Сломанные крылья

Прошел лишь один день с тех пор, как они ступили на Землю, но уже каждый нашел свое место. Некоторые сошлись в пары и удалились вглубь леса, наслаждаясь обществом друг друга. Другие бегали по лагерю, ища развлечений, пытаясь заполнить пустоту новой жизни. Каждый занимался тем, что считал нужным. Политика Беллами, "каждый делает, что хочет", оказалась глотком свежего воздуха после долгого заточения в тюрьме. Эффи продолжала наблюдать за всеми, словно отстраненная от окружающей суеты. Эта роль даже в некоторой степени освобождала ее от собственных мыслей. Наблюдать за людьми, строить гипотезы о них - это было для нее увлекательным занятием. Вряд ли кто-то понял бы ее увлечение, скорее всего, ее бы назвали странной. Ее внимание привлекли несколько интересных персонажей, за которыми ей хотелось понаблюдать побольше. Одним из этих персонажей был Джон Мёрфи. Как раз он и имел особенную ненависть к Уэллсу. Но Эффи он казался просто интересной личностью для изучения. Мëрфи отправил нескольких своих дружков уговаривать остальных снять браслеты. Хоть вначале люди и соглашались добровольно, но мало кто знал, что перед тем, как избавиться от этого ненужной метки заключённого, их ждет неприятный "подарок", в виде огня прямо перед лицом. — Красотка, может, и твой браслет тоже снять? — Джон подбросил в костер ветки, чтобы пламя не погасло. — Над тобой я издеваться не буду. Сниму быстро и безболезненно, насколько это возможно. Эффи лишь закатила глаза, отвечая ему молчаливым отказом. Она бросила мимолетный взгляд на свой браслет, тайком надеясь, что он действительно помогает ее брату знать, что она жива. Вряд ли на Ковчеге все знали, что заключенных отправили на Землю. Даже для самих заключенных это было секретом. Но ее брат был хорошим инженером, поэтому, возможно, его решили посвятить в это дело. Они некоторое время просидели в тишине. Эффи обычно смотрела на костер, наблюдая, как искры от него разлетаются в разные стороны. Иногда она переводила взгляд на Мёрфи, в ее взгляде не было ничего особенного, но он заставлял парня чувствовать себя неловко. — Красотка, ты так смотришь на меня, словно хочешь выпить мою душу, — он повернулся к ней, ожидая хоть какой-нибудь ответ. Эффи ответила ему лишь слабой усмешкой, словно специально продлевала свое молчание, чтобы подольше насладиться его неловкостью. Ее забавляла реакция Мёрфи на обычный взгляд. Он сам себя накручивал, и теперь чувствовал полное отсутствие комфорта. А Эффи просто не могла отказать себе в удовольствии наблюдать за этим небольшим шоу. — Красотка, может, ты хотя бы слово скажешь? — голос Джона стал настойчивее. Теперь он не просил, а требовал, чтобы Стонем издала хоть какой-нибудь звук. — А зачем? — ответила Эффи, наконец нарушив тишину. Ее голос был тихим, но уверенным, словно она была уже не просто наблюдателем, а властелином ситуации. Она хотела увидеть, как он будет выкручиваться из ее ловко расставленных сетей. Мёрфи нахмурился. Он ожидал от нее другого ответа, более женственного, более предсказуемого. Но ее холодная отстранённость его сбивала с толка. — Ну, не знаю, — пробурчал он, опустив глаза. — Может, потому, что я с тобой разговариваю? — Ты думаешь, что я должна отвечать на каждый твой вопрос? — спросила Эффи, едва уловимо улыбнувшись. — Или может ты хочешь что-то от меня? Мёрфи не знал, что ответить. Он чувствовал себя неловко, словно попался в ее ловко расставленную ловушку. Он привык к другому обращению с девушками. Они обычно были более податливыми и предсказуемыми. А Эффи другая, абсолютно другая. За это он её начинает уважать, хоть в слух в этом и никогда не признается. — Знаешь в чем твоя проблема, Мёрфи? — вопрос прозвучал неожиданно, застав парня врасплох, — ты не умеешь ждать. Тебе нужно всё и сразу. Такого не бывает. Джон лишь закатил глаза, не понимая, что эта девушка о себе возомнила. Ее слова звучали для него как оскорбление. Мёрфи давно бы сказал ей пару ласковых, если бы не Беллами, который за нее впрягался, а с ним портить отношения не хотелось. — Ты знаешь, что в этом лагере я могу сделать все, что захочу? — прошипел Мерфи, сдерживая вспышку гнева. Он бы с удовольствием пригрозил ей, но не хотел рисковать своим союзом с Беллами. — Да, я знаю, — ответила Эффи, ее голос был спокойным, как будто она говорила о погоде, — ровно, как и все остальные находящиеся здесь. «Каждый делает, что хочет», вы сами придумали этот девиз. Мёрфи схватил с земли кусок дерева и с силой бросил его в костер, пытаясь сдержать растущее раздражение. Ее спокойствие его бесило. Он хотел ее разбить, заставить замолчать, но понимал, что не может. Не сейчас. — Ты думаешь, что я не понимаю этого? — прошипел он, уставившись на пламя. — Я знаю, что сейчас моя власть ограничена. Но ты не думай, что я буду вечно сидеть и ждать, пока ты будешь играть в свои игрушки. Эффи улыбнулась, ее улыбка была загадочной и не проницаемой. Она не обиделась на его грубость, а скорее радовалась ее возникновению. Она знала, что он на краю своего терпения, и это еще больше ее заинтриговало. — Я не играю, Мёрфи, — ответила она, ее голос был спокойным, но в нем прозвучало предупреждение. — Я наблюдаю. И не только за тобой. Мёрфи сжал кулаки, чувствуя, как в его жилах вскипает кровь. Он не терпел, когда над ним издевались. Он слишком много натерпелся на Ковчеге и совсем не собирался терпеть такое же отношение к себе на Земле. — Ты наблюдаешь? — спросил он с издевкой. — А что ты увидела во мне, красотка? — Мёрфи был слишком уверен, что она скажет какую-нибудь чушь, и на этом их разговор окончится. Эффи улыбнулась, еще шире и еще загадочнее. Она не торопилась с ответом. Она любила играть с людьми, заставлять их нервничать, чувствовать себя некомфортно. — Наблюдатель никогда не делится своими наблюдениями, если не считает это необходимым, — ответила она спокойно, ее глаза были холодными и проницательными. — Но я могу дать тебе небольшой совет. Не ищи признание в страхе. Оно не долговечно. Мёрфи нахмурился. Он не понимал, к чему она клонит. Что она имела в виду? — Ты с ума сошла? — спросил он, пытаясь скрыть растущую в нем неуверенность. — Ты думаешь, что можно заставить людей слушать себя без страха? Эффи улыбнулась еще шире, и в ее улыбке не было ни капли доброты. — Не всегда, — ответила она, ее голос был холодным и спокойным, словно она говорила о погоде. — Но в этом лагере, где нет законов и правил, страх - это лишь иллюзия. Он не дает признание, он только делает тебя слабее. И в конечном итоге тебя просто возненавидят. Мёрфи замолчал. Он чувствовал, что она говорит правду. В этом лагере, где все были брошены на милость судьбы, где все были равны, страх действительно был иллюзией. Но он не хотел признаваться в этом себе. Он не хотел терять, то что получил. — Ты просто пытаешься запутать меня, — прошипел он, пытаясь скрыть неуверенность в голосе. — Я