем плече, которая мягко, но твердо потянула ее вверх. Ей хотелось сопротивляться, но силы ее оставили. Она почувствовала, как ее поднимают с земли, и нежно укладывают на не особо мягкую, но ровную поверхность. Она попыталась открыть глаза, но все еще видела перед собой размытые пятна. Ей хотелось кричать, но она не могла произнести ни слова. Ее душа была пустой, как и ее тело. Постепенно, как туман, отступающий перед солнцем, паника стала отступать. Она почувствовала, как ее тело становится тяжелее, а дыхание - более глубоким. Она ощутила запах свежей травы, резко ударивший ей в нос. Она открыла глаза и увидела перед собой беспокойное лицо Октавии, которое наклонилось над ней. Октавия держала ее за руку и нежно гладила ее по пальцам. — Все хорошо, Эффи, ты в безопасности, — прошептала Октавия, ее голос был спокойным и успокаивающим. Стонем попыталась ответить, но у нее не получалось. Она только слабо кивнула головой, подтверждая ее слова. Октавия нежно улыбнулась и попыталась поднять ее на ноги. Эффи ощутила резкую слабость в ногах и едва удержалась от того, чтобы снова не упасть. Блейк поддержала ее под локоть и помогла ей встать. — Пойдем ближе к лагерю, — в голосе Октавии все еще сохранялось беспокойство, но оно уже было не таким сильным, — тебе нужно отдохнуть. Эффи послушно пошла за ней, ее ноги еще тряслись, а голова кружилась. Она не могла отвести взгляда от Октавии, ее спокойное лицо было для нее единственным островом в бурном море паники. Блейк осторожно вела ее к лагерю, придерживая за талию, чтобы если что удержать от падения. Она двигалась медленно, останавливаясь каждые несколько шагов, чтобы убедиться, что Стонем в порядке. Когда они подошли к лагерю, Эффи уже чувствовала себя лучше, осознание постепенно возвращалось к ней, но Октавия все же настояла на том, чтобы помочь ей дойти. Она переживала за Эффи и не скрывала этого, но и нежные ощущения, которые она испытывала от того, что держала руку на талии Эффи, тоже играли немаловажную роль. Но Октавия была готовая убрать руку, как только увидела бы, что это приносит Эффи дискомфорт. Эффи заметила, как толпа собралась перед палаткой, а во главе ее стоял Мерфи, что-то неразборчиво кричащий. Октавия, идя рядом с ней, рассказала, что Шарлотта призналась в убийстве и что Джона не казнили, но в особые подробности не вдавалась, не желая тревожить Эффи дополнительными деталями. — Нет, нет, нам туда не надо, — Блейк, почувствовав неприятные предчувствия, попыталась аккуратно отвернуть Стонем от палатки в противоположную сторону. Но Эффи, словно не слыша ее слов, продолжала двигаться вперед Рука Октавии крепко держала Эффи за талию, не давая ей повернуть, но Стонем желала знать, что происходит. Она ловко освободилась от хвата Октавии и сделала несколько шагов в сторону толпы, ее взгляд был направлен на Мерфи. Она увидела его лицо, исподлобья глядящее на палатку с откровенной ненавистью. Октавия, не отводя взгляда от Эффи, последовала за ней, опасаясь, что недавний инцидент может повториться, и Эффи снова потеряет контроль над собой. Ее сейчас не интересовала Шарлотта, не интересовал Мерфи, который устраивал громкие сцены. Ее интересовало только состояние Стонем. — Выводи девчонку, Беллами, — Мерфи, с нескрываемой злостью в голосе, обратился к Беллами. — Выведете девчонку живо. Его злость достигла своего пика. Его обвинили в убийстве, его чуть не повесили из-за того, что он не совершал. А Беллами, Кларк и Финн сейчас прячут в палатке настоящую убийцу. И Мерфи сейчас не волновало то, что девочка была совсем маленькой. Для него она была врагом, из-за которого его могли убить. — Хотела создать общество, принцесса? — Мерфи, обращаясь к Кларк, с вызовом в голосе, спросил, его слова звучали как угроза. — Будет тебе общество, как только вы выведете эту девчонку, — он хотел добиться своей собственной справедливости, хотел отомстить за себя, за свои страдания. Эффи слышала слова Джона, поэтому ей было не трудно составить картину, того, чего сейчас он желал. Но также ей было понятно, что он только ухудшает свое положение. Девочка была маленькой, ее все пожалеют, а к нему будут настроены еще более агрессивно. Октавия же, с беспокойством глядя на Эффи, держалась в шаге расстояния от нее, готовая в любой момент прийти на помощь. — Мерфи, не нужно, — Эффи обратилась к нему, ее голос был чуть хриплым и тихим, отражая ее недавнее состояние. Джон повернул голову в ее сторону, его эмоции, чуть поутихли, когда он увидел, что с ней все в порядке. Но даже Эффи сейчас не смогла бы его остановить, как смогла остановить в ситуации с Джаспером. Его злость была слишком велика, его жажда мести слишком сильна. — Рад, что с тобой все в порядке, — Мерфи, не отводя взгляда от палатки, ответил ей холодно и равнодушно, но в его голосе все равно проскользнула слабая, даже незаметная, радость. Беллами, решительно настроенный защитить