не пытаюсь запутать тебя, — ответила Эффи, ее глаза были полны уверенности. — Я просто хочу, чтобы ты увидел правду. —Эффи улыбнулась, ее улыбка была не сладкой, а немного ироничной, она уже представляла реакцию Мерфи. — Ты мне нравишься, Мёрфи. Мерфи нахмурился, не понимая, что происходит. Сначала она осуждает его методы достижения желаний, осуждает его самого. А потом она просто говорит, что ей он нравится. И ей было все равно, как он воспримет ее слова. — Значит, это подкат? — спросил он с явным недовольством. — Ты явно не умеешь производить на себя впечатление. — Придурок. Не в этом смысле, как человек. —Она сделала паузу, чтобы он смог переварить ее слова. — Я имею в виду, что ты интересный случай, — продолжила она, ее голос был спокойным, но в нем прозвучала интрига. — Ты как дикий зверь, который не знает, как жить в домашней среде. — То есть ты называешь Землю, на которой мы первые люди за сто лет и наш лагерь, который буквально состоит из заключённых, домашней средой? — Джон нахмурился, пытаясь сдержать раздражение. Он не любил, когда над ним издевались. — Я говорю о тебе, Мёрфи, — ответила Эффи, ее взгляд был спокойным, но в нем проскальзывала нескрываемая ирония. — Ты привык к дикой жизни, к жесткости, к борьбе за выживание, к вечным попыткам что-то доказать. А теперь ты оказался в необычной ситуации. Тебе приходится привыкать к новому миру, к новым правилам, к новым возможностям. — Возможностям? — спросил Мёрфи, удивленно подняв бровь. — Ты думаешь, что в этом чертовом лагере есть возможности? — А разве их нет? — Стонем перевела взгляд, наблюдая за тем, как каждый житель лагеря занимается своим делом. — На Земле кроме нас нет ни одной живой души, а каждый в этом лагере, включая меня и тебя, просто обычный бывший заключённый Ковчега, — Джон был раздражён, ему вообще не нравилась вся эта картина. Мёрфи сделал жест рукой, словно отбрасывая от себя ее слова, как неприятный запах. Он не мог принять ее, как он считал, оптимизм, ее веру в то, что в этом безысходном лагере может быть хоть какая-то надежда. Эффи наблюдала за ним, ее взгляд был спокойным, но проницательным. Она видела, как он упрямо отвергает правду, как он боится увидеть возможности, которые скрываются за стеной его собственного отчаяния. Она понимала, что не сможет переубедить его. Он был слишком закован в свои убеждения, слишком зациклен на своей боли, чтобы увидеть что-то новое. Стонем отвернулась от него, ее взгляд устремился к лагерю. Она видела, как люди бродили без цели, как они пытались забыться в пустоте новой жизни. Но она также видела и искры надежды, которые все еще тлели в их глазах. Она видела возможности, скрытые за стеной отчаяния. Мёрфи не видит этого. Он слишком зациклен на себе, на своей боли, чтобы увидеть красоту, которая окружает его. ЭФФИ знала, что ему нужно время, чтобы прозреть. И она не торопилась. Она терпеливо ждала, наблюдая, как он бьется в ловушке своего собственного отчаяния. Джона все считали придурком, но никто этого не говорил вслух. Он был союзником Беллами, и это делало его неприкасаемым. Хоть и очень минимально, но его уважали. Несмотря на то, что они провозглашали отсутствие лидера и делали всех людей равными, это явно было не так. В любой группе людей всегда есть лидер, даже если никто не признаёт это вслух. Двое парней привели девушку, которая согласилась снять с себя браслет. Она шла с высоко поднятой головой, выражение ее лица было решительным, а в глазах читалась смелость. Как и все остальные, она приняла этот знак протеста, как шанс на новую жизнь, без правил и законов. Мёрфи встал с земли, быстро отряхиваясь от грязи. Он подошел к девушке, которая протянула ему руку, на которой все еще красовался ненавистный браслет. На его лице появилась зловещая ухмылка, предвещающая неприятные события. В его планах было убедить людей с Ковчега в том, что заключённые мертвы, а это значило, что перед снятием браслета стоит причинить ей боль и дискомфорт. Мёрфи подошёл к девушке сзади, крепко схватив её за руки у плеч. Она вскрикнула и начала дергаться, не понимая, что происходит. Джон укрепил свою хватку, не обращая внимания на её сопротивление, и наклонил лицо несчастной прямо к огню. Пламя танцевало в его глазах, отражая безжалостное желание сломить её волю. Девушка инстинктивно зажмурилась, чувствуя тепло пламени на своём лице. Сердце колотилось в груди, как будто пыталось вырваться наружу. Мёрфи не торопился; он наслаждался моментом, рассматривая её страх, будто снятие браслета уже ушло для него на второй план. В страхе девушка попыталась увернуться, но его хватка была слишком крепкой. Он не собирался отпускать её, пока не добьётся своего. Её напряжённое тело напоминало натянутую струну, готовую лопнуть в любой момент. Ей было страшно, она хотела просто снять браслет, а не чувствовать эту боль. Громкий крик сам вырывался из её губ. Эффи не смотрела в их сторону. Хоть она и не испытывала каких-то сочувствующих эмоций по отношению к девушке, но смотреть на это ей было неприятно. Она видела в этом действии не попытку сделать смерть заключённых более правдоподобной, а бесполезную трату времени. Стонем достала из кармана самодельную сигарету. Ночью она позаботилась о себе, и чтобы в будущем не тратить время, накрутила сразу несколько таких сигарет. Она не торопилась, ее движения были плавными и неторопливыми, словно она жила в собственном мире, отстраненном от хаоса, который царил вокруг. Она зажгла сигарету от пламени костра, вдохнула глубоко, пуская клубы дыма в дневное небо. Ее глаза были спокойными, но проницательными. Она наблюдала за Мёрфи, за его действиями, за его эмоциями, иногда переводя взгляд куда-то в даль. На крик девушки сбежалась толпа. Они столпились вокруг, их лица выражали смесь ужаса и любопытства. Кто-то шептал, кто-то отводил взгляд, не в силах смотреть на эту сцену, кто-то же наоборот ликовал. Среди толпы стояли Беллами и Уэллс. На лице Беллами читалось непонимание происходящего, а на лице Уэллса ужас и злость. — Беллами, зацени, — Мёрфи кивнул на девушку, а в его голосе читалась гордость за такую идею, — нам же надо, чтоб на Ковчеге решили, что все погибли, так? Будет естественнее, если перед этим мы чуть-чуть помучаемся. Уэллс сразу же подбежал к Мерфи, отталкивая его от девушки. Вся ситуация казалась ему ужасной. Он чувствовал отвращение к жестокости Мерфи, к его глупости. Уэллс всегда стремился к разуму и справедливости, а здесь он видел только бесчеловечность. Его сердце стучало в груди от злости и страха. Люди с Ковчега это спасение для них, и Уэллс это понимал, но не знал, как объяснить это всем остальным. — Прекрати всё это. — Уэллс повернулся к Беллами, его голос был строг, будто он не просил, а требовал. — Прекратить? Я даже не начинал, — Блейк усмехнулся наивности Уэллса, тот серьёзно думал, что может что-то поменять. Эффи с равнодушием смотрела на происходящую перед ней картину. Она не видела в этом ничего особенного. Она знала, что Мерфи и Беллами не остановятся, пока не заставят Ковчег думать о их смерти. И ей было все равно. Ей было интересно только одно: как все это закончится. Она не участвовала в этой игре, она просто наблюдала. Она видела в этом лагере хаос и безумие, и на удивление ей казалось это приятным. — Неужто тебе всё равно, что он мучал бедную девушку? — Уэллс повернулся к Эффи, его голос был полон негодования. Он не мог понять ее равнодушие, ведь она сидела всё это время здесь и не сделала ничего. Эффи посмотрела на него, ее взгляд был холодным и бесстрастным. Она не испытывала сочувствия к девушке, она не видела в ней ничего особенного. Её не собирались убивать, у неё даже не остались бы ожоги. — Я её не знаю, но уверена, что твой отец принёс ей больше боли, чем несколько секунд огня перед лицом, — произнесла Стонем, выпуская дым из своих губ. Уэллс собирался что-то ответить, но не успел. Мёрфи, не собираясь принимать поражение, ударил ему прямо в лицо. Между парнями завязалась драка. Они оба испытывали к друг другу ненависть, которую выплескивали друг на друга с особой силой. Толпа ликовала, кричала, в ожидании развязки этой драки. Их голоса сливались в единый гул, отражая их жажду насилия, их желание увидеть кровь. Каждый в лагере по своему ненавидел Уэллса из-за его отца, поэтому с удовольствием наблюдали, как он с каждым разом всё больше получает ударов. Уэллс смог повалить Джона на землю. Уэллс не хотел убить или сильно поранить своего противника, он просто хотел его обезвредить, тем самым защитить свою жизнь. Джаха нанёс несколько сильных ударов прямо по лицу Мёрфи. — Когда ты поймёшь, что тебе с ними не справится? — он обращался к Беллами, параллельно вставая на ноги. Джон не мог так просто сдаться. Он должен был наконец положить этому концу. Уэллс, с его неуместным стремлением к справедливости, был огромной помехе к свободе, к которой тянулись все. Он должен был наконец-то замолчать и не влезать. — Ты труп, — прошипел Мерфи, его слова были холодными и жестокими. Он встал на ноги, его движения были быстрыми и решительными, словно он был хищником, готовящимся к атаке. Он достал нож из своего кармана, и он блеснул в лучах солнца, отражая жестокость его намерения. — Стой, — Беллами перегородил дорогу Мёрфи, который окинул своего товарища взглядом, полным непонимания, — всё должно быть по честному. Блейк повернулся в сторону Уэллса, бросая нож ему в ноги. Беллами имел чувство справедливости, хоть и довольно своеобразное, поэтому, несмотря на свою ненависть, дал возможность Джахе быть в бою на равных. Толпа дружно начала подталкивать Уэллса к тому, чтобы он принял вызов. Им хотелось шоу, хотелось увидеть продолжение драки, узнать чем же это наконец закончится. Их голоса сливались в единый гул, отражая их жажду насилия, их желание увидеть кровь. Уэллс взял нож, его руки дрожали. В его глазах был страх, как за свою жизнь, так и страх причинить серьёзный вред Мёрфи. Джаха был человеком добрым, поэтому даже несмотря на свою ненависть к Мерфи, он не желал ему смерти. Но выбора не было. Нужно было защитить себя. Джон стоял наготове. Он переминался с ноги на ногу, словно хищник, ожидающий свою жертву. Его глаза были прикованы к Уэллсу, отслеживая каждое его движение. Джаха, в свою очередь, стоял неподвижно, не собираясь нападать, но внимательно следил за своим противником, готовясь отразить удар. Мёрфи сделал несколько ложных выпадов, будто собирался нанести удар, но каждый раз останавливался в последний момент. Это было как игра в кошки-мышки, где один хищник мучил свою жертву перед убийством. Уэллс потерял координацию, его движения стали неуверенными. В этот момент Джон напал. Это был быстрый и точный удар, в который было вложено много сил. Нож прошелся по плечу Джахи, оставляя глубокий порез. Тот отшатнулся от боли, из его руки закапала кровь. Он сделал несколько шагов назад, словно пытался отойти от неприятной реальности. Мёрфи не стал ждать, сразу нападая ещё раз. В нём бурлила ненависть и злость, и это было его ошибкой. Эмоции взяли вверх, отчего он не смог проследить за Уэллсом, который в свою очередь думал головой. Когда Джон замахнулся для очередного удара, Уэллс схватил его за руку, выворачивая её. Мерфи не смог отбиться, чувствуя, как боль пронзает его суставы. Джаха поднёс нож к горлу Джона, думая, что хоть так тот перестанет драться, но Мерфи пытался активно вырваться. — Брось нож, — Уэллс пытался достучаться до разумности Мёрфи. Его голос был спокойным, но в нём читалась слабая угроза. — Уэллс, — крикнула Кларк, которая только что подошла к лагерю. Ее голос был полн тревоги, он разрезал воздух, приковывая внимание всех присутствующих. Все перевели взгляд в ее сторону. Кларк, Монти, Финн и Октавия вернулись со своей разведки, и по их лицам было видно, что они привезли не хорошие вести. Гриффин быстрым шагом подошла к Уэллсу, который все еще держал нож у шеи Мёрфи. Ее глаза были полны удивления и недоумения. Она не могла понять, что происходит. — Отпусти его, — командным голосом, полным негодования, произнесла Кларк. Уэллс не хотел с ней ссориться, поэтому оттолкнул Мёрфи на землю, ранняя его. Джон все ещё не хотел сдаваться. Он быстро встал на ноги, собираясь напасть вновь, но его остановила женская рука, что легла ему на руку. Это была Эффи, которой порядком наскучил этот цирк с выяснениями, кто сильнее и лучше. Мерфи отдернул свою руку, но Эффи вновь его взяла, удерживая на месте. — Хватит, Мёрфи, — несмотря на спокойствие в её голосе, он был убедительным. Джон действительно остановился. Его ненависть никуда не ушла, даже, наоборот, она с каждой секундой росла все больше. Он чувствовал, как кровь бурлит в его жилах, как злость заполняет его бытие. Но Мерфи решил прислушаться. Он понял, что сейчас не время для схватки. Он чувствовал, что это не закончится ничем хорошим. Да и нож, что Уэллс держал у его горла, дал Джону понять, что он недооценивал своего противника. В это время Монти помогал Октавии подойти ближе. Она хромала на одну ногу, ей было больно даже шевелить ей. Беллами это сразу заметил. Он подбежал к сестре, перекидывая всю её тяжесть на себя, попутно обнимая и придерживая её. — Ты в порядке? — в его голосе было только переживание о ней, а всё остальное ушло на второй план. — Да, — тихо произнесла она, пытаясь отдышаться. Вернуться в лагерь ей стоило не малых усилий, а нога с каждым шагом болела всё сильнее. Эффи, что всё это время продолжала курить, сидя рядом с костром, наконец встала на ноги. Она видела, что группа не принесла еды, а значит что-то произошло. И видела, что нет с ними Джаспера. Это значит лишь одно: многое пошло не по плану. — Эффи, помоги Октавии, — Беллами не приказывал, а искренне просил её о помощи. Сейчас во всём лагере именно Эффи он доверял больше всего. Эффи