Шарлотту, несмотря на возможные последствия, вышел из палатки. Он заметил в стороне Эффи и Октавию, и в его взгляде читался немой вопрос: "Все ли хорошо с Эффи?". Октавия, не отводя взгляда от своего брата, кивнула, тем самым подтверждая, что с Эффи все в порядке, по крайней мере на столько, насколько возможно в данной ситуации. — Посмотрите-ка, кто к нам пришел, — Мерфи, с издевательской улыбкой, подходя ближе к Беллами, бросил ему вызов. — Заткнись и отойди, — Беллами не терпел угроз, его голос звучал твердо и решительно. — Я просто дал людям то, чего они хотели, — Беллами, не оправдываясь, просто объяснял причину своего поступка, его слова звучали спокойно. — Отличная мысль, — Мерфи, с издевательской улыбкой, бросил взгляд на толпу, словно предлагая новую игру. — Может, и сейчас поступим так же? — он спросил, его голос был пропитан жаждой мести. — Кто из вас хочет повесить настоящего убийцу? Джон первым поднял руку, его злость была неумолима. А следом за ним руку подняли всего несколько человек, остальные же стояли в смятении, никто из них не был готов казнить ребенка. Мерфи, с проницательным взглядом, бросил взгляд в сторону Эффи, словно ожидая, что и она поднимет руку, поддерживая его предложение. Но Эффи осталась неподвижной, ее глаза не отрывались от него, но она не подняла руку. Ей не было жаль Шарлотту или что-то подобное. Эффи просто понимала, что все это только ухудшает ситуацию, только больше накаляет и без того плохое отношение к Мерфи у остальных. Поэтому она лишь молча смотрела на него, не поднимая своей руки. — Понятно. — Мерфи, с издевательской усмешкой, опустил руку. — То есть меня вы готовы повесить, а как эта маленькая тварь во всем признается, ее можно отпустить? — он кричал, его голос был пропитан гневом и обидой. — Трусы! Вы все просто трусы! Он не мог смириться с нечестностью этого мира, с неравенством, которое господствовало вокруг. Он чувствовал себя жертвой, осужденным без права на защиту. Его никто не хотел поддержать, всем было просто жаль Шарлотту, так как она была всего лишь испуганным ребёнком. — Эй, Мерфи, — Беллами, с усилием сдерживая свою раздражение, подходя ближе к нему, обратился к нему. — Мерфи, успокойся. — Как скажешь, босс, — Мерфи, не отводя взгляда от Беллами, с иронией в голосе ответил, пытаясь сдержать свою злость. Беллами, не оглядываясь, пошел обратно в сторону палатки, надеясь, что конфликт исчерпан, что ему удалось успокоить Мерфи. Но Мерфи не собирался так просто отступать. Он схватил небольшое бревно, которое лежало рядом, и с нечеловеческой силой ударил Блейка по голове. Тот, не ожидая такого удара, не смог ничего сделать, и лишь упал на землю, потеряв сознание. Октавия, с тревогой в глазах, бросилась к брату. Она упала перед ним на землю, ее руки быстро ощупали место удара, проверяя его состояние. — Пошли за девчонкой, — Мерфи, не останавливаясь, махнул рукой в сторону палатки и сам пошел туда же, его слова звучали как приказ. Эффи перегородила ему дорогу, мешая ему пройти. Хоть она и понимала злость Джона и желание отомстить, она не могла спокойно позволить ему ещё больше всего испортить. — Что? Тоже защищаешь эту тварь? — Мерфи, с нескрываемым презрением в голосе, бросил ей упрек. Эффи закатила глаза, отвечая на его обвинения молчанием, но в ее взгляде читалось не только презрение, но и сожаление о том, что он не может понять ее мотивы. Она понимала, что он просто обижен и видит врагов во всех. — Успокойся и перестань вести себя как придурок, — в ее голосе слышалось слабое раздражение, но она сдерживала свой гнев. — Ты просто защищаешь эту маленькую дрянь, как и все остальные, — Мерфи, ослепленный своей обидой, продолжал ее обвинять. — Меня можно казнить, а ее жалко? Если уж тебе плевать на меня, так и скажи, — он почти прокричал эти слова, его голос был пропитан гневом и отчаянием. Это Эффи уже не смогла игнорировать. Она пыталась образумить его, чтобы он не совершил глупость, а он обвинял ее почти во всех грехах. Она не собиралась это терпеть. — Окей, раз уж я защищаю Шарлотту и мне ее жалко, то делай, что хочешь, — Эффи, с раздражением в голосе, бросила ему эти слова и ушла в сторону. Эффи, сделав несколько шагов в сторону, остановилась. Ей было все равно на все эти конфликты, на эти обвинения, на эту злость. Она чувствовала себя выше всего этого. Ей хотелось побыть одна, в тишине, среди деревьев, отдохнуть от этого хаоса. Ей нужно было очистить свои мысли, понять, что происходит, и что она может сделать в этой ситуации. Стонем быстро пошла прочь, ее ноги несли ее по тропинке, ведущей в глубину леса. Ей было все равно, куда она идет, ей просто нужно было уйти от этого места, от этих бессмысленных конфликтов. Ей просто нужно было побыть одной какое-то время, вдали от этого лагеря, где сейчас начинается шум и переполох. Всё это только больше бы её разозлило. Октавия, убедившись, что с ее братом