кивнула головой, соглашаясь помочь. Ей просто не хотелось участвовать в обсуждении того, что произошло. Несмотря на все свои убеждения, что Монти и Джаспер для неё на Ковчеге были лишь пешками, дабы достать траву, она все равно внутри чувствовала нарастающее напряжение. Она не хотела, чтобы это напряжение почувствовал кто-то ещё. Стонем потушила тлеющую сигарету, убирая её остаток себе в карман. К повторному использованию сигарет ей нужно будет привыкать ещё долго, но пока у неё это неплохо получается. — Я вижу тебя второй раз, и оба раза в твоём рту находится сигарета, — подметила Октавия интересную закономерность. — Окти, даже не думай завидовать, — на лице Эффи появилась усмешка. Стонем подошла к ним ближе. Беллами кивнул Эффи с благодарностью, его взгляд скользнул по уставшему лицу Октавии. Ему было ясно, что ей нужен сейчас отдых, а он не может уйти сейчас. Октавия ухватилась за шею Эффи, когда та наклонилась. Холодные пальцы Стонем легли на талию Октавии, придерживая её. Холод, исходящий от ее прикосновения, проник сквозь тонкую ткань футболки, заставляя мурашки пробежать по телу Октавии. Эффи отвела Октавию ближе к челноку, уводя её дальше от остальной толпы. Они зашли в зону леса, которая уже была обжита. Стонем усадила Октавию на кресло, которое было кем-то вытащено из челнока. Разговор остальных доносился до них обрывками. Так Эффи услышала, что на Джаспера напали местные жители. Её очень удивила информация, что кто-то смог выжить после ядерного взрыва. Пока Эффи мочила единственную более менее чистую тряпку, которая была здесь, свою речь начал Беллами. Стонем невольно закатила глаза, ее взгляд был полон иронии. Она прекрасно понимала причины стремления Беллами к власти, но его пустые слова казались ей лишенными смысла. — Я не могу тебя понять, — начала разговор Октавия, параллельно с этим поднимая свою штанину, дабы посмотреть на свою рану. — Что же во мне непонятного? — Эффи вернулась к Октавии, присаживаясь на корточки рядом с ней. — Ты спокойно согласилась помочь Беллами со мной, но твоя реакция на его речь выглядит так, будто ты ему не веришь, — Октавия пыталась разобраться и понять, что тут успело произойти, пока их не было. Эффи лишь усмехнулась, оставив слова Октавии без ответа. Она посмотрела на рану на ноге Октавии - глубокую, зияющую рану, оставшуюся от вчерашнего нападения. Кровь успела засохнуть, образуя темную коросту, которая казалась еще более пугающей на фоне бледной кожи. Стонам аккуратно коснулась раны, словно пытаясь прощупать ее глубину. Октавия вздрогнула от боли, которая прошлась по всей её ноге. Она стиснула зубы, чтобы не выдать стон, но стоило ей увидеть хмурое выражение лица Эффи, как она поняла, что смысла скрывать свою боль нет. — Беллами, кажется, доверяет тебе, — Октавия продолжила свои размышления, тем самым пытаясь переключиться с боли, — из всех он попросил помочь именно тебя. Эффи сделала вид, что не слышит слов. Она продолжила рассматривать рану, пытаясь прикинуть насколько всё серьёзно. Она не была врачам и имела нулевые знания в этой теме, но некоторое представления в её голове всё же были. — Если он тебе нравится, но ты не хочешь признаваться в этом, то я понимаю, — Октавия рассматривала всевозможные варианты такого поведения Эффи, и этот показался ей самый логичный. — А что, Окти, ты ревнуешь? — Эффи усмехнулась, глядя на Октавию с явным насмешливым интересом. Сейчас не ответила уже Октавия, которая понимала, что Эффи просто начала перетягивать диалог в своё русло. Эффи никогда не ответит на вопрос, если не посчитает это необходимым. Ей хотелось вернуть к Беллами, к его связи с Эффи. Но понимание того, что Эффи опять повернёт диалог в другое русло, отбивало это желание. Эффи сделала первое движение. Аккуратно, не трогая острые края раны, она начала очищать ее от засохшей крови, используя мокрую тряпку. Движения Эффи были медленными, неторопливыми, но в них чувствовалась уверенность и точность. Октавия закрыла глаза, пыталась не думать о боли, которую может принести эта процедура. Но боль была беспощадно сильной. Октавия сжала зубы, стараясь не подать виду, как ей больно. Она чувствовала, как Эффи аккуратно проводит тряпкой по ране, очищая засохшую кровь, но в то же время всё тело напрягалось от болезненных ощущений. Ей хотелось отдернуть ногу, спрятаться от этой боли, но она держала себя крепко, понимая, что сделает только хуже. Она почувствовала, как Эффи немного прижала тряпку к ране, и пронзительная боль прошла по всей ноге. Октавия вздрогнула и из её губ вырвался сдавленный стон боли. Она чувствовала на себе взгляд Эффи, холодный и проницательный. В нем не было сочувствия, но была сосредоточенность. — Черт, хватит уже, — Октавия не могла сдерживать свою боль, которая уже гуляла по всему телу, а не только по ноге. — Терпи, — сухо ответила Эффи, — у тебя кровь засохла. Или предлагаешь мне подуть на твою рану? Октавия невольно фыркнула, но ей было слишком больно, чтобы отвечать её саркастическим замечаниям. Она просто сжала кулаки и вцепилась в кресло, стараясь не выдать стона. Эффи продолжила пытаться отчистить с кожи и раны засохшую кровь. Рядом стояло что-то типа ведра с водой, куда она отпускала тряпку, смывая кровь. Её взгляд был сосредоточенным и серьёзным. Октавия сжала зубы, но новый приступ боли заставил её сжаться в комок. Она попыталась унять стон, глубоко вдохнув, и всё тело пронзила новая волна боли. Ей хотелось отдернуть ногу, наплевав на возможные ухудшения раны в будущем. Просто хотя бы немного отдохнуть от этой боли, просто перевести дыхание. Эффи подняла свой взгляд на лицо Октавии. Она отложила тряпку в ведро, давая время на то, чтобы передохнуть. — Спасибо, — тихо произнесла Октавия, пытавшись успокоить и нормализовать своё дыхание. Октавия склонила голову в бок, наблюдая за Эффи. Стонем уже перевела своё внимание в ту сторону, откуда доносился спор Кларк и Беллами. Её забавляло, как они с разных позиций пытаются донести людям свою правду, пытаются добиться их признания личной правоте. — Вижу ты не в восторге от их речей, — Октавия пыталась переключить мысли о своей боли на разговор, даже если бы тот не удался. — Каждый из них просто пытается перетянуть на себя роль лидера. — Эффи пожала плечами. — Чему тут восхищаться? — Ты спокойно согласилась помочь Беллами с моей ногой, — Октавия продолжила свои рассуждения, — но более удивительно, что он попросил тебя об этой помощи. Эффи пожала плечами, не собираясь выдавать Беллами. Она понимала, что Беллами ей доверяет лишь по причине того, что она сестра его друга, которая слишком много знает. Но говорить это Октавии, а тем более и объяснять ей всё это, желания не было никакого. — Кто же оставил такой красивый след на твоей ноге? — умело перевела тему Эффи, беря обратно тряпку в свою руку. — Не знаю, другие сказали, что это было похоже на большую змею, — Октавия не успела полностью договорить, как боль вновь вернулась. Эффи проводила тряпкой рядом с раной, стирая остатки засохшей крови. Сейчас её движения были более аккуратные, чем в первый раз. Она старалась не задеть саму рану, чтобы не спровоцировать новую волну боли. — Тебя могли убить, — с нескрываемым волнением сказал Беллами, подходя ближе к ним. Беллами присел на корточки рядом с Октавией, осматривая её рану. Для него она казалось ужасно большой и опасной. Он хотел забрать тряпку из рук Эффи, дабы самому заняться раной своей сестры, но увидев, какими точными и аккуратными движениями она обрабатывала раны, всё же передумал. — Джаспер успел вытащить меня из воды, — Октавия уже не испытывала боли, по крайней мере не такую сильную. Эффи отбросила грязную тряпку в сторону, словно отряхивая с себя тяжелый груз. Ее взгляд метался по вещам разбросанным рядом, ища хотя бы что-то чистое, что могло бы послужить перевязкой. Но всё, что она видела, было заляпано, запачкано. Она остановила свой взор на Беллами, который сейчас стоял в относительно чистой одежде. — У тебя сильные руки? — вопрос звучал очень странно и двусмысленно, но Эффи произнесла его серьёзно. — Предположим, что да. — Беллами даже не пытался строить догадок к чему этот вопрос. — А что? — Оторви рукав от своей футболки, — её голос звучал так, будто она говорила элементарные вещи, о которых мог бы догадаться каждый. В голове Беллами возник логичный вопрос "зачем", но задавать вслух он его не стал. Он оторвал рукав от своей футболки и подал его Эффи. Он не даже не думал задавать свой вопрос, спрашивать ее о том, что она сделает с этим куском ткани. Он просто доверял ей, хоть и сам не понимал почему. Эффи взяла рукав, и с концентрацией и уверенностью стала перевязывать им рану Октавии. Беллами не мог оторвать от нее взгляд. Он смотрел за движениями её рук, иногда поднимая взгляд к её лицу, на котором держалось сосредоточенное выражение. Блейк убеждал себя, что всего лишь следит за тем, как всё проходит и не угрожает ли чего Октавии, но в глубине души ему просто нравилось смотреть за происходящим. — Я пришла за тобой, — их молчаливую идиллию прервала Кларк, которая собирала группу для спасения Джаспера. — Вы уходите? — Октавия сразу же начала опускать штанину обратно на ногу, показывая свою готовность идти. — Я с вами. Эффи специально посильнее дёрнула узлы рукава, тем самым сжимая рану, что принесло Октавии резкую боль. Она невольно вздрогнула, и из ее губ вырвался тихий стон. Ее взгляд быстро переместился к Стонем, но та лишь пожала плечами, словно говоря, что это не ее проблема. — Нет, нет, ни за что, — возразил Беллами, паралельно вставая на ноги, — хватит с тебя. — Он прав, — нехотя призналась Кларк, — с такой ногой ты далеко не уйдёшь. — она перевела взгляд на Беллами. — А ты мне пригодишься. Кажется, у тебя был пистолет. — Блейк приподнял свою футболку, показывая пистолет, заправленный в штаны. — Отлично, пойдёшь со мной. — С чего это вдруг? — спросил Беллами, и в его голосе звучала явная насмешка. Он не собирался выполнять приказ "привилегированной". — Он спас твою сестру, ты у него в долгу, — Кларк понимала насколько эгоистичен Беллами, поэтому решила давить на него через сестру. — Я ему благодарен, но идти спасать не пойду, — Блейка не впечатлил ответ Кларк. Он был готов жертвовать ради сестры, но он не был готов отдавать свой долг кому-то еще. Эффи бросила взгляд в сторону Беллами, словно пыталась прочесть его мысли. Ей было трудно признать это даже перед самой собой, но она не могла унять внутреннюю тревогу за Джаспера. Он был ее другом, хоть она и отрицала это, пыталась скрыть свою заботу за ним под маской цинизма и равнодушия. Но сейчас, когда он был в опасности, она чувствовала глубокое беспокойство. Она просто не сможет принять потерю ещё одного человека в своей жизни. — Ты хочешь быть главным, а это будет сложно, если тебя будут считать трусом. — влезла в их спор Эффи. Она попыталась убедить Беллами пойти с Кларк, но при этом не выдать своих переживаний. — Да и тебе это будет полезно, — она еле заметно кивнула головой на руку Кларк, где всё ещё красовался браслет. Беллами уловил намёк Эффи. Он ночью снял браслет с Уэллса, и если снять браслет еще и с Кларк, то Ковчег точно не захочет спускаться на Землю. Это было решающим аргументом. Да и слова Эффи про лидерство были разумными. Но внутри него была не просто логика, а глубокое желание помочь. Он чувствовал себя должным Стонем. — Мёрфи, — Беллами окликнул Джона, который стоял неподалеку, словно не замечая всего происходящего. — Пойдешь со мной. — Он повернул голову к Эффи, и в его глазах мелькнул не только приказ, но и просьба. — Присмотришь за Октавией? — Мне не нужна сиделка, — Октавия высказала в этой фразе все свое недовольство. Её голос звучал резко, словно она хотела показать им всем, что она не беспомощная кукла и способна позаботиться о себе сама. — И что же мне за это будет? — Эффи спросила это без скрытого смысла, словно это был простой вопрос о цене товара. Она не была склонна тратить свое время бесплатно. Ей нужно было что-то взамен. — Я думаю у меня есть то, что тебе нужно, — Беллами подмигнул Эффи, удерживая ухмылку на своем лице, явно намекая на их вчерашний разговор. Стонем закатила глаза от такой самоуверенности Блейка. Она медленно поднесла руку к своему рту, вальяжно выгибая средний палец. Эффи оставила поцелуй на этом пальце и показала его Беллами. Тот не смог сдержать слабый смешок, но всё же принял это за согласие на свое так называемое предложение. Стонем закатила глаза, её взгляд был наполнен не только пренебрежением, но и скрытой иронией. Она медленно поднесла руку к своему рту, и вальяжно выгнула средний палец, словно желая продемонстрировать свое несогласие с бесцеремонным поведением Беллами. Она нежно поцеловала свой палец и потом показала его Беллами. Тот не смог сдержать слабый смешок, но все же принял это за согласие на свое так называемое предложение. Ей было все равно, что он думает, она просто хотела подразнить его, показать, что она не так проста, как он думает. Беллами вместе с Мёрфи пошел следом за Кларк. Октавия сразу же начала вставать, дабы догнать их. Эффи положила руку на ногу девушки и сжала место раны. Октавия резко упала обратно на сиденье, шипя от боли. Она закрыла глаза, пытаясь унять пронзительную боль, которая прошла по всему телу. — Подожди пока твой брат уйдет, — в голосе Стонем прозвучали нотки раздражения от такой настойчивости Октавии, — потом можешь заниматься чем-угодно в пределах этого лагеря и в пределах разумного, я тебе не нянька. Октавия, хоть и недовольно, но все же кивнула головой, не желая вступать в дальнейший спор. Она отвернулась от Стонем, её взгляд устремился в сторону леса, который окружал их лагерь. Эффи же, когда увидела, что Беллами уже был далеко, спокойно встала на ноги и пошла по своим делам.