все в порядке и последствия от удара не угрожают его жизни, прошлась взглядом по территории, ища Эффи. Но она не увидела ее. Ее сердце сжалось от тревоги. — Эффи? — Блейк, с беспокойством, крикнула, надеясь услышать хоть какой-нибудь ответ. В ответ было лишь молчание, Эффи уже была далеко и не слышала ее. Октавия нервно водила головой в разные стороны, ожидая увидеть Эффи, но нет, ее попытки оказались безрезультатными. Октавия, сдерживая слезы, прокричала в воздух, ее кулаки ударяли по земле, выплескивая эмоции. Ее охватывала злость на саму себя, из-за того, что она не смогла уследить за Эффи. Она боялась, что у Стонем может повториться её недавнее плохое состояние. Беллами, очнувшись от удара, осмотрелся вокруг, его голова пульсировала от боли. Он увидел Октавию, стоящую на коленях рядом с ним, и увидел в ее глазах панику, словно отражение его собственного страха. Он попытался вспомнить, что произошло, но в его голове была только пустота, провал, заполненный туманом боли. Он только помнил, как Мерфи ударил его бревном, и как он упал на землю. — Что произошло? — спросил он Октавию, его голос звучал слабо. — Мерфи ударил тебя и ушёл с остальными искать Шарлотту. — ответила Октавия, а её взгляд был направлен куда-то в лес. — И Эффи ушла. — Куда ушла? — Блейк медленно встав на ноги, несмотря на боль, которая все еще мучила его, спросил Октавию, его голос звучал тревожно. Октавия пожала плечами, молча отвечая на его вопрос. Она не знала, куда ушла Эффи, и озвучить этот ответ вслух ей было намного сложнее, чем просто пожать плечами. — Я пойду искать Шарлотту с Кларк, и попытаюсь параллельно искать Эффи, — Беллами не теряя времени, сразу же побежал в лес.

***

Ночь опустилась на лес густым и тяжелым покрывалом, застилая все вокруг темнотой. Эффи, оказавшись одна среди деревьев, нашла себе укромное и приятное место на каком-то обрыве, с которого открывался вид на бескрайнее ночное небо, усыпанное миллионами звезд. Она медленно курился сигарету, наслаждаясь ее горьковатым дымом, который поднимался в ночной воздух, словно тонкая ниточка связи с миром, оставшимся за спиной. За весь сегодняшний день это была третья сигарета. Желание экономить, которое было в первый день прибытия на Землю, сейчас резко пропало. Эффи не знала, что будет, когда они закончатся, но и задумываться об этом не хотела. Она просто наслаждалась моментом, отдыхая от всех произошедших событий. В ее памяти всплыло лицо Октавии, ее беспокойные глаза и нежная рука, которая так заботливо лежала на ее талии, когда они шли к лагерю. Октавия переживала за нее, и Эффи чувствовала ее искреннюю заботу, но ей хотелось побыть одной, погрузиться в свои мысли, осмыслить все, что произошло. Стонем опустила глаза на землю, проследив за путем ползущего по земле муравья, и вспомнила, как она оказалась в этом лесу. Вспомнила, как ей не хватило воздуха, как ее захватила паника, как ее спасла Октавия. Она была благодарна ей за помощь, за ее заботу. Эффи отрицательно покачала головой, пытаясь отогнать свои мысли, которые раз за разом возвращались к Октавии. Она не должна так много думать о ней, просто не должна. И чувствовать что-то к Октавии тоже не должна. Стонем тяжело вздохнула, выпустив кольцо дыма в темное небо, и откинулась назад, опираясь на огромное дерево, растущее рядом с ней. Ее глаза были закрыты, она чувствовала себя беспомощной, одинокой и уязвимой. Ей не хватало сил, ей не хватало ответов, она просто хотела убежать от всего мира, от всех ее проблем. И от постоянных навязчивых мыслей о Блейк младшей. Она понимала, что ее отношения с Октавией были невозможны, что их связь могла привести только к боли и разочарованию. Любовь, симпатия и другие похожие чувства всегда приносят только разочарование, в этом Эффи всегда была уверена. Однажды она оступилась, но больше оступаться не планировала. Ее размышления прервал резкий, пронзительный крик. Сначала это была Шарлотта, ее слова растворились в ночном воздухе, превратившись в нечленораздельное бормотание. А следом раздался крик Мерфи, зовущий ее. Эффи невольно закатила глаза, надеясь, что они просто пробегут мимо, оставив ее в покое. Ей не хотелось вновь окунаться в этот водоворот страстей, этот конфликт, который, мог закончиться трагически, смертью маленькой девочки. Ее надеждам на уединение не суждено было сбыться. Внезапно из темноты возник Беллами, неся на плече Шарлотту. Он был поглощен заботой о девочке, его взгляд был устремлен только на нее, поэтому он не заметил Эффи, сидевшую под деревом. Ее тень сливалась с тьмой, делая ее практически невидимой. Стонем решила остаться незамеченной, чтобы избежать ненужного внимания, которое непременно обрушилось бы на нее, как только бы она произнесла хоть слово. Беллами опустил Шарлотту на землю, когда они, наконец, увидели перед собой безжалостный обрыв, преграждающий им путь к спасению. Он метался в поисках выхода, пытаясь найти хоть какой-то план, хоть какую-то возможность защитить Шарлотту, но мысли отказывались подчиняться панике, которая сковала его разум. — Беллами, — прозвучал хладнокровный голос Мерфи, как только тот, наконец, обнаружил их, — ты не справишься с нами. Отдай девчонку, — к Джону присоединились несколько других парней, жаждущих справедливости, их лица были твердыми, их решимость не подлежала сомнению. — Может и не справлюсь, — Блейк прикрывал собой Шарлотту, — но кого-нибудь из вас точно прихвачу с собой. У Мерфи и его соратников в руках горели факелы, освещая мрак, и вопрос времени был только в том, когда они заметят Эффи. Она сразу же поняла это, и решила, что лучше сама объявит о себе, чем ее обнаружат случайно. Стонем едва заметно кашлянула, издавая тихий, но отчетливый звук, который должен был сигнализировать о ее присутствии здесь. Джон и Беллами мгновенно повернулись в сторону звука. На их лицах отразилось удивление, смешанное с едва заметным облегчением у Беллами и с непониманием и переживанием у Джона. Блейк хотел было подойти к Эффи, но понимал, что сейчас отходить от Шарлотты было бы слишком опасно. — Почему ты не в лагере? — Мерфи, передавая свой факел одному из парней, направился к Стонем, желая убедиться, что с ней все в порядке. — Она ушла, сразу после того, как ты вырубил меня, — прошипел Беллами, его голос был полон ярости. Джон словно не слышал слов Беллами, который теперь отошел на второй план. Мерфи присел на корточки рядом с Эффи, не сводя с нее взгляда. Стонем продолжала спокойно курить, словно происходящее не имело к ней никакого отношения. Ее взгляд был направлен в сторону, избегая встречи с глазами Джона. — Только не говори, что ты обижена, — он произнес это с едва заметной иронией, как будто не мог поверить, что она могла бы обидеться на него. Эффи закатила глаза, демонстрируя свое раздражение его интонацией, но осталась молчаливой, полностью игнорируя присутствие Мерфи. Его слова были не просто обидными, они звучали как обвинение, а она, как и он, терпеть не могла несправедливых упреков в свой адрес. Эта ее непоколебимость его раздражала. Джон хотел увидеть ее реакцию, хотел узнать, что она думает, что чувствует. Он хотел услышать ее голос. Он хотел, чтобы она увидела его — не как врага, который обвинял ее днем, а как прежнего друга, с которым она смеялась. Мерфи вновь вздохнул, почувствовав бессилие. Он осознал, что не властен над ее мыслями, не властен над ее сердцем. Он не мог заставить ее посмотреть на него, не мог заставить ее ответить. Он просто сидел и смотрел на нее, чувствуя, как беспокойство в его груди растет, как оно превращается в страх потери, который он испытывал в последний раз после смерти своего отца. — Да, ответь мне! — Джон прокричал, требуя хоть что-то в ответ на его терзания. Эффи продолжала молчать, не желая уступать его давлению, особенно после того, как он поднял на нее голос. — Прости, я не хотел кричать, — он смягчил тон, стараясь успокоить ее и себя. Кларк и Финн, бросившиеся на поиски Шарлотты по звукам криков, прибежали к месту столкновения. Они заметили наколенную обстановку, как Беллами пытался прикрыть Шарлотту, а соратники Мерфи смотрели на девочку, как на свою добычу. — Все зашло слишком далеко, — Кларк, пытаясь разрядить напряженную атмосферу, обратилась к Джону, жаждущему мести, — даже Эффи сейчас не на твоей стороне, Мерфи. Пожалуйста, давай все обсудим. Мерфи, услышав упоминание о своей ссоре с Эффи из уст Кларк, взорвался. Он резко поднялся на ноги, его движения были быстрыми и неудержимыми, словно его тело захватила неконтролируемая ярость. — Как же заебала твоя болтовня, Кларк, — прошипел парень, его голос был наполнен злостью. Джон схватил Кларк со спины, прижимая нож к ее горлу. Гриффин не успела никак среагировать, из-за чего с легкостью оказалась в руках Мерфи. Финн бросился к ним, но Мерфи, схватив Кларк за волосы, прижал нож еще сильнее, заставляя Коллинза замереть на месте. Эффи встала на ноги, но не отходила от своего дерева, но пыталась следить за всей ситуацией. Мысли о том, чтобы уйти, когда первые крики пронзили тишину леса, теперь казались мудрым решением, но было слишком поздно. Оставалось лишь наблюдать за разворачивающейся драмой. — Пожалуйста, — голос Шарлотты дрогнул, а на щеках выступили слезы. Она впервые обратилась к Мерфи, словно моля о пощаде, — Не трогай ее. — В ее глазах читалась глубокая вина, она понимала, что ее действия привели к этой ситуации, и жаждала искупить вину. — Не трогать ее? — Джон, крепко сжимая Кларк, словно куклу, повернулся к Шарлотте. В его глазах плясали темные огни. — Ладно, давай так: ты пойдешь со мной, а я тебя отпущу. Шарлотта попыталась сделать шаг к Мерфи, но рука Беллами перегородила ей путь. Она попыталась вырваться, ее сердце колотилось в бешеном ритме, но Блейк развернулся, удерживая ее уже двумя руками. Сила