***

Эффи иногда украдкой следила за Октавией одним глазом, что, конечно, сильно раздражало последнюю. Октавия не могла сдержать ощущение обиды: как же так, ее брат не доверяет ей настолько, что просит за ней присмотреть девушку, с которой они знакомы всего лишь один день. Единственный вариант, который приходил в голову Октавии, чтобы избавиться от этого надоедливого контроля, — это просто вывести Эффи из игры. Блейк прекрасно понимала: терпение у Стонем, мягко говоря, ограничено. Октавия подошла к одному из парней, которые просто были заняты своими делами внутри лагеря. Ей даже не было нужно его разглядывать - он просто казался симпатичным, этого было достаточно. В этот момент она не нуждалась ни в чем больше. Ей просто нужно было взбесить Эффи. — Не хочешь уединиться со мной? — прошептала ему на ухо Октавия. Она медленно взяла его за руку, мягко поглаживая. Это не ускользнуло от взгляда Эффи. Ей даже не нужно было включать мозг, чтобы раскусить план Октавии. В другой ситуации, возможно, она бы усмехнулась, назвав это смелым и забавным ходом. Но сейчас, когда у нее было только одно желание - отдохнуть, вся эта игра вызывала не что иное, как раздражение. Стонем просто хотела отдохнуть, а не следить за этой неугомонной особой. Эффи приблизилась к ним, двигаясь медленно, с нежеланием, а еще более нежелательно ее присутствие чувствовалось Октавией. Октавия же, как бы в насмешку над ее присутствием, делала все, чтобы продемонстрировать, что Стонем просто не существует для нее. Ее внимание было полностью поглощено ее новым собеседником. — Привет, — Эффи произнесла это обычное слово парню, чье внимание пыталась так сильно привлечь Октавия. Она обвила рукой его шею, ее пальцы легко прикоснулись к его коже, заставляя его вздрогнуть от нежданного тепла. Ее глаза встретились с его, и в них зажглись искры, полные обещания и волнения. Эффи была мастером манипуляций, ее красота и харизма были её главными инструментами. И сейчас, когда она видела в глазах парня нежность и жажду, она поняла, что забрать его внимание — это легкий квест. Он сидел в камере так долго, что забылся о том, что такое - быть желанным. — Не можешь сходить и нарвать ягод, которые растут рядом с лагерем? — на лице Стонем заиграла хитрая улыбка, которая еще больше погружала парня в возбуждение. Она знала, что он не сможет ей отказать. Он был слаб, голоден не только по ягодам, но и по вниманию. Парень даже не смог ответить ничего внятного, но согласно кивнул головой, его глаза были прикованы к ее губам, к ее руке, еще не отпустившей его шею. Он был в ее власти, и она это чувствовала. — Я жду тебя здесь, — прошептала она, отстраняясь от него, но не отводя взгляд. Ее улыбка была полна обещания и тайны. Эффи улыбнулась про себя. Она знала, что он не сможет ей отказать. Она была мастером манипуляций, и сейчас она уже чувствовала вкус победы. Парень же поспешно скрылся в лесу, не желая терять драгоценное время. — Это ты называешь «я тебе не мамка»? — Октавия встала перед Эффи, смотря ей в глаза своим раздраженным взглядом. — Твоя жалкая попытка вывести меня из себя с треском провалилась, — с издевкой ответила Стонем, ее голос был спокоен и холоден, а глаза блестели от удовольствия, и в них читалось превосходство. — Я не пыталась тебя вывести из себя. — Октавия закатила глаза, пытаясь сделать свой голос, как можно увереннее. — Я хочу просто отдохнуть и повеселиться, а ты мне сейчас помешала. — Отдыхать и веселиться можешь и без него, — ответила Эффи, ее голос был спокоен и холоден. Стонем не дала Октавии даже слова вставить. Она развернулась и пошла к к челноку, не оглядываясь, не останавливаясь. Октавия, оставшись одна, сцепила руки на груди, словно пытаясь удержать бурю, которая бушевала в ее душе. Она смотрела в спину Эффи, еще не верила, что эта девушка может так легко оставить ее один на один с ее гневными мыслями, даже не удосужившись минимально послушать её недовольство. Эффи даже не повернулась к ней, продолжая спокойно следовать своему пути. Октавия захотела пойти следом за Эффи. Она не знала почему, не понимала, откуда в ней взялось это желание. Ведь всего лишь несколько минут назад она хотела просто выгнать ее прочь, избавиться от ее присутствия, от её присмотра, от ее усмешек и уверенности. "Зачем мне это?" — прошептала она себе, словно пыталась убедить саму себя в бессмысленности своих действий. "Черт, как же это глупо" — Блейк начала злиться уже на саму себя. — Подожди, — через несколько секунд колебаний крикнула Октавия, её голос прозвучал чуть ли не как мольба, и в нем слышалась путаница чувств –раздражение, недоумение и, как ни странно, нежность. Эффи услышала ее и остановилась, словно ее тело уже знало, что так и будет. Ее губы растянулись в легкой улыбке, полной злорадного удовлетворения. Она остановилась возле группы людей, сидевших у костра, их шумные разговоры её не интересовали. Ей нужен был огонь. Она достала остатки сигареты и, наклонившись к костру, подожгла ее, с удовольствием вдыхая дым, пронизанный искрами огня. Октавия за это время успела сравняться с Эффи. В её голове всё ещё был вопрос: откуда взялось такое дикое желание пойти за Эффи, но ответа на него она не может себе дать. Эффи молчала, просто не видела смысла комментировать такой внезапный поступок Октавии. Стонем просто понимала, что Октавия даже себе не сможет объяснить причину своего резкого желания, а лишние вопросы могут сделать только хуже. А ей бы очень не хотелось объяснять потом Беллами, почему его сестра её избегает, и что вообще произошло. Эффи зашла в челнок, а Октавия просто пошла следом за ней. Она не задавалась никакими вопросами, которые бы наверняка задал любой нормальный человек, но ей не нужны были никакие объяснения, никакие логичные аргументы, чтобы пойти за ней. Ее ноги двигались сами по себе. Эффи поднялась на второй этаж челнока, а Октавия, будто хвостом, поднялась следом за ней. Никто из них не нарушал тишину, просто не видя в этом необходимости. Октавия ощущала, как ее сердце стучит в груди, словно хочет вырваться наружу. Она пыталась разложить все по полочкам, понять, что происходит, но ничего не получалось. В её голову пришло оправдание: ей просто интересно, что в ней такого, что заставляет Беллами доверять ей. Оправдание на самом деле глупое, но имеет вес, ведь это действительно её интересовало ещё с момента возвращения в лагерь. В глубине комнаты, среди путаницы проводов и мигающих мониторов, сидел Монти. Он был поглощен своей работой, целиком погруженный в личный мир. Девушки, что только что вошли, остались незамеченными. Эффи остановилась перед одним из мониторов, ее пальцы погладили холодное стекло. Она подняла свой взгляд на Монти, наблюдая за его действиями. Октавия подошла ближе, еще более запутываясь в своих мыслях. — Ты слишком увлёкся, — Стонем усмехнулась и потормошила волосы друга. Ее тон был игривым, но в глазах мерцала хитрая искорка. Она знала, что он не прекратит свою работу, но ответит на её слова. — Ой, прости, я тебя не заметил, — Монти на секунду поднял взгляд на Эффи, сразу после чего заметил рядом стоящую Октавию, — не заметил вас. Эффи присела на кресло, ее движения были плавными и грациозными, словно она была не в тесной комнате, а в широком поле, принадлежащему только ей. Она вытянула ноги вперед, ее тело расслабилось и откинулось на спинку кресла. Она прикрыла глаза, продолжая курить, дым ее сигареты медленно растворялся в воздухе. Здесь было тихо и по своему уютно, если не вспоминать, что они чуть не разбились на этом челноке. В закрытом помещении запах травы, которую курила Эффи, стал еще более насыщенным, проникающим во все щели и углы. Ее аромат был резким, терпким, и он ударил в ноздри Октавии, словно волна холодного ветра. Она закашлялась, ее горло схватило спазмом, ведь ее организм не был привычен к такому сильному и незнакомому запаху. Она вспомнила слова Беллами, которые прозвучали в ее ушах еще в прошлый раз, ее предупреждение о неприятных последствиях. И сейчас она поняла, что она не зря послушалась ее. — Как ты можешь это курить? — Октавия прикрыла нос рукой, словно пытаясь отгородиться от неприятного запаха. Ее тон был полн недовольства, и в ее глазах читалось непонимание. Как можно наслаждаться этим резким, терпким ароматом? — Это еще не самый сильный запах травы из возможных, — со слабой улыбкой на лице ответил Монти. Он был знаком с этим запахом слишком хорошо, он не единожды пытался справляться с его упорным проникновением в его комнату. Эффи словно погрузилась в свой собственный мир, где не было ни Октавии, ни Монти, ни их слов, ни их диалога. Ее тело было окутано волной приятной эйфории, каждая затяжка ее сигареты уносила ее все глубже. Она хотела просто наслаждаться этим чувством, не задумываясь о том, что происходит вокруг. — А что ты здесь делаешь один? — Октавия решила не отвлекать Эффи от ее расслабления. Ей было понятно, что Эффи скорее всего просто не заметит ее вопросов, поэтому она решила продолжить разговор с Монти. — Пытаюсь выйти на связь с Ковчегом, — ответил Монти, медленно переводя взгляд на Октавию. — Боишься, что