его хватки была неоспорима, и девочка, осознав тщетность своих попыток, замерла, опустив голову. — Ничего не выйдет, Мерфи, — Беллами, с презрением глядя на Джона, бросил ему эти слова. — Я не хочу, чтобы кто-то еще погиб, — голос Шарлотты дрожал, она умоляюще смотрела на Беллами, жалея, что не может передать ему свою боль, — только не из-за меня. — На ее глазах сверкали слезы, которые стекали по ее лицу, путаясь с каплями дождя. — После всего, что я натворила. Шарлотта, воспользовавшись мгновением, когда Блейк, погруженный в свои мысли, ненадолго потерял бдительность, развернулась к обрыву. Ее тело, сорвалось в пропасть, она не дала себе времени на раздумья об этом решении. Беллами, словно обезумевший, бросился к краю обрыва, отчаянно пытаясь успеть поймать ее, но понимал, что это уже невозможно. Мерфи, ошарашенный неожиданным поступком Шарлотты, испытал мгновенный страх за нее. Он отпустил Кларк, которая, словно очнувшись от сна, бросилась к краю пропасти. Даже Эффи, словно прикованная к месту, сделала несколько шагов навстречу обрыву, не веря своим глазам, не в силах поверить, что только что произошло. Мерфи смотрел прямо, в его глазах был страх, он не ожидал, что ситуация обернется таким образом. Он не был готов ко всему этому, не думал, что все произойдет так резко. Беллами, раздираемый яростью, был одержим жаждой мести. Джон стал для него воплощением вины, символом утраты. Шарлотта, ее образ, падающий вниз со скалы, всплыл в его памяти, и Блейк, не в силах совладать с бушующими эмоциями, бросился на Джона. Он повалил Мерфи на землю, осыпая его кулаками, каждый удар был пропитан горечью и ненавистью. Джон пытался защититься, но был бессилен перед яростным напором Беллами. Он хватался за любую возможность, чтобы увернуться, но безуспешно. Беллами бил со всей мощью, не щадя Мерфи, не оставляя ему ни единого шанса. Эффи бросилась к ним, не желая наблюдать это избиение, но остановилась на безопасном расстоянии, не желая ввязываться в схватку. Она кивнула Финну, призывая его вмешаться. Ей было ясно: если она вмешается, то рискует получить удар от Беллами, неважно, умышленный ли он, или случайный. Финн мгновенно оказался рядом с Беллами, схватив его за плечи. Он оттащил Беллами от Мерфи, пытаясь крепко держать его, чтобы тот не смог вырваться и продолжить свою яростную атаку. — Отпусти меня, он заслужил смерти, — выкрикивал Беллами, будучи одержим яростью. Его слова, пропитанные ненавистью, отдавались эхом в тишине. Он бился в руках Финна, пытаясь освободиться, чтобы снова обрушить свою ярость на Мерфи. Эффи встала перед Беллами, неумолимо преграждая ему путь к беззащитному Джону, который лежал на земле, изможденный и слабый. Она сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями и пытаясь совладать со своими эмоциями, надеясь, что все это скоро закончится. — Беллами, успокойся, — ее голос был твердым, — на сегодня хватит смертей, — она смотрела ему в глаза, не отводя свой взгляд ни на секунду. — Из-за него умерла Шарлотта, — парень кричал, хоть его голос и был поспокойнее, но в нем все еще была сильная ярость. Финн, понимая, что нужно дать Эффи шанс успокоить Беллами, отпустил его и отошел в сторону. — Шарлотта умерла из-за того, что ты и Кларк меня не послушали, — крик вырвался из ее груди, пропитанный злостью, которую она уже не могла удерживать внутри. Ее раздражало, что все пытались найти виноватого, но никто не хотел взглянуть на себя. Она с самого начала говорила, что Мерфи не убийца, но ее никто не хотел слушать. Теперь их глухота привела к смерти Шарлотты и большой конфликт. — Эффи права, — тихо произнесла Кларк, подходя к ним, — если бы мы ее послушали, то все сейчас было бы иначе, — ей не хотелось этого признавать, но она так же не могла отрицать очевидную правду. Стонем присела рядом с Мерфи на корточки. Ее взгляд бегал по нему, проверяя есть ли какие-то опасные раны. Когда она убедилась, что его жизни сейчас ничего не угрожает, то чуть выдохнула. Слабая усмешка, такая характерная только для нее, озарила ее губы. Эта ухмылка, словно маяк в буре, вызвала у Джона слабую улыбку, которая не соответствовала трагической реальности, что окружала их. — И что дальше? Отнесем его в лагерь и забудем обо всем, что он сделал? — Беллами обращался к Кларк, не обращая своего внимания на Эффи и Мерфи. — Нет, — Гриффин отвела взгляд от Беллами, направив его на Джона, будто обдумывая, как можно решить его судьбу, — нужно его изгнать, — через недолгую паузу наконец произнесла она. В ее голосе звучала не столько жестокость, сколько неизбежность. Эффи закатила глаза, испытав злость, на данное решение. Снова все свалили на Мерфи, словно он был единственной причиной всех бед. Они не хотели видеть истину, не хотели признать свою роль в этой трагедии. — О, да, отличное решение, — с явным сарказмом произнесла Стонем, даже не поворачивая головы в сторону Кларк. Ее голос был пропитан горькой иронией, он отражал ее усталость от их бесконечного нежелания признать свою вину. Беллами наклонился к Мерфи, желая нанести ему еще один удар. Но рука Эффи преградила ему путь, не давая прикоснуться к бессильному Джону. Блейк молча посмотрел на девушку, когда она отрицательно кивнула ему, словно предупреждая о грядущих последствиях. В ее взгляде читалась решимость, и она была готова отстаивать свою позицию, даже если это означало еще больший конфликт. Беллами отошел. Он не хотел портить свои отношения с Эффи, когда ее ненависть к нему уже была на грани взрыва. — Увижу тебя рядом с лагерем, полетишь со скалы. — бросил он Мерфи, но не смотрел на него. Он боялся, что взгляд Джона вызовет в нем еще большую ярость, и Блейк не сможет сдержаться. — Что касается остальных: можете вернуться вместе со мной или сдохнуть вместе с ним, — он прошелся взглядом по парням, которые пришли сюда с Мерфи, — выбор за вами. Беллами, не желающий проводить ни минуты больше в этом месте, пошел в сторону лагеря. Все остальные пошли следом за ним. Эффи же так и продолжила сидеть рядом с Мерфи, чем вызвала у него сильное удивление. — Красотка, только не говори, что решила остаться, — голос Джона звучал тихо, почти шепотом из-за боли, которую он испытывал. Он понимал, что обречен на верную смерть от рук землян, и не мог позволить, чтобы Эффи умерла вместе с ним. Стонем пожала плечами, отказываясь давать отчет в своих действиях. Она понимала всю опасность своего решения, но ни одна ее мысль не вела ее в сторону лагеря, к Беллами и остальным. Возможно, это была злость на них, на их глухоту, на их нежелание видеть правду. А возможно, ее искренне притягивало к Мерфи, которого она уже считала своим другом, хотя никогда бы в этом ему не призналась. Беллами обернулся, осматривая кучку людей, что шли за ним. Он искал среди них Эффи, но быстро понял, что ее нет. Его охватила слабая злоба на ее упрямство, но вместе с ней пришла и злость на себя за то, что он вызвал в ней такие эмоции. — Идите в лагерь, я вас догоню, — произнес Блейк, направляясь обратно в сторону обрыва. Беллами быстро вернулся обратно, его взгляд сразу же упал на Эффи, которая спокойно сидела рядом с Мерфи, ожидая, пока боль его отпустит. Она услышала шаги Блейка, но не повернулась в его сторону. — Эффи, пойдем в лагерь, тебе опасно здесь находиться, — голос Беллами был спокоен, в нем звучала нежная просьба. Он искренне не хотел, чтобы она оставалась в лесу без защиты. — Ты же сам сказал: «выбор за вами», она передразнила его голос, словно желала напомнить ему о его собственных словах, — вот я и выбрала. Блейк застыл, не найдя слов. Он не мог просто простить Мерфи и вернуть его в лагерь, даже несмотря на сильное желание забрать отсюда Эффи. Он смотрел на нее с надеждой, что она одумается и вернется вместе с ним, что она послушает его голос, который сейчас звучал в его душе тихим мольбой. Беллами не мог отвести от нее взгляд. Он видел в ее глазах не страх, не растерянность, а твердую решимость, которая поражала его до глубины души. Он понимал, что она не отступится, что она не поддастся ни уговорам, ни угрозам. Он не мог оставить ее одну в этом опасном месте, но и не мог просто так простить Мерфи. В его голове бушевала буря противоречивых чувств, и он не знал, как выйти из этой ловушки. Блейк повернулся и отправился в сторону лагеря, но каждый шаг дался ему с большим трудом. Он оглянулся на Эффи в последний раз, прощаясь с ней молча. В его сердце была пустота, в которую проник холодный страх. Он не знал, что будет с ней, не знал, что будет с ним самим, и это ощущение неопределенности давило на него невыносимой тяжестью. Каждый шаг к лагерю дался Беллами с неимоверным трудом. Его ноги словно налились свинцом, а сердце билось в груди беспокойным ритмом, отражая мучительную боль от потери. Он чувствовал, как его раскалывает на части, словно он теряет кого-то близкого, кого-то, кто был ему очень сильно дорог. Он не мог оставить Эффи одну, оставить ее в этом опасном лесу, где ее в любой момент могли убить земляне. Но так же Блейк знал, что она не отступится, что она выбрала свой путь, но это не делало его состояние ни чуть не легче. Он чувствовал себя бессильным, словно запертым в клетки из собственного беспомощности. Он хотел бы кричать, хотел бы умолять ее вернуться, но он знал, что это ничего не изменит. Ее решение было непоколебимым, а его собственные слова и действия уже не имели никакого значения. Он был один, оставшись с болезненной пустотой в душе. И эта пустота угрожала поглотить его целиком. Беллами шел в сторону лагеря, опустив голову, словно хотел скрыться от собственных мыслей. Почему он так сильно волновался из-за Эффи? Он знал ее меньше двух недель, но ее образ уже прочно засел в его душе, становился частью его мира, его реальности. Он не мог понять, что это такое. Была ли это просто