я расскажу брату? — Блейк вопросительно приподняла бровь. Монти пожал плечами, словно отбрасывая от себя неудобный вопрос. Он не боялся, что Октавия расскажет Беллами о его деятельности. Он знал, что она может это сделать, но не хотел думать об этом. Он был слишком погружен в свой мир, в свою работу, чтобы заботиться о мнении других. Но вместо того, чтобы начать расспрашивать его о его занятиях, Октавия протянула Монти руку со своим браслетом. — Вижу, что свой ты уже снял, — Октавия кивнула на руку Монти, ее взгляд был полн интереса и недоумения. — Это тебе чем-то помогает? — Если снять браслет не ломая его, то я смогу послать какой-нибудь сигнал на Ковчег, — Грин пояснил одну из своих теорий, — по крайней мере, я так думаю. Октавии не нужно было много времени на обдумывание. Она видела, как в Джаспера прилетело копьё, а боль в ноге не давала забыть о непонятном животном, которое напало на неё. Они не смогут справиться с этим всем в одиночку, как бы им не хотелось в это верить. Блейк протянула руку ещё ближе к Монти, тем самым давая ему разрешение попробовать снять браслет с неё. — А твой брат не будет против? — Эффи внезапно вмешалась в их разговор, ее голос был спокоен, но в нем звучала скрытая ирония. — А тебя так волнует его мнение? — Октавия посмотрела на Эффи, ее взгляд был полн вызова и независимости. Она уже начала понимать, что Эффи пытается ее спровоцировать, но она не поддавалась на ее игры. — Он мне не хозяин, я сама решу, что мне делать. Эффи усмехнулась, словно ей было весело наблюдать за упорством Октавии. Она знала, что девушка пытается утвердить свою независимость, но в ее голосе, среди ее слов, звучало нечто другое — волнение или даже страх. Монти не стал терять время. Он взял небольшую железную палку, его пальцы были ловкими и уверенными. Он пытался аккуратно снять браслет с руки Октавии, но его движения были неловкими, словно он не уверен в себе. И вот, с негромким треском, браслет слетел с руки девушки. Грин сразу же поднес его к свету, его глаза были полны надежды и волнения. Но он увидел, что браслет уже сломан. Октавия ободряюще похлопала Монти по плечу, когда заметила в его глазах легкую грусть от неудачи. Ей искренне верилось, что у него все получится, но она понимала, что ему нужно немного времени, чтобы преодолеть этот момент. — Она всегда была такой? — Блейк кивнула в сторону Эффи, но не поворачивала голову полностью, словно боялась встретиться с ее взглядом. — Если честно, то да, — ответил Монти, и на его лице заиграла улыбка, когда на него нахлынули воспоминания. — Но после одного случая все только ухудшилось. — Заткнись, — голос Эффи прозвучал резко и неожиданно. В его тембре вспыхнула настоящая злость, которую девушка не пыталась скрыть. — Не хочу слышать даже намека об этом. Она на мгновение задержала сигарету в губах, как будто это могло помочь ей обрести силы. Вся ситуация произошла давным-давно, и, казалось бы, пришло время её отпустить. Но Стонем не могла справиться с этим. Все её кошмары, связанные с тем травмирующем днём, продолжали преследовать её и по сей день. Эффи старалась сдержать бушующие внутри неё эмоции. На её глазах блеснули слёзы, но она лишь прикрыла их, как будто могла остановить их появление, тем самым отказываясь позволить слабости взять верх. Октавия перевела свой взгляд на Эффи. Эффи всё это время казалось ей девушкой, которой всё равно абсолютно на всё происходящее, которая живёт так, как хочет сама. Но сейчас Блейк услышала в голосе проблеск уязвимости, и это ввело её в ступор. Монти отрицательно покачал головой, тем самым без слов показывая, что не стоит задавать каких-либо вопросов. Грин сам испытал вину, ведь он напомнил Эффи обо всем ужасе ее жизни, о той боли, которую она так старалась забыть. Насколько минут они просидели в полной тишине. Для всех троих это время казалось вечностью. Словно время замерло, а воздух сгустился от неуверенности и молчаливого сочувствия. Октавия чувствовала, как ее тело охватывает неловкость. Ей хотелось сказать что-то утешительное, но она не знала, что может помочь Эффи. Она не знала, какие слова смогут заглушить ту боль, которую она увидела в ее глазах. Монти не отводил взгляда от Эффи, его лицо было полно сочувствия и отчаяния. Он не хотел ее обидеть, не хотел напоминать ей о прошлом, но его слова вырвались из него, словно он не владел собственными мыслями. И в эту тишину вдруг ворвался резкий звук. Это была Эффи, которая резко встала с кресла и отошла к дальней стене. Она смотрела прямо перед собой, но одновременно с этим никуда, ее взгляд был затуманен, словно она видела не что иное, как свои собственные страхи. Ее пальцы дрожали, словно каждый нерв в ее теле вибрировал от напряжения. Окурок, уже свернувшийся в маленькую черную точку, почти выпал из ее рук. Она не могла сосредоточиться, успокоиться. Ей хотелось бить головой о стену, хотелось кричать от безысходности, лишь бы все эти навязчивые мысли наконец-то ушли, оставив ее в покое. Октавия не могла просто сидеть и наблюдать. Мысль о том, чтобы еще несколько секунд просто наблюдать за этим, казалась ей невыносимой. Она вскочила на ноги, ее тело было напряжено. Но Монти схватил ее за руку, пытаясь остановить от глупой затеи. Он знал, что ей не помогут ни слова, ни уговоры, он чертовски хорошо знал Эффи. Но Октавия чувствовала острую необходимость подойти к Эффи, невыносимость оставаться на одном месте. — Оставь ее в покое, — прошептал Монти, его голос был спокоен и уверен, но в нем слышалось отчаяние. Он понимал, что Октавия хочет помочь, что ей не безразлично состояние Эффи, по какой-либо причине, но он также понимал, что она может только усугубить ситуацию. Октавия замерла, ее глаза были направлены на Эффи, ее руку всп еще сжимала рука Монти, но ее тело было напряжено, словно струна, готовая разорваться от напряжения. — Мы не можем ничего делать, — убеждал Монти, его взгляд был устремлен на Эффи, которая стояла, словно потерянная в тумане собственных мыслей. — Мы можем только ждать. Грин знал, что это не то, что хотела услышать Октавия об Эффи. Он знал, что он хочет действовать, что они хочет решить проблему, но он также знал, что в этом случае необходима терпеливость. Он знал, что Эффи нужно время, чтобы самой собраться с мыслями, без чужой помощи. — Она пережила многое, — прошептал он, его голос был полн сочувствия и нежности. Он далеко не один раз пытался помочь Эффи, когда она была в похожих состояниях, но никак не мог ей помочь, поэтому сейчас он знал, что надежда и терпение единственное, что у них есть — Ей нужно время, чтобы все уладить в своей голове. Октавия осталась стоять на одном месте, но её взгляд был устремлён на Эффи, которая казалось будто находится в другом мире. Окурок уже упал из её руки на пол, но даже на это Стонем не обратила никакого внимания. Её мысли действительно были в другом месте, далёком и неизведанном. Октавия медленно убрала руку Монти от себя, ее движения были медленными и неуверенными. Она понимала: Монти знает Эффи лучше, чем она, его совет – мудрый. Но в груди разгорался огонь, неумолимое желание понять, помочь, сделать хоть что-нибудь, пересиливало все остальное. Блейк шагнула навстречу Эффи, её взгляд был сосредоточен на ней. Она двигалась неторопливо, стремясь уловить малейшую реакцию, любой отклик. Но Эффи, словно ушедшая в себя, не замечала её присутствия. — Эффи, — голос Октавии был тихим, она не хотела сделать хуже, просто хотела понять и, если это возможно, то помочь, хоть и не понимала откуда это рвение взялось в ней, — посмотри на меня. Эффи слышала слова Октавии, но мысли уже унесли её в тот день, где время остановилось, где боль была по настоящему сильной, что перехватывало дыхание. Она понимала, что нужно взять себя в руки, что она не одна. Но огромные волны эмоций бились о берега её души, угрожая её поглотить. Эффи, словно вынырнув из пучины воспоминаний, медленно повернула голову к Октавии. В её глазах, оживших после немого торпора, снова заиграла знакомая искра безразличия, холодная и отчуждённая. Но на губах очертилась улыбка, та самая, которая не неслась радости, а была похожа на тонкий лёд, скрывающий бездну невысказанного. — Всё хорошо, — прозвучали её слова, ровные и спокойные, словно это не она насколько секунд назад стояла в ступоре. Стонем лишь пожала плечами, словно отбрасывая немой вопрос, который пылал в глазах Октавии. "Что, черт возьми, происходит?". Эффи отстранилась от стены и спокойно пошла в сторону люка, дабы спуститься на первый этаж челнока. Блейк смотрела ей вслед, словно хотела удержать ее, но слова застряли в горле, бессильные против невидимой силы, которая вела Эффи вперед. Эффи спустилась вниз, а после вышла из челнока. — И так всегда, — нарушил тишину Монти, поясняя Октавии поведение Эффи, — она всегда скрывает свои эмоции, и это у неё получается чертовски хорошо. — Она буквально за несколько секунд изменилась полностью, — в голосе Октавии было полное непонимание ситуации. — Я к этому привык, — Монти пожал плечами, отбрасывая тяжёлый груз понимания, — а Джаспер с самого начала перестал обращать на это внимание.