боль из-за невыполненного обещания, которое он дал своему другу о защите его сестре? Или же что-то более глубокое происходило в его сердце, что-то, что он не мог объяснить даже себе? Блейк чувствовал себя запертым в клетки собственных эмоций, не способным разобраться в них, не способным управлять ими. Он знал, что она была ему важна, что он не мог ее потерять, но не мог понять, почему она так сильно захватила его мысли, его чувства. Он чувствовал себя растерянным, потерянным в этом лабиринте своих собственных эмоций. Беллами вернулся в лагерь и сразу же направился в сторону какого-нибудь укромного места, где он бы мог побыть наедине с мучительной пустотой в своей душе. Но его планам было суждено быть нарушенными. Октавия, словно видящая его мысли, подбежала к нему, ее лицо было перекошено от тревоги. — Кларк и остальные вернулись. Она рассказала, что произошло. — Ее голос дрожал, отражая беспокойство, что переполняло ее. Она не увидела Эффи среди вернувшихся, и теперь ее не было и рядом с ее братом. — Где Эффи? — ее голос сломался на этом вопросе, словно отражая страх, что она пыталась сдержать. Беллами не знал, как ответить своей сестре, как признаться ей в том, что Эффи решила остаться в лесу с Мерфи. Его слова застряли в горле. Он пытался собрать свои мысли в единое целое, но они метались в его голове, не давая ему успокоиться. Он чувствовал, как холодный пот покрывает его кожу, а в висках стучит беспокойный ритм. Он не мог представить, что Октавия скажет, когда услышит об этом. Он видел, что они хорошо подружились, и что Октавия ей дорожит, поэтому он не знал простит ли она ему такую сильную оплошность. Беллами сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить себя, успокоить бурю в своей душе. Он должен был сказать Октавии правду. Он должен был сказать ей о решении Эффи, о ее желании остаться с Мерфи. Он знал, что это будет нелегко, но он должен был сделать это. Октавия должна знать правду. — Она решила, — Блейк сделал паузу, пытаясь собрать свои мысли воедино, но это все еще у него не выходило, сколько бы он не пытался, — она решила остаться с Мерфи, — на выдохе закончил Беллами, закрывая свои глаза, чтобы сдержать свои собственные эмоции. Октавия не могла поверить своим ушам. Ее сердце сжалось от гнева и беспокойства. Как он мог позволить ей остаться там, в лесу, где полно землян, которое могут убить ее в любой момент? — Ты не мог ее оставить! — почти прокричала она, ее голос дрожал от злости. - Ты не мог позволить ей остаться там, — ее голос был полон отчаяния. В ее глазах заблестели слезы, и она не смогла их сдержать. Они полились по ее щекам, словно реки печали и беспокойства. Она была бессильна перед этой волной эмоций, перед этим чувством отчаяния, что охватывало ее. Она не могла поверить, что ее брат мог оставить Эффи в опасности. Октавия сделала шаг назад, словно от удара. Ее руки сжались в кулаки, а сердце забилось так быстро, что казалось, оно вот-вот разорвется на части. Она не могла поверить, что Эффи решила остаться в лесу, что она оказалась одна на один с землянами, с тем, кто убил их друга. Ее душа сжалась от ужаса, словно ее зажали в железные тиски. Она чувствовала, как волна отчаяния захлестывает ее, угрожая поглотить целиком. Блейк вспоминала себе лицо Эффи, ее улыбку, которая свойственна только ей, ее яркие голубые глаза, которые могли вызвать волну приятных мурашек по телу. Блейк не могла терпеть мысли, что больше не увидит ее никогда, мысли, что потеряет ее так просто. Октавия попыталась сказать что-то, попыталась остановить свою тревогу, но слова не ходили у нее из рта. Она только сделала несколько шагов вперед, словно желала бежать к Эффи, оказаться просто с ней рядом и ощутить спокойствие, которое Стонем вызывает у нее. Она резко дернулась в сторону леса, ее глаза были наполнены решимостью, которая уже переросла в отчаяние. Она не могла сидеть сложа руки. Она должна была что-то сделать. Она должна была найти Эффи, должна была оказаться рядом с ней вновь. Должна была почувствовать на себе ее взгляд и услышать колкий комментарий, что Октавия является дурой, раз побежала ее искать. В этом была необходимость, которую она не могла объяснить, но которая вела ее вперед. — Нет, стой, — Беллами схватил свою сестру за руку, пытаясь ее остановить. — Отпусти меня, Белл! — Крикнула она, ее голос был пропитан отчаянием и решимостью. Она вырвала руку из его хвата. — Ты не сможешь меня сейчас удержать, — из ее глаз все еще текли слезы, которые она не могла остановить. Октавия отшатнулась от Беллами, ее глаза были наполнены такой непоколебимой решимостью, какой не были наполнены никогда ранее, такой из-за которой он не смел ее останавливать. Он видел в ее глазах отчаяние, которое уже было перемешено с безумием, и Блейк понимал, что сейчас его сестру ничего не сможет остановить. — Прошу, будь осторожна, — лишь смог прошептать ей он.

***

Мерфи сидел рядом с Эффи. Боль в его теле уже притупилась, но она еще напоминала о себе и будет напоминать долгое время. Он смотрел на нее, пытаясь разгадать тайну ее решения. Почему она решила остаться с ним? Ему казалось просто смешным эта мысль, что она пожертвовала своим комфортом, своей безопасностью, только из-за него. Ему не верилось, что она могла так поступить. Он был не достоин такой жертвы. — Ты же понимаешь, что я не могу позволить тебе так глупо умереть? — Джон обратился к ней, его голос звучал тихо, но в нем слышалась отчаяние. Она положила голову ему на плечо, и он чувствовал ее тепло через тонкий слой одежды. — Почему нет? — Стонем вопросительно выгнула бровь. — Красотка, ты слишком хороша, чтобы умирать от рук землян, — Мерфи попытался отшутиться, перевести свою тревогу в их типичный стиль общения. Но его слова звучали не так легко, как раньше. В них слышалась горькая ирония, отражающая его беспокойство за ее безопасность. Джон решил поговорить с ней серьезно, попытаться убедить ее вернуться в лагерь, где она будет в безопасности. Но он не знал, какие слова нужно сказать, чтобы она послушала его. Мёрфи знал, что она не послушает его, если он будет угрожать ей или умолять ее. Он уже узнал её достаточно хорошо, чтобы понять, что Эффи всегда будет поступать так, как хочется ей, а не плясать под желания других. — Эффи, ты достаточно их всех проучила, возвращайся, — его голос был настойчивым, но в нем также слышалась просьба, умоляющая ее вернуться в безопасность. Стонем приподняла свою голову с его плеча, направив свой взгляд ему в глаза. Она чуть наклонила голову в бок, словно желала проникнуть в глубину его души, изучить его мысли. Она видела неподдельное переживание на его лице, видела страх за ее судьбу. — Джон, — лишь прошептала его имя она. По коже Мерфи пробежали мурашки. Все к нему всегда обращались по фамилии, он привык к этому, и как же сейчас было непривычно слышать обращение к себе по имени. Непривычно и одновременно приятно. Это было словно нежное касание, словно признание ее близости к нему. Джон не мог отвести от нее взгляд. Он видел в ее глазах не жалость, не сострадание, а что-то более глубокое, что-то, что он не мог разгадать. Он чувствовал, что она понимает его, что она видит его истинную сущность, и только сейчас к Мерфи пришло осознание, что она всегда это понимала и видела его насквозь. — А ты ж самого начала говорила, что для меня всё плохо закончится, — на его лице появилась слабая ухмылка, — будь я более сентиментален, то подумал, что ты ведьма. Из губ Эффи вырвался тихий смешок, словно звон колокольчика. Ее называли кем угодно, но чтобы ведьмой. Такого не было никогда. Она почувствовала прилив не обиды, а удивления. Ведьма? Она? Ей это даже нравилось. — Просто почему-то здесь никто не хочет меня слушать, — Стонем пожала плечами, ее голос звучал спокойно, но в нем слышалась горькая истина, — и в итоге случилось то, что случилось. Джон невольно закатил глаза, принимая ее справедливый упрек. Он не прислушивался к ее словам, считая их глупыми, но теперь он понимал, что на самом деле Эффи очень умна. Она видела то, что не видели остальные, она чувствовала то, что не чувствовали остальные. Они просидели в тишине еще какое-то время, каждый был погружен в глубину своих мыслей. Мерфи обдумывал, как уговорить Эффи вернуться. Он все еще не мог позволить ей так глупо рисковать собой. — Тони бы хотел, чтобы ты была в безопасности, — он прошептал это тихо, чувствуя сомнения, стоит ли вообще это озвучивать. Брат был для Эффи дорогим человеком, и он не хотел ей напоминать о нём лишний раз. Стонем прикрыла глаза, вспоминая о Тони. Он был бы крайне недоволен таким глупым поступком с её стороны. Возможно, ей действительно стоило бы вернуться в лагерь. — Джон, — Эффи хотела что-то добавить, но он её перебил. —Красотка, даже не думай, — он провел рукой по локону ее волос, а после заправил его ей за ухо. Это был простой жест, но в нем была выражена вся забота, тревога, — я буду более спокоен, если ты вернёшься в лагерь. Себя я смогу защитить, но нас двоих, вряд ли. Эффи кивнула ему, соглашаясь вернуться в лагерь. Она понимала, что Мёрфи прав, что ей не следует рисковать своей жизнью. Джон придвинулся к ней ближе и обнял ее. Он прижал ее к себе, словно желал защитить ее от всего мира. Он не мог дать ей безопасность, которую она заслуживала, но он мог дать ей свою теплоту, свою заботу, свою преданность. Он держал ее в объятиях, и она прижалась к нему, словно ища утешения. Эти объятия нужны были им двоим, чтобы почувствовать хоть что-то хорошее за весь этот паршивый день, который принёс только разруху. Эффи встала на ноги, бросая на Мерфи последний взгляд. Она опять теряет близкого ей человека, ей уже начинает казаться, что это какое-то её личное проклятие. — Может мы увидимся вновь, Джон — прошептала она ему, уходя в лес, туда, куда до этого ушли все остальные. —Обязательно встретимся, — проговорил Мерфи ей вслед, провожая её своим взглядом.