***

Эффи, отступив от суеты лагеря, затерялась в лесной тиши. Ей необходимо было уединение, чтобы укротить бурю мыслей, клубившихся в её голове, и найти опору для возвращения к прежней жизни. Лес, окутанный таинственной тишиной, казался сказочным: на стволах деревьев сидели бабочки, излучающие неземной синий свет - следствие странных изменений, вызванных радиацией. Стонем не была сильной целительницей красоты, но это место вызывало у неё неподдельное восхищение. Она ощущала в себе странное спокойствие, словно лес проникал в глубину ее существа, успокаивая и леча душу. Ей казалось, что она с удовольствием останется здесь в приятном одиночестве надолго, как не навсегда. Но ее уединенное блаженство было нарушено тихими шагами, приближающимися из со стороны лагеря. Видимо не только Эффи нашла этих ярких бабочек, но и кто-то другой из лагеря. Стонем решила остаться, не обращая внимания на то кто бы мог прийти. Она прикрыла глаза, уходя в наслаждение от всей этой атмосферы. — Эффи? — прозвучал чуть удивленный голос, нарушая тишину. Эффи не нужно было долго гадать, кто это. Она сразу узнала Октавию, чье любопытство было неисчерпаемым. Стонем медленно открыла глаза, встретив взгляд, направленный на неё. — Как видишь, — Эффи лишь слабо пожала плечами, словно признавая очевидное. Октавия подошла ближе, её взгляд бегал от дерева к дереву. Она была будто заколдована увиденным. Блейк увидела одну бабочку в лагере и пошла за ней, но какое её удивление сейчас, когда она увидела насколько их много здесь. — Тут прекрасно, — прошептала Октавия, словно боясь нарушить волшебство этой минуты. Ее голос был полон восхищения, отражая все то, что она увидела и испытала здесь. Эффи постучала рукой по земле рядом с собой, тем самым разрешая Октавии присоединиться к её отдыху. Хоть Эффи и хотела побыть в одиночестве и отдохнуть, но почему-то компании Октавии она не была против, просто надеясь, что та не будет пытаться завести разговор о том, что произошло в челноке. Октавия, словно завороженная, села рядом с Эффи. Она невольно потянулась к одной из светящихся бабочек, но та, будто почувствовав приближение, порхнула в сторону, оставляя за собой след из нежного синего сияния. Октавия вздохнула, еще раз погружаясь в созерцание этого чудесного места. Тишина леса окутывала их, словно мягкий покрывало. Октавия невольно переводила взгляд с очарованных бабочками стволов на Эффи, словно пыталась разгадать тайну ее мыслей. Эффи же все это время продолжала сидеть с закрытыми глазами, погруженная в умиротворение и спокойствие, которое дарил ей этот лес. Они обе не заметили, как уснули, погруженные в тишину и волшебство, окутанные светом бабочек. Солнце медленно спускалось к горизонту, окрашивая лес в теплые тона заката. С наступлением темноты бабочки разлетелись в разные стороны, в поисках ночлега для себя. Эффи проснулась раньше, ощутив на плече тяжесть спящей Октавии. Она невольно улыбнулась, почувствовав неожиданные тепло и уют от этой ноши. Ночь опустилась на лес, укутав его в густую тьму. Лишь иногда в небе проносились яркие звезды, словно брошенные в бездну темноты искры. Эффи осторожно поднялась, стараясь не разбудить Октавию. Она посмотрела на спящее лицо, которое было освещено бледным светом луны, и невольно залюбовалась ее красотой. Октавия спала так спокойно, как будто вокруг не было ничего, кроме тишины и мира. Эффи не хотелось нарушать это спокойствие. Она постояла еще некоторое время, наслаждаясь этим моментом, но понимала, что Октавию нужно разбудить. Им нужно было вернуться в лагерь, ведь наверняка Беллами уже вернулся и поднял весь лагерь на уши в поисках своей сестры. — Вставай, спящая красавица, — шепнула Эффи, осторожно потряхивая Октавию за плечо. Октавия медленно открыла глаза, еще не понимая, где она находится. Она смотрела на Эффи заспанными глазами, словно пыталась собрать воедино все осколки сна. — Что произошло? - прошептала она, еще не вспомнив, как они оказались в лесу. — Уже поздно, - ответила Эффи, помогая подруге подняться. - Мы должны идти обратно в лагерь. Беллами наверняка уже вернулся. Октавия кивнула, еще раз проведя рукой по лицу, словно пыталась очнуться от сна. Она встала, и они вместе отправились в обратный путь. Как Эффи и предполагала Беллами и остальные уже вернулись в лагерь. Они увидели, как люди стояли в очереди рядом с костром и уходили оттуда с куском мяса. Это значит, что еду они нашли, это уже хорошо. Эффи вместе с Октавией подошли к костру. Беллами, как только увидел Октавию, сразу же подбежал к ней, забирая её в свою объятия. — Я успел весь испереживаться, — выдохнул Беллами, еще крепче обнимая сестру. В его голосе слышалась тревога, которая не утихала даже теперь, когда он держал ее в своих руках. Октавия обняла брата в ответ, успокаивая его тревогу теплотой своих объятий. — Вы нашли Джаспера? - спросила она, отрываясь от брата и встречая его взгляд. — Нашли, живой, — Беллами кивнул головой, — Кларк сейчас пытается его вылечить. Мёрфи снимал с людей браслеты, а после давал им еду. Эффи, замечая это, закатила глаза, но мысленно призналась, что план действительно был хорошим. Люди были голодны, поэтому даже если они и не хотели снимать с себя браслеты, то сейчас это была вынужденная мера, от которой почти невозможно отказаться. — Меня тоже заставишь снимать браслет за еду? - с усмешкой спросила Эффи, переводя взгляд на Мёрфи. В ее голосе слышалась ирония. — Как бы сильно я этого не хотел, но не заставлю, — Джон ответил ей с такой же иронией, — держи, красотка, — он протянул ей небольшой кусок мяса. Эффи взяла палку на которой было мясо. За целый день она изрядно устала, поэтому сейчас ей точно стоило перекусить и лечь в какое-нибудь укромное место